Она перевела взгляд на Макса, но тот сидел на краю стула, глядя в экран с такой интенсивностью, будто пытался просканировать старика насквозь. Его обычно расслабленное лицо стало жёстким, напряжённым.
— Значит, жертва — это не деньги, — наконец, нарушила тишину Кира. — Это что-то… нематериальное?
— Это душевное, — произнёс Макс, его голос звучал тихо, но твёрдо. — Кто-то из нас должен будет отдать то, что дорого на духовном уровне.
Антон всё это время молчал, стоя у окна. Он повернулся, на его лице не было ни привычной иронии, ни даже тени сомнения. Только усталость и лёгкий, почти незаметный оттенок чего-то вроде сочувствия.
— Это серьёзно, — наконец сказал он. — Очень серьёзно.
Кира посмотрела на Артёма, который всё ещё сидел на полу, разглядывая свой ноутбук так, будто тот только что стал дверью в иной мир.
— Откуда это видео? — резко спросила она.
— Ну, — начал Артём, почесав затылок, — это не из наших архивов. Когда-то сюда приезжали любители. Они собирали всякие байки для форума про аномальные зоны. Типа призови призрака через микроволновку. Ну вот это все. Василий тогда был живой легендой. Но, что странно, про такие вещи, как жертвы, он нам не рассказывал в подробностях. А им рассказал.
— Может, сходить к нему и прямо спросить? — предложила Кира. — Каким-то аномальщикам в красках поведал, а от нас утаил. Интересно, какая там причина.
— Кира, — усмехнулся Антон, — ты дедку и слова не дашь сказать. У тебя на лбу написано: "Сейчас засниму, а потом отправлю в дурку". Оставь старика в покое. С ним наши экстрасенсы поговорят. Не зря же они свой хлеб едят.
— Да я сам схожу, — неожиданно вставил Макс.
— Отлично, — Кира всплеснула руками. — Мало того, что тут мистику развели, так теперь меня ещё отстраняют.
— У тебя своих дел хватает, — вздохнул Антон, скрестив руки.
— А я с Максом схожу к Виталию, — добавил Артём, как всегда оптимистично.
— Ну уж нет, — коротко бросил Макс. — Я сам.
Экстрасенс повернулся к журналистке, приготовившись выслушать речь о том, что она думает об эзотерике и как далеко можно засунуть их советы по её работе. Однако девушка его удивила: на красивом лице, где не осталось и следа косметики, не было возражений. Кира была крайне задумчива.
— Может, вы и правы, — произнесла Кира, вставая.
Её тон был сдержанным, но без негатива, даже скорее воодушевлённым. Она, быстро похлопав оператора по плечу и поблагодарив его за работу, шустро вышла из комнаты.
— И куда это она? — вопросил Артём, как ни странно, у Максима. Антон тоже смотрел на экстрасенса.
Однако даже тот не знал ответа.
Во второй раз утром они увидели Киру через двадцать минут. Все трое всё ещё находились в номере Артёма, обсуждая запись и план действий, когда журналистка при полной боевой готовности прошла мимо комнаты.
— Кира, — коротко и негромко позвал экстрасенс. Оператор хотел было взглянуть на него со скепсисом — мол, сам-то веришь, что она вернётся и ответит на вопросы? Но не успел. Кира действительно вернулась в дверной проём, мимо которого так стремительно прошла.
Локоны журналистки были уложены волосок к волоску. На лице лёгкий, безупречный макияж. Светлый костюм из почти невесомого летнего материала — брюки и рубашка, а под ними белоснежный топ. Украшения отливали золотом.
— Куда ты? — спросил Макс.
— В райцентр, — отозвалась девушка. — У меня есть несколько вопросов к местной администрации. К нашему делу это не имеет отношения.
— Возьми мою машину.
— Нет, я поеду на нашей, — кивнула она оператору. — Там все документы и техника, если вдруг понадобятся.
— К скольки вернёшься?
— Это что, допрос? — наконец не выдержала Кира. Артём уже начал беспокоиться за её состояние, наблюдая такую неожиданную покладистость.
— Здесь небезопасно, — спокойно сказал Максим. И, прежде чем Кира успела возмутиться, добавил: — Дело не в мистике, а в том, что это незнакомая тебе сельская местность с плохими дорогами, незнакомцами и лесами. Заблудиться — раз плюнуть. И сеть здесь есть не везде. Я спрашиваю не для того, чтобы тебя доставать, а чтобы понимать, где ты и когда вернёшься. В случае чего это нам тебя искать и вызывать полицию.
— Ближе к вечеру. К шести или чуть позднее, — ответила она задумчиво.
— Вопросов больше не имею, — кивнул Максим.
Журналистка пошла по своим делам. Только звук её каблуков и тонкий шлейф духов напоминали, что девушка была здесь мгновение назад. Через минуту она уже сидела за рулём чёрного внедорожника, надев солнцезащитные очки, которые скрывали огонёк азарта во взгляде.
За тем, как она отъезжает, наблюдали три пары глаз из номера Артёма. Оператор, словно ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил:
— Такого количества объяснений от Киры даже начальство не получало.
Максим промолчал, а Антон, со всей житейской мудростью, отточенной годами и парадоксами общения с прекрасным полом, хлопнул парня по плечу.
Антон знал Максима давно. И если на что тот никогда не жаловался, так это на недостаток внимания со стороны женщин. Высокий, подтянутый, с харизмой, которая могла свести с ума даже самую неприступную, Максим обладал той спокойной уверенностью, что так привлекает. Он был мужчиной, на которого смотрят не просто с интересом, а с надеждой: а вдруг это он?
Бизнес — это всегда плюс. А в его случае — ещё какой: свой, устойчивый, солидный. Но главное, конечно, была его загадочная аура. Телевизионный экстрасенс с голосом, от которого по коже пробегал электрический разряд. Этот коктейль притягивал всех — от молодых девушек, ещё не успевших разочароваться в жизни, до их бабушек, для которых Максим был чем-то вроде ожившего романтического героя из сериалов.
Правда, для Киры вся эта магическая дымка могла сыграть в обратную сторону.
Кира уже два часа медленно ехала по дороге, которая, казалось, была начертана на карте в последний раз при царе Горохе. Узкий путь, окружённый со всех сторон густым лесом, тянулся бесконечной полосой среди хвойных деревьев. Внедорожник протестующе рычал, когда Кира аккуратно объезжала очередную яму, а из-под колёс то и дело поднимались клубы пыли. Навигатор вел себя так, будто специально задумался, куда их отправить дальше, показывая стрелку в никуда.
Когда она наконец добралась до цели, её встретило двухэтажное здание, выкрашенное в цвет выцветшей зелёной краски. На первом этаже виднелись массивные окна, разделённые ржавыми металлическими рамами, а на втором — облупившаяся штукатурка соседствовала с забитыми фанерой оконными проёмами. Перед зданием, на крыльце, стоял старый флагшток, на котором некогда гордо развевался флаг района, а теперь торчал обломанный шест.
На табличке над дверью значилось: «Администрация посёлка». Мелким шрифтом были приписаны названия расположенных здесь структур: отделение почты, лесничество, архив и что-то ещё, буквы на чём стёрлись от времени. Двухэтажное здание явно видело лучшие дни и теперь старательно держалось на честном слове и нескольких слоях облупившейся краски.
У входа, прямо рядом с блоком, где виднелась громогласная надпись “охрана”, как верный страж времени, сидел мужчина лет шестидесяти, в замызганной фуфайке, надетой поверх рубашки в клетку. Его густые усы, идеально ухоженные и слегка закрученные на концах, придавали ему вид заправского анекдотчика из прошлого века. Он лениво покачивал самодельную табуретку, сколоченную, кажется, из остатков старой мебели, и смотрел на Киру с таким видом, будто уже заранее решил, что знает её историю.
— Администрация лесничества здесь? — уточнила она, поднявшись по старым, но надежным деревянным ступенькам.
— Ага, здесь, — отозвался мужчина, не вставая. Его голос был глубоким, чуть хриплым, как будто он всю жизнь курил дешёвые сигареты.
Кира бросила взгляд на табличку у входа и снова посмотрела на мужчину. Тот в ответ хмыкнул.
— Мне нужен кто-то, кто может помочь разобраться с документами по вырубке леса.
Мужчина смерил её взглядом, явно оценивая её белоснежные брюки и топ. В его глазах мелькнуло что-то вроде смеси одобрения и лёгкого удивления, но лицо оставалось непроницаемым.
— Документы? — переспросил он с лёгкой усмешкой, перекладывая сигарету из одного угла рта в другой. — Это к начальству. Мне-то почем знать.
— Может, вы сориентируете меня, в какой кабинет подойти? — Кира попыталась завести разговор с другого конца и, не дожидаясь приглашения, оперлась на ручку перила рядом с ним.
— Усы себе вырасти — может, и скажу, — пробормотал он, глядя куда-то в сторону.
— А ещё что? Бороду оставить? — Она подалась чуть ближе, в её голосе звучала лёгкая издёвка, но без обидного оттенка.
Мужчина усмехнулся, выдохнув облако дыма.
— Меня Степан зовут, — наконец представился он. — Ждать тебе придется. У нас за документы отвечает один человек. Он же отвечает за архив. И за пенсии он отвечает. Все по делам носится, туда-сюда. После обеда придет, так славно будет.
Степан подтянул старую деревянную скамейку, и Кира без возражений уселась, демонстрируя неожиданную для себя покладистость — второй раз за утро. Степан оказался разговорчивым мужиком, и, судя по всему, с бесконечным запасом историй. Он умудрялся рассказывать так, что даже самые обыденные события звучали как эпос. Пока ждали, он уже успел поведать про соседа, который однажды гонялся за трактором, и про рыбу, которая сбежала от него прямо из садка. Разговор плавно тёк своим чередом, и конец ему не предвиделся, пока громкий скрип входной двери администрации не прервал всё действие.
Из тени здания показался ещё один колоритный герой. Невысокий, но коренастый, в тяжёлых ботинках, с какой-то форменной шапкой, которую Кира не смогла идентифицировать. Рыжеватая борода и плечи, широкие как стволы деревьев, создавали впечатление, что перед ними медведь, решивший переодеться человеком и зайти по своим делам.
— О, Григорьевич, стой! — окликнул его Степан, поднявшись с табуретки. — Тут девушка про документы интересуется. Ты же в курсе наших лесных дел.
— Кто, я? Да я-то в курсе, — отозвался Григорьевич, поправляя ремень на вытертых джинсах. Его голос был низким, с хрипотцой, будто он только что кричал на кого-то в лесу. Он смерил Киру взглядом, явно оценивая, и добавил: — Здравствуйте, барышня. Документы, говорите?
— Здравствуйте, — ответила Кира, чуть выпрямив спину. — По вырубке леса. Хочу понять, на каком основании в Чертиках сейчас работают.
— Ну, давай разбираться, — кивнул он, по-свойски усаживаясь рядом со Степаном на скамейку. — Степаныч, закурим?
— Закурим, куда ж деваться, — хмыкнул Степан, вытаскивая ещё одну сигарету. — Так что, Григорьевич, рассказывай, что знаешь. Она барышня настырная, пока не расскажешь, не отвяжется.
Григорьевич кивнул, внимательно посмотрев на Киру. Его взгляд был не неприятным, скорее изучающим. Она же решила воспользоваться этим моментом и немного подогнать разговор.
— Скажите, вы замечали что-то странное в документах? Может, подписи не совпадают или техника работает не по графику?
— Странное, говоришь, — протянул Григорьевич, затягиваясь. — Да тут всё странное, если приглядеться. Помню, как ещё в девяностых у нас бумаги такие приносили, что только сиди и голову ломай: кто подписал, кто выдал, зачем. А сейчас что? Всё в компьютерах. Только кто за ними сидит? Кто бумажки эти проверяет?
— Были у нас случаи, да, Григорич? — добавил Степан. — Сам же и рассказывал: как-то бумаги по вырубке шли, а на деле никто и не присылал технику. Или наоборот: технику прислали, а документов нет. И кто виноват? Никто, кроме леса, который вырубили.
Кира внимательно слушала, стараясь не упустить ни одной детали. Григорьевич продолжил:
— А ночные вывозки... Были. — Он затушил сигарету и чуть подался вперёд. — Только кто тебе о них скажет? Тогда все молчали, и сейчас молчат. У нас тут кто заговорит, тот потом долго жалеет.
— Почему? — спросила Кира, глядя прямо в глаза собеседнику.
— Да потому что! — резко ответил он, но тут же смягчился. — Ну, сама подумай: кто ты такой, чтобы лезть в дела начальства? Лишний шум никому не нужен. Да и семьи у всех, девонька, дети. А вдруг кого из начальства заденешь? Им-то что? А ты потом без работы, и никто не вспомнит.
— Но ведь вы говорите. — Кира слегка улыбнулась, пытаясь смягчить тон. — Почему?
— Да потому что мы старые, нам бояться нечего, — усмехнулся Степан. — Григорьевич, скажи ей, чтобы она в это болото не лезла. Всё равно ничего не выйдет.
Кира медленно обвела взглядом обоих мужчин. Внутри нарастало знакомое чувство — тревога, смешанная с лёгким предвкушением. Эти двое явно не договорили всего, но даже из того, что удалось услышать, пазл начал складываться. Чертики скрывали что-то серьёзное, и интуиция Киры подсказывала, что за этим "что-то" стоит больше, чем пара странных подписей или ночные вывозки.
— А подробнее можете рассказать? — Кира выдержала паузу и, будто нехотя, добавила: — Меня Кира зовут. Я журналист. Из Москвы.
Для пущей убедительности она достала удостоверение и протянула его, чуть отведя плечо назад, чтобы выглядеть солиднее. Реакция не заставила себя ждать: Степан присвистнул, его собеседник чуть приподнял брови. Внезапно лёгкая настороженность мужчин перетекла в заинтересованность.
— Москва? — переспросил Степан, усмехнувшись. — А чего это столице наш лес понадобился?
— Совмещаем приятное с полезным, — отозвалась она, возвращая удостоверение в сумку. — Проект снимаем, а заодно лес ваш приглядели. Странно мне стало, что его так вывозят. Местные жаловались, кто один, кто другой. Говорят, проплешины в лесу видно, прямо с дороги. Ну, я и решила узнать. Лишним ведь не будет, правда? Сама видите, как удачно к вам зашла. Так что, говорите, документы странные? И ночью вывозят?
Мужчина, который всё это время молчал, переглянулся со Степаном. Тот кивнул и бросил короткое:
— Документы странные, да. Всё как будто правильно: печати, подписи. Но иногда… не по образцу что ли. То дата смещена, то бумага как из другой оперы. У нас это как-то... знаешь, привычное дело.
— И техника? — Кира чуть наклонилась вперёд, словно пытаясь уловить каждую деталь. — Она ваша, местная?
— Нет, присланная. Муниципальная, говорят. Только странно: кто ж из муниципальных работников ночью работать станет? — вмешался второй мужчина, пожав плечами.
— Так и вывозят ночью? — Кира приподняла бровь, делая вид, будто сама эта деталь удивила её больше всего.
— Бывает, — протянул Степан, лениво проводя рукой по подлокотнику, будто обдумывая каждое слово. — Днём всё понятно, на виду, хоть какая-то показуха. А ночью? Видела ты когда, чтобы бюджетники в ночи горбатились? Да не в жизнь. Это ж не их уровень... как её там? — он прищурился, явно пытаясь вспомнить слово. — Слово-то модное такое… Ой да ладно. Короче, нахрен им это не надо.
— Да-да, не их уровень мотивации, — припомнил другой мужчина, с лёгкой усмешкой глядя на друга. Он затянулся сигаретой, его взгляд скользнул по Кире с насмешливым интересом, но в жестах всё равно сквозила осторожность.
Степан говорил лениво, его слова текли плавно, как вода сквозь пальцы, будто в них не было ничего нового или удивительного. Второй мужчина кивал в такт, как будто эти разговоры давно стали для него обыденностью. Но Кира, стоявшая перед ними, чувствовала, как слова цепляются за её мысли, складываясь в тревожную картину.
— Значит, жертва — это не деньги, — наконец, нарушила тишину Кира. — Это что-то… нематериальное?
— Это душевное, — произнёс Макс, его голос звучал тихо, но твёрдо. — Кто-то из нас должен будет отдать то, что дорого на духовном уровне.
Антон всё это время молчал, стоя у окна. Он повернулся, на его лице не было ни привычной иронии, ни даже тени сомнения. Только усталость и лёгкий, почти незаметный оттенок чего-то вроде сочувствия.
— Это серьёзно, — наконец сказал он. — Очень серьёзно.
Кира посмотрела на Артёма, который всё ещё сидел на полу, разглядывая свой ноутбук так, будто тот только что стал дверью в иной мир.
— Откуда это видео? — резко спросила она.
— Ну, — начал Артём, почесав затылок, — это не из наших архивов. Когда-то сюда приезжали любители. Они собирали всякие байки для форума про аномальные зоны. Типа призови призрака через микроволновку. Ну вот это все. Василий тогда был живой легендой. Но, что странно, про такие вещи, как жертвы, он нам не рассказывал в подробностях. А им рассказал.
— Может, сходить к нему и прямо спросить? — предложила Кира. — Каким-то аномальщикам в красках поведал, а от нас утаил. Интересно, какая там причина.
— Кира, — усмехнулся Антон, — ты дедку и слова не дашь сказать. У тебя на лбу написано: "Сейчас засниму, а потом отправлю в дурку". Оставь старика в покое. С ним наши экстрасенсы поговорят. Не зря же они свой хлеб едят.
— Да я сам схожу, — неожиданно вставил Макс.
— Отлично, — Кира всплеснула руками. — Мало того, что тут мистику развели, так теперь меня ещё отстраняют.
— У тебя своих дел хватает, — вздохнул Антон, скрестив руки.
— А я с Максом схожу к Виталию, — добавил Артём, как всегда оптимистично.
— Ну уж нет, — коротко бросил Макс. — Я сам.
Экстрасенс повернулся к журналистке, приготовившись выслушать речь о том, что она думает об эзотерике и как далеко можно засунуть их советы по её работе. Однако девушка его удивила: на красивом лице, где не осталось и следа косметики, не было возражений. Кира была крайне задумчива.
— Может, вы и правы, — произнесла Кира, вставая.
Её тон был сдержанным, но без негатива, даже скорее воодушевлённым. Она, быстро похлопав оператора по плечу и поблагодарив его за работу, шустро вышла из комнаты.
— И куда это она? — вопросил Артём, как ни странно, у Максима. Антон тоже смотрел на экстрасенса.
Однако даже тот не знал ответа.
Во второй раз утром они увидели Киру через двадцать минут. Все трое всё ещё находились в номере Артёма, обсуждая запись и план действий, когда журналистка при полной боевой готовности прошла мимо комнаты.
— Кира, — коротко и негромко позвал экстрасенс. Оператор хотел было взглянуть на него со скепсисом — мол, сам-то веришь, что она вернётся и ответит на вопросы? Но не успел. Кира действительно вернулась в дверной проём, мимо которого так стремительно прошла.
Локоны журналистки были уложены волосок к волоску. На лице лёгкий, безупречный макияж. Светлый костюм из почти невесомого летнего материала — брюки и рубашка, а под ними белоснежный топ. Украшения отливали золотом.
— Куда ты? — спросил Макс.
— В райцентр, — отозвалась девушка. — У меня есть несколько вопросов к местной администрации. К нашему делу это не имеет отношения.
— Возьми мою машину.
— Нет, я поеду на нашей, — кивнула она оператору. — Там все документы и техника, если вдруг понадобятся.
— К скольки вернёшься?
— Это что, допрос? — наконец не выдержала Кира. Артём уже начал беспокоиться за её состояние, наблюдая такую неожиданную покладистость.
— Здесь небезопасно, — спокойно сказал Максим. И, прежде чем Кира успела возмутиться, добавил: — Дело не в мистике, а в том, что это незнакомая тебе сельская местность с плохими дорогами, незнакомцами и лесами. Заблудиться — раз плюнуть. И сеть здесь есть не везде. Я спрашиваю не для того, чтобы тебя доставать, а чтобы понимать, где ты и когда вернёшься. В случае чего это нам тебя искать и вызывать полицию.
— Ближе к вечеру. К шести или чуть позднее, — ответила она задумчиво.
— Вопросов больше не имею, — кивнул Максим.
Журналистка пошла по своим делам. Только звук её каблуков и тонкий шлейф духов напоминали, что девушка была здесь мгновение назад. Через минуту она уже сидела за рулём чёрного внедорожника, надев солнцезащитные очки, которые скрывали огонёк азарта во взгляде.
За тем, как она отъезжает, наблюдали три пары глаз из номера Артёма. Оператор, словно ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил:
— Такого количества объяснений от Киры даже начальство не получало.
Максим промолчал, а Антон, со всей житейской мудростью, отточенной годами и парадоксами общения с прекрасным полом, хлопнул парня по плечу.
Антон знал Максима давно. И если на что тот никогда не жаловался, так это на недостаток внимания со стороны женщин. Высокий, подтянутый, с харизмой, которая могла свести с ума даже самую неприступную, Максим обладал той спокойной уверенностью, что так привлекает. Он был мужчиной, на которого смотрят не просто с интересом, а с надеждой: а вдруг это он?
Бизнес — это всегда плюс. А в его случае — ещё какой: свой, устойчивый, солидный. Но главное, конечно, была его загадочная аура. Телевизионный экстрасенс с голосом, от которого по коже пробегал электрический разряд. Этот коктейль притягивал всех — от молодых девушек, ещё не успевших разочароваться в жизни, до их бабушек, для которых Максим был чем-то вроде ожившего романтического героя из сериалов.
Правда, для Киры вся эта магическая дымка могла сыграть в обратную сторону.
***
Кира уже два часа медленно ехала по дороге, которая, казалось, была начертана на карте в последний раз при царе Горохе. Узкий путь, окружённый со всех сторон густым лесом, тянулся бесконечной полосой среди хвойных деревьев. Внедорожник протестующе рычал, когда Кира аккуратно объезжала очередную яму, а из-под колёс то и дело поднимались клубы пыли. Навигатор вел себя так, будто специально задумался, куда их отправить дальше, показывая стрелку в никуда.
Когда она наконец добралась до цели, её встретило двухэтажное здание, выкрашенное в цвет выцветшей зелёной краски. На первом этаже виднелись массивные окна, разделённые ржавыми металлическими рамами, а на втором — облупившаяся штукатурка соседствовала с забитыми фанерой оконными проёмами. Перед зданием, на крыльце, стоял старый флагшток, на котором некогда гордо развевался флаг района, а теперь торчал обломанный шест.
На табличке над дверью значилось: «Администрация посёлка». Мелким шрифтом были приписаны названия расположенных здесь структур: отделение почты, лесничество, архив и что-то ещё, буквы на чём стёрлись от времени. Двухэтажное здание явно видело лучшие дни и теперь старательно держалось на честном слове и нескольких слоях облупившейся краски.
У входа, прямо рядом с блоком, где виднелась громогласная надпись “охрана”, как верный страж времени, сидел мужчина лет шестидесяти, в замызганной фуфайке, надетой поверх рубашки в клетку. Его густые усы, идеально ухоженные и слегка закрученные на концах, придавали ему вид заправского анекдотчика из прошлого века. Он лениво покачивал самодельную табуретку, сколоченную, кажется, из остатков старой мебели, и смотрел на Киру с таким видом, будто уже заранее решил, что знает её историю.
— Администрация лесничества здесь? — уточнила она, поднявшись по старым, но надежным деревянным ступенькам.
— Ага, здесь, — отозвался мужчина, не вставая. Его голос был глубоким, чуть хриплым, как будто он всю жизнь курил дешёвые сигареты.
Кира бросила взгляд на табличку у входа и снова посмотрела на мужчину. Тот в ответ хмыкнул.
— Мне нужен кто-то, кто может помочь разобраться с документами по вырубке леса.
Мужчина смерил её взглядом, явно оценивая её белоснежные брюки и топ. В его глазах мелькнуло что-то вроде смеси одобрения и лёгкого удивления, но лицо оставалось непроницаемым.
— Документы? — переспросил он с лёгкой усмешкой, перекладывая сигарету из одного угла рта в другой. — Это к начальству. Мне-то почем знать.
— Может, вы сориентируете меня, в какой кабинет подойти? — Кира попыталась завести разговор с другого конца и, не дожидаясь приглашения, оперлась на ручку перила рядом с ним.
— Усы себе вырасти — может, и скажу, — пробормотал он, глядя куда-то в сторону.
— А ещё что? Бороду оставить? — Она подалась чуть ближе, в её голосе звучала лёгкая издёвка, но без обидного оттенка.
Мужчина усмехнулся, выдохнув облако дыма.
— Меня Степан зовут, — наконец представился он. — Ждать тебе придется. У нас за документы отвечает один человек. Он же отвечает за архив. И за пенсии он отвечает. Все по делам носится, туда-сюда. После обеда придет, так славно будет.
Степан подтянул старую деревянную скамейку, и Кира без возражений уселась, демонстрируя неожиданную для себя покладистость — второй раз за утро. Степан оказался разговорчивым мужиком, и, судя по всему, с бесконечным запасом историй. Он умудрялся рассказывать так, что даже самые обыденные события звучали как эпос. Пока ждали, он уже успел поведать про соседа, который однажды гонялся за трактором, и про рыбу, которая сбежала от него прямо из садка. Разговор плавно тёк своим чередом, и конец ему не предвиделся, пока громкий скрип входной двери администрации не прервал всё действие.
Из тени здания показался ещё один колоритный герой. Невысокий, но коренастый, в тяжёлых ботинках, с какой-то форменной шапкой, которую Кира не смогла идентифицировать. Рыжеватая борода и плечи, широкие как стволы деревьев, создавали впечатление, что перед ними медведь, решивший переодеться человеком и зайти по своим делам.
— О, Григорьевич, стой! — окликнул его Степан, поднявшись с табуретки. — Тут девушка про документы интересуется. Ты же в курсе наших лесных дел.
— Кто, я? Да я-то в курсе, — отозвался Григорьевич, поправляя ремень на вытертых джинсах. Его голос был низким, с хрипотцой, будто он только что кричал на кого-то в лесу. Он смерил Киру взглядом, явно оценивая, и добавил: — Здравствуйте, барышня. Документы, говорите?
— Здравствуйте, — ответила Кира, чуть выпрямив спину. — По вырубке леса. Хочу понять, на каком основании в Чертиках сейчас работают.
— Ну, давай разбираться, — кивнул он, по-свойски усаживаясь рядом со Степаном на скамейку. — Степаныч, закурим?
— Закурим, куда ж деваться, — хмыкнул Степан, вытаскивая ещё одну сигарету. — Так что, Григорьевич, рассказывай, что знаешь. Она барышня настырная, пока не расскажешь, не отвяжется.
Григорьевич кивнул, внимательно посмотрев на Киру. Его взгляд был не неприятным, скорее изучающим. Она же решила воспользоваться этим моментом и немного подогнать разговор.
— Скажите, вы замечали что-то странное в документах? Может, подписи не совпадают или техника работает не по графику?
— Странное, говоришь, — протянул Григорьевич, затягиваясь. — Да тут всё странное, если приглядеться. Помню, как ещё в девяностых у нас бумаги такие приносили, что только сиди и голову ломай: кто подписал, кто выдал, зачем. А сейчас что? Всё в компьютерах. Только кто за ними сидит? Кто бумажки эти проверяет?
— Были у нас случаи, да, Григорич? — добавил Степан. — Сам же и рассказывал: как-то бумаги по вырубке шли, а на деле никто и не присылал технику. Или наоборот: технику прислали, а документов нет. И кто виноват? Никто, кроме леса, который вырубили.
Кира внимательно слушала, стараясь не упустить ни одной детали. Григорьевич продолжил:
— А ночные вывозки... Были. — Он затушил сигарету и чуть подался вперёд. — Только кто тебе о них скажет? Тогда все молчали, и сейчас молчат. У нас тут кто заговорит, тот потом долго жалеет.
— Почему? — спросила Кира, глядя прямо в глаза собеседнику.
— Да потому что! — резко ответил он, но тут же смягчился. — Ну, сама подумай: кто ты такой, чтобы лезть в дела начальства? Лишний шум никому не нужен. Да и семьи у всех, девонька, дети. А вдруг кого из начальства заденешь? Им-то что? А ты потом без работы, и никто не вспомнит.
— Но ведь вы говорите. — Кира слегка улыбнулась, пытаясь смягчить тон. — Почему?
— Да потому что мы старые, нам бояться нечего, — усмехнулся Степан. — Григорьевич, скажи ей, чтобы она в это болото не лезла. Всё равно ничего не выйдет.
Кира медленно обвела взглядом обоих мужчин. Внутри нарастало знакомое чувство — тревога, смешанная с лёгким предвкушением. Эти двое явно не договорили всего, но даже из того, что удалось услышать, пазл начал складываться. Чертики скрывали что-то серьёзное, и интуиция Киры подсказывала, что за этим "что-то" стоит больше, чем пара странных подписей или ночные вывозки.
— А подробнее можете рассказать? — Кира выдержала паузу и, будто нехотя, добавила: — Меня Кира зовут. Я журналист. Из Москвы.
Для пущей убедительности она достала удостоверение и протянула его, чуть отведя плечо назад, чтобы выглядеть солиднее. Реакция не заставила себя ждать: Степан присвистнул, его собеседник чуть приподнял брови. Внезапно лёгкая настороженность мужчин перетекла в заинтересованность.
— Москва? — переспросил Степан, усмехнувшись. — А чего это столице наш лес понадобился?
— Совмещаем приятное с полезным, — отозвалась она, возвращая удостоверение в сумку. — Проект снимаем, а заодно лес ваш приглядели. Странно мне стало, что его так вывозят. Местные жаловались, кто один, кто другой. Говорят, проплешины в лесу видно, прямо с дороги. Ну, я и решила узнать. Лишним ведь не будет, правда? Сама видите, как удачно к вам зашла. Так что, говорите, документы странные? И ночью вывозят?
Мужчина, который всё это время молчал, переглянулся со Степаном. Тот кивнул и бросил короткое:
— Документы странные, да. Всё как будто правильно: печати, подписи. Но иногда… не по образцу что ли. То дата смещена, то бумага как из другой оперы. У нас это как-то... знаешь, привычное дело.
— И техника? — Кира чуть наклонилась вперёд, словно пытаясь уловить каждую деталь. — Она ваша, местная?
— Нет, присланная. Муниципальная, говорят. Только странно: кто ж из муниципальных работников ночью работать станет? — вмешался второй мужчина, пожав плечами.
— Так и вывозят ночью? — Кира приподняла бровь, делая вид, будто сама эта деталь удивила её больше всего.
— Бывает, — протянул Степан, лениво проводя рукой по подлокотнику, будто обдумывая каждое слово. — Днём всё понятно, на виду, хоть какая-то показуха. А ночью? Видела ты когда, чтобы бюджетники в ночи горбатились? Да не в жизнь. Это ж не их уровень... как её там? — он прищурился, явно пытаясь вспомнить слово. — Слово-то модное такое… Ой да ладно. Короче, нахрен им это не надо.
— Да-да, не их уровень мотивации, — припомнил другой мужчина, с лёгкой усмешкой глядя на друга. Он затянулся сигаретой, его взгляд скользнул по Кире с насмешливым интересом, но в жестах всё равно сквозила осторожность.
Степан говорил лениво, его слова текли плавно, как вода сквозь пальцы, будто в них не было ничего нового или удивительного. Второй мужчина кивал в такт, как будто эти разговоры давно стали для него обыденностью. Но Кира, стоявшая перед ними, чувствовала, как слова цепляются за её мысли, складываясь в тревожную картину.
