Привязанная к ней старуха привязалась сильнее, перекинув связанные кисти рук ей на шею и положив голову на правое плечо несчастной. Видеть рядом со своим лицом обезумевшие впавшие глаза и беззубый рот мёртвой женщины было невыносимо, и Анна разрыдалась, царапая своё будто перетянутое ремнём горло.
- Кому же ты так могла насолить? – пробормотал Никита и, неуклюже похлопав всхлипывающую девушку по плечу, прошёлся по квартире и открыл настежь все окна, оставив на них москитные сетки. Прохладный утренний воздух с нотками начинающейся жары ворвался в дом и, раздувая плотные шторы и тюль, наполнил свежестью каждый его уголок, включая тяжёлую голову Анны.
Стало легче.
Немного успокоившись, девушка побрела в ванную и, избегая взглядов в заляпанное зубной пастой зеркало, наспех умылась и встала под горячие водные струи. Уставившись в серый шов между кафельными плитками, Анна постепенно приходила в себя. Она слышала, как за стеной на кухне хозяйничает её новый знакомый: гремит посудой, разговаривает с Муркой, и напряжённо раздумывала, кому она могла помешать – простая работница единственного в городе цветочного салона. За что ей это? Почему?
Анна вытерлась махровым полотенцем и быстро облачилась в джинсы и свободную чёрную футболку. Повертев в руке косметичку, она забросила её на шкафчик и буквально выбежала из ванной.
В квартире пахло кофе.
- Ешь, - Ник подвинул бедной как смерть девушке тарелку с криво нарезанным хлебом и сыром. – Нам нужно выйти из квартиры до того, как проснутся соседи. Хорошо, что сегодня суббота…
- Не хочу никуда идти, - Анна отхлебнула кофе и, поморщившись, подлила в него молока.
- А надо, - назидательным тоном произнёс юноша и почесал за ушком мурчащую кошку, которая улеглась у него на коленях и, прищурившись, с опаской поглядывала на хозяйку. – Если не хочешь сплетен и пересудов…
- Мне уже всё равно.
- Я не про себя, - ухмыльнулся Ник и указал на правое плечо Анны. – Про неё. Ещё немного, и твою бабку сможет увидеть каждый...
- Этого ещё не хватало, - без эмоций проговорила девушка и с трудом проглотила кусочек сыра, который по вкусу напоминал пластилин.
- Пока она тебя не убила, ещё есть шанс, - сказал Никита и помешал ножом чёрный смоляной кофе в белоснежной чашке.
Утро выдалось безоблачным и ясным. Самозабвенно чирикали воробьи, копошась в кронах деревьев и купаясь в лужах после короткого ночного дождя. Как только солнце вступит в свои законные права, лужи высохнут в считанные минуты и не оставят от себя ни единого следа, напоминающего об их недолгой жизни. Анна провожала безучастным взглядом каждое дерево и дом, напоминающие о её жизни в сонном городке под Н-ском. И думала о том, что от неё, как и от этих грязных луж, на следующее утро ничего не останется…
- …на…Анна! Приехали, выходи уже.
Девушка вздрогнула и вывалилась из такси, пропустив дорогу до городского кладбища, и перепалку Ника с водителем. Она закуталась в свой неизменный кардиган крупной вязки и, не поднимая головы, побрела за уверенно шагающим юношей. Унылая атмосфера бескрайнего кладбища сдавило Аннино горло с удвоенной силой, и она тяжело, с надрывом закашлялась, прикрыв рот длинным рукавом. Выцветшие венки и ленты, разбросанные конфеты и улыбающиеся лица мертвецов с могильных памятников и крестов закружили вокруг оглушённой девушки в сумасшедшем хороводе и, как бумажный фантик, смяли ей разболевшуюся голову. Двигаясь на ватных ногах, Анна чувствовала, как земля уходит из-под них, затягивая её в чёрную воронку неминуемой смерти…
Плохо дело!
- Это здесь, - Ник аккуратно обошёл старую заброшенную могилу и бумажной салфеткой стёр с выпуклого овального портрета толстый слой пыли. Покосившийся деревянный крест давно уже сгнил и навис над холмиком, который с течением безжалостного времени практически сравнялся с землёй.
- Ты её точно не знаешь?
- Я же сказала, что нет.
- Посмотри на её даты рождения и смерти.
Анна наклонилась к кресту и, почувствовав тошноту, схватилась за горло. Сглотнув несколько раз тягучую слюну, она прищурилась и только тогда смогла разобрать цифры.
- Родилась первого марта тысяча девятьсот седьмого года…у меня день рождения тоже первого марта!
- Того же года?
- Заткнись, - обозлилась Анна и, вновь ощутив неожиданный прилив жизненных сил, перевела дыхание. – Смотри, её зовут так же, как и меня…. И вот что странно – её похоронили месяц назад, а могиле на вид сто лет в субботу.
- А ты как хотела, - отозвался Никита, разгребая берёзовой веткой землю. Под рыхлым чернозёмом желтела свежая глина, смешанная с фантиками дешёвых конфет. – Бабуля была явно никому не нужна, и её швырнули в старую могилу, чтобы не покупать ещё один участок, – юноша воткнул прутик в изголовье последнего пристанища незнакомки и отряхнул руки. – Здесь твоя фотография.
- Что? – не поняла Анна. – Где?
- В гробу у бабки, - недовольно проговорил Ник, ногой разравнивая разрытую им землю. – Вспоминай, кого ты могла выбесить в последнее время. Кроме меня, конечно, я тебя знаю всего лишь второй день…
- Вот язва, чёрт тебя дери! – Анна толкнула парня в бок и задумалась.
Её жизнь мало чем отличалась от жизни двух тысяч жителей этого городка. Детский сад, школа, филиал Н-ского института, подработка в ресторане официанткой, стажировка и работа в банке, курсы флориста, работа в цветочном магазине, квартира в наследство… Родители, друзья, учителя и преподаватели, начальники, соседи, парень. Что не так?! Где подвох?
- Не знаю, - наконец, сказала Анна. – И если ты такой умный, хоть бы мне подсказал.
- У меня есть пара идей, но они тебе не понравятся, - сообщил Ник и, вытащив из кармана необъятной толстовки горсть шоколадных конфет «Мишка косолапый», щедро посыпал ими могилу старушки. – Будет лучше, если ты додумаешься сама.
- Вот спасибо, - съязвила Анна. – И когда же это произойдёт? Когда она меня задушит?
- Видишь дату её смерти?
- Двадцатого мая, и что?
- У тебя срок до двадцатого июня, - сказал молодой человек и вышел за оградку.
- Стоп, это же завтра! – заорала Анна и схватилась за всклокоченную голову. – Так скоро?!
- Месяц, - назидательным тоном проговорил Ник. – Завтра истекает месяц, как тебя подставили. Месяц, как от тебя сбежал парень. Месяц, как за тобой таскается старуха. И завтра, ровно через месяц, ты умрёшь, - добавил он.
У Анны закружилась голова. Вместо страха и боли она чувствовала только ненависть и безграничную злобу к тому, кто подложил её фотографию в гроб почившей бабки. У неё не так много фотографий не только в социальных сетях, но и в альбомах в шкафу, если не считать фотокарточек школьных лет.
Немного успокоившись, девушка похлопала себя по животу и взглянула на Ника, который с любопытством рассматривал нестройные ряды разнообразных могил. Каких только памятников здесь не было! И кресты, и мраморные плиты, и металлические фигуры. Анна, как и все жители городка, знала, что белый памятник у входа на кладбище, больше похожий на мраморный зaмок, принадлежал семнадцатилетней девочке, погибшей на операционном столе после удаления аппендицита. А к гигантскому кресту в самом центре кладбища каждые выходные приезжали бритоголовые люди в чёрных кожаных куртках и устраивали вечеринку, угощая каждого мимо проходящего человека фруктами и коньяком. А в западном углу кладбища лежит её прабабушка, с которой Анна провела всё своё детство, пока родители мотались по всей стране с товарами в больших клетчатых сумках.
Анна внезапно почувствовала голод. Махнув рукой, она перебросила сумку на другое плечо и побрела к выходу.
- Завтра так завтра, - постным голосом сказала она. – А сейчас идём есть. Я угощаю.
В ресторане «Сакура» не было ни единой души, если не считать официантов, которые проводили утреннюю уборку, переворачивая стулья и до блеска натирая посуду. Их рабочий день начался буквально несколько минут назад, и Анна бросила сумку на столик, скрытый от любопытных глаз густыми зарослями искусственных карликовых деревьев, неумело изображающих японский бонсай. Ник сел напротив неё, с нескрываемым любопытством осматривая внутреннее убранство провинциального ресторана.
- Кого я вижу! Анечка!
К столику подбежала высокая управляющая с бейджем на коротком чёрном платье и, неуклюже обняв бывшую одноклассницу, с любопытством взглянула на её спутника.
- Давно не видела тебя! Как дела? Что нового? Замуж не вышла? А кто это с тобой?
- Двоюродный племянник, - нехотя ответила Анна и стянула с себя кардиган, оставшись в свободной чёрной футболке. – Приехал на каникулы в гости.
Никита с искусственной приветливостью помахал рукой и улыбнулся.
- А, вот как, - разочарованно протянула женщина и, встрепенувшись, с горящими глазами вновь повернулась в Анне. – А ты знаешь, что Людка замуж выходит?! Вот это да! Она тебе говорила?
- Неа, - Анна задумчиво перелистнула гладкую страницу в меню и не заметила, как напрягся её «племянник». – Не говорила…. Давай нам вот это и это. И быстрее, хорошо? Ник, будешь что-нибудь ещё?
- Нет, тётя, спасибо, - с натянутой улыбкой ответил парень.
Когда раздосадованная прерванным разговором управляющая удалилась, Ник поинтересовался:
- У вас что, всегда так?
- Всегда, - вздохнула Анна и, вытащив из лакированной подставки красную салфетку, сжала её в кулаке. – Одни и те же разговоры, те же люди и такая же жизнь – ничего нового.
- А ты хотела бы уехать отсюда?
- Хотела, - помедлив, ответила девушка. – Когда-то в прошлой жизни.
Постепенно ресторан наполнялся посетителями: сказывался выходной субботний день, когда каждый с самого утра предоставлен сам себе. Кто не уехал в Н-ск, не отправился на пляж и не умер, тот обязательно занимал столик в «Сакуре» и заказывал бокал холодного пива. Анна рассеянно водила пальцем по столешнице из крашеного ДСП и наблюдала, как Ник с аппетитом уплетает пиццу – помимо японской кухни, здесь готовили итальянскую и традиционную русскую еду, как принято в ресторанах провинциальных городков. В тусклом освещении заведения на его лице проявлялись ещё детские черты, не портившие его напускную взрослость. Как давно она была такой же семнадцатилетней и беззаботной девицей? Почему это так быстро прошло? А сейчас в её постоянный за последние годы график «работа-дом-работа-дача-дом» ворвалась и повисла на шее мёртвая бабка, которая по капле забирает драгоценную жизнь, подаренную ей родителями…
- Ты чего? – Ник заметил скатившуюся по «тётушкиной» щеке прозрачную слезинку и отставил в сторону тарелку.
- Есть же способ остановить это?
- Есть, конечно, - парень отхлебнул чёрный несладкий чай и указательным пальцем выразительно провёл по своей шее. – Только если ты готова поступить так же, как поступили с тобой.
- Положить фотографию в гроб? – Анна вытерла ладонями лицо и с подозрением посмотрела на Ника, невозмутимо поедающего очередной кусок пиццы. – Откуда ты знаешь, что это поможет? Звучит стрёмно…
- Оттуда, - ехидно ответил юноша, облизав пальцы. – Я знаю это с рождения, тётя. И вообще, в твоих интересах лучше мне верить.
- Тьфу на тебя, - рассердилась Анна и, на секунду ощутив приятные запахи еды, говор и смех за соседними столами, воспряла духом. – Не называй меня так!
- Тебе не угодишь. Ну, хочешь, буду звать тебя мамой?
- Нет!
- А если серьёзно, если сегодня до заката солнца положишь в гроб фотку, будешь спасена. Кого тебе не жалко?
- Хороший вопрос, - помрачнела Анна и потёрла внезапно занывшее горло. – Надо подумать.
- Думай, - милостиво разрешил Никита и принялся за новый круг горячей пиццы.
Девушка задумчиво перебирала в голове имена и фамилии знакомых и малознакомых людей. Как бы она ни ругалась с соседями и коллегами, никто из них не заслуживал роли жертвенного ягнёнка, кроме.… Да, кроме того, кто сотворил с ней такое.
- …да я тебе серьёзно говорю!
- Да что ты?!
- …ну, ты и натворила дел!
- Ахаха, так ей и надо!
- …а то одним всё, другим – ничего!
- Вот умора!
Анна вздрогнула и слегка приподнялась на стуле, прислушавшись к разговору за соседним столиком, спрятанным от них кривым кустарником недобонсая. До боли знакомые голоса переплетались змеиными хвостами и, опутывая её похолодевшее сердце, будто выедали в нём множество кровоточащих ядовитых ран.
Что происходит?
О чём это они говорят?
- Что такое? - заметив окаменевшее лицо Анны, с набитым ртом спросил Ник. – Уже кого-то выбрала?
- Тсс! – шикнула на него девушка и припала ухом к колючей листве искусственного дерева, приоткрыв от напряжения рот.
-…бабка Анна как померла…я туда бегом…мать мне говорит, зря ты это затеяла…а ничего подобного!
- …да работает всё! Я вчера её в магазине видела, ну чисто покойница!
-…лицо белое, под глазами круги…ужас!
-…я тебе больше скажу…Глеб, как миленький, прибежал…говорит, рад, что ушёл от неё…
-…ну, ты даёшь! Ахахаха!
Анна обезумевшим взглядом вперилась в посерьёзневшее лицо своего спутника, который сразу же прекратил жевать. Бросив недоеденный кусок пиццы на тарелку, он крепко перехватил её руку, когда она собралась было идти разбираться со своими приятельницами.
- Фотография, - прошептал Никита. – Ты ведь уже знаешь, чью фотографию положишь в домовину?
- Да, - глухим голосом ответила Анна и достала из сумки кошелёк. – У нас сегодня куча дел, дорогой племянник.
Ник ободряюще улыбнулся и выставил вперёд большой палец.
- Что, уже уходите? – притворно огорчилась управляющая, положив на стол кожаную папку с чеком. – Кстати, ты слышала о Иваныче? Ну, тот, который каждый год участвовал в параде? Он ещё у нас в школе работал…
- А что с ним? – спросила Анна и, вложив в папку рыжую купюру, стала собираться.
- Умер! – всплеснула руками женщина и, не дождавшись должной реакции от своих собеседников, с досадой добавила, - Сегодня в двенадцать похороны.
- Отлично, - пробормотала Анна и обменялась с «племянником» многозначительными взглядами, от которых у говорливой управляющей по разгорячённой спине пошёл холод.
- Что отлично-то?
Анна не ответила и, подхватив Ника под руку, повела к выходу из ресторана. Шаг, второй, третий. То ли от принятого решения, то ли от ощущения тёплого и крепкого предплечья рядом со своим холодным телом, Анне стало легче и проще идти. От осознания того, что ей предстояло сделать, голова шла кругом, а желудок сводило от волнения и страха. Анна через силу улыбнулась и вышла из кустов местного бонсая с высоко поднятой головой. Видели бы вы сейчас свои лица! Улыбайтесь, пока можете! Ты, и ты, и ты тоже!
- Ой, Анька, привет!
- А мы тут собрались, кое-что отметить…присоединишься?
- А кто это с тобой? Познакомишь?
- Какой хорошенький!
Анна больше не могла выносить эти лицемерно натянутые фальшивые улыбки и, раздираемая ранее не ведомым ею злорадным счастьем, выскользнула в открытые Ником двери «Сакуры».
Школьные фотоальбомы, старые чёрно-белые снимки, голубая джинса девяностых. Аромат дикой свободы в дуновении тёплого ветра ушедшей юности, сбитые в кровь коленки безвозвратно почившего детства. Как зачарованная, Анна перебирала ворох разномастных фотографий и, не в силах остановиться на одной из них, перекладывала их из одной стопки в другую. Ник терпеливо ждал ей на кухне и, поглаживая мурлыкающую кошку, то и дело поглядывал на часы.
- Кому же ты так могла насолить? – пробормотал Никита и, неуклюже похлопав всхлипывающую девушку по плечу, прошёлся по квартире и открыл настежь все окна, оставив на них москитные сетки. Прохладный утренний воздух с нотками начинающейся жары ворвался в дом и, раздувая плотные шторы и тюль, наполнил свежестью каждый его уголок, включая тяжёлую голову Анны.
Стало легче.
Немного успокоившись, девушка побрела в ванную и, избегая взглядов в заляпанное зубной пастой зеркало, наспех умылась и встала под горячие водные струи. Уставившись в серый шов между кафельными плитками, Анна постепенно приходила в себя. Она слышала, как за стеной на кухне хозяйничает её новый знакомый: гремит посудой, разговаривает с Муркой, и напряжённо раздумывала, кому она могла помешать – простая работница единственного в городе цветочного салона. За что ей это? Почему?
Анна вытерлась махровым полотенцем и быстро облачилась в джинсы и свободную чёрную футболку. Повертев в руке косметичку, она забросила её на шкафчик и буквально выбежала из ванной.
В квартире пахло кофе.
- Ешь, - Ник подвинул бедной как смерть девушке тарелку с криво нарезанным хлебом и сыром. – Нам нужно выйти из квартиры до того, как проснутся соседи. Хорошо, что сегодня суббота…
- Не хочу никуда идти, - Анна отхлебнула кофе и, поморщившись, подлила в него молока.
- А надо, - назидательным тоном произнёс юноша и почесал за ушком мурчащую кошку, которая улеглась у него на коленях и, прищурившись, с опаской поглядывала на хозяйку. – Если не хочешь сплетен и пересудов…
- Мне уже всё равно.
- Я не про себя, - ухмыльнулся Ник и указал на правое плечо Анны. – Про неё. Ещё немного, и твою бабку сможет увидеть каждый...
- Этого ещё не хватало, - без эмоций проговорила девушка и с трудом проглотила кусочек сыра, который по вкусу напоминал пластилин.
- Пока она тебя не убила, ещё есть шанс, - сказал Никита и помешал ножом чёрный смоляной кофе в белоснежной чашке.
Утро выдалось безоблачным и ясным. Самозабвенно чирикали воробьи, копошась в кронах деревьев и купаясь в лужах после короткого ночного дождя. Как только солнце вступит в свои законные права, лужи высохнут в считанные минуты и не оставят от себя ни единого следа, напоминающего об их недолгой жизни. Анна провожала безучастным взглядом каждое дерево и дом, напоминающие о её жизни в сонном городке под Н-ском. И думала о том, что от неё, как и от этих грязных луж, на следующее утро ничего не останется…
- …на…Анна! Приехали, выходи уже.
Девушка вздрогнула и вывалилась из такси, пропустив дорогу до городского кладбища, и перепалку Ника с водителем. Она закуталась в свой неизменный кардиган крупной вязки и, не поднимая головы, побрела за уверенно шагающим юношей. Унылая атмосфера бескрайнего кладбища сдавило Аннино горло с удвоенной силой, и она тяжело, с надрывом закашлялась, прикрыв рот длинным рукавом. Выцветшие венки и ленты, разбросанные конфеты и улыбающиеся лица мертвецов с могильных памятников и крестов закружили вокруг оглушённой девушки в сумасшедшем хороводе и, как бумажный фантик, смяли ей разболевшуюся голову. Двигаясь на ватных ногах, Анна чувствовала, как земля уходит из-под них, затягивая её в чёрную воронку неминуемой смерти…
Плохо дело!
- Это здесь, - Ник аккуратно обошёл старую заброшенную могилу и бумажной салфеткой стёр с выпуклого овального портрета толстый слой пыли. Покосившийся деревянный крест давно уже сгнил и навис над холмиком, который с течением безжалостного времени практически сравнялся с землёй.
- Ты её точно не знаешь?
- Я же сказала, что нет.
- Посмотри на её даты рождения и смерти.
Анна наклонилась к кресту и, почувствовав тошноту, схватилась за горло. Сглотнув несколько раз тягучую слюну, она прищурилась и только тогда смогла разобрать цифры.
- Родилась первого марта тысяча девятьсот седьмого года…у меня день рождения тоже первого марта!
- Того же года?
- Заткнись, - обозлилась Анна и, вновь ощутив неожиданный прилив жизненных сил, перевела дыхание. – Смотри, её зовут так же, как и меня…. И вот что странно – её похоронили месяц назад, а могиле на вид сто лет в субботу.
- А ты как хотела, - отозвался Никита, разгребая берёзовой веткой землю. Под рыхлым чернозёмом желтела свежая глина, смешанная с фантиками дешёвых конфет. – Бабуля была явно никому не нужна, и её швырнули в старую могилу, чтобы не покупать ещё один участок, – юноша воткнул прутик в изголовье последнего пристанища незнакомки и отряхнул руки. – Здесь твоя фотография.
- Что? – не поняла Анна. – Где?
- В гробу у бабки, - недовольно проговорил Ник, ногой разравнивая разрытую им землю. – Вспоминай, кого ты могла выбесить в последнее время. Кроме меня, конечно, я тебя знаю всего лишь второй день…
- Вот язва, чёрт тебя дери! – Анна толкнула парня в бок и задумалась.
Её жизнь мало чем отличалась от жизни двух тысяч жителей этого городка. Детский сад, школа, филиал Н-ского института, подработка в ресторане официанткой, стажировка и работа в банке, курсы флориста, работа в цветочном магазине, квартира в наследство… Родители, друзья, учителя и преподаватели, начальники, соседи, парень. Что не так?! Где подвох?
- Не знаю, - наконец, сказала Анна. – И если ты такой умный, хоть бы мне подсказал.
- У меня есть пара идей, но они тебе не понравятся, - сообщил Ник и, вытащив из кармана необъятной толстовки горсть шоколадных конфет «Мишка косолапый», щедро посыпал ими могилу старушки. – Будет лучше, если ты додумаешься сама.
- Вот спасибо, - съязвила Анна. – И когда же это произойдёт? Когда она меня задушит?
- Видишь дату её смерти?
- Двадцатого мая, и что?
- У тебя срок до двадцатого июня, - сказал молодой человек и вышел за оградку.
- Стоп, это же завтра! – заорала Анна и схватилась за всклокоченную голову. – Так скоро?!
- Месяц, - назидательным тоном проговорил Ник. – Завтра истекает месяц, как тебя подставили. Месяц, как от тебя сбежал парень. Месяц, как за тобой таскается старуха. И завтра, ровно через месяц, ты умрёшь, - добавил он.
У Анны закружилась голова. Вместо страха и боли она чувствовала только ненависть и безграничную злобу к тому, кто подложил её фотографию в гроб почившей бабки. У неё не так много фотографий не только в социальных сетях, но и в альбомах в шкафу, если не считать фотокарточек школьных лет.
Немного успокоившись, девушка похлопала себя по животу и взглянула на Ника, который с любопытством рассматривал нестройные ряды разнообразных могил. Каких только памятников здесь не было! И кресты, и мраморные плиты, и металлические фигуры. Анна, как и все жители городка, знала, что белый памятник у входа на кладбище, больше похожий на мраморный зaмок, принадлежал семнадцатилетней девочке, погибшей на операционном столе после удаления аппендицита. А к гигантскому кресту в самом центре кладбища каждые выходные приезжали бритоголовые люди в чёрных кожаных куртках и устраивали вечеринку, угощая каждого мимо проходящего человека фруктами и коньяком. А в западном углу кладбища лежит её прабабушка, с которой Анна провела всё своё детство, пока родители мотались по всей стране с товарами в больших клетчатых сумках.
Анна внезапно почувствовала голод. Махнув рукой, она перебросила сумку на другое плечо и побрела к выходу.
- Завтра так завтра, - постным голосом сказала она. – А сейчас идём есть. Я угощаю.
Глава 3
В ресторане «Сакура» не было ни единой души, если не считать официантов, которые проводили утреннюю уборку, переворачивая стулья и до блеска натирая посуду. Их рабочий день начался буквально несколько минут назад, и Анна бросила сумку на столик, скрытый от любопытных глаз густыми зарослями искусственных карликовых деревьев, неумело изображающих японский бонсай. Ник сел напротив неё, с нескрываемым любопытством осматривая внутреннее убранство провинциального ресторана.
- Кого я вижу! Анечка!
К столику подбежала высокая управляющая с бейджем на коротком чёрном платье и, неуклюже обняв бывшую одноклассницу, с любопытством взглянула на её спутника.
- Давно не видела тебя! Как дела? Что нового? Замуж не вышла? А кто это с тобой?
- Двоюродный племянник, - нехотя ответила Анна и стянула с себя кардиган, оставшись в свободной чёрной футболке. – Приехал на каникулы в гости.
Никита с искусственной приветливостью помахал рукой и улыбнулся.
- А, вот как, - разочарованно протянула женщина и, встрепенувшись, с горящими глазами вновь повернулась в Анне. – А ты знаешь, что Людка замуж выходит?! Вот это да! Она тебе говорила?
- Неа, - Анна задумчиво перелистнула гладкую страницу в меню и не заметила, как напрягся её «племянник». – Не говорила…. Давай нам вот это и это. И быстрее, хорошо? Ник, будешь что-нибудь ещё?
- Нет, тётя, спасибо, - с натянутой улыбкой ответил парень.
Когда раздосадованная прерванным разговором управляющая удалилась, Ник поинтересовался:
- У вас что, всегда так?
- Всегда, - вздохнула Анна и, вытащив из лакированной подставки красную салфетку, сжала её в кулаке. – Одни и те же разговоры, те же люди и такая же жизнь – ничего нового.
- А ты хотела бы уехать отсюда?
- Хотела, - помедлив, ответила девушка. – Когда-то в прошлой жизни.
Постепенно ресторан наполнялся посетителями: сказывался выходной субботний день, когда каждый с самого утра предоставлен сам себе. Кто не уехал в Н-ск, не отправился на пляж и не умер, тот обязательно занимал столик в «Сакуре» и заказывал бокал холодного пива. Анна рассеянно водила пальцем по столешнице из крашеного ДСП и наблюдала, как Ник с аппетитом уплетает пиццу – помимо японской кухни, здесь готовили итальянскую и традиционную русскую еду, как принято в ресторанах провинциальных городков. В тусклом освещении заведения на его лице проявлялись ещё детские черты, не портившие его напускную взрослость. Как давно она была такой же семнадцатилетней и беззаботной девицей? Почему это так быстро прошло? А сейчас в её постоянный за последние годы график «работа-дом-работа-дача-дом» ворвалась и повисла на шее мёртвая бабка, которая по капле забирает драгоценную жизнь, подаренную ей родителями…
- Ты чего? – Ник заметил скатившуюся по «тётушкиной» щеке прозрачную слезинку и отставил в сторону тарелку.
- Есть же способ остановить это?
- Есть, конечно, - парень отхлебнул чёрный несладкий чай и указательным пальцем выразительно провёл по своей шее. – Только если ты готова поступить так же, как поступили с тобой.
- Положить фотографию в гроб? – Анна вытерла ладонями лицо и с подозрением посмотрела на Ника, невозмутимо поедающего очередной кусок пиццы. – Откуда ты знаешь, что это поможет? Звучит стрёмно…
- Оттуда, - ехидно ответил юноша, облизав пальцы. – Я знаю это с рождения, тётя. И вообще, в твоих интересах лучше мне верить.
- Тьфу на тебя, - рассердилась Анна и, на секунду ощутив приятные запахи еды, говор и смех за соседними столами, воспряла духом. – Не называй меня так!
- Тебе не угодишь. Ну, хочешь, буду звать тебя мамой?
- Нет!
- А если серьёзно, если сегодня до заката солнца положишь в гроб фотку, будешь спасена. Кого тебе не жалко?
- Хороший вопрос, - помрачнела Анна и потёрла внезапно занывшее горло. – Надо подумать.
- Думай, - милостиво разрешил Никита и принялся за новый круг горячей пиццы.
Девушка задумчиво перебирала в голове имена и фамилии знакомых и малознакомых людей. Как бы она ни ругалась с соседями и коллегами, никто из них не заслуживал роли жертвенного ягнёнка, кроме.… Да, кроме того, кто сотворил с ней такое.
- …да я тебе серьёзно говорю!
- Да что ты?!
- …ну, ты и натворила дел!
- Ахаха, так ей и надо!
- …а то одним всё, другим – ничего!
- Вот умора!
Анна вздрогнула и слегка приподнялась на стуле, прислушавшись к разговору за соседним столиком, спрятанным от них кривым кустарником недобонсая. До боли знакомые голоса переплетались змеиными хвостами и, опутывая её похолодевшее сердце, будто выедали в нём множество кровоточащих ядовитых ран.
Что происходит?
О чём это они говорят?
- Что такое? - заметив окаменевшее лицо Анны, с набитым ртом спросил Ник. – Уже кого-то выбрала?
- Тсс! – шикнула на него девушка и припала ухом к колючей листве искусственного дерева, приоткрыв от напряжения рот.
-…бабка Анна как померла…я туда бегом…мать мне говорит, зря ты это затеяла…а ничего подобного!
- …да работает всё! Я вчера её в магазине видела, ну чисто покойница!
-…лицо белое, под глазами круги…ужас!
-…я тебе больше скажу…Глеб, как миленький, прибежал…говорит, рад, что ушёл от неё…
-…ну, ты даёшь! Ахахаха!
Анна обезумевшим взглядом вперилась в посерьёзневшее лицо своего спутника, который сразу же прекратил жевать. Бросив недоеденный кусок пиццы на тарелку, он крепко перехватил её руку, когда она собралась было идти разбираться со своими приятельницами.
- Фотография, - прошептал Никита. – Ты ведь уже знаешь, чью фотографию положишь в домовину?
- Да, - глухим голосом ответила Анна и достала из сумки кошелёк. – У нас сегодня куча дел, дорогой племянник.
Ник ободряюще улыбнулся и выставил вперёд большой палец.
- Что, уже уходите? – притворно огорчилась управляющая, положив на стол кожаную папку с чеком. – Кстати, ты слышала о Иваныче? Ну, тот, который каждый год участвовал в параде? Он ещё у нас в школе работал…
- А что с ним? – спросила Анна и, вложив в папку рыжую купюру, стала собираться.
- Умер! – всплеснула руками женщина и, не дождавшись должной реакции от своих собеседников, с досадой добавила, - Сегодня в двенадцать похороны.
- Отлично, - пробормотала Анна и обменялась с «племянником» многозначительными взглядами, от которых у говорливой управляющей по разгорячённой спине пошёл холод.
- Что отлично-то?
Анна не ответила и, подхватив Ника под руку, повела к выходу из ресторана. Шаг, второй, третий. То ли от принятого решения, то ли от ощущения тёплого и крепкого предплечья рядом со своим холодным телом, Анне стало легче и проще идти. От осознания того, что ей предстояло сделать, голова шла кругом, а желудок сводило от волнения и страха. Анна через силу улыбнулась и вышла из кустов местного бонсая с высоко поднятой головой. Видели бы вы сейчас свои лица! Улыбайтесь, пока можете! Ты, и ты, и ты тоже!
- Ой, Анька, привет!
- А мы тут собрались, кое-что отметить…присоединишься?
- А кто это с тобой? Познакомишь?
- Какой хорошенький!
Анна больше не могла выносить эти лицемерно натянутые фальшивые улыбки и, раздираемая ранее не ведомым ею злорадным счастьем, выскользнула в открытые Ником двери «Сакуры».
Школьные фотоальбомы, старые чёрно-белые снимки, голубая джинса девяностых. Аромат дикой свободы в дуновении тёплого ветра ушедшей юности, сбитые в кровь коленки безвозвратно почившего детства. Как зачарованная, Анна перебирала ворох разномастных фотографий и, не в силах остановиться на одной из них, перекладывала их из одной стопки в другую. Ник терпеливо ждал ей на кухне и, поглаживая мурлыкающую кошку, то и дело поглядывал на часы.
