Я уже не курю, но все еще ношу в кармане зажигалку. Так же, как и носовой платок – на всякий случай. Поэтому, когда он попросил «огоньку», мне было что ему предложить. В его бледной руке меж тонкими пальцами белела сигарета. Я молча вынул титановую зажигалку и щелчком выпустил желтоватый язычок пламени. Курильщик склонился и, ухватив сигарету тонкими губами, затянулся. Этот брюнет с гладко зачёсанными короткими волосами, выглядел франтом, весь в черном: костюм-тройка, лаковые туфли, галстук. Только рубашка белая. И лицо, такое же бледное и худое, как и руки. С наслаждением выпустив изо рта пахучее облачко, курильщик поблагодарил меня кивком и отправился дальше, вперед по тротуару. Из-за его спины, подхваченные встречным ветром, повалили клубы сигаретного дыма.
И я пошел своей дорогой, но, видимо, нам с ним было по пути – брюнет маячил передо мной, шагая по той же улице, в том же направлении. Я возвращался с деловой встречи. Утрясая назревшие вопросы, мы засиделись допоздна. Решив проветрить мозги, я слонялся по вечернему городу. Погода располагала к прогулке – тепло, сухо, пахнет липами… Пахло, пока я не встретил курильщика.
Уже немногочисленные прохожие шли навстречу или обгоняли меня, а впереди виднелась спина в черном пиджаке. Брюнет двигался легко, ступал размерено, держался прямо. Как-то уж слишком прямо, одеревенело. И сигарету он подносил к губам, как заведенный, каждый раз одним и тем же, будто заученным, движением. Его прилизанная голова была так кругла, что смахивала на шар. Я попытался вспомнить лицо курильщика и не смог. Почему он попросил «огоньку» именно у меня? Случайность. Может быть, ему уже семеро отказали.
Стемнело, народу на улице поубавилось, загорались окна и фонари, в почерневшем небе забелела полная луна… И вдруг до меня дошло, что я иду за этим парнем в черном костюме. Не своей дорогой, а именно за ним. Где же я? Сообразив, что не понимаю, куда меня занесло, я стал осматриваться. Нет, вроде бы, знакомый дом, магазин «Магнолия», аптека… Но что за улица? И пока я вертел головой и удивлялся, курильщик исчез. Наверное, свернул за угол. Ну и что? Ну, и черт с ним. На кой он мне сдался? И повторяя это про себя, я все же бросился за тот самый угол.
Курильщик словно растворился. Пустая улица, пятна света на асфальте и огромные окна бистро «Лемур» горят желтым. Над входом с вывески сердито глядят красные глазки в черной оправе. Ну, слава богу, теперь понятно, куда меня занесло. Я часто бываю в этом кафе, здесь быстро, вкусно и недорого. А сейчас мне захотелось кофе. И я зашел. Просто открыл дверь и зашел, чтобы выпить кофе и отправиться домой.
Зал был пуст. Они закрываются, что ли? Уже так поздно? Да не то чтоб очень – одиннадцать с прицепом. За стойкой возился бармен Ильдар – приземистый загорелый симпатяга. Заметив меня, он широко улыбнулся губастым ртом.
– Можно попросить кофе?
– Сделайте одолжение.
– Маловато народу у вас сегодня.
Ильдар беззаботно пожал плечами:
– Бывает.
– Ну и я не задержусь.
– Сливки? Амаретто?
– Нет, чисто-черный.
Я получил свой кофе и сел за столик. В первый раз я видел зал этого бистро совершенно пустым. Желтые стены, лампы в оранжевых плафонах, пол выложен крупной черной и белой плиткой, два ряда тонконогих черных столов и стульев. Пустой зал казался вытянутым, длиннее, чем обычно. Клетчатый пол убегал вперед, словно взлетная полоса. С одной стороны – желтая стена с провалом барной стойки. С другой – огромные окна, в которых сейчас не было видно ничего кроме отражения зала: желтое, черное, немного белого и оранжевого. Стену в противоположной части кафе я не смог разглядеть, ее заволокло мраком – несколько ламп погасили, или не зажгли. Я знал, что скрывается в этом мраке – огромное черное панно, с которого таращилась россыпь красных глаз, таких же, как на вывеске у входа. Но сейчас казалось, что зал, вытянувшийся желто-черным коридором уходит во тьму и заканчивается неизвестно где… Если вообще заканчивается. Меня накрыло странное ощущение…
Я глянул на барную стойку – пусто, Ильдара там нет. Я здесь один. Меня будто выбросило из обычно жизни, занесло куда-то… Черт знает куда. Вот моя чашка с кофе на столе – островок реальности, а дальше… Уже на расстоянии вытянутой руки эта реальность растворяется, иссякает, усыхает… Испаряется, размывается… Выливается в нечто или ничто. А может, оно подобралось ко мне вплотную? Может, в чашке уже не кофе? Может, передо мной уже и не чашка?
Откуда-то неспешно, еле слышно, лилась музыка. Что-то джазовое, что-то знакомое. Такие слабые, вымученные звуки, будто их кто-то душит. А не пойти ли мне домой? Просто встать и уйти. Но…Что если там, снаружи, за окнами, за дверью прежнего мира тоже уже нет? Может быть, в кафе так пусто потому, что и с улиц люди исчезли? Все сбежали, а я прозевал и остался один в этом странном опасном мире. Чем он опасен? Я не знаю. Все знают, а я не знаю. Сидеть здесь жутко, и выйти страшно. Я останусь тут навсегда? Где тут? Я завис между мирами? Мой мир теперь – черно-желтое нечто.
Стараясь стряхнуть с себя жуткий бред, я позвал бармена.
– Ильдар! – гулко прокатилось по пустому залу.
Ни слова, ни движения, ни шороха в ответ. Я набрался храбрости, поднес ко рту чашку и сделал глоток. Запах кофе, вкус кофе – обычный кофе в обычном бистро. Что на меня нашло? Сейчас спокойно допью и спокойно уйду.
Но… Я уже не один. В том конце зала появился еще кто-то. Он сидел за дальним столиком, у темной стены, словно вышел из мрака. Сидел неподвижно и смотрел на меня. Чёрный костюм и белое пятно лица. Тот самый брюнет, что попросил у меня прикурить. Я уже не один, но от этого не легче. Курильщик как родной вписывался в странный желто-черный мир бистро. Такой же мутный и опасный. Плоть от плоти зловещей темени у него за спиной. Он сидел прямо, словно аршин проглотил. Просто сидел – не пил, не ел, не ковырялся в смартфоне – сидел и пялился в мою сторону. Я еще раз позвал Ильдара, и снова мой зов вхолостую стрельнул в пустоту. А брюнет и ухом не повел. Мне все это надоело, я одним большим глотком допил кофе и, быстро рывком встав, пошел к двери, строя из себя спокойного и уверенного чела. Мои шаги браво чеканили тишину. В первые секунды мне полегчало, но у самой двери накатила новая волна тревоги… Что же там снаружи? А получится ли выйти? Я взялся за ручку… Заперто. Толкнул сильнее. Навалился плечом. Заперто! Обернувшись, крикнул:
– Ильдар!
Когда он успел запереть дверь? Как и когда сюда вошел курильщик? Меня еще грели тлеющее угольки надежды на то, что все нормально, что мои страхи надуманны, что странности только мерещатся.
– Вы не видели, куда пропал бармен? – спросил я курильщика, почти ровным голосом.
– В преисподнюю, – ответил он отрывисто, с такой уверенностью, будто сам его туда послал.
Это прозвучало борзо, как вызов. Я направился к парню в черном, медленно, не зная, что буду говорить и что делать. Но выхода у меня не было, не стоять же тупо у двери. Или пойти искать бармена по подсобкам? Курильщик сидел, закинув ногу за ногу и сцепив пальцы на колене. Пиджак расстегнут, воротничок и манжеты празднично белеют. И худое лицо его тоже белело – бледное, даже голубоватое, как кожа ощипанной курицы. Небольшие красноватые глаза с мешковатыми нижними веками, острые скулы, острый нос, широкий, словно растянутый, рот с тонкими блестящими слюнявыми губами. Черные волосы над узким покатым лбом гладко зачесаны.
– Где бармен? – переспросил я, нагловатым тоном, не пытаясь скрыть неприязни к сидевшему передо мной существу.
– Зачем вам бармен? – поинтересовался курильщик с ироничным удивлением.
– Мне нужно выйти, а он запер дверь.
Парень встал, застегнул одну пуговицу на пиджаке и услужливо протянул мне руку:
– Идемте, я выведу вас.
– Я уже большой мальчик, меня можно не водить за ручку. Достаточно отпереть дверь.
– Ладно-ладно, идемте, – проговорил он ласково и вдруг, хватанув меня за локоть, потащил в темень, зиявшую за его спиной.
Тут я окончательно понял, что передо мной не человек. Его движения были резкими, быстрыми, хищными. Вторая бледная рука впилась в мою рубашку… Я уперся ногами в пол, пытаясь освободиться из его худых загребущих лап. А курильщик пыхтел, сопел и даже, будто, шипел и остервенело тянул меня в дыру мрака. И из этой черной бездны уже повеяло холодом. Мать его! Что ж такое? Ведь там, в темноте, стена! Вот теперь я испугался не на шутку и вцепился свободной рукой в волосы курильщика – его согнуло, хватка ослабла. Я засадил противнику ногой, сам не знаю куда, он выпустил мою руку, и тут уж я дал себе волю. Следующий удар пришелся ему в ухо, потом под дых, потом по почкам… И все – он свалился и затих, как сдувшийся шарик. Мне даже не верилось, что битва закончилось так быстро. Но закончилась ли? Если это не человек, то можно ли справиться с ним банальными тумаками? Но первый раунд за мной – жалкой банановой кожурой неприятель валялся на полу.
Я осмотрелся. Ильдар стоял у барной стойки, сутулившись и блестя испариной на лице. Он переводил округлившиеся глаза с поверженного курильщика на меня, и уж не знаю, кого из нас он больше боялся.
– Ну, наконец-то. Тебя не дозовешься. Зачем запер дверь?
Ильдар зашевелил губами, словно рыба, глотающая воздух на суше, и наконец, выдавил из себя:
– Это не я, это он.
– Он? А кто он такой?
– Я не знаю.
– Тогда почему неизвестно кто запирает здесь двери?
Ильдар трусливо скривил губы, и я понял – он причастен к тому, что происходит. Я сделал несколько шагов вперед – бармен попятился.
– Ты боишься? Чего? Кого? Его или меня?
Ильдар метнул взгляд на смирно лежащего на полу курильщика и быстро заговорил:
– Я не знаю, откуда он взялся. Он снял зал в аренду на ночь.
– Для чего?
– Я не знаю.
– Ладно, черт с ним. Отопри дверь, мне пора.
– Я не могу.
– Почему? Ключ у него?
– Нет. Дверь заперта не на ключ. Он ее без ключа запер.
– Да ну? А черный ход?
– Там то же самое. Я тоже не могу выйти. Я не знаю, как он это делает.
– Он это делает? – переспросил я. – То есть, сегодняшний случай не первый?
– Не первый… – обронил бармен и осекся.
Кажется, ему в голову пришла мысль, что лучше помалкивать, но слово уже сказано. Сделав один широкий и быстрый шаг, я подступил к Ильдару вплотную. Он шарахнулся, но я успел схватить его за грудки.
– Ну-ка, выкладывай, что здесь происходит?
Бармен больше не запирался:
– Он приводит людей. Где-то раз в две недели и даже реже. По одному человеку за ночь. Вот как вас сегодня.
– И что происходит потом?
Ильдар стрельнул глазами в конец зала с таким видом, будто я по одному его взгляду должен был обо всем догадаться.
– Ну. Дальше-то что? – требовал я ответа.
– Он затаскивает их туда. В темноту.
– Вон туда? В темень? К той стене?
– Да.
– А дальше?
– Ничего дальше. Он как паук тащит в темень и с концами. Больше я никого из них не видел. А этот потом снова приходит.
– Так куда он их тащит? Там же стена.
– Не знаю! Сходите и посмотрите, что там сейчас.
Я оглянулся, на клетчатом полу кляксой чернело распростертое тело курильщика, а за ним, дальше в конце зала клубился мрак. Если бы я не знал, что этот мрак скрывает черную стену с красными глазками, то подумал бы, что там проход в бесконечность.
– Ест он их, что ли? А почему тебя не трогает?
– Потому, что я ему помогаю. Нет! – вдруг опомнился Ильдар. – Не помогаю. Я ему зал в аренду сдаю.
– То есть, он тебе платит?
– Да. И он говорил, что если никого не будет, то настанет моя очередь.
– Кто ж он такой?
– Не знаю.
– А как его зовут? Он как-то представился? Как ты его называешь?
– Никак не представлялся, и ни как я его не называю.
– А вот на той черной стене красные глаза нарисованы. Что за глаза? Что это значит?
– Так это лемуры. Лемуры в ночных джунглях. Кафе же «Лемур» называется.
Ильдар бросил взгляд мне за спину и застыл, его лицо разгладилось, как у мертвеца. Я обернулся – курильщик стоял. С него слетел прежний лоск – галстук съехал набок, пиджак сидел косо, из-под жилета торчал край белой рубашки. Но на лице ни синяка, ни царапины. Не сводя с меня хищных глаз, он провел худой бледной рукой по своей голове, приглаживая волосы.
– Ну, что, приятель? Что скажешь? – спросил я, выпустив бармена, и развернувшись к тому, кто не представился и кого никак не называют.
Его губы расползлись то ли в улыбке, то ли в оскале. Руки согнулись в локтях, пальцы растопырились. Казалось, курильщик готовится броситься на меня. Наклонив голову, он уперся взглядом в мое лицо и подобрался, как кошка перед атакой. Он целился, собирался с силами и… Бросился… Его глаза распахнулись, руки вытянулись. Схватив за спинку ближайший стул, я сшиб подлетевшего ко мне монстра. Он упал, но тут же забарахтался, поднимаясь на ноги. Пнув противника, я уложил его обратно и поставил сверху стул, «пригвоздив» вражину к полу. Тело в черном костюме извивалось меж тонкими черными ножками. Я сел на стул верхом, лицом к спинке.
– Спокойно. Не делайте резких движений. Кто ты такой? Что тебе, б-дине, от меня надо?
Курильщик трепыхался, хватал меня за ноги, но получив отпор, наконец, выбившись из сил, унялся. Лежа на спине, он смотрел на меня красными глазками, и я не видел в них ни отчаянья, ни страха, ни обиды. Он не сдавался. Физически я оказался сильнее его. И все, наверное, пошло б как по маслу, будь эта тварь человеком. Но это был не человек. И я не знал, чего от него ждать, и на чем он может меня обойти.
– Ну, что будем делать? – спросил я.
– А ничего, – хрипло, но задорно ответило существо снизу. – Я подожду.
– Ну, жди. А я попрошу у Ильдара большой кухонный нож да отрежу тебе голову на фиг.
– Ну-ну, попроси, – хихикнул курильщик.
Я оглянулся – бармен снова куда-то исчез. А ведь его голос мог стать решающим. Плюс еще одни крепкие руки на моей стороне, или в подмогу курильщику, и перевес в силе решил бы все. Но Ильдар, видимо, забился в угол и ждал, чем дело кончится.
– Ладно, – я уселся поудобней и, облокотившись на спинку стула, подпер голову кулаком. – Подождем. Подождем утра. Мне ведь тоже торопиться некуда.
Курильщик затих, он лежал на спине, прикрыв глаза, но я видел, как из-под век он наблюдает за мной. Злые красноватые глазки пялились мне в лицо. Уголки широкого рта опустились, нос и скулы заострились еще больше.
– Так что тебе надо? – вернулся я к расспросам. – Ты скажи, может, договоримся.
Курильщик молчал, лежал смирно, похожий на раздавленного жука, и продолжал наблюдать из-под век. Я снова один в жутком желто-черном зале. Квадраты на полу теснятся рядами и ныряют в темноту, желтая стена блестит глянцем. И не звука… А музыка? Хилое умирающее клокотания джаза. Я и не заметил, когда его придушили.
На меня накатывала усталость, с каждой минутой тяжелея и подминая под себя. Глаза стали слипаться…. Так вот чего он ждет. Он ждет, что я засну. Не спи! Эта черная тварь следит за тобой и сожрет с потрохами, стоит только дать слабину! Сюда бы сейчас Ильдара с чашечкой кофе. Позвать? А если он на стороне курильщика? Возьмет да плеснет чего-нибудь в кофе. Стараясь разогнать сонливость, я потер ладонями уши. Вроде помогло. Красноватые глазки не дремали и целились мне в лицо. Может эта тварь гипнотизирует меня?
И я пошел своей дорогой, но, видимо, нам с ним было по пути – брюнет маячил передо мной, шагая по той же улице, в том же направлении. Я возвращался с деловой встречи. Утрясая назревшие вопросы, мы засиделись допоздна. Решив проветрить мозги, я слонялся по вечернему городу. Погода располагала к прогулке – тепло, сухо, пахнет липами… Пахло, пока я не встретил курильщика.
Уже немногочисленные прохожие шли навстречу или обгоняли меня, а впереди виднелась спина в черном пиджаке. Брюнет двигался легко, ступал размерено, держался прямо. Как-то уж слишком прямо, одеревенело. И сигарету он подносил к губам, как заведенный, каждый раз одним и тем же, будто заученным, движением. Его прилизанная голова была так кругла, что смахивала на шар. Я попытался вспомнить лицо курильщика и не смог. Почему он попросил «огоньку» именно у меня? Случайность. Может быть, ему уже семеро отказали.
Стемнело, народу на улице поубавилось, загорались окна и фонари, в почерневшем небе забелела полная луна… И вдруг до меня дошло, что я иду за этим парнем в черном костюме. Не своей дорогой, а именно за ним. Где же я? Сообразив, что не понимаю, куда меня занесло, я стал осматриваться. Нет, вроде бы, знакомый дом, магазин «Магнолия», аптека… Но что за улица? И пока я вертел головой и удивлялся, курильщик исчез. Наверное, свернул за угол. Ну и что? Ну, и черт с ним. На кой он мне сдался? И повторяя это про себя, я все же бросился за тот самый угол.
Курильщик словно растворился. Пустая улица, пятна света на асфальте и огромные окна бистро «Лемур» горят желтым. Над входом с вывески сердито глядят красные глазки в черной оправе. Ну, слава богу, теперь понятно, куда меня занесло. Я часто бываю в этом кафе, здесь быстро, вкусно и недорого. А сейчас мне захотелось кофе. И я зашел. Просто открыл дверь и зашел, чтобы выпить кофе и отправиться домой.
Зал был пуст. Они закрываются, что ли? Уже так поздно? Да не то чтоб очень – одиннадцать с прицепом. За стойкой возился бармен Ильдар – приземистый загорелый симпатяга. Заметив меня, он широко улыбнулся губастым ртом.
– Можно попросить кофе?
– Сделайте одолжение.
– Маловато народу у вас сегодня.
Ильдар беззаботно пожал плечами:
– Бывает.
– Ну и я не задержусь.
– Сливки? Амаретто?
– Нет, чисто-черный.
Я получил свой кофе и сел за столик. В первый раз я видел зал этого бистро совершенно пустым. Желтые стены, лампы в оранжевых плафонах, пол выложен крупной черной и белой плиткой, два ряда тонконогих черных столов и стульев. Пустой зал казался вытянутым, длиннее, чем обычно. Клетчатый пол убегал вперед, словно взлетная полоса. С одной стороны – желтая стена с провалом барной стойки. С другой – огромные окна, в которых сейчас не было видно ничего кроме отражения зала: желтое, черное, немного белого и оранжевого. Стену в противоположной части кафе я не смог разглядеть, ее заволокло мраком – несколько ламп погасили, или не зажгли. Я знал, что скрывается в этом мраке – огромное черное панно, с которого таращилась россыпь красных глаз, таких же, как на вывеске у входа. Но сейчас казалось, что зал, вытянувшийся желто-черным коридором уходит во тьму и заканчивается неизвестно где… Если вообще заканчивается. Меня накрыло странное ощущение…
Я глянул на барную стойку – пусто, Ильдара там нет. Я здесь один. Меня будто выбросило из обычно жизни, занесло куда-то… Черт знает куда. Вот моя чашка с кофе на столе – островок реальности, а дальше… Уже на расстоянии вытянутой руки эта реальность растворяется, иссякает, усыхает… Испаряется, размывается… Выливается в нечто или ничто. А может, оно подобралось ко мне вплотную? Может, в чашке уже не кофе? Может, передо мной уже и не чашка?
Откуда-то неспешно, еле слышно, лилась музыка. Что-то джазовое, что-то знакомое. Такие слабые, вымученные звуки, будто их кто-то душит. А не пойти ли мне домой? Просто встать и уйти. Но…Что если там, снаружи, за окнами, за дверью прежнего мира тоже уже нет? Может быть, в кафе так пусто потому, что и с улиц люди исчезли? Все сбежали, а я прозевал и остался один в этом странном опасном мире. Чем он опасен? Я не знаю. Все знают, а я не знаю. Сидеть здесь жутко, и выйти страшно. Я останусь тут навсегда? Где тут? Я завис между мирами? Мой мир теперь – черно-желтое нечто.
Стараясь стряхнуть с себя жуткий бред, я позвал бармена.
– Ильдар! – гулко прокатилось по пустому залу.
Ни слова, ни движения, ни шороха в ответ. Я набрался храбрости, поднес ко рту чашку и сделал глоток. Запах кофе, вкус кофе – обычный кофе в обычном бистро. Что на меня нашло? Сейчас спокойно допью и спокойно уйду.
Но… Я уже не один. В том конце зала появился еще кто-то. Он сидел за дальним столиком, у темной стены, словно вышел из мрака. Сидел неподвижно и смотрел на меня. Чёрный костюм и белое пятно лица. Тот самый брюнет, что попросил у меня прикурить. Я уже не один, но от этого не легче. Курильщик как родной вписывался в странный желто-черный мир бистро. Такой же мутный и опасный. Плоть от плоти зловещей темени у него за спиной. Он сидел прямо, словно аршин проглотил. Просто сидел – не пил, не ел, не ковырялся в смартфоне – сидел и пялился в мою сторону. Я еще раз позвал Ильдара, и снова мой зов вхолостую стрельнул в пустоту. А брюнет и ухом не повел. Мне все это надоело, я одним большим глотком допил кофе и, быстро рывком встав, пошел к двери, строя из себя спокойного и уверенного чела. Мои шаги браво чеканили тишину. В первые секунды мне полегчало, но у самой двери накатила новая волна тревоги… Что же там снаружи? А получится ли выйти? Я взялся за ручку… Заперто. Толкнул сильнее. Навалился плечом. Заперто! Обернувшись, крикнул:
– Ильдар!
Когда он успел запереть дверь? Как и когда сюда вошел курильщик? Меня еще грели тлеющее угольки надежды на то, что все нормально, что мои страхи надуманны, что странности только мерещатся.
– Вы не видели, куда пропал бармен? – спросил я курильщика, почти ровным голосом.
– В преисподнюю, – ответил он отрывисто, с такой уверенностью, будто сам его туда послал.
Это прозвучало борзо, как вызов. Я направился к парню в черном, медленно, не зная, что буду говорить и что делать. Но выхода у меня не было, не стоять же тупо у двери. Или пойти искать бармена по подсобкам? Курильщик сидел, закинув ногу за ногу и сцепив пальцы на колене. Пиджак расстегнут, воротничок и манжеты празднично белеют. И худое лицо его тоже белело – бледное, даже голубоватое, как кожа ощипанной курицы. Небольшие красноватые глаза с мешковатыми нижними веками, острые скулы, острый нос, широкий, словно растянутый, рот с тонкими блестящими слюнявыми губами. Черные волосы над узким покатым лбом гладко зачесаны.
– Где бармен? – переспросил я, нагловатым тоном, не пытаясь скрыть неприязни к сидевшему передо мной существу.
– Зачем вам бармен? – поинтересовался курильщик с ироничным удивлением.
– Мне нужно выйти, а он запер дверь.
Парень встал, застегнул одну пуговицу на пиджаке и услужливо протянул мне руку:
– Идемте, я выведу вас.
– Я уже большой мальчик, меня можно не водить за ручку. Достаточно отпереть дверь.
– Ладно-ладно, идемте, – проговорил он ласково и вдруг, хватанув меня за локоть, потащил в темень, зиявшую за его спиной.
Тут я окончательно понял, что передо мной не человек. Его движения были резкими, быстрыми, хищными. Вторая бледная рука впилась в мою рубашку… Я уперся ногами в пол, пытаясь освободиться из его худых загребущих лап. А курильщик пыхтел, сопел и даже, будто, шипел и остервенело тянул меня в дыру мрака. И из этой черной бездны уже повеяло холодом. Мать его! Что ж такое? Ведь там, в темноте, стена! Вот теперь я испугался не на шутку и вцепился свободной рукой в волосы курильщика – его согнуло, хватка ослабла. Я засадил противнику ногой, сам не знаю куда, он выпустил мою руку, и тут уж я дал себе волю. Следующий удар пришелся ему в ухо, потом под дых, потом по почкам… И все – он свалился и затих, как сдувшийся шарик. Мне даже не верилось, что битва закончилось так быстро. Но закончилась ли? Если это не человек, то можно ли справиться с ним банальными тумаками? Но первый раунд за мной – жалкой банановой кожурой неприятель валялся на полу.
Я осмотрелся. Ильдар стоял у барной стойки, сутулившись и блестя испариной на лице. Он переводил округлившиеся глаза с поверженного курильщика на меня, и уж не знаю, кого из нас он больше боялся.
– Ну, наконец-то. Тебя не дозовешься. Зачем запер дверь?
Ильдар зашевелил губами, словно рыба, глотающая воздух на суше, и наконец, выдавил из себя:
– Это не я, это он.
– Он? А кто он такой?
– Я не знаю.
– Тогда почему неизвестно кто запирает здесь двери?
Ильдар трусливо скривил губы, и я понял – он причастен к тому, что происходит. Я сделал несколько шагов вперед – бармен попятился.
– Ты боишься? Чего? Кого? Его или меня?
Ильдар метнул взгляд на смирно лежащего на полу курильщика и быстро заговорил:
– Я не знаю, откуда он взялся. Он снял зал в аренду на ночь.
– Для чего?
– Я не знаю.
– Ладно, черт с ним. Отопри дверь, мне пора.
– Я не могу.
– Почему? Ключ у него?
– Нет. Дверь заперта не на ключ. Он ее без ключа запер.
– Да ну? А черный ход?
– Там то же самое. Я тоже не могу выйти. Я не знаю, как он это делает.
– Он это делает? – переспросил я. – То есть, сегодняшний случай не первый?
– Не первый… – обронил бармен и осекся.
Кажется, ему в голову пришла мысль, что лучше помалкивать, но слово уже сказано. Сделав один широкий и быстрый шаг, я подступил к Ильдару вплотную. Он шарахнулся, но я успел схватить его за грудки.
– Ну-ка, выкладывай, что здесь происходит?
Бармен больше не запирался:
– Он приводит людей. Где-то раз в две недели и даже реже. По одному человеку за ночь. Вот как вас сегодня.
– И что происходит потом?
Ильдар стрельнул глазами в конец зала с таким видом, будто я по одному его взгляду должен был обо всем догадаться.
– Ну. Дальше-то что? – требовал я ответа.
– Он затаскивает их туда. В темноту.
– Вон туда? В темень? К той стене?
– Да.
– А дальше?
– Ничего дальше. Он как паук тащит в темень и с концами. Больше я никого из них не видел. А этот потом снова приходит.
– Так куда он их тащит? Там же стена.
– Не знаю! Сходите и посмотрите, что там сейчас.
Я оглянулся, на клетчатом полу кляксой чернело распростертое тело курильщика, а за ним, дальше в конце зала клубился мрак. Если бы я не знал, что этот мрак скрывает черную стену с красными глазками, то подумал бы, что там проход в бесконечность.
– Ест он их, что ли? А почему тебя не трогает?
– Потому, что я ему помогаю. Нет! – вдруг опомнился Ильдар. – Не помогаю. Я ему зал в аренду сдаю.
– То есть, он тебе платит?
– Да. И он говорил, что если никого не будет, то настанет моя очередь.
– Кто ж он такой?
– Не знаю.
– А как его зовут? Он как-то представился? Как ты его называешь?
– Никак не представлялся, и ни как я его не называю.
– А вот на той черной стене красные глаза нарисованы. Что за глаза? Что это значит?
– Так это лемуры. Лемуры в ночных джунглях. Кафе же «Лемур» называется.
Ильдар бросил взгляд мне за спину и застыл, его лицо разгладилось, как у мертвеца. Я обернулся – курильщик стоял. С него слетел прежний лоск – галстук съехал набок, пиджак сидел косо, из-под жилета торчал край белой рубашки. Но на лице ни синяка, ни царапины. Не сводя с меня хищных глаз, он провел худой бледной рукой по своей голове, приглаживая волосы.
– Ну, что, приятель? Что скажешь? – спросил я, выпустив бармена, и развернувшись к тому, кто не представился и кого никак не называют.
Его губы расползлись то ли в улыбке, то ли в оскале. Руки согнулись в локтях, пальцы растопырились. Казалось, курильщик готовится броситься на меня. Наклонив голову, он уперся взглядом в мое лицо и подобрался, как кошка перед атакой. Он целился, собирался с силами и… Бросился… Его глаза распахнулись, руки вытянулись. Схватив за спинку ближайший стул, я сшиб подлетевшего ко мне монстра. Он упал, но тут же забарахтался, поднимаясь на ноги. Пнув противника, я уложил его обратно и поставил сверху стул, «пригвоздив» вражину к полу. Тело в черном костюме извивалось меж тонкими черными ножками. Я сел на стул верхом, лицом к спинке.
– Спокойно. Не делайте резких движений. Кто ты такой? Что тебе, б-дине, от меня надо?
Курильщик трепыхался, хватал меня за ноги, но получив отпор, наконец, выбившись из сил, унялся. Лежа на спине, он смотрел на меня красными глазками, и я не видел в них ни отчаянья, ни страха, ни обиды. Он не сдавался. Физически я оказался сильнее его. И все, наверное, пошло б как по маслу, будь эта тварь человеком. Но это был не человек. И я не знал, чего от него ждать, и на чем он может меня обойти.
– Ну, что будем делать? – спросил я.
– А ничего, – хрипло, но задорно ответило существо снизу. – Я подожду.
– Ну, жди. А я попрошу у Ильдара большой кухонный нож да отрежу тебе голову на фиг.
– Ну-ну, попроси, – хихикнул курильщик.
Я оглянулся – бармен снова куда-то исчез. А ведь его голос мог стать решающим. Плюс еще одни крепкие руки на моей стороне, или в подмогу курильщику, и перевес в силе решил бы все. Но Ильдар, видимо, забился в угол и ждал, чем дело кончится.
– Ладно, – я уселся поудобней и, облокотившись на спинку стула, подпер голову кулаком. – Подождем. Подождем утра. Мне ведь тоже торопиться некуда.
Курильщик затих, он лежал на спине, прикрыв глаза, но я видел, как из-под век он наблюдает за мной. Злые красноватые глазки пялились мне в лицо. Уголки широкого рта опустились, нос и скулы заострились еще больше.
– Так что тебе надо? – вернулся я к расспросам. – Ты скажи, может, договоримся.
Курильщик молчал, лежал смирно, похожий на раздавленного жука, и продолжал наблюдать из-под век. Я снова один в жутком желто-черном зале. Квадраты на полу теснятся рядами и ныряют в темноту, желтая стена блестит глянцем. И не звука… А музыка? Хилое умирающее клокотания джаза. Я и не заметил, когда его придушили.
На меня накатывала усталость, с каждой минутой тяжелея и подминая под себя. Глаза стали слипаться…. Так вот чего он ждет. Он ждет, что я засну. Не спи! Эта черная тварь следит за тобой и сожрет с потрохами, стоит только дать слабину! Сюда бы сейчас Ильдара с чашечкой кофе. Позвать? А если он на стороне курильщика? Возьмет да плеснет чего-нибудь в кофе. Стараясь разогнать сонливость, я потер ладонями уши. Вроде помогло. Красноватые глазки не дремали и целились мне в лицо. Может эта тварь гипнотизирует меня?
