Просто не качество виновато. Детство не знает ограничений. Мы изучаем, познаём мир ещё без разбитых стёкол розовых очков, чьи осколки попадали внутрь. И тогда все другое: сладкое, сочное, ароматное, сильное, доброе. И плохо, что многие не осознают — это не времена изменились, а мы… Клубника все та же.
Встав из-за стола, я прошла в дамскую. Поправила макияж и сделала в зеркале фотку в полный рост. Сразу зашла в чат-болталку с девчонками из издательства и скинула им мой сегодняшний наряд. Реакция не заставила себя ждать — посыпались восторги. Ну хоть кто-то не бьет по моей самооценке. Но тут в личку прилетело сообщение от бывшей секретарши редактора, Алисы. Она смешным смайлом подкрепила свой восторг и предложила познакомить меня с партнером ее мужа. Мы попереписывались и дошли до того, что как только соберусь в отпуск, обязательно выберу Тайланд и загляну к ним в гости. С момента моего увольнения, Алиса Дальнозерова поработала в издательстве ещё с полгода, а потом ее супруг увёз семью в тёплые края. Свадьбу они играли нетривиальную: без выкупов, тостов, зато в шикарном турецком отеле на побережье. Гостей было немного, только самые близкие. И я оказалась несказанно поражена, когда узнала, что попала в этот список. Так и получилось, что за поддержкой, рациональностью и подстегивающими пендалями я ходила именно к Алисе, хотя младшая сестрёнка у неё тоже огонь. Не подружились, конечно, но хорошими знакомыми стали.
За минуткой ностальгии я выбралась в весенний сад. Прошла по мощённым тропинкам до беседки и залюбовалась вечерней природой. Сумерки только спускались, и фонарики, что здесь стояли на каждом шагу, только разгорались.
Раздались мягкие шаги позади. И низкий голос проворковал:
— Позвольте за вами поухаживать?
Запах жжёного дуба и пряность бергамота пришли вместе с мужчиной. Я, не оборачиваясь, усмехнулась.
— Я не требую какого-то особого ухода. Можете уходить, как обычно.
Мужчина, приблизившийся было вплотную, отдёрнулся, когда я обернулась.
— Опять ты? — удивление Максима было настолько искренним, что мне неловко стало. Мужик тут охоту открыл, а я взяла и все испоганила.
— Вы так возмущаетесь, будто бы это я за вами кралась, а не наоборот…
— Вы не похожи на себя… — мужчина все же не смог определиться с тем, на каких обращениях вести диалог. — Я и подумать не мог, что…
Он умолк, словно собирался опять сморозить глупость, но скоропостижно прикусил язык. И я продолжила за него.
— Что корова с дороги и замухрышка с парковки носит облегающие платья, имеет стройные ноги, шикарную грудь…
— Я понял… Извини…
— Нет, — я пожала плечами.
— Хорошо, — вздохнул собеседник, возведя глаза к крыше беседки. — Я был не прав, что накричал на тебя на дороге. Но, честное слово, это не конкретно к тебе относилось, а вообще…
— Не надо, — я развернулась лицом к мужчине. — Вам абсолютно безразлично, что подумала я в машине, что почувствовала на парковке, ровно как и мне плевать на ваше атрофированное чувство вины.
— Почему бы тебе просто не принять извинения?
— Потому что я не хочу, а для роли свидетелей на свадьбе достаточно того, что я не подмешаю вам в бокал слабительного.
— Уверен, с вас бы сталось не побрезговать цикутой.
Какой догадливый!
И немного совестливый. Таких приятно доводить. Особенно когда они так остро реагируют на критику.
Мне понравилось общаться с Максимом, хоть и хамом он был редкостным, но мало кто меня выносит в плохом настроении. Тут уж проще вынести ссылку, чем девицу в расстроенных чувствах.
Я прошлась по беседке и присела на одну из скамеек, что прилегали к стенам. Закинула ногу на ногу, провокационно распахнув разрез на платье. По оголенной коже скользнул заинтересованный взгляд, и скользил он ровно до места, где атласная ткань чуть-чуть не закрывала резинку чулка.
Маленькая вендетта удалась. Да, я обидчивая. Каждый раз, когда мне намекают на мое несоответствие, я из кожи вон лезу, чтобы заставить пожалеть человека о своих словах. Другая бы на моем месте закуклилась и сама стала считать себя неидеальной. Но у меня были любящие родители, а потом — тетя с дядей, которые постоянно говорили, что я — самая красивая, воспитанная, умная. И после такого, когда тебе тридцать лет внушают собственную неотразимость, любое противоречие сначала вызывает недоумение: «Он что, дурак? Какая же я некрасивая, если я красивая!». Потом осознание: «Наверно, у говорившего свои боли, что иначе, чем унизить ближнего — он не знает способов поднять самооценку». Далее — злость: «Да как он посмел?!», и принятие: «Ну да, он дурак, а их обычно учат».
Максим шагнул ко мне и протянул один из бокалов игристого вина, что все это время держал в руках. Я покачала головой.
— Не пьёте? Религия, обеты, здоровье?
— Да, не пью, нет, не всё вами перечисленное. Нет, не нужно ухаживаний.
— Чем не хорош?
— Я слишком хороша…
— А скромность — не ваша добродетель.
Вообще-то моя. И это странно. Обычно я веду себя куда более сдержанно в общении с малознакомыми людьми. И такую меня: вредную, заносчивую, упрямую — знают только близкие люди. И чем же Максим так отличался, что вдруг оказался впущен в круг доверия?
— Я просто не ваш уровень, — заключила и снова удивилась такой своей реакции.
— А кто же мой?
По дорожке прогуливались три девушки, визуально младше меня на пару лет и глупее на десяток. Мини платья не скрывали ничего, а наигранный громкий смех свидетельствовал о большой охоте. На мужиков.
Собеседник проследил за моим взглядом и усмехнулся.
— Однако, как низко вы меня оценили.
Это я ещё ему польстила. И успела бы это сказать, если бы мужчина не поразил меня своим поведением. Он отставил бокалы, покачал головой, глядя на них, и присел на корточки возле моих ног. Положил руки замком на мое оголенное колено. Я только сейчас заметила, что на левой руке, прям на тыльной стороне ладони, всё в татуировках. Какие-то символы на непонятном языке. Один спускался к безымянному пальцу и обвивал, словно кольцо. И глаза у Макса не синие, а лазурные, с прозеленью. И слишком близко. Зачем-то я наклоняюсь ниже, чтобы почти столкнуться носами, но всю эпичность момента разрывает женский крик, что доносится от фонтана. Мы с Максимом, как два кота, застуканные с поличным, разлетелись в разные стороны и прислушались. Крик сменился визгом. И я, приподняв подол платья, направлюсь к источнику звука. Свидетель жениха, как истинный рыцарь, не бросил меня на поедание дракону и пошёл следом.
—Зачем мы туда идём? — мужчина заметил, что я споткнулась на тропинке, и поспешно перехватил за локоть. — Логичнее идти в обратную сторону от скандала…
— Как-то вы не по-рыцарски рассуждаете, — горячая ладонь щекотала кожу, но я отбросила эту ненужную реакцию организма и продолжила пробираться к фонтану.
— А кто сказал, что я — рыцарь?
— Законы жанра…
— Какого?
— Лирического.
— Христина, вы же так долго можете дурить голову? — я слегка смутилась, но все же кивнула головой. — Поэтому повторюсь, зачем мы спешим?
— Это может быть очень важный скандал, — уходя от ответа, а заодно и веток уже облетевшей сирени, заключила я. Мужчина остановился и пристально вгляделся в мой профиль. Не нашёл ответа и вернулся к каверзным вопросам.
— Не думал, что вы подвязались разносить сплетни…
— Берите выше. Я их стараюсь упредить.
Тропинка выводила на открытое пространство, откуда нельзя незаметно наблюдать за спектаклем. Я решительно шагнула на ровный зелёный газон и, утопая каблуками в мягком дерне, припустила к кустам плетистых роз. Максим что-то бурчал себе под нос про логику, женщин и каблуки. Когда блокпост был благополучно занят, я постаралась подвинуть розовые ветви, но они кололись неимоверно. Чертыхнувшись, я наклонилась к прорехе листвы, что была у меня на уровне груди. Мужчина повторил мой манёвр и слегка навалился сверху, прижимая мою голову своим подбородком. Понимая, что так долго в позе радикулитной креветки не простою, я решила сместиться, но крепкие руки перехватили меня поперек талии, тем самым придерживая.
— Максим, вы не могли бы отодвинуть свой кинжал от моего зада? — бурчать приходилось тихо, но визави прекрасно меня расслышал и зашипел в ответ:
— Побойтесь Бога, вы — привлекательная девушка, я — здоровый мужчина. Это очевидно, что мое оружие желает покинуть ножны.
Комплимент, хоть и несвоевременный, пришлось засчитать.
Розовый бутон качался возле моего носа. Я фыркнула на него один раз, чтобы не мешал, второй. На третьем заходе я попыталась его оборвать, но добилась лишь того, что цветок облетел, и теперь мой любопытный орган щекотал чашелистик.
Движение возле фонтана возобновилось. Две фигуры перестали стоять столбами и начали размахивать руками. Расслышать ничего не удавалось, как я не старалась прислушаться. А ещё надрывное сопение мужчины, что уткнулся мне в макушку, мешало сосредоточиться.
— Христин, ещё раз вильнёшь задом, и я исполню прям здесь свидетельский зарок! — почти рявкнул мне на ухо Максим. Я обернулась через плечо и непонимающе вытаращилась. — На свадьбе, для крепкого брака, свидетель и свидетельница…
— Да, вы не рыцарь, — перебила я. — Вы просто разбойник с большой дороги.
Мизансцена пришла в движение. Левая фигурка дёрнулась, и в свете фонарей отчётливо прорисовался один интернациональный жест. А я узнала дуэлянтов.
— Максим, вы ещё желаете получить индульгенцию? — похоже мужчина тоже начал догадываться о причинах криков и визгов, поэтому протянул с сомнением:
— Уже не уверен.
— А придётся…
Мужик артачился. Я активно настаивала, жаль не на марочном коньяке, а на своих веских доводах.
— Нет, нет! И ещё раз нет! — Максим быстро развернул меня к себе лицом и язвил.
— Вам придётся по вкусу, — убеждала я.
— В жизни мне такое не понравится!
— Да вы не проверяли!
Недолгие уговоры забредали в тупи?к. Уже в третий раз. А бурный скандал у фонтана активно набирал обороты. Я психовала.
— Я не буду добровольно участвовать в бабском мордобое! — мускулистый мужчина безуспешно отступал от меня. Шагнул назад, но я вцепилась в него с вожделением бедуина, который пересёк пустыню и увидел густой оазис. Схватила большую жёсткую ладонь Макса, и замок из рук придавила к своей взволнованной груди. Свидетель сглотнул.
— Поднимаю ставки! — залепетала я, глазея на подельника снизу-вверх. — Помогите не допустить скандала, и мы перейдём с вами…
— В горизонтальную плоскость?
— Господи, я вымаливаю вас растащить двух хмельных девиц, а у вас требований, будто великого дракона пошли изводить.
— Раз это так просто — иди, сама разнимай их!
— Я не базарная девка, чтобы участвовать в мордобое!
Мужская ладонь под моими пальцами зашевелилась. Нет, я не подумала, что визави под шумок решил меня облапать. Он просто тривиально вырывался! Я усилила нажим и шагнула впритык. Положила левую руку на накаченную грудь, прошлась пальцами к плечу, обрисовала бицепс и сцапала мужика за второе запястье.
— А я, по-твоему, достаточно распущен для бабской склоки?
— Ты достаточно силён! — ляпнула и перестала ломать комедию.
— Что это за дискриминация по размеру бицепсов?
— А тебе приятнее, чтобы я дискриминировала тебя по размеру интеллекта?
— Лучше по габаритам достоинства...
— Отлично! У кого член, тот и разнимает кур!
И не дожидаясь ответной реплики, выскочила из роз, таща Макса на буксире. Он уже не упирался. Когда мы добежали до фонтана, Люся добралась до рыжеволосой девицы и что-то втолковывала, тыча пальцем в грудь соперницы. Девушка наигранно поддакивала, а потом схватила подругу за руку и сильно сжала.
Я только собиралась открыть рот и переключить внимание на себя, как Люци с размаху втащила собеседнице сочную плюху. Я оторопела и застопорилась. Чтобы моя подруга, вот так, без реверансов, набросилась на человека?! Да какой бес в неё вселился? Хотя, я догадываюсь какой: вечеринка, вино, шампанское…
Мы с Максом слаженно разделили цели. Я подлетела к подруге и схватила её за запястья. Она, разглядев знакомое лицо, стала ещё сильнее верещать, что «вертихвостка вертела-таки своим хвостом перед её женихом». Нет, я не спорила, вертела и вертела. Но зачем так орать? Мужчина оттаскивал рыжую в сторону, но та сопротивлялась, требуя реванша. Я отгородила подругу, заслонив собой. Ну, и огребла за компанию. Незнакомая девица вцепилась мне в волосы. Каблуки разъехались по брусчатке. Равновесие терялось. Я взмахнула руками, чтобы обрести баланс, и Люська попыталась меня удержать. Максим перехватил бестию за талию и потянул на себя. Та не захотела расставаться с добычей — с прядью моих волос. И я повалилась на незнакомку. Подруга шла на прицепе. А три девицы кого угодно уложат в гроб, даже такого здоровяка, как наш свидетель.
Он отчаянно матерился из-под груды дамских тел. Какая-то дрянь продолжила драть меня за волосы. Люси, разглядев причину моей недееспособности, заёрзала и поползла по мне выше. Наклонилась и отомстила — жестоко схватила чёлку рыжей в питбулий захват. Та завизжала мне прямо в ухо. Теперь мы с Максом матерились в унисон. Наконец ему удалось выкарабкаться, и каким-то образом выудить меня, больно дёрнув за руку. Две истерички катались возле фонтана. Потом подруга оседлала противницу и вознамерилась как следует навалять по щам, но Максим очухался и стащил Люци. Та дрыгала ногами, выскальзывала и вцепилась зубами в мужское запястье. Свидетель не ожидал такого коварства: ойкнул и расцепил руки. Люда скакнула на рыжеволосую, и они вместе шлёпнулись в фонтан, подняв облако брызг. Я попыталась нащупать подол платья подруги и провести спасательную операцию, но осклизлые стенки чаши не давали девушкам встать даже на карачки. Когда в меня прилетело шматком тины, терпение рявкнуло: «ариведерчи».
В шестнадцать лет у нас прорвало трубу с холодной водой в туалете. Дяди дома не было, а Макаронина осуществлял единственную возможную для своего возраста обязанность — выносил мусор. Тётя Глаша заламывала руки, молила слесарей решить проблему, но они были ленивы и пьяны. Через три часа с тазиками, вёдрами и тряпками, Аглая Степановна вышла из себя и покрыла такими многоэтажными конструкциями нерадивых ремонтников, что инцидент исчерпался через четверть часа. Я тогда так удивилась и, чего уж врать, записала парочку оборотов. А тётушка с моськой полного благодушия призналась, что истинная леди должна уметь одинаково хорошо разговаривать и на светском рауте и матюгаться так, чтобы последний грузчик её понял.
С тех пор в самых фатальных ситуациях я вспоминаю эту фразу и следую примеру родственницы.
— Да ты… И ещё раз… Чтоб тебя завернули… А вот…рыжая… за ноги и через… Люци тебя… в одно… и многими… И чтоб глаза…
Все примолкли. Макс выудил девиц из фонтана. Люся отжимала волосы и подол платья. Вытирала мокрыми руками нос. Рыжеволосая вытряхивала из туфельки осколки камней и не смотрела в мою сторону. Максим подошёл ко мне, хлопнул по плечу и спросил:
— А сразу так нельзя было сделать?
Кстати, кто ему шнобель успел расквасить?
Мягкий, пушистый ковёр шуршал под туфлями. Я бродила туда-сюда по выделенной мне спальне. На прикроватной тумбочке стояло ведёрко со льдом. В них шампанское доставляют. Но мне оно необходимо в иных целях.
Встав из-за стола, я прошла в дамскую. Поправила макияж и сделала в зеркале фотку в полный рост. Сразу зашла в чат-болталку с девчонками из издательства и скинула им мой сегодняшний наряд. Реакция не заставила себя ждать — посыпались восторги. Ну хоть кто-то не бьет по моей самооценке. Но тут в личку прилетело сообщение от бывшей секретарши редактора, Алисы. Она смешным смайлом подкрепила свой восторг и предложила познакомить меня с партнером ее мужа. Мы попереписывались и дошли до того, что как только соберусь в отпуск, обязательно выберу Тайланд и загляну к ним в гости. С момента моего увольнения, Алиса Дальнозерова поработала в издательстве ещё с полгода, а потом ее супруг увёз семью в тёплые края. Свадьбу они играли нетривиальную: без выкупов, тостов, зато в шикарном турецком отеле на побережье. Гостей было немного, только самые близкие. И я оказалась несказанно поражена, когда узнала, что попала в этот список. Так и получилось, что за поддержкой, рациональностью и подстегивающими пендалями я ходила именно к Алисе, хотя младшая сестрёнка у неё тоже огонь. Не подружились, конечно, но хорошими знакомыми стали.
За минуткой ностальгии я выбралась в весенний сад. Прошла по мощённым тропинкам до беседки и залюбовалась вечерней природой. Сумерки только спускались, и фонарики, что здесь стояли на каждом шагу, только разгорались.
Раздались мягкие шаги позади. И низкий голос проворковал:
— Позвольте за вами поухаживать?
Запах жжёного дуба и пряность бергамота пришли вместе с мужчиной. Я, не оборачиваясь, усмехнулась.
— Я не требую какого-то особого ухода. Можете уходить, как обычно.
Мужчина, приблизившийся было вплотную, отдёрнулся, когда я обернулась.
Глава 5
— Опять ты? — удивление Максима было настолько искренним, что мне неловко стало. Мужик тут охоту открыл, а я взяла и все испоганила.
— Вы так возмущаетесь, будто бы это я за вами кралась, а не наоборот…
— Вы не похожи на себя… — мужчина все же не смог определиться с тем, на каких обращениях вести диалог. — Я и подумать не мог, что…
Он умолк, словно собирался опять сморозить глупость, но скоропостижно прикусил язык. И я продолжила за него.
— Что корова с дороги и замухрышка с парковки носит облегающие платья, имеет стройные ноги, шикарную грудь…
— Я понял… Извини…
— Нет, — я пожала плечами.
— Хорошо, — вздохнул собеседник, возведя глаза к крыше беседки. — Я был не прав, что накричал на тебя на дороге. Но, честное слово, это не конкретно к тебе относилось, а вообще…
— Не надо, — я развернулась лицом к мужчине. — Вам абсолютно безразлично, что подумала я в машине, что почувствовала на парковке, ровно как и мне плевать на ваше атрофированное чувство вины.
— Почему бы тебе просто не принять извинения?
— Потому что я не хочу, а для роли свидетелей на свадьбе достаточно того, что я не подмешаю вам в бокал слабительного.
— Уверен, с вас бы сталось не побрезговать цикутой.
Какой догадливый!
И немного совестливый. Таких приятно доводить. Особенно когда они так остро реагируют на критику.
Мне понравилось общаться с Максимом, хоть и хамом он был редкостным, но мало кто меня выносит в плохом настроении. Тут уж проще вынести ссылку, чем девицу в расстроенных чувствах.
Я прошлась по беседке и присела на одну из скамеек, что прилегали к стенам. Закинула ногу на ногу, провокационно распахнув разрез на платье. По оголенной коже скользнул заинтересованный взгляд, и скользил он ровно до места, где атласная ткань чуть-чуть не закрывала резинку чулка.
Маленькая вендетта удалась. Да, я обидчивая. Каждый раз, когда мне намекают на мое несоответствие, я из кожи вон лезу, чтобы заставить пожалеть человека о своих словах. Другая бы на моем месте закуклилась и сама стала считать себя неидеальной. Но у меня были любящие родители, а потом — тетя с дядей, которые постоянно говорили, что я — самая красивая, воспитанная, умная. И после такого, когда тебе тридцать лет внушают собственную неотразимость, любое противоречие сначала вызывает недоумение: «Он что, дурак? Какая же я некрасивая, если я красивая!». Потом осознание: «Наверно, у говорившего свои боли, что иначе, чем унизить ближнего — он не знает способов поднять самооценку». Далее — злость: «Да как он посмел?!», и принятие: «Ну да, он дурак, а их обычно учат».
Максим шагнул ко мне и протянул один из бокалов игристого вина, что все это время держал в руках. Я покачала головой.
— Не пьёте? Религия, обеты, здоровье?
— Да, не пью, нет, не всё вами перечисленное. Нет, не нужно ухаживаний.
— Чем не хорош?
— Я слишком хороша…
— А скромность — не ваша добродетель.
Вообще-то моя. И это странно. Обычно я веду себя куда более сдержанно в общении с малознакомыми людьми. И такую меня: вредную, заносчивую, упрямую — знают только близкие люди. И чем же Максим так отличался, что вдруг оказался впущен в круг доверия?
— Я просто не ваш уровень, — заключила и снова удивилась такой своей реакции.
— А кто же мой?
По дорожке прогуливались три девушки, визуально младше меня на пару лет и глупее на десяток. Мини платья не скрывали ничего, а наигранный громкий смех свидетельствовал о большой охоте. На мужиков.
Собеседник проследил за моим взглядом и усмехнулся.
— Однако, как низко вы меня оценили.
Это я ещё ему польстила. И успела бы это сказать, если бы мужчина не поразил меня своим поведением. Он отставил бокалы, покачал головой, глядя на них, и присел на корточки возле моих ног. Положил руки замком на мое оголенное колено. Я только сейчас заметила, что на левой руке, прям на тыльной стороне ладони, всё в татуировках. Какие-то символы на непонятном языке. Один спускался к безымянному пальцу и обвивал, словно кольцо. И глаза у Макса не синие, а лазурные, с прозеленью. И слишком близко. Зачем-то я наклоняюсь ниже, чтобы почти столкнуться носами, но всю эпичность момента разрывает женский крик, что доносится от фонтана. Мы с Максимом, как два кота, застуканные с поличным, разлетелись в разные стороны и прислушались. Крик сменился визгом. И я, приподняв подол платья, направлюсь к источнику звука. Свидетель жениха, как истинный рыцарь, не бросил меня на поедание дракону и пошёл следом.
—Зачем мы туда идём? — мужчина заметил, что я споткнулась на тропинке, и поспешно перехватил за локоть. — Логичнее идти в обратную сторону от скандала…
— Как-то вы не по-рыцарски рассуждаете, — горячая ладонь щекотала кожу, но я отбросила эту ненужную реакцию организма и продолжила пробираться к фонтану.
— А кто сказал, что я — рыцарь?
— Законы жанра…
— Какого?
— Лирического.
— Христина, вы же так долго можете дурить голову? — я слегка смутилась, но все же кивнула головой. — Поэтому повторюсь, зачем мы спешим?
— Это может быть очень важный скандал, — уходя от ответа, а заодно и веток уже облетевшей сирени, заключила я. Мужчина остановился и пристально вгляделся в мой профиль. Не нашёл ответа и вернулся к каверзным вопросам.
— Не думал, что вы подвязались разносить сплетни…
— Берите выше. Я их стараюсь упредить.
Тропинка выводила на открытое пространство, откуда нельзя незаметно наблюдать за спектаклем. Я решительно шагнула на ровный зелёный газон и, утопая каблуками в мягком дерне, припустила к кустам плетистых роз. Максим что-то бурчал себе под нос про логику, женщин и каблуки. Когда блокпост был благополучно занят, я постаралась подвинуть розовые ветви, но они кололись неимоверно. Чертыхнувшись, я наклонилась к прорехе листвы, что была у меня на уровне груди. Мужчина повторил мой манёвр и слегка навалился сверху, прижимая мою голову своим подбородком. Понимая, что так долго в позе радикулитной креветки не простою, я решила сместиться, но крепкие руки перехватили меня поперек талии, тем самым придерживая.
— Максим, вы не могли бы отодвинуть свой кинжал от моего зада? — бурчать приходилось тихо, но визави прекрасно меня расслышал и зашипел в ответ:
— Побойтесь Бога, вы — привлекательная девушка, я — здоровый мужчина. Это очевидно, что мое оружие желает покинуть ножны.
Комплимент, хоть и несвоевременный, пришлось засчитать.
Розовый бутон качался возле моего носа. Я фыркнула на него один раз, чтобы не мешал, второй. На третьем заходе я попыталась его оборвать, но добилась лишь того, что цветок облетел, и теперь мой любопытный орган щекотал чашелистик.
Движение возле фонтана возобновилось. Две фигуры перестали стоять столбами и начали размахивать руками. Расслышать ничего не удавалось, как я не старалась прислушаться. А ещё надрывное сопение мужчины, что уткнулся мне в макушку, мешало сосредоточиться.
— Христин, ещё раз вильнёшь задом, и я исполню прям здесь свидетельский зарок! — почти рявкнул мне на ухо Максим. Я обернулась через плечо и непонимающе вытаращилась. — На свадьбе, для крепкого брака, свидетель и свидетельница…
— Да, вы не рыцарь, — перебила я. — Вы просто разбойник с большой дороги.
Мизансцена пришла в движение. Левая фигурка дёрнулась, и в свете фонарей отчётливо прорисовался один интернациональный жест. А я узнала дуэлянтов.
— Максим, вы ещё желаете получить индульгенцию? — похоже мужчина тоже начал догадываться о причинах криков и визгов, поэтому протянул с сомнением:
— Уже не уверен.
— А придётся…
Глава 6
Мужик артачился. Я активно настаивала, жаль не на марочном коньяке, а на своих веских доводах.
— Нет, нет! И ещё раз нет! — Максим быстро развернул меня к себе лицом и язвил.
— Вам придётся по вкусу, — убеждала я.
— В жизни мне такое не понравится!
— Да вы не проверяли!
Недолгие уговоры забредали в тупи?к. Уже в третий раз. А бурный скандал у фонтана активно набирал обороты. Я психовала.
— Я не буду добровольно участвовать в бабском мордобое! — мускулистый мужчина безуспешно отступал от меня. Шагнул назад, но я вцепилась в него с вожделением бедуина, который пересёк пустыню и увидел густой оазис. Схватила большую жёсткую ладонь Макса, и замок из рук придавила к своей взволнованной груди. Свидетель сглотнул.
— Поднимаю ставки! — залепетала я, глазея на подельника снизу-вверх. — Помогите не допустить скандала, и мы перейдём с вами…
— В горизонтальную плоскость?
— Господи, я вымаливаю вас растащить двух хмельных девиц, а у вас требований, будто великого дракона пошли изводить.
— Раз это так просто — иди, сама разнимай их!
— Я не базарная девка, чтобы участвовать в мордобое!
Мужская ладонь под моими пальцами зашевелилась. Нет, я не подумала, что визави под шумок решил меня облапать. Он просто тривиально вырывался! Я усилила нажим и шагнула впритык. Положила левую руку на накаченную грудь, прошлась пальцами к плечу, обрисовала бицепс и сцапала мужика за второе запястье.
— А я, по-твоему, достаточно распущен для бабской склоки?
— Ты достаточно силён! — ляпнула и перестала ломать комедию.
— Что это за дискриминация по размеру бицепсов?
— А тебе приятнее, чтобы я дискриминировала тебя по размеру интеллекта?
— Лучше по габаритам достоинства...
— Отлично! У кого член, тот и разнимает кур!
И не дожидаясь ответной реплики, выскочила из роз, таща Макса на буксире. Он уже не упирался. Когда мы добежали до фонтана, Люся добралась до рыжеволосой девицы и что-то втолковывала, тыча пальцем в грудь соперницы. Девушка наигранно поддакивала, а потом схватила подругу за руку и сильно сжала.
Я только собиралась открыть рот и переключить внимание на себя, как Люци с размаху втащила собеседнице сочную плюху. Я оторопела и застопорилась. Чтобы моя подруга, вот так, без реверансов, набросилась на человека?! Да какой бес в неё вселился? Хотя, я догадываюсь какой: вечеринка, вино, шампанское…
Мы с Максом слаженно разделили цели. Я подлетела к подруге и схватила её за запястья. Она, разглядев знакомое лицо, стала ещё сильнее верещать, что «вертихвостка вертела-таки своим хвостом перед её женихом». Нет, я не спорила, вертела и вертела. Но зачем так орать? Мужчина оттаскивал рыжую в сторону, но та сопротивлялась, требуя реванша. Я отгородила подругу, заслонив собой. Ну, и огребла за компанию. Незнакомая девица вцепилась мне в волосы. Каблуки разъехались по брусчатке. Равновесие терялось. Я взмахнула руками, чтобы обрести баланс, и Люська попыталась меня удержать. Максим перехватил бестию за талию и потянул на себя. Та не захотела расставаться с добычей — с прядью моих волос. И я повалилась на незнакомку. Подруга шла на прицепе. А три девицы кого угодно уложат в гроб, даже такого здоровяка, как наш свидетель.
Он отчаянно матерился из-под груды дамских тел. Какая-то дрянь продолжила драть меня за волосы. Люси, разглядев причину моей недееспособности, заёрзала и поползла по мне выше. Наклонилась и отомстила — жестоко схватила чёлку рыжей в питбулий захват. Та завизжала мне прямо в ухо. Теперь мы с Максом матерились в унисон. Наконец ему удалось выкарабкаться, и каким-то образом выудить меня, больно дёрнув за руку. Две истерички катались возле фонтана. Потом подруга оседлала противницу и вознамерилась как следует навалять по щам, но Максим очухался и стащил Люци. Та дрыгала ногами, выскальзывала и вцепилась зубами в мужское запястье. Свидетель не ожидал такого коварства: ойкнул и расцепил руки. Люда скакнула на рыжеволосую, и они вместе шлёпнулись в фонтан, подняв облако брызг. Я попыталась нащупать подол платья подруги и провести спасательную операцию, но осклизлые стенки чаши не давали девушкам встать даже на карачки. Когда в меня прилетело шматком тины, терпение рявкнуло: «ариведерчи».
В шестнадцать лет у нас прорвало трубу с холодной водой в туалете. Дяди дома не было, а Макаронина осуществлял единственную возможную для своего возраста обязанность — выносил мусор. Тётя Глаша заламывала руки, молила слесарей решить проблему, но они были ленивы и пьяны. Через три часа с тазиками, вёдрами и тряпками, Аглая Степановна вышла из себя и покрыла такими многоэтажными конструкциями нерадивых ремонтников, что инцидент исчерпался через четверть часа. Я тогда так удивилась и, чего уж врать, записала парочку оборотов. А тётушка с моськой полного благодушия призналась, что истинная леди должна уметь одинаково хорошо разговаривать и на светском рауте и матюгаться так, чтобы последний грузчик её понял.
С тех пор в самых фатальных ситуациях я вспоминаю эту фразу и следую примеру родственницы.
— Да ты… И ещё раз… Чтоб тебя завернули… А вот…рыжая… за ноги и через… Люци тебя… в одно… и многими… И чтоб глаза…
Все примолкли. Макс выудил девиц из фонтана. Люся отжимала волосы и подол платья. Вытирала мокрыми руками нос. Рыжеволосая вытряхивала из туфельки осколки камней и не смотрела в мою сторону. Максим подошёл ко мне, хлопнул по плечу и спросил:
— А сразу так нельзя было сделать?
Кстати, кто ему шнобель успел расквасить?
Глава 7
Мягкий, пушистый ковёр шуршал под туфлями. Я бродила туда-сюда по выделенной мне спальне. На прикроватной тумбочке стояло ведёрко со льдом. В них шампанское доставляют. Но мне оно необходимо в иных целях.
