– Ничего себе! Я не знал про такой ролик.
– Я думала, что это фотошоп, что они тебя туда «приклеили». Иначе где бы они взяли твои фото? Неужели ты сам в соцсетях их выкладывал?
– Да, выкладывал, когда делал отчётный пост, – признался Захар. – Пришлёшь мне в «Телеграмме» ссылку на этот ролик?
– Хорошо, сегодня в обед скину. – Мама укоризненно покивала головой. – Сынок, ну если ты поехал в Украину, то мог хотя бы меня поставить в известность?
– И ты бы отпустила?
– Нет, конечно, ну а так я месяц переживала, пока тебя не было, у меня чуть сердце не разорвалось. Всё думала, где ты, и что с тобой. Мне как бабушка сказала в начале октября, что обещал к ней не заходить неопределённое время, так я и начала переживать.
– Ну ладно, это уже в прошлом, – сказал Захар. – Я вернулся, со мной всё в порядке. Ничего страшного со мной там не сделали. Отличная страна, и город к русским очень гостеприимно настроен. Если они не оккупанты, конечно.
– Ну ты даёшь, конечно, сына. Да, вот ещё что. Ты же знаешь, что я как публичная персона и как судья Феврального открыто поддерживать не могу? Иначе меня могут уволить. Но помочь как-нибудь всё равно хочется. Так что я тут купила сладостей для ваших ребят, там и для тебя кое-что есть, веганское, и обычные вкусности. Ты мог бы сейчас со мной прокатиться, штаб всё равно здесь не далеко? Я сегодня не на служебной машине, Александр Васильич взял отгул. Перетащишь коробки из багажника? Я за углом где-нибудь припаркуюсь, потому что мне возле самого штаба светиться нельзя.
Настала очередь удивляться Захару.
– Отлично, – сказал он. – Я как раз пока не успел раздеться. И мне бы не помешало развеяться. Поехали.
Штаб в это раннее время ещё только открылся, и в нём был только сонный Жора. Меньше всего он ожидал увидеть Захара с двумя коробками, набитыми продуктами – лапшой, печеньем, соками и прочим. В штабе, конечно, был холодильник, но он редко когда наполнялся больше, чем на одну треть. С едой, как и с деньгами, здесь всегда было не особо густо. Мамина «гуманитарная помощь» оказалась очень кстати. Захар объяснил, что это не всё, и он вернётся ещё на несколько заходов.
– Передай маме большое спасибо за всё это добро, – поблагодарил Жора.
– Конечно, – сказал Захар. – Я не прощаюсь, возможно, сегодня ещё увидимся.
Когда мама подвезла Захара «домой» (на вновь вернувшуюся в его постоянное распоряжение квартиру), он немало посмеялся с видео, которое она скинула. Оказалось, это и есть тот самый «репортаж», где штаб называли филиалом сатанистов на основании того, что Жора, как выяснялось, был подписан «Вконтакте» на группу «Сатанисты». Помимо данного гэга, а также фотографий Захара на фоне николаевского Майдана, видео содержало пятиминутное интервью с Христосом, тем самым стажёром, которого выгнали за то, что он покуривал травку на рабочем месте. С одной маленькой поправочкой – с лёгкой руки журналистов срок его работы в штабе Феврального растянулся от одной недели до полугода. И теперь Христос с пафосным лицом вещал про то, как он самоотверженно работал во благо кампании, но потом разочаровался в Февральном и решил искать другие пути для того, чтобы улучшить жизнь в стране. Как выяснилось, этот сюжет появился на какое-то время на сайте канала, но по телику его так и не выпустили, видимо, постыдились. Однако в интернете он всё равно остался. Захар чувствовал себя разбитым после ссоры с бабушкой, но ролик хотя бы немного поднял ему настроение.
Наравне с раздачей листовок днём, на кубах и агитпрогулках, и хождением по вечерам «от двери к двери» в общагах и панельных домах, волонтёры штаба также старались внедрять формат агитации под кодовым названием «живой разговор». Он включал в себя рано утром, по будням раздачу газет на проходных заводов, где обычно перед началом рабочей смены образовывался большой поток рабочих, и по выходным – в пригородных электричках (люди едут на дачу). Опять же, как и в одд, упор делался на газеты потому, что их обычно читают люди в электричках, и их же любит «рабочий класс», а у кого-то может даже будет время пробежать одну-две полосы, пока будет переодеваться перед сменой.
Поначалу этот формат не пользовался популярностью у волонтёров, потому что чтобы приехать вовремя, особенно на проходную, до начала рабочего дня, надо было очень рано проснуться. За пару дней до понедельника 27 ноября Захар смело вызвался ехать на проходную, но к нему в пару захотела только Злата Тихомирова, все остальные слишком устали после недавних ударных кубов и заморочек с Тучиным. Захар удивлялся героизму этой девушки. Если он не учился и ему просто нужно было пересилить себя и рано встать, то ей после проходной ещё придётся ехать на пары. Поэтому Гордеев очень сильно боялся проспать и подвести её.
Приехав накануне вечером на квартиру, он часов до двух ночи занимался тем, что сворачивал газеты, которые забрал из штаба. В пять утра, он с трудом заставил себя продрать глаза и выключить звонок будильника. Голова была тяжёлой, как гиря. Хотелось вернуться назад и провалиться в забытье. «Надо вставать, – сказал себе Захар. – Другого шанса спасти Россию не будет». В школе у него всегда были проблемы с подъёмом, но, как оказалось, если есть достаточный стимул, он способен был себя пересилить.
Потом он проехал несколько остановок по абсолютно пустому ещё предрассветному городу, в одном из первых, наверное, автобусов, баюкая на коленях набитую газетами хлопчатую белую сумку с красной надписью «Февральный». Выйдя в центре, он стал искать заспанными глазами Злату, и вначале обрадовался, что приехал раньше неё. Минут через десять замёрз и забеспокоился, что та вообще не придёт. Проклятый телефон, как назло, практически сел на морозе, и Захар хотел зайти в подъезд, потому что боялся, что если начнёт звонить с улицы, батарейка сядет окончательно, а в подъезде всё же теплее. Из двери ближайшего дома вышел какой-то тип, Захар не успел поймать дверь, и попросил того открыть ему, чтобы позвонить, но мужик оказался несговорчивый.
К счастью, Злата всё-таки появилась, Гордеев заметил девушку издалека в её синем бархатистом пальто и разлапистых белых перчатках. Злата заключила его в приветственные объятия, после чего напарники залезли в маршрутку, которая шла на полуостров Эгершельд – район западнее центра. Жора отвёл им на разработку проходную предприятия «Морской порт», для этого нужно было выйти на одну остановку не доезжая моста (что был примерно в середине полуострова), а там свернуть и ещё, судя по карте, минут десять-двадцать идти пешком.
– А мы не проедем нужную остановку? – спросил Захар.
– Будем по моей карте в приложении следить, – сказала Злата, доставая телефон. У неё батарейка, судя по всему, была поновее, и при запуске мобильного интернета на морозе разряжалась не так быстро. – Не бойся, не опоздаем. Мы с большим запасом времени вышли.
– Хочется в это верить, – ответил Захар.
– А ты молодец, рано встал, приехал, – похвалила его Злата. – Не каждый бы так смог.
– Да ладно, раз уж ты смогла, то и мне вполне по силам.
– У меня-то общага здесь совсем недалеко, пара кварталов вверх по улице.
– Так и я тоже рядом живу, всего в нескольких остановках. Это же не с другого конца города ехать.
– Да, ты прав.
Они, как и заверила Злата, не прозевали нужную остановку, и, свернув на змеящуюся вглубь каменных джунглей дорогу, доковыляли по ней до проходной предприятия. Двери, честно говоря, выглядели не очень внушительно. Злата даже сначала засомневалась, тот ли это вход, но по карте место было правильным. Пока что никого ещё не виднелось, и они принялись ждать. Захар поставил сумку с газетами рядышком.
– Ух, ну и холод, – сказала Злата. – Я просто умираю. Я вчера взяла термос из штаба, так что когда закончим, спрячемся где-нибудь и попьём чай.
– А ты предусмотрительная, – похвалил Захар.
– Ты принёс газеты, а я взяла термос и фотоаппарат, каждый отвечает за что-то своё. Распределение ответственности.
Наконец начали появляться первые рабочие, и Захар принялся за раздачу. Злата сначала пыталась сделать несколько кадров для штабного фотоархива, но из-за того, что ещё было темно, нормальных фотографий не получилось. Потом она плюнула и сама принялась за настоящее дело, тем более, что наплыв людей постепенно усиливался. Каждую минуту проходило в среднем несколько человек. Иногда на несколько минут могло быть затишье, а иногда наоборот, валила целая толпа, и они не успевали всех «обработать» и в четыре руки.
Вредная бабушка-сторож несколько раз попыталась выйти и спровадить их, под предлогом того, что это закрытое предприятие, и им нельзя здесь находиться, а тем более агитировать. Злата и Захар отвечали очевидное, что они и не заходят на саму территорию предприятия, а стоят снаружи, у входа.
Один крепкий мужик, выходивший ИЗ проходной (небольшая часть людей проходила в обратном направлении), когда Захар с улыбкой предложил ему газету, пригрозил, что убьёт их (Захара и Злату), если ещё здесь увидит. После этого он скрылся из виду, но ребята, конечно, не подумали останавливаться.
– Смотри, тот мужик, кажется, возвращается, – Злата опасливо подёргала Захара за рукав. – Вон он, на углу крутится.
– Он нам ничего не сделает, – уверенно сказал Захар и на всякий случай вынул из кармана перцовый баллончик.
– Ага, вроде свалил, – успокоилась Злата. Захар спрятал флакончик обратно. – А ты молоток, всегда держишься начеку!..
Когда рабочие перестали прибывать и началась смена, у Захара ещё осталось в сумке несколько десятков газет, и напарники просто раздали их случайным прохожим. Они зашли в тёплую парадную какого-то офиса, и так как оттуда их никто не гнал, прям тут на подоконнике вытащили термос и стали греться чаем, и провели так минут тридцать, пока Злате не подошло время ехать на пары. Злата рассказала, что сама она из Хабаровска (в Майский порт многие ехали учиться, потому что в других ближайших городах была ещё большая беспросветность). Училась она тут на ядерного химика. Начала увлекаться политикой то ли год, то ли полтора назад, когда с подругой поехала в Москву. Была такая специальная схема для путешествий – через интернет в тематическом сообществе находишь человека, который живёт в городе, куда ты хочешь поехать, списываешься с ним, и если он не против, приезжаешь и живёшь у него какое-то время. Вот по этой схеме они и ездили, и жили у одного парня. Тот парень с его другом, слово за слово, начали их немного просвещать и показывать различные видео про политику – канал «Камикадзе», «Сатира без нарратива», и другие подобные. Так Злата постепенно втянулась в эту тему. Захар рассказал, почему он стал веганом – как раньше ел мясо и рыбу много и с удовольствием, а потом в нём как будто что-то переключилось, и он перестал получать наслаждение от этой еды. То бишь, он по-прежнему мог заставить себя есть такие продукты, но эстетического удовлетворения, как раньше, больше не приходило, а значит, и смысла в этом не было. Потом он стал читать разные статьи по веганству, откуда узнал, что потреблять такую пищу ещё и вредно, и примерно в то же время начал слушать группу «Пилот», солист которой активно проповедовал вегетарианский образ жизни. С тех пор, глядя на кусок мяса, Захар отчётливо понимал, что смотрит на часть мёртвого тела животного, и его начинало воротить при одной мысли о том, чтобы это съесть. Раньше он видел перед собой аппетитное блюдо, а сейчас лишь мёртвую плоть. Никакой ностальгии по мясу, которую общественные штампы приписывали веганам, он никогда не испытывал. Злата одобрила рассказ Захара и сказала, что сама год не ела мясо и «сидела» на веганской колбасе, но с началом учёбы ей пришлось вернуть его в свой рацион, так как времени на приготовление еды самой стало меньше, а большинство блюд, что продавались готовыми в магазинах, были, конечно, с мясом. Ещё Гордеев рассказал девушке, что почти не носит очки, потому что в них мышцы глаз коснеют, и что одно время делал глазные упражнения по системе Бейтса, которые позволяют эти мышцы развивать, после чего у него появилось улучшение, и Захар даже стал чётко различать номера подъезжающих автобусов, но вся проблема в том, что у него слабая сила воли, и он не может заставить себя делать эти упражнения систематически, чтобы полностью восстановить зрение. В общем, он рассказал ей такие личные вещи, с которыми стеснялся делиться с кем-либо другим из волонтёров. Хотя обычно Захар с трудом изъяснялся на словах, всё-таки он был больше писателем и лучше выражал свои мысли на бумаге, со Златой он чувствовал себя очень свободно и слова подбирались легко. Под конец разговора выяснилось, что у них общая мечта – поехать путешествовать по всему миру и объездить все доступные страны и места. Они договорились, что если когда-нибудь представится такая возможность, то осуществят эту мечту вместе. Ещё Злата параллельно с учёбой подрабатывала репетитором английского языка. Она даже поделилась с Захаром сайтом, через который выкладывала анкету, на случай, если Гордеев тоже захочет так подработать (правда, он пока не выучил английский, но когда-нибудь надеялся овладеть). Злата рассказала, что в начале пришла в штаб просто посмотреть, и ребята попросили её помочь сделать пару фото, а потом просили всё больше и больше, а отказывать неудобно, хотя и нет времени и недосыпает она ужасно. Вот так она и оказалась тут с Захаром на проходной. И не жалеет ни чуточки.
– Ну всё, нам пора идти, – сказала она. – До остановки, а там в разные стороны ехать. Полчаса пролетели незаметно!
– Да, и пораздавали мы ударно, – ответил Захар и взглянул ещё раз в лицо Злате, стараясь как можно надольше удержать в памяти это мгновение. Глаза чёрные, как соевый соус. На щеках маленькие веснушки, на подбородке миленькая ямочка, которая острее прочерчивалась от холода. – Подожди! Закрой глаза на секунду.
Злата, доверившись ему, опустила ресницы. Он наклонил к ней голову и поцеловал в ямочку на подбородке.
Несмотря на то, что бывший координатор Юрий Тучин больше не объявлялся в штабе, Захару ещё довелось с ним увидеться. Дело в том, что он попросил волонтёров штаба о помощи, о чём в чате «Адский актив» накануне сообщил Жора. В отместку за организацию памятных митингов 26 марта и 12 июня, суд впаял Тучину энное количество часов общественных работ. А из-за различных дел (связанных как с его депутатской карьерой, так и со штабом) у Юрия почти не было времени отрабатывать «каторгу».
И вот, уже почти подошёл крайний срок, а у него ещё пятьдесят часов остались не отработаны. Если Тучин не успеет их погасить, то, за невыполнение приговора вовремя, общественные работы могут заменить на арест, и упечь его на пятнадцать суток или на месяц за решётку. Последние пару дней Тучин в поте лица трудился вместе с сыном Женей, и количество оставшихся часов сократилось до тридцати. Но всё равно, даже заручившись помощью сыновей, он не укладывался в срок, до истечения которого были считанные дни.
Повезло ещё, что тётка, которая контролировала исполнение работ непосредственно на месте, попалась понятливая, и согласилась засчитывать отработанные часы, даже если вместо Юрия будет «отдуваться» кто-то другой.
– Я думала, что это фотошоп, что они тебя туда «приклеили». Иначе где бы они взяли твои фото? Неужели ты сам в соцсетях их выкладывал?
– Да, выкладывал, когда делал отчётный пост, – признался Захар. – Пришлёшь мне в «Телеграмме» ссылку на этот ролик?
– Хорошо, сегодня в обед скину. – Мама укоризненно покивала головой. – Сынок, ну если ты поехал в Украину, то мог хотя бы меня поставить в известность?
– И ты бы отпустила?
– Нет, конечно, ну а так я месяц переживала, пока тебя не было, у меня чуть сердце не разорвалось. Всё думала, где ты, и что с тобой. Мне как бабушка сказала в начале октября, что обещал к ней не заходить неопределённое время, так я и начала переживать.
– Ну ладно, это уже в прошлом, – сказал Захар. – Я вернулся, со мной всё в порядке. Ничего страшного со мной там не сделали. Отличная страна, и город к русским очень гостеприимно настроен. Если они не оккупанты, конечно.
– Ну ты даёшь, конечно, сына. Да, вот ещё что. Ты же знаешь, что я как публичная персона и как судья Феврального открыто поддерживать не могу? Иначе меня могут уволить. Но помочь как-нибудь всё равно хочется. Так что я тут купила сладостей для ваших ребят, там и для тебя кое-что есть, веганское, и обычные вкусности. Ты мог бы сейчас со мной прокатиться, штаб всё равно здесь не далеко? Я сегодня не на служебной машине, Александр Васильич взял отгул. Перетащишь коробки из багажника? Я за углом где-нибудь припаркуюсь, потому что мне возле самого штаба светиться нельзя.
Настала очередь удивляться Захару.
– Отлично, – сказал он. – Я как раз пока не успел раздеться. И мне бы не помешало развеяться. Поехали.
Штаб в это раннее время ещё только открылся, и в нём был только сонный Жора. Меньше всего он ожидал увидеть Захара с двумя коробками, набитыми продуктами – лапшой, печеньем, соками и прочим. В штабе, конечно, был холодильник, но он редко когда наполнялся больше, чем на одну треть. С едой, как и с деньгами, здесь всегда было не особо густо. Мамина «гуманитарная помощь» оказалась очень кстати. Захар объяснил, что это не всё, и он вернётся ещё на несколько заходов.
– Передай маме большое спасибо за всё это добро, – поблагодарил Жора.
– Конечно, – сказал Захар. – Я не прощаюсь, возможно, сегодня ещё увидимся.
Когда мама подвезла Захара «домой» (на вновь вернувшуюся в его постоянное распоряжение квартиру), он немало посмеялся с видео, которое она скинула. Оказалось, это и есть тот самый «репортаж», где штаб называли филиалом сатанистов на основании того, что Жора, как выяснялось, был подписан «Вконтакте» на группу «Сатанисты». Помимо данного гэга, а также фотографий Захара на фоне николаевского Майдана, видео содержало пятиминутное интервью с Христосом, тем самым стажёром, которого выгнали за то, что он покуривал травку на рабочем месте. С одной маленькой поправочкой – с лёгкой руки журналистов срок его работы в штабе Феврального растянулся от одной недели до полугода. И теперь Христос с пафосным лицом вещал про то, как он самоотверженно работал во благо кампании, но потом разочаровался в Февральном и решил искать другие пути для того, чтобы улучшить жизнь в стране. Как выяснилось, этот сюжет появился на какое-то время на сайте канала, но по телику его так и не выпустили, видимо, постыдились. Однако в интернете он всё равно остался. Захар чувствовал себя разбитым после ссоры с бабушкой, но ролик хотя бы немного поднял ему настроение.
Глава 6. Новое утро
Наравне с раздачей листовок днём, на кубах и агитпрогулках, и хождением по вечерам «от двери к двери» в общагах и панельных домах, волонтёры штаба также старались внедрять формат агитации под кодовым названием «живой разговор». Он включал в себя рано утром, по будням раздачу газет на проходных заводов, где обычно перед началом рабочей смены образовывался большой поток рабочих, и по выходным – в пригородных электричках (люди едут на дачу). Опять же, как и в одд, упор делался на газеты потому, что их обычно читают люди в электричках, и их же любит «рабочий класс», а у кого-то может даже будет время пробежать одну-две полосы, пока будет переодеваться перед сменой.
Поначалу этот формат не пользовался популярностью у волонтёров, потому что чтобы приехать вовремя, особенно на проходную, до начала рабочего дня, надо было очень рано проснуться. За пару дней до понедельника 27 ноября Захар смело вызвался ехать на проходную, но к нему в пару захотела только Злата Тихомирова, все остальные слишком устали после недавних ударных кубов и заморочек с Тучиным. Захар удивлялся героизму этой девушки. Если он не учился и ему просто нужно было пересилить себя и рано встать, то ей после проходной ещё придётся ехать на пары. Поэтому Гордеев очень сильно боялся проспать и подвести её.
Приехав накануне вечером на квартиру, он часов до двух ночи занимался тем, что сворачивал газеты, которые забрал из штаба. В пять утра, он с трудом заставил себя продрать глаза и выключить звонок будильника. Голова была тяжёлой, как гиря. Хотелось вернуться назад и провалиться в забытье. «Надо вставать, – сказал себе Захар. – Другого шанса спасти Россию не будет». В школе у него всегда были проблемы с подъёмом, но, как оказалось, если есть достаточный стимул, он способен был себя пересилить.
Потом он проехал несколько остановок по абсолютно пустому ещё предрассветному городу, в одном из первых, наверное, автобусов, баюкая на коленях набитую газетами хлопчатую белую сумку с красной надписью «Февральный». Выйдя в центре, он стал искать заспанными глазами Злату, и вначале обрадовался, что приехал раньше неё. Минут через десять замёрз и забеспокоился, что та вообще не придёт. Проклятый телефон, как назло, практически сел на морозе, и Захар хотел зайти в подъезд, потому что боялся, что если начнёт звонить с улицы, батарейка сядет окончательно, а в подъезде всё же теплее. Из двери ближайшего дома вышел какой-то тип, Захар не успел поймать дверь, и попросил того открыть ему, чтобы позвонить, но мужик оказался несговорчивый.
К счастью, Злата всё-таки появилась, Гордеев заметил девушку издалека в её синем бархатистом пальто и разлапистых белых перчатках. Злата заключила его в приветственные объятия, после чего напарники залезли в маршрутку, которая шла на полуостров Эгершельд – район западнее центра. Жора отвёл им на разработку проходную предприятия «Морской порт», для этого нужно было выйти на одну остановку не доезжая моста (что был примерно в середине полуострова), а там свернуть и ещё, судя по карте, минут десять-двадцать идти пешком.
– А мы не проедем нужную остановку? – спросил Захар.
– Будем по моей карте в приложении следить, – сказала Злата, доставая телефон. У неё батарейка, судя по всему, была поновее, и при запуске мобильного интернета на морозе разряжалась не так быстро. – Не бойся, не опоздаем. Мы с большим запасом времени вышли.
– Хочется в это верить, – ответил Захар.
– А ты молодец, рано встал, приехал, – похвалила его Злата. – Не каждый бы так смог.
– Да ладно, раз уж ты смогла, то и мне вполне по силам.
– У меня-то общага здесь совсем недалеко, пара кварталов вверх по улице.
– Так и я тоже рядом живу, всего в нескольких остановках. Это же не с другого конца города ехать.
– Да, ты прав.
Они, как и заверила Злата, не прозевали нужную остановку, и, свернув на змеящуюся вглубь каменных джунглей дорогу, доковыляли по ней до проходной предприятия. Двери, честно говоря, выглядели не очень внушительно. Злата даже сначала засомневалась, тот ли это вход, но по карте место было правильным. Пока что никого ещё не виднелось, и они принялись ждать. Захар поставил сумку с газетами рядышком.
– Ух, ну и холод, – сказала Злата. – Я просто умираю. Я вчера взяла термос из штаба, так что когда закончим, спрячемся где-нибудь и попьём чай.
– А ты предусмотрительная, – похвалил Захар.
– Ты принёс газеты, а я взяла термос и фотоаппарат, каждый отвечает за что-то своё. Распределение ответственности.
Наконец начали появляться первые рабочие, и Захар принялся за раздачу. Злата сначала пыталась сделать несколько кадров для штабного фотоархива, но из-за того, что ещё было темно, нормальных фотографий не получилось. Потом она плюнула и сама принялась за настоящее дело, тем более, что наплыв людей постепенно усиливался. Каждую минуту проходило в среднем несколько человек. Иногда на несколько минут могло быть затишье, а иногда наоборот, валила целая толпа, и они не успевали всех «обработать» и в четыре руки.
Вредная бабушка-сторож несколько раз попыталась выйти и спровадить их, под предлогом того, что это закрытое предприятие, и им нельзя здесь находиться, а тем более агитировать. Злата и Захар отвечали очевидное, что они и не заходят на саму территорию предприятия, а стоят снаружи, у входа.
Один крепкий мужик, выходивший ИЗ проходной (небольшая часть людей проходила в обратном направлении), когда Захар с улыбкой предложил ему газету, пригрозил, что убьёт их (Захара и Злату), если ещё здесь увидит. После этого он скрылся из виду, но ребята, конечно, не подумали останавливаться.
– Смотри, тот мужик, кажется, возвращается, – Злата опасливо подёргала Захара за рукав. – Вон он, на углу крутится.
– Он нам ничего не сделает, – уверенно сказал Захар и на всякий случай вынул из кармана перцовый баллончик.
– Ага, вроде свалил, – успокоилась Злата. Захар спрятал флакончик обратно. – А ты молоток, всегда держишься начеку!..
Когда рабочие перестали прибывать и началась смена, у Захара ещё осталось в сумке несколько десятков газет, и напарники просто раздали их случайным прохожим. Они зашли в тёплую парадную какого-то офиса, и так как оттуда их никто не гнал, прям тут на подоконнике вытащили термос и стали греться чаем, и провели так минут тридцать, пока Злате не подошло время ехать на пары. Злата рассказала, что сама она из Хабаровска (в Майский порт многие ехали учиться, потому что в других ближайших городах была ещё большая беспросветность). Училась она тут на ядерного химика. Начала увлекаться политикой то ли год, то ли полтора назад, когда с подругой поехала в Москву. Была такая специальная схема для путешествий – через интернет в тематическом сообществе находишь человека, который живёт в городе, куда ты хочешь поехать, списываешься с ним, и если он не против, приезжаешь и живёшь у него какое-то время. Вот по этой схеме они и ездили, и жили у одного парня. Тот парень с его другом, слово за слово, начали их немного просвещать и показывать различные видео про политику – канал «Камикадзе», «Сатира без нарратива», и другие подобные. Так Злата постепенно втянулась в эту тему. Захар рассказал, почему он стал веганом – как раньше ел мясо и рыбу много и с удовольствием, а потом в нём как будто что-то переключилось, и он перестал получать наслаждение от этой еды. То бишь, он по-прежнему мог заставить себя есть такие продукты, но эстетического удовлетворения, как раньше, больше не приходило, а значит, и смысла в этом не было. Потом он стал читать разные статьи по веганству, откуда узнал, что потреблять такую пищу ещё и вредно, и примерно в то же время начал слушать группу «Пилот», солист которой активно проповедовал вегетарианский образ жизни. С тех пор, глядя на кусок мяса, Захар отчётливо понимал, что смотрит на часть мёртвого тела животного, и его начинало воротить при одной мысли о том, чтобы это съесть. Раньше он видел перед собой аппетитное блюдо, а сейчас лишь мёртвую плоть. Никакой ностальгии по мясу, которую общественные штампы приписывали веганам, он никогда не испытывал. Злата одобрила рассказ Захара и сказала, что сама год не ела мясо и «сидела» на веганской колбасе, но с началом учёбы ей пришлось вернуть его в свой рацион, так как времени на приготовление еды самой стало меньше, а большинство блюд, что продавались готовыми в магазинах, были, конечно, с мясом. Ещё Гордеев рассказал девушке, что почти не носит очки, потому что в них мышцы глаз коснеют, и что одно время делал глазные упражнения по системе Бейтса, которые позволяют эти мышцы развивать, после чего у него появилось улучшение, и Захар даже стал чётко различать номера подъезжающих автобусов, но вся проблема в том, что у него слабая сила воли, и он не может заставить себя делать эти упражнения систематически, чтобы полностью восстановить зрение. В общем, он рассказал ей такие личные вещи, с которыми стеснялся делиться с кем-либо другим из волонтёров. Хотя обычно Захар с трудом изъяснялся на словах, всё-таки он был больше писателем и лучше выражал свои мысли на бумаге, со Златой он чувствовал себя очень свободно и слова подбирались легко. Под конец разговора выяснилось, что у них общая мечта – поехать путешествовать по всему миру и объездить все доступные страны и места. Они договорились, что если когда-нибудь представится такая возможность, то осуществят эту мечту вместе. Ещё Злата параллельно с учёбой подрабатывала репетитором английского языка. Она даже поделилась с Захаром сайтом, через который выкладывала анкету, на случай, если Гордеев тоже захочет так подработать (правда, он пока не выучил английский, но когда-нибудь надеялся овладеть). Злата рассказала, что в начале пришла в штаб просто посмотреть, и ребята попросили её помочь сделать пару фото, а потом просили всё больше и больше, а отказывать неудобно, хотя и нет времени и недосыпает она ужасно. Вот так она и оказалась тут с Захаром на проходной. И не жалеет ни чуточки.
– Ну всё, нам пора идти, – сказала она. – До остановки, а там в разные стороны ехать. Полчаса пролетели незаметно!
– Да, и пораздавали мы ударно, – ответил Захар и взглянул ещё раз в лицо Злате, стараясь как можно надольше удержать в памяти это мгновение. Глаза чёрные, как соевый соус. На щеках маленькие веснушки, на подбородке миленькая ямочка, которая острее прочерчивалась от холода. – Подожди! Закрой глаза на секунду.
Злата, доверившись ему, опустила ресницы. Он наклонил к ней голову и поцеловал в ямочку на подбородке.
Глава 7. Новые места для агитации
Несмотря на то, что бывший координатор Юрий Тучин больше не объявлялся в штабе, Захару ещё довелось с ним увидеться. Дело в том, что он попросил волонтёров штаба о помощи, о чём в чате «Адский актив» накануне сообщил Жора. В отместку за организацию памятных митингов 26 марта и 12 июня, суд впаял Тучину энное количество часов общественных работ. А из-за различных дел (связанных как с его депутатской карьерой, так и со штабом) у Юрия почти не было времени отрабатывать «каторгу».
И вот, уже почти подошёл крайний срок, а у него ещё пятьдесят часов остались не отработаны. Если Тучин не успеет их погасить, то, за невыполнение приговора вовремя, общественные работы могут заменить на арест, и упечь его на пятнадцать суток или на месяц за решётку. Последние пару дней Тучин в поте лица трудился вместе с сыном Женей, и количество оставшихся часов сократилось до тридцати. Но всё равно, даже заручившись помощью сыновей, он не укладывался в срок, до истечения которого были считанные дни.
Повезло ещё, что тётка, которая контролировала исполнение работ непосредственно на месте, попалась понятливая, и согласилась засчитывать отработанные часы, даже если вместо Юрия будет «отдуваться» кто-то другой.
