Ваше Величество, пожалуйста, какая ваша любимая классика? – обратилась королева к Марку, который смущенно покраснел, услышав такое от самой королевы. Когда он посмотрел на прекрасную Мольмомену, то покраснел еще больше.
Королева, чье одеяние было белее снега и сама она была бледна, выглядела как живая статуя, сидящая на своем месте. Принцесса, напротив, вместо пышного слоя лепестков платья, которое она носила несколько минут назад, выбрала восточный стиль, надев лазурные легкие ткани. Она не стеснялась движений, и ее золотые серьги, такие же, как у Элериката, были маленькими. Ее волосы лежали на ее хрупком теле.
Марк, сам того не замечая, засмотревшись на принцессу и почувствовав удар в бок, пришел в себя благодаря Робу. Это сработало отлично. Марк, словно решив математическую задачу и желая крикнуть "Эврика!", сказал:
— Щелкунчик!
— Чайковский?! – глаза королевы засияли.
— Да, Чайковский! – подтвердил Марк. Он вспомнил "Щелкунчика". Петр Ильич Чайковский был знаменитым композитором. Бабушка Роза ставила пластинки с его музыкой. Да, Марк не был поклонником классической музыки, но тут он не прогадал! Элерикат одобрительно кивнула. Твинт громко произнес:
— Господин Фулблауш, Чайковский – Щелкунчик! – дирижер улыбнулся и снова поклонился, похоже, заказ ему понравился. Выпрямившись настолько ровно, насколько это было возможно, он повернулся к оркестру, держа в белой перчатке тонкую палочку. Вместе с левой рукой, он сделал жест, понятный только для его коллег. Они с энтузиазмом открыли партитуру, и лист с надписью "Пляска смерти" быстро сменился листом с надписью "Щелкунчик".
Дирижер слегка поправил бабочку и глубоко вздохнул. Подняв круглый подбородок еще выше, где стекали, как конские хвосты, белые усы, взмахнул своей палочкой. Красная вспышка, похожая на бенгальский огонь, появилась и исчезла, но магия сработала. Над сценой, где на потолке свисал драпированный занавес, появились две пугающие руки, словно оторванные от реальности.
Гигантские серые руки с черными острыми когтями. Гости вздрогнули, увидев, как нечто оторванное от реальности появилось над ними. Но, заметив, что королева и принцесса сидят спокойно и томно смотрят на сцену, они решили, что эта часть представления. Так и было. Дирижер взмахнул еще раз своей палочкой, и на гигантских руках появились креста образные приспособления. Из этих приспособлений пошли красные веревки, которые связали всех кукол.
Дирижер, убедившись, что все связаны, слегка прокашлялся и, снова высоко задрав свой подбородок и глубоко вздохнув, начал плавно двигать своей палочкой, и мелодия зазвучала, симфония гармонично цвела.
* * *
Когда зазвучала мелодия, сказка пришла в холодную страну, проникая в души слушателей. Даже те, кто не был ценителем классической музыки, Роб и Марк, растаяли от этой мелодии. А что касается Милана, то он, как человек, знакомый с искусством, преклонился вперед и, сложив пальцы в замок, словно молился деве Марии, умиленно слушал. Его глаза блестели от восторга.
Несмотря на красивую мелодию, гости были удивлены тем, как играл оркестр. Особенно когда маленький дирижер двигал палочкой в такт, страшные мертвые руки двигали кукол. Кукловод Фулблауш оживил их, и вдобавок к этому, сама сцена пьесы Щелкунчика появилась в воздухе, над столом. Все персонажи, казалось, были сделаны из прозрачного стекла и играли свои роли, словно живые.
Кроме Марка все пили чай. Он краем глаза наблюдал за Мольмоменой. Она также заметила его взгляды. Когда заиграл симфонический оркестр, Марку стало тягостно, в нём зарождались новые чувства. Неужели он влюбился?! Пока он мучился от новых для него переживаний:
— А теперь, если позволите, моя любимая, – и тут же заиграла более энергичная композиция. Марк вздрогнул, бедняга даже не заметил смены мелодии. Он не услышал слов королевы. Его поглотила принцесса. Однако он увидел танцующих девушек-лебедей. Они пронеслись мимо его глаз на цыпочках. И кружились в воздухе, словно цветы.
Ещё полчаса они слушали классическую музыку. И Марк, как и многие другие гости, заметил, что у Роба начинают слипаться глаза. Элерикат решила прекратить пытку:
— Дорогая, кажется, гости устали. Может, сыграешь что-нибудь напоследок перед сном? – королева, двигаясь, словно кукла, осторожно глотнула чаю и заботливо, как мать, посмотрела на Мольмомену. Принцесса быстро направилась к фортепиано, её прозрачная вуаль развевалась на ветру.
Открыв хрустальную крышку, принцесса аккуратно села на мягкий стул и начала играть "Пение ангелов" Моцарта. И действительно, появились оболочки, а на них сидели светящиеся ангелочки и слушали эту композицию.
Мягкие ноты дарили тепло и заботу. Гости наполнялись любовью. Им хотелось забыться, заснуть, как барсуки в норе.
Роб, глядя на них, думал лишь о мягкой постели. Марк, сидевший рядом с ним, удивился, насколько тот ослаб, будто мёртвый навалился на него. За Робом он заметил Милана, который сидел с красными глазами и еле держался. Он подумал, почему они все настолько устали?! Конечно, он также устал, но всё же не настолько, чтобы развалиться как карточный дом.
Когда Мольмомена закончила играть на клавишах, она аккуратно закрыла крышку пианино и нежно взглянула на своих гостей.
Снежная Королева сказала:
— Спасибо, дорогая, ? и Марк слегка ударил Роба по плечу, отчего тот вздрогнул, хотя обоих уже клонило ко сну. Несмотря на сильную сонливость, они смогли дружно хлопнуть в ладоши. Когда принцесса увидела, как ей аплодируют, она почтительно поклонилась в ответ. Марк подумал про себя:
— Что за девушка!
Королева сказала:
— Надеюсь, вам понравилось, ? она добавила, — Сейчас ночь, хотя здесь трудно понять, когда именно наступает ночь. Небо всегда черное, и только раз в месяц на нем появляется кроваво-красная луна, которая меняет пейзаж, — Внезапно лицо королевы изменилось, ее глаза покраснели, а улыбка стала зловещей. Марк почувствовал, как что-то пробежало мимо него, и быстро обернулся. Там ничего не было. Когда он повернулся обратно, он увидел женщину с черными волосами, испачканными в крови, и ее белое платье было покрыто пятнами. Она открыла рот, и оттуда вырвалась неприглядная тьма. Ведьма или кто-то еще, Марк не мог сказать точно, но он услышал ее крик:
— Ааааа! Ты мой!!!
Гости с трудом встали. Внезапно возникла непредвиденная ситуация: Роб стоял, шатаясь, как пьяный, а Милан держался прямо, но только потому, что это была маска. Возникал вопрос: если они едва держатся на ногах, как они собираются тащить Марка?! У них не было выбора, кроме как попытаться. Если бы это не сработало, им пришлось бы ползти, как улиткам. Это было бы забавно, но полы были скользкими.
Марк хотел что-то ответить, но Элерикат опередила его, сказав:
— Ваше высочество, я надеюсь, вы не забыли о нашей договоренности провести беседу наедине? ? Марк вспомнил, что вовремя ужина королева пригласила его поговорить с ней наедине. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Роб и Милан последовали за Твинтом, слегка навалившись друг на друга. Мольмомена прошла мимо Марка и тихо прошептала:
— Спокойной ночи, сладких снов, ? он ответил ей нежным голосом, удивившись сам себе:
— Вам тоже, ? но потом произошло нечто странное. Когда принцесса поклонилась ему, камни в ее серьгах внезапно ярко сверкнули, а затем так же быстро погасли. Легкими, полными сил шажками она ушла, оставив Марка и Элериката наедине в комнате.
Королева молчала и просто смотрела на него. Ее лицо выражало холод без единой эмоции. Или стыд?! Если перевести это на слова, то получится:
— «Боже Марк, тебе должно быть стыдно!» ? будто она хотела ему сказать.
Тишина затянулась. Марку стало не по себе, он не мог больше смотреть ей в глаза. По какой-то причине у нее были серые глаза вместо зеленых, как раньше. Когда он попытался направить на нее свой волчий глаз, его сердце сковал ледяной холод. Глубоко в темноте невинные зверьки царапали скалы, пытаясь выбраться, но у них не получалось. От волнения ему казалось, будто здесь одиноко. Это чувство было ему знакомо. Почувствовав аромат чая, который на удивление был еще горячим, он сделал пару глотков и неожиданно быстро расслабился, беспокойство ушло. Ему стало легко на душе, и он подумал:
— Если этот чай действует так блаженно, то почему я не попробовал его раньше?! ? он понял, почему двое других были так расслаблены.
Марк, опустошив свою чашку, вытер рот рукавом и посмотрел на королеву, но в этот раз не почувствовал в ее глазах смешанных чувств. Вместо этого, снежный туман рассеялся, ее безжизненные глаза слабо блестели. Она выглядела так, будто была не живой, а пустым сосудом. И тогда, когда он падал в густой серый туман "В Никуда" на его плечи легли руки, покрытые кровью и с черными коготками, она усмехнулась:
— Я вам здесь не мешаю?! ? Марк уже падал в пустоту, утопая в ней без остатка.
— «Что вообще происходит?!» ? пытался он подумать издалека. Но он сказал еще раз тихо, — Зачем вообще думать?! Вон я вижу белоснежную пустыню, я утону в ней, отдамся сладостным грезам, перестану наконец бороться. Я свободен! ? да, он действительно куда-то летел, и тогда громко:
— Марк! Это ловушка, проснись!
VI
Сумасбродный Мир
1
Белые – Странные Пески
Необычное перламутровое небо. Пустыня белая как мука. Тишина, царившая здесь, делала этот странный мир загадочным. Никого вокруг. Лишь совсем один лежит одиннадцатилетний мальчик безмятежно.
Марк, медленно как когда-то вставал утром в школу, нехотя открыл глаза. Перед собой увидел лишь безмятежный нежный небосклон, и ему стало хорошо. Хотел вернуться в сон, но вдруг перед глазами что-то пролетело.
Поднялся. Руками ощутил мягкий песок и, почувствовав пальцы ног, снял свои сапоги. Даже оранжевую куртку снял. Оставил в теле только черную футболку и брюки, босиком потоптался. Ему было очень-очень здорово наступать босыми стопами по белому песку, голова чистая, легкая. Он чувствовал лишь свободу, шел туда, куда глаза глядят. И пока шел, смотря на бескрайность, вдруг, неожиданно в голове раздался мощный гул. Она зазвенели так сильно, будто произошел выстрел в голову. Он упал на колени, схватившись руками. Сильно сжимал, будто пытался раздробить череп. Боль был огромной, невыносимой, он даже не мог крикнуть. Застывшая гримаса боли на лице.
И тут, словно из старого, радио, где слышимость барахлит, зазвучал голос:
— Марк прием! Это Блэк! Элерикат не та за кого себя выдает! Это была западня! Ты должен собраться! ? кричал один из его четырех Всадников. Из-за боли, Марк не мог ничего ответить ему, спросить, кто он. Голос, выбивший из колеи, снова не прозвучал. В разуме наступила прежняя тишина.
Марк посмотрел на ладони, будто впервые их видел. Слово Блэк, что-то положило в его чистое сознание. Впервые за все время благоденствия, пока он здесь, он почувствовал замешательство и интерес, неужели, кое – что случилось?! Людские мысли начали прорастать. Он начал, о чем-то думать.
— Блэк, Блэк. Блэк, Блэк, ? он повторял одно и тоже слово как дурак. Чесал себе голову, пытаясь избавиться от этого слова. Потом напряг голову, сделав снова гримасу боли, словно выжимая последний сок из лимона, выдавил из себя еще одно слово, — Блээк черныый..., ? и отдышался, успокоился. Затем вспышка солнца озарила разум. У него из не откуда появилась Идея.
Машинально. Без участия хозяина, палец левой руки начал самовольно рисовать на песке. Указательный палец, вонзившись, словно кинжал, резал песок, оставив линии, которые в итоге образовали вполне узнаваемый образ. На рисунке был изображен скелет в капюшоне с косой на руке. Наклонившись, мальчик внимательно рассматривал его. Он был одинок в пустыне и напряженно размышлял. Потерев подбородок, он нахмурил густые брови, выглядя серьезным, как никогда. Однако, сколько бы он ни старался, больше ничего не смог увидеть.
Марк перестал терзать свой разум и встал на ноги, сказав:
— Если уж надо, то ответ придет сам, – смирившись, он глубоко вздохнул и продолжил идти босиком по песчаной почве. Только белые следы оставались позади него.
Он шел долго, как ему казалось, и кроме белых песков ничего не видел вокруг. Не имея понятие что нужно делать, ему захотелось просто лечь и уснуть. И вдруг, перед его глазами что-то снова промелькнуло. Придя в себя, он увидел, как что-то сверкает вдалеке среди массивных барханов.
Да, он видел блестящую вещь, но слабость, привязанная к нему, как гиря, тянула его вниз. Он чувствовал, что хочет упасть. Хотел ли кто-нибудь, чтобы он лежал и спал?! Не зная, что ответить на этот призыв, он решил не сопротивляться, однако замер и напряг свое хрупкое тело. Сам не зная почему, он не хотел подчиняться. Наконец, ухватился ли он за нить?! Или ему просто неприятно, когда кто-то или что-то заставляет его делать что-то, чего он не хочет?! Первородный грех?! Или просто животный инстинкт простое желание?! Или это сущность Бога, которая заставляет его делать все, что он хочет?! Но истина остается истиной, его природа, неведомая ему, боролось.
Марк, несмотря на белую пелену в своем разуме и ничего больше, теперь увидел, как на ней появилось черное пятно.
— Блэк?! – только он произнес. Внезапно, у него появился огонек и жажда жизни. Его естественная нутро, испытав, как его сковывает, зажгла огонь. Хотя это была лишь маленькая крупица света, ее было достаточно, чтобы разгорелось черная пламя.
* * *
Как путник, испытывающий жажду, который ощущает силу, когда получает каплю воды, Марк сжал волю в кулак, только что бороздивший спокойствие.
Когда он сделал это, произошло землетрясение, возникшая дрожь земли продолжалась недолго. Из песка, словно змеи, вынырнула железная цепь, кольца с клыкообразными звеньями, похожими на пасть хищника, сомкнулись вокруг лодыжки. И тогда Марк впервые захотел обрести шипы. Но как бы он ни тянул цепь, она крепко держала его. Уже были видны красные следы, кровь медленно стекала. Он пробовал руками, но безуспешно, железная пасть была неприступна.
Свободу забирали, и он начал паниковать, но помощь снова пришла:
— Сосредоточься, Марк! ? снова прозвучал знакомый голос. Растущая в юном сознании злоба рассеивала туман в его разуме. Что же делать?! Он нашел ответ и сосредоточился на маленькой черной точке, на Черной Звезде, и все его мысли были направлены на нее. Когда он сконцентрировался на одной точке, он почувствовал другой уровень, другое измерение блаженства, тяжкие думы больше не казались такими уж тяжелыми гирями, они просто стекали с его плеч, как водопад, все менялось, дверь в свободу начала открываться.
Ещё раз встряска, и в разные стороны разлетелся белый песок. Казалось, будто он был просеян через сито в руках домохозяйки, которая не унималась. Тряска не прекращалась. В самый неподходящий момент выскочила ещё одна цепь с пастью и сковала левую руку Марка.
Королева, чье одеяние было белее снега и сама она была бледна, выглядела как живая статуя, сидящая на своем месте. Принцесса, напротив, вместо пышного слоя лепестков платья, которое она носила несколько минут назад, выбрала восточный стиль, надев лазурные легкие ткани. Она не стеснялась движений, и ее золотые серьги, такие же, как у Элериката, были маленькими. Ее волосы лежали на ее хрупком теле.
Марк, сам того не замечая, засмотревшись на принцессу и почувствовав удар в бок, пришел в себя благодаря Робу. Это сработало отлично. Марк, словно решив математическую задачу и желая крикнуть "Эврика!", сказал:
— Щелкунчик!
— Чайковский?! – глаза королевы засияли.
— Да, Чайковский! – подтвердил Марк. Он вспомнил "Щелкунчика". Петр Ильич Чайковский был знаменитым композитором. Бабушка Роза ставила пластинки с его музыкой. Да, Марк не был поклонником классической музыки, но тут он не прогадал! Элерикат одобрительно кивнула. Твинт громко произнес:
— Господин Фулблауш, Чайковский – Щелкунчик! – дирижер улыбнулся и снова поклонился, похоже, заказ ему понравился. Выпрямившись настолько ровно, насколько это было возможно, он повернулся к оркестру, держа в белой перчатке тонкую палочку. Вместе с левой рукой, он сделал жест, понятный только для его коллег. Они с энтузиазмом открыли партитуру, и лист с надписью "Пляска смерти" быстро сменился листом с надписью "Щелкунчик".
Дирижер слегка поправил бабочку и глубоко вздохнул. Подняв круглый подбородок еще выше, где стекали, как конские хвосты, белые усы, взмахнул своей палочкой. Красная вспышка, похожая на бенгальский огонь, появилась и исчезла, но магия сработала. Над сценой, где на потолке свисал драпированный занавес, появились две пугающие руки, словно оторванные от реальности.
Гигантские серые руки с черными острыми когтями. Гости вздрогнули, увидев, как нечто оторванное от реальности появилось над ними. Но, заметив, что королева и принцесса сидят спокойно и томно смотрят на сцену, они решили, что эта часть представления. Так и было. Дирижер взмахнул еще раз своей палочкой, и на гигантских руках появились креста образные приспособления. Из этих приспособлений пошли красные веревки, которые связали всех кукол.
Дирижер, убедившись, что все связаны, слегка прокашлялся и, снова высоко задрав свой подбородок и глубоко вздохнув, начал плавно двигать своей палочкой, и мелодия зазвучала, симфония гармонично цвела.
* * *
Когда зазвучала мелодия, сказка пришла в холодную страну, проникая в души слушателей. Даже те, кто не был ценителем классической музыки, Роб и Марк, растаяли от этой мелодии. А что касается Милана, то он, как человек, знакомый с искусством, преклонился вперед и, сложив пальцы в замок, словно молился деве Марии, умиленно слушал. Его глаза блестели от восторга.
Несмотря на красивую мелодию, гости были удивлены тем, как играл оркестр. Особенно когда маленький дирижер двигал палочкой в такт, страшные мертвые руки двигали кукол. Кукловод Фулблауш оживил их, и вдобавок к этому, сама сцена пьесы Щелкунчика появилась в воздухе, над столом. Все персонажи, казалось, были сделаны из прозрачного стекла и играли свои роли, словно живые.
Кроме Марка все пили чай. Он краем глаза наблюдал за Мольмоменой. Она также заметила его взгляды. Когда заиграл симфонический оркестр, Марку стало тягостно, в нём зарождались новые чувства. Неужели он влюбился?! Пока он мучился от новых для него переживаний:
— А теперь, если позволите, моя любимая, – и тут же заиграла более энергичная композиция. Марк вздрогнул, бедняга даже не заметил смены мелодии. Он не услышал слов королевы. Его поглотила принцесса. Однако он увидел танцующих девушек-лебедей. Они пронеслись мимо его глаз на цыпочках. И кружились в воздухе, словно цветы.
Ещё полчаса они слушали классическую музыку. И Марк, как и многие другие гости, заметил, что у Роба начинают слипаться глаза. Элерикат решила прекратить пытку:
— Дорогая, кажется, гости устали. Может, сыграешь что-нибудь напоследок перед сном? – королева, двигаясь, словно кукла, осторожно глотнула чаю и заботливо, как мать, посмотрела на Мольмомену. Принцесса быстро направилась к фортепиано, её прозрачная вуаль развевалась на ветру.
Открыв хрустальную крышку, принцесса аккуратно села на мягкий стул и начала играть "Пение ангелов" Моцарта. И действительно, появились оболочки, а на них сидели светящиеся ангелочки и слушали эту композицию.
Мягкие ноты дарили тепло и заботу. Гости наполнялись любовью. Им хотелось забыться, заснуть, как барсуки в норе.
Роб, глядя на них, думал лишь о мягкой постели. Марк, сидевший рядом с ним, удивился, насколько тот ослаб, будто мёртвый навалился на него. За Робом он заметил Милана, который сидел с красными глазами и еле держался. Он подумал, почему они все настолько устали?! Конечно, он также устал, но всё же не настолько, чтобы развалиться как карточный дом.
Когда Мольмомена закончила играть на клавишах, она аккуратно закрыла крышку пианино и нежно взглянула на своих гостей.
Снежная Королева сказала:
— Спасибо, дорогая, ? и Марк слегка ударил Роба по плечу, отчего тот вздрогнул, хотя обоих уже клонило ко сну. Несмотря на сильную сонливость, они смогли дружно хлопнуть в ладоши. Когда принцесса увидела, как ей аплодируют, она почтительно поклонилась в ответ. Марк подумал про себя:
— Что за девушка!
Королева сказала:
— Надеюсь, вам понравилось, ? она добавила, — Сейчас ночь, хотя здесь трудно понять, когда именно наступает ночь. Небо всегда черное, и только раз в месяц на нем появляется кроваво-красная луна, которая меняет пейзаж, — Внезапно лицо королевы изменилось, ее глаза покраснели, а улыбка стала зловещей. Марк почувствовал, как что-то пробежало мимо него, и быстро обернулся. Там ничего не было. Когда он повернулся обратно, он увидел женщину с черными волосами, испачканными в крови, и ее белое платье было покрыто пятнами. Она открыла рот, и оттуда вырвалась неприглядная тьма. Ведьма или кто-то еще, Марк не мог сказать точно, но он услышал ее крик:
— Ааааа! Ты мой!!!
Гости с трудом встали. Внезапно возникла непредвиденная ситуация: Роб стоял, шатаясь, как пьяный, а Милан держался прямо, но только потому, что это была маска. Возникал вопрос: если они едва держатся на ногах, как они собираются тащить Марка?! У них не было выбора, кроме как попытаться. Если бы это не сработало, им пришлось бы ползти, как улиткам. Это было бы забавно, но полы были скользкими.
Марк хотел что-то ответить, но Элерикат опередила его, сказав:
— Ваше высочество, я надеюсь, вы не забыли о нашей договоренности провести беседу наедине? ? Марк вспомнил, что вовремя ужина королева пригласила его поговорить с ней наедине. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Роб и Милан последовали за Твинтом, слегка навалившись друг на друга. Мольмомена прошла мимо Марка и тихо прошептала:
— Спокойной ночи, сладких снов, ? он ответил ей нежным голосом, удивившись сам себе:
— Вам тоже, ? но потом произошло нечто странное. Когда принцесса поклонилась ему, камни в ее серьгах внезапно ярко сверкнули, а затем так же быстро погасли. Легкими, полными сил шажками она ушла, оставив Марка и Элериката наедине в комнате.
Королева молчала и просто смотрела на него. Ее лицо выражало холод без единой эмоции. Или стыд?! Если перевести это на слова, то получится:
— «Боже Марк, тебе должно быть стыдно!» ? будто она хотела ему сказать.
Тишина затянулась. Марку стало не по себе, он не мог больше смотреть ей в глаза. По какой-то причине у нее были серые глаза вместо зеленых, как раньше. Когда он попытался направить на нее свой волчий глаз, его сердце сковал ледяной холод. Глубоко в темноте невинные зверьки царапали скалы, пытаясь выбраться, но у них не получалось. От волнения ему казалось, будто здесь одиноко. Это чувство было ему знакомо. Почувствовав аромат чая, который на удивление был еще горячим, он сделал пару глотков и неожиданно быстро расслабился, беспокойство ушло. Ему стало легко на душе, и он подумал:
— Если этот чай действует так блаженно, то почему я не попробовал его раньше?! ? он понял, почему двое других были так расслаблены.
Марк, опустошив свою чашку, вытер рот рукавом и посмотрел на королеву, но в этот раз не почувствовал в ее глазах смешанных чувств. Вместо этого, снежный туман рассеялся, ее безжизненные глаза слабо блестели. Она выглядела так, будто была не живой, а пустым сосудом. И тогда, когда он падал в густой серый туман "В Никуда" на его плечи легли руки, покрытые кровью и с черными коготками, она усмехнулась:
— Я вам здесь не мешаю?! ? Марк уже падал в пустоту, утопая в ней без остатка.
— «Что вообще происходит?!» ? пытался он подумать издалека. Но он сказал еще раз тихо, — Зачем вообще думать?! Вон я вижу белоснежную пустыню, я утону в ней, отдамся сладостным грезам, перестану наконец бороться. Я свободен! ? да, он действительно куда-то летел, и тогда громко:
— Марк! Это ловушка, проснись!
VI
Часть
Сумасбродный Мир
1
Глава
Белые – Странные Пески
Необычное перламутровое небо. Пустыня белая как мука. Тишина, царившая здесь, делала этот странный мир загадочным. Никого вокруг. Лишь совсем один лежит одиннадцатилетний мальчик безмятежно.
Марк, медленно как когда-то вставал утром в школу, нехотя открыл глаза. Перед собой увидел лишь безмятежный нежный небосклон, и ему стало хорошо. Хотел вернуться в сон, но вдруг перед глазами что-то пролетело.
Поднялся. Руками ощутил мягкий песок и, почувствовав пальцы ног, снял свои сапоги. Даже оранжевую куртку снял. Оставил в теле только черную футболку и брюки, босиком потоптался. Ему было очень-очень здорово наступать босыми стопами по белому песку, голова чистая, легкая. Он чувствовал лишь свободу, шел туда, куда глаза глядят. И пока шел, смотря на бескрайность, вдруг, неожиданно в голове раздался мощный гул. Она зазвенели так сильно, будто произошел выстрел в голову. Он упал на колени, схватившись руками. Сильно сжимал, будто пытался раздробить череп. Боль был огромной, невыносимой, он даже не мог крикнуть. Застывшая гримаса боли на лице.
И тут, словно из старого, радио, где слышимость барахлит, зазвучал голос:
— Марк прием! Это Блэк! Элерикат не та за кого себя выдает! Это была западня! Ты должен собраться! ? кричал один из его четырех Всадников. Из-за боли, Марк не мог ничего ответить ему, спросить, кто он. Голос, выбивший из колеи, снова не прозвучал. В разуме наступила прежняя тишина.
Марк посмотрел на ладони, будто впервые их видел. Слово Блэк, что-то положило в его чистое сознание. Впервые за все время благоденствия, пока он здесь, он почувствовал замешательство и интерес, неужели, кое – что случилось?! Людские мысли начали прорастать. Он начал, о чем-то думать.
— Блэк, Блэк. Блэк, Блэк, ? он повторял одно и тоже слово как дурак. Чесал себе голову, пытаясь избавиться от этого слова. Потом напряг голову, сделав снова гримасу боли, словно выжимая последний сок из лимона, выдавил из себя еще одно слово, — Блээк черныый..., ? и отдышался, успокоился. Затем вспышка солнца озарила разум. У него из не откуда появилась Идея.
Машинально. Без участия хозяина, палец левой руки начал самовольно рисовать на песке. Указательный палец, вонзившись, словно кинжал, резал песок, оставив линии, которые в итоге образовали вполне узнаваемый образ. На рисунке был изображен скелет в капюшоне с косой на руке. Наклонившись, мальчик внимательно рассматривал его. Он был одинок в пустыне и напряженно размышлял. Потерев подбородок, он нахмурил густые брови, выглядя серьезным, как никогда. Однако, сколько бы он ни старался, больше ничего не смог увидеть.
Марк перестал терзать свой разум и встал на ноги, сказав:
— Если уж надо, то ответ придет сам, – смирившись, он глубоко вздохнул и продолжил идти босиком по песчаной почве. Только белые следы оставались позади него.
Он шел долго, как ему казалось, и кроме белых песков ничего не видел вокруг. Не имея понятие что нужно делать, ему захотелось просто лечь и уснуть. И вдруг, перед его глазами что-то снова промелькнуло. Придя в себя, он увидел, как что-то сверкает вдалеке среди массивных барханов.
Да, он видел блестящую вещь, но слабость, привязанная к нему, как гиря, тянула его вниз. Он чувствовал, что хочет упасть. Хотел ли кто-нибудь, чтобы он лежал и спал?! Не зная, что ответить на этот призыв, он решил не сопротивляться, однако замер и напряг свое хрупкое тело. Сам не зная почему, он не хотел подчиняться. Наконец, ухватился ли он за нить?! Или ему просто неприятно, когда кто-то или что-то заставляет его делать что-то, чего он не хочет?! Первородный грех?! Или просто животный инстинкт простое желание?! Или это сущность Бога, которая заставляет его делать все, что он хочет?! Но истина остается истиной, его природа, неведомая ему, боролось.
Марк, несмотря на белую пелену в своем разуме и ничего больше, теперь увидел, как на ней появилось черное пятно.
— Блэк?! – только он произнес. Внезапно, у него появился огонек и жажда жизни. Его естественная нутро, испытав, как его сковывает, зажгла огонь. Хотя это была лишь маленькая крупица света, ее было достаточно, чтобы разгорелось черная пламя.
* * *
Как путник, испытывающий жажду, который ощущает силу, когда получает каплю воды, Марк сжал волю в кулак, только что бороздивший спокойствие.
Когда он сделал это, произошло землетрясение, возникшая дрожь земли продолжалась недолго. Из песка, словно змеи, вынырнула железная цепь, кольца с клыкообразными звеньями, похожими на пасть хищника, сомкнулись вокруг лодыжки. И тогда Марк впервые захотел обрести шипы. Но как бы он ни тянул цепь, она крепко держала его. Уже были видны красные следы, кровь медленно стекала. Он пробовал руками, но безуспешно, железная пасть была неприступна.
Свободу забирали, и он начал паниковать, но помощь снова пришла:
— Сосредоточься, Марк! ? снова прозвучал знакомый голос. Растущая в юном сознании злоба рассеивала туман в его разуме. Что же делать?! Он нашел ответ и сосредоточился на маленькой черной точке, на Черной Звезде, и все его мысли были направлены на нее. Когда он сконцентрировался на одной точке, он почувствовал другой уровень, другое измерение блаженства, тяжкие думы больше не казались такими уж тяжелыми гирями, они просто стекали с его плеч, как водопад, все менялось, дверь в свободу начала открываться.
Ещё раз встряска, и в разные стороны разлетелся белый песок. Казалось, будто он был просеян через сито в руках домохозяйки, которая не унималась. Тряска не прекращалась. В самый неподходящий момент выскочила ещё одна цепь с пастью и сковала левую руку Марка.
