А южные границы были атакованы соседними государствами.
Алока собрал совет,
И каждый из его союзников предложил план действий.
—
На юг — клин в сердце врага,
Первым решено было освободить южные земли,
Где правили генералы Кар-Кара.
Алока возглавил армию,
И вместе с Стеллой провёл тайные ночные нападения.
Они захватили крепость Алгаст,
Освободив тысячи пленных.
—
На север — против варваров
На севере Орнис и Ляриус вели затяжные бои с варварами.
Ляриус устроил засаду в ледяных горах,
Уничтожив вражеский флот.
Орнис сражался с их лидером,
Используя магию,
Чтобы пробудить древний ледяной дух,
Который заморозил земли врагов.
—
На запад — перерождение природы
Риндр занялся восстановлением западных земель,
Где после войны остались выжженные леса.
Он призвал дух леса,
И вместе с жителями восстановил природу.
Каждый из союзников вносил свой вклад,
И вскоре королевство стало возрождаться.
—
Сомнение Алоки
Однако у Алоки начали возникать сомнения.
Когда он видел,
Как на юге бедные крестьяне восстают против его же армии,
Чтобы не потерять свою независимость.
Он задавался вопросом:
Действительно ли он принесёт мир?
Я боюсь стать таким, как Кар-Кар,
признался он Елисе, сидя у костра.
Но ты не такой,
ответила она.
Ты не желаешь власти ради себя.
Ты борешься ради других.
—
Финальное испытание
Когда земли были возвращены,
Алока собрал своих союзников.
Мы сделали невозможное.
Мы восстановили Вейдран.
Но я знаю,
Что это ещё не конец.
Нам предстоит сделать больше.
Чего именно ты боишься?
спросила Стелла.
Боги.
Я чувствую их тень.
Кар-Кар говорил,
Что они придут,
Чтобы уничтожить нас за нашу дерзость.
Совет был единогласным:
Они должны подготовиться к возможному вторжению, Божественных сил.
—
Заключение: Новый путь
Алока стоял на вершине восстановленного замка в столице,
Глядя на свои земли.
Его союзники собрались рядом.
Мы сделали это,
сказал Орнис.
Но какой ценой?
задумчиво добавил Алока.
Ценой надежды,
произнесла Елиса.
Теперь,
Перед ними стояла задача,
Не только защищать королевство,
Но и подготовиться к возможной новой угрозе.
Алока знал,
Что будущее принесёт ещё множество испытаний,
Но с такими друзьями,
Он готов был принять любой вызов.
—
В это самое время,
Высоко над землей,
В небесном чертоге,
На плывущем острове Мараздум,
Который неспешно дрейфует над облачным океаном,
Раскинулась священная обитель богов Озан.
Этот одинокий остров,
Утопающий в мягкой белизне облаков,
Представляет собой настоящий рай.
Сочные зелёные луга сменяются золотистыми полями,
Диковинные деревья плодоносят странными,
Яркими фруктами.
Водопады с искрящейся водой сливаются,
С гладью кристальных озёр,
А повсюду возвышаются статуи,
Созданные, казалось бы,
Не для глаз смертных —
Памятники забытым мирам и иным измерениям.
В центре острова,
Среди сияющей зелени,
Стоит храм,
Из чистого алмаза — величественный и неподвластный времени.
Здесь боги пируют,
Отдыхая от своих божественных дел.
Бассейны,
Наполненные магическим элем,
Переливаются всеми оттенками радуги,
А ступенчатые ванны источают тёплую пену,
Вытекающую на пол мраморного дворца.
Вокруг царит изобилие:
Голые нимфы с нежными улыбками,
И смуглые атлеты,
Чьи тела словно высечены из бронзы,
Служат богам,
Олицетворяя собой искушение и желание.
Торжество плотских удовольствий длится уже тридцать три дня.
Это не просто пиршество,
А настоящая оргия,
Где вожделение поднимается на пьедестал,
Сливаясь с атмосферой возвышенной чувственности.
Но за этой божественной идиллией,
Скрываются тайны,
Готовые сорваться с небес,
Как буря,
Способная перевернуть всё внизу.
—
И вот,
В разгар изысканных развлечений на небесном чертоге,
Атмосфера изменилась.
Воздух стал тяжелым,
Будто предвещая бурю,
Способную разорвать само спокойствие священного острова.
Дипфайер,
Рогатый бог огня,
Поднялся резко,
Его золотые глаза пылали,
Будто разожженные кузнечные меха.
Он сделал шаг вперёд,
Каждый его шаг сопровождался всполохами огня,
Который,
Казалось,
Вырывался из-под его стоп.
Халод-Краф,
Беловолосый бог молнии,
С презрением скрестил руки на груди.
Его сверкающие глаза напоминали штормовое небо,
А белое одеяние колыхалось от невидимого ветра,
Подчиняясь его электрическому заряду.
Ты назвал меня повитухой?
с рыком произнёс Дипфайер,
Его голос эхом разнёсся по храму.
Как ты смеешь, брат?
Халод-Краф усмехнулся,
Его губы изогнулись в горькой ухмылке.
Я сказал то, что думаю.
Ты подчинился судьбе,
Как дрессированный пёс.
Ты сдался, а я — нет.
В этот момент пламя,
Которое окружало Дипфайера,
Вспыхнуло сильнее,
Заставив всех богов в чертоге замереть.
Даже нимфы и слуги,
Не обращавшие внимания на резкие разговоры,
Остановились,
Чувствуя,
Что надвигается что-то большее.
Брат,
продолжил Дипфайер,
Его голос стал ниже, но грознее,
Ты забываешь,
Что мы не только боги силы,
Но и боги чести.
Ты переступаешь черту.
Халод-Краф не отступал.
Он шагнул вперёд,
А от его ног побежали тонкие молнии,
Оставляя следы на мраморном полу.
Честь?
Его голос прорезал тишину как гроза.
Мы потеряем всё.
Будем жить в поле или у моря у отца,
он резко притих, и медленно подняв глаза,
Ты готов стать земледельцем, рыбаком?
Ты хочешь жить в вечном блаженстве,
В то время как наши поклонники забудут нас?
Ты готов отречься от своей сути?
А ты?
Ответил Дипфайер,
Его руки засияли пламенем.
Ты готов стать падшим?
Ты готов нарушить волю нашего отца?
Ты забыл,
Что мы были рождены не для гордости,
А для служения?
Слова казались бесполезными.
Оба бога знали,
Что их спор невозможно разрешить словами.
Напряжение между ними росло,
А силы начинали пробуждаться.
Огненные всполохи начали вращаться вокруг Дипфайера,
Образуя живую стихию,
Которая грозилась обрушиться на весь чертог.
Халод-Краф ответил,
Взметнув руки к небу.
Из воздуха стали формироваться молнии,
С треском и грохотом обвивая его тело.
Его ярость воплощалась в электрических разрядах,
Готовых ударить в любой момент.
Все присутствующие в чертоге замерли,
Боясь даже дышать.
Боги, нимфы и слуги знали:
Схватка между двумя богами — это не просто дуэль.
Это катастрофа,
Которая может уничтожить остров и всё, что на нём.
—
В зале алмазного храма напряжение достигло предела.
Дипфайер, бог огня, сиял,
Словно расплавленная магма,
Его ярость вырывалась пламенем,
Заполняя чертог жаром.
Халод-Краф, бог молнии,
Окружённый сверкающими разрядами,
Готовился обрушить гнев небес на своего брата.
Их схватка,
Казалось,
Была неизбежна,
Но в этот момент между ними появилась она — их сестра,
Мулена.
Богиня растений и плодородия шагнула в центр.
Её кожа, золотисто-зелёная,
Сияла мягким светом,
Словно солнечные лучи сквозь листву.
Её лиловые волосы ниспадали волнами,
А богато украшенное одеяние,
Расшитое узорами из виноградных лоз и цветов,
Делало её похожей на саму природу,
Воплощённую в женском образе.
Мулена изящно подняла руки,
И нежно коснулась подбородков своих братьев.
Её взгляд был наполнен любовью и печалью,
А голос звучал, как шёпот ветра в лесу:
Прошу вас,
Мои любимые братья,
Ради меня остановитесь.
Разве не знаете вы,
Что у меня сегодня день рождения?
Её голос дрожал от едва сдерживаемых слёз.
Если вы продолжите эту вражду,
Вместо праздника я отправлюсь в долгий путь,
Где меня ждут лишь штормы и грозы.
Моё сердце наполнится трауром,
И я не смогу больше радовать мир.
Засуха и голод придут в каждую землю,
А я, как невеста,
Потерявшая мужа,
Останусь одинока и несчастна.
Слёзы побежали по её щекам,
И она жалобно взглянула на своих братьев.
Дипфайер и Халод-Краф замерли.
Несмотря на всю свою ярость,
Они любили свою сестру больше,
Чем могли выразить словами.
Они часто заходили к ней по очереди,
И каждый из них гордился её мудростью и добротой.
Понимая,
Какой важный день для неё сегодня,
Оба бога нехотя отступили.
Дипфайер повернулся и, убрав пламя,
Направился к своим нимфам,
Которые давно ждали его возвращения.
Халод-Краф,
Молча превратившись в величественного белого орла,
Расправил крылья и взмыл в небеса,
Покидая чертог Мараздум.
Но за этим полётом наблюдал ещё один.
На ветвях древнего дерева,
Сидел чёрный ворон с горящими красными глазами.
Он внимательно следил за происходящим,
Не упуская ни одной детали.
Когда Халод-Краф взлетел,
Ворон, тихо расправив свои крылья,
Тоже поднялся в небо и устремился следом за богом молнии.
—
Алока собрал совет,
И каждый из его союзников предложил план действий.
—
На юг — клин в сердце врага,
Первым решено было освободить южные земли,
Где правили генералы Кар-Кара.
Алока возглавил армию,
И вместе с Стеллой провёл тайные ночные нападения.
Они захватили крепость Алгаст,
Освободив тысячи пленных.
—
На север — против варваров
На севере Орнис и Ляриус вели затяжные бои с варварами.
Ляриус устроил засаду в ледяных горах,
Уничтожив вражеский флот.
Орнис сражался с их лидером,
Используя магию,
Чтобы пробудить древний ледяной дух,
Который заморозил земли врагов.
—
На запад — перерождение природы
Риндр занялся восстановлением западных земель,
Где после войны остались выжженные леса.
Он призвал дух леса,
И вместе с жителями восстановил природу.
Каждый из союзников вносил свой вклад,
И вскоре королевство стало возрождаться.
—
Сомнение Алоки
Однако у Алоки начали возникать сомнения.
Когда он видел,
Как на юге бедные крестьяне восстают против его же армии,
Чтобы не потерять свою независимость.
Он задавался вопросом:
Действительно ли он принесёт мир?
Я боюсь стать таким, как Кар-Кар,
признался он Елисе, сидя у костра.
Но ты не такой,
ответила она.
Ты не желаешь власти ради себя.
Ты борешься ради других.
—
Финальное испытание
Когда земли были возвращены,
Алока собрал своих союзников.
Мы сделали невозможное.
Мы восстановили Вейдран.
Но я знаю,
Что это ещё не конец.
Нам предстоит сделать больше.
Чего именно ты боишься?
спросила Стелла.
Боги.
Я чувствую их тень.
Кар-Кар говорил,
Что они придут,
Чтобы уничтожить нас за нашу дерзость.
Совет был единогласным:
Они должны подготовиться к возможному вторжению, Божественных сил.
—
Заключение: Новый путь
Алока стоял на вершине восстановленного замка в столице,
Глядя на свои земли.
Его союзники собрались рядом.
Мы сделали это,
сказал Орнис.
Но какой ценой?
задумчиво добавил Алока.
Ценой надежды,
произнесла Елиса.
Теперь,
Перед ними стояла задача,
Не только защищать королевство,
Но и подготовиться к возможной новой угрозе.
Алока знал,
Что будущее принесёт ещё множество испытаний,
Но с такими друзьями,
Он готов был принять любой вызов.
—
Эпилог
В это самое время,
Высоко над землей,
В небесном чертоге,
На плывущем острове Мараздум,
Который неспешно дрейфует над облачным океаном,
Раскинулась священная обитель богов Озан.
Этот одинокий остров,
Утопающий в мягкой белизне облаков,
Представляет собой настоящий рай.
Сочные зелёные луга сменяются золотистыми полями,
Диковинные деревья плодоносят странными,
Яркими фруктами.
Водопады с искрящейся водой сливаются,
С гладью кристальных озёр,
А повсюду возвышаются статуи,
Созданные, казалось бы,
Не для глаз смертных —
Памятники забытым мирам и иным измерениям.
В центре острова,
Среди сияющей зелени,
Стоит храм,
Из чистого алмаза — величественный и неподвластный времени.
Здесь боги пируют,
Отдыхая от своих божественных дел.
Бассейны,
Наполненные магическим элем,
Переливаются всеми оттенками радуги,
А ступенчатые ванны источают тёплую пену,
Вытекающую на пол мраморного дворца.
Вокруг царит изобилие:
Голые нимфы с нежными улыбками,
И смуглые атлеты,
Чьи тела словно высечены из бронзы,
Служат богам,
Олицетворяя собой искушение и желание.
Торжество плотских удовольствий длится уже тридцать три дня.
Это не просто пиршество,
А настоящая оргия,
Где вожделение поднимается на пьедестал,
Сливаясь с атмосферой возвышенной чувственности.
Но за этой божественной идиллией,
Скрываются тайны,
Готовые сорваться с небес,
Как буря,
Способная перевернуть всё внизу.
—
И вот,
В разгар изысканных развлечений на небесном чертоге,
Атмосфера изменилась.
Воздух стал тяжелым,
Будто предвещая бурю,
Способную разорвать само спокойствие священного острова.
Дипфайер,
Рогатый бог огня,
Поднялся резко,
Его золотые глаза пылали,
Будто разожженные кузнечные меха.
Он сделал шаг вперёд,
Каждый его шаг сопровождался всполохами огня,
Который,
Казалось,
Вырывался из-под его стоп.
Халод-Краф,
Беловолосый бог молнии,
С презрением скрестил руки на груди.
Его сверкающие глаза напоминали штормовое небо,
А белое одеяние колыхалось от невидимого ветра,
Подчиняясь его электрическому заряду.
Ты назвал меня повитухой?
с рыком произнёс Дипфайер,
Его голос эхом разнёсся по храму.
Как ты смеешь, брат?
Халод-Краф усмехнулся,
Его губы изогнулись в горькой ухмылке.
Я сказал то, что думаю.
Ты подчинился судьбе,
Как дрессированный пёс.
Ты сдался, а я — нет.
В этот момент пламя,
Которое окружало Дипфайера,
Вспыхнуло сильнее,
Заставив всех богов в чертоге замереть.
Даже нимфы и слуги,
Не обращавшие внимания на резкие разговоры,
Остановились,
Чувствуя,
Что надвигается что-то большее.
Брат,
продолжил Дипфайер,
Его голос стал ниже, но грознее,
Ты забываешь,
Что мы не только боги силы,
Но и боги чести.
Ты переступаешь черту.
Халод-Краф не отступал.
Он шагнул вперёд,
А от его ног побежали тонкие молнии,
Оставляя следы на мраморном полу.
Честь?
Его голос прорезал тишину как гроза.
Мы потеряем всё.
Будем жить в поле или у моря у отца,
он резко притих, и медленно подняв глаза,
Ты готов стать земледельцем, рыбаком?
Ты хочешь жить в вечном блаженстве,
В то время как наши поклонники забудут нас?
Ты готов отречься от своей сути?
А ты?
Ответил Дипфайер,
Его руки засияли пламенем.
Ты готов стать падшим?
Ты готов нарушить волю нашего отца?
Ты забыл,
Что мы были рождены не для гордости,
А для служения?
Слова казались бесполезными.
Оба бога знали,
Что их спор невозможно разрешить словами.
Напряжение между ними росло,
А силы начинали пробуждаться.
Огненные всполохи начали вращаться вокруг Дипфайера,
Образуя живую стихию,
Которая грозилась обрушиться на весь чертог.
Халод-Краф ответил,
Взметнув руки к небу.
Из воздуха стали формироваться молнии,
С треском и грохотом обвивая его тело.
Его ярость воплощалась в электрических разрядах,
Готовых ударить в любой момент.
Все присутствующие в чертоге замерли,
Боясь даже дышать.
Боги, нимфы и слуги знали:
Схватка между двумя богами — это не просто дуэль.
Это катастрофа,
Которая может уничтожить остров и всё, что на нём.
—
В зале алмазного храма напряжение достигло предела.
Дипфайер, бог огня, сиял,
Словно расплавленная магма,
Его ярость вырывалась пламенем,
Заполняя чертог жаром.
Халод-Краф, бог молнии,
Окружённый сверкающими разрядами,
Готовился обрушить гнев небес на своего брата.
Их схватка,
Казалось,
Была неизбежна,
Но в этот момент между ними появилась она — их сестра,
Мулена.
Богиня растений и плодородия шагнула в центр.
Её кожа, золотисто-зелёная,
Сияла мягким светом,
Словно солнечные лучи сквозь листву.
Её лиловые волосы ниспадали волнами,
А богато украшенное одеяние,
Расшитое узорами из виноградных лоз и цветов,
Делало её похожей на саму природу,
Воплощённую в женском образе.
Мулена изящно подняла руки,
И нежно коснулась подбородков своих братьев.
Её взгляд был наполнен любовью и печалью,
А голос звучал, как шёпот ветра в лесу:
Прошу вас,
Мои любимые братья,
Ради меня остановитесь.
Разве не знаете вы,
Что у меня сегодня день рождения?
Её голос дрожал от едва сдерживаемых слёз.
Если вы продолжите эту вражду,
Вместо праздника я отправлюсь в долгий путь,
Где меня ждут лишь штормы и грозы.
Моё сердце наполнится трауром,
И я не смогу больше радовать мир.
Засуха и голод придут в каждую землю,
А я, как невеста,
Потерявшая мужа,
Останусь одинока и несчастна.
Слёзы побежали по её щекам,
И она жалобно взглянула на своих братьев.
Дипфайер и Халод-Краф замерли.
Несмотря на всю свою ярость,
Они любили свою сестру больше,
Чем могли выразить словами.
Они часто заходили к ней по очереди,
И каждый из них гордился её мудростью и добротой.
Понимая,
Какой важный день для неё сегодня,
Оба бога нехотя отступили.
Дипфайер повернулся и, убрав пламя,
Направился к своим нимфам,
Которые давно ждали его возвращения.
Халод-Краф,
Молча превратившись в величественного белого орла,
Расправил крылья и взмыл в небеса,
Покидая чертог Мараздум.
Но за этим полётом наблюдал ещё один.
На ветвях древнего дерева,
Сидел чёрный ворон с горящими красными глазами.
Он внимательно следил за происходящим,
Не упуская ни одной детали.
Когда Халод-Краф взлетел,
Ворон, тихо расправив свои крылья,
Тоже поднялся в небо и устремился следом за богом молнии.
—
