Куда-то пропала моя инвалидная коляска, но это не тревожило. Мята говорил тихо, спокойно, как обычно вселяя в меня чувство безопасности, но затем его тон изменился. Стал злым, жестким, грубым он почти перешел на крик.
– Знаешь почему ты никогда не станешь счастливым?Потому что ты всё потеряешь. Все что у тебя есть, ты потеряешь из-за самого себя. Такие как ты не могут быть счастливыми, вы приходите в этом мир, что бы путаться у всех под ногами. Что бы смотреть на вас и думать: а у меня-то не все так плохо, как я думал!
Лицо Генри стало проявляться и я увидел тонкие губы, оскал острых зубов, сдвинутые к переносице брови, красные зрачки. Он остановился напротив меня и отошел на два шага назад.
– Такие как ты, Крис, должны уходить как можно скорее, что бы не портить другим жизнь. От тебя ничего не должно здесь остаться, потому что ты этого не достоин.
Я почувствовал, как из под ног уходит почва. Генри медленно становился выше меня ростом и я не сразу понял что происходит.
Я тонул. Зыбучие пески затягивали меня внизи я ничего не мог с этим сделать. Генри отошел еще на несколько шагов назад и начал смеяться в голос.
– К тебе никто не пришел пока ты был в коме. Ты никому не нужен, Кристиан. Как можно быть настолько жалким, таким никчемным? Пустое место. Даже эти песчинки полезнее чем ты. Твоя Джесс покончит с собой из-за того, что ты её довел, твои дети станут отбросами общества. Ты эту планету загрязняешь только. Мерзкий, мелкий вредитель. Пошел к черту!
Я пытался что-то сказать, но не мог. Я пытался двигаться, освободиться, но меня все больше затягивало. Я чувствовал дикий, животный ужас и когда я оказался по горло в песке, издал истошный, сдавленный крик и эта безумная картина исчезла.
Я лежал в своей палате на полу, меня трясло и я видел перед собой огромный белый квадрат потолка. Дороти нашла меня в таком состоянии, когда пришла покормить нас.
– Ты смертельно бледный! Как ты очутился на полу? Что с тобой происходит, Крис? Ты был не в себе, когда я привезла тебя с прогулки. Я доставила тебя в палату, помогла лечь и ушла за ужином. Как ты оказался на полу-то? Крис? Крис, ты слышишь меня?
– Я...я не знаю
– Я позову доктора.
– НЕТ. Дороти, пожалуйста, не зови. Это не физическое. Дело в другом, я не могу объяснить.
- Ты уверен что не стоит звать врача?
– Да. Пожалуйста, не зови.
– Хорошо, пусть будет как хочешь. Лежи спокойно, я схожу сейчас, похлопочу с ужином. Тебе надо поесть, обязательно надо поесть.
Это видение повторялось каждый день. Мята, который никак не мог присутствовать в больнице, кричал на меня и оскорблял. Я тонул в зыбучих песках, пока как-то раз не взял себя в руки и не выбрался оттуда, превозмогая страх и боль. Я перестал выдумать себе другую жизнь и сосредоточился на своей. Мята перестал появляться.
Честер приехал ко мне спустя два года после того, как я попал в больницу. За это время многое изменилось. Мне сделали множество операций, я успел собрать деньги на своё лечение в социальных сетях и самое главное - сделал первые шаги. Я как раз прогуливался с палочкой по саду больницы, рассматривал свои ноги, контролировал каждый шаг. Затем поднял голову и увидел его.
Походка у него совсем другая. Очень изменилась. Не такая как раньше. Он шел тяжелым шагом и избегал смотреть на меня. Смотрел то в один бок, то в другой, то себе под ноги. Когда Честер уже стоял напротив меня, я понимал, что вижу перед собой совсем другого человека. Я не знал что ему говорить. Все эти два года убили во мне последние мысли о дружбе и вообще о том, что у меня есть кто-то из близких людей.
Он смотрел себе под ноги и не поднимал взгляд. Выглядел он не очень: пыльная одежда, сальные волосы. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, нервно пощелкивая пальцами. Весь его силуэт как -то сжался, скукожился, он казался ребенком. Я с палочкой и весом пятьдесят четыре килограмма чувствовал себя бугаем в сравнении с ним.
Смотря на него я думал о том, что мне абсолютно все равно. Меня не волновало что с ним случилось, все чувства как -будто отрубили. Я напоминал себе о том, что мы лучшие друзья с детства, но реакции никакой.
Я сам пугался того, что мне стало глубоко плевать. Эмоций не было никаких, абсолютное равнодушие. От этой ситуации стало не по себе, я видел чужого человека рядом и сам казался себе чужим. Поэтому, я требовательно шаркнул палочкой, что бы он освободил мне дорогу и молча заковылял мимо него ко входу в больничный корпус. Как я и ожидал, за мной он не пошел, ну и я не оборачивался. Вот так мы увиделись с Честером в последний раз.
– Знаешь почему ты никогда не станешь счастливым?Потому что ты всё потеряешь. Все что у тебя есть, ты потеряешь из-за самого себя. Такие как ты не могут быть счастливыми, вы приходите в этом мир, что бы путаться у всех под ногами. Что бы смотреть на вас и думать: а у меня-то не все так плохо, как я думал!
Лицо Генри стало проявляться и я увидел тонкие губы, оскал острых зубов, сдвинутые к переносице брови, красные зрачки. Он остановился напротив меня и отошел на два шага назад.
– Такие как ты, Крис, должны уходить как можно скорее, что бы не портить другим жизнь. От тебя ничего не должно здесь остаться, потому что ты этого не достоин.
Я почувствовал, как из под ног уходит почва. Генри медленно становился выше меня ростом и я не сразу понял что происходит.
Я тонул. Зыбучие пески затягивали меня внизи я ничего не мог с этим сделать. Генри отошел еще на несколько шагов назад и начал смеяться в голос.
– К тебе никто не пришел пока ты был в коме. Ты никому не нужен, Кристиан. Как можно быть настолько жалким, таким никчемным? Пустое место. Даже эти песчинки полезнее чем ты. Твоя Джесс покончит с собой из-за того, что ты её довел, твои дети станут отбросами общества. Ты эту планету загрязняешь только. Мерзкий, мелкий вредитель. Пошел к черту!
Я пытался что-то сказать, но не мог. Я пытался двигаться, освободиться, но меня все больше затягивало. Я чувствовал дикий, животный ужас и когда я оказался по горло в песке, издал истошный, сдавленный крик и эта безумная картина исчезла.
Я лежал в своей палате на полу, меня трясло и я видел перед собой огромный белый квадрат потолка. Дороти нашла меня в таком состоянии, когда пришла покормить нас.
– Ты смертельно бледный! Как ты очутился на полу? Что с тобой происходит, Крис? Ты был не в себе, когда я привезла тебя с прогулки. Я доставила тебя в палату, помогла лечь и ушла за ужином. Как ты оказался на полу-то? Крис? Крис, ты слышишь меня?
– Я...я не знаю
– Я позову доктора.
– НЕТ. Дороти, пожалуйста, не зови. Это не физическое. Дело в другом, я не могу объяснить.
- Ты уверен что не стоит звать врача?
– Да. Пожалуйста, не зови.
– Хорошо, пусть будет как хочешь. Лежи спокойно, я схожу сейчас, похлопочу с ужином. Тебе надо поесть, обязательно надо поесть.
Это видение повторялось каждый день. Мята, который никак не мог присутствовать в больнице, кричал на меня и оскорблял. Я тонул в зыбучих песках, пока как-то раз не взял себя в руки и не выбрался оттуда, превозмогая страх и боль. Я перестал выдумать себе другую жизнь и сосредоточился на своей. Мята перестал появляться.
Глава 6 Старый друг
Честер приехал ко мне спустя два года после того, как я попал в больницу. За это время многое изменилось. Мне сделали множество операций, я успел собрать деньги на своё лечение в социальных сетях и самое главное - сделал первые шаги. Я как раз прогуливался с палочкой по саду больницы, рассматривал свои ноги, контролировал каждый шаг. Затем поднял голову и увидел его.
Походка у него совсем другая. Очень изменилась. Не такая как раньше. Он шел тяжелым шагом и избегал смотреть на меня. Смотрел то в один бок, то в другой, то себе под ноги. Когда Честер уже стоял напротив меня, я понимал, что вижу перед собой совсем другого человека. Я не знал что ему говорить. Все эти два года убили во мне последние мысли о дружбе и вообще о том, что у меня есть кто-то из близких людей.
Он смотрел себе под ноги и не поднимал взгляд. Выглядел он не очень: пыльная одежда, сальные волосы. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, нервно пощелкивая пальцами. Весь его силуэт как -то сжался, скукожился, он казался ребенком. Я с палочкой и весом пятьдесят четыре килограмма чувствовал себя бугаем в сравнении с ним.
Смотря на него я думал о том, что мне абсолютно все равно. Меня не волновало что с ним случилось, все чувства как -будто отрубили. Я напоминал себе о том, что мы лучшие друзья с детства, но реакции никакой.
Я сам пугался того, что мне стало глубоко плевать. Эмоций не было никаких, абсолютное равнодушие. От этой ситуации стало не по себе, я видел чужого человека рядом и сам казался себе чужим. Поэтому, я требовательно шаркнул палочкой, что бы он освободил мне дорогу и молча заковылял мимо него ко входу в больничный корпус. Как я и ожидал, за мной он не пошел, ну и я не оборачивался. Вот так мы увиделись с Честером в последний раз.
