- Работала ФСБ, по наводке. Забрали четверых: двух курьеров, посредника и вашего… не понял только, зам. начальника таможни, что ли?
- Нет. Он всего лишь зам. начальника поста.
- Ладно, неважно. Курьеров уже отпустили под подписку, они дали полный расклад, и самое главное - разговор был только за этот случай, не дураки оказались, масло провернули в голове, хоть их и крутили на несколько эпизодов, но зафиксирован только один случай. Сказали, что дали взятку двадцать тысяч…
- Сколько? Двадцать?
- Ну что тут смешного? Надо было, чтобы они двести сказали?
- Нет, нет, - открестился Гордеев.
- Ну вот, - продолжил Федорыч, - посредник сказал, что не видел суммы, передал и все. Ваш пока в отказе. Допрашивали их в комитете, а дело будут вести наши транспортники из СК. Сейчас решаются остальные вопросы.
- Какие?
- Я думаю, что посредника за хорошее поведение под подписку отпустят, а вашего таможенника помурыжат пока, но в суде дадут что-нибудь типа домашнего ареста.
- И… и насколько это точно? – аккуратно поинтересовался Виктор.
- Ну, не зря же я своим звонил, - расхохотался Федорыч.
Гордеев глубоко вздохнул.
- Большое спасибо, Анатолий Федорович, с меня причитается.
Потом он перезвонил Дубинкину и без упоминания лишних лиц передал полученную информацию. Дополнительно пояснил:
- То, что накоплено в общаке – просчитай и подготовь. В ближайшее время пригодится.
Для СМИ на ближайшую неделю нашлась новая тема. Расписано было в красках: банда контрабандистов; коррумпированные таможенники; ювелирные украшения на миллионы рублей. Правда, фамилия таможенника упоминалась только одна – Адамова, с разными должностями, но и то не всегда, а сумма в двадцать тысяч рублей в качестве взятки позволяла комментаторам статей рисовать в своем воображении упомянутого коррупционера как бестолкового лоха.
Некоторых таможенников с «пассажирки», в том числе и Дубинкина, несколько раз вызвали к прокурорам на допрос, но ничего существенного не предъявили. Адамова, как и говорил Федорыч, прокуратура предлагала посадить под домашний арест. На общаковские деньги Паше наняли адвоката. Когда пришли в суд, там следствию задали конкретный – почему таможенника они предлагают ограничить в свободе, а контрабандистов – нет? Следаки не смогли ответить на этот вопрос, и вопрос домашнего ареста отпал. Впрочем, Павел не наглел, никуда не отлучался, ездил на все следственные мероприятия. Дома у него был произведен обыск, но как всегда – не настолько оперативно, чтобы не позволить «сосновским» успеть спрятать все мало-мальски ценное по своим квартирам. После некоторых действий адвоката стало ясно – вполне возможен вариант, когда дело из уголовного перейдет в разряд административных. Курьерам надо будет заплатить штраф, плюс конфискация товара. Но это уже не уголовка! Похоже, это прочувствовали и прокурорские. Уголовное дело продолжалось, но, по сути, перешло в стадию вялотекучести.
Кто долго не мог успокоиться, так это Сотилайнен. Дубинкин доложил ему о случившемся утром, по приходу начальника таможни на работу, и был вынужден выслушать в ответ поток брани и угроз. Естественно, Лев вспомнил и «вскормившую коррупционеров Сосновку». Первым делом он отстранил от должности Дубинкина, а его преемнику приказал ротировать составы всех смен. После этого Сотилайнен вышел с предложением к руководству управления о применении в отношении как вновь принимаемых сотрудников, так и уже постоянно действующих работников, процедуры прохождения системы детектора лжи.
Узнав об этом, Гордеев рассмеялся. Не очень приятно было это вспоминать, но когда-то его бывший наставник Большов рассказывал ему, что даже при приеме в такую серьезную организацию, как КГБ, не использовались никакие «полиграфы». Все решали психологические тесты, информация, а главное – внимательное и грамотное общение с потенциальным работником. А совсем недавно в таможенных органах проходила специальная учеба, так называемый профайлинг – таможенников учили, как правильно, методом визуального контроля и с помощью специальных вопросов выяснить, является ли человек потенциальным нарушителем или нет. «Выходит, снаружи на глаз учимся определять, а внутри у себя только аппаратура сможет плохиша выявить?» - спрашивал себя он.
Но Бедняков инициативу Левы поддержал, и Гордееву даже пришлось выступить перед СМИ по поводу внедрения «полиграфов». Ему задали вопрос про Адамова, и он, чувствуя неприятный холодок пониже спины, сказал, что, хотя Павел и не является его подчиненным, все должны правильно отреагировать на данную ситуацию. Корреспонденты поулыбались, но вопросов на щекотливую тему больше не последовало. Когда встреча закончилась, Виктор перевел дух.
Оказалось – рано. Через несколько дней ему на городской телефон внезапно дозвонился старый знакомый – бывший начальник Летной таможни Ухватов.
- Как дела? – поинтересовался он.
- Пока ты не позвонил, вроде все нормально было, - попробовал отшутиться Гордеев. А сам подумал: «Зачем он позвонил?»
- Ты там Интернет читаешь? Что про тебя, про меня пишут?
- Чего???
Ухватов подсказал, где поискать, и уже через минуту Виктор, не отрывая трубку от уха, внимательно читал статью на одном из интернет-порталов. Там было написано… многое. И про Ухватова, и про Александрова, и про их драку, и про связи Гордеева с оборонным заводом, и про «сосновскую мафию».
- Понравилось? – казалось, Ухватову очень нравится задавать такие вопросы.
- Вот козлы! – Гордеев вытер вспотевший лоб. – Откуда это у них?
- А я знаю? Мне тут пришлось со сладкого места уйти из-за этого. Не потерпели мои начальники в своих рядах драчуна и пьяницу. Имей в виду – эта статья уже размещена и на других сайтах, так что… процесс пошел. Гляди, как бы и тебе не пришлось свалить со своего места. Разберись, откуда ветер дует, а то поздно будет. Пока.
Виктор еще раз перечитал статью. С учетом того, что кто-то вложил Адамова, ситуация складывалась таким образом, что где-то в очень близком его окружении был стукач. Конкретный, достаточно много знающий. Кто же он?
Через пару дней он уже по привычке начал день с просмотра различных интернет-сайтов и на одном из них обнаружил статью о Беднякове. Причем даже не столько о нем, сколько о том, что нынешний начальник управления сделал за время своего руководства, чтобы искоренить такую «болезнь», как мздоимство. По статье получалось – ничего. В качестве наиболее «больной» в этом плане таможни конкретно называлась Летная таможня. А одним из самых «больных» руководителей именовался ни кто иной, как начальник таможни Городской – он, Витя Гордеев.
«Вот откуда у них эта информация? Даже такая, во многом надуманная – откуда? Из пальца все это не высосешь. В той статье, на которую указал Ухватов – конкретные фамилии и факты, в этой – достаточно много общих данных по таможенной специфике. Кто же это сливает всю подноготную в СМИ?» Виктор решил немного поанализировать.
Вариантов было немного. Это не мог быть чужой человек, случайно услышавший какую-то информацию. Это был таможенник, более того – это был кто-то, связанный с Сосновкой. Потому что те, кто знали о драке Ухватова и Александрова, кто тогда видел все это своими глазами, ничего не могут знать о нюансах работы «пассажирки». А значит - это кто-то из своих. Тот, кто имеет допуск к внутренним, земляческим разговорам.
Насонов. Дубинкин. Коробков. Беглов. Грибов. И Степа Плаксин – его тоже нельзя исключать, он постоянно в таможне, постоянно у Насона в бане. Седов? Да, в бане, по словам Насона, он тоже появляется, но редко и от таможенной темы он явно далек. А Адамова можно исключить хотя бы в силу того, что он под уголовкой, со дня на день вылетит с таможни, и совсем не в его интересах куда-то о чем-то стучать. Больше никого подозревать не имеет смысла – только означенные шестеро могут в целом иметь ту информацию, что размещена в Интернете.
Шестеро. Из них Грибов – очень сомнительно. Даже если представить, что его туповатость – напускная, что он может знать? На «сосновских» посиделках он был считанное количество раз, про дела на «пассажирке» он мог бы узнать, только расспрашивая других земляков – а кому это понравится? Сразу бы вылезло наружу. Нет, это не он.
Остаются пятеро. Беглов – тоже вряд ли. Неглупый, исполнительный, инициативный. Но тоже мало что знает по «пассажирке». И редко общается с остальными земляками, Насон как-то об этом говорил. Разве что с Коробковым – в хоккей играют, еще к ним Витя Пашнин в напарники частенько набивается, вот и гоняют где-то шайбу. Но Беглов сейчас с ним в городняке. Почти постоянно на глазах. Нет, вряд ли.
Тогда четверо. Дубинкин. Весь в новой семье и… опять в гулянках. Горбатого исправит могила. На нем сейчас общак «пассажирки». Точнее, той ее части, что еще помнит старые времена и не прогибается под Сотилайнена. Придя на место начальника, Лев потребовал от Дубинкина отдать общак. Сергей ответил просто: у меня ничего нет, все у Гордеева. Солгал «во спасение», зная, что у Сотилайнена есть друзья на «пассажирке», и недалек тот день, когда кто-то ему скажет – «сосновские» продолжают собирать деньги! Нет, это не Дубинкин.
Остаются трое. И это явно кто-то из них! Они постоянно встречаются, общаются, пьют, ходят в баню, рыбачат… О чем они могут говорить? Очевидно, что половина всех разговоров – о таможне. Если не больше половины. Но кто? «Как бы я хотел ошибиться!» - подумал Виктор.
Через пару дней пришли новости с Летной таможни. Прогнав всю «пассажирку» через полиграф, Сотилайнен начал реорганизацию поста. Неугодным ему людям он объявлял: вы-де не прошли детектор, поэтому варианта два: увольнение или контракт на место по усмотрению руководства.
- Прикинь, - кричал в трубку Насонов, - он ко мне на пост всех выдавливает!
Стало известно, почему Сотилайнен взял в таможню Мосина. Дима полушутя-полусерьезно брякнул на «пассажирке», что Лева ему «должен» со старых времен, поэтому сейчас все это – как бы ответная мера. Можно было б не придавать значения словам Димы, если бы не его быстрое перемещение по штатному расписанию и иерархии. Спустя несколько месяцев после повторного приема в таможню он занял тихое место начальника отдела охраны. Все только развели руками.
Дубинкина, как руководителя пассажирского поста, начальник Летной таможни тоже наказал за нарушения в работе вверенного подразделения. Было предложена дилемма: или увольнение, или командировка в качестве начальника поста (судя по всему – заранее оговоренная с управлением) на юг страны, в отдаленный городок недалеко от границы с Казахстаном. Каково же было удивление Сотилайнена, когда Дубинкин почти без размышлений согласился!
- Он про этот городок до этого слышал, или общался с кем-то – не помню, - рассказывал Насон. – Там огромный железнодорожный узел, товара в год оформляют на сотни миллионов. Плюс горно-обогатительный комбинат как еще одно градообразующее предприятие. А пост всего пятнадцать человек. Да он там как сыр в масле будет кататься! Вот ведь проперло ишаку!
А Гордеев подумал про другое: если это Дубинкин – писанина на интернет-сайтах должна прекратиться. Если это, конечно, он. Впрочем, как там в фильме: было шесть негритят – стало пять. Будет чуть проще разобраться.
Очередной год принес новые задачи. И новые слухи.
Было понятно, что с отказом от бумажных носителей в пользу носителей электронных постепенно вся таможенная работа будет компьютеризироваться. По сути – это уже делалось, был небольшой отдел электронного декларирования, а в ближайшие два-три года на базе нового, единого центра ЭД до девяноста процентов таможенных деклараций региона должны будут проверяться с помощью компьютеров. Почему это особенно интересовало Виктора Гордеева? Да потому, что все это однозначно приводило бы к сокращению штатов, закрытию ряда таможен или понижению их статуса за счет сокращения некоторых служб. В Городской таможне с начала года уже закрыли два поста, и продолжение было не за горами. А в Летной таможне, по некоторым разговорам, перспектива была вообще дрянная - планировалось оставить только «пассажирку» и грузовой, все же остальные отделы сократить, а их полномочия передать в городняк. Южным и северным таможням региона, по тем же слухам, обещалась еще более негативная участь – почти все их собирались закрыть. И хотя Плескова в разговорах с Гордеевым категорично это не утверждала, было ясно – подвижки будут. И занимаемая Виктором должность начальника Городской таможни – серьезный плюс для выживания в этих условиях. Но!
Но было также понятно, что с началом серьезных изменений в таможенных структурах за высокие должности будут рвать горло. Ведь все эти реструктуризации коснутся не одного региона – они коснутся всей страны. А значит, желающих занять сладкое место будет на порядок выше. И люди не будут останавливаться ни перед чем, чтобы свергнуть соперника. Учитывая то, что на Гордеева в последнее время вылезло немало компромата, можно было предположить, что сместить его будет легче, чем иных. Отсюда напрашивался вывод – надо сыграть на опережение. Предпринять любые усилия, чтобы закрепиться на этом месте или… Что «или», Виктор еще не придумал, но откладывать очередной визит в Москву не следовало. Нужен был совет Плесковой.
Пока летел, о чем только не передумал.
Вот решили сделать в городняке прием граждан по вопросам, касающимся работы таможни. И что? Каждый второй вопрос – о взятках. Люди приходят на прием к таможенникам не для того, чтобы спросить, как переместить через границу тот или иной товар, а затем, чтобы узнать, как устроиться в таможню для решения вопросов коммерческого характера, или насколько крупные взятки сейчас дают. Дурдом! Так народ относится к таможне. Хотя, если честно и не врать…
Дубинкин уехал на новое место работы. Пока все нормально: познакомился с сослуживцами, местными начальниками. Вроде все нравится. Но вот подруга с ним не поехала, а на месте крутить так, как это было здесь, не получится – городок-то маленький, все на виду! Проблема у мужика.
Насонов позвонил, пожаловался на Беглова. Оказывается, Валентин, перебравшись в Городскую таможню под крыло к Гордееву, не забывал про аэропорт. Особенно его волновал магазинчик «Дьюти Фри», в который он ранее периодически «заныривал». Уехав в город, Беглов стал посылать в магазин ходоков, при этом он звонил кому-нибудь на «пассажирку» с просьбой о помощи. Ну раз попросил, ну другой. Сколько можно? Мужики начали бузить, тем более, что ходоки те учтивостью не отличались. А если ходок еще и начинает барагозить? Так и случилось в последний раз. Некий мужчина кавказской наружности попросил позвать Виталика Блаженко или Колю Травникова. Вышли оба. Кавказец в развязном тоне «попросил» купить ему вискаря, сославшись на звонок Беглова. Коле никто не звонил, а Виталику Беглов не сказал, кто придет, не зная о стойкой неприязни Блаженко к кавказцам. Когда тот бросил им деньги на стойку, таможенники в унисон объяснили оппоненту, куда ему стоит пойти. Горячий мужчина начал показывать свой темперамент – Николай и Виталий в понятных выражениях ответили. Уходя, кавказец пообещал им проблемы, как от Беглова, так и от себя. Насон рассказывал:
- Нет. Он всего лишь зам. начальника поста.
- Ладно, неважно. Курьеров уже отпустили под подписку, они дали полный расклад, и самое главное - разговор был только за этот случай, не дураки оказались, масло провернули в голове, хоть их и крутили на несколько эпизодов, но зафиксирован только один случай. Сказали, что дали взятку двадцать тысяч…
- Сколько? Двадцать?
- Ну что тут смешного? Надо было, чтобы они двести сказали?
- Нет, нет, - открестился Гордеев.
- Ну вот, - продолжил Федорыч, - посредник сказал, что не видел суммы, передал и все. Ваш пока в отказе. Допрашивали их в комитете, а дело будут вести наши транспортники из СК. Сейчас решаются остальные вопросы.
- Какие?
- Я думаю, что посредника за хорошее поведение под подписку отпустят, а вашего таможенника помурыжат пока, но в суде дадут что-нибудь типа домашнего ареста.
- И… и насколько это точно? – аккуратно поинтересовался Виктор.
- Ну, не зря же я своим звонил, - расхохотался Федорыч.
Гордеев глубоко вздохнул.
- Большое спасибо, Анатолий Федорович, с меня причитается.
Потом он перезвонил Дубинкину и без упоминания лишних лиц передал полученную информацию. Дополнительно пояснил:
- То, что накоплено в общаке – просчитай и подготовь. В ближайшее время пригодится.
Для СМИ на ближайшую неделю нашлась новая тема. Расписано было в красках: банда контрабандистов; коррумпированные таможенники; ювелирные украшения на миллионы рублей. Правда, фамилия таможенника упоминалась только одна – Адамова, с разными должностями, но и то не всегда, а сумма в двадцать тысяч рублей в качестве взятки позволяла комментаторам статей рисовать в своем воображении упомянутого коррупционера как бестолкового лоха.
Некоторых таможенников с «пассажирки», в том числе и Дубинкина, несколько раз вызвали к прокурорам на допрос, но ничего существенного не предъявили. Адамова, как и говорил Федорыч, прокуратура предлагала посадить под домашний арест. На общаковские деньги Паше наняли адвоката. Когда пришли в суд, там следствию задали конкретный – почему таможенника они предлагают ограничить в свободе, а контрабандистов – нет? Следаки не смогли ответить на этот вопрос, и вопрос домашнего ареста отпал. Впрочем, Павел не наглел, никуда не отлучался, ездил на все следственные мероприятия. Дома у него был произведен обыск, но как всегда – не настолько оперативно, чтобы не позволить «сосновским» успеть спрятать все мало-мальски ценное по своим квартирам. После некоторых действий адвоката стало ясно – вполне возможен вариант, когда дело из уголовного перейдет в разряд административных. Курьерам надо будет заплатить штраф, плюс конфискация товара. Но это уже не уголовка! Похоже, это прочувствовали и прокурорские. Уголовное дело продолжалось, но, по сути, перешло в стадию вялотекучести.
Кто долго не мог успокоиться, так это Сотилайнен. Дубинкин доложил ему о случившемся утром, по приходу начальника таможни на работу, и был вынужден выслушать в ответ поток брани и угроз. Естественно, Лев вспомнил и «вскормившую коррупционеров Сосновку». Первым делом он отстранил от должности Дубинкина, а его преемнику приказал ротировать составы всех смен. После этого Сотилайнен вышел с предложением к руководству управления о применении в отношении как вновь принимаемых сотрудников, так и уже постоянно действующих работников, процедуры прохождения системы детектора лжи.
Узнав об этом, Гордеев рассмеялся. Не очень приятно было это вспоминать, но когда-то его бывший наставник Большов рассказывал ему, что даже при приеме в такую серьезную организацию, как КГБ, не использовались никакие «полиграфы». Все решали психологические тесты, информация, а главное – внимательное и грамотное общение с потенциальным работником. А совсем недавно в таможенных органах проходила специальная учеба, так называемый профайлинг – таможенников учили, как правильно, методом визуального контроля и с помощью специальных вопросов выяснить, является ли человек потенциальным нарушителем или нет. «Выходит, снаружи на глаз учимся определять, а внутри у себя только аппаратура сможет плохиша выявить?» - спрашивал себя он.
Но Бедняков инициативу Левы поддержал, и Гордееву даже пришлось выступить перед СМИ по поводу внедрения «полиграфов». Ему задали вопрос про Адамова, и он, чувствуя неприятный холодок пониже спины, сказал, что, хотя Павел и не является его подчиненным, все должны правильно отреагировать на данную ситуацию. Корреспонденты поулыбались, но вопросов на щекотливую тему больше не последовало. Когда встреча закончилась, Виктор перевел дух.
Оказалось – рано. Через несколько дней ему на городской телефон внезапно дозвонился старый знакомый – бывший начальник Летной таможни Ухватов.
- Как дела? – поинтересовался он.
- Пока ты не позвонил, вроде все нормально было, - попробовал отшутиться Гордеев. А сам подумал: «Зачем он позвонил?»
- Ты там Интернет читаешь? Что про тебя, про меня пишут?
- Чего???
Ухватов подсказал, где поискать, и уже через минуту Виктор, не отрывая трубку от уха, внимательно читал статью на одном из интернет-порталов. Там было написано… многое. И про Ухватова, и про Александрова, и про их драку, и про связи Гордеева с оборонным заводом, и про «сосновскую мафию».
- Понравилось? – казалось, Ухватову очень нравится задавать такие вопросы.
- Вот козлы! – Гордеев вытер вспотевший лоб. – Откуда это у них?
- А я знаю? Мне тут пришлось со сладкого места уйти из-за этого. Не потерпели мои начальники в своих рядах драчуна и пьяницу. Имей в виду – эта статья уже размещена и на других сайтах, так что… процесс пошел. Гляди, как бы и тебе не пришлось свалить со своего места. Разберись, откуда ветер дует, а то поздно будет. Пока.
Виктор еще раз перечитал статью. С учетом того, что кто-то вложил Адамова, ситуация складывалась таким образом, что где-то в очень близком его окружении был стукач. Конкретный, достаточно много знающий. Кто же он?
Через пару дней он уже по привычке начал день с просмотра различных интернет-сайтов и на одном из них обнаружил статью о Беднякове. Причем даже не столько о нем, сколько о том, что нынешний начальник управления сделал за время своего руководства, чтобы искоренить такую «болезнь», как мздоимство. По статье получалось – ничего. В качестве наиболее «больной» в этом плане таможни конкретно называлась Летная таможня. А одним из самых «больных» руководителей именовался ни кто иной, как начальник таможни Городской – он, Витя Гордеев.
«Вот откуда у них эта информация? Даже такая, во многом надуманная – откуда? Из пальца все это не высосешь. В той статье, на которую указал Ухватов – конкретные фамилии и факты, в этой – достаточно много общих данных по таможенной специфике. Кто же это сливает всю подноготную в СМИ?» Виктор решил немного поанализировать.
Вариантов было немного. Это не мог быть чужой человек, случайно услышавший какую-то информацию. Это был таможенник, более того – это был кто-то, связанный с Сосновкой. Потому что те, кто знали о драке Ухватова и Александрова, кто тогда видел все это своими глазами, ничего не могут знать о нюансах работы «пассажирки». А значит - это кто-то из своих. Тот, кто имеет допуск к внутренним, земляческим разговорам.
Насонов. Дубинкин. Коробков. Беглов. Грибов. И Степа Плаксин – его тоже нельзя исключать, он постоянно в таможне, постоянно у Насона в бане. Седов? Да, в бане, по словам Насона, он тоже появляется, но редко и от таможенной темы он явно далек. А Адамова можно исключить хотя бы в силу того, что он под уголовкой, со дня на день вылетит с таможни, и совсем не в его интересах куда-то о чем-то стучать. Больше никого подозревать не имеет смысла – только означенные шестеро могут в целом иметь ту информацию, что размещена в Интернете.
Шестеро. Из них Грибов – очень сомнительно. Даже если представить, что его туповатость – напускная, что он может знать? На «сосновских» посиделках он был считанное количество раз, про дела на «пассажирке» он мог бы узнать, только расспрашивая других земляков – а кому это понравится? Сразу бы вылезло наружу. Нет, это не он.
Остаются пятеро. Беглов – тоже вряд ли. Неглупый, исполнительный, инициативный. Но тоже мало что знает по «пассажирке». И редко общается с остальными земляками, Насон как-то об этом говорил. Разве что с Коробковым – в хоккей играют, еще к ним Витя Пашнин в напарники частенько набивается, вот и гоняют где-то шайбу. Но Беглов сейчас с ним в городняке. Почти постоянно на глазах. Нет, вряд ли.
Тогда четверо. Дубинкин. Весь в новой семье и… опять в гулянках. Горбатого исправит могила. На нем сейчас общак «пассажирки». Точнее, той ее части, что еще помнит старые времена и не прогибается под Сотилайнена. Придя на место начальника, Лев потребовал от Дубинкина отдать общак. Сергей ответил просто: у меня ничего нет, все у Гордеева. Солгал «во спасение», зная, что у Сотилайнена есть друзья на «пассажирке», и недалек тот день, когда кто-то ему скажет – «сосновские» продолжают собирать деньги! Нет, это не Дубинкин.
Остаются трое. И это явно кто-то из них! Они постоянно встречаются, общаются, пьют, ходят в баню, рыбачат… О чем они могут говорить? Очевидно, что половина всех разговоров – о таможне. Если не больше половины. Но кто? «Как бы я хотел ошибиться!» - подумал Виктор.
Через пару дней пришли новости с Летной таможни. Прогнав всю «пассажирку» через полиграф, Сотилайнен начал реорганизацию поста. Неугодным ему людям он объявлял: вы-де не прошли детектор, поэтому варианта два: увольнение или контракт на место по усмотрению руководства.
- Прикинь, - кричал в трубку Насонов, - он ко мне на пост всех выдавливает!
Стало известно, почему Сотилайнен взял в таможню Мосина. Дима полушутя-полусерьезно брякнул на «пассажирке», что Лева ему «должен» со старых времен, поэтому сейчас все это – как бы ответная мера. Можно было б не придавать значения словам Димы, если бы не его быстрое перемещение по штатному расписанию и иерархии. Спустя несколько месяцев после повторного приема в таможню он занял тихое место начальника отдела охраны. Все только развели руками.
Дубинкина, как руководителя пассажирского поста, начальник Летной таможни тоже наказал за нарушения в работе вверенного подразделения. Было предложена дилемма: или увольнение, или командировка в качестве начальника поста (судя по всему – заранее оговоренная с управлением) на юг страны, в отдаленный городок недалеко от границы с Казахстаном. Каково же было удивление Сотилайнена, когда Дубинкин почти без размышлений согласился!
- Он про этот городок до этого слышал, или общался с кем-то – не помню, - рассказывал Насон. – Там огромный железнодорожный узел, товара в год оформляют на сотни миллионов. Плюс горно-обогатительный комбинат как еще одно градообразующее предприятие. А пост всего пятнадцать человек. Да он там как сыр в масле будет кататься! Вот ведь проперло ишаку!
А Гордеев подумал про другое: если это Дубинкин – писанина на интернет-сайтах должна прекратиться. Если это, конечно, он. Впрочем, как там в фильме: было шесть негритят – стало пять. Будет чуть проще разобраться.
Глава 50
Очередной год принес новые задачи. И новые слухи.
Было понятно, что с отказом от бумажных носителей в пользу носителей электронных постепенно вся таможенная работа будет компьютеризироваться. По сути – это уже делалось, был небольшой отдел электронного декларирования, а в ближайшие два-три года на базе нового, единого центра ЭД до девяноста процентов таможенных деклараций региона должны будут проверяться с помощью компьютеров. Почему это особенно интересовало Виктора Гордеева? Да потому, что все это однозначно приводило бы к сокращению штатов, закрытию ряда таможен или понижению их статуса за счет сокращения некоторых служб. В Городской таможне с начала года уже закрыли два поста, и продолжение было не за горами. А в Летной таможне, по некоторым разговорам, перспектива была вообще дрянная - планировалось оставить только «пассажирку» и грузовой, все же остальные отделы сократить, а их полномочия передать в городняк. Южным и северным таможням региона, по тем же слухам, обещалась еще более негативная участь – почти все их собирались закрыть. И хотя Плескова в разговорах с Гордеевым категорично это не утверждала, было ясно – подвижки будут. И занимаемая Виктором должность начальника Городской таможни – серьезный плюс для выживания в этих условиях. Но!
Но было также понятно, что с началом серьезных изменений в таможенных структурах за высокие должности будут рвать горло. Ведь все эти реструктуризации коснутся не одного региона – они коснутся всей страны. А значит, желающих занять сладкое место будет на порядок выше. И люди не будут останавливаться ни перед чем, чтобы свергнуть соперника. Учитывая то, что на Гордеева в последнее время вылезло немало компромата, можно было предположить, что сместить его будет легче, чем иных. Отсюда напрашивался вывод – надо сыграть на опережение. Предпринять любые усилия, чтобы закрепиться на этом месте или… Что «или», Виктор еще не придумал, но откладывать очередной визит в Москву не следовало. Нужен был совет Плесковой.
Пока летел, о чем только не передумал.
Вот решили сделать в городняке прием граждан по вопросам, касающимся работы таможни. И что? Каждый второй вопрос – о взятках. Люди приходят на прием к таможенникам не для того, чтобы спросить, как переместить через границу тот или иной товар, а затем, чтобы узнать, как устроиться в таможню для решения вопросов коммерческого характера, или насколько крупные взятки сейчас дают. Дурдом! Так народ относится к таможне. Хотя, если честно и не врать…
Дубинкин уехал на новое место работы. Пока все нормально: познакомился с сослуживцами, местными начальниками. Вроде все нравится. Но вот подруга с ним не поехала, а на месте крутить так, как это было здесь, не получится – городок-то маленький, все на виду! Проблема у мужика.
Насонов позвонил, пожаловался на Беглова. Оказывается, Валентин, перебравшись в Городскую таможню под крыло к Гордееву, не забывал про аэропорт. Особенно его волновал магазинчик «Дьюти Фри», в который он ранее периодически «заныривал». Уехав в город, Беглов стал посылать в магазин ходоков, при этом он звонил кому-нибудь на «пассажирку» с просьбой о помощи. Ну раз попросил, ну другой. Сколько можно? Мужики начали бузить, тем более, что ходоки те учтивостью не отличались. А если ходок еще и начинает барагозить? Так и случилось в последний раз. Некий мужчина кавказской наружности попросил позвать Виталика Блаженко или Колю Травникова. Вышли оба. Кавказец в развязном тоне «попросил» купить ему вискаря, сославшись на звонок Беглова. Коле никто не звонил, а Виталику Беглов не сказал, кто придет, не зная о стойкой неприязни Блаженко к кавказцам. Когда тот бросил им деньги на стойку, таможенники в унисон объяснили оппоненту, куда ему стоит пойти. Горячий мужчина начал показывать свой темперамент – Николай и Виталий в понятных выражениях ответили. Уходя, кавказец пообещал им проблемы, как от Беглова, так и от себя. Насон рассказывал:
