- Правда. Я люблю тебя, Света.
Она резко подняла голову.
- Пока не забыла: Денисов сказал, что ему звонили и про тебя спрашивали.
- Вот как? Хотя откуда бы им тогда знать, что я уже не лечусь.
- И он еще спрашивал, уверена ли я в тебе.
Внутри Артема закипела ревность. Света это увидела и положила свою руку ему на колено.
- Успокойся. Я попросила его больше не соваться в наши отношения.
Потом они долго стояли, обнявшись, и никак не могли расстаться. В какой-то момент сквозь какую-то пелену они услышали, как Свету зовут:
- Светлана Сергеевна! Светлана Сергеевна, извините. Там вас ждут…
- Иди.
- Поцелуй меня еще раз!
Потом, уже в самолете, Артем не мог отделаться от мысли, что он не все сказал Светлане. Но что – не понимал. И ее заплаканные глаза, ее взгляд он видел перед собой весь полет.
Пока Савелий мчал по трассе в город, Артем вкратце рассказывал другу все последние новости.
- Слушай, это не дело, - резюмировал Сава. – Ты и по телефону все скомкано говорил, и сейчас торопишься. Остынь. Приедешь - сначала покемарь, потом с Андреичем к следаку скатаешься, а потом ко мне. И тогда уже поподробнее поговорим, я тоже тебе местные известия сообщу, если тебе интересно, конечно. Ну и… фото своей красавицы покажешь.
Артем треснул себя по лбу так, что Сава сразу все понял.
- Ну, ты чучело, друган, - заржал он, - и чем же вы там столько времени занимались, если у тебя даже ума не хватило с ней сфоткаться?
- Исправлюсь, - пообещал Артем.
Приехав домой, он позвонил адвокату, после чего принял душ и лег спать.
Рано утром Артем уже был в офисе у Мотовилова. После исполнения всех необходимых формальностей адвокат попросил его подробно рассказать свою историю. Артем постарался максимально основательно все изложить. Было видно, что рассказ произвел на оппонента впечатление. Впрочем, в ответ было сказано немного:
- Ничего себе дела!
Кабинет Соломина они нашли достаточно быстро. Посмотрев на следователя, Артем мог с большой долей уверенности сказать, что среди тех сотрудников, кто брал у них в медцентре объяснения, этого человека не было.
Соломин, увидев внушительную фигуру Мотовилова, несколько погрустнел.
- Так у нас ведь с Артемом Григорьевичем намечалась простая беседа.
- В Уголовно-процессуальном кодексе такое понятие не используется. Мой клиент был вызван вами в оперативном порядке. Во время телефонного разговора вами было сказано слово «допрос». В связи с вышеозначенным, прошу принять соответствующие документы, - и адвокат подал бланк ордера.
Следователь окончательно приуныл. Беседы не получилось – пришлось заполнять протокол. Вопросов было задано немного, после чего Артема попросили не покидать город.
- Для этого есть соответствующая необходимость? – задал вопрос адвокат.
Следователь заерзал.
- Нет, но…
- В этом случае хочу отметить, что мой клиент от визитов к вам уклоняться не намерен и готов снова прибыть к вам по первому требованию. Телефон у него включен круглые сутки, вам он известен. Мой телефон указан вот здесь, - адвокат не очень культурно ткнул пальцем. – Если мы вам понадобимся – звоните!
На выходе Артем засмеялся.
- Жестко вы с ним!
- А мы с этим Соломиным недавно столкнулись… в общем, имели счастье пообщаться. Он меня хорошо запомнил. Если он так будет себя вести, дело от него быстро кому-нибудь другому отдадут, - адвокат тоже усмехнулся, - но толку-то? В любом случае – я на связи, Артем Григорьевич.
- Конечно, Андрей Андреевич. Спасибо вам!
Расставшись с адвокатом, Артем сел в машину. Поразмыслив некоторое время, он набрал номер Либермана. Было очевидно, что тот очень обрадован звонку.
- Лев Соломонович, как бы нам увидеться? Я бы подъехал поближе к медцентру.
- А я уже не в центре, Артем…
«Выперли!»
- Тогда диктуйте, куда мне подъехать.
По пути Артем заехал в кондитерскую, где делали вкусные торты. Он не знал, что можно есть или пить Либерману, поэтому решил остановиться на сладком презенте.
Либерман жил в старой части города, в доме, где когда-то жила городская партийная элита. Артем знал: квартиры имеют очень необычную планировку и потому стоят очень дорого. Но их продают редко, в основном все уходит родственникам.
Торт просто осчастливил Либермана.
- Вы даже не представляете, Артем Григорьевич, какой я сладкоежка! Чай уже готов.
Пока Лев Соломонович суетился у стола, Артем осматривал квартиру. Старинная мебель – очень красивая, много фотографий, на окнах – шикарная тюль. Телевизор вот не самый новый…
- А мне новый-то и ни к чему, - словно угадав его мысли, воскликнул Либерман. – Вот заедут племянник с женой – и пусть уж новый покупают. Садитесь же!
Артем сел.
- Понимаете, Артем, - Либерман вздохнул, - все это уже как бы не мое.
- Как? – удивился Артем.
- Пока я в больницах, племянник тут все помаленьку переиначивает. Нет, я не против! Молодые должны жить дальше. Аркаша с женой меня очень любят и во всем мне помогают. Но всем ведь все понятно. На что обижаться? Я отжил свое, болезнь сожрала меня изнутри, и ничего с этим не поделать. Поэтому сейчас я уже никому не нужен - я просто доживаю свои дни. А все, что сейчас происходит вокруг меня – это так, формальности. И не спорьте.
- Это очень жестоко, Лев Соломонович.
- А, бросьте. Жаль денег, которые были потрачены на мое лечение – все можно было закончить намного раньше, – Либерман снял и протер очки. - Да и не с того мы начали, правда? Давайте чай пить. Берите торт.
Некоторое время они сидели в тишине. Первым заговорил Артем.
- Вас все-таки выгнали из центра.
Либерман грустно усмехнулся.
- Дело тут не во мне. Ялынский очень зол на вас, Артем. Да, не удивляйтесь. Во всех своих невзгодах он винит только вас. А все мы, все, кто был вместе с вами в одной палате – продолжатели вашего дела. Так он думает. Он считает вас самым умным, идеологом, если позволите, а нас – исполнителями.
- Но вы-то знаете, что это не так.
Либерман вздохнул и посмотрел в окно.
- А кому есть дело до того, что знаю я?
- Мне, - Артем повысил голос. Ему очень не нравился разговор. – Мне есть дело. Потому как вы остались последним человеком, который знает, что я не идеолог и не главарь какой-то банды, которая занимается убийствами. А именно об этом мне пытался сегодня рассказать следователь.
- И вы хотите, - Либерман отодвинул чашку, - чтобы я пошел к следователю и растолковал ему, что это не так?
- Нет, конечно. Я не об этом хотел сказать.
- Понимаете, Артем, я ведь тоже говорил со следователем. И прекрасно понимаю ваше состояние.
- И что?
- Просто вспомните наш первый разговор, на следующий день после которого Боря Белкин толкнул под грузовик ни в чем не повинную по закону женщину.
- По закону???
- Да, по закону. И Васенька убивал невинного по закону человека, и Сан Саныч – тоже. Но все мы тогда, во время первого разговора, сказали «да». И вы, Артем, деньги предложили сами, никто вас не принуждал, ведь так?
Артем промолчал. Собеседник был полностью прав.
- Вы уж меня извините, старого дурака, - продолжил Либерман, - что я вам так зло все это говорю. Но иногда лучше поглубже посмотреть внутрь себя. Там есть все ответы.
- Надо же, мне и священник об этом говорил, - вскинулся Артем. – Вот только как мои поступки с Библией стыковаться будут, и с заповедью «Не убий» - не сказал.
- А вы хорошо Библию знаете? – спросил Лев Соломонович. Артем покачал головой. - Или в Библии ничего не написано про убийства?
- Да наверняка написано!
- А ведь речь идет о людях, которые нам с вами совсем не чужие, ведь так? И они… уже умерли.
Они снова посидели в тишине, которую на этот раз нарушил Либерман. Голос его дрожал.
- Я очень хочу, чтобы у вас, Артем, все в жизни было хорошо. И со здоровьем, и вообще. И чтобы у вас никогда не наступала пора выбора, как закончить свои дни.
Артем замотал головой. Он понял, что сейчас услышит что-то ужасное.
- Нет-нет-нет, Лев Соломонович, только не это..!
- Я понимаю, что вы меня осудите, но я все же скажу: Сан Саныч был прав хотя бы в том, что жизнь надо закончить правильно, сделав что-то полезное для других людей. Чтобы не сидеть и ждать, когда придет старуха с косой и скажет, что пора собираться. И Боренька, и Васенька… к тому времени они тоже уже все понимали…
Либерман снял очки и начал их протирать. Его глаза на этот раз не слезились.
- Я вам говорил… возможно, я неправильный еврей… но и я… тоже…
Артем не хотел в это верить. Но он все видел и понимал: перед ним сидит старый больной человек, который принял очень серьезное решение.
- А что ты мне предлагаешь? Связать его и в «дурку» сдать? Или сутками возле него находится, чтобы он ничего не сделал?
Артем почти кричал. Савелий молча смотрел на друга. Они сидели у Краевых дома. Хозяин сам накрыл стол - Лана ушла к подруге и обещала быть поздно, так что им никто не мешал. Артем пил морс, Сава - водку.
- Ты не поверишь, - упавшим голосом продолжил Артем, – за последние недели я стал совсем другим, я просто чувствую это. И дело совсем не в болезни. Вся эта история сделала меня во всем сомневающимся идиотом. Меня часто мучает совесть, я постоянно в раздумьях – правильно ли поступил здесь, верно ли сделал там? Да когда подобное со мной было, ну, скажи?
- А еще ты стал истериком, - спокойно ответил Савелий. – И это меня беспокоит гораздо больше, чем твои проблемы с совестью. Особенно учитывая появление в твоей жизни любимой женщины.
- О, кстати, - слабо улыбнулся Артем, - вот смотри!
Он показал несколько фотографий, которые Светлана выслала ему в ответ на его настойчивые просьбы. «Как дети, ей-богу!», - отшучивалась она. Но потом все-таки сдалась.
- Ну, что сказать? Очень даже ничего! – засмеялся Сава. – Молодец, дружище! Хорошая женщина, во всех отношениях, извиняюсь за пошлый намек. Опять же Светлана – как моя жена. Значит, быстро найдут общий язык. Давай вези ее сюда.
Артем улыбался, глядя на фото любимой.
- Не знаю, Сава. Наверно, все же мне придется в Москву переезжать. Здесь меня держат только две вещи – могила Марины и ты.
- Я ж тебе талдычу про гостевой визит, а не про житье-бытье. Сам же тебе говорил про Москву, забыл? Тем более, что ты уже там связи наладил.
- Да, кое-что удалось сделать, это ты прав. Ребятишки там хоть и с гонором, но толковые. Куплю квартиру, а там дальше уж развернусь. Правда, что-то не звонят эти ребятишки, ну да разберусь с этим следствием – сам им о себе напомню.
- Логично, - Савелий налил водки. – За меня не боись, я тут не пропаду. Буду тебе туда денег засылать в оборот, вот опять же повод встречаться. А могилу Марины мы в порядке будем держать. Ты Свете про Марину говорил?
- Да.
- Мда, глупый вопрос я задал. Завтра съездим на кладбище?
- Да, я как раз хотел тебе предложить.
- Заметано. Давай, не чокаясь.
После паузы Савелий сказал:
- Вернемся к тому, на чем ты закончил. Мое мнение в целом ты знаешь. Подонков надо наказывать. Такой ли ценой – это другой вопрос. Но тут каждый делает свой выбор сам.
- Но ведь, по сути, - ответил Артем, - ни Борис, ни Василий не шли умирать. Борис скончался уже в больнице, а у Васи… там явно что-то пошло не так. Остается только Сан Саныч.
- Это ты так думаешь. Но не можешь знать наверняка, да? А если по конкретному случаю, то тут все просто. Ты ничего изменить не можешь, так? Так. Поэтому нет смысла себя мучить. Вроде у Бонда было – живи и дай умереть другим. Или не так? Не помню, да и не важно. Одно могу сказать: не дай Бог нам попасть в такую ситуацию и сделать такой шаг. Но если придется – надо делать и не думать. Твое здоровье!
- Мне жалко этих людей, Сава, - сказал Артем. – Жалко Васю, Сан Саныча, Бориса жалко, хотя я его совсем не знал. Жалко Соломоныча, хотя он еще ничего не сделал – но сделает, я уверен. Получается, им государство дважды не помогло – ни в болезни, ни в справедливом суде.
- Настоящий суд у них будет там, - Савелий ткнул пальцем вверх. – Ты, кстати, таблетки пьешь?
- Пью, - соврал Артем, не выпивший ни одной таблетки с момента возвращения. Те препараты, которые ему дали в клинике, закончились, а купить новый объем ему постоянно что-то мешало. И он постоянно искал оправдания перед самим собой, и обещал завтра же заехать в аптеку и купить лекарства.
- Так о чем я? Вспомнил: о деньгах. Вот у меня есть нужные деньги – и я могу лечиться везде, все двери мне открыты. Ну, может, еще не все у меня запущено, тьфу-тьфу-тьфу, начало только, но тем не менее. А у них денег меньше, за них платят фонды, фирмы, диаспоры – у них и выбор меньше. У кого-то и такого выбора нет, и за них даже не платят, приходится надеяться на счастливый случай. Иначе возможности вылечиться нет вообще.
- Ну, ты, брат, дал! – Савелий хлопнул рукой по колену. – Так у всех них когда-то было это самое начало! И опять же - такое расслоение не только при болезнях. Так и бедность появляется, и в спорте так же, и в учебе.
- Но там никто из-за этого не выбирает путь вершителя судеб, понимаешь?
Савелий вздохнул.
- Не знаю. Может, в этом ты и прав. Но много ли ты знаешь таких людей?
Артем развел руками.
- Ты знаешь, что немного. Пока трое, четвертый, кажется, на подходе.
- На этом все закончится? – спросил Савелий. Взгляд друга был прямым и жестким.
Артем посмотрел куда-то поверх Савиной головы, в одному ему понятную точку.
- Я надеюсь.
С утра Артем с Краевыми съездил на кладбище. Стоя у могилы жены, он несколько раз мысленно попросил у нее прощения. Марина с памятника смотрела на него и, как ему казалось, все понимала.
Она была такая красивая…
Звонить после этого Светлане Артем просто не мог, поэтому решил отложить созвон хотя бы до вечера - хотя прекрасно осознавал, как нелегко Свете в Москве. Попрощавшись с Савелием и Ланой, он сел в машину и задумался. Еще накануне, после визита к Саве, он понял, что нужно повторно навестить Либермана. Надо еще раз поговорить, внушить ему нужные мысли. Было желание увидеться с Шевчуком. И имелась очень большая решимость пойти и пообщаться по душам с Ялынским.
Стремление встретиться с начальником медцентра, само собой, было продиктовано больше эмоциями, поэтому Артем хоть и сожалением, но решил эту поездку на время отложить. Тогда он набрал Шевчука и договорился о скорой встрече – после того, как увидится с Либерманом. Однако трубку Лев Соломонович не брал. Оставалось надеяться застать его дома.
Дверь открыл высокий сутулый юноша. Судя по всему, это был тот самый племянник Аркаша. Артем представился, сообщил о цели визита, и его пропустили в прихожую.
- Дядя Лева рассказывал о вас. Но его нет. И, если честно, я очень волнуюсь, - признался он.
- Почему? – спросил Артем.
- Он ушел рано утром, еще до того, как мы пришли, - ответил Аркаша. – Такого никогда не было, он всегда нас дожидался. И он не берет телефон.
- Я тоже ему звонил, - сказал Артем.
- Да? – по лицу племянника было видно, что он очень переживает. – Тут еще вот что: у дяди был один старый костюм, который он называл то «выходным», то «погребным». Он его не одевал никогда, шутил, что в нем его надо будет похоронить. Так вот этого костюма тоже нет. Куда он мог в нем пойти?
- Аркадий, давай так, - скомандовал Артем, - пиши мне свой номер, а я пока сделаю звонок.
Она резко подняла голову.
- Пока не забыла: Денисов сказал, что ему звонили и про тебя спрашивали.
- Вот как? Хотя откуда бы им тогда знать, что я уже не лечусь.
- И он еще спрашивал, уверена ли я в тебе.
Внутри Артема закипела ревность. Света это увидела и положила свою руку ему на колено.
- Успокойся. Я попросила его больше не соваться в наши отношения.
Потом они долго стояли, обнявшись, и никак не могли расстаться. В какой-то момент сквозь какую-то пелену они услышали, как Свету зовут:
- Светлана Сергеевна! Светлана Сергеевна, извините. Там вас ждут…
- Иди.
- Поцелуй меня еще раз!
Потом, уже в самолете, Артем не мог отделаться от мысли, что он не все сказал Светлане. Но что – не понимал. И ее заплаканные глаза, ее взгляд он видел перед собой весь полет.
Пока Савелий мчал по трассе в город, Артем вкратце рассказывал другу все последние новости.
- Слушай, это не дело, - резюмировал Сава. – Ты и по телефону все скомкано говорил, и сейчас торопишься. Остынь. Приедешь - сначала покемарь, потом с Андреичем к следаку скатаешься, а потом ко мне. И тогда уже поподробнее поговорим, я тоже тебе местные известия сообщу, если тебе интересно, конечно. Ну и… фото своей красавицы покажешь.
Артем треснул себя по лбу так, что Сава сразу все понял.
- Ну, ты чучело, друган, - заржал он, - и чем же вы там столько времени занимались, если у тебя даже ума не хватило с ней сфоткаться?
- Исправлюсь, - пообещал Артем.
Приехав домой, он позвонил адвокату, после чего принял душ и лег спать.
Рано утром Артем уже был в офисе у Мотовилова. После исполнения всех необходимых формальностей адвокат попросил его подробно рассказать свою историю. Артем постарался максимально основательно все изложить. Было видно, что рассказ произвел на оппонента впечатление. Впрочем, в ответ было сказано немного:
- Ничего себе дела!
Кабинет Соломина они нашли достаточно быстро. Посмотрев на следователя, Артем мог с большой долей уверенности сказать, что среди тех сотрудников, кто брал у них в медцентре объяснения, этого человека не было.
Соломин, увидев внушительную фигуру Мотовилова, несколько погрустнел.
- Так у нас ведь с Артемом Григорьевичем намечалась простая беседа.
- В Уголовно-процессуальном кодексе такое понятие не используется. Мой клиент был вызван вами в оперативном порядке. Во время телефонного разговора вами было сказано слово «допрос». В связи с вышеозначенным, прошу принять соответствующие документы, - и адвокат подал бланк ордера.
Следователь окончательно приуныл. Беседы не получилось – пришлось заполнять протокол. Вопросов было задано немного, после чего Артема попросили не покидать город.
- Для этого есть соответствующая необходимость? – задал вопрос адвокат.
Следователь заерзал.
- Нет, но…
- В этом случае хочу отметить, что мой клиент от визитов к вам уклоняться не намерен и готов снова прибыть к вам по первому требованию. Телефон у него включен круглые сутки, вам он известен. Мой телефон указан вот здесь, - адвокат не очень культурно ткнул пальцем. – Если мы вам понадобимся – звоните!
На выходе Артем засмеялся.
- Жестко вы с ним!
- А мы с этим Соломиным недавно столкнулись… в общем, имели счастье пообщаться. Он меня хорошо запомнил. Если он так будет себя вести, дело от него быстро кому-нибудь другому отдадут, - адвокат тоже усмехнулся, - но толку-то? В любом случае – я на связи, Артем Григорьевич.
- Конечно, Андрей Андреевич. Спасибо вам!
Расставшись с адвокатом, Артем сел в машину. Поразмыслив некоторое время, он набрал номер Либермана. Было очевидно, что тот очень обрадован звонку.
- Лев Соломонович, как бы нам увидеться? Я бы подъехал поближе к медцентру.
- А я уже не в центре, Артем…
«Выперли!»
- Тогда диктуйте, куда мне подъехать.
По пути Артем заехал в кондитерскую, где делали вкусные торты. Он не знал, что можно есть или пить Либерману, поэтому решил остановиться на сладком презенте.
Либерман жил в старой части города, в доме, где когда-то жила городская партийная элита. Артем знал: квартиры имеют очень необычную планировку и потому стоят очень дорого. Но их продают редко, в основном все уходит родственникам.
Торт просто осчастливил Либермана.
- Вы даже не представляете, Артем Григорьевич, какой я сладкоежка! Чай уже готов.
Пока Лев Соломонович суетился у стола, Артем осматривал квартиру. Старинная мебель – очень красивая, много фотографий, на окнах – шикарная тюль. Телевизор вот не самый новый…
- А мне новый-то и ни к чему, - словно угадав его мысли, воскликнул Либерман. – Вот заедут племянник с женой – и пусть уж новый покупают. Садитесь же!
Артем сел.
- Понимаете, Артем, - Либерман вздохнул, - все это уже как бы не мое.
- Как? – удивился Артем.
- Пока я в больницах, племянник тут все помаленьку переиначивает. Нет, я не против! Молодые должны жить дальше. Аркаша с женой меня очень любят и во всем мне помогают. Но всем ведь все понятно. На что обижаться? Я отжил свое, болезнь сожрала меня изнутри, и ничего с этим не поделать. Поэтому сейчас я уже никому не нужен - я просто доживаю свои дни. А все, что сейчас происходит вокруг меня – это так, формальности. И не спорьте.
- Это очень жестоко, Лев Соломонович.
- А, бросьте. Жаль денег, которые были потрачены на мое лечение – все можно было закончить намного раньше, – Либерман снял и протер очки. - Да и не с того мы начали, правда? Давайте чай пить. Берите торт.
Некоторое время они сидели в тишине. Первым заговорил Артем.
- Вас все-таки выгнали из центра.
Либерман грустно усмехнулся.
- Дело тут не во мне. Ялынский очень зол на вас, Артем. Да, не удивляйтесь. Во всех своих невзгодах он винит только вас. А все мы, все, кто был вместе с вами в одной палате – продолжатели вашего дела. Так он думает. Он считает вас самым умным, идеологом, если позволите, а нас – исполнителями.
- Но вы-то знаете, что это не так.
Либерман вздохнул и посмотрел в окно.
- А кому есть дело до того, что знаю я?
- Мне, - Артем повысил голос. Ему очень не нравился разговор. – Мне есть дело. Потому как вы остались последним человеком, который знает, что я не идеолог и не главарь какой-то банды, которая занимается убийствами. А именно об этом мне пытался сегодня рассказать следователь.
- И вы хотите, - Либерман отодвинул чашку, - чтобы я пошел к следователю и растолковал ему, что это не так?
- Нет, конечно. Я не об этом хотел сказать.
- Понимаете, Артем, я ведь тоже говорил со следователем. И прекрасно понимаю ваше состояние.
- И что?
- Просто вспомните наш первый разговор, на следующий день после которого Боря Белкин толкнул под грузовик ни в чем не повинную по закону женщину.
- По закону???
- Да, по закону. И Васенька убивал невинного по закону человека, и Сан Саныч – тоже. Но все мы тогда, во время первого разговора, сказали «да». И вы, Артем, деньги предложили сами, никто вас не принуждал, ведь так?
Артем промолчал. Собеседник был полностью прав.
- Вы уж меня извините, старого дурака, - продолжил Либерман, - что я вам так зло все это говорю. Но иногда лучше поглубже посмотреть внутрь себя. Там есть все ответы.
- Надо же, мне и священник об этом говорил, - вскинулся Артем. – Вот только как мои поступки с Библией стыковаться будут, и с заповедью «Не убий» - не сказал.
- А вы хорошо Библию знаете? – спросил Лев Соломонович. Артем покачал головой. - Или в Библии ничего не написано про убийства?
- Да наверняка написано!
- А ведь речь идет о людях, которые нам с вами совсем не чужие, ведь так? И они… уже умерли.
Они снова посидели в тишине, которую на этот раз нарушил Либерман. Голос его дрожал.
- Я очень хочу, чтобы у вас, Артем, все в жизни было хорошо. И со здоровьем, и вообще. И чтобы у вас никогда не наступала пора выбора, как закончить свои дни.
Артем замотал головой. Он понял, что сейчас услышит что-то ужасное.
- Нет-нет-нет, Лев Соломонович, только не это..!
- Я понимаю, что вы меня осудите, но я все же скажу: Сан Саныч был прав хотя бы в том, что жизнь надо закончить правильно, сделав что-то полезное для других людей. Чтобы не сидеть и ждать, когда придет старуха с косой и скажет, что пора собираться. И Боренька, и Васенька… к тому времени они тоже уже все понимали…
Либерман снял очки и начал их протирать. Его глаза на этот раз не слезились.
- Я вам говорил… возможно, я неправильный еврей… но и я… тоже…
Артем не хотел в это верить. Но он все видел и понимал: перед ним сидит старый больной человек, который принял очень серьезное решение.
Глава 35
- А что ты мне предлагаешь? Связать его и в «дурку» сдать? Или сутками возле него находится, чтобы он ничего не сделал?
Артем почти кричал. Савелий молча смотрел на друга. Они сидели у Краевых дома. Хозяин сам накрыл стол - Лана ушла к подруге и обещала быть поздно, так что им никто не мешал. Артем пил морс, Сава - водку.
- Ты не поверишь, - упавшим голосом продолжил Артем, – за последние недели я стал совсем другим, я просто чувствую это. И дело совсем не в болезни. Вся эта история сделала меня во всем сомневающимся идиотом. Меня часто мучает совесть, я постоянно в раздумьях – правильно ли поступил здесь, верно ли сделал там? Да когда подобное со мной было, ну, скажи?
- А еще ты стал истериком, - спокойно ответил Савелий. – И это меня беспокоит гораздо больше, чем твои проблемы с совестью. Особенно учитывая появление в твоей жизни любимой женщины.
- О, кстати, - слабо улыбнулся Артем, - вот смотри!
Он показал несколько фотографий, которые Светлана выслала ему в ответ на его настойчивые просьбы. «Как дети, ей-богу!», - отшучивалась она. Но потом все-таки сдалась.
- Ну, что сказать? Очень даже ничего! – засмеялся Сава. – Молодец, дружище! Хорошая женщина, во всех отношениях, извиняюсь за пошлый намек. Опять же Светлана – как моя жена. Значит, быстро найдут общий язык. Давай вези ее сюда.
Артем улыбался, глядя на фото любимой.
- Не знаю, Сава. Наверно, все же мне придется в Москву переезжать. Здесь меня держат только две вещи – могила Марины и ты.
- Я ж тебе талдычу про гостевой визит, а не про житье-бытье. Сам же тебе говорил про Москву, забыл? Тем более, что ты уже там связи наладил.
- Да, кое-что удалось сделать, это ты прав. Ребятишки там хоть и с гонором, но толковые. Куплю квартиру, а там дальше уж развернусь. Правда, что-то не звонят эти ребятишки, ну да разберусь с этим следствием – сам им о себе напомню.
- Логично, - Савелий налил водки. – За меня не боись, я тут не пропаду. Буду тебе туда денег засылать в оборот, вот опять же повод встречаться. А могилу Марины мы в порядке будем держать. Ты Свете про Марину говорил?
- Да.
- Мда, глупый вопрос я задал. Завтра съездим на кладбище?
- Да, я как раз хотел тебе предложить.
- Заметано. Давай, не чокаясь.
После паузы Савелий сказал:
- Вернемся к тому, на чем ты закончил. Мое мнение в целом ты знаешь. Подонков надо наказывать. Такой ли ценой – это другой вопрос. Но тут каждый делает свой выбор сам.
- Но ведь, по сути, - ответил Артем, - ни Борис, ни Василий не шли умирать. Борис скончался уже в больнице, а у Васи… там явно что-то пошло не так. Остается только Сан Саныч.
- Это ты так думаешь. Но не можешь знать наверняка, да? А если по конкретному случаю, то тут все просто. Ты ничего изменить не можешь, так? Так. Поэтому нет смысла себя мучить. Вроде у Бонда было – живи и дай умереть другим. Или не так? Не помню, да и не важно. Одно могу сказать: не дай Бог нам попасть в такую ситуацию и сделать такой шаг. Но если придется – надо делать и не думать. Твое здоровье!
- Мне жалко этих людей, Сава, - сказал Артем. – Жалко Васю, Сан Саныча, Бориса жалко, хотя я его совсем не знал. Жалко Соломоныча, хотя он еще ничего не сделал – но сделает, я уверен. Получается, им государство дважды не помогло – ни в болезни, ни в справедливом суде.
- Настоящий суд у них будет там, - Савелий ткнул пальцем вверх. – Ты, кстати, таблетки пьешь?
- Пью, - соврал Артем, не выпивший ни одной таблетки с момента возвращения. Те препараты, которые ему дали в клинике, закончились, а купить новый объем ему постоянно что-то мешало. И он постоянно искал оправдания перед самим собой, и обещал завтра же заехать в аптеку и купить лекарства.
- Так о чем я? Вспомнил: о деньгах. Вот у меня есть нужные деньги – и я могу лечиться везде, все двери мне открыты. Ну, может, еще не все у меня запущено, тьфу-тьфу-тьфу, начало только, но тем не менее. А у них денег меньше, за них платят фонды, фирмы, диаспоры – у них и выбор меньше. У кого-то и такого выбора нет, и за них даже не платят, приходится надеяться на счастливый случай. Иначе возможности вылечиться нет вообще.
- Ну, ты, брат, дал! – Савелий хлопнул рукой по колену. – Так у всех них когда-то было это самое начало! И опять же - такое расслоение не только при болезнях. Так и бедность появляется, и в спорте так же, и в учебе.
- Но там никто из-за этого не выбирает путь вершителя судеб, понимаешь?
Савелий вздохнул.
- Не знаю. Может, в этом ты и прав. Но много ли ты знаешь таких людей?
Артем развел руками.
- Ты знаешь, что немного. Пока трое, четвертый, кажется, на подходе.
- На этом все закончится? – спросил Савелий. Взгляд друга был прямым и жестким.
Артем посмотрел куда-то поверх Савиной головы, в одному ему понятную точку.
- Я надеюсь.
С утра Артем с Краевыми съездил на кладбище. Стоя у могилы жены, он несколько раз мысленно попросил у нее прощения. Марина с памятника смотрела на него и, как ему казалось, все понимала.
Она была такая красивая…
Звонить после этого Светлане Артем просто не мог, поэтому решил отложить созвон хотя бы до вечера - хотя прекрасно осознавал, как нелегко Свете в Москве. Попрощавшись с Савелием и Ланой, он сел в машину и задумался. Еще накануне, после визита к Саве, он понял, что нужно повторно навестить Либермана. Надо еще раз поговорить, внушить ему нужные мысли. Было желание увидеться с Шевчуком. И имелась очень большая решимость пойти и пообщаться по душам с Ялынским.
Стремление встретиться с начальником медцентра, само собой, было продиктовано больше эмоциями, поэтому Артем хоть и сожалением, но решил эту поездку на время отложить. Тогда он набрал Шевчука и договорился о скорой встрече – после того, как увидится с Либерманом. Однако трубку Лев Соломонович не брал. Оставалось надеяться застать его дома.
Дверь открыл высокий сутулый юноша. Судя по всему, это был тот самый племянник Аркаша. Артем представился, сообщил о цели визита, и его пропустили в прихожую.
- Дядя Лева рассказывал о вас. Но его нет. И, если честно, я очень волнуюсь, - признался он.
- Почему? – спросил Артем.
- Он ушел рано утром, еще до того, как мы пришли, - ответил Аркаша. – Такого никогда не было, он всегда нас дожидался. И он не берет телефон.
- Я тоже ему звонил, - сказал Артем.
- Да? – по лицу племянника было видно, что он очень переживает. – Тут еще вот что: у дяди был один старый костюм, который он называл то «выходным», то «погребным». Он его не одевал никогда, шутил, что в нем его надо будет похоронить. Так вот этого костюма тоже нет. Куда он мог в нем пойти?
- Аркадий, давай так, - скомандовал Артем, - пиши мне свой номер, а я пока сделаю звонок.
