Да, оказалось, здесь существовала определенная церемония, при которой, помимо вручения обычных документов, главным врачом преподносился и символический ключик от клиники. При этом присутствовали все сотрудники, так или иначе имевшие отношение к лечению пациента Горбунова Артема Григорьевича, которого все хвалили, желали здоровья и долгих лет. Артем, само собой, отвечал добрым словом и наилучшими пожеланиями, благодарил всех и каждого в отдельности. Когда слова благодарности дошли до Романовой, он немного запутался в словах, но дружный хохот и такие же дружные аплодисменты оградили его от дальнейшего конфуза.
После прощания с клиникой он взял такси и отправился знакомиться со своим новым жилищем. Его все устроило, и он внес задаток за две недели вперед, договорившись с хозяйкой о возможном продлении. Любезный консьерж Степан Игнатьевич подсказал Артему расположение ближайших торговых точек и кафе, после чего он сходил в соседний супермаркет и купил продуктов, а также - небольшой ноутбук, который, придя домой, немедленно опробовал. Потом Артем состряпал на кухне нехитрый обед, перекусил и лег полежать. До вечера, когда освободится Света, времени было еще много.
Несколькими минутами позже он понял, что дрожит. Нет, ему не было холодно. Это была внутренняя дрожь, дрожь ожидания.
«Ты влюбился…»
В этот вечер они просто погуляли по соседнему парку – Светлана отказалась от похода в кафе, сказав, что хочет просто развеяться. Потом он проводил ее до дома – многоэтажка стояла совсем рядом со станцией метро.
- На работу добираться совсем недолго, - сообщила она.
Заодно он узнал, на каком этаже она живет. В окнах квартиры виднелись две головы.
- Любопытные Варвары, - заулыбалась Света.
Артем тоже посмеялся, поняв, что за ними подсматривали мама Светы и ее дочь.
Так они и проводили дни: Светлана работала, а Артем занимался своими делами, работал на ноутбуке, созванивался, даже совершил несколько поездок по Москве, во время которых встретился с разными людьми, с которыми обсуждал перспективы совместных проектов. Вечерами они гуляли, ходили в кафе, а однажды взяли дочку Светы и сходили в цирк.
Девочка очень понравилась Артему. При знакомстве она протянула ручку и важно проговорила:
- Евдокия. Вам можно называть меня Дуся, – и посмотрела на мать.
Прикрыв смеющиеся глаза, Светлана одобрила поступок дочери, и девочка заулыбалась.
Когда-то это день должен был наступить. Светлана пришла к Артему в гости. По этому поводу бывшим лечащим врачом бывшему пациенту было дозволено выпить немного вина. Расставаться не хотелось, и Света осталась ночевать.
Они целовались и любили друг друга, потом лежали в кровати, смотрели в большое окно, говорили о том, что было в их жизни до этого дня - и снова целовались и любили. И не было людей счастливее…
- А если бы ты к нам не попал? Мы бы не встретились.
- Не знаю. Это было бы неправильно. Но сейчас я даже не хочу думать о чем-то другом.
- Я тоже. Наверно, это глупо – мы взрослые, а ведем себя, как ребятня.
- Нет, не глупо. Может, это и есть любовь с первого взгляда?
- Может… Завтра буду летать как птичка!
- Тебе надо выспаться перед работой!
- Брось! Ты не представляешь, на что способна женщина после всего вот этого! У меня такого не было сто лет!
- И у меня. Как я тут буду без тебя завтра?
Наслаждение всегда ведет к откровенности – это аксиома жизни. И нет ничего удивительного в том, что они распахнули друг другу души. Поведали о себе то, о чем в иных обстоятельствах предпочли бы умолчать.
Артем даже не заметил, как стал рассказывать Свете о том, что произошло у него в последние две недели. Рассказал подробно, начиная с проблем у Анисимова и до похорон Васи Вадеева. Он обнимал Светлану, а она молча внимала ему и ни разу не перебила, только иногда вздыхала и качала головой. Когда он закончил свое повествование, она спросила:
- А что дальше?
- Пока ничего.
- Пока??
Он не знал, что ответить. Он вдруг понял, что ему не хочется вот это терять – Свету, ее любовь. И тут же ощутил страшное желание защитить Светлану, ее дочку, ее маму – защитить любой ценой. От кого? Да разве это важно?
- Я не знаю, Света, - тихо сказал он. – До встречи с тобой я был готов помогать людям в борьбе с несправедливостью, хотя сам не всегда был согласен с методами, но да – был готов. А сейчас появилась ты – и я боюсь тебя потерять, боюсь, что с тобой что-то случится, хочу беречь тебя и все, что принадлежит тебе.
Она странно задышала носом, он это услышал и спросил:
- Тебе смешно?
Она вывернулась из его объятий и в сумерках нависла над ним, прекрасная в своей наготе.
- Ты – мой, а я – твоя. И мы будем вместе решать проблемы. И друг друга будем беречь тоже вместе, это я тебе как лечащий врач говорю.
Артем улыбнулся и хотел ее привлечь, но Светлана отстранилась, продолжив говорить:
- Если будет надо – давай вместе помогать этим людям. Я хочу быть рядом с тобой, если ты согласишься.
- Конечно, что ты спрашиваешь?
- Только, - она легла лицом ему на грудь, и он понял, что она плачет, - только ты не предавай меня, ладно?
- Нет, нет, что ты! – он обнял ее одной рукой, а другой стал гладить ее волосы.
Когда у Светланы запикал будильник на телефоне, Артему показалось, что он вообще не спал. Он встал вместе с ней и долго наслаждался наблюдением за тем, как любимая женщина собиралась на работу: вот она вышла после душа; вот она пьет сделанный им кофе; вот она делает макияж; вот она уже одетая стоит у двери.
- У тебя все нормально? – спросил он.
- У меня все отлично, - ответила она и улыбнулась.
- Давай я вызову такси.
- И не думай. Я привыкла к метро, мне так удобнее.
Он прислонился к дверному косяку. Его взгляд не мог оторваться от Светланы.
- Я жду тебя.
Она кивнула и тихонько чмокнула его в щеку. «Помада, помада…» - она тихонько растерла отпечаток: «Так лучше. Пей таблетки. Все, пока!» - и ушла.
Артем почувствовал себя самым одиноким человеком на Земле. Он дошел до кровати, лег, но сон не шел. Мысли крутились в голове.
Все ли он правильно сделал этой ночью? Не обидел ли чем Свету? А вдруг она сейчас пропадет из его жизни – навсегда?
С рычанием он вонзил голову в подушку.
«Что за бред? Все было нормально и все будет нормально».
Он перевернулся на спину и закрыл глаза. И откуда-то издалека сон все-таки начал подкрадываться к нему. Он спал и улыбался.
Пока не раздался телефонный звонок.
Артем нашарил на тумбочке телефон и прищуренными глазами уставился в экран. Шевчук?
- Да, Толя, привет!
- Привет, ты где? Еще в Москве? – голос был каким-то далеким, но тревога в нем ощущалась.
- Да. А что случилось?
- Надо увидеться. Диктуй адрес.
Сонливость ушла. Артем продиктовал адрес.
- Но что случилось-то?
- Анисимов. Позавчера. Подробности при встрече.
Шевчук был голоден и съел почти все, что было у Артема в холодильнике.
- Извини, - с набитым ртом объяснял он, - не было времени пожрать. Я же сразу с самолета к тебе.
- Может, стоило остаться на день-два и узнать все поподробнее? – Артем был не очень рад гостю. Он до сих пор наполовину оставался в мире ночных грез.
- Либерман все уже узнал, что мог, - ответил Толя. – Мы созвонились сразу, как я прилетел. Он мне и сообщил обо всем. Было у меня два повода Москву посетить, да вот с одним маленько опоздал…
…Последние дни Сан Саныч чувствовал себя очень скверно. Не только здоровье было тому причиной – его выгрызали обида и разочарование. Он ругался с врачами, которые, по его мнению, не говорили ему всю правду о его состоянии. Он отказывался встречаться с родственниками, которые, как ему казалось, так и не помогли в достаточной мере в той ситуации с гибелью жены. Но больше всего его угнетала ситуация с тем, что он называл «возмездием».
Василий погиб, бизнесмен улетел в Москву, и они остались вдвоем с Либерманом. Больше к ним никого не селили, и поначалу Анисимова это очень устраивало. Вечерами он подсаживался ко Льву Соломоновичу и они долго беседовали. В основном говорил Анисимов, предлагал что-то делать, напоминал о том, что времени и сил у них осталось не так много. Либерман выслушивал его, заглядывал в глаза, задавал какие-то вопросы – и на этом все заканчивалось. Они ложились спать, назавтра все повторялось, однако в целом ничего не менялось. Но однажды Сан Саныч остановился у двери и случайно услышал разговор Либермана по телефону. Старик говорил кому-то про Анисимова. Услышанное повергло Сан Саныча в шок.
- Мне кажется, он сходит с ума, - убеждал Либерман своего собеседника. – Он уже не совсем адекватен. Не знаю, можно ли его изолировать? В какую-нибудь частную лечебницу или психдиспансер? …Конечно, Анатолий, я же понимаю, но и вы посудите – последствия могут быть самые неприятные. Он считает себя должным, понимаете? Перед женой, перед нами. Мне кажется, нужно поговорить с Артемом. И не по телефону.
Сан Саныч отошел от двери и сел в кресло. Он почувствовал себя преданным.
Вывод напрашивался сам: никто не собирался ничего делать, никто не собирался никому помогать. Все, что он рассказывал, никому не надо. Его просто считают больным на голову.
«Ладно. Значит, так тому и быть. Все сам сделаю. Зато совесть мучить не будет».
Он пришел в палату и, не отвечая на вопросы Либермана, лег на кровать и сделал вид, что спит. А утром, отпросившись у Бойко, приехал домой, нашел самый большой нож - и поехал в полицию.
…Шевчук попил воды и, поставив стакан, продолжил:
- Соломоныч потом уже допер, что Анисимов услышал тот наш разговор. Но что толку? Я уже сюда летел, когда он там умирал.
Подробности оказались самые невероятные. Было известно, что ранее Анисимов узнал о нескольких случаях, когда возмездие не настигало извергов. Одним из таких случаев было изнасилование десятилетней девочки. А справедливость не восторжествовала потому, что насильником, по предварительным данным, оказался майор полиции с длинной кавказской фамилией и не очень светлым прошлым за спиной. Вкупе с тем, что доказательная база трещала по швам, а корпоративная этика не позволяла некоторым ублюдкам привлечь еще большего ублюдка к ответственности на основании имеющихся фактов, дело постепенно сошло на нет. Майора тихо уволили якобы за пьянство на рабочем месте, и все как бы остались довольны – кроме, естественно, девочки и воспитывающей ее бабушки. Впрочем, майор тоже был недоволен – он подал в суд. И восстановился.
- Либерман сказал, что Анисимов что-то говорил про этого ублюдка, - раздраженно воскликнул Шевчук. – Вроде как он потом еще женщину какую-то избил. Прикинь, что за гад? Вот к нему Саныч и поехал…
Артем помнил рассказ Сан Саныча про этого майора. В силу каких-то причин он не был принят ближе к сердцу, чем случай с убитым полицейским. Но Анисимов ничего не забыл. А вечером в теленовостях рассказали о том, что «небезызвестный майор полиции… был убит… тремя ударами ножа… возле отдела полиции номер… убийца застрелен на месте… возможно, это…» И фотография убитого Анисимова.
Но и это еще было не все, что сообщил Шевчуку Либерман. Прямо от телевизора его к себе в кабинет забрал Ялынский. Либерман говорил, что никогда не видел главврача в таком состоянии – тот орал, матерился и топал ногами. Тема разговора была одна, вопросы – конкретными: как поддерживается связь с Горбуновым, кто следующий и как долго это будет продолжаться? Либерман не колебался во мнении, что его выпрут из диспансера на следующее же утро.
- Так и сказал: сейчас-таки выпрут. Вот теперь все, - выдохнул Шевчук.
Голова у Артема гудела. Он вспомнил, что не принимал таблетки. Выпив стакан воды, он сел напротив Шевчука.
- Ты надолго в Москву? – спросил он Толю.
- Нет. У меня тут, как говорится, приятное с полезным. По работе одна встреча сегодня, одна завтра с утра, и сразу сваливаю. Не люблю златоглавую.
Артем вздохнул. Шевчук понял его молчание как повод расстаться.
- Ладно, свиделись, пообщались, и хватит, - сказал он, вставая. – Договоренности все в силе. Если что понадобится – звони в любое время. До завтра я здесь, надо – прилечу снова. Извини, что подъел у тебя тут все, будет повод встретиться и возместить утраты… тьфу, вот блин! Извини, – он понял, что ляпнул немного не то, похлопал Артема по плечу и пошел к выходу.
Проводив Толю, Артем лег на кровать и закрыл глаза.
После того, как Анисимов убил мента, механизмы правоохранительной системы снова придут в действие. А значит, его снова начнут искать, допрашивать, устанавливать причастность. Если еще и Ялынский даст волю своему воображению и начнет лить бредни в уши следователям – кто поверит, что он, Артем Горбунов, совсем ни при чем? Конечно, надо все еще доказать, но…
«Надо бы порыться в памяти и отыскать хорошего адвоката!»
Головная боль не проходила, и он поискал в аптечке анальгин. Потом открыл ноутбук и долго читал новости об Анисимове и убийстве майора. Читал внимательно, не спеша, вглядывался в редкие фотографии. С одной из них на него смотрел еще живой Сан Саныч.
«Эх, Саныч, Саныч. Земля тебе пухом…»
Боль понемногу стала стихать. Артем потер виски, встал и посмотрел в зеркало. И покачал головой.
«Урок тебе! Не понимал, что движет людьми, не желал им помогать, сомневался – и вот ты главарь ОПГ! Поделом».
После полученной от Шевчука информации Артем совсем не удивился следующему звонку.
- …Да, мы в курсе, что вы находитесь в Москве. Но оперативная ситуация складывается таким образом, что вам необходимо в кратчайшие сроки вылететь домой и подойти на допрос. Тем более, что лечение вы уже закончили. Поэтому запишите, пожалуйста, мои данные: Соломин Валерий Павлович, и вот мой телефон…
Артем записал.
- А могу я узнать причину столь срочного вызова? – задал он прямой вопрос.
На том конце немного помолчали.
- Артем Григорьевич, вы ведь неглупый человек.
Горбунов хмыкнул.
- Я понял. Как прилечу – сразу позвоню.
После этого он набрал Савелию. Договорились, что Сава его встретит, заодно пообщались на тему адвоката. Консенсус нашли быстро. Бывший судья Андрей Андреевич Мотовилов был знаком им с Савелием не один год, пользовался нужным уважением, имел необходимые связи и не задавал лишних вопросов. После недолгого разговора господин Мотовилов был готов оказать всю необходимую юридическую помощь господину Горбунову. Кроме этого, адвокат пообещал сам связаться со следователем.
Когда Светлана позвонила ему, он ее огорошил:
- Мне надо улететь. Давай я подъеду к тебе и все расскажу.
Она не могла уйти с дежурства, а он не имел права зайти внутрь. Поэтому поговорить удалось на диванчике в холле клиники. Артем все подробно рассказал. У Светы на глаза навернулись слезы.
- Чем тебе это грозит?
- Ничем, - ответил Артем. – Я ведь ни в чем не виноват. Максимум, что у них есть – домыслы. Но не пойти туда я не могу – это только укрепит их во мнении, что я – это не я, - он усмехнулся и обнял Светлану. Она прижалась к нему. На проходивших мимо людей внимания они не обращали.
- Не плачь, ничего страшного не происходит, - попросил он. – Это всего-то несколько дней. Я даже договорился с хозяйкой и продлил аренду жилья. Пока меня не будет, она там хоть порядок наведет…
- Правда? – спросила она.
После прощания с клиникой он взял такси и отправился знакомиться со своим новым жилищем. Его все устроило, и он внес задаток за две недели вперед, договорившись с хозяйкой о возможном продлении. Любезный консьерж Степан Игнатьевич подсказал Артему расположение ближайших торговых точек и кафе, после чего он сходил в соседний супермаркет и купил продуктов, а также - небольшой ноутбук, который, придя домой, немедленно опробовал. Потом Артем состряпал на кухне нехитрый обед, перекусил и лег полежать. До вечера, когда освободится Света, времени было еще много.
Несколькими минутами позже он понял, что дрожит. Нет, ему не было холодно. Это была внутренняя дрожь, дрожь ожидания.
«Ты влюбился…»
Глава 32
В этот вечер они просто погуляли по соседнему парку – Светлана отказалась от похода в кафе, сказав, что хочет просто развеяться. Потом он проводил ее до дома – многоэтажка стояла совсем рядом со станцией метро.
- На работу добираться совсем недолго, - сообщила она.
Заодно он узнал, на каком этаже она живет. В окнах квартиры виднелись две головы.
- Любопытные Варвары, - заулыбалась Света.
Артем тоже посмеялся, поняв, что за ними подсматривали мама Светы и ее дочь.
Так они и проводили дни: Светлана работала, а Артем занимался своими делами, работал на ноутбуке, созванивался, даже совершил несколько поездок по Москве, во время которых встретился с разными людьми, с которыми обсуждал перспективы совместных проектов. Вечерами они гуляли, ходили в кафе, а однажды взяли дочку Светы и сходили в цирк.
Девочка очень понравилась Артему. При знакомстве она протянула ручку и важно проговорила:
- Евдокия. Вам можно называть меня Дуся, – и посмотрела на мать.
Прикрыв смеющиеся глаза, Светлана одобрила поступок дочери, и девочка заулыбалась.
Когда-то это день должен был наступить. Светлана пришла к Артему в гости. По этому поводу бывшим лечащим врачом бывшему пациенту было дозволено выпить немного вина. Расставаться не хотелось, и Света осталась ночевать.
Они целовались и любили друг друга, потом лежали в кровати, смотрели в большое окно, говорили о том, что было в их жизни до этого дня - и снова целовались и любили. И не было людей счастливее…
- А если бы ты к нам не попал? Мы бы не встретились.
- Не знаю. Это было бы неправильно. Но сейчас я даже не хочу думать о чем-то другом.
- Я тоже. Наверно, это глупо – мы взрослые, а ведем себя, как ребятня.
- Нет, не глупо. Может, это и есть любовь с первого взгляда?
- Может… Завтра буду летать как птичка!
- Тебе надо выспаться перед работой!
- Брось! Ты не представляешь, на что способна женщина после всего вот этого! У меня такого не было сто лет!
- И у меня. Как я тут буду без тебя завтра?
Наслаждение всегда ведет к откровенности – это аксиома жизни. И нет ничего удивительного в том, что они распахнули друг другу души. Поведали о себе то, о чем в иных обстоятельствах предпочли бы умолчать.
Артем даже не заметил, как стал рассказывать Свете о том, что произошло у него в последние две недели. Рассказал подробно, начиная с проблем у Анисимова и до похорон Васи Вадеева. Он обнимал Светлану, а она молча внимала ему и ни разу не перебила, только иногда вздыхала и качала головой. Когда он закончил свое повествование, она спросила:
- А что дальше?
- Пока ничего.
- Пока??
Он не знал, что ответить. Он вдруг понял, что ему не хочется вот это терять – Свету, ее любовь. И тут же ощутил страшное желание защитить Светлану, ее дочку, ее маму – защитить любой ценой. От кого? Да разве это важно?
- Я не знаю, Света, - тихо сказал он. – До встречи с тобой я был готов помогать людям в борьбе с несправедливостью, хотя сам не всегда был согласен с методами, но да – был готов. А сейчас появилась ты – и я боюсь тебя потерять, боюсь, что с тобой что-то случится, хочу беречь тебя и все, что принадлежит тебе.
Она странно задышала носом, он это услышал и спросил:
- Тебе смешно?
Она вывернулась из его объятий и в сумерках нависла над ним, прекрасная в своей наготе.
- Ты – мой, а я – твоя. И мы будем вместе решать проблемы. И друг друга будем беречь тоже вместе, это я тебе как лечащий врач говорю.
Артем улыбнулся и хотел ее привлечь, но Светлана отстранилась, продолжив говорить:
- Если будет надо – давай вместе помогать этим людям. Я хочу быть рядом с тобой, если ты согласишься.
- Конечно, что ты спрашиваешь?
- Только, - она легла лицом ему на грудь, и он понял, что она плачет, - только ты не предавай меня, ладно?
- Нет, нет, что ты! – он обнял ее одной рукой, а другой стал гладить ее волосы.
Когда у Светланы запикал будильник на телефоне, Артему показалось, что он вообще не спал. Он встал вместе с ней и долго наслаждался наблюдением за тем, как любимая женщина собиралась на работу: вот она вышла после душа; вот она пьет сделанный им кофе; вот она делает макияж; вот она уже одетая стоит у двери.
- У тебя все нормально? – спросил он.
- У меня все отлично, - ответила она и улыбнулась.
- Давай я вызову такси.
- И не думай. Я привыкла к метро, мне так удобнее.
Он прислонился к дверному косяку. Его взгляд не мог оторваться от Светланы.
- Я жду тебя.
Она кивнула и тихонько чмокнула его в щеку. «Помада, помада…» - она тихонько растерла отпечаток: «Так лучше. Пей таблетки. Все, пока!» - и ушла.
Артем почувствовал себя самым одиноким человеком на Земле. Он дошел до кровати, лег, но сон не шел. Мысли крутились в голове.
Все ли он правильно сделал этой ночью? Не обидел ли чем Свету? А вдруг она сейчас пропадет из его жизни – навсегда?
С рычанием он вонзил голову в подушку.
«Что за бред? Все было нормально и все будет нормально».
Он перевернулся на спину и закрыл глаза. И откуда-то издалека сон все-таки начал подкрадываться к нему. Он спал и улыбался.
Пока не раздался телефонный звонок.
Артем нашарил на тумбочке телефон и прищуренными глазами уставился в экран. Шевчук?
- Да, Толя, привет!
- Привет, ты где? Еще в Москве? – голос был каким-то далеким, но тревога в нем ощущалась.
- Да. А что случилось?
- Надо увидеться. Диктуй адрес.
Сонливость ушла. Артем продиктовал адрес.
- Но что случилось-то?
- Анисимов. Позавчера. Подробности при встрече.
Глава 33
Шевчук был голоден и съел почти все, что было у Артема в холодильнике.
- Извини, - с набитым ртом объяснял он, - не было времени пожрать. Я же сразу с самолета к тебе.
- Может, стоило остаться на день-два и узнать все поподробнее? – Артем был не очень рад гостю. Он до сих пор наполовину оставался в мире ночных грез.
- Либерман все уже узнал, что мог, - ответил Толя. – Мы созвонились сразу, как я прилетел. Он мне и сообщил обо всем. Было у меня два повода Москву посетить, да вот с одним маленько опоздал…
…Последние дни Сан Саныч чувствовал себя очень скверно. Не только здоровье было тому причиной – его выгрызали обида и разочарование. Он ругался с врачами, которые, по его мнению, не говорили ему всю правду о его состоянии. Он отказывался встречаться с родственниками, которые, как ему казалось, так и не помогли в достаточной мере в той ситуации с гибелью жены. Но больше всего его угнетала ситуация с тем, что он называл «возмездием».
Василий погиб, бизнесмен улетел в Москву, и они остались вдвоем с Либерманом. Больше к ним никого не селили, и поначалу Анисимова это очень устраивало. Вечерами он подсаживался ко Льву Соломоновичу и они долго беседовали. В основном говорил Анисимов, предлагал что-то делать, напоминал о том, что времени и сил у них осталось не так много. Либерман выслушивал его, заглядывал в глаза, задавал какие-то вопросы – и на этом все заканчивалось. Они ложились спать, назавтра все повторялось, однако в целом ничего не менялось. Но однажды Сан Саныч остановился у двери и случайно услышал разговор Либермана по телефону. Старик говорил кому-то про Анисимова. Услышанное повергло Сан Саныча в шок.
- Мне кажется, он сходит с ума, - убеждал Либерман своего собеседника. – Он уже не совсем адекватен. Не знаю, можно ли его изолировать? В какую-нибудь частную лечебницу или психдиспансер? …Конечно, Анатолий, я же понимаю, но и вы посудите – последствия могут быть самые неприятные. Он считает себя должным, понимаете? Перед женой, перед нами. Мне кажется, нужно поговорить с Артемом. И не по телефону.
Сан Саныч отошел от двери и сел в кресло. Он почувствовал себя преданным.
Вывод напрашивался сам: никто не собирался ничего делать, никто не собирался никому помогать. Все, что он рассказывал, никому не надо. Его просто считают больным на голову.
«Ладно. Значит, так тому и быть. Все сам сделаю. Зато совесть мучить не будет».
Он пришел в палату и, не отвечая на вопросы Либермана, лег на кровать и сделал вид, что спит. А утром, отпросившись у Бойко, приехал домой, нашел самый большой нож - и поехал в полицию.
…Шевчук попил воды и, поставив стакан, продолжил:
- Соломоныч потом уже допер, что Анисимов услышал тот наш разговор. Но что толку? Я уже сюда летел, когда он там умирал.
Подробности оказались самые невероятные. Было известно, что ранее Анисимов узнал о нескольких случаях, когда возмездие не настигало извергов. Одним из таких случаев было изнасилование десятилетней девочки. А справедливость не восторжествовала потому, что насильником, по предварительным данным, оказался майор полиции с длинной кавказской фамилией и не очень светлым прошлым за спиной. Вкупе с тем, что доказательная база трещала по швам, а корпоративная этика не позволяла некоторым ублюдкам привлечь еще большего ублюдка к ответственности на основании имеющихся фактов, дело постепенно сошло на нет. Майора тихо уволили якобы за пьянство на рабочем месте, и все как бы остались довольны – кроме, естественно, девочки и воспитывающей ее бабушки. Впрочем, майор тоже был недоволен – он подал в суд. И восстановился.
- Либерман сказал, что Анисимов что-то говорил про этого ублюдка, - раздраженно воскликнул Шевчук. – Вроде как он потом еще женщину какую-то избил. Прикинь, что за гад? Вот к нему Саныч и поехал…
Артем помнил рассказ Сан Саныча про этого майора. В силу каких-то причин он не был принят ближе к сердцу, чем случай с убитым полицейским. Но Анисимов ничего не забыл. А вечером в теленовостях рассказали о том, что «небезызвестный майор полиции… был убит… тремя ударами ножа… возле отдела полиции номер… убийца застрелен на месте… возможно, это…» И фотография убитого Анисимова.
Но и это еще было не все, что сообщил Шевчуку Либерман. Прямо от телевизора его к себе в кабинет забрал Ялынский. Либерман говорил, что никогда не видел главврача в таком состоянии – тот орал, матерился и топал ногами. Тема разговора была одна, вопросы – конкретными: как поддерживается связь с Горбуновым, кто следующий и как долго это будет продолжаться? Либерман не колебался во мнении, что его выпрут из диспансера на следующее же утро.
- Так и сказал: сейчас-таки выпрут. Вот теперь все, - выдохнул Шевчук.
Голова у Артема гудела. Он вспомнил, что не принимал таблетки. Выпив стакан воды, он сел напротив Шевчука.
- Ты надолго в Москву? – спросил он Толю.
- Нет. У меня тут, как говорится, приятное с полезным. По работе одна встреча сегодня, одна завтра с утра, и сразу сваливаю. Не люблю златоглавую.
Артем вздохнул. Шевчук понял его молчание как повод расстаться.
- Ладно, свиделись, пообщались, и хватит, - сказал он, вставая. – Договоренности все в силе. Если что понадобится – звони в любое время. До завтра я здесь, надо – прилечу снова. Извини, что подъел у тебя тут все, будет повод встретиться и возместить утраты… тьфу, вот блин! Извини, – он понял, что ляпнул немного не то, похлопал Артема по плечу и пошел к выходу.
Проводив Толю, Артем лег на кровать и закрыл глаза.
После того, как Анисимов убил мента, механизмы правоохранительной системы снова придут в действие. А значит, его снова начнут искать, допрашивать, устанавливать причастность. Если еще и Ялынский даст волю своему воображению и начнет лить бредни в уши следователям – кто поверит, что он, Артем Горбунов, совсем ни при чем? Конечно, надо все еще доказать, но…
«Надо бы порыться в памяти и отыскать хорошего адвоката!»
Головная боль не проходила, и он поискал в аптечке анальгин. Потом открыл ноутбук и долго читал новости об Анисимове и убийстве майора. Читал внимательно, не спеша, вглядывался в редкие фотографии. С одной из них на него смотрел еще живой Сан Саныч.
«Эх, Саныч, Саныч. Земля тебе пухом…»
Боль понемногу стала стихать. Артем потер виски, встал и посмотрел в зеркало. И покачал головой.
«Урок тебе! Не понимал, что движет людьми, не желал им помогать, сомневался – и вот ты главарь ОПГ! Поделом».
Глава 34
После полученной от Шевчука информации Артем совсем не удивился следующему звонку.
- …Да, мы в курсе, что вы находитесь в Москве. Но оперативная ситуация складывается таким образом, что вам необходимо в кратчайшие сроки вылететь домой и подойти на допрос. Тем более, что лечение вы уже закончили. Поэтому запишите, пожалуйста, мои данные: Соломин Валерий Павлович, и вот мой телефон…
Артем записал.
- А могу я узнать причину столь срочного вызова? – задал он прямой вопрос.
На том конце немного помолчали.
- Артем Григорьевич, вы ведь неглупый человек.
Горбунов хмыкнул.
- Я понял. Как прилечу – сразу позвоню.
После этого он набрал Савелию. Договорились, что Сава его встретит, заодно пообщались на тему адвоката. Консенсус нашли быстро. Бывший судья Андрей Андреевич Мотовилов был знаком им с Савелием не один год, пользовался нужным уважением, имел необходимые связи и не задавал лишних вопросов. После недолгого разговора господин Мотовилов был готов оказать всю необходимую юридическую помощь господину Горбунову. Кроме этого, адвокат пообещал сам связаться со следователем.
Когда Светлана позвонила ему, он ее огорошил:
- Мне надо улететь. Давай я подъеду к тебе и все расскажу.
Она не могла уйти с дежурства, а он не имел права зайти внутрь. Поэтому поговорить удалось на диванчике в холле клиники. Артем все подробно рассказал. У Светы на глаза навернулись слезы.
- Чем тебе это грозит?
- Ничем, - ответил Артем. – Я ведь ни в чем не виноват. Максимум, что у них есть – домыслы. Но не пойти туда я не могу – это только укрепит их во мнении, что я – это не я, - он усмехнулся и обнял Светлану. Она прижалась к нему. На проходивших мимо людей внимания они не обращали.
- Не плачь, ничего страшного не происходит, - попросил он. – Это всего-то несколько дней. Я даже договорился с хозяйкой и продлил аренду жилья. Пока меня не будет, она там хоть порядок наведет…
- Правда? – спросила она.
