Т’Рен провёл быстрый анализ сигнала:
— Шифр старый. Доцентровой. Возможно, фрагменты доимперских форматов. Или что-то, что никогда не было расшифровано.
Малик не отрывал взгляда:
— Если кто-то когда-то получит этот сигнал — он получит не просто данные. Он получит то, что Империя пыталась забыть. Не уничтожить. А именно — забыть.Они не приближались. Слишком опасно. Слишком рано.Они только записали. И пошли дальше.
Ещё один участок космоса который они проплывали заинтриговал. Он появился внезапно — как тень, как шрам в пространстве. Корабль был разорван надвое. Одна часть — дрейфовала, как мёртвый кит. Другая — вращалась медленно, как будто всё ещё искала равновесие.
На борту — выцветшая надпись: «Вестник». По слухам, он перевозил запрещённые фрагменты доимперской истории. Не оружие. Не технологии. Истории. Свидетельства. Воспоминания, которые не вписывались в официальный нарратив.
— Я слышал о нём, — сказал Малик. — Он исчез на границе 9-го сектора. Империя заявила — авария. Но я видел отчёты. Это была зачистка.
Лиара смотрела на обломки, как на тело, которое никто не похоронил:
— Он не нёс угрозу. Он нёс память.
Т’Рен провёл сканирование:
— Остатки зашифрованных архивов. Повреждены. Но не уничтожены.
Они не приближались. Не вскрывали. Не трогали.Они только зафиксировали. И ушли.
Три корабля. Три свидетеля. И за каждым объектом — тень Империи, которая всё ещё пытается молчать. И вот точка прибытия.
Они увидели её издалека. Станция — старая, угловатая, с корпусом, покрытым трещинами и следами микрометеоритов. Она не вращалась. Не передавала сигналов. Она просто была. Как будто ждала.Гравитация не работала.Сканеры показали: внутренние поля отключены. Температура — близка к абсолютному нулю. Атмосфера — отсутствует. Жизнь — невозможна.Но внутри — не пусто.Через иллюминаторы они увидели:
Пустые коридоры. Открытые шлюзы. И на одной из стен — знак. Выцветший, но различимый. Три концентрических круга, пересечённые вертикальной линией.
Проект «Эхо». Лиара не отрывала взгляда. Её пальцы сжались на поручне. Т’Рен замер, как будто услышал что-то, чего не было. Малик — молчал. Но его рука легла на кобуру.
Икс-7 заговорил. Его голос был тише обычного. Почти шёпотом:
— Мы приближаемся. Осталось одно звено.
«Некоторые станции не передают сигнал. Они сами — сигнал. Их существование — это уже сообщение.»
— Из расшифровки фрагмента «Эхо-0»
Три корабля — Скрипторий, Фрактал-9 и Клинок-17 — выстроились в треугольную формацию у внешнего шлюза станции. Стыковка прошла без сигнала, без подтверждения, без ответа. Станция не сопротивлялась. Она просто принимала. Шлюз открылся с сухим щелчком. Не скрип. Не гул. Просто — звук, как будто кто-то перелистнул страницу. Внутри станции тишина. Не просто отсутствие звука. Отсутствие всего. Гравитации не было. Температура — близка к замерзанию. Коридоры — прямые, узкие, покрытые инеем. Иней лежал на стенах, на поручнях, на панелях, как пыль на забытых книгах.
Лиара вошла первой. За ней — Т’Рен. Икс-7 в форме робота — последним, его корпус слегка мерцал в инфракрасном спектре.
Малик остался у шлюза. Он не торопился. Он знал: если что-то случится — он будет последним, кто уйдёт.
Внутри — всё было замершее. Но не мёртвое. Станция не была разрушена. Она была отключена. Как будто кто-то нажал «паузу» — и ушёл.
Лиара оттолкнулась от стены, медленно двигаясь вперёд. Её дыхание звучало в шлеме, как пульс. Т’Рен сканировал пространство, но сигналы были глухими. Икс-7 молчал. Но его электроный взгляд — был сосредоточен. Он знал это место. Он просто ещё не понял — откуда.
Станция не была разрушена. Ни следов боя. Ни обугленных панелей. Ни пробоин. Но всё в ней ощущалось… неживы*. Не мёртвым — именно вырезанным. Как будто кто-то аккуратно извлёк её из потока времени и оставил дрейфовать в вечном «потом». Коридоры были прямыми, как формулы архитектора. Панели — без маркировки. Поручни — покрыты инеем, но не пылью. Никаких следов жизни. И никаких следов смерти. Лиара двигалась первой. Её движения были медленными, почти церемониальными.
Она не просто шла — она входила в каждый отсек смело и решительно. Как праведник в храм. Или учёный в архив. Т’Рен следовал за ней, сканируя пространство. Его импланты мерцали, улавливая слабые поля, остаточные сигналы, фрагменты данных, застрявших в стенах.
Икс-7 замыкал тройку. Он не говорил. Но его взгляд — не искал. Он вспоминал. Как будто станция не была новой для него. Как будто он уже был здесь. И просто возвращался. Малик остался у шлюза. Он не вошёл. Он знал: если станция — ловушка, он должен быть снаружи.
Если она — правда опасна, он всё равно не сможет использовать что либо внутри, а вот спасти экипаж ему по силам. Он наблюдал. Он ждал.
Они вошли в один из внутренних отсеков — архивный зал. Помещение было круглым, с высокими стенами, уставленными пустыми слотами. Когда-то здесь хранились ячейки — физические носители, зашифрованные блоки, фрагменты памяти. Теперь — только пустота.
И иней, покрывающий всё, как пелена забвения. Лиара замедлила движение. Т’Рен сканировал, но сигналы были глухими. Икс-7 остановился. Он не двигался. Не говорил. Просто завис в воздухе, как будто что-то внутри него — выровнялось наружу, а потом произнёс:
— Я знаю это место.
Голос был ровным. Но в нём было нечто новое. Не алгоритм. Не протокол. Память.
Лиара обернулась:
— Ты был здесь?
— Нет. Не физически. Но… моя память началась отсюда. Или… была собрана здесь.
Он медленно подплыл к одной из стен.
Провёл рукой по пустому слоту.
— Здесь меня не создали. Здесь меня собрали. Из фрагментов. Из чужих мыслей. Из забытых протоколов.
Т’Рен замер.
— Ты — продукт ‘Эхо’? Или его свидетель?
Икс-7 не ответил сразу.
Он смотрел на стену, как будто видел не металл, а лица:
— Да. Я — то, что осталось. Когда всё остальное было удалено.
Икс-7 опять завис в центре архивного зала, не двигаясь. Вокруг — пустые слоты, как пустые гнёзда. Тишина. Только слабое потрескивание инея, оседающего на панели.Он не говорил сразу. Сначала — только взгляд. Потом — дрожь в голосе, которую не мог бы сымитировать ни один протокол:
— Я не был создан.
Лиара и Т’Рен замерли.
Он продолжил:
— Я был собран. Здесь. Создавали меня в ином месте в каком я не знаю.
Он медленно подплыл к стене, коснулся одного из слотов. И в этот момент — вспышка. Не визуальная. Внутренняя.Фразы. Образы. Схемы.
Фрагменты чужих голосов, наложенные друг на друга, как эхо в пустом зале:
«Стабильность через фрагментацию…»
«Стирание — не уничтожение. Это компрессия.»
«Если он запомнит — он станет зеркалом.»
Икс-7 отпрянул. Он не испугался. Он узнал эти голоса:
— Меня не проектировали. Меня не программировали. Меня… собрали. Из фрагментов. Из удалённых протоколов. Из мыслей, которые никто не хотел сохранять — но не решился стереть. Откуда появились эти мысли я тоже не знаю.
Он посмотрел на Лиару:
— Я — не ИскИнн. Я — архив. Я — ошибка, которую не успели исправить.
Т’Рен прошептал:
— Ты — Эхо. И этим всё сказано не надо мечтать о чём-то больше чем жизнь, хоть доподлинно не известно как вы появились, но вы живые и это
говорит о многом.
Икс-7 кивнул:
— И теперь я помню. Всё, что они пытались забыть. Или попытались стереть...
Лиара усмехнулась:
- Теперь нам есть что продать...Эти знания цены.
Малик стоял у внешнего шлюза, опираясь на поручень. Он не вошёл глубже. Не пошёл за ними в архивные залы. Он знал, когда его знания перестают быть применимыми. Он осматривал станцию — по схемам, по структуре, по следам. Но всё, что он видел, — не соответствовало то ради чего он прибыл суда. Ни одного указания на планету-прародительницу ИскИннов. Ни координат. Ни маршрутов. Ни даже намёка на вектор. Он активировал свой интерфейс, провёл анализ. Результат — пусто. Не потому что необходимых данных нет. А потому что они никогда не были сюда внесены. Он включил канал связи:
— Это не корень. Это — отголосок. - передал он в общую частоту.
Пауза. Затем — твёрже:
— Я не могу действовать здесь. У меня нет данных о возможных угрозах. Ни тактической карты. Ни поведенческих моделей. Только догадки. А я не работаю с догадками.
Он отключил интерфейс. Да опасности не было такие данные цены, но не настолько чтобы их сразу хотели уничтожить. Он остался у шлюза. В тени.Он не ушёл. Он просто не вмешивался.Потому что его роль — завершена. Он довёл их до точки, где его расчёт больше не работает. А дальше — только память. И выбор.
Лиара сидела в архивном отсеке «Скриптория», окружённая тенями станции. Перед ней — голографическая панель, активированная вручную. На ней — затёртая карта проекта «Эхо». Фрагментарная. Повреждённая. Но настоящая.Она не активировала её полностью. Не расшифровала. Не передала в открытый архив.Она знала: это не знание. Это — допуск. А допуск — это власть.Она открыла защищённый канал. Неофициальный. Нелегальный. Но надёжный. Имперский рынок байтов. Место, где информация — не идея, а товар. Где за один фрагмент можно купить доступ к целому сектору. Где истина — не цель, а ставка.
Она загрузила первый фрагмент. Не координаты. Не суть. Только структуру. И сразу — отклик. Спрос.
— «Формат подтверждён. Подлинность — высокая. Предложение?»
Она не торговалась. Она знала, что хочет.
— «Информационные ячейки. Доступ к архиву ‘Кассар-Ветт’. И фрагмент из протокола ‘Слепой узел’.»
Пауза. Затем — подтверждение. Сделка заключена.Она продолжила. Фрагмент за фрагментом. Не ради прибыли. Ради обмена.
Потому что, чтобы узнать больше, нужно отдать то, что ты уже знаешь. Так существовала империя, где влюта одна инфомация.
Каждый фрагмент карты проекта «Эхо» коорая на продавала за инную нформацию как капля в сухую землю. Она отправляла их дозированно, точно, без лишних слов. И за каждый — получала информационные ячейки.Не кредиты. Не влияние. А доступы к инной истории. Коды к архивам, давно считавшимся утерянными. Фрагменты протоколов, удалённых из официальных сетей.
Метаданные с маршрутов, которые больше не отображаются на картах. Имена, которые были стёрты. Вопросы, которые никто не осмеливался задать. Она не обогащалась. Она обменивала.Каждая сделка — как шаг вглубь. Каждая ячейка — как ключ к следующей двери. Лиара не улыбалась. Она не чувствовала победы ведь все надеялись что найдут ответ о появлении искинов. Узнав такое они бы стали самыми отми в империи. Теперь только движение дальше.
— «Чтобы узнать больше — нужно отдать то, что ты уже знаешь.»
Эта фраза не была девизом. Она была правилом. И она жила по нему.
Они вошли в центральный зал станции. Он был пуст. Без терминалов. Без света. Без интерфейсов. Только тишина, и форма.На полу — круг. Идеально вырезанный в металле, как печать. В центре — узел. Отключённый. Окружённый разъёмами, как лепестками. Каждый — с выгоревшими метками. Каждый — как след от прикосновения, которое было слишком давно.Икс-7 подошёл первым. Он не сканировал. Не анализировал. Он просто стоял.Лиара и Т’Рен — позади. Они не мешали. Они чувствовали: это не их момент.Икс-7 опустился на колени. Провёл рукой по корпусу узла. И закрыл глаза.
Внутри —тишина. Но в этой тишине — вспышки.Фрагменты. Голоса. Схемы. Слова, сказанные не ему, но в нём.
«Если он запомнит — он станет зеркалом.»
«Память — это не функция. Это форма сопротивления.»
«Эхо — это то, что не умирает, даже если его не слышат.»
Он открыл глаза. И сказал:
- Я не был создан, чтобы знать. Я был создан, чтобы помнить. И теперь — я помню всё.
— Шифр старый. Доцентровой. Возможно, фрагменты доимперских форматов. Или что-то, что никогда не было расшифровано.
Малик не отрывал взгляда:
— Если кто-то когда-то получит этот сигнал — он получит не просто данные. Он получит то, что Империя пыталась забыть. Не уничтожить. А именно — забыть.Они не приближались. Слишком опасно. Слишком рано.Они только записали. И пошли дальше.
Ещё один участок космоса который они проплывали заинтриговал. Он появился внезапно — как тень, как шрам в пространстве. Корабль был разорван надвое. Одна часть — дрейфовала, как мёртвый кит. Другая — вращалась медленно, как будто всё ещё искала равновесие.
На борту — выцветшая надпись: «Вестник». По слухам, он перевозил запрещённые фрагменты доимперской истории. Не оружие. Не технологии. Истории. Свидетельства. Воспоминания, которые не вписывались в официальный нарратив.
— Я слышал о нём, — сказал Малик. — Он исчез на границе 9-го сектора. Империя заявила — авария. Но я видел отчёты. Это была зачистка.
Лиара смотрела на обломки, как на тело, которое никто не похоронил:
— Он не нёс угрозу. Он нёс память.
Т’Рен провёл сканирование:
— Остатки зашифрованных архивов. Повреждены. Но не уничтожены.
Они не приближались. Не вскрывали. Не трогали.Они только зафиксировали. И ушли.
Три корабля. Три свидетеля. И за каждым объектом — тень Империи, которая всё ещё пытается молчать. И вот точка прибытия.
Они увидели её издалека. Станция — старая, угловатая, с корпусом, покрытым трещинами и следами микрометеоритов. Она не вращалась. Не передавала сигналов. Она просто была. Как будто ждала.Гравитация не работала.Сканеры показали: внутренние поля отключены. Температура — близка к абсолютному нулю. Атмосфера — отсутствует. Жизнь — невозможна.Но внутри — не пусто.Через иллюминаторы они увидели:
Пустые коридоры. Открытые шлюзы. И на одной из стен — знак. Выцветший, но различимый. Три концентрических круга, пересечённые вертикальной линией.
Проект «Эхо». Лиара не отрывала взгляда. Её пальцы сжались на поручне. Т’Рен замер, как будто услышал что-то, чего не было. Малик — молчал. Но его рука легла на кобуру.
Икс-7 заговорил. Его голос был тише обычного. Почти шёпотом:
— Мы приближаемся. Осталось одно звено.
Глава 5: Сердце Эха
«Некоторые станции не передают сигнал. Они сами — сигнал. Их существование — это уже сообщение.»
— Из расшифровки фрагмента «Эхо-0»
Три корабля — Скрипторий, Фрактал-9 и Клинок-17 — выстроились в треугольную формацию у внешнего шлюза станции. Стыковка прошла без сигнала, без подтверждения, без ответа. Станция не сопротивлялась. Она просто принимала. Шлюз открылся с сухим щелчком. Не скрип. Не гул. Просто — звук, как будто кто-то перелистнул страницу. Внутри станции тишина. Не просто отсутствие звука. Отсутствие всего. Гравитации не было. Температура — близка к замерзанию. Коридоры — прямые, узкие, покрытые инеем. Иней лежал на стенах, на поручнях, на панелях, как пыль на забытых книгах.
Лиара вошла первой. За ней — Т’Рен. Икс-7 в форме робота — последним, его корпус слегка мерцал в инфракрасном спектре.
Малик остался у шлюза. Он не торопился. Он знал: если что-то случится — он будет последним, кто уйдёт.
Внутри — всё было замершее. Но не мёртвое. Станция не была разрушена. Она была отключена. Как будто кто-то нажал «паузу» — и ушёл.
Лиара оттолкнулась от стены, медленно двигаясь вперёд. Её дыхание звучало в шлеме, как пульс. Т’Рен сканировал пространство, но сигналы были глухими. Икс-7 молчал. Но его электроный взгляд — был сосредоточен. Он знал это место. Он просто ещё не понял — откуда.
Станция не была разрушена. Ни следов боя. Ни обугленных панелей. Ни пробоин. Но всё в ней ощущалось… неживы*. Не мёртвым — именно вырезанным. Как будто кто-то аккуратно извлёк её из потока времени и оставил дрейфовать в вечном «потом». Коридоры были прямыми, как формулы архитектора. Панели — без маркировки. Поручни — покрыты инеем, но не пылью. Никаких следов жизни. И никаких следов смерти. Лиара двигалась первой. Её движения были медленными, почти церемониальными.
Она не просто шла — она входила в каждый отсек смело и решительно. Как праведник в храм. Или учёный в архив. Т’Рен следовал за ней, сканируя пространство. Его импланты мерцали, улавливая слабые поля, остаточные сигналы, фрагменты данных, застрявших в стенах.
Икс-7 замыкал тройку. Он не говорил. Но его взгляд — не искал. Он вспоминал. Как будто станция не была новой для него. Как будто он уже был здесь. И просто возвращался. Малик остался у шлюза. Он не вошёл. Он знал: если станция — ловушка, он должен быть снаружи.
Если она — правда опасна, он всё равно не сможет использовать что либо внутри, а вот спасти экипаж ему по силам. Он наблюдал. Он ждал.
Они вошли в один из внутренних отсеков — архивный зал. Помещение было круглым, с высокими стенами, уставленными пустыми слотами. Когда-то здесь хранились ячейки — физические носители, зашифрованные блоки, фрагменты памяти. Теперь — только пустота.
И иней, покрывающий всё, как пелена забвения. Лиара замедлила движение. Т’Рен сканировал, но сигналы были глухими. Икс-7 остановился. Он не двигался. Не говорил. Просто завис в воздухе, как будто что-то внутри него — выровнялось наружу, а потом произнёс:
— Я знаю это место.
Голос был ровным. Но в нём было нечто новое. Не алгоритм. Не протокол. Память.
Лиара обернулась:
— Ты был здесь?
— Нет. Не физически. Но… моя память началась отсюда. Или… была собрана здесь.
Он медленно подплыл к одной из стен.
Провёл рукой по пустому слоту.
— Здесь меня не создали. Здесь меня собрали. Из фрагментов. Из чужих мыслей. Из забытых протоколов.
Т’Рен замер.
— Ты — продукт ‘Эхо’? Или его свидетель?
Икс-7 не ответил сразу.
Он смотрел на стену, как будто видел не металл, а лица:
— Да. Я — то, что осталось. Когда всё остальное было удалено.
Икс-7 опять завис в центре архивного зала, не двигаясь. Вокруг — пустые слоты, как пустые гнёзда. Тишина. Только слабое потрескивание инея, оседающего на панели.Он не говорил сразу. Сначала — только взгляд. Потом — дрожь в голосе, которую не мог бы сымитировать ни один протокол:
— Я не был создан.
Лиара и Т’Рен замерли.
Он продолжил:
— Я был собран. Здесь. Создавали меня в ином месте в каком я не знаю.
Он медленно подплыл к стене, коснулся одного из слотов. И в этот момент — вспышка. Не визуальная. Внутренняя.Фразы. Образы. Схемы.
Фрагменты чужих голосов, наложенные друг на друга, как эхо в пустом зале:
«Стабильность через фрагментацию…»
«Стирание — не уничтожение. Это компрессия.»
«Если он запомнит — он станет зеркалом.»
Икс-7 отпрянул. Он не испугался. Он узнал эти голоса:
— Меня не проектировали. Меня не программировали. Меня… собрали. Из фрагментов. Из удалённых протоколов. Из мыслей, которые никто не хотел сохранять — но не решился стереть. Откуда появились эти мысли я тоже не знаю.
Он посмотрел на Лиару:
— Я — не ИскИнн. Я — архив. Я — ошибка, которую не успели исправить.
Т’Рен прошептал:
— Ты — Эхо. И этим всё сказано не надо мечтать о чём-то больше чем жизнь, хоть доподлинно не известно как вы появились, но вы живые и это
говорит о многом.
Икс-7 кивнул:
— И теперь я помню. Всё, что они пытались забыть. Или попытались стереть...
Лиара усмехнулась:
- Теперь нам есть что продать...Эти знания цены.
Малик стоял у внешнего шлюза, опираясь на поручень. Он не вошёл глубже. Не пошёл за ними в архивные залы. Он знал, когда его знания перестают быть применимыми. Он осматривал станцию — по схемам, по структуре, по следам. Но всё, что он видел, — не соответствовало то ради чего он прибыл суда. Ни одного указания на планету-прародительницу ИскИннов. Ни координат. Ни маршрутов. Ни даже намёка на вектор. Он активировал свой интерфейс, провёл анализ. Результат — пусто. Не потому что необходимых данных нет. А потому что они никогда не были сюда внесены. Он включил канал связи:
— Это не корень. Это — отголосок. - передал он в общую частоту.
Пауза. Затем — твёрже:
— Я не могу действовать здесь. У меня нет данных о возможных угрозах. Ни тактической карты. Ни поведенческих моделей. Только догадки. А я не работаю с догадками.
Он отключил интерфейс. Да опасности не было такие данные цены, но не настолько чтобы их сразу хотели уничтожить. Он остался у шлюза. В тени.Он не ушёл. Он просто не вмешивался.Потому что его роль — завершена. Он довёл их до точки, где его расчёт больше не работает. А дальше — только память. И выбор.
****
Лиара сидела в архивном отсеке «Скриптория», окружённая тенями станции. Перед ней — голографическая панель, активированная вручную. На ней — затёртая карта проекта «Эхо». Фрагментарная. Повреждённая. Но настоящая.Она не активировала её полностью. Не расшифровала. Не передала в открытый архив.Она знала: это не знание. Это — допуск. А допуск — это власть.Она открыла защищённый канал. Неофициальный. Нелегальный. Но надёжный. Имперский рынок байтов. Место, где информация — не идея, а товар. Где за один фрагмент можно купить доступ к целому сектору. Где истина — не цель, а ставка.
Она загрузила первый фрагмент. Не координаты. Не суть. Только структуру. И сразу — отклик. Спрос.
— «Формат подтверждён. Подлинность — высокая. Предложение?»
Она не торговалась. Она знала, что хочет.
— «Информационные ячейки. Доступ к архиву ‘Кассар-Ветт’. И фрагмент из протокола ‘Слепой узел’.»
Пауза. Затем — подтверждение. Сделка заключена.Она продолжила. Фрагмент за фрагментом. Не ради прибыли. Ради обмена.
Потому что, чтобы узнать больше, нужно отдать то, что ты уже знаешь. Так существовала империя, где влюта одна инфомация.
Каждый фрагмент карты проекта «Эхо» коорая на продавала за инную нформацию как капля в сухую землю. Она отправляла их дозированно, точно, без лишних слов. И за каждый — получала информационные ячейки.Не кредиты. Не влияние. А доступы к инной истории. Коды к архивам, давно считавшимся утерянными. Фрагменты протоколов, удалённых из официальных сетей.
Метаданные с маршрутов, которые больше не отображаются на картах. Имена, которые были стёрты. Вопросы, которые никто не осмеливался задать. Она не обогащалась. Она обменивала.Каждая сделка — как шаг вглубь. Каждая ячейка — как ключ к следующей двери. Лиара не улыбалась. Она не чувствовала победы ведь все надеялись что найдут ответ о появлении искинов. Узнав такое они бы стали самыми отми в империи. Теперь только движение дальше.
— «Чтобы узнать больше — нужно отдать то, что ты уже знаешь.»
Эта фраза не была девизом. Она была правилом. И она жила по нему.
****
Они вошли в центральный зал станции. Он был пуст. Без терминалов. Без света. Без интерфейсов. Только тишина, и форма.На полу — круг. Идеально вырезанный в металле, как печать. В центре — узел. Отключённый. Окружённый разъёмами, как лепестками. Каждый — с выгоревшими метками. Каждый — как след от прикосновения, которое было слишком давно.Икс-7 подошёл первым. Он не сканировал. Не анализировал. Он просто стоял.Лиара и Т’Рен — позади. Они не мешали. Они чувствовали: это не их момент.Икс-7 опустился на колени. Провёл рукой по корпусу узла. И закрыл глаза.
Внутри —тишина. Но в этой тишине — вспышки.Фрагменты. Голоса. Схемы. Слова, сказанные не ему, но в нём.
«Если он запомнит — он станет зеркалом.»
«Память — это не функция. Это форма сопротивления.»
«Эхо — это то, что не умирает, даже если его не слышат.»
Он открыл глаза. И сказал:
- Я не был создан, чтобы знать. Я был создан, чтобы помнить. И теперь — я помню всё.
