— Он старейшина, — сказал орк. — Их достижения измеряются по-другому. По количеству проведенных обрядов, наставленных им удачных охот и прочим, и для каждого есть свое плетение в бороде с пометками разного цвета и материала. Это могут быть и кольца, и бусы.
— Это во всех орочьих племенах так распознают иерархию, по прическам? — спросил Нергал.
— В ближайших расположенных к нам родам – да, — ответил Чагат. — В других родах и кланах по-другому. Об обычаях всех не знаю. Могу рассказать только о нескольких.
— Теперь вернемся к вопросу, — продолжил Нергал. — Почему изгнанники толпятся рядом с поселением?
— Так они ведь изгнаны из Рода, — пояснил орк. — Они больше не часть его, но в одиночку в степях не выжить. Хоть и запрещено ступать на землю, занимаемую Родом, мы держимся как можно ближе. Иногда за выполнения какой-либо работы оргашам могут отдать ненужные вещи или объедки.
— Как, например, за похороны других изгнанников? — ехидно сказал Зулур Нергалу, не переводя орку. — Или бросание посоха в костер.
— А объясни мне, Чагат, — спросил некромант. — Откуда был такой дикий страх к моему посоху? Что вас так напугало? Или ваш старейшина мог почувствовать в нем энергию? Насколько я знаю, среди орков магов не рождается.
— В некоторых племенах есть шаманы. Они владеют недостижимой силой и пользуются наивысшим уважением.
— А они могут делать как я? — спросил Нергал.
Чагат, немного пораздумав, стал переминаться, думая, как лучше ответить.
— Я не видел шаманов, наш старейшина не был одним из них. Я только слышал об их силе, говорят, что они могут общаться с духами и подчиняют себе силы стихий.
— Что же? — усмехнулся Нергал. — Они и некроманты, и маги всех стихий сразу?
— Я ни разу не видел их и как они творят свою силу. Но я видел вашу, шаман мертвецов, и она очень велика.
Нергала было тяжело пронять лестью, он запомнил, что лесть – опасное оружие тех, кто хочет втереться в доверие, но слова дикаря были приятны ему.
— И все же, — продолжил некромант, — что вас напугало в моем посохе?
— Старейшина увидел в нем дурной знак, — ответил Чагат. — Знак погибели, и от него надо было избавится. Он сказал: любой, кто прикоснется к нему, может быть проклят, поэтому пускай это сделают оргаши.
— В посохе действительно таится энергия, и я ее использую как дополнительный источник сил. Он был зачарован пятью магами. И как этот старик мог что-то там почувствовать? Этот орк ведь нечувствителен к энергии.
— Успокойся, некромант, — сказал Зулур. — Это могло быть просто совпадение. Он же тебе сказал – дурной знак, а не дурная энергия.
— Чагат, — обратился Нергал к орку, — ваш старейшина сказал, что любой, кто прикоснется к посоху, будет проклят, но он сам его трогал, разве он не боялся быть проклятым?
— Он же старейшина и знает, как правильно обращаться с такими вещами.
— Вот тебе, Зулур, — говорит Нергал, — что бывает при умственной ограниченности.
Гоблин ничего не сказал и не перевел орку, а только хихикнул.
— Ну, теперь расскажи нам, как так получилось, что среди убогих и стариков был такой здоровяк? — спросил Нергал.
— Я не хочу рассказывать свою историю, — ответил Чагат, — как я стал оргашем.
— Я не из вашего Рода и даже расы, — сказал Нергал. — Мне ты можешь сказать. Ты сам изъявил желания помочь мне взамен на спасение своего Рода. И во время разговора, что состоялся перед нашим походом, ты мне выдал главное место вашей святыни, где можно собрать всех орочьих вождей. За такое предательство у вас наверное положено не просто изгнание? И теперь, Чагат, ты не хочешь мне пояснить один из аспектов твоей жизни? Надо было раньше думать, если ты согласился идти со мной, тогда будь, а иначе и после смерти будешь служить мне.
Ладони Нергала стал окутывать черно-зеленые дымные потоки энергии. Орк вжался так, что казалось, будто зеленый здоровяк уменьшился до размера человека.
“От вас, зеленых, одни проблемы”, – подумал Нергал.
После того, как Нергал припугнул орка, он продолжил свои расспросы.
— Что приключилось с тобой, Чагат? — спросил некромант. — За что тебя изгнали?
— Я не прошел испытание воина, — пробормотал Чагат, опустив голову.
— Расскажи подробнее, в чем состояло это испытание, — спросил Нергал.
— Молодые орки должны доказать свое права быть частью Рода. Только сильные и смелые воины достойны иметь потомство и ходить на охоту, не опозорив своих предков. Испытание состоит в следующем: орк отправляется в степи в одиночку без оружия и припасов на охоту. Он должен не только выжить, что непросто в одиночку, но и принести добычу. Чем будет опаснее убитый зверь, тем большее уважение можно снискать среди родичей.
— И ты не смог никого убить? — спросил Нергал.
Чагат кивнул, тяжело выдохнув.
— Первый день мне попадались всякая живность, от которой я не получил бы никакой славы, только насмешки, но и их мне не удалось поймать. Потом я вообще ничего не мог найти, я чувствовал небывалый упадок сил и сильную боль в животе, которая только нарастала, несколько дней без еды и нормального отдыха, я был сильно измотан. Уже стоял вопрос о моем выживании, а не испытании. На третий день моего отсутствия младший брат отправился в Сухую долину, в которой мы и проходили испытания воина, на поиски.
— Абрак, — пояснил для себя Нергал.
— Да, — ответил Чагат. — Он нашел меня и привез назад. Я этого совсем не помню. По его словам, я был истощен и моя жизнь была готова оборваться. Я провалил испытания. Орки, которые ничего не приносили, навсегда исчезали в той долине. Орки могли стать жертвой зверей или сгинуть в поисках добычи, дабы не вернутся с пустыми руками и не опозорить себя. Брат нарушил обычай, отправившись за мной. На суде старейшины судьбу Абрака определили решить после того, как он пройдет свое испытание. И тогда он принял решение отправится на испытание немедленно, хотя он был еще молод для этого. С разрешения старейшины отец отпустил его. Хотя Абраку было еще два года до его испытания, он говорил, что должен пресечь все, что может обречь его предков на позор. Абрак вернулся очень быстро, на закате первого дня, убив взрослого хривуна. Не знаю, как он смог найти, да и справится со зверем, Абрак всегда был невысоким, а в юности его можно было принять за ребенка. Абрак его еле дотащил, да и хривуны не водятся в Сухой долине. За его отвагу, что он в молодом возрасте выполнил испытания, он был полностью прощен за вмешательство в мое испытание, не пытавшись обмануть предков, помогая мне, а просто желая привести домой тело брата. А за меня было принято решения сразу, старейшина указал вождю, что я должен быть изгнан. Воспоминания об этом моменте мне до сих пор не дают покоя.
— Интересно, — сказал Нергал, — а ответь мне, Чагат. Если у вождя два сына и оба пройдут испытания, кто будет вождем?
— Старший, хотя последнее слово остается за вождем, бывают исключения, когда вождь может изменить традиции.
— Я пока еще не до конца понял, что ты увидел, некромант, — сказал Зулур, — но догадываюсь, к чему ты ведешь. А ответь мне, орк, я все хотел тебя спросить. Кто была та орчиха, которая умерла у тебя на руках?
— Зо?гра, — ответил Чагат. — Она должна была стать моей норгой.
— Ее изгнали, как и тебя? — спросил Нергал.
— Она стала оргашей добровольно, — ответил Чагат. — Мы были знакомы задолго до моего испытания. После того, как она должна была стала моей норгой, наши Рода собирались объединится. В этой местности наш клан стал был одним из главенствующих. Когда меня изгнали, я уже не мог быть коргом. Но Зогра отказалась возвращаться и наперекор всем решила остаться со мной. Но ей нельзя было находится рядом с оргашем, тогда она приняла добровольное изгнание.
— Сильный поступок, — заметил Нергал. — Наверное, раньше так никто не поступал?
— Нет.
— А скажи мне, в случае объединения ваших Родов, какое бы место занимал ваш старейшина?
— Старейшина клана пользуется большем уважением, чем старейшина Рода. При объединении двух Родов старые вожди сами выбирают одного из двух старейшин, кого оставить под одобрение уже нового вождя клана.
— А второй старейшина возвращается в свою семью? — спросил некромант.
— У старейшин нет семей. Когда приходит время, старейшина выбирает одного из младенцев среди своего Рода, которого воспитывает как нового старейшину, передовая ему свои знания. Со смерти старого новый занимает его место.
— А что же было бы тогда с тем стариком, который остался не удел? — спросил гоблин.
— Он становится оргашем, — ответил Чагат. — Но как правило, старейшины не уходят в изгнание. Чтобы сохранить честь, они предпочитают поход в Сухую долину, откуда уже не возвращаются.
— Став новым вождем уже клана, Чагат, у твоего брата не было бы никаких шансов наследовать твой титул, — сказал Нергал, — а еще ты говорил о плохом самочувствии во время испытания. А теперь ответь мне еще на один вопрос: перед своим испытанием ты принимал какую-либо еду или питье от своего брата?
— Конечно, — ответил Чагат, — он помогал мне подготовится перед испытанием. Чтобы лучше перенести жажду и голод в долине перед самым походом, я принял от него и испил флягу воды.
— Теперь все ясно, некромант, — сказал гоблин, — братишка хотел власти, вот и принял меры. А ты молодец, хитрый колдун.
— Все не так просто, Зулур, — сказал Нергал. — Ты же видел этого Абрака, он туповат, чтобы провернуть такое.
— Чагат, — обратился Нергал к орку, — тебя подставил твой брат, опоив какой-то отравой. Чтобы сорвать твое испытание, не допустить объединения Родов. А заинтересован был в этом ваш старейшина, который был справедливо тобой наказан. Он, видно, боялся за свое положение и не хотел его терять.
— Этого не может быть! — рявкнул Чагат. — Ты врешь, шаман мертвецов! Абрак спас меня и сам прошел испытание!
— Может у него и проснулась совесть, — сказал Нергал, — а может он тебя случайно нашел или ему, а точнее его покровителю, нужна была причина, из-за которой Абрак должен немедленно отправится на испытание. Ты еще не понял, как он прошел ваше испытание? Скорее всего, зверя, которого он убил, Абрак сам и привел в долину. Ему надо было немедленно отправится на испытание, пока зверина не сдохла или ее не сожрали.
От услышанного Чагат взялся за голову и начал трясти ею в разные стороны. Потом он взревел и ударил по телеге так, что гоблин подпрыгнул.
— Некромант, — сказал гоблин, — успокой этого орка.
Чагат спрыгнул с телеги, некромант остановил быков, повозка сзади тоже остановилась. Орк упал на землю, колотя по ней кулаками, сжимая их так сильно, как только можно было.
— Что у вас приключилось? — спросил подбежавший Тарард.
— Тут некромант своими расспросами довел орка до сумасшествия, — ответил Зулур.
— Нергал? — обратился Тарард. — Он нам не опасен?
— Не думаю. Давай подождем.
Когда гнев отпустил орка, к нему подошел Нергал в сопровождения охотника и гоблина. У Тарарда рука лежала на рукоятке клинка на случай, если дикарь кинется на него. Поднявшись на ноги, Чагат что-то буркнул гоблину и неторопливо отправился к телеге, заняв свое место.
— Что он сказал? — спросил Таррад.
— Нам пора отправляться, — перевел Зулур.
Они отправились по местам. Повозки двинулись в путь по степям. Больше некромант и гоблин не вели дискуссии с орком, только иногда переговариваясь о чем-то между собой.
— Надо будет сделать привал, — сказал Нергал.
— Ты устал? — спросил Зулур.
— Мы должны обсудить наши дальнейшие действия.
— Что же ты придумал на этот раз?
— Увидишь, гоблин.
2
Ночью к окраинам стоянки клана каргана подбиралось два человека.
— Кажется, это и есть лагерь их главного вождя, — тихо сказал Тарард.
— Да, они его называют карганом. Как там переводил, Зулур? — спросил Матис.
— Вождь вождей. Он самый главный в их совете. Оно и видно, взгляни на его лагерь – здесь обитает клан вождя целого племени. Повсюду костры, голоса. Непривычная оживленность для этих мест.
— Сравнимо с городом среди деревень, — подметил Матис. — Теперь надо приступать к делу, сделаем все, как и до этого…
— Предыдущие четыре лагеря были не такими, здесь нам будет намного сложнее подобраться к ним.
— А что тогда делать? Мне надо напустить болезни на орков, особенно в этом лагере.
— Я помню план Нергала, вот только хорошо бы было, если его ручной орк нам не только дал указания о поселениях этих дикарей, но и как можно подобраться к ним поближе без риска для жизни.
— Охотник, ты испугался? — удивленно спросил Матис.
— Я не боюсь, но не собираюсь погибать за вашу войну, тем более, пока не заполучу ценные трофеи.
— Ладно, я проберусь к ближайшим жилищам, мне нужно наслать болезни, хотя бы на двадцать семей, чтобы это приняли за эпидемию. Хорошо бы если получиться подобраться к тем, кто живет ближе к центру. Если “эпидемия” постигнет более значимых дикарей, они будут быстрее действовать.
— Это глупая затея, надо искать другой способ их заразить, — сказал охотник, выглядывая из-за холмика, придерживая двумя пальцами сползающую на лицо шляпу.
— Какой еще способ?
— Да ты посмотри, в некоторых местах рвы с кольями, костры освещающие подступы и высокие сторожки с часовыми. Они определенно не желают быть застигнутыми врасплох. Как ты себе представляешь, что маг-человек будет свободно разгуливать между их хижинами и насылать свои проклятья, оставаясь незамеченным?
— Мы должны довершить указания учителя. Может попробуем пройти на рассвете как до этого?
— Боюсь, здесь такое не получиться. Их слишком много, могут не все спать, и я смотрю, с дисциплиной у них все намного серьезнее, чем было в предыдущих стойбищах.
— И что же тогда делать? — возмущенно спросил Матис.
— Пока не знаю, я попробую обойти лагерь и осмотреть его со всех сторон. А ты сиди здесь и не высовывайся.
Тарард, обойдя всё поселения, рассматривая его с безопасного расстояния, подходил к месту наблюдения, где его ждал Матис.
— Матис, где ты? — спросил слегка запыхавшийся охотник.
Спрыгнув в ров, где они прятались, охотник поднял черную накидку мага, присыпанную пылью.
— Да чтоб его! Я же сказал ждать меня здесь.
Тарард приподнялся, чтобы внимательно оглядеться по сторонам. В метрах тридцати от него в стороне степей было какой-то движение и шорохи, за еще одним холмиком, коих было здесь много.
В степях стояла темная ночь, что даже силуэты были слабо различимы, единственный источник света был слабым свечением костров, исходящим от поселения орков. А охотник и не мог использовать факел, чтобы подсветить себе дорогу, не привлекая внимания.
Аккуратно подбираясь к шуршащей фигуре, делая каждый шаг, ощупывая почву, чтобы никуда не угодить и не создать лишнего шума.
“И чего он там забыл? Я же четко сказал ждать меня на том месте”, – подумал Тарард.
Подойдя на расстояние пяти метров к копошащейся фигуре, склонившейся к земле, Тарард решил проучить мага.
Тихо достав кинжал, повернув лезвие обратной стороной, он наскоком схватил Матиса и приставил к его горлу свой кинжал.
“Вот так меня не слушать, а если бы это был кто-то…” – Тарард не успел изложить свои мысли, как его тело прошибло дрожью. Он осязал, как держит сильно коренастую фигуру, от которой дурно пахнет.
“Это ни Матис…” – промелькнуло в голове охотника.
— Это во всех орочьих племенах так распознают иерархию, по прическам? — спросил Нергал.
— В ближайших расположенных к нам родам – да, — ответил Чагат. — В других родах и кланах по-другому. Об обычаях всех не знаю. Могу рассказать только о нескольких.
— Теперь вернемся к вопросу, — продолжил Нергал. — Почему изгнанники толпятся рядом с поселением?
— Так они ведь изгнаны из Рода, — пояснил орк. — Они больше не часть его, но в одиночку в степях не выжить. Хоть и запрещено ступать на землю, занимаемую Родом, мы держимся как можно ближе. Иногда за выполнения какой-либо работы оргашам могут отдать ненужные вещи или объедки.
— Как, например, за похороны других изгнанников? — ехидно сказал Зулур Нергалу, не переводя орку. — Или бросание посоха в костер.
— А объясни мне, Чагат, — спросил некромант. — Откуда был такой дикий страх к моему посоху? Что вас так напугало? Или ваш старейшина мог почувствовать в нем энергию? Насколько я знаю, среди орков магов не рождается.
— В некоторых племенах есть шаманы. Они владеют недостижимой силой и пользуются наивысшим уважением.
— А они могут делать как я? — спросил Нергал.
Чагат, немного пораздумав, стал переминаться, думая, как лучше ответить.
— Я не видел шаманов, наш старейшина не был одним из них. Я только слышал об их силе, говорят, что они могут общаться с духами и подчиняют себе силы стихий.
— Что же? — усмехнулся Нергал. — Они и некроманты, и маги всех стихий сразу?
— Я ни разу не видел их и как они творят свою силу. Но я видел вашу, шаман мертвецов, и она очень велика.
Нергала было тяжело пронять лестью, он запомнил, что лесть – опасное оружие тех, кто хочет втереться в доверие, но слова дикаря были приятны ему.
— И все же, — продолжил некромант, — что вас напугало в моем посохе?
— Старейшина увидел в нем дурной знак, — ответил Чагат. — Знак погибели, и от него надо было избавится. Он сказал: любой, кто прикоснется к нему, может быть проклят, поэтому пускай это сделают оргаши.
— В посохе действительно таится энергия, и я ее использую как дополнительный источник сил. Он был зачарован пятью магами. И как этот старик мог что-то там почувствовать? Этот орк ведь нечувствителен к энергии.
— Успокойся, некромант, — сказал Зулур. — Это могло быть просто совпадение. Он же тебе сказал – дурной знак, а не дурная энергия.
— Чагат, — обратился Нергал к орку, — ваш старейшина сказал, что любой, кто прикоснется к посоху, будет проклят, но он сам его трогал, разве он не боялся быть проклятым?
— Он же старейшина и знает, как правильно обращаться с такими вещами.
— Вот тебе, Зулур, — говорит Нергал, — что бывает при умственной ограниченности.
Гоблин ничего не сказал и не перевел орку, а только хихикнул.
— Ну, теперь расскажи нам, как так получилось, что среди убогих и стариков был такой здоровяк? — спросил Нергал.
— Я не хочу рассказывать свою историю, — ответил Чагат, — как я стал оргашем.
— Я не из вашего Рода и даже расы, — сказал Нергал. — Мне ты можешь сказать. Ты сам изъявил желания помочь мне взамен на спасение своего Рода. И во время разговора, что состоялся перед нашим походом, ты мне выдал главное место вашей святыни, где можно собрать всех орочьих вождей. За такое предательство у вас наверное положено не просто изгнание? И теперь, Чагат, ты не хочешь мне пояснить один из аспектов твоей жизни? Надо было раньше думать, если ты согласился идти со мной, тогда будь, а иначе и после смерти будешь служить мне.
Ладони Нергала стал окутывать черно-зеленые дымные потоки энергии. Орк вжался так, что казалось, будто зеленый здоровяк уменьшился до размера человека.
“От вас, зеленых, одни проблемы”, – подумал Нергал.
После того, как Нергал припугнул орка, он продолжил свои расспросы.
— Что приключилось с тобой, Чагат? — спросил некромант. — За что тебя изгнали?
— Я не прошел испытание воина, — пробормотал Чагат, опустив голову.
— Расскажи подробнее, в чем состояло это испытание, — спросил Нергал.
— Молодые орки должны доказать свое права быть частью Рода. Только сильные и смелые воины достойны иметь потомство и ходить на охоту, не опозорив своих предков. Испытание состоит в следующем: орк отправляется в степи в одиночку без оружия и припасов на охоту. Он должен не только выжить, что непросто в одиночку, но и принести добычу. Чем будет опаснее убитый зверь, тем большее уважение можно снискать среди родичей.
— И ты не смог никого убить? — спросил Нергал.
Чагат кивнул, тяжело выдохнув.
— Первый день мне попадались всякая живность, от которой я не получил бы никакой славы, только насмешки, но и их мне не удалось поймать. Потом я вообще ничего не мог найти, я чувствовал небывалый упадок сил и сильную боль в животе, которая только нарастала, несколько дней без еды и нормального отдыха, я был сильно измотан. Уже стоял вопрос о моем выживании, а не испытании. На третий день моего отсутствия младший брат отправился в Сухую долину, в которой мы и проходили испытания воина, на поиски.
— Абрак, — пояснил для себя Нергал.
— Да, — ответил Чагат. — Он нашел меня и привез назад. Я этого совсем не помню. По его словам, я был истощен и моя жизнь была готова оборваться. Я провалил испытания. Орки, которые ничего не приносили, навсегда исчезали в той долине. Орки могли стать жертвой зверей или сгинуть в поисках добычи, дабы не вернутся с пустыми руками и не опозорить себя. Брат нарушил обычай, отправившись за мной. На суде старейшины судьбу Абрака определили решить после того, как он пройдет свое испытание. И тогда он принял решение отправится на испытание немедленно, хотя он был еще молод для этого. С разрешения старейшины отец отпустил его. Хотя Абраку было еще два года до его испытания, он говорил, что должен пресечь все, что может обречь его предков на позор. Абрак вернулся очень быстро, на закате первого дня, убив взрослого хривуна. Не знаю, как он смог найти, да и справится со зверем, Абрак всегда был невысоким, а в юности его можно было принять за ребенка. Абрак его еле дотащил, да и хривуны не водятся в Сухой долине. За его отвагу, что он в молодом возрасте выполнил испытания, он был полностью прощен за вмешательство в мое испытание, не пытавшись обмануть предков, помогая мне, а просто желая привести домой тело брата. А за меня было принято решения сразу, старейшина указал вождю, что я должен быть изгнан. Воспоминания об этом моменте мне до сих пор не дают покоя.
— Интересно, — сказал Нергал, — а ответь мне, Чагат. Если у вождя два сына и оба пройдут испытания, кто будет вождем?
— Старший, хотя последнее слово остается за вождем, бывают исключения, когда вождь может изменить традиции.
— Я пока еще не до конца понял, что ты увидел, некромант, — сказал Зулур, — но догадываюсь, к чему ты ведешь. А ответь мне, орк, я все хотел тебя спросить. Кто была та орчиха, которая умерла у тебя на руках?
— Зо?гра, — ответил Чагат. — Она должна была стать моей норгой.
— Ее изгнали, как и тебя? — спросил Нергал.
— Она стала оргашей добровольно, — ответил Чагат. — Мы были знакомы задолго до моего испытания. После того, как она должна была стала моей норгой, наши Рода собирались объединится. В этой местности наш клан стал был одним из главенствующих. Когда меня изгнали, я уже не мог быть коргом. Но Зогра отказалась возвращаться и наперекор всем решила остаться со мной. Но ей нельзя было находится рядом с оргашем, тогда она приняла добровольное изгнание.
— Сильный поступок, — заметил Нергал. — Наверное, раньше так никто не поступал?
— Нет.
— А скажи мне, в случае объединения ваших Родов, какое бы место занимал ваш старейшина?
— Старейшина клана пользуется большем уважением, чем старейшина Рода. При объединении двух Родов старые вожди сами выбирают одного из двух старейшин, кого оставить под одобрение уже нового вождя клана.
— А второй старейшина возвращается в свою семью? — спросил некромант.
— У старейшин нет семей. Когда приходит время, старейшина выбирает одного из младенцев среди своего Рода, которого воспитывает как нового старейшину, передовая ему свои знания. Со смерти старого новый занимает его место.
— А что же было бы тогда с тем стариком, который остался не удел? — спросил гоблин.
— Он становится оргашем, — ответил Чагат. — Но как правило, старейшины не уходят в изгнание. Чтобы сохранить честь, они предпочитают поход в Сухую долину, откуда уже не возвращаются.
— Став новым вождем уже клана, Чагат, у твоего брата не было бы никаких шансов наследовать твой титул, — сказал Нергал, — а еще ты говорил о плохом самочувствии во время испытания. А теперь ответь мне еще на один вопрос: перед своим испытанием ты принимал какую-либо еду или питье от своего брата?
— Конечно, — ответил Чагат, — он помогал мне подготовится перед испытанием. Чтобы лучше перенести жажду и голод в долине перед самым походом, я принял от него и испил флягу воды.
— Теперь все ясно, некромант, — сказал гоблин, — братишка хотел власти, вот и принял меры. А ты молодец, хитрый колдун.
— Все не так просто, Зулур, — сказал Нергал. — Ты же видел этого Абрака, он туповат, чтобы провернуть такое.
— Чагат, — обратился Нергал к орку, — тебя подставил твой брат, опоив какой-то отравой. Чтобы сорвать твое испытание, не допустить объединения Родов. А заинтересован был в этом ваш старейшина, который был справедливо тобой наказан. Он, видно, боялся за свое положение и не хотел его терять.
— Этого не может быть! — рявкнул Чагат. — Ты врешь, шаман мертвецов! Абрак спас меня и сам прошел испытание!
— Может у него и проснулась совесть, — сказал Нергал, — а может он тебя случайно нашел или ему, а точнее его покровителю, нужна была причина, из-за которой Абрак должен немедленно отправится на испытание. Ты еще не понял, как он прошел ваше испытание? Скорее всего, зверя, которого он убил, Абрак сам и привел в долину. Ему надо было немедленно отправится на испытание, пока зверина не сдохла или ее не сожрали.
От услышанного Чагат взялся за голову и начал трясти ею в разные стороны. Потом он взревел и ударил по телеге так, что гоблин подпрыгнул.
— Некромант, — сказал гоблин, — успокой этого орка.
Чагат спрыгнул с телеги, некромант остановил быков, повозка сзади тоже остановилась. Орк упал на землю, колотя по ней кулаками, сжимая их так сильно, как только можно было.
— Что у вас приключилось? — спросил подбежавший Тарард.
— Тут некромант своими расспросами довел орка до сумасшествия, — ответил Зулур.
— Нергал? — обратился Тарард. — Он нам не опасен?
— Не думаю. Давай подождем.
Когда гнев отпустил орка, к нему подошел Нергал в сопровождения охотника и гоблина. У Тарарда рука лежала на рукоятке клинка на случай, если дикарь кинется на него. Поднявшись на ноги, Чагат что-то буркнул гоблину и неторопливо отправился к телеге, заняв свое место.
— Что он сказал? — спросил Таррад.
— Нам пора отправляться, — перевел Зулур.
Они отправились по местам. Повозки двинулись в путь по степям. Больше некромант и гоблин не вели дискуссии с орком, только иногда переговариваясь о чем-то между собой.
— Надо будет сделать привал, — сказал Нергал.
— Ты устал? — спросил Зулур.
— Мы должны обсудить наши дальнейшие действия.
— Что же ты придумал на этот раз?
— Увидишь, гоблин.
2
Ночью к окраинам стоянки клана каргана подбиралось два человека.
— Кажется, это и есть лагерь их главного вождя, — тихо сказал Тарард.
— Да, они его называют карганом. Как там переводил, Зулур? — спросил Матис.
— Вождь вождей. Он самый главный в их совете. Оно и видно, взгляни на его лагерь – здесь обитает клан вождя целого племени. Повсюду костры, голоса. Непривычная оживленность для этих мест.
— Сравнимо с городом среди деревень, — подметил Матис. — Теперь надо приступать к делу, сделаем все, как и до этого…
— Предыдущие четыре лагеря были не такими, здесь нам будет намного сложнее подобраться к ним.
— А что тогда делать? Мне надо напустить болезни на орков, особенно в этом лагере.
— Я помню план Нергала, вот только хорошо бы было, если его ручной орк нам не только дал указания о поселениях этих дикарей, но и как можно подобраться к ним поближе без риска для жизни.
— Охотник, ты испугался? — удивленно спросил Матис.
— Я не боюсь, но не собираюсь погибать за вашу войну, тем более, пока не заполучу ценные трофеи.
— Ладно, я проберусь к ближайшим жилищам, мне нужно наслать болезни, хотя бы на двадцать семей, чтобы это приняли за эпидемию. Хорошо бы если получиться подобраться к тем, кто живет ближе к центру. Если “эпидемия” постигнет более значимых дикарей, они будут быстрее действовать.
— Это глупая затея, надо искать другой способ их заразить, — сказал охотник, выглядывая из-за холмика, придерживая двумя пальцами сползающую на лицо шляпу.
— Какой еще способ?
— Да ты посмотри, в некоторых местах рвы с кольями, костры освещающие подступы и высокие сторожки с часовыми. Они определенно не желают быть застигнутыми врасплох. Как ты себе представляешь, что маг-человек будет свободно разгуливать между их хижинами и насылать свои проклятья, оставаясь незамеченным?
— Мы должны довершить указания учителя. Может попробуем пройти на рассвете как до этого?
— Боюсь, здесь такое не получиться. Их слишком много, могут не все спать, и я смотрю, с дисциплиной у них все намного серьезнее, чем было в предыдущих стойбищах.
— И что же тогда делать? — возмущенно спросил Матис.
— Пока не знаю, я попробую обойти лагерь и осмотреть его со всех сторон. А ты сиди здесь и не высовывайся.
Тарард, обойдя всё поселения, рассматривая его с безопасного расстояния, подходил к месту наблюдения, где его ждал Матис.
— Матис, где ты? — спросил слегка запыхавшийся охотник.
Спрыгнув в ров, где они прятались, охотник поднял черную накидку мага, присыпанную пылью.
— Да чтоб его! Я же сказал ждать меня здесь.
Тарард приподнялся, чтобы внимательно оглядеться по сторонам. В метрах тридцати от него в стороне степей было какой-то движение и шорохи, за еще одним холмиком, коих было здесь много.
В степях стояла темная ночь, что даже силуэты были слабо различимы, единственный источник света был слабым свечением костров, исходящим от поселения орков. А охотник и не мог использовать факел, чтобы подсветить себе дорогу, не привлекая внимания.
Аккуратно подбираясь к шуршащей фигуре, делая каждый шаг, ощупывая почву, чтобы никуда не угодить и не создать лишнего шума.
“И чего он там забыл? Я же четко сказал ждать меня на том месте”, – подумал Тарард.
Подойдя на расстояние пяти метров к копошащейся фигуре, склонившейся к земле, Тарард решил проучить мага.
Тихо достав кинжал, повернув лезвие обратной стороной, он наскоком схватил Матиса и приставил к его горлу свой кинжал.
“Вот так меня не слушать, а если бы это был кто-то…” – Тарард не успел изложить свои мысли, как его тело прошибло дрожью. Он осязал, как держит сильно коренастую фигуру, от которой дурно пахнет.
“Это ни Матис…” – промелькнуло в голове охотника.
