Я все-таки взяла в руки бокал. Пригубила его, и мои зубы отчетливо застучали по хрустальной кромке.
- Как по-твоему, какие пороки есть у твоего отца? – поинтересовался Тегрей и придвинул к себе одну из папок с бумагами, которые лежали чуть поодаль. Размеренно забарабанил пальцами по ее плотной обложке, не торопясь открывать.
- Пороки? – с недоумением переспросила я. – У моего отца? Ты шутишь, должно быть!
- Ах, как это мило! – Тегрей с таким сарказмом ухмыльнулся, что мне немедленно захотелось выплеснуть вино прямо ему в лицо.
Да какое он имеет право намекать на всякие гадости?
- Мой отец – самый честный, самый хороший и самый… - начала я, медленно, но верно закипая от злости.
- Твой отец вор, - оборвал меня Тегрей. – Преступник, чьи махинации вот-вот раскроются.
Я замерла с открытым ртом. Было такое чувство, что Тегрей ударил меня в поддых – так сложно стало дышать.
- Прости, Альберта, но это чистая правда, - с легкой ноткой сочувствия произнес Тегрей и открыл папку. Вытащил оттуда пару листков и пробежал их быстрым взглядом, словно желая освежить память, затем негромко продолжил: - Твой отец, как мы прекрасно знаем, работает в банке. Работает очень давно – с самой своей молодости. На сей момент он является старейшим сотрудником итронского отделения и потому пользуется невероятным доверием со стороны начальства и уважением со стороны коллег. – Сделал паузу и вдруг перегнулся через стол, один из листков протянув мне.
Я приняла его. Уставилась на магиснимок своего отца. Он был запечатлен за карточным столом. Волосы растрепались, в глазах застыла какая-то тоскливая обреченность, в одной руке – карты, в другой – бокал вина.
- Говорят, на старости лет мужчины часто ударяются во всевозможные безрассудства, - вкрадчиво произнес Тегрей, когда я перевела взгляд с магиснимка на него. – Пытаются, так сказать, поймать за хвост ускользающую молодость. Кто-то разводится с опостылевшими женами. Кто-то ударяется в безудержный разврат, каждый вечер меняя молоденьких любовниц. А кто-то начинает кутить, устав от постоянной экономии правильной семейной жизни. Это же так скучно! Делить скромный заработок на обязательные траты, постоянно планировать, считать медяки… Но внезапно ты с грустью понимаешь, что жизнь практически прошла, а вспомнить-то из нее нечего. И душа начинает требовать перемен. Требовать шального веселья, постоянного праздника, излишеств…
- Это неправда! – перебила его я. – Мой отец – не такой! Он… он…
Запнулась, с ужасом почувствовав, как мои губы начинают дрожать.
На что Тегрей намекает? Что мой отец изменяет матери?
- Он обычный человек, Альберта, - завершил за меня фразу Тегрей. – Со своими достоинствами и недостатками. И жажда легких денег и развлечений затмила ему голову. Он увлекся азартными играми.
И еще несколько магиснимков перекочевали в мою сторону.
Я до боли прикусила губу, разглядывая их. На одном отец пил прямо из горла, а ворот его белоснежной рубашки был заляпал красными винными разводами. На другом на его коленях сидела симпатичная белокурая девица в таком откровенном платье, что я невольно вспомнила визит в бордель, куда нас привели поиски принца Эдриана. На третьем он ругался с каким-то бородатым мужчиной, гневно возвышаясь над карточным столом.
- Увы, удача ему сопутствовала лишь на первых порах, - продолжал тем временем Тегрей. – Впрочем, так чаще всего и бывает. Хозяева игорных домов частенько прибегают к недостойным методам. Дают вкусить новичкам сладость выигрыша. А потом следует неудача за неудачей. Несчастный впадает в отчаяние, верит, что обязательно отыграется – ведь черная полоса не может тянуться вечно. И в итоге удавка долгов все туже затягивается на его шее.
- Я не верю, - прошептала я и мотнула головой – перед глазами все расплывалось от слез. – Это не может быть правдой!
Тегрей сделал паузу. Подтянул к себе следующую папку и выудил из нее очередные бумаги.
- Каждый год королевский банк проводит аудит, - сухо проговорил он. – Досконально проверяет все финансовые документы, выискивая недосдачи и прочие огрехи сотрудников. Естественно, это не афишируется. Зачем нервировать служащих и обижать их недоверием? На прошлой неделе такой аудит был завершен в итронском отделении. Вот его результаты.
Я тупо уставилась в очередной документ, который Тегрей заботливо подвинул ко мне. Смысл четких прямых фраз уплывал от моего понимания. Но глаз зацепился на итоговую цифру обнаруженной недосдачи. Четыре тысячи золотых!
Я с приглушенным стоном зажмурилась и принялась растирать виски, в которых ядовитой змеей шевельнулась пробуждающаяся мигрень.
- Как я уже сказал, твой отец пользовался огромным доверием как среди начальства, так и среди коллег. – Голос Тегрея звучал ровно и без всяких эмоций. – Именно ему было доверено переносить дневную выручку из основного отделения банка в хранилище. Он получал деньги под роспись, затем запирал их в сейфе. Но когда пересчитали эти самые деньги, то выяснилось, что какая-то часть, причем весомая, даже более чем, оседала по дороге в его карманах. – Кашлянул и добавил: - Мне очень жаль, Альберта. Мне действительно очень жаль, но это истинная правда. Твой отец – вор. Или, если тебе будет угодно, растратчик.
Не открывая глаз, я на ощупь схватила бокал. Одним глотком осушила его, не почувствовав вкуса алкоголя. Опять замерла, устало сгорбившись за столом.
- И что теперь с ним будет? – спросила, даже не сразу узнав свой голос – так безжизненно и мертво он прозвучал.
- Ну, все будет зависеть от тебя, - с едва уловимой иронией проговорил Тегрей.
Я услышала, как он отодвинул стул, вставая. А спустя несколько секунд его теплые руки опустились на мои плечи. Я недовольно повела ими – и Тегрей тут же убрал их. Опустился на соседний стул.
Я угрюмо, исподлобья, посмотрела на него. Если честно, я думала, что Тегрей улыбается, искренне наслаждаясь той безвыходной ситуацией, в которую меня загнал. Но к величайшему удивлению это было не так. Глубокая вертикальная морщина расколола переносицу герцога, вокруг рта залегли недовольные складки, как будто ему самому не нравилось все происходящее.
- Альберта, сегодня пятница, - проговорил Тегрей. – В понедельник утром результаты аудита будут лежать на столе у начальника полиции Альмиона. Украденная сумма слишком велика, поэтому дело наверняка получит широкий общественный резонанс. Если ничего не предпринять – то твой отец пойдет под суд. Возместить ущерб он не сумеет. Об этом и говорить нечего. Даже если он продаст все свое имущество, то вряд ли получит больше пятисот золотых. Поэтому на полное прощение ему рассчитывать не придется. Но учитывая его характеристику верного семьянина, отсутствия в прошлом порочащих происшествий… Полагаю, пару лет рудников ему все-таки скинут за счет безупречного прошлого.
- Пару лет? – хрипло переспросила я. – Из какого срока?
- С учетом всех обстоятельств дела ему дадут не меньше пяти лет, - спокойно сказал Тегрей. – Это в лучшем случае, если за его дело возьмется умелый харизматичный адвокат. А так… Не менее десяти.
Я приглушенно всхлипнула, услышав столь чудовищный вердикт. Десять лет! Моему отцу пятьдесят. Он погибнет на рудниках. А если и выживет – то вернется калекой, полностью загубив здоровье.
- Есть один выход, - сказал Тегрей и протянул мне носовой платок.
Я уткнулась в него, пытаясь заглушить рыдания. Несколько раз судорожно вздохнула, потом выжидающе посмотрела на Тегрея.
- Если недостающая сумма будет положена в банковское хранилище на выходных – то никакого публичного разбирательства не случится, - проговорил тот. – Конечно, работу твой отец не сохранит. Про это и говорить не стоит. Но и под суд не пойдет. Уйдет на заслуженную пенсию без всякого позора.
Четыре тысячи золотых!
Где, ну где я могу раздобыть такие деньги? Даже если я продам дом, продам помолвочное кольцо, которое оставил мне Томас после помолвки, заберу из банка все свои сбережения – то выручу в лучшем случае половину от нужной суммы.
Быть может, Томас сумеет мне помочь?
Конечно, мне не хотелось обращаться за помощью к бывшему жениху. Он и без того много для меня сделал. Хотя бы урезонил Джеда и его дружков, благодаря чему о моей связи с женатым мужчиной в родном городке так и не узнали. Но в моей ситуации будешь хвататься и за соломинку.
- Томас, безусловно, помог бы тебе, - медоточиво проговорил Тегрей, каким-то чудом угадав мои мысли. – И даже не из-за чувства вины, которое он испытывает по отношению к тебе, но прежде всего из-за такого понятного желания насолить мне. Однако, как я тебе уже сказал, его нет не только в городе, но вообще в Альмионе. Связаться с ним ты не сумеешь.
Я устало опустила плечи, уже понимая, к чему так настойчиво клонит Тегрей. Сдается, сейчас он перейдет к самому главному.
- Но есть и еще один человек, который с легкостью выручит твоего отца. – Тегрей внезапно перехватил обе моих руки. Крепко сжал их, не позволяя одернуть. – И ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Не так ли?
Подушечка его большого пальца остановилась на моем запястье. В том самом месте, где легче всего нащупать пульс.
- Договор и вексель, - хрипло выдохнула я. – Полагаю, ты уже приготовил их.
- Умничка моя. – Тегрей улыбнулся одними краешками рта. – Кстати, я внес в договор кое-какие изменения. Полагаю, ты захочешь с ними ознакомиться.
- Я буду жаловаться королю, - тоскливо протянула я. Тут же осеклась, когда Тегрей откинул голову и громко, от души, рассмеялся.
- Жаловаться? – фыркнул он, когда приступ его веселья иссяк. – Неужели на меня, моя дорогая Альберта? Пожалуй, я бы хотел присутствовать при этом разговоре. Забавно будет увидеть лицо моего брата, когда ты начнешь выкладывать ему свои претензии. Мол, ваше величество. Мой отец попался на горячем. Украл из государственной казны крупную сумму денег и был пойман почти что за руку. По справедливости ему грозит суровое наказание, а Тегрей, гад эдакий, всего лишь намеревается нанять ему хорошего адвоката. Причем, абсолютно бесплатно и без всяких условий для меня. Но мне-то нужно большее, ваше величество! Пожалуйста, повлияйте на вашего брата и заставьте его помочь государственному преступнику. Так?
- Ты наймешь для моего отца хорошего адвоката? – недоверчиво переспросила я.
- А почему бы нет? – Тегрей пожал плечами. – Я хорошо к тебе отношусь, Альберта. Намного лучше, чем ты думаешь. Если ты в очередной раз порвешь договор и вексель, то что же… Твоя жизнь – твои правила. Неволить я тебя не стану. Но только твой отец все равно отправится на рудники. От мастерства адвоката зависит лишь срок, который ему придется отбывать. Как я уже сказал, меньше пяти лет ему точно не дадут.
Я опять понурилась, мысленно признав правоту Тегрея.
О небо, но как мой отец мог так поступить? Неужели он не осознавал, что творит? Если все это откроется, то… Мать этого не переживет, это точно. Каждый встречный и поперечный начнет тыкать в нее пальцами, за спиной будут шушукаться. А магиснимки? Те, на которых отец изображен с другими девушками? Это окончательно уничтожит, раздавит мою мать.
Тегрей между тем в последний раз сжал мои руки и привстал. Притянул к себе последнюю папку, открыл ее, и на стол передо мной опустилась знакомая бумага, украшенная многочисленными печатями.
- Вексель, моя дорогая, - вкрадчиво сказал он. – Ты вольна написать любую сумму. И твоя семья избежит позора. Впрочем… - Тут Тегрей усмехнулся и покачал головой, - пять лет, в сущности, не такой уж и большой срок. За свои поступки надо отвечать. Да, твоему отцу придется непросто, но, в конце концов, испытания закаливают характер. Зато он полностью искупит свою вину перед обществом.
На глаза опять навернулись слезы. Больше всего мне хотелось сейчас вскочить на ноги, накинуться на Тегрея с кулаками. Хотя в глубине души я понимала, что он не виноват в моей беде. Просто решил воспользоваться удобным случаем, как сказал в самом начале беседы.
- Договор. – Слово камнем упало между нами. – Что именно ты изменил в его условиях?
Тегрей опять улыбнулся, на этот раз шире. И я поняла, что в глубине души он уже празднует победу.
- Главные положения остались те же, - проговорил он, кладя передо мной еще несколько листков, густо исписанных с каждой стороны. – Я требую от тебя верности и обещаю полное материальное обеспечение со своей стороны. Но… Если честно, Альберта, мне не нравится вся эта ситуация.
- Да неужели? – не выдержав, буркнула я со злым сарказмом. – А мне-то как она не нравится!
- Все-таки я предпочитаю добиваться девушек иными способами, - мягко произнес Тегрей, короткой усмешкой отреагировав на мою фразу. – Комплиментами, ухаживанием, но не шантажом. Поэтому я решил, что будет справедливо сделать договор не бессрочным. Ну, то есть, я-то и прежде мог его расторгнуть в любой момент, а вот для тебя такого условия не было предусмотрено. Но в связи с обстоятельствами дела данный договор будет действовать полгода. По истечению этого срока, моя дорогая Альберта, ты сама решишь, хочешь ли остаться со мной. Естественно, со своей стороны я приложу все возможные усилия, дабы мысль об уходе даже не возникла в твоей прехорошенькой головке. Однако обязуюсь не останавливать тебя, если ты все-таки решишь разорвать наши отношения.
Другими словами, Тегрей покупает меня на срок шесть месяцев. А после этого я вольна буду послать его ко всем демонам.
- Я прежде говорил тебе, что рожденные в результате нашей связи дети будут признаны мной официально, - продолжил Тегрей. – И не собираюсь отступаться от своих слов. Но в связи с нынешними обстоятельствами готов сделать тебе еще одну уступку. Все вопросы предохранения я беру на себя. До тех пор, пока ты сама не скажешь, что готова к столь ответственному шагу.
- А если не скажу? – зло спросила я.
- Значит, никаких детей. – Тегрей улыбнулся. Затем вдруг наклонился ко мне и доверительно шепнул: - Но интуиция подсказывать мне, моя маленькая упрямая Альберта, что очень скоро ты забудешь обо всех мерах предосторожности. Я сделаю так, чтобы ты мечтала оставаться подле меня как можно дольше.
- Ты самоуверен донельзя, - процедила я, с настоящей ненавистью уставившись в его темные непроницаемые глаза, на дне которых клубилось торжество.
- Я не считаю это недостатком, - парировал Тегрей.
Я перевела взгляд на договор. Притянула его ближе и попыталось вчитаться. Смысл фраз ускользал от меня, однако я вновь и вновь упрямо начинала читать заново.
- Альберта. – Тегрей внезапно ласково провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Прикоснулся к моему подбородку, заставив поднять голову и посмотреть на него.
В его темно-карих, почти черных глазах почему-то отразился не затаенный смех, а печаль.
- Альберта, - повторил он, - ты можешь отказаться. Я даю тебе честное слово, что у твоего отца будет лучший адвокат во всем Альмионе, а возможно – и в мире. И гроша ломаного я за это не попрошу. Да, твой отец будет осужден. Но что такое пять лет? Пройдут – не заметишь. Он выйдет на свободу еще крепким мужчиной. Скорее всего, ему с твоей матерью придется покинуть Итрон. Найдут себе новое место, где никто не будет знать про его преступление. И заживут тихо и спокойно.
Если моя мать переживет весь этот позор.
- Как по-твоему, какие пороки есть у твоего отца? – поинтересовался Тегрей и придвинул к себе одну из папок с бумагами, которые лежали чуть поодаль. Размеренно забарабанил пальцами по ее плотной обложке, не торопясь открывать.
- Пороки? – с недоумением переспросила я. – У моего отца? Ты шутишь, должно быть!
- Ах, как это мило! – Тегрей с таким сарказмом ухмыльнулся, что мне немедленно захотелось выплеснуть вино прямо ему в лицо.
Да какое он имеет право намекать на всякие гадости?
- Мой отец – самый честный, самый хороший и самый… - начала я, медленно, но верно закипая от злости.
- Твой отец вор, - оборвал меня Тегрей. – Преступник, чьи махинации вот-вот раскроются.
Я замерла с открытым ртом. Было такое чувство, что Тегрей ударил меня в поддых – так сложно стало дышать.
- Прости, Альберта, но это чистая правда, - с легкой ноткой сочувствия произнес Тегрей и открыл папку. Вытащил оттуда пару листков и пробежал их быстрым взглядом, словно желая освежить память, затем негромко продолжил: - Твой отец, как мы прекрасно знаем, работает в банке. Работает очень давно – с самой своей молодости. На сей момент он является старейшим сотрудником итронского отделения и потому пользуется невероятным доверием со стороны начальства и уважением со стороны коллег. – Сделал паузу и вдруг перегнулся через стол, один из листков протянув мне.
Я приняла его. Уставилась на магиснимок своего отца. Он был запечатлен за карточным столом. Волосы растрепались, в глазах застыла какая-то тоскливая обреченность, в одной руке – карты, в другой – бокал вина.
- Говорят, на старости лет мужчины часто ударяются во всевозможные безрассудства, - вкрадчиво произнес Тегрей, когда я перевела взгляд с магиснимка на него. – Пытаются, так сказать, поймать за хвост ускользающую молодость. Кто-то разводится с опостылевшими женами. Кто-то ударяется в безудержный разврат, каждый вечер меняя молоденьких любовниц. А кто-то начинает кутить, устав от постоянной экономии правильной семейной жизни. Это же так скучно! Делить скромный заработок на обязательные траты, постоянно планировать, считать медяки… Но внезапно ты с грустью понимаешь, что жизнь практически прошла, а вспомнить-то из нее нечего. И душа начинает требовать перемен. Требовать шального веселья, постоянного праздника, излишеств…
- Это неправда! – перебила его я. – Мой отец – не такой! Он… он…
Запнулась, с ужасом почувствовав, как мои губы начинают дрожать.
На что Тегрей намекает? Что мой отец изменяет матери?
- Он обычный человек, Альберта, - завершил за меня фразу Тегрей. – Со своими достоинствами и недостатками. И жажда легких денег и развлечений затмила ему голову. Он увлекся азартными играми.
И еще несколько магиснимков перекочевали в мою сторону.
Я до боли прикусила губу, разглядывая их. На одном отец пил прямо из горла, а ворот его белоснежной рубашки был заляпал красными винными разводами. На другом на его коленях сидела симпатичная белокурая девица в таком откровенном платье, что я невольно вспомнила визит в бордель, куда нас привели поиски принца Эдриана. На третьем он ругался с каким-то бородатым мужчиной, гневно возвышаясь над карточным столом.
- Увы, удача ему сопутствовала лишь на первых порах, - продолжал тем временем Тегрей. – Впрочем, так чаще всего и бывает. Хозяева игорных домов частенько прибегают к недостойным методам. Дают вкусить новичкам сладость выигрыша. А потом следует неудача за неудачей. Несчастный впадает в отчаяние, верит, что обязательно отыграется – ведь черная полоса не может тянуться вечно. И в итоге удавка долгов все туже затягивается на его шее.
- Я не верю, - прошептала я и мотнула головой – перед глазами все расплывалось от слез. – Это не может быть правдой!
Тегрей сделал паузу. Подтянул к себе следующую папку и выудил из нее очередные бумаги.
- Каждый год королевский банк проводит аудит, - сухо проговорил он. – Досконально проверяет все финансовые документы, выискивая недосдачи и прочие огрехи сотрудников. Естественно, это не афишируется. Зачем нервировать служащих и обижать их недоверием? На прошлой неделе такой аудит был завершен в итронском отделении. Вот его результаты.
Я тупо уставилась в очередной документ, который Тегрей заботливо подвинул ко мне. Смысл четких прямых фраз уплывал от моего понимания. Но глаз зацепился на итоговую цифру обнаруженной недосдачи. Четыре тысячи золотых!
Я с приглушенным стоном зажмурилась и принялась растирать виски, в которых ядовитой змеей шевельнулась пробуждающаяся мигрень.
- Как я уже сказал, твой отец пользовался огромным доверием как среди начальства, так и среди коллег. – Голос Тегрея звучал ровно и без всяких эмоций. – Именно ему было доверено переносить дневную выручку из основного отделения банка в хранилище. Он получал деньги под роспись, затем запирал их в сейфе. Но когда пересчитали эти самые деньги, то выяснилось, что какая-то часть, причем весомая, даже более чем, оседала по дороге в его карманах. – Кашлянул и добавил: - Мне очень жаль, Альберта. Мне действительно очень жаль, но это истинная правда. Твой отец – вор. Или, если тебе будет угодно, растратчик.
Не открывая глаз, я на ощупь схватила бокал. Одним глотком осушила его, не почувствовав вкуса алкоголя. Опять замерла, устало сгорбившись за столом.
- И что теперь с ним будет? – спросила, даже не сразу узнав свой голос – так безжизненно и мертво он прозвучал.
- Ну, все будет зависеть от тебя, - с едва уловимой иронией проговорил Тегрей.
Я услышала, как он отодвинул стул, вставая. А спустя несколько секунд его теплые руки опустились на мои плечи. Я недовольно повела ими – и Тегрей тут же убрал их. Опустился на соседний стул.
Я угрюмо, исподлобья, посмотрела на него. Если честно, я думала, что Тегрей улыбается, искренне наслаждаясь той безвыходной ситуацией, в которую меня загнал. Но к величайшему удивлению это было не так. Глубокая вертикальная морщина расколола переносицу герцога, вокруг рта залегли недовольные складки, как будто ему самому не нравилось все происходящее.
- Альберта, сегодня пятница, - проговорил Тегрей. – В понедельник утром результаты аудита будут лежать на столе у начальника полиции Альмиона. Украденная сумма слишком велика, поэтому дело наверняка получит широкий общественный резонанс. Если ничего не предпринять – то твой отец пойдет под суд. Возместить ущерб он не сумеет. Об этом и говорить нечего. Даже если он продаст все свое имущество, то вряд ли получит больше пятисот золотых. Поэтому на полное прощение ему рассчитывать не придется. Но учитывая его характеристику верного семьянина, отсутствия в прошлом порочащих происшествий… Полагаю, пару лет рудников ему все-таки скинут за счет безупречного прошлого.
- Пару лет? – хрипло переспросила я. – Из какого срока?
- С учетом всех обстоятельств дела ему дадут не меньше пяти лет, - спокойно сказал Тегрей. – Это в лучшем случае, если за его дело возьмется умелый харизматичный адвокат. А так… Не менее десяти.
Я приглушенно всхлипнула, услышав столь чудовищный вердикт. Десять лет! Моему отцу пятьдесят. Он погибнет на рудниках. А если и выживет – то вернется калекой, полностью загубив здоровье.
- Есть один выход, - сказал Тегрей и протянул мне носовой платок.
Я уткнулась в него, пытаясь заглушить рыдания. Несколько раз судорожно вздохнула, потом выжидающе посмотрела на Тегрея.
- Если недостающая сумма будет положена в банковское хранилище на выходных – то никакого публичного разбирательства не случится, - проговорил тот. – Конечно, работу твой отец не сохранит. Про это и говорить не стоит. Но и под суд не пойдет. Уйдет на заслуженную пенсию без всякого позора.
Четыре тысячи золотых!
Где, ну где я могу раздобыть такие деньги? Даже если я продам дом, продам помолвочное кольцо, которое оставил мне Томас после помолвки, заберу из банка все свои сбережения – то выручу в лучшем случае половину от нужной суммы.
Быть может, Томас сумеет мне помочь?
Конечно, мне не хотелось обращаться за помощью к бывшему жениху. Он и без того много для меня сделал. Хотя бы урезонил Джеда и его дружков, благодаря чему о моей связи с женатым мужчиной в родном городке так и не узнали. Но в моей ситуации будешь хвататься и за соломинку.
- Томас, безусловно, помог бы тебе, - медоточиво проговорил Тегрей, каким-то чудом угадав мои мысли. – И даже не из-за чувства вины, которое он испытывает по отношению к тебе, но прежде всего из-за такого понятного желания насолить мне. Однако, как я тебе уже сказал, его нет не только в городе, но вообще в Альмионе. Связаться с ним ты не сумеешь.
Я устало опустила плечи, уже понимая, к чему так настойчиво клонит Тегрей. Сдается, сейчас он перейдет к самому главному.
- Но есть и еще один человек, который с легкостью выручит твоего отца. – Тегрей внезапно перехватил обе моих руки. Крепко сжал их, не позволяя одернуть. – И ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Не так ли?
Подушечка его большого пальца остановилась на моем запястье. В том самом месте, где легче всего нащупать пульс.
- Договор и вексель, - хрипло выдохнула я. – Полагаю, ты уже приготовил их.
- Умничка моя. – Тегрей улыбнулся одними краешками рта. – Кстати, я внес в договор кое-какие изменения. Полагаю, ты захочешь с ними ознакомиться.
- Я буду жаловаться королю, - тоскливо протянула я. Тут же осеклась, когда Тегрей откинул голову и громко, от души, рассмеялся.
- Жаловаться? – фыркнул он, когда приступ его веселья иссяк. – Неужели на меня, моя дорогая Альберта? Пожалуй, я бы хотел присутствовать при этом разговоре. Забавно будет увидеть лицо моего брата, когда ты начнешь выкладывать ему свои претензии. Мол, ваше величество. Мой отец попался на горячем. Украл из государственной казны крупную сумму денег и был пойман почти что за руку. По справедливости ему грозит суровое наказание, а Тегрей, гад эдакий, всего лишь намеревается нанять ему хорошего адвоката. Причем, абсолютно бесплатно и без всяких условий для меня. Но мне-то нужно большее, ваше величество! Пожалуйста, повлияйте на вашего брата и заставьте его помочь государственному преступнику. Так?
- Ты наймешь для моего отца хорошего адвоката? – недоверчиво переспросила я.
- А почему бы нет? – Тегрей пожал плечами. – Я хорошо к тебе отношусь, Альберта. Намного лучше, чем ты думаешь. Если ты в очередной раз порвешь договор и вексель, то что же… Твоя жизнь – твои правила. Неволить я тебя не стану. Но только твой отец все равно отправится на рудники. От мастерства адвоката зависит лишь срок, который ему придется отбывать. Как я уже сказал, меньше пяти лет ему точно не дадут.
Я опять понурилась, мысленно признав правоту Тегрея.
О небо, но как мой отец мог так поступить? Неужели он не осознавал, что творит? Если все это откроется, то… Мать этого не переживет, это точно. Каждый встречный и поперечный начнет тыкать в нее пальцами, за спиной будут шушукаться. А магиснимки? Те, на которых отец изображен с другими девушками? Это окончательно уничтожит, раздавит мою мать.
Тегрей между тем в последний раз сжал мои руки и привстал. Притянул к себе последнюю папку, открыл ее, и на стол передо мной опустилась знакомая бумага, украшенная многочисленными печатями.
- Вексель, моя дорогая, - вкрадчиво сказал он. – Ты вольна написать любую сумму. И твоя семья избежит позора. Впрочем… - Тут Тегрей усмехнулся и покачал головой, - пять лет, в сущности, не такой уж и большой срок. За свои поступки надо отвечать. Да, твоему отцу придется непросто, но, в конце концов, испытания закаливают характер. Зато он полностью искупит свою вину перед обществом.
На глаза опять навернулись слезы. Больше всего мне хотелось сейчас вскочить на ноги, накинуться на Тегрея с кулаками. Хотя в глубине души я понимала, что он не виноват в моей беде. Просто решил воспользоваться удобным случаем, как сказал в самом начале беседы.
- Договор. – Слово камнем упало между нами. – Что именно ты изменил в его условиях?
Тегрей опять улыбнулся, на этот раз шире. И я поняла, что в глубине души он уже празднует победу.
- Главные положения остались те же, - проговорил он, кладя передо мной еще несколько листков, густо исписанных с каждой стороны. – Я требую от тебя верности и обещаю полное материальное обеспечение со своей стороны. Но… Если честно, Альберта, мне не нравится вся эта ситуация.
- Да неужели? – не выдержав, буркнула я со злым сарказмом. – А мне-то как она не нравится!
- Все-таки я предпочитаю добиваться девушек иными способами, - мягко произнес Тегрей, короткой усмешкой отреагировав на мою фразу. – Комплиментами, ухаживанием, но не шантажом. Поэтому я решил, что будет справедливо сделать договор не бессрочным. Ну, то есть, я-то и прежде мог его расторгнуть в любой момент, а вот для тебя такого условия не было предусмотрено. Но в связи с обстоятельствами дела данный договор будет действовать полгода. По истечению этого срока, моя дорогая Альберта, ты сама решишь, хочешь ли остаться со мной. Естественно, со своей стороны я приложу все возможные усилия, дабы мысль об уходе даже не возникла в твоей прехорошенькой головке. Однако обязуюсь не останавливать тебя, если ты все-таки решишь разорвать наши отношения.
Другими словами, Тегрей покупает меня на срок шесть месяцев. А после этого я вольна буду послать его ко всем демонам.
- Я прежде говорил тебе, что рожденные в результате нашей связи дети будут признаны мной официально, - продолжил Тегрей. – И не собираюсь отступаться от своих слов. Но в связи с нынешними обстоятельствами готов сделать тебе еще одну уступку. Все вопросы предохранения я беру на себя. До тех пор, пока ты сама не скажешь, что готова к столь ответственному шагу.
- А если не скажу? – зло спросила я.
- Значит, никаких детей. – Тегрей улыбнулся. Затем вдруг наклонился ко мне и доверительно шепнул: - Но интуиция подсказывать мне, моя маленькая упрямая Альберта, что очень скоро ты забудешь обо всех мерах предосторожности. Я сделаю так, чтобы ты мечтала оставаться подле меня как можно дольше.
- Ты самоуверен донельзя, - процедила я, с настоящей ненавистью уставившись в его темные непроницаемые глаза, на дне которых клубилось торжество.
- Я не считаю это недостатком, - парировал Тегрей.
Я перевела взгляд на договор. Притянула его ближе и попыталось вчитаться. Смысл фраз ускользал от меня, однако я вновь и вновь упрямо начинала читать заново.
- Альберта. – Тегрей внезапно ласково провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Прикоснулся к моему подбородку, заставив поднять голову и посмотреть на него.
В его темно-карих, почти черных глазах почему-то отразился не затаенный смех, а печаль.
- Альберта, - повторил он, - ты можешь отказаться. Я даю тебе честное слово, что у твоего отца будет лучший адвокат во всем Альмионе, а возможно – и в мире. И гроша ломаного я за это не попрошу. Да, твой отец будет осужден. Но что такое пять лет? Пройдут – не заметишь. Он выйдет на свободу еще крепким мужчиной. Скорее всего, ему с твоей матерью придется покинуть Итрон. Найдут себе новое место, где никто не будет знать про его преступление. И заживут тихо и спокойно.
Если моя мать переживет весь этот позор.
