— Мальчики, добрый вечер, — послышалось вкрадчивое позади.
Кеннар в один глоток допил шампанское. Небрежно бросил его на поднос пробегающего мимо слуги, и тот лишь чудом поймал его.
— Добрый вечер, Элизабет, — процедил император.
Я услышала, как Эйнар глубоко вздохнул, как будто успокаивал взбесившиеся нервы. И очень медленно повернулся к новой участнице беседы, увлекая меня за собой.
Я тут же с превеликим любопытством уставилась на императрицу. Столько слышала о ней, а ни разу не видела.
Стоило признать — Элизабет была настоящей красавицей. Высокая, стройная, с густым медом темно-карих глаз, в которых мерцала насмешка, роскошной гривой иссиня-черных волос. Дорогое платье из фиолетового шелка обтягивало ее как вторая кожа, позволяя оценить все достоинства фигуры. А недостатков, пожалуй, у ней не было вовсе.
Элизабет мазнула по мне быстрым взглядом, и ее губы разошлись в настолько брезгливой ухмылке, что кровь сама собой прилила к моим щекам. Понятия не имею, как она так сделала, но я моментально почувствовала себя какой-то грязной нищенкой, по недосмотру слуг допущенной к господам в поисках милостыни.
Рука Эйнара, лежащая на моей талии, вновь потяжелела. Я моргнула и с трудом отвела глаза от безупречного в своей высокомерной красоте лица императрицы. Опустила голову, уставившись на пол.
— Твой вкус, Эйнар, меня удивляет, — прощебетала императрица, так и не дождавшись от лорда протектора приветствия. — Ранее твои спутницы были гораздо красивее. Эффа, например.
Я с трудом удержалась от нервного смешка, услышав имя той девушки, которая некогда стала первопричиной вражды между Эйнаром и Вэлнаром. Абсолютно не сомневалась в том, что именно ее Элизабет и вспомнит в первую очередь.
— Красота — понятие субъективное, — очень ровно проговорил Эйнар.
Замолчал, явно не желая продолжать столь неудобную и опасную тему.
— И все же? — не унималась Элизабет, и я вновь ощутила на себе тяжесть ее взгляда. Он нестерпимо пригибал мою голову вниз, давя на затылок. А императрица тем временем продолжала все тем же очаровательно бархатным голоском: — Эйнар, только не обижайся на меня. Но кто, как не лучший друг, скажет тебе правду?
— Лучший друг? — с сарказмом переспросил Эйнар.
— Или подруга, — послушно исправилась Элизабет. — А точнее сказать: женщина, которая лучше кого бы то ни было знает тебя и твои предпочтения. Что ты нашел в этой девочке? Не спорю, она милая. Даже, можно сказать, симпатичная. Но… Обычная, скажем мягко. Согласись, она проигрывает по всем параметрам той же Эффе.
— Не соглашусь, — хмуро оборвал ее Эйнар. — И, Элизабет, хватит. Я не намерен с тобой или с кем-либо еще обсуждать достоинства и недостатки Амары. Тем более в ее присутствии.
— А наедине?
И неожиданно столько жаркой чувственности вдруг прозвучало в ее вопросе, что я не удержалась и позволила себе взгляд украдкой на Элизабет, чуть приподняв голову.
Императрица все свое внимание обратила на Эйнара, ни капли не смущаясь от присутствия законного супруга. И какое внимание! Ее грудь бурно вздымалась, губы приоткрылись, щеки окрасились легким румянцем.
— О, ты в своем репертуаре, — пробурчал Кеннар, с открытой неприязнью разглядывая жену. — Элизабет, вроде бы, мы договорились, что сегодняшний вечер пройдет мирно. Пожалуйста, не порть людям праздник.
— А разве я его порчу?
Императрица повела точеными хрупкими плечиками, которые утопали в пышных кружевах платья. Ее глаза по-прежнему были прикованы к Эйнару, и на дне их полыхало самое настоящее пламя жадного и неприкрытого вожделения.
— Хватит, — с усталым вздохом попросил Эйнар, которого вся эта сцена явно бесила, и бесила сильно. — Элизабет, уймись. Иначе проведешь праздник у себя в покоях. Желаешь, чтобы я это устроил?
— Не имеешь права! — огрызнулась она.
Но Эйнар медленно приподнял бровь, глядя на нее в упор, — и императрица внезапно сникла, видимо, осознав, что он не шутит.
Мгновенно рассеялся тот флер страсти, который окружал ее подобно запаху дорогих душных духов. Элизабет медленно моргнула, и ее губы обиженно дрогнули.
— Почему для меня закрыта портальная магия? — спросила капризно. — Это… Это просто неприемлемо! Я чувствую себя во дворце как в заключении.
— Если тебя тяготит прибывание здесь — то только скажи, — холодно обронил Кеннар. — И уже через несколько часов вместе со всеми своими пожитками и фрейлинами отправишься в свое поместье в пригороде Доргфорда. Как ты прекрасно понимаешь, я лишь одобрю такое твое решение.
Элизабет раздраженно фыркнула. Зло сверкнула огромными глазищами.
— Ну уж нет, мой дорогой, — процедила рассерженно. — Я не уеду. Потому что я знаю, что сразу после этого мои покои займет твоя любовница.
— Ни в коем случае. — Кеннар лишь усмехнулся. — София и близко не подойдет к твоим покоям. Прежде всего потому, что не позволю я. Твое долгое там пребывание отравило воздух так, что от одного вздоха погибнуть немудрено.
Ну надо же! Нет, я знала, что отношения между Кеннаром и Элизабет отставляют желать лучшего. Но до этого момента даже не подозревала, насколько плохо обстоят дела в их браке. Это не просто враждебность. Это неприкрытая ненависть. Причем, как понимаю, с обеих сторон. А самое занимательное то, что никто из них не считает нужным скрывать свое отношение друг к другу от посторонних. Вон, по-моему, и музыка заиграла тише, лишь бы придворные сполна насладились семейной ссорой венценосной пары.
Теперь я была почти уверена в том, что Элизабет и впрямь может помогать таинственному магу-менталисту. Причем действует самостоятельно, а не будучи под влиянием чужой воли.
Элизабет, как ни странно, спокойно выдержала очередной выпад со стороны супруга. Лишь смерила Кеннара долгим ледяным взглядом, который был красноречивее любых слов.
— Эйнар, — отчеканила, вновь обратившись к лорду протектору. — Мы можем долго упражняться в остроумии и унижать друг друга. Но теперь серьезно. Мне действительно надо поговорить с тобой. И как можно скорее.
— Говори, — снисходительно разрешил он.
— Естественно, наедине! — приказала Элизабет. Но тут же прогнала с лица высокомерие, кокетливо взмахнула длинными ресницами и мило проворковала: — Пожалуйста!
— Нет, — без секунды заминки ответил Эйнар.
Отвернулся от Элизабет, всем своим видом показывая, что беседа завершена.
— Ты не будешь со мной разговаривать даже в том случае, если я дам тебе кое-какую информацию?
А вот это Элизабет почти прошептала, в несколько быстрых шагов преодолев расстояние, разделяющее ее и Эйнара.
При этом последний продолжал меня приобнимать. И со стороны, наверное, эта сцена смотрелась более чем странно. Слишком близко от Эйнара оказалась Элизабет. Как будто хотела броситься ему на шею, совершенно забыв о моем присутствии.
— Какую информацию? — скептически спросил Эйнар. — Элизабет, уймись.
— Я знаю, где Джеснар, — еще тише проговорила Элизабет, не сводя с него широко распахнутых глаз. — И знаю, что он собирается делать дальше. А еще я знаю, кто устроил западню на Кеннара. Достаточно для твоего интереса?
Тоненькая вертикальная морщинка разломила переносицу Эйнара. Он ловко отстранил меня за свою спину, и я с невольным облегчением перевела дыхание.
Не буду скрывать, такая близость императрицы меня… э-э… несколько нервировала. Мало ли что той в голову взбредет. Ногти-то у нее такие длинные и остро подпиленные, что в один миг все лицо в кровавую лапшу располосовать сможет.
— Но говорить я буду сегодня, сейчас, — с нажимом добавила Элизабет. — Завтра от меня уже ничего не услышишь. В мою голову ни ты, ни твой брат залезть не сможете. А пытать меня вы оба тем более не посмеете.
— Почему сегодня?
Морщина на переносице Эйнара стала глубже. К тому же около рта прорезались недовольные складки.
— Узнаешь, если согласишься. — Элизабет словно невзначай и очень призывно облизнула алые губки, припухшие, как в ожидании поцелуя.
Эйнар сомневался. Это было понятно по тому, что он продолжал хмуриться, не торопясь дать ни согласия, ни отказа.
— Ну же, — медово подбодрила его Элизабет. — Или трусишь? В таком случае даю слово, что не причиню тебе никакого вреда.
Эйнар дернул кадыком, как будто у него в горле застряло ругательство после столь нахального заявления.
— Иди, — вдруг проговорил Кеннар, который с интересом слушал этот диалог. — И не переживай за Амару. Я присмотрю за ней. Уверен, что в моем присутствии твоей очаровательной спутнице ничего не грозит.
— Хорошо, — после короткой паузы, почти не разжимая губ, процедил Эйнар. Тяжело глянул на императрицу и с глухой угрозой добавил: — Учти, Элизабет. Если ты обманула меня, если просто желаешь наедине продолжить ту же игру, которую ведешь со мной последнее время, то…
Эйнар фразу не завершил. Впрочем, оно было и не нужно. Хоть его угроза была обращена не в мой адрес, но и мне стало не по себе. И это еще мягко говоря.
Торжествующая улыбка Элизабет чуть поблекла, но почти сразу стала еще более безмятежной и самодовольной.
— Я думаю, ты оценишь мою информацию, — промурлыкала она.
Скользнула ближе и без спроса взяла Эйнара за руку, прильнув к нему гибким стройным телом.
Тот лишь мученически закатил глаза вверх, но отталкивать Элизабет не стал. Кивнул Кеннару и со страдальческим видом увлек императрицу за собой.
— Элизабет, если сейчас ты начнешь опять морочить мне голову всякой чушью — то я сильно рассержусь.
Эйнар прошелся по небольшой комнатке, куда отвел Элизабет с бала. Тут был самый минимум обстановки — два кресла, столик с напитками между ними, да и все. В подобных помещениях любили уединяться для ведения приватных бесед во время званых приемов.
— И не только рассержусь, но и потеряю последние остатки терпения, не говоря уж про хорошее к тебе расположение, — с нескрываемой угрозой добавил Эйнар.
Остановился около одного из кресел, но садиться не стал. Лишь оперся рукой на его спинку, внимательно посмотрев на императрицу.
Девушка ответила ему лучезарной улыбкой.
— Хорошее ко мне расположение? — эхом повторила она последние слова Эйнара. — Разве в тебе осталось хоть капля этого чувства ко мне?
— Поверь, если бы не осталась — то ты давным-давно была бы изгнана из дворца, а заодно и из Доргфорда, — честно ответил Эйнар. — О чем, к слову, и мечтает мой брат уже долгие годы. Но я бы предпочел, чтобы вы разъехались с миром.
— С миром?
Зрачки Элизабет хищно сузились от этого слова, став поистине змеиными, губы искривила злая некрасивая усмешка.
— С миром, — с нажимом повторил Эйнар. Тяжело вздохнул и уже мягче продолжил: — Элизабет, я знаю, что ты ненавидишь Кеннара. И он отвечает тебе той же монетой. Да, ваш брак не сложился и оказался громаднейшей ошибкой для обоих. Но в этом виноваты, опять-таки, вы вдвоем. Честное слово, я бы очень хотел, чтобы вы начали новую жизнь. Вдали друг от друга. В конце концов, и развод — не столь уж невыполнимая задача. Если вам так тягостно общество друг друга — то к чему отравлять атмосферу дворца? Тем самым делаешь хуже лишь себе. Потому как второй раз эту жизнь не прожить при всем желании.
Элизабет чуть сдвинула брови, как будто не ожидала от Эйнара настолько проникновенной речи.
— Послушай. — В следующее мгновение он шагнул к ней. Ловко перехватил обе руки и не сильно, но крепко сжал их. — Бетти, пожалуйста, прекращай дурить.
Императрица радостно встрепенулась от столь милого сокращения своего имени, которое не слышала с самого детства.
— Кеннар нашел свою любовь.
И улыбка Элизабет немедленно исчезла, а на лицо вернулось угрюмое упрямое выражение. А Эйнар уже продолжал, стараясь достучаться до здравого смысла собеседницы:
— Уверен, что и ты ее найдешь. Просто вам надо отпустить друг друга. И прошлое, в котором было столько ошибок.
— Ты назвал меня Бетти? — тихо спросила императрица. — Значит, ты помнишь…
— Конечно, как я мог забыть ту смешливую забавную девчонку. — Эйнар лишь снисходительно хмыкнул: — Я помню все. Я помню и никогда не смогу забыть. Да и не хочу забывать. Ты была нашей первой любовью. И моей, и брата. Всегда вместе. Помнишь? Это был наш девиз. Наша троица наводила настоящий ужас на всех придворных. Про несчастных воспитателей вообще речи нет. До сих пор стыдно от того, что мы вытворяли тогда.
Элизабет не выдержала и тихонько прыснула от смеха.
— Бедная госпожа Роуз, — проговорила весело. — Она учила меня этикету. Ох, страшно представить, о чем она думала, как переживала, когда ты начал за ней якобы ухаживать. А все ради того, чтобы она перестала мучить меня этими тупыми правилами поведения.
— Да, бедняжка. — Эйнар тоже рассмеялся. — Ей было около пятидесяти, а мне — шестнадцать. Когда я попытался ее поцеловать, то она бежала от меня быстрее собственного визга. Видишь, на какие жертвы я ради тебя шел тогда?
Элизабет резко перестала улыбаться. Опустила голову и судорожно втянула в себя воздух через плотно сжатые зубы.
— Я должна была выбрать тебя, — прошептала чуть слышно. — Должна была. Если я о чем и жалею — то только о том, что предпочла тогда Кеннара.
По лицу Эйнара пробежала быстрая тень. Он как-то странно хмыкнул, но Элизабет этого не заметила. Или сделала вид, что не заметила.
— Ты влюбилась в моего брата, — напомнил он. — И это я тоже помню. Ты на меня и не смотрела. И я не стал бороться. Однако твой первый поцелуй был все-таки моим.
Запнулся, как будто какое-то слово встало ему поперек горла.
— Какое-то время ты была счастлива с ним, — после долгой паузы сказал совсем тихо. — Я был шафером на вашей свадьбе. И я видел, с каким обожанием ты на него смотрела. Для тебя тогда никого в мире не существовало, кроме него.
Лицо императрицы вдруг дрогнуло в некрасивой гримасе. Кончики губ поползли вниз, затрепетали. И неожиданно Элизабет заплакала. Нет, не рисуясь, крупными прозрачными слезами, когда так и тянет утешить девушку. А по-настоящему. Когда по коже идут некрасивые алые пятна, нос распухает в размерах, а макияж испорчен черными потоками туши.
Эйнар молча смотрел на Элизабет. По его лицу было совершенно непонятно, о чем же он думает в этот момент.
Немного помедлив, он достал из кармана камзола носовой платок. Протянул его императрице. И та покорно уткнулась в тонкую батистовую ткань.
— Позволь?
Не дожидаясь ее ответа, отошел к столику с напитками. Щедро плеснул в один из бокалов что-то гораздо крепче, чем вино, если судить по прозрачному цвету и резкому можжевеловому запаху. Себе же налил воды.
— Прошу.
Элизабет, не глядя, взяла бокал. Выпила его одним глотком, и ее зубы отчетливо застучали по хрустальной ободку.
— Еще?
— Не надо.
В огромном окне было видно, как город искрился огнями магических фейерверков далеко под ними. То и дело в небе взрывались фейерверки, раскрашивая небо во все оттенки радуги. Доргфорд праздновал наступление нового года.
— Та девчонка, — медленно проговорила Элизабет. В последний раз совсем по-детски всхлипнула и резко успокоилась. Отвернулась от Эйнара, как будто стыдясь его взгляда после всего произошедшего. Спросила резко и сухо: — Ты реально хочешь ее? Ее, безродную?
— Предположим, — уклончиво ответил Эйнар. — Амара мне действительно очень нравится.
— Не понимаю. — Элизабет с искренним недоумением покачала головой, по-прежнему не глядя на собеседника.
Кеннар в один глоток допил шампанское. Небрежно бросил его на поднос пробегающего мимо слуги, и тот лишь чудом поймал его.
— Добрый вечер, Элизабет, — процедил император.
Я услышала, как Эйнар глубоко вздохнул, как будто успокаивал взбесившиеся нервы. И очень медленно повернулся к новой участнице беседы, увлекая меня за собой.
Я тут же с превеликим любопытством уставилась на императрицу. Столько слышала о ней, а ни разу не видела.
Стоило признать — Элизабет была настоящей красавицей. Высокая, стройная, с густым медом темно-карих глаз, в которых мерцала насмешка, роскошной гривой иссиня-черных волос. Дорогое платье из фиолетового шелка обтягивало ее как вторая кожа, позволяя оценить все достоинства фигуры. А недостатков, пожалуй, у ней не было вовсе.
Элизабет мазнула по мне быстрым взглядом, и ее губы разошлись в настолько брезгливой ухмылке, что кровь сама собой прилила к моим щекам. Понятия не имею, как она так сделала, но я моментально почувствовала себя какой-то грязной нищенкой, по недосмотру слуг допущенной к господам в поисках милостыни.
Рука Эйнара, лежащая на моей талии, вновь потяжелела. Я моргнула и с трудом отвела глаза от безупречного в своей высокомерной красоте лица императрицы. Опустила голову, уставившись на пол.
— Твой вкус, Эйнар, меня удивляет, — прощебетала императрица, так и не дождавшись от лорда протектора приветствия. — Ранее твои спутницы были гораздо красивее. Эффа, например.
Я с трудом удержалась от нервного смешка, услышав имя той девушки, которая некогда стала первопричиной вражды между Эйнаром и Вэлнаром. Абсолютно не сомневалась в том, что именно ее Элизабет и вспомнит в первую очередь.
— Красота — понятие субъективное, — очень ровно проговорил Эйнар.
Замолчал, явно не желая продолжать столь неудобную и опасную тему.
— И все же? — не унималась Элизабет, и я вновь ощутила на себе тяжесть ее взгляда. Он нестерпимо пригибал мою голову вниз, давя на затылок. А императрица тем временем продолжала все тем же очаровательно бархатным голоском: — Эйнар, только не обижайся на меня. Но кто, как не лучший друг, скажет тебе правду?
— Лучший друг? — с сарказмом переспросил Эйнар.
— Или подруга, — послушно исправилась Элизабет. — А точнее сказать: женщина, которая лучше кого бы то ни было знает тебя и твои предпочтения. Что ты нашел в этой девочке? Не спорю, она милая. Даже, можно сказать, симпатичная. Но… Обычная, скажем мягко. Согласись, она проигрывает по всем параметрам той же Эффе.
— Не соглашусь, — хмуро оборвал ее Эйнар. — И, Элизабет, хватит. Я не намерен с тобой или с кем-либо еще обсуждать достоинства и недостатки Амары. Тем более в ее присутствии.
— А наедине?
И неожиданно столько жаркой чувственности вдруг прозвучало в ее вопросе, что я не удержалась и позволила себе взгляд украдкой на Элизабет, чуть приподняв голову.
Императрица все свое внимание обратила на Эйнара, ни капли не смущаясь от присутствия законного супруга. И какое внимание! Ее грудь бурно вздымалась, губы приоткрылись, щеки окрасились легким румянцем.
— О, ты в своем репертуаре, — пробурчал Кеннар, с открытой неприязнью разглядывая жену. — Элизабет, вроде бы, мы договорились, что сегодняшний вечер пройдет мирно. Пожалуйста, не порть людям праздник.
— А разве я его порчу?
Императрица повела точеными хрупкими плечиками, которые утопали в пышных кружевах платья. Ее глаза по-прежнему были прикованы к Эйнару, и на дне их полыхало самое настоящее пламя жадного и неприкрытого вожделения.
— Хватит, — с усталым вздохом попросил Эйнар, которого вся эта сцена явно бесила, и бесила сильно. — Элизабет, уймись. Иначе проведешь праздник у себя в покоях. Желаешь, чтобы я это устроил?
— Не имеешь права! — огрызнулась она.
Но Эйнар медленно приподнял бровь, глядя на нее в упор, — и императрица внезапно сникла, видимо, осознав, что он не шутит.
Мгновенно рассеялся тот флер страсти, который окружал ее подобно запаху дорогих душных духов. Элизабет медленно моргнула, и ее губы обиженно дрогнули.
— Почему для меня закрыта портальная магия? — спросила капризно. — Это… Это просто неприемлемо! Я чувствую себя во дворце как в заключении.
— Если тебя тяготит прибывание здесь — то только скажи, — холодно обронил Кеннар. — И уже через несколько часов вместе со всеми своими пожитками и фрейлинами отправишься в свое поместье в пригороде Доргфорда. Как ты прекрасно понимаешь, я лишь одобрю такое твое решение.
Элизабет раздраженно фыркнула. Зло сверкнула огромными глазищами.
— Ну уж нет, мой дорогой, — процедила рассерженно. — Я не уеду. Потому что я знаю, что сразу после этого мои покои займет твоя любовница.
— Ни в коем случае. — Кеннар лишь усмехнулся. — София и близко не подойдет к твоим покоям. Прежде всего потому, что не позволю я. Твое долгое там пребывание отравило воздух так, что от одного вздоха погибнуть немудрено.
Ну надо же! Нет, я знала, что отношения между Кеннаром и Элизабет отставляют желать лучшего. Но до этого момента даже не подозревала, насколько плохо обстоят дела в их браке. Это не просто враждебность. Это неприкрытая ненависть. Причем, как понимаю, с обеих сторон. А самое занимательное то, что никто из них не считает нужным скрывать свое отношение друг к другу от посторонних. Вон, по-моему, и музыка заиграла тише, лишь бы придворные сполна насладились семейной ссорой венценосной пары.
Теперь я была почти уверена в том, что Элизабет и впрямь может помогать таинственному магу-менталисту. Причем действует самостоятельно, а не будучи под влиянием чужой воли.
Элизабет, как ни странно, спокойно выдержала очередной выпад со стороны супруга. Лишь смерила Кеннара долгим ледяным взглядом, который был красноречивее любых слов.
— Эйнар, — отчеканила, вновь обратившись к лорду протектору. — Мы можем долго упражняться в остроумии и унижать друг друга. Но теперь серьезно. Мне действительно надо поговорить с тобой. И как можно скорее.
— Говори, — снисходительно разрешил он.
— Естественно, наедине! — приказала Элизабет. Но тут же прогнала с лица высокомерие, кокетливо взмахнула длинными ресницами и мило проворковала: — Пожалуйста!
— Нет, — без секунды заминки ответил Эйнар.
Отвернулся от Элизабет, всем своим видом показывая, что беседа завершена.
— Ты не будешь со мной разговаривать даже в том случае, если я дам тебе кое-какую информацию?
А вот это Элизабет почти прошептала, в несколько быстрых шагов преодолев расстояние, разделяющее ее и Эйнара.
При этом последний продолжал меня приобнимать. И со стороны, наверное, эта сцена смотрелась более чем странно. Слишком близко от Эйнара оказалась Элизабет. Как будто хотела броситься ему на шею, совершенно забыв о моем присутствии.
— Какую информацию? — скептически спросил Эйнар. — Элизабет, уймись.
— Я знаю, где Джеснар, — еще тише проговорила Элизабет, не сводя с него широко распахнутых глаз. — И знаю, что он собирается делать дальше. А еще я знаю, кто устроил западню на Кеннара. Достаточно для твоего интереса?
Тоненькая вертикальная морщинка разломила переносицу Эйнара. Он ловко отстранил меня за свою спину, и я с невольным облегчением перевела дыхание.
Не буду скрывать, такая близость императрицы меня… э-э… несколько нервировала. Мало ли что той в голову взбредет. Ногти-то у нее такие длинные и остро подпиленные, что в один миг все лицо в кровавую лапшу располосовать сможет.
— Но говорить я буду сегодня, сейчас, — с нажимом добавила Элизабет. — Завтра от меня уже ничего не услышишь. В мою голову ни ты, ни твой брат залезть не сможете. А пытать меня вы оба тем более не посмеете.
— Почему сегодня?
Морщина на переносице Эйнара стала глубже. К тому же около рта прорезались недовольные складки.
— Узнаешь, если согласишься. — Элизабет словно невзначай и очень призывно облизнула алые губки, припухшие, как в ожидании поцелуя.
Эйнар сомневался. Это было понятно по тому, что он продолжал хмуриться, не торопясь дать ни согласия, ни отказа.
— Ну же, — медово подбодрила его Элизабет. — Или трусишь? В таком случае даю слово, что не причиню тебе никакого вреда.
Эйнар дернул кадыком, как будто у него в горле застряло ругательство после столь нахального заявления.
— Иди, — вдруг проговорил Кеннар, который с интересом слушал этот диалог. — И не переживай за Амару. Я присмотрю за ней. Уверен, что в моем присутствии твоей очаровательной спутнице ничего не грозит.
— Хорошо, — после короткой паузы, почти не разжимая губ, процедил Эйнар. Тяжело глянул на императрицу и с глухой угрозой добавил: — Учти, Элизабет. Если ты обманула меня, если просто желаешь наедине продолжить ту же игру, которую ведешь со мной последнее время, то…
Эйнар фразу не завершил. Впрочем, оно было и не нужно. Хоть его угроза была обращена не в мой адрес, но и мне стало не по себе. И это еще мягко говоря.
Торжествующая улыбка Элизабет чуть поблекла, но почти сразу стала еще более безмятежной и самодовольной.
— Я думаю, ты оценишь мою информацию, — промурлыкала она.
Скользнула ближе и без спроса взяла Эйнара за руку, прильнув к нему гибким стройным телом.
Тот лишь мученически закатил глаза вверх, но отталкивать Элизабет не стал. Кивнул Кеннару и со страдальческим видом увлек императрицу за собой.
Глава шестая
— Элизабет, если сейчас ты начнешь опять морочить мне голову всякой чушью — то я сильно рассержусь.
Эйнар прошелся по небольшой комнатке, куда отвел Элизабет с бала. Тут был самый минимум обстановки — два кресла, столик с напитками между ними, да и все. В подобных помещениях любили уединяться для ведения приватных бесед во время званых приемов.
— И не только рассержусь, но и потеряю последние остатки терпения, не говоря уж про хорошее к тебе расположение, — с нескрываемой угрозой добавил Эйнар.
Остановился около одного из кресел, но садиться не стал. Лишь оперся рукой на его спинку, внимательно посмотрев на императрицу.
Девушка ответила ему лучезарной улыбкой.
— Хорошее ко мне расположение? — эхом повторила она последние слова Эйнара. — Разве в тебе осталось хоть капля этого чувства ко мне?
— Поверь, если бы не осталась — то ты давным-давно была бы изгнана из дворца, а заодно и из Доргфорда, — честно ответил Эйнар. — О чем, к слову, и мечтает мой брат уже долгие годы. Но я бы предпочел, чтобы вы разъехались с миром.
— С миром?
Зрачки Элизабет хищно сузились от этого слова, став поистине змеиными, губы искривила злая некрасивая усмешка.
— С миром, — с нажимом повторил Эйнар. Тяжело вздохнул и уже мягче продолжил: — Элизабет, я знаю, что ты ненавидишь Кеннара. И он отвечает тебе той же монетой. Да, ваш брак не сложился и оказался громаднейшей ошибкой для обоих. Но в этом виноваты, опять-таки, вы вдвоем. Честное слово, я бы очень хотел, чтобы вы начали новую жизнь. Вдали друг от друга. В конце концов, и развод — не столь уж невыполнимая задача. Если вам так тягостно общество друг друга — то к чему отравлять атмосферу дворца? Тем самым делаешь хуже лишь себе. Потому как второй раз эту жизнь не прожить при всем желании.
Элизабет чуть сдвинула брови, как будто не ожидала от Эйнара настолько проникновенной речи.
— Послушай. — В следующее мгновение он шагнул к ней. Ловко перехватил обе руки и не сильно, но крепко сжал их. — Бетти, пожалуйста, прекращай дурить.
Императрица радостно встрепенулась от столь милого сокращения своего имени, которое не слышала с самого детства.
— Кеннар нашел свою любовь.
И улыбка Элизабет немедленно исчезла, а на лицо вернулось угрюмое упрямое выражение. А Эйнар уже продолжал, стараясь достучаться до здравого смысла собеседницы:
— Уверен, что и ты ее найдешь. Просто вам надо отпустить друг друга. И прошлое, в котором было столько ошибок.
— Ты назвал меня Бетти? — тихо спросила императрица. — Значит, ты помнишь…
— Конечно, как я мог забыть ту смешливую забавную девчонку. — Эйнар лишь снисходительно хмыкнул: — Я помню все. Я помню и никогда не смогу забыть. Да и не хочу забывать. Ты была нашей первой любовью. И моей, и брата. Всегда вместе. Помнишь? Это был наш девиз. Наша троица наводила настоящий ужас на всех придворных. Про несчастных воспитателей вообще речи нет. До сих пор стыдно от того, что мы вытворяли тогда.
Элизабет не выдержала и тихонько прыснула от смеха.
— Бедная госпожа Роуз, — проговорила весело. — Она учила меня этикету. Ох, страшно представить, о чем она думала, как переживала, когда ты начал за ней якобы ухаживать. А все ради того, чтобы она перестала мучить меня этими тупыми правилами поведения.
— Да, бедняжка. — Эйнар тоже рассмеялся. — Ей было около пятидесяти, а мне — шестнадцать. Когда я попытался ее поцеловать, то она бежала от меня быстрее собственного визга. Видишь, на какие жертвы я ради тебя шел тогда?
Элизабет резко перестала улыбаться. Опустила голову и судорожно втянула в себя воздух через плотно сжатые зубы.
— Я должна была выбрать тебя, — прошептала чуть слышно. — Должна была. Если я о чем и жалею — то только о том, что предпочла тогда Кеннара.
По лицу Эйнара пробежала быстрая тень. Он как-то странно хмыкнул, но Элизабет этого не заметила. Или сделала вид, что не заметила.
— Ты влюбилась в моего брата, — напомнил он. — И это я тоже помню. Ты на меня и не смотрела. И я не стал бороться. Однако твой первый поцелуй был все-таки моим.
Запнулся, как будто какое-то слово встало ему поперек горла.
— Какое-то время ты была счастлива с ним, — после долгой паузы сказал совсем тихо. — Я был шафером на вашей свадьбе. И я видел, с каким обожанием ты на него смотрела. Для тебя тогда никого в мире не существовало, кроме него.
Лицо императрицы вдруг дрогнуло в некрасивой гримасе. Кончики губ поползли вниз, затрепетали. И неожиданно Элизабет заплакала. Нет, не рисуясь, крупными прозрачными слезами, когда так и тянет утешить девушку. А по-настоящему. Когда по коже идут некрасивые алые пятна, нос распухает в размерах, а макияж испорчен черными потоками туши.
Эйнар молча смотрел на Элизабет. По его лицу было совершенно непонятно, о чем же он думает в этот момент.
Немного помедлив, он достал из кармана камзола носовой платок. Протянул его императрице. И та покорно уткнулась в тонкую батистовую ткань.
— Позволь?
Не дожидаясь ее ответа, отошел к столику с напитками. Щедро плеснул в один из бокалов что-то гораздо крепче, чем вино, если судить по прозрачному цвету и резкому можжевеловому запаху. Себе же налил воды.
— Прошу.
Элизабет, не глядя, взяла бокал. Выпила его одним глотком, и ее зубы отчетливо застучали по хрустальной ободку.
— Еще?
— Не надо.
В огромном окне было видно, как город искрился огнями магических фейерверков далеко под ними. То и дело в небе взрывались фейерверки, раскрашивая небо во все оттенки радуги. Доргфорд праздновал наступление нового года.
— Та девчонка, — медленно проговорила Элизабет. В последний раз совсем по-детски всхлипнула и резко успокоилась. Отвернулась от Эйнара, как будто стыдясь его взгляда после всего произошедшего. Спросила резко и сухо: — Ты реально хочешь ее? Ее, безродную?
— Предположим, — уклончиво ответил Эйнар. — Амара мне действительно очень нравится.
— Не понимаю. — Элизабет с искренним недоумением покачала головой, по-прежнему не глядя на собеседника.
