Длинные волосы я убрала в строгую косу. Вместо подводки на глазах и яркой помады использовала лишь пудру, постаравшись как можно сильнее выбелить лицо.
— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила Энни, когда я встала к ней навстречу, по-прежнему держа голову смиренно склоненной. — Ты сегодня какая-то… бледненькая.
— Дурные сны, — почти не разжимая губ, обронила я.
Затаила дыхание, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за реакцией служанки.
Проглотит наживку или нет?
Женщина нахмурилась было, но почти сразу пожала плечами. Посторонилась, пропуская меня в коридор.
— Знаете, мне приснилась девушка, очень похожая на вас, — все так же медленно и печально продолжила я.
Энни вздрогнула так сильно, как будто я наотмашь хлестнула ее. Побледнела и пошатнулась, левой рукой схватившись за сердце.
Меня кольнуло чувство раскаяния. Ой, Лариса, как бы не переборщить! Джестер точно не поймет и не простит, если ты доведешь его домоправительницу до сердечного приступа.
Я терпеливо молчала, ожидая от Энни какого-нибудь вопроса. Если она ничего не скажет — то я не стану продолжать эту тему. Встану и отправлюсь на завтрак. Но в этот момент Энни негромко спросила, запинаясь:
— А… А она что-нибудь сказала тебе?
— Да. — Я подняла голову и посмотрела на Энни в упор. — Она просила передать вам, что очень вас любит. А еще что ее убийца до сих пор не понес наказания.
Последняя фраза сама сорвалась с моих уст. Если честно, я не собиралась заводить игру так далеко. Если Джестер узнает об этом, то мало мне точно не покажется.
Я внутренне напряглась в ожидании реакции Энни. Если сейчас она помчится к Джестеру с откровениями о моих снах, то ой. Точнее, даже ой-ой-ой. Скандал выйдет знатный. Но женщина гулко сглотнула. Открыла рот, желая что-то сказать, но в последний момент передумала.
— Идем, — после долгой паузы глухо произнесла она. — Хозяин ждет тебя на завтрак.
Ого! Стало быть, интуиция меня не обманула, и сам великий и ужасный Джестер решил почтить меня своим появлением. Обычно все приемы пищи проходили у меня в одиночестве. Если не считать, конечно, Энни, от пристального немигающего взгляда которой у меня обычно кусок в горло не лез.
И Энни меня не обманула. Джестер действительно расположился во главе длинного обеденного стола. Он отсалютовал мне поднятой кружкой, и я заметила, что тарелка перед ним абсолютно чиста. Видимо, у инквизитора не было аппетита.
— Доброе утро, Амелия Торн, — поздоровался он, особенно выделив имя, которое придумал для меня.
— Доброе утро, господин Джестер Курц, — вернула я ему той же монетой.
Подошла и заняла место напротив него. Взмахнула белоснежной салфеткой, опустила ее на колени и подарила Джестеру лучезарную улыбку.
— У тебя все в порядке? — поинтересовался он, немного нахмурившись.
— В полнейшем, — заверила я, так старательно удерживая улыбку, что заныли щеки.
— Ты сегодня как-то странно выглядишь, — проговорил Джестер. — Даже непривычно как-то. Обычно ты выбираешь для себя более… хм-м… броские наряды.
— Я решила пересмотреть свое поведение, — ровно сказала я. — Девушке не к лицу вызывающие платья и броский макияж. Скромность — вот истинное и единственное украшение.
Джестер как раз сделал глоток из кружки. От моего заявления он поперхнулся и закашлялся.
— Прости, — пробормотал он, промокнув губы салфеткой. Оставил кружку в сторону и вперил в меня испытующий взгляд.
Я выдержала это испытание без особых проблем, хотя в висках неприятно закололо.
— Лариса, право слово, ты, пожалуй, единственный человек в этом мире, чье поведение настолько непредсказуемо для меня, — проговорил он после долгой паузы. — Что ты задумала?
— Ничего. — Я пожала плечами. — Просто решила играть по тем правилам, которые ты предложил.
Джестер скептически изогнул бровь, всем своим видом демонстрируя откровенное недоверие.
— Знаешь, у нас есть поговорка: в чужой монастырь со своими правилами не ходят, — продолжила я. — Она означает…
— Я понял ее смысл, — нетерпеливо перебил меня Джестер. — К тому же ты ее уже упоминала. Ближе к сути, Лариса.
— Суть я уже сказала. — Я невинно взмахнула длинными ресницами. — По прихоти Лии я угодила сюда. Судя по всему, возвращение мне не грозит. А следовательно, надо приспосабливаться. Ты явственно дал понять мне, какие женщины тебе нравятся…
— Я? — не утерпев, вновь не дал мне договорить Джестер. При этом его восклицание прозвучало с таким искренним изумление, что я готова была зааплодировать его актерскому таланту. А инквизитор добавил с сарказмом: — Почему в таком случае я этого не помню? Прям даже самому интересно, какие же женщины мне нравятся. Просвети меня, пожалуйста.
— Ну а как же все те книги, которые ты любезно предоставил в мое пользование? — резонно спросила я. — Как я поняла, в них описан твой идеал хранительницы семейного очага. Скромная, прилежная, не имеющая собственного мнения…
— Да небо упаси! — Джестер помотал головой и суеверно поплевал через плечо. — Лариса, ты неправильно меня поняла! Да, я хотел, чтобы ты ознакомилась с этими книгами. Но не потому, что в них описан какой-то мой мифический идеал. Честное слово, я совершенно не хочу, чтобы ты менялась. Ты меня полностью устраиваешь.
Сердце сладостно екнуло от слов инквизитора, но я не позволила чувствам взять верх. Я уже успела убедиться на собственном печальном опыте, что этот белобрысый гад мягко стелет, да только жестко спать на этом.
— Устраиваю?
И все-таки мой голос предательски дрогнул, когда я задала этот вопрос. Джестер заметил это. На его губах заиграла настолько невыносимо самодовольная улыбка, что мне нестерпимо захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжелым.
— Конечно, устраиваешь, — мягко подтвердил он. Встал, аккуратно отодвинув стул, и подошел ко мне.
Я отчаянно вцепилась в салфетку, которая лежала на моих коленях, пытаясь скрыть от его внимательного взора предательскую дрожь пальцев. Мое глупое сердце абсолютно не хотело внимать увещевательному гласу рассудка и радостно прыгало от горла к пяткам и обратно.
Да уж. Тяжело мне будет исполнить задуманное. Противно осознавать, что самый главный противник в этом — я сама. А точнее, мои чувства, которые никак не желали призываться к ответу.
— Лариса, если бы ты не устраивала меня полностью — то я не ввязался бы в эту авантюру, — ласково, словно говоря с неразумным ребенком, сказал Джестер. Остановился сзади меня и опустил руки на мои плечи, а спустя мгновение я ощутила легкое прикосновение к своим волосам, как будто он поцеловал меня в макушку.
— Тогда зачем были эти книги? — сипло поинтересовалась я, из последних сил пытаясь не расплыться горячим киселем на стуле.
Лариса, тряпка ты эдакая! А ну — соберись! Представь, что ты шпионка, которую пытаются соблазнить на задании и выудить секреты государственной важности. А Джестер — жутко соблазнительный, но противник. И если ты ему поддашься — то подведешь не только себя, но целую страну.
Как ни странно, но эта детская уловка сработала. По крайней мере, мне больше не хотелось развернуться и рухнуть в объятия Джестера. А дальше будь, что будет.
— Ты из другого мира. — Джестер несильно сжал мои плечи, и я прикусила губу, ощутив, как по позвоночнику пробежала короткая горячая дрожь. А его голос, между тем, продолжал обволакивающе литься дальше: — Вообще-то, ты неплохо адаптировалась за короткое время, но, к слову, Петер Теоль не произвел на меня впечатления особо сообразительного мужчины. Поэтому он наверняка пропускал мимо ушей все твои странные высказывания, посчитав их последствиями долгой болезни. Но завтра тебе придется встретиться с гораздо более проницательными людьми. Сливки высшего общества Орленда — эта стая шакалов, которая с радостью разорвет тебя на кровавые ошметки за любое необдуманное слово. Поэтому я хотел, чтобы ты поняла, как устроен наш мир. Ты права в одном: у нас, к сожалению, женщинам не принято давать право слова. Да и образования они особого не получают. Так что молчи и слушай.
— И чем же я тебя тогда устраиваю? — кокетливо полюбопытствовала я. — Если, как ты говоришь, я слишком умна для женщины.
— Вот этим и устраиваешь, — хмыкнул Джестер. — Мне с тобой нескучно, Лариса. С тобой интересно разговаривать. И, как уже сказал, я частенько не могу предугадать, чего от тебя ждать. Вот, например, к чему был весь этот спектакль?
Последний вопрос прозвучал с почти неуловимым нажимом. Потерявшая бдительность от его комплиментов, я чуть было не выложила все, как на духу. Но в последний миг опомнилась и внутренне усмехнулась. Ишь, какой коварный! Как говаривал незабвенный Дмитрий Евгеньевич, да пусть он поскорее вернется в лоно семьи, на каждый хитрый болт у нас найдется гайка с левой резьбой.
— Я просто думала, что ты ждешь от меня именно такого поведения, — мило сказала я. — Ты ведь не посвящаешь меня в свои планы. Откуда мне знать, что у тебя на уме, если мы почти не разговаривали эти две недели?
— Прости, Амелия. — Джестер тяжело вздохнул, вновь напомнив мне о моем нынешнем имени. Еще раз чмокнул в макушку и неторопливо вернулся за свое место. Правда, садиться не стал, вместо этого оперся на спинку тяжелого дубового стула и сказал: — Я понимаю, что ты вправе сердиться на меня. Вел я себя и впрямь не очень. Но все это время я думал. Размышлял, что же мне теперь делать.
— Одна голова хорошо, а две лучше, — с намеком проговорила я. — Сам же сказал, что я умная.
— Неплохая попытка. — Джестер фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха, но тут же посерьезнел. — Но нет. Прости, но иммунитет к ментальной магии — слишком ненадежная защита от чтения мыслей. Любой блок возможно сломать. Не думаю, что Этан Гург пойдет на это, но все же. Береженного, знаешь ли, и демоны десятой дорогой обходят.
Я смиренно опустила глаза, показывая, что не намерена спорить. Затем вновь посмотрела на него и вкрадчиво спросила:
— Могу ли я попросить у тебя об одном одолжении?
— Одолжении? — Джестер недоуменно сдвинул брови. — Каком же?
— Я полагаю, в твоем доме есть настоящая библиотека, — осторожно произнесла я, тщательно подбирая каждое слово. — В которой содержатся не только любовные романы. И была бы безмерно счастлива, если бы ты позволил мне ею воспользоваться.
Морщина на переносице Джестера стала отчетливее, и я затаила дыхание в ожидании его ответа.
Неужели откажет?
— Зачем тебе это? — спросил он наконец.
— Ты сам сказал, что я слишком мало знаю о твоем мире. — Я в притворном смущении принялась пальчиком вычерчивать замысловатые узоры на скатерти около тарелки. — А вдруг меня кто-нибудь что-нибудь спросит? Или ты вообще не намерен представлять меня завтрашним гостям?
— Ну, если честно, то да. — Джестер виновато отвел взгляд. — Амелия, я подумал и решил, что так будет лучше всего. Пару деньков поработаешь под присмотром Энни. Она будет держать рот на замке, в этом я совершенно уверен. Я попросил ее не слишком нагружать тебя хлопотами. Да и с гостями тебе лучше не пересекаться вовсе.
От возмущения у меня привычно перехватило дыхание. Ах, вон оно как! Ну, говоря откровенно, я что-то вроде этого и ожидала. Со стороны Джестера это самый логичный шаг. Но все равно как-то обидно.
— Думаю, ничего страшного, если ты побудешь на подхвате, скажем, на кухне, — продолжал разглагольствовать Джестер. — Прием будет большим. Пара лишних рук там точно не помешает.
— Не боишься, что я отравлю твою жену? — ядовито спросила я, все-таки не сдержав порыва праведного гнева.
— Не боюсь, — спокойно ответил Джестер. — К еде тебя вообще не подпустят. А вот с посудой, полагаю, ты без особых проблем справишься.
Ну Джестер! Ну… нехороший человек! Посудомойку, стало быть, из меня вздумал сделать.
— Амелия, пойми, я поступаю так лишь во благо тебе, — увещевающим тоном произнес Джестер, без особых проблем разгадав причину, по которой мое лицо обиженно вытянулось. — Поверь, ты ничего не потеряешь, а, скорее, напротив — многое приобретешь, если не познакомишься поближе с высшим светом Орленда. Да и мне будет спокойнее. Ты умная женщина. Слишком умная для женщины из нашего мира. Тут такого не прощают.
— Стало быть, каждый год на неделю я буду изгоняться на кухню? — зло поинтересовалась я. — Отличная перспектива!
— Не думаю, — как-то загадочно протянул Джестер. — Скорее всего, это первый и последний раз, когда тебе придется играть роль служанки.
Я скептически кашлянула, но продолжения, как и следовало ожидать, все-таки не последовало.
Ладно, Лариса. Успокойся и вернись к первоначальному плану. Не стоит показывать этому невыносимому типу свои эмоции.
— И все-таки. — Я с усилием растянула губы в улыбке. — Могу ли я воспользоваться твоей библиотекой? — Торопливо добавила, заметив, как Джестер снова поморщился: — Честное слово, никаких запрещенных книг я читать не собираюсь!
— Да ты их там и не найдешь, — буркнул Джестер. — Правила инквизиции тем и хороши, что обязательны для исполнения даже самими инквизиторами.
Угу, свежо предание, да верится с трудом. Напомнить ему, что ли, про то, как лихо он использует ментальную магию? Нет, не стоит. Моя задача сейчас не поссориться с ним, а получить желаемое.
— Тем более! — Я всплеснула руками, едва не скинув резким движением на пол кружку. — Тогда чего ты опасаешься?
— Тебя, — честно сказал Джестер. — Эх, отдал бы несколько лет своей жизни, лишь бы получить возможность читать твои мысли!
— Но тогда, мой дорогой, ты бы быстро заскучал рядом со мной, — парировала я. — Не так ли?
— Но тогда поведай мне хотя бы одну причину, по которой ты так рвешься в библиотеку, — хмуро сказал он. — Раньше ты любовью к чтению не отличалась.
— Неправда, — возразила я. — Если бы ты не прятался от меня так долго — то я попросила бы об этом раньше. А вообще, я хочу узнать побольше о твоем мире. Да, ты мне все уши прожужжал про то, что женщинам у вас не принято давать образование. Но хоть какие-то основы той же географии или истории страны они знают. А меня спроси что-нибудь элементарное — и пшик. Только название страны да столицы скажу. Про прочее и говорить не стоит. Даже понятия не имею, кто сейчас правит Орлендом.
— Герон Третий, — буркнул, не разжимая губ, Джестер. — Он сейчас занимает престол.
— Ну вот видишь. — Я безмятежно улыбнулась. — Мне кажется, такое в вашей стране обязана знать любая, даже самая необразованная девица. И уж тем более служанка в доме самого главного инквизитора.
Мои убеждения возымели действие. Джестер продолжал хмуриться, но все-таки обреченно махнул рукой.
— Ладно, твоя взяла, — произнес он с кислой миной. — Но, Амелия, особо чтением не увлекайся. Вечером Энни проводит тебя в комнату в половине дома, где живут слуги. Надеюсь, ты понимаешь, что особо откровенничать с ними не стоит. Я уверен в их преданности, но…
Джестер не завершил фразу, но это было и не нужно. И без того понятно, что чем меньше народа знает тайну — тем больше шансов, что она так и останется тайной.
— Я все поняла, — мило прощебетала я. — И буду вести себя как паинька. Честное слово!
Джестер в ответ скорчил настолько кислую физиономию, как будто съел целый зеленый лимон. Но промолчал. Лишь склонил голову, прощаясь, и вышел прочь из обеденного зала.
Тотчас же около стола материализовалась Энни, которая терпеливо дожидалась окончания нашего разговора. И завтрак потек своим чередом.
— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила Энни, когда я встала к ней навстречу, по-прежнему держа голову смиренно склоненной. — Ты сегодня какая-то… бледненькая.
— Дурные сны, — почти не разжимая губ, обронила я.
Затаила дыхание, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за реакцией служанки.
Проглотит наживку или нет?
Женщина нахмурилась было, но почти сразу пожала плечами. Посторонилась, пропуская меня в коридор.
— Знаете, мне приснилась девушка, очень похожая на вас, — все так же медленно и печально продолжила я.
Энни вздрогнула так сильно, как будто я наотмашь хлестнула ее. Побледнела и пошатнулась, левой рукой схватившись за сердце.
Меня кольнуло чувство раскаяния. Ой, Лариса, как бы не переборщить! Джестер точно не поймет и не простит, если ты доведешь его домоправительницу до сердечного приступа.
Я терпеливо молчала, ожидая от Энни какого-нибудь вопроса. Если она ничего не скажет — то я не стану продолжать эту тему. Встану и отправлюсь на завтрак. Но в этот момент Энни негромко спросила, запинаясь:
— А… А она что-нибудь сказала тебе?
— Да. — Я подняла голову и посмотрела на Энни в упор. — Она просила передать вам, что очень вас любит. А еще что ее убийца до сих пор не понес наказания.
Последняя фраза сама сорвалась с моих уст. Если честно, я не собиралась заводить игру так далеко. Если Джестер узнает об этом, то мало мне точно не покажется.
Я внутренне напряглась в ожидании реакции Энни. Если сейчас она помчится к Джестеру с откровениями о моих снах, то ой. Точнее, даже ой-ой-ой. Скандал выйдет знатный. Но женщина гулко сглотнула. Открыла рот, желая что-то сказать, но в последний момент передумала.
— Идем, — после долгой паузы глухо произнесла она. — Хозяин ждет тебя на завтрак.
Ого! Стало быть, интуиция меня не обманула, и сам великий и ужасный Джестер решил почтить меня своим появлением. Обычно все приемы пищи проходили у меня в одиночестве. Если не считать, конечно, Энни, от пристального немигающего взгляда которой у меня обычно кусок в горло не лез.
И Энни меня не обманула. Джестер действительно расположился во главе длинного обеденного стола. Он отсалютовал мне поднятой кружкой, и я заметила, что тарелка перед ним абсолютно чиста. Видимо, у инквизитора не было аппетита.
— Доброе утро, Амелия Торн, — поздоровался он, особенно выделив имя, которое придумал для меня.
— Доброе утро, господин Джестер Курц, — вернула я ему той же монетой.
Подошла и заняла место напротив него. Взмахнула белоснежной салфеткой, опустила ее на колени и подарила Джестеру лучезарную улыбку.
— У тебя все в порядке? — поинтересовался он, немного нахмурившись.
— В полнейшем, — заверила я, так старательно удерживая улыбку, что заныли щеки.
— Ты сегодня как-то странно выглядишь, — проговорил Джестер. — Даже непривычно как-то. Обычно ты выбираешь для себя более… хм-м… броские наряды.
— Я решила пересмотреть свое поведение, — ровно сказала я. — Девушке не к лицу вызывающие платья и броский макияж. Скромность — вот истинное и единственное украшение.
Джестер как раз сделал глоток из кружки. От моего заявления он поперхнулся и закашлялся.
— Прости, — пробормотал он, промокнув губы салфеткой. Оставил кружку в сторону и вперил в меня испытующий взгляд.
Я выдержала это испытание без особых проблем, хотя в висках неприятно закололо.
— Лариса, право слово, ты, пожалуй, единственный человек в этом мире, чье поведение настолько непредсказуемо для меня, — проговорил он после долгой паузы. — Что ты задумала?
— Ничего. — Я пожала плечами. — Просто решила играть по тем правилам, которые ты предложил.
Джестер скептически изогнул бровь, всем своим видом демонстрируя откровенное недоверие.
— Знаешь, у нас есть поговорка: в чужой монастырь со своими правилами не ходят, — продолжила я. — Она означает…
— Я понял ее смысл, — нетерпеливо перебил меня Джестер. — К тому же ты ее уже упоминала. Ближе к сути, Лариса.
— Суть я уже сказала. — Я невинно взмахнула длинными ресницами. — По прихоти Лии я угодила сюда. Судя по всему, возвращение мне не грозит. А следовательно, надо приспосабливаться. Ты явственно дал понять мне, какие женщины тебе нравятся…
— Я? — не утерпев, вновь не дал мне договорить Джестер. При этом его восклицание прозвучало с таким искренним изумление, что я готова была зааплодировать его актерскому таланту. А инквизитор добавил с сарказмом: — Почему в таком случае я этого не помню? Прям даже самому интересно, какие же женщины мне нравятся. Просвети меня, пожалуйста.
— Ну а как же все те книги, которые ты любезно предоставил в мое пользование? — резонно спросила я. — Как я поняла, в них описан твой идеал хранительницы семейного очага. Скромная, прилежная, не имеющая собственного мнения…
— Да небо упаси! — Джестер помотал головой и суеверно поплевал через плечо. — Лариса, ты неправильно меня поняла! Да, я хотел, чтобы ты ознакомилась с этими книгами. Но не потому, что в них описан какой-то мой мифический идеал. Честное слово, я совершенно не хочу, чтобы ты менялась. Ты меня полностью устраиваешь.
Сердце сладостно екнуло от слов инквизитора, но я не позволила чувствам взять верх. Я уже успела убедиться на собственном печальном опыте, что этот белобрысый гад мягко стелет, да только жестко спать на этом.
— Устраиваю?
И все-таки мой голос предательски дрогнул, когда я задала этот вопрос. Джестер заметил это. На его губах заиграла настолько невыносимо самодовольная улыбка, что мне нестерпимо захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжелым.
— Конечно, устраиваешь, — мягко подтвердил он. Встал, аккуратно отодвинув стул, и подошел ко мне.
Я отчаянно вцепилась в салфетку, которая лежала на моих коленях, пытаясь скрыть от его внимательного взора предательскую дрожь пальцев. Мое глупое сердце абсолютно не хотело внимать увещевательному гласу рассудка и радостно прыгало от горла к пяткам и обратно.
Да уж. Тяжело мне будет исполнить задуманное. Противно осознавать, что самый главный противник в этом — я сама. А точнее, мои чувства, которые никак не желали призываться к ответу.
— Лариса, если бы ты не устраивала меня полностью — то я не ввязался бы в эту авантюру, — ласково, словно говоря с неразумным ребенком, сказал Джестер. Остановился сзади меня и опустил руки на мои плечи, а спустя мгновение я ощутила легкое прикосновение к своим волосам, как будто он поцеловал меня в макушку.
— Тогда зачем были эти книги? — сипло поинтересовалась я, из последних сил пытаясь не расплыться горячим киселем на стуле.
Лариса, тряпка ты эдакая! А ну — соберись! Представь, что ты шпионка, которую пытаются соблазнить на задании и выудить секреты государственной важности. А Джестер — жутко соблазнительный, но противник. И если ты ему поддашься — то подведешь не только себя, но целую страну.
Как ни странно, но эта детская уловка сработала. По крайней мере, мне больше не хотелось развернуться и рухнуть в объятия Джестера. А дальше будь, что будет.
— Ты из другого мира. — Джестер несильно сжал мои плечи, и я прикусила губу, ощутив, как по позвоночнику пробежала короткая горячая дрожь. А его голос, между тем, продолжал обволакивающе литься дальше: — Вообще-то, ты неплохо адаптировалась за короткое время, но, к слову, Петер Теоль не произвел на меня впечатления особо сообразительного мужчины. Поэтому он наверняка пропускал мимо ушей все твои странные высказывания, посчитав их последствиями долгой болезни. Но завтра тебе придется встретиться с гораздо более проницательными людьми. Сливки высшего общества Орленда — эта стая шакалов, которая с радостью разорвет тебя на кровавые ошметки за любое необдуманное слово. Поэтому я хотел, чтобы ты поняла, как устроен наш мир. Ты права в одном: у нас, к сожалению, женщинам не принято давать право слова. Да и образования они особого не получают. Так что молчи и слушай.
— И чем же я тебя тогда устраиваю? — кокетливо полюбопытствовала я. — Если, как ты говоришь, я слишком умна для женщины.
— Вот этим и устраиваешь, — хмыкнул Джестер. — Мне с тобой нескучно, Лариса. С тобой интересно разговаривать. И, как уже сказал, я частенько не могу предугадать, чего от тебя ждать. Вот, например, к чему был весь этот спектакль?
Последний вопрос прозвучал с почти неуловимым нажимом. Потерявшая бдительность от его комплиментов, я чуть было не выложила все, как на духу. Но в последний миг опомнилась и внутренне усмехнулась. Ишь, какой коварный! Как говаривал незабвенный Дмитрий Евгеньевич, да пусть он поскорее вернется в лоно семьи, на каждый хитрый болт у нас найдется гайка с левой резьбой.
— Я просто думала, что ты ждешь от меня именно такого поведения, — мило сказала я. — Ты ведь не посвящаешь меня в свои планы. Откуда мне знать, что у тебя на уме, если мы почти не разговаривали эти две недели?
— Прости, Амелия. — Джестер тяжело вздохнул, вновь напомнив мне о моем нынешнем имени. Еще раз чмокнул в макушку и неторопливо вернулся за свое место. Правда, садиться не стал, вместо этого оперся на спинку тяжелого дубового стула и сказал: — Я понимаю, что ты вправе сердиться на меня. Вел я себя и впрямь не очень. Но все это время я думал. Размышлял, что же мне теперь делать.
— Одна голова хорошо, а две лучше, — с намеком проговорила я. — Сам же сказал, что я умная.
— Неплохая попытка. — Джестер фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха, но тут же посерьезнел. — Но нет. Прости, но иммунитет к ментальной магии — слишком ненадежная защита от чтения мыслей. Любой блок возможно сломать. Не думаю, что Этан Гург пойдет на это, но все же. Береженного, знаешь ли, и демоны десятой дорогой обходят.
Я смиренно опустила глаза, показывая, что не намерена спорить. Затем вновь посмотрела на него и вкрадчиво спросила:
— Могу ли я попросить у тебя об одном одолжении?
— Одолжении? — Джестер недоуменно сдвинул брови. — Каком же?
— Я полагаю, в твоем доме есть настоящая библиотека, — осторожно произнесла я, тщательно подбирая каждое слово. — В которой содержатся не только любовные романы. И была бы безмерно счастлива, если бы ты позволил мне ею воспользоваться.
Морщина на переносице Джестера стала отчетливее, и я затаила дыхание в ожидании его ответа.
Неужели откажет?
— Зачем тебе это? — спросил он наконец.
— Ты сам сказал, что я слишком мало знаю о твоем мире. — Я в притворном смущении принялась пальчиком вычерчивать замысловатые узоры на скатерти около тарелки. — А вдруг меня кто-нибудь что-нибудь спросит? Или ты вообще не намерен представлять меня завтрашним гостям?
— Ну, если честно, то да. — Джестер виновато отвел взгляд. — Амелия, я подумал и решил, что так будет лучше всего. Пару деньков поработаешь под присмотром Энни. Она будет держать рот на замке, в этом я совершенно уверен. Я попросил ее не слишком нагружать тебя хлопотами. Да и с гостями тебе лучше не пересекаться вовсе.
От возмущения у меня привычно перехватило дыхание. Ах, вон оно как! Ну, говоря откровенно, я что-то вроде этого и ожидала. Со стороны Джестера это самый логичный шаг. Но все равно как-то обидно.
— Думаю, ничего страшного, если ты побудешь на подхвате, скажем, на кухне, — продолжал разглагольствовать Джестер. — Прием будет большим. Пара лишних рук там точно не помешает.
— Не боишься, что я отравлю твою жену? — ядовито спросила я, все-таки не сдержав порыва праведного гнева.
— Не боюсь, — спокойно ответил Джестер. — К еде тебя вообще не подпустят. А вот с посудой, полагаю, ты без особых проблем справишься.
Ну Джестер! Ну… нехороший человек! Посудомойку, стало быть, из меня вздумал сделать.
— Амелия, пойми, я поступаю так лишь во благо тебе, — увещевающим тоном произнес Джестер, без особых проблем разгадав причину, по которой мое лицо обиженно вытянулось. — Поверь, ты ничего не потеряешь, а, скорее, напротив — многое приобретешь, если не познакомишься поближе с высшим светом Орленда. Да и мне будет спокойнее. Ты умная женщина. Слишком умная для женщины из нашего мира. Тут такого не прощают.
— Стало быть, каждый год на неделю я буду изгоняться на кухню? — зло поинтересовалась я. — Отличная перспектива!
— Не думаю, — как-то загадочно протянул Джестер. — Скорее всего, это первый и последний раз, когда тебе придется играть роль служанки.
Я скептически кашлянула, но продолжения, как и следовало ожидать, все-таки не последовало.
Ладно, Лариса. Успокойся и вернись к первоначальному плану. Не стоит показывать этому невыносимому типу свои эмоции.
— И все-таки. — Я с усилием растянула губы в улыбке. — Могу ли я воспользоваться твоей библиотекой? — Торопливо добавила, заметив, как Джестер снова поморщился: — Честное слово, никаких запрещенных книг я читать не собираюсь!
— Да ты их там и не найдешь, — буркнул Джестер. — Правила инквизиции тем и хороши, что обязательны для исполнения даже самими инквизиторами.
Угу, свежо предание, да верится с трудом. Напомнить ему, что ли, про то, как лихо он использует ментальную магию? Нет, не стоит. Моя задача сейчас не поссориться с ним, а получить желаемое.
— Тем более! — Я всплеснула руками, едва не скинув резким движением на пол кружку. — Тогда чего ты опасаешься?
— Тебя, — честно сказал Джестер. — Эх, отдал бы несколько лет своей жизни, лишь бы получить возможность читать твои мысли!
— Но тогда, мой дорогой, ты бы быстро заскучал рядом со мной, — парировала я. — Не так ли?
— Но тогда поведай мне хотя бы одну причину, по которой ты так рвешься в библиотеку, — хмуро сказал он. — Раньше ты любовью к чтению не отличалась.
— Неправда, — возразила я. — Если бы ты не прятался от меня так долго — то я попросила бы об этом раньше. А вообще, я хочу узнать побольше о твоем мире. Да, ты мне все уши прожужжал про то, что женщинам у вас не принято давать образование. Но хоть какие-то основы той же географии или истории страны они знают. А меня спроси что-нибудь элементарное — и пшик. Только название страны да столицы скажу. Про прочее и говорить не стоит. Даже понятия не имею, кто сейчас правит Орлендом.
— Герон Третий, — буркнул, не разжимая губ, Джестер. — Он сейчас занимает престол.
— Ну вот видишь. — Я безмятежно улыбнулась. — Мне кажется, такое в вашей стране обязана знать любая, даже самая необразованная девица. И уж тем более служанка в доме самого главного инквизитора.
Мои убеждения возымели действие. Джестер продолжал хмуриться, но все-таки обреченно махнул рукой.
— Ладно, твоя взяла, — произнес он с кислой миной. — Но, Амелия, особо чтением не увлекайся. Вечером Энни проводит тебя в комнату в половине дома, где живут слуги. Надеюсь, ты понимаешь, что особо откровенничать с ними не стоит. Я уверен в их преданности, но…
Джестер не завершил фразу, но это было и не нужно. И без того понятно, что чем меньше народа знает тайну — тем больше шансов, что она так и останется тайной.
— Я все поняла, — мило прощебетала я. — И буду вести себя как паинька. Честное слово!
Джестер в ответ скорчил настолько кислую физиономию, как будто съел целый зеленый лимон. Но промолчал. Лишь склонил голову, прощаясь, и вышел прочь из обеденного зала.
Тотчас же около стола материализовалась Энни, которая терпеливо дожидалась окончания нашего разговора. И завтрак потек своим чередом.
