Второй половиной сможете распоряжаться вы сами. Вам нужен голографический проигрыватель – вы сможете его купить. Советую вам брать подержанный – картинка не такая чёткая, но всё равно будет видно. Вам нужно будет что-то ещё – у вас это может быть…»
Августину пришла какая-то мысль: «А обмануть мы его не сможем?»
«Боюсь, что нет. Сами вы – без его подписи и печати – на работу устроиться не сможете. Понимаете – вы – несовершеннолетние, да ещё и являетесь «гражданами с ограничением прав», а он тут считается представителем «Опекунского и Попечительного Комитета». Так что половину вы отдадите ему. Это – конечно – несправедливо – вот совсем. Зато на работу вам устроиться будет легче – есть государственная программа субсидии для работающих детей. Часть зарплаты платит государство. Это означает, что за одну и ту же самую работу заказчику нужно меньше платить. Подумайте – кого возьмут быстрее – взрослого просто с улицы или вас. А ведь есть ещё и чаевые за хорошо выполненную работу. И вот наш директор не сможет об этом узнать. А ещё – есть и другое преимущество. Мне интересно – кто первым догадается…»
«Мы просто часть времени будем не тут? Мы будем свободными?» - робко спросила Гвен.
«Умница, моя девочка! Ты всё поняла! Бежать я пока не советую. Возможно будет более подходящее время – пока наш директор предупредил полицию, чтобы за вами следили. Да и бежать некуда. Тут у вас хотя бы есть крыша над головой – для Марсианских кислотных дождей и пыльных бурь. Тут не так хорошо, как достойны вы… Но есть места и похуже…»
«Есть места и похуже!» - уверенно заявил Августин.
«Правильно! На работу заступаете завтра – Жижков уже договорился – надо будет прибрать разгромленное на одном из праздников кафе. Клининг группы отказались за это браться. Там жутко грязно… Но ведь тут – я так думаю – не чище? А уборки вы не боитесь. Хватит вам тут работать бесплатно – в интернате есть специально нанятые работники – пусть выполняют свою работу сами…» - повариха просто лучилась улыбкой.
«А как же кухня?» - спросила Гвен: «Тётя Наташа – Вы – именно Вы – делаете нас счастливыми!»
«Ну – от помощи с ужином вас никто и не освобождал,» - хитро подмигнула Хаскина: «Ещё – там – в городе – есть такое понятие, как урна. Если не побрезгуете – люди так неразумны – газеты и журналы выбрасывают туда. Завтра вечером принесёте – почитаем… А теперь – быстро все чистить корнеплоды!»
«Да…» - задумчиво произнёс Августин, почёсывая подбородок: «Тётя Наташа явно поспешила с высказыванием, что прибрать это кафе будет не так противно как спальный зал, учебное помещение и туалеты нашего интерната. Это кто так мог поступить с пищей? Не знаю – на «полосе препятствий» - если граната взрывается в луже вонючей грязи – она разбрасывает меньше, чем тут. Наши больные собратья гадят в основном под себя – не на потолок…»
«Мальчики,» - бодро сказала Гвен: «Не забывайте – это всего лишь бывшая пища – еда, понимаете? Это не та ядовитая блевотина, которой всё пачкает доктор Иван Майский – от которой даже руки разъедает. Пусть часть из этой еды и протухла… Оттого и запах такой. Кстати – окна раскрыть нам никто не запретит – скажем, что пытаемся их тоже отмыть… И ещё – смотрите – кто-то оставил тут новые перчатки из кераморезины – наверное – это нам. Как минимум – скажем, что посчитали это тоже мусором. Разве мы боимся работы?»
Дети принялись за работу – куда деваться-то?
Немножко порадовало то, что среди мусора и грязи удалось найти несколько запечатанных пакетиков с конфетами и прочими сладостями. Это было грязно (для кого-то бы это показалось невероятно противным), но пакеты были запечатаны, моющего средства и воды было вдосталь… Можно отмыть!
«Когда я выласту,» - немного шепелявя произнёс Михаэль, уплетая очередную конфету: «Я буду покупать себе такое каздый день,» - говорил он обычно мало, но вкуснятина развязала ему язычок.
«Обязательно!» - подтвердил Августин.
Дети упорно продолжали работать.
Время близилось к обеду и дети проголодались. Они немножко приуныли – повариха Наталья приготовила им «сухой паёк» с собой – но слишком перестаралась – это должно было быть очень вкусным. Потому директор решил отобрать кушанья у детей – вечером он позвал к себе домой приятелей (таких же отморозков как он сам), а покупать еду мешала жадность – можно будет сэкономить и купить только дешёвое пойло.
«Ой!» - раздался приятный женский голос: «Это как?»
«Извините, Леди,» - грустно произнёс Августин: «Мы тут просто выполняем работу, совсем не хотели Вас испугать…»
«Я знаю, что вы выполняете тут целый фронт работ – вообще-то вас нанял мой муж…» - миловидная маленькая старушка с почти детским восторженным личиком стояла в дверях: «Я просто восхищена! Вы успели полностью прибрать примерно треть помещения! Какие вы молодцы!»
«Не полностью,» - честно призналась Гвен – будто кто-то за язык тянул: «Это надо убирать по второму – может быть и по третьему разу. Это надо отмыть. И до вечера мы точно не успеем сделать тут всё…» - девочка чуть не заплакала: «Скорее всего – Вы нам не заплатите, а нас накажут за то, что мы потратили целый день и ничего не заработали…»
«Крошка, подожди,» - изумилась старушка: «А кто тебе сказал, что надо до вечера? Дети – вы вообще – контракт читали? Не понимаю – вы хоть читать-то умеете?»
«Читать мы умеем,» - заявил Августин: «Даже Михаэль умеет… Только кто нам контракт покажет? Нам заявили, что за сегодня мы получим вот столько,» - он назвал сумму: «Но работать мы должны хорошо…»
«Ну – значит – вас обманули. Вы получите ровно в два раза больше – и это только за сегодня…»
«Нет – всё честно – половину мы должны отдать… Август назвал только то, что получим именно мы,» - Гвен было очень грустно: «Только мы уже не справились… Вот… И что нам делать?»
«На сегодня вы уже справились. Вообще-то мой муж нанял вас на пять дней. И треть работы вы уже выполнили – возможно даже больше. Я вообще-то принесла работникам перекусить, только я не ожидала, что работниками будут такие крохи. Я надеялась на юношей лет по 15-16… Я взяла сосиски и марсианское пиво…»
«Это плохо?» - Августин понял – директор попытался обмануть всех – им он сказал закончить сегодня, заказчику обещал более взрослых детей.
«Это очень плохо…» - замялась старушка.
«Понятно…» - Гвен была рассержена: «Ребята – нам точно не заплатят… Идёмте отсюда – билеты у нас действуют целый день – уехать мы сможем и сейчас. Тогда – думаю – нас накажут гораздо меньше. Часть работы там мы всё-таки успеем ещё сделать…»
Старушка взяла стульчик, который дети успели полностью отмыть, присела: «А кто сказал, что не заплатят? Вообще-то мой муж заплатил аванс. Ровно треть гонорара.»
«Плакали Ваши денежки,» - немного зло заявил Август: «Если что-то попало в руки нашего директора – он это уже не вернёт. Кстати – и нам не отдаст, несмотря на договор. Даже тётя Наташа с этим ничего не сможет сделать…»
«Ну, аванс вы уже отработали. Мне нравится. Жалко, если обманут вас. Вообще-то вы – молодцы. Я думала отдавать это заведение под снос. Мэр хочет купить, построить тут супермаркет. Это его сынок тут так «погулял» со своими друзьями… Заплатил мало, но сыну мэра просто не отказывают. Я считала, что с этим ничего уже и не сделать. Мои друзья из клининг компании отказались браться за работу – сказали, что этого просто не отмыть… Повторяю – вы – молодцы!»
«Мы молодцы?» - удивлённо спросил Михаэль.
«А что тогда плохо? Вы сами так сказали,» - продолжила Гвен.
«Плохо поступила я – не вы. Я ничего не узнала о работниках и принесла пиво – а вам этого нельзя,» - улыбка пропала с лица старушки.
«Им нельзя,» - уточнил Августин: «Вообще-то мне уже десять – в стандартный паёк для мальчиков моего возраста входит пиво – одна бутылка в день – на ужин – перед просмотром спортивных программ. Но я тоже не буду – мы с ними – команда – считайте – одно целое.»
«Это где так?» - спросила хозяйка заведения.
«В Общем Военном Интернате…»
«Вы оттуда?» - изумлению не было предела.
«Нет,» - объяснила девочка: «Мы – бракованные… Вот так.»
«Какой ужас! Кто вам такое сказал?» - из глаз старой женщины покатились слезинки: «Лучших детей я не видела… Теперь поступаем так. Вы берёте пакеты с мусором и идёте за мной. Я покажу – где эту гадость выбросить. На сегодня работа закончена. Вы выполнили больше, чем надо. Тут я закрою – чтобы кто-нибудь не влез и не нагадил снова. Ключи я отдам старшему из вас. Потом мы идём ко мне домой – буду вас кормить. Если захотите – могу сводить вас в Марсианский зоопарк. Там у меня знакомый работает. Если не захотите – дальше день у вас свободен. Во всяком случае – продолжите только завтра. А пиво выпьет мой муж…Ещё – мы наняли вас на пять дней – потому пять дней вы и будете работать. Закончите раньше – получите чаевые. И будете отдыхать – тут – или где захотите. Если у вас договор с директором – я так поняла – пополам – вторую треть денег я выдам лично вам. Остальные поделите. Очень не люблю обмана.»
По дороге познакомились – пани Агнешка Новак была очень бодрой старушкой – она гордо вышагивала чуть впереди: «Вот, дети – это Марсианская свалка – жалко, что вам придётся мусор таскать аж сюда, но ничего не поделаешь – в городе контейнеры для мусора платные, а в урну это не влезет. Надо немного экономить. Эту гадость бросайте туда, потом идём за мной. Вообще-то мусор тут распределён по группам. Это не нужно никому, но так принято…»
Гвен увидела что-то блеснувшее со стороны выброшенных электронных вещей.
Она – не задумываясь – схватила эту вещь – оказалось, что это браслет с голографическим экранчиком (люди выбрасывают и такое).
К великому сожалению девочки экран мигнул и погас, показав напоследок какие-то фигурки.
«Ой!» - жалобно вскрикнула Гвен.
«Детка, брось это! Оно – грязное!» - попросила пани Агнешка.
«Извините, нет…» - решительно произнесла девочка: «Для меня это – ценность. Оно – оказывается – может работать…»
«Многое тут ещё может работать. Впрочем – надо подумать…»
Августин попытался отобрать предмет, но Гвен держала крепко.
«Ты чего? Совсем обалдела?» - зашипел ей на ухо мальчик: «Ты хочешь поссориться с заказчицей? Всё так хорошо начиналось… Брось! Не срами нас!»
«Не брошу… Это работает…»
«Чуть пораньше уйдём – заберёшь… Или завтра утром сюда придём…»
«А если это другой украдёт? Это – моё!» - девочка не отступалась.
«Ну вот…» - грустно заметила пани Новак: «Такие хорошие дети, а спорите из-за ерунды. Детка – держи,» - она протянула Гвен красивый пакетик: «Положи пока сюда. Дома я протру это антисептиком, а ты очень хорошо помоешь ручки. Неизвестно – кто это трогал. Может быть – один из этих противных генетических мутантов! Неизвестно – чем можно заразиться!»
«Бабуска Агнесса. Мы – плотивные генесисеские мутанты – так говолит нас дилектол,» - заметил Михаэль – вот кто его за язык тянул?
Августин закрыл глаза, одна мысль засела ему в голову: «Что сейчас будет? Какие-же противные эти Гвен и Михаэль! Теперь денег точно не получишь!»
Пани Агнешка открыла рот от изумления: «Дети! Да вы что? Я никак не хотела обидеть вас! Я имела ввиду воспитанников из интерната для детей с генетическими отклонениями…»
«Интересно,» - уже достаточно громко и зло спросил Август: «А когда Вы или Ваш муж подписывали договор с нашим директором – как он представился Вам?»
«Он сказал, что директор «Интерната для детей особого назначения». Я и не знала, что рядом открыли такой интернат. Наверное – совсем недавно. Очень обходительный мужчина…»
«Да… Может быть – если ему светят хоть какие-то деньги – он становится обходительным. И да – мы – дети самого особого назначения. Считайте – мы лежим тут – рядом с этими вещами. Наше назначение – быть на генетической свалке! Подскажите – генетический мусор – это к пищевым отходам, или нам где-нибудь ещё поискать? Тут всё так аккуратно – по сортам мусора… Гвен – забирай своё устройство, нам надо поискать тут – возможно и зарядку для него найдём. Не забудь только пани Агнешке отдать пакетик. Или ты его уже испачкала? Но всё равно – это её вещь. Директор свои деньги уже получил, мы даже вроде бы как отработали… Вот так, пани Новак… Такие дела…»
«Подождите,» - немного испуганно залепетала старушка: «Мутанты обычно лежат, не могут двигаться и говорить. Разносят болезни. Вы очень разумно разговариваете. И ещё – вы просто замечательные работники!»
«Пани Агнесса,» - продолжил старший мальчик: «Мы просто очень плохие солдаты. А другие – действительно лежат, не могут двигаться и говорить. Ещё – что скажу – они гадят под себя. И нам приходится их обмывать… Только ведь они не виноваты, что стали такими. Учёные и медики сделали их так. Очень хорошие учёные и медики – только они всегда проводят эксперименты. Плохие эксперименты. А ещё могут просто ошибиться. Нас сделали для армии, вот только ошиблись. И ещё – чтобы мутант стал разносить болезни – ему нужно ходить, кроме того – его кто-то должен обязательно заразить. Болезни не возникают сами по себе. Как-то так. Теперь давайте снова знакомиться? Вот этот малыш – это Михаэль. У него очень слабенький иммунитет. Если его чем-нибудь заразить и не лечить – он не только болеет сам – он станет разносчиком. Эта замечательная девочка – Гвен. Она немножечко аутист, но старается быть наравне со всеми. А ещё ей вкололи особое лекарство – от этого она очень медленно растёт, кроме того у неё иногда ужасно болит голова. Ну а я – Августин – у меня всё шло как у всех – пока моя гормональная система просто не взбесилась. Это задано генетически. Ошибка. У нас даже нет родителей-наркоманов – мы можем винить только науку. Знаете – Вам пора идти. А мы пороемся тут – в мусоре. Кстати – очень неплохая судьба – пока мы можем это сделать. Что будет завтра и дальше – мы просто не знаем… Кстати – мы очень хотим есть – мы сегодня уехали и не получили обеда. Вот Михаэлю деваться некуда – ему так делать нельзя. Наверное – даже устройство, что нашла Гвен трогать нельзя. Вдруг его трогал настоящий, только больной человек? Ничего – он терпеливый мальчик – потерпит до нашего возвращения в интернат. А я могу сделать вот так! У меня крепкий иммунитет – жаль, что слабые кости… Вон – смотрите – кто-то выбросил фрукт – он только с одной стороны помят – даже не начал гнить!» - Августин подошёл к свалке пищевых отходов, достал приглянувшийся ему экзотический фрукт и откусил. Вкус был жутчайшим – невероятно кисло, немножечко горько. Но мальчик начал жевать, не подавая вида.
«Ой!» - изумлённо произнесла старушка: «Как ты можешь проделывать такое?»
«Скажете это грязь? Так вот – мы тоже грязь!» - жевать становилось труднее, во рту горело всё, слёзы вот-вот брызнут из глаз.
«Нет… Солнышко,» - абсолютно бесцветным голосом произнесла пани Агнешка: «Просто это – специя! Вкусовая приправа! Очень маленький кусочек отрезают и бросают в некоторые алкогольные напитки… Или особый суп. Если бросить такой кусок, как ты откусил, в огромную кастрюлю супа – всё придётся вылить – есть станет невозможно… Пожалуйста плюнь! Очень прошу – ты уже сжёг свой ротик, если глотнёшь – можно желудок и кишечник пожечь! У меня с собой нет водички, но есть пиво. Промой ротик. Прости меня – пожалуйста – не убивай себя!»
Августину пришла какая-то мысль: «А обмануть мы его не сможем?»
«Боюсь, что нет. Сами вы – без его подписи и печати – на работу устроиться не сможете. Понимаете – вы – несовершеннолетние, да ещё и являетесь «гражданами с ограничением прав», а он тут считается представителем «Опекунского и Попечительного Комитета». Так что половину вы отдадите ему. Это – конечно – несправедливо – вот совсем. Зато на работу вам устроиться будет легче – есть государственная программа субсидии для работающих детей. Часть зарплаты платит государство. Это означает, что за одну и ту же самую работу заказчику нужно меньше платить. Подумайте – кого возьмут быстрее – взрослого просто с улицы или вас. А ведь есть ещё и чаевые за хорошо выполненную работу. И вот наш директор не сможет об этом узнать. А ещё – есть и другое преимущество. Мне интересно – кто первым догадается…»
«Мы просто часть времени будем не тут? Мы будем свободными?» - робко спросила Гвен.
«Умница, моя девочка! Ты всё поняла! Бежать я пока не советую. Возможно будет более подходящее время – пока наш директор предупредил полицию, чтобы за вами следили. Да и бежать некуда. Тут у вас хотя бы есть крыша над головой – для Марсианских кислотных дождей и пыльных бурь. Тут не так хорошо, как достойны вы… Но есть места и похуже…»
«Есть места и похуже!» - уверенно заявил Августин.
«Правильно! На работу заступаете завтра – Жижков уже договорился – надо будет прибрать разгромленное на одном из праздников кафе. Клининг группы отказались за это браться. Там жутко грязно… Но ведь тут – я так думаю – не чище? А уборки вы не боитесь. Хватит вам тут работать бесплатно – в интернате есть специально нанятые работники – пусть выполняют свою работу сами…» - повариха просто лучилась улыбкой.
«А как же кухня?» - спросила Гвен: «Тётя Наташа – Вы – именно Вы – делаете нас счастливыми!»
«Ну – от помощи с ужином вас никто и не освобождал,» - хитро подмигнула Хаскина: «Ещё – там – в городе – есть такое понятие, как урна. Если не побрезгуете – люди так неразумны – газеты и журналы выбрасывают туда. Завтра вечером принесёте – почитаем… А теперь – быстро все чистить корнеплоды!»
***
«Да…» - задумчиво произнёс Августин, почёсывая подбородок: «Тётя Наташа явно поспешила с высказыванием, что прибрать это кафе будет не так противно как спальный зал, учебное помещение и туалеты нашего интерната. Это кто так мог поступить с пищей? Не знаю – на «полосе препятствий» - если граната взрывается в луже вонючей грязи – она разбрасывает меньше, чем тут. Наши больные собратья гадят в основном под себя – не на потолок…»
«Мальчики,» - бодро сказала Гвен: «Не забывайте – это всего лишь бывшая пища – еда, понимаете? Это не та ядовитая блевотина, которой всё пачкает доктор Иван Майский – от которой даже руки разъедает. Пусть часть из этой еды и протухла… Оттого и запах такой. Кстати – окна раскрыть нам никто не запретит – скажем, что пытаемся их тоже отмыть… И ещё – смотрите – кто-то оставил тут новые перчатки из кераморезины – наверное – это нам. Как минимум – скажем, что посчитали это тоже мусором. Разве мы боимся работы?»
Дети принялись за работу – куда деваться-то?
Немножко порадовало то, что среди мусора и грязи удалось найти несколько запечатанных пакетиков с конфетами и прочими сладостями. Это было грязно (для кого-то бы это показалось невероятно противным), но пакеты были запечатаны, моющего средства и воды было вдосталь… Можно отмыть!
«Когда я выласту,» - немного шепелявя произнёс Михаэль, уплетая очередную конфету: «Я буду покупать себе такое каздый день,» - говорил он обычно мало, но вкуснятина развязала ему язычок.
«Обязательно!» - подтвердил Августин.
Дети упорно продолжали работать.
Время близилось к обеду и дети проголодались. Они немножко приуныли – повариха Наталья приготовила им «сухой паёк» с собой – но слишком перестаралась – это должно было быть очень вкусным. Потому директор решил отобрать кушанья у детей – вечером он позвал к себе домой приятелей (таких же отморозков как он сам), а покупать еду мешала жадность – можно будет сэкономить и купить только дешёвое пойло.
«Ой!» - раздался приятный женский голос: «Это как?»
«Извините, Леди,» - грустно произнёс Августин: «Мы тут просто выполняем работу, совсем не хотели Вас испугать…»
«Я знаю, что вы выполняете тут целый фронт работ – вообще-то вас нанял мой муж…» - миловидная маленькая старушка с почти детским восторженным личиком стояла в дверях: «Я просто восхищена! Вы успели полностью прибрать примерно треть помещения! Какие вы молодцы!»
«Не полностью,» - честно призналась Гвен – будто кто-то за язык тянул: «Это надо убирать по второму – может быть и по третьему разу. Это надо отмыть. И до вечера мы точно не успеем сделать тут всё…» - девочка чуть не заплакала: «Скорее всего – Вы нам не заплатите, а нас накажут за то, что мы потратили целый день и ничего не заработали…»
«Крошка, подожди,» - изумилась старушка: «А кто тебе сказал, что надо до вечера? Дети – вы вообще – контракт читали? Не понимаю – вы хоть читать-то умеете?»
«Читать мы умеем,» - заявил Августин: «Даже Михаэль умеет… Только кто нам контракт покажет? Нам заявили, что за сегодня мы получим вот столько,» - он назвал сумму: «Но работать мы должны хорошо…»
«Ну – значит – вас обманули. Вы получите ровно в два раза больше – и это только за сегодня…»
«Нет – всё честно – половину мы должны отдать… Август назвал только то, что получим именно мы,» - Гвен было очень грустно: «Только мы уже не справились… Вот… И что нам делать?»
«На сегодня вы уже справились. Вообще-то мой муж нанял вас на пять дней. И треть работы вы уже выполнили – возможно даже больше. Я вообще-то принесла работникам перекусить, только я не ожидала, что работниками будут такие крохи. Я надеялась на юношей лет по 15-16… Я взяла сосиски и марсианское пиво…»
«Это плохо?» - Августин понял – директор попытался обмануть всех – им он сказал закончить сегодня, заказчику обещал более взрослых детей.
«Это очень плохо…» - замялась старушка.
«Понятно…» - Гвен была рассержена: «Ребята – нам точно не заплатят… Идёмте отсюда – билеты у нас действуют целый день – уехать мы сможем и сейчас. Тогда – думаю – нас накажут гораздо меньше. Часть работы там мы всё-таки успеем ещё сделать…»
Старушка взяла стульчик, который дети успели полностью отмыть, присела: «А кто сказал, что не заплатят? Вообще-то мой муж заплатил аванс. Ровно треть гонорара.»
«Плакали Ваши денежки,» - немного зло заявил Август: «Если что-то попало в руки нашего директора – он это уже не вернёт. Кстати – и нам не отдаст, несмотря на договор. Даже тётя Наташа с этим ничего не сможет сделать…»
«Ну, аванс вы уже отработали. Мне нравится. Жалко, если обманут вас. Вообще-то вы – молодцы. Я думала отдавать это заведение под снос. Мэр хочет купить, построить тут супермаркет. Это его сынок тут так «погулял» со своими друзьями… Заплатил мало, но сыну мэра просто не отказывают. Я считала, что с этим ничего уже и не сделать. Мои друзья из клининг компании отказались браться за работу – сказали, что этого просто не отмыть… Повторяю – вы – молодцы!»
«Мы молодцы?» - удивлённо спросил Михаэль.
«А что тогда плохо? Вы сами так сказали,» - продолжила Гвен.
«Плохо поступила я – не вы. Я ничего не узнала о работниках и принесла пиво – а вам этого нельзя,» - улыбка пропала с лица старушки.
«Им нельзя,» - уточнил Августин: «Вообще-то мне уже десять – в стандартный паёк для мальчиков моего возраста входит пиво – одна бутылка в день – на ужин – перед просмотром спортивных программ. Но я тоже не буду – мы с ними – команда – считайте – одно целое.»
«Это где так?» - спросила хозяйка заведения.
«В Общем Военном Интернате…»
«Вы оттуда?» - изумлению не было предела.
«Нет,» - объяснила девочка: «Мы – бракованные… Вот так.»
«Какой ужас! Кто вам такое сказал?» - из глаз старой женщины покатились слезинки: «Лучших детей я не видела… Теперь поступаем так. Вы берёте пакеты с мусором и идёте за мной. Я покажу – где эту гадость выбросить. На сегодня работа закончена. Вы выполнили больше, чем надо. Тут я закрою – чтобы кто-нибудь не влез и не нагадил снова. Ключи я отдам старшему из вас. Потом мы идём ко мне домой – буду вас кормить. Если захотите – могу сводить вас в Марсианский зоопарк. Там у меня знакомый работает. Если не захотите – дальше день у вас свободен. Во всяком случае – продолжите только завтра. А пиво выпьет мой муж…Ещё – мы наняли вас на пять дней – потому пять дней вы и будете работать. Закончите раньше – получите чаевые. И будете отдыхать – тут – или где захотите. Если у вас договор с директором – я так поняла – пополам – вторую треть денег я выдам лично вам. Остальные поделите. Очень не люблю обмана.»
***
По дороге познакомились – пани Агнешка Новак была очень бодрой старушкой – она гордо вышагивала чуть впереди: «Вот, дети – это Марсианская свалка – жалко, что вам придётся мусор таскать аж сюда, но ничего не поделаешь – в городе контейнеры для мусора платные, а в урну это не влезет. Надо немного экономить. Эту гадость бросайте туда, потом идём за мной. Вообще-то мусор тут распределён по группам. Это не нужно никому, но так принято…»
Гвен увидела что-то блеснувшее со стороны выброшенных электронных вещей.
Она – не задумываясь – схватила эту вещь – оказалось, что это браслет с голографическим экранчиком (люди выбрасывают и такое).
К великому сожалению девочки экран мигнул и погас, показав напоследок какие-то фигурки.
«Ой!» - жалобно вскрикнула Гвен.
«Детка, брось это! Оно – грязное!» - попросила пани Агнешка.
«Извините, нет…» - решительно произнесла девочка: «Для меня это – ценность. Оно – оказывается – может работать…»
«Многое тут ещё может работать. Впрочем – надо подумать…»
Августин попытался отобрать предмет, но Гвен держала крепко.
«Ты чего? Совсем обалдела?» - зашипел ей на ухо мальчик: «Ты хочешь поссориться с заказчицей? Всё так хорошо начиналось… Брось! Не срами нас!»
«Не брошу… Это работает…»
«Чуть пораньше уйдём – заберёшь… Или завтра утром сюда придём…»
«А если это другой украдёт? Это – моё!» - девочка не отступалась.
«Ну вот…» - грустно заметила пани Новак: «Такие хорошие дети, а спорите из-за ерунды. Детка – держи,» - она протянула Гвен красивый пакетик: «Положи пока сюда. Дома я протру это антисептиком, а ты очень хорошо помоешь ручки. Неизвестно – кто это трогал. Может быть – один из этих противных генетических мутантов! Неизвестно – чем можно заразиться!»
«Бабуска Агнесса. Мы – плотивные генесисеские мутанты – так говолит нас дилектол,» - заметил Михаэль – вот кто его за язык тянул?
Августин закрыл глаза, одна мысль засела ему в голову: «Что сейчас будет? Какие-же противные эти Гвен и Михаэль! Теперь денег точно не получишь!»
Пани Агнешка открыла рот от изумления: «Дети! Да вы что? Я никак не хотела обидеть вас! Я имела ввиду воспитанников из интерната для детей с генетическими отклонениями…»
«Интересно,» - уже достаточно громко и зло спросил Август: «А когда Вы или Ваш муж подписывали договор с нашим директором – как он представился Вам?»
«Он сказал, что директор «Интерната для детей особого назначения». Я и не знала, что рядом открыли такой интернат. Наверное – совсем недавно. Очень обходительный мужчина…»
«Да… Может быть – если ему светят хоть какие-то деньги – он становится обходительным. И да – мы – дети самого особого назначения. Считайте – мы лежим тут – рядом с этими вещами. Наше назначение – быть на генетической свалке! Подскажите – генетический мусор – это к пищевым отходам, или нам где-нибудь ещё поискать? Тут всё так аккуратно – по сортам мусора… Гвен – забирай своё устройство, нам надо поискать тут – возможно и зарядку для него найдём. Не забудь только пани Агнешке отдать пакетик. Или ты его уже испачкала? Но всё равно – это её вещь. Директор свои деньги уже получил, мы даже вроде бы как отработали… Вот так, пани Новак… Такие дела…»
«Подождите,» - немного испуганно залепетала старушка: «Мутанты обычно лежат, не могут двигаться и говорить. Разносят болезни. Вы очень разумно разговариваете. И ещё – вы просто замечательные работники!»
«Пани Агнесса,» - продолжил старший мальчик: «Мы просто очень плохие солдаты. А другие – действительно лежат, не могут двигаться и говорить. Ещё – что скажу – они гадят под себя. И нам приходится их обмывать… Только ведь они не виноваты, что стали такими. Учёные и медики сделали их так. Очень хорошие учёные и медики – только они всегда проводят эксперименты. Плохие эксперименты. А ещё могут просто ошибиться. Нас сделали для армии, вот только ошиблись. И ещё – чтобы мутант стал разносить болезни – ему нужно ходить, кроме того – его кто-то должен обязательно заразить. Болезни не возникают сами по себе. Как-то так. Теперь давайте снова знакомиться? Вот этот малыш – это Михаэль. У него очень слабенький иммунитет. Если его чем-нибудь заразить и не лечить – он не только болеет сам – он станет разносчиком. Эта замечательная девочка – Гвен. Она немножечко аутист, но старается быть наравне со всеми. А ещё ей вкололи особое лекарство – от этого она очень медленно растёт, кроме того у неё иногда ужасно болит голова. Ну а я – Августин – у меня всё шло как у всех – пока моя гормональная система просто не взбесилась. Это задано генетически. Ошибка. У нас даже нет родителей-наркоманов – мы можем винить только науку. Знаете – Вам пора идти. А мы пороемся тут – в мусоре. Кстати – очень неплохая судьба – пока мы можем это сделать. Что будет завтра и дальше – мы просто не знаем… Кстати – мы очень хотим есть – мы сегодня уехали и не получили обеда. Вот Михаэлю деваться некуда – ему так делать нельзя. Наверное – даже устройство, что нашла Гвен трогать нельзя. Вдруг его трогал настоящий, только больной человек? Ничего – он терпеливый мальчик – потерпит до нашего возвращения в интернат. А я могу сделать вот так! У меня крепкий иммунитет – жаль, что слабые кости… Вон – смотрите – кто-то выбросил фрукт – он только с одной стороны помят – даже не начал гнить!» - Августин подошёл к свалке пищевых отходов, достал приглянувшийся ему экзотический фрукт и откусил. Вкус был жутчайшим – невероятно кисло, немножечко горько. Но мальчик начал жевать, не подавая вида.
«Ой!» - изумлённо произнесла старушка: «Как ты можешь проделывать такое?»
«Скажете это грязь? Так вот – мы тоже грязь!» - жевать становилось труднее, во рту горело всё, слёзы вот-вот брызнут из глаз.
«Нет… Солнышко,» - абсолютно бесцветным голосом произнесла пани Агнешка: «Просто это – специя! Вкусовая приправа! Очень маленький кусочек отрезают и бросают в некоторые алкогольные напитки… Или особый суп. Если бросить такой кусок, как ты откусил, в огромную кастрюлю супа – всё придётся вылить – есть станет невозможно… Пожалуйста плюнь! Очень прошу – ты уже сжёг свой ротик, если глотнёшь – можно желудок и кишечник пожечь! У меня с собой нет водички, но есть пиво. Промой ротик. Прости меня – пожалуйста – не убивай себя!»
