— Лишь мельком, — буркнул он.
Это прозвучало как обвинение.
— Вы правы, — неожиданно для него согласилась я, виновато опуская глаза. — Неважная из меня хозяйка.
Алмер закашлялся, а Каденс стараясь не хихикать, постучала мужа по спине.
— Дорогой, тебе не хорошо? — ласково спросила она.
— Все в пор... — начал было он, но неожиданно получил более увесистый шлепок по спине, и замолчал.
Красноречивый взгляд жены заставил оборотня кашлянуть еще раз и тяжело вздохнуть.
— Наверное, вино не в то горло пошло, надо бы полежать, — произнося всю эту чушь он, вопросительно смотрел на Каденс, которая кивала в знак согласия.
— Да, незадача, — протянула я, припоминая Алмеру его же недавнюю фразу.
Он мне подмигнул, и чета оборотней поспешно удалилась. Провожая их взглядом, спешно обдумывала, как теперь себя вести, ведь я не планировала сегодня вечером играть с Эриком один на один.
***
Аккуратнее чем требовалось, поставила бокал на край стола и опустила чуть повлажневшие ладони на колени. Я даже не надеялась избежать давно назревшего разговора, но неожиданно растерялась, не зная, что именно стоит сказать, и насколько я могу быть откровенна.
Эрик тоже молчал, лишь в упор смотрел на меня, не мигая и не проявляя эмоций. Стало не по себе от этого тяжелого безмолвия, и его возвышающаяся надо мной фигура все больше давила на нервы. Пытаясь сравнять позиции, встала и выпрямила спину. Это мало помогло. Невзирая на мой немаленький рост, в этом параметре я ему существенно проигрывала. Да и стало только хуже. Теперь мы стояли почти в упор друг к другу, и я уже привычно тонула в шоколадных глазах оборотня.
Вместо слов с моих губ сорвался лишь тихий вздох.
Эрик по-прежнему молчал, и казалось, ждал чего-то. А я вдруг оробела, как невинная девочка, впервые оставшаяся наедине с мужчиной. Руки сами собой потянулись вверх, прикрывая вырез платья, а голова склонилась вперед, пряча заливающееся румянцем лицо. Легко быть смелой, когда есть куда сбежать. А я, как только оказалась загнанной в угол поняла, что игры не мое. Не хочу с ним играть. Хочу, чтобы он сам ко мне тянулся. Хочу, чтобы желал. Возможно, даже охотился. Он, не я.
А вышло иначе, я не смогла скрыть своего интереса и желания. Я практически вешалась на шею, и только что в открытую не приглашала его в свою спальню. Стыд какой!
А он стоял, молчал и ждал.
Я попыталась сделать шаг в сторону в надежде обойти его стороной, не прикасаясь. Но остановилась. Опять бежать? Так ведь не от него, от себя бегу. Хватит.
Развернувшись на месте, я взглянула на Эрика — непроницаемое холодное лицо и пристальный взгляд. Невозможно прочитать ни мысли, ни чувства, лишь едва заметный желтый огонек в глубине, словно говорящий о том, что передо мной не просто мужчина, а воплощение животного существа.
За окном раздался далекий раскат грома, ненавязчиво напоминая, что гроза не вечна, и рано или поздно тучи уплывут в новые места, отнимая у меня гостя. Гость в моем доме, гость в моей жизни. Он уйдет и только от меня зависит, что останется после него: боль от потери испытанного удовольствия или печаль неиспользованной возможности, но я для себя все решила и будь что будет.
Медленно поднимая руку к груди мужчины, я пристально следила за его эмоциями. Не единая черточка его лица не дрогнула, не единого жеста в ответ. Моя рука плавно скользнула по рубашке, мягко ложась на плечо, встала на цыпочки, слегка потянулась вперед, и в мимолетной ласке коснулась его губ своими губами. Терпкий запах лесной хвои и тепло кожи. Не удержалась и повторила легкий поцелуй, собираясь взять свое, пальцы сами крепче сжали его плечо, а вторая рука легла на грудь поверх сердца оборотня.
А потом все внезапно прекратилось. Он глубоко вздохнул и отступил на шаг назад, разрывая прикосновение. Мои руки повисли в воздухе, словно обнимая невидимого мужчину, сердце замерло в болезненном спазме. Еще один его шаг от меня и руки безвольно упали плетьми. Эрик все с той же холодной маской на лице развернулся и направился к двери, мне оставалось лишь беспомощно смотреть ему вслед. Оказалось, что этот мужчина мне не по зубам. С такими как он нельзя играть, ведь в этой партии я изначально была слабым противником. Я поставила все и проиграла.
***
Еще один далекий раскат грома и я невольно перевела взгляд в окно. Черные кляксы грозовых туч на фоне серого неба полноценно отражали мое внутреннее состояние. Лучше слушать дождь, чем удаляющиеся шаги мужчины, к которым невольно прислушивалась.
— Видит бог, я очень старался сделать все правильно, — раздался сдавленный голос Эрика.
От неожиданности я вздрогнула и обернулась на оборотня, он стоял ко мне спиной на пороге комнаты, опустив голову и тяжело дыша. Напряженные плечи, руки крепко сжимают деревянные откосы. Вдох, выдох.
Замерев как мышка, я невольно стала попадать в один ритм дыхания вместе с ним. Вдох, выдох. Мир замер, даже гроза стихла вдалеке, боясь потревожить мгновение.
В тишине комнаты хлопок захлопнутой двери оглушил. Подсвечник, поставленный на столик руками Каденс рядом с выходом, стал надежным засовом. Эрик развернулся в мою сторону быстро, по—хищному. Мне не удалось уловить это движение, но в меня уже всматривались горящие желтизной глаза. Еще миг и его горячее дыхание опаляет кожу на моем лице.
— Невозможно удержаться, — полухрип — полурык.
Ноги подкосились, сердце замерло, дыхание сперло, чувства и эмоции превратились в запутанный клубок ощущений, которых я никогда прежде не знала, не испытывая ничего подобного. Жаркая волна прокатилась по телу, заставляя практически упасть в объятия оборотня. Руки Эрика сжались стальными тисками, вжимая и вдавливая меня в большое сильное тело. Он замер всего на секунду, чтобы сделать глубокий вздох, прежде чем обрушился на мои губы в неистовом поцелуе. Мял, терзал, покусывал. Так страстно, так пламенно, что хотелось еще и еще, не замечая, что воздух в легких иссякает. Я вцепилась ногтями в его плечи, без слов моля не останавливаться и не отстраняться. Я упивалась его вкусом, желая испить его до дна. Вкусный. Боже, какой же он невероятно вкусный.
Потеряв жар его губ, застонала в голос, не сразу поняв, что он всего лишь спустился ниже, даря ласку шее и плечам. Судорожно переведя дыхание, обнаружила себя сидящей на краю стола. Бокалы беспорядочно раскатывались по полу, жалобно звякая, ударяясь о преграды в виде мебели и ноги моего оборотня. Мне нравился тот хаос, что творился с нами в этот миг. В моей душе горел огонь и звучали фанфары. Откинув голову назад, я улыбалась словно безумная, еще не до конца веря, что получила желаемое.
Эрик, не отрываясь от моей шеи, притиснулся ближе, заставляя меня развести ноги, чтобы иметь возможность встать вплотную. Его руки, обежав плечи, спустились ниже, исследуя изгибы талии и бедер.
Хотелось прижаться ближе и теснее, но запутавшись в сбитой у коленей юбке, не могла сдвинуться с места, и только ладони путешествовали по рельефам мощного тела оборотня. Я сама не заметила, как вздохи превратились в стоны. Эрик вернулся к моим губам и заглушил звуки блаженства новым, еще более дерзким поцелуем.
Рывок и подол платья взмыл вверх, и вот уже жесткая ткань мужских брюк трется о мою обнаженную кожу на бедрах. Ладони Эрика надавили сильнее на ягодицы, позволяя прочувствовать всю силу его желания. Не удержавшись, поерзала, выказывая свое нетерпение. Оборотень промычал что-то невнятное в мои губы и опустил руку к центру моих раскинутых ног.
Легкое прикосновение к женскому естеству заставило меня выгнуться и потереться о его пальцы самой, прося о большем. Эрик хрипло выдохнул и, запустив пальцы свободной руки в мои распущенные волосы, заставил откинуть голову назад и взглянуть ему в лицо.
Заострившиеся черты лица, голодный блеск в глазах, влажные после поцелуя губы. И сколько бы времени ни прошло, чтобы ни случилось в моей жизни, я навсегда запомню его именно таким: мужественным, страстным, греховно—горячим.
— Моя кошечка, — растягивая слоги, проговорил он и, не отрывая взгляда от моих глаз, вновь поманил влажные складочки ласковым прикосновением.
Я задышала тяжелее и облизала вмиг пересохшие губы. Шоколад в его глазах смешался с медовыми всполохами. Было невероятно эротично при свете дня смотреть друг на друга, в то время как наши тела продолжали любовную игру. Его пальцы стали смелее, а я все нетерпеливее отвечала на его прикосновения. Я даже не подозревала, что ласка может быть такой: легкой, нежной и в то же время рождающей молнию.
Ноги сами собой обвились вокруг его талии, и мы плавно склонились к поверхности стола. Грудь отяжелела, и напрягшиеся соски болезненно заныли от соприкосновения с платьем. Он легко угадал мое состояние, дернул вырез платья, освободил тяжелую плоть из плена одежды. Плотные "вишенки" сразу стали центром внимания оборотня, он жадно втянул губами одну из вершинок и с видимым удовольствием пососал, заставляя меня всхлипывать и метаться. Распластанная на столе, с задранной до талии юбкой и рассыпавшимися волосами я выглядела как бесстыдная куртизанка, но не было в моей жизни мгновений прекрасней. Прижатая к столу мужским телом, я отдавалась чувствам, не стыдясь ничего. Я упивалась его ласками, я чувствовала себя женщиной гораздо больше чем когда-либо. Эрик. Мой Эрик.
Заласканная, занеженная, доведенная до исступления, даже не заметила, как Эрик избавился от ненужной ему сейчас одежды, лишь почувствовала, как под руками оказалась гладкая горячая кожа вместо раздражающей ткани.
— Кошечка, — как заклинание повторял мой оборотень.
Зарычав, он дернул меня ближе к себе и, зажав бедра своими сильными руками, одним ударом погрузился в меня до упора. Мы всхлипнули в унисон. Замерев на секунду, Эрик сдавленно, болезненно рыкнул и сделал еще один резкий выпад. Новый удар я встретила не менее жадно, приподнимаясь ему на встречу и цепляясь за его плечи руками, боясь потерять опору.
Большой, крепкий дубовый стол, десятилетиями стоявший в комнате, еще никогда не подвергался такому испытанию. Ножки скребли об пол, старая крышка скрипела от трения деревянных деталей, где-то под раскачивающимся столом звенел металлический бокал. Но все это заглушали наши отчаянные стоны. Новые, неожиданные, почти дикие ощущения разрывали меня изнутри, рождая блаженные крики и нетерпеливые всхлипы. Эрик рычал все громче с каждым ударом бедер.
Огненный шар, родившийся в животе, раздувался, вытесняя все остальные чувства. Эмоции накалялись. Мысли путались.
Огненная вспышка, поглотившая меня, вырвала крик из моей груди, и заставила на миг лишиться сознания. Маленькая смерть стала началом возрождения.
Рев Эрика, последовавшего за мной, стал музыкой для моих ушей, тяжесть обмякшего мужчины была приятной. Он старался упираться в стол локтями, но я сама тянула его на себя, еще не готовая лишиться его тепла.
— Кошечка, я тебя раздавлю, — сипло сказал он, не поднимая лица с моей груди.
— Останься, — попросила я обо всем сразу.
Сама не ожидала того, что посмею сказать такое.
— Я тяжелый, — хмыкнул Эрик, поняв мои слова буквально.
— В самый раз, — улыбнулась я, радуясь, что он сам увел с тонкого льда, повернувший ни туда разговор.
Нам понадобилось несколько минут, чтобы справиться со сбившимся дыханием и найти силы сползти с многострадального предмета мебели. Встать мне не позволили и на руках вынесли из комнаты, предварительно убедившись в отсутствии свидетелей. Эрик, прислушиваясь и принюхиваясь, принес меня в мою комнату и бережно уложил в кровать. А я не позволила ему отстраниться и, потянув на себя, заставила лечь рядом. Я была еще не готова расстаться с ним. Только не сейчас, когда тело сладко ныло, а нега растеклась по венам. Мне хотелось и дальше чувствовать его рядом, ощущать его тепло и купаться в его запахе. Зарывшись одной рукой в светлые жесткие волосы, а другую пристроив на груди, уткнулась носом в плечо Эрика.
Он не пытался отстраниться и похоже с не меньшим удовольствием перетащил меня на свою грудь и прижал к себе.
— Устала, кошечка. Спи.
И я, словно только и ждала его приказа, устало прикрыла глаза и уснула, блаженно улыбаясь.
***
Я стояла на высоком крыльце и следила за тем, как большие дождливые капли образуют множество кругов на поверхности луж. Гроза, отгремев, умчалась дальше, и только лишь мокрый хвост стихии все еще нависал над замком. Сколько еще у меня времени? День? Два? Несколько часов? Я изо всех сил гнала от себя подобные мысли, но разве возможно не думать об этом? Каждый раз, ловя на себе шоколадный взгляд, пыталась понять, что он видит во мне?
Совсем недавно я убеждала себя, что смогу справиться с новым расставанием. Я искренне верила, что получив желаемое, смогу перешагнуть эту ступень своей жизни и идти дальше, но слишком быстро и невозможно крепко я привязалась к Эрику. Было в нем нечто такое, что не позволяло думать о нем как просто о мужчине. Что-то до боли родное я чувствовала в его тепле и запахе. Шоколадные глаза, следящие за моими движениями, ласковые руки, знающие желания моего тела. Он почти всегда молчал, но это безмолвие не беспокоило. Совсем нет. Скорее успокаивало и дарило комфорт, как солнце, способное дарить жизнь всем существам, не произнося ни звука.
Лишь стоило нам расстаться на время, как я начинала тосковать. Тело ныло от невозможности ощущать его рядом. Мне было мало всего. И я видела, я знала, что тяга взаимна, Эрик не скрывал своего желания быть со мной. Ничего не говоря, не объясняя, он все время старался прикоснуться, он гладил мои локоны, сидя у камина, перебирал мои пальцы за обедом, целовал каждый раз, когда мы оказывались наедине.
Уже два дня я была как в пьяном дурмане. С того самого нашего первого общего утра, когда не успев открыть глаза, я почувствовала себя непросто живой, но и абсолютно счастливой. Я ощущала себя чашей, наполненной до краев амброзией.
По всей видимости, ночью Эрик меня раздел, так как проснулась я совершенно обнаженная. Я лежала на спине, раскинув руки, будто желая обнять весь мир. Эрик же безмятежно спал, устроив голову у меня на бедрах, а одну руку прижав к моему животу, словно желая убедиться, что я никуда не уйду, а я и не хотела. Слегка повернув голову, я уже совсем по-новому рассматривала мужчину, так уверенно шагнувшего в мою жизнь. Рассыпавшиеся волосы не скрывали ни волчьи бакенбарды, ни слегка вытянутые уши. Лицо было расслабленно и потому выглядело немного моложе, чем обычно. Лишь брови по-прежнему немного сведены в хмурой гримасе, выдавая в нем упрямую своевольную натуру. Эрик спал на удивление крепко. Грей в те редкие случаи, когда нам приходилось просыпаться в одной постели, мгновенно чувствовал, что я уже не сплю. Его волк постоянно был начеку, никогда до конца не доверяя человеку, а Эрик спит крепко. Чувствует ли его волк, и он сам, что я не способна причинить ему вред?
Я не удержалась и, опустив руку, погладила пальцами жесткие светлые волосы, лишь самые кончики, чтобы не потревожить спящего мужчину.
И тут я поймала себя на том, что впервые за многие месяцы мысли о Грее не причинили ни боли, ни даже грусти.
Это прозвучало как обвинение.
— Вы правы, — неожиданно для него согласилась я, виновато опуская глаза. — Неважная из меня хозяйка.
Алмер закашлялся, а Каденс стараясь не хихикать, постучала мужа по спине.
— Дорогой, тебе не хорошо? — ласково спросила она.
— Все в пор... — начал было он, но неожиданно получил более увесистый шлепок по спине, и замолчал.
Красноречивый взгляд жены заставил оборотня кашлянуть еще раз и тяжело вздохнуть.
— Наверное, вино не в то горло пошло, надо бы полежать, — произнося всю эту чушь он, вопросительно смотрел на Каденс, которая кивала в знак согласия.
— Да, незадача, — протянула я, припоминая Алмеру его же недавнюю фразу.
Он мне подмигнул, и чета оборотней поспешно удалилась. Провожая их взглядом, спешно обдумывала, как теперь себя вести, ведь я не планировала сегодня вечером играть с Эриком один на один.
***
Аккуратнее чем требовалось, поставила бокал на край стола и опустила чуть повлажневшие ладони на колени. Я даже не надеялась избежать давно назревшего разговора, но неожиданно растерялась, не зная, что именно стоит сказать, и насколько я могу быть откровенна.
Эрик тоже молчал, лишь в упор смотрел на меня, не мигая и не проявляя эмоций. Стало не по себе от этого тяжелого безмолвия, и его возвышающаяся надо мной фигура все больше давила на нервы. Пытаясь сравнять позиции, встала и выпрямила спину. Это мало помогло. Невзирая на мой немаленький рост, в этом параметре я ему существенно проигрывала. Да и стало только хуже. Теперь мы стояли почти в упор друг к другу, и я уже привычно тонула в шоколадных глазах оборотня.
Вместо слов с моих губ сорвался лишь тихий вздох.
Эрик по-прежнему молчал, и казалось, ждал чего-то. А я вдруг оробела, как невинная девочка, впервые оставшаяся наедине с мужчиной. Руки сами собой потянулись вверх, прикрывая вырез платья, а голова склонилась вперед, пряча заливающееся румянцем лицо. Легко быть смелой, когда есть куда сбежать. А я, как только оказалась загнанной в угол поняла, что игры не мое. Не хочу с ним играть. Хочу, чтобы он сам ко мне тянулся. Хочу, чтобы желал. Возможно, даже охотился. Он, не я.
А вышло иначе, я не смогла скрыть своего интереса и желания. Я практически вешалась на шею, и только что в открытую не приглашала его в свою спальню. Стыд какой!
А он стоял, молчал и ждал.
Я попыталась сделать шаг в сторону в надежде обойти его стороной, не прикасаясь. Но остановилась. Опять бежать? Так ведь не от него, от себя бегу. Хватит.
Развернувшись на месте, я взглянула на Эрика — непроницаемое холодное лицо и пристальный взгляд. Невозможно прочитать ни мысли, ни чувства, лишь едва заметный желтый огонек в глубине, словно говорящий о том, что передо мной не просто мужчина, а воплощение животного существа.
За окном раздался далекий раскат грома, ненавязчиво напоминая, что гроза не вечна, и рано или поздно тучи уплывут в новые места, отнимая у меня гостя. Гость в моем доме, гость в моей жизни. Он уйдет и только от меня зависит, что останется после него: боль от потери испытанного удовольствия или печаль неиспользованной возможности, но я для себя все решила и будь что будет.
Медленно поднимая руку к груди мужчины, я пристально следила за его эмоциями. Не единая черточка его лица не дрогнула, не единого жеста в ответ. Моя рука плавно скользнула по рубашке, мягко ложась на плечо, встала на цыпочки, слегка потянулась вперед, и в мимолетной ласке коснулась его губ своими губами. Терпкий запах лесной хвои и тепло кожи. Не удержалась и повторила легкий поцелуй, собираясь взять свое, пальцы сами крепче сжали его плечо, а вторая рука легла на грудь поверх сердца оборотня.
А потом все внезапно прекратилось. Он глубоко вздохнул и отступил на шаг назад, разрывая прикосновение. Мои руки повисли в воздухе, словно обнимая невидимого мужчину, сердце замерло в болезненном спазме. Еще один его шаг от меня и руки безвольно упали плетьми. Эрик все с той же холодной маской на лице развернулся и направился к двери, мне оставалось лишь беспомощно смотреть ему вслед. Оказалось, что этот мужчина мне не по зубам. С такими как он нельзя играть, ведь в этой партии я изначально была слабым противником. Я поставила все и проиграла.
***
Еще один далекий раскат грома и я невольно перевела взгляд в окно. Черные кляксы грозовых туч на фоне серого неба полноценно отражали мое внутреннее состояние. Лучше слушать дождь, чем удаляющиеся шаги мужчины, к которым невольно прислушивалась.
— Видит бог, я очень старался сделать все правильно, — раздался сдавленный голос Эрика.
От неожиданности я вздрогнула и обернулась на оборотня, он стоял ко мне спиной на пороге комнаты, опустив голову и тяжело дыша. Напряженные плечи, руки крепко сжимают деревянные откосы. Вдох, выдох.
Замерев как мышка, я невольно стала попадать в один ритм дыхания вместе с ним. Вдох, выдох. Мир замер, даже гроза стихла вдалеке, боясь потревожить мгновение.
В тишине комнаты хлопок захлопнутой двери оглушил. Подсвечник, поставленный на столик руками Каденс рядом с выходом, стал надежным засовом. Эрик развернулся в мою сторону быстро, по—хищному. Мне не удалось уловить это движение, но в меня уже всматривались горящие желтизной глаза. Еще миг и его горячее дыхание опаляет кожу на моем лице.
— Невозможно удержаться, — полухрип — полурык.
Ноги подкосились, сердце замерло, дыхание сперло, чувства и эмоции превратились в запутанный клубок ощущений, которых я никогда прежде не знала, не испытывая ничего подобного. Жаркая волна прокатилась по телу, заставляя практически упасть в объятия оборотня. Руки Эрика сжались стальными тисками, вжимая и вдавливая меня в большое сильное тело. Он замер всего на секунду, чтобы сделать глубокий вздох, прежде чем обрушился на мои губы в неистовом поцелуе. Мял, терзал, покусывал. Так страстно, так пламенно, что хотелось еще и еще, не замечая, что воздух в легких иссякает. Я вцепилась ногтями в его плечи, без слов моля не останавливаться и не отстраняться. Я упивалась его вкусом, желая испить его до дна. Вкусный. Боже, какой же он невероятно вкусный.
Потеряв жар его губ, застонала в голос, не сразу поняв, что он всего лишь спустился ниже, даря ласку шее и плечам. Судорожно переведя дыхание, обнаружила себя сидящей на краю стола. Бокалы беспорядочно раскатывались по полу, жалобно звякая, ударяясь о преграды в виде мебели и ноги моего оборотня. Мне нравился тот хаос, что творился с нами в этот миг. В моей душе горел огонь и звучали фанфары. Откинув голову назад, я улыбалась словно безумная, еще не до конца веря, что получила желаемое.
Эрик, не отрываясь от моей шеи, притиснулся ближе, заставляя меня развести ноги, чтобы иметь возможность встать вплотную. Его руки, обежав плечи, спустились ниже, исследуя изгибы талии и бедер.
Хотелось прижаться ближе и теснее, но запутавшись в сбитой у коленей юбке, не могла сдвинуться с места, и только ладони путешествовали по рельефам мощного тела оборотня. Я сама не заметила, как вздохи превратились в стоны. Эрик вернулся к моим губам и заглушил звуки блаженства новым, еще более дерзким поцелуем.
Рывок и подол платья взмыл вверх, и вот уже жесткая ткань мужских брюк трется о мою обнаженную кожу на бедрах. Ладони Эрика надавили сильнее на ягодицы, позволяя прочувствовать всю силу его желания. Не удержавшись, поерзала, выказывая свое нетерпение. Оборотень промычал что-то невнятное в мои губы и опустил руку к центру моих раскинутых ног.
Легкое прикосновение к женскому естеству заставило меня выгнуться и потереться о его пальцы самой, прося о большем. Эрик хрипло выдохнул и, запустив пальцы свободной руки в мои распущенные волосы, заставил откинуть голову назад и взглянуть ему в лицо.
Заострившиеся черты лица, голодный блеск в глазах, влажные после поцелуя губы. И сколько бы времени ни прошло, чтобы ни случилось в моей жизни, я навсегда запомню его именно таким: мужественным, страстным, греховно—горячим.
— Моя кошечка, — растягивая слоги, проговорил он и, не отрывая взгляда от моих глаз, вновь поманил влажные складочки ласковым прикосновением.
Я задышала тяжелее и облизала вмиг пересохшие губы. Шоколад в его глазах смешался с медовыми всполохами. Было невероятно эротично при свете дня смотреть друг на друга, в то время как наши тела продолжали любовную игру. Его пальцы стали смелее, а я все нетерпеливее отвечала на его прикосновения. Я даже не подозревала, что ласка может быть такой: легкой, нежной и в то же время рождающей молнию.
Ноги сами собой обвились вокруг его талии, и мы плавно склонились к поверхности стола. Грудь отяжелела, и напрягшиеся соски болезненно заныли от соприкосновения с платьем. Он легко угадал мое состояние, дернул вырез платья, освободил тяжелую плоть из плена одежды. Плотные "вишенки" сразу стали центром внимания оборотня, он жадно втянул губами одну из вершинок и с видимым удовольствием пососал, заставляя меня всхлипывать и метаться. Распластанная на столе, с задранной до талии юбкой и рассыпавшимися волосами я выглядела как бесстыдная куртизанка, но не было в моей жизни мгновений прекрасней. Прижатая к столу мужским телом, я отдавалась чувствам, не стыдясь ничего. Я упивалась его ласками, я чувствовала себя женщиной гораздо больше чем когда-либо. Эрик. Мой Эрик.
Заласканная, занеженная, доведенная до исступления, даже не заметила, как Эрик избавился от ненужной ему сейчас одежды, лишь почувствовала, как под руками оказалась гладкая горячая кожа вместо раздражающей ткани.
— Кошечка, — как заклинание повторял мой оборотень.
Зарычав, он дернул меня ближе к себе и, зажав бедра своими сильными руками, одним ударом погрузился в меня до упора. Мы всхлипнули в унисон. Замерев на секунду, Эрик сдавленно, болезненно рыкнул и сделал еще один резкий выпад. Новый удар я встретила не менее жадно, приподнимаясь ему на встречу и цепляясь за его плечи руками, боясь потерять опору.
Большой, крепкий дубовый стол, десятилетиями стоявший в комнате, еще никогда не подвергался такому испытанию. Ножки скребли об пол, старая крышка скрипела от трения деревянных деталей, где-то под раскачивающимся столом звенел металлический бокал. Но все это заглушали наши отчаянные стоны. Новые, неожиданные, почти дикие ощущения разрывали меня изнутри, рождая блаженные крики и нетерпеливые всхлипы. Эрик рычал все громче с каждым ударом бедер.
Огненный шар, родившийся в животе, раздувался, вытесняя все остальные чувства. Эмоции накалялись. Мысли путались.
Огненная вспышка, поглотившая меня, вырвала крик из моей груди, и заставила на миг лишиться сознания. Маленькая смерть стала началом возрождения.
Рев Эрика, последовавшего за мной, стал музыкой для моих ушей, тяжесть обмякшего мужчины была приятной. Он старался упираться в стол локтями, но я сама тянула его на себя, еще не готовая лишиться его тепла.
— Кошечка, я тебя раздавлю, — сипло сказал он, не поднимая лица с моей груди.
— Останься, — попросила я обо всем сразу.
Сама не ожидала того, что посмею сказать такое.
— Я тяжелый, — хмыкнул Эрик, поняв мои слова буквально.
— В самый раз, — улыбнулась я, радуясь, что он сам увел с тонкого льда, повернувший ни туда разговор.
Нам понадобилось несколько минут, чтобы справиться со сбившимся дыханием и найти силы сползти с многострадального предмета мебели. Встать мне не позволили и на руках вынесли из комнаты, предварительно убедившись в отсутствии свидетелей. Эрик, прислушиваясь и принюхиваясь, принес меня в мою комнату и бережно уложил в кровать. А я не позволила ему отстраниться и, потянув на себя, заставила лечь рядом. Я была еще не готова расстаться с ним. Только не сейчас, когда тело сладко ныло, а нега растеклась по венам. Мне хотелось и дальше чувствовать его рядом, ощущать его тепло и купаться в его запахе. Зарывшись одной рукой в светлые жесткие волосы, а другую пристроив на груди, уткнулась носом в плечо Эрика.
Он не пытался отстраниться и похоже с не меньшим удовольствием перетащил меня на свою грудь и прижал к себе.
— Устала, кошечка. Спи.
И я, словно только и ждала его приказа, устало прикрыла глаза и уснула, блаженно улыбаясь.
***
Я стояла на высоком крыльце и следила за тем, как большие дождливые капли образуют множество кругов на поверхности луж. Гроза, отгремев, умчалась дальше, и только лишь мокрый хвост стихии все еще нависал над замком. Сколько еще у меня времени? День? Два? Несколько часов? Я изо всех сил гнала от себя подобные мысли, но разве возможно не думать об этом? Каждый раз, ловя на себе шоколадный взгляд, пыталась понять, что он видит во мне?
Совсем недавно я убеждала себя, что смогу справиться с новым расставанием. Я искренне верила, что получив желаемое, смогу перешагнуть эту ступень своей жизни и идти дальше, но слишком быстро и невозможно крепко я привязалась к Эрику. Было в нем нечто такое, что не позволяло думать о нем как просто о мужчине. Что-то до боли родное я чувствовала в его тепле и запахе. Шоколадные глаза, следящие за моими движениями, ласковые руки, знающие желания моего тела. Он почти всегда молчал, но это безмолвие не беспокоило. Совсем нет. Скорее успокаивало и дарило комфорт, как солнце, способное дарить жизнь всем существам, не произнося ни звука.
Лишь стоило нам расстаться на время, как я начинала тосковать. Тело ныло от невозможности ощущать его рядом. Мне было мало всего. И я видела, я знала, что тяга взаимна, Эрик не скрывал своего желания быть со мной. Ничего не говоря, не объясняя, он все время старался прикоснуться, он гладил мои локоны, сидя у камина, перебирал мои пальцы за обедом, целовал каждый раз, когда мы оказывались наедине.
Уже два дня я была как в пьяном дурмане. С того самого нашего первого общего утра, когда не успев открыть глаза, я почувствовала себя непросто живой, но и абсолютно счастливой. Я ощущала себя чашей, наполненной до краев амброзией.
По всей видимости, ночью Эрик меня раздел, так как проснулась я совершенно обнаженная. Я лежала на спине, раскинув руки, будто желая обнять весь мир. Эрик же безмятежно спал, устроив голову у меня на бедрах, а одну руку прижав к моему животу, словно желая убедиться, что я никуда не уйду, а я и не хотела. Слегка повернув голову, я уже совсем по-новому рассматривала мужчину, так уверенно шагнувшего в мою жизнь. Рассыпавшиеся волосы не скрывали ни волчьи бакенбарды, ни слегка вытянутые уши. Лицо было расслабленно и потому выглядело немного моложе, чем обычно. Лишь брови по-прежнему немного сведены в хмурой гримасе, выдавая в нем упрямую своевольную натуру. Эрик спал на удивление крепко. Грей в те редкие случаи, когда нам приходилось просыпаться в одной постели, мгновенно чувствовал, что я уже не сплю. Его волк постоянно был начеку, никогда до конца не доверяя человеку, а Эрик спит крепко. Чувствует ли его волк, и он сам, что я не способна причинить ему вред?
Я не удержалась и, опустив руку, погладила пальцами жесткие светлые волосы, лишь самые кончики, чтобы не потревожить спящего мужчину.
И тут я поймала себя на том, что впервые за многие месяцы мысли о Грее не причинили ни боли, ни даже грусти.
