– Ну, если уж на то пошло, то дочь, как раз не августейшая, а сентябрейшая: день рождения-то у меня в сентябре! – поправила Глаша, но архифата не удостоила её ответом.
– Кто же теперь будет носить титул первой фаты?! – спросила Глашина копия.
И эта туда же: пропавшая сестра вернулась, а она только о титулах и думает! Что-то в фейском семействе не так.
– Вы обе будете носить титул первой фаты! – объявила Мотионта. – И приданое за вами тоже будет одинаковое.
– Как это одинаковое?! – возмутилась Глашина копия. – Я – наследница, а она вообще не пойми что такое! У неё даже крыльев нет! И вообще, она, кажется, не совсем фея – а примитив ходячий!
Глаша мысленно окрестила её Юлей-капризулей, а её нарядную мать – тётей Мотей.
– Ведите себя соответственно вашему титулу! – холодно обронила тётя Мотя, высокомерно взглянув на недовольную дочь, а потом, будто надев улыбку на своё прекрасное, но холодное и бесстрастное лицо, добавила, обращаясь к Глаше: – А вам, фата Глафиронта, необходимо привести себя в порядок. Сегодня на балу Полудня мы представим вас Фатуму Дня и другим дружественным нам Фатумам фей.
– Я хотела бы понять, как это всё... – начала Глаша, но её снова никто не услышал, видимо феи не любили неудобные вопросы, или вообще предпочитали игнорировать тех, кто им не ровня.
Тётя Мотя, правда, послала ей воздушный поцелуй, который, как выяснилось позже, вовсе не был знаком выражения любви. Оказалось, что таким образом она творила фейскую магию. Из этого поцелуя, золотистыми искрами сорвавшегося с губ архифаты, выросли светлые женские фигуры без лиц, застыв перед феями в низких поклонах.
– Слугискры, слушайте мой приказ: первую фату Глафиронту очистить от скверны мира людей, одеть и причесать, сообразно её положению в обществе фей! – повелела она. – Вы отвечаете за её безопасность. Ни один волос не должен упасть с её головы! Это первое! Затем, обучить её азам фейского этикета, ибо краснеть за неё я не намерена!
– В каких тонах нам исполнить её наряд, архифата Мотионта? Какие цветы вплести в причёску? – уточили слугискры.
– Только не в тех, что у меня! – вскричала Юля-капризуля. – Что мы с ней будем, как из инкубатора?! Фи!
– Прекратите, Ваше Высочество! – оборвала её тётя Мотя. – Чтобы я больше не слышала этих человеческих высказываний. Это примитивно! Сколько раз я уже говорила вам, что надо выражаться сообразно вашему высокому происхождению!
– Одинаковая расцветка будет угнетать нашу фейскую индивидуальность и создаст путаницу для придворных, архифата! – быстро исправилась Юля-апризуля.
– Вот так уже лучше! Я думаю, нашей нашедшейся дочери подойдут сочетания холодных оттенков зелёного, белого и, пожалуй, эффектный штрих в виде небольшого вкрапления фуксии! – объявила тётя Мотя, взглянув на Глашу, как на манекен.
Глаша решила не сопротивляться, думая о том, что роль местной принцессы даст ей гораздо больше возможностей для поиска Васи, чем роль узницы. Слугискры унесли её в неизвестном направлении, но Глаша успела услышать ещё одну фразу, сказанную архифатой:
– Прекратите хмуриться, дорогая дочь! Её появление выгодно для нас!
– Что вы хотите со мной сделать? – спросила Глаша, когда слугискры принесли её в помещение без окон и дверей, похожее на закрытый бутон гигантского цветка.
– Мы ничего не хотим, первая фата Глафиронта! – смиренно ответили слугискры. – Мы созданы, чтобы выполнять приказы. Архифата приказала нам привести вас в порядок, поэтому мы омоем вас питающей утренней росой, насытим оздоравливающим светом дня, оденем в наряды, сотканные из зелени трав, солнечных лучей и утренней зари, украсим вашу голову венцом из цветов, чтобы вы могли стать украшением Круга Дня.
Быть просто украшением очень не хотелось, но Глаша решила, что если уж ей суждено предстать перед феями, то нужно выглядеть на высшем уровне. Поэтому она позволила проделать над сбой все косметические процедуры, принятые у фей Круга Дня. Ощущения после всего этого, кстати, были даже приятные. После омовения росой, капавшей со множества наклонённых тычинок, как жемчужный водопад, и насыщения оздоравливающим светом дня, проливавшегося через раскрывшиеся лепестки, в теле появилась неземная лёгкость, от которой Глаша воспарила ввысь.
– Подождите, первая фата! – сказали слугискры, метнувшись за ней. – Вам ещё рано так активно разминать крылья. Их запечатала человеческая скверна, поэтому взмахи пока слабы, вы можете упасть. Позвольте нам поддержать вас!
– Крылья?! – удивлённо спросила Глаша, и вдруг поняла, что у неё за спиной трепещет свет, поднимающий её ввысь.
Так вот что чесалось там, между лопаток?! Неужели такое возможно?! Почему эта особенность ни разу не проявилась раньше? Что значит «человеческая скверна»? Может быть, в мире людей была какая-то неблагоприятная атмосфера, мешавшая проявлению фейских качеств?
– Вам нужно одеться! – бесстрастно заметили слугискры, и Глаша вынуждена была согласиться с ними: рассекать направо и налево голышом по чужому миру – это уж слишком.
Через несколько минут она уже рассматривала себя в зеркалах, обрамлённых мерцающими огоньками – это слугискры трансформировались в отражающие поверхности, чтобы усладить взор госпожи, созерцанием её совершенства. Глаша смотрела на себя и не верила своим глазам, потому что не могла осознать, что та прекрасная фея в пышном платье из лёгких тканей – это она. Неужели это правда?! Как же так получилось, что она оказалась среди людей? Нет! Глаша никак не могла смириться с мыслью о том, что её родители – не родные ей, ведь они так любили её, так много сделали, чтобы она была счастлива, – они, а не эта тётя Мотя, волшебно красивая, но такая холодная и чужая.
– Слугискры! – позвала она, и зеркала вмиг обернулись светящимися женским фигурами.
– Да, первая фата! – сказал они.
– Прежде чем прибыть на бал, я хотела бы кое-что узнать, – сказал Глаша.
– Желаете получить сведения моде Фатума Дня? О расписании и основных фигурах танцев на балу Полудня? О женихах, которые дерзнут присутствовать там? О новых яствах фей, дарующих счастье? О силе света в этот Полдень, чтобы корректировать средства от загара? – угодливо осведомились слугискры.
– Это всё, конечно, интересно, но я бы хотела узнать о том, как и зачем я сюда попала, вернее, наоборот, как и зачем я когда-то отсюда попала к людям, или даже не так... почему именно я... – путано начала объяснять Глаша.
– На такие вопросы мы не можем дать ответа, – бесстрастно заявили слугискры. – Прошлое, будущее и его философия известны только Цветку Мудрости. Если он подарит вам Лепесток Памяти, вы узнаете то, что хотите.
– Отлично! Где найти этот цветок? – спросила Глаша.
– Он растёт на Тайном лугу, но тропа, ведущая туда из Круга Дня, открывается только избранным, – сказали слугискры. – Говорят, что Цветок сам выбирает, кому открыть недра памяти, и призовёт к себе в нужный момент. В Фатуме Дня только Архифата Мотионта удостоилась такой чести и то всего один раз.
– Покажите мне, как отсюда проникнуть к Кругу Дня! – потребовала Глаша.
– Мы не можем выполнить этот приказ, первая фата, – ответили слугискры.
– Почему?! – воскликнула Глаша.
– Это опасно. В местах перехода защита Дня слабеет, туда могут проникнуть посланники Фатума Ночи, или иные враждебные существа, а нам приказано беречь вас.
– Хорошо, – пробормотала Глаша, лихорадочно соображая, что делать. – Тогда покажите мне, как попасть на тот цветущий луг среди высоких деревьев, где располагается Рой. Я хочу сама сплести себе венец к балу Полудня. Там безопасно?
продолжение от 09.04.2025
На это предложение слугискры дали согласие. Глаша некоторое время порхала над венчиками восхитительных цветов, шепчущих ей что-то волшебное и прекрасное, как в воспоминаниях из далёкого детства, а потом опустилась на траву. Пьянящие ароматы, окутывавшие луг, кружили голову и наполняли тело негой, сейчас, после росных ванн, она ощущала это особенно ярко.
Мир людей, в котором она жила до этого, казался сейчас нереальным, далёким, тёмным и грубым в сравнении с совершенством и сверкающим великолепием Фатума Дня и его обитателей, но Глаша не могла забыть его, потому что там, в этом грубом несовершенном и несправедливом мире стоял дом, где жили её родители, были друзья и Василий. Его образ, ярко вспыхнув в памяти, будто сломал волшебство цветущего луга, туманящее разум. Опомнившись, Глаша взмахнула крыльями и полетела прочь. Она помнила, что Круг Дня – тот самый, что выглядел в мире людей, как круг мухоморов, был в той стороне. Она видела, что слугискры летят за ней сонмом сверкающих огоньков, но не могут догнать. Видно, хорошие у неё крылья всё-таки, быстрые.
Круг сверкающих мухоморов был уже близко. Чтобы проникнуть в него Глаша некоторое время продиралась сквозь какую-то вязкую субстанцию, как сквозь шлюз, и наконец оказалась внутри. Сейчас по ощущениям она могла вырваться в любой известный феям мир с помощью этого круга перехода. Правда, как управлять им, было неизвестно, но в душе не угасала надежда на то, что раз она настоящая фея, у неё эти способности в крови. Глаша замерла на месте, пытаясь сосредоточиться и унять волнение.
Мысли в голове роились, как пчёлы. Может быть, рвануть обратно к людям, и чёрт с ним, с Цветком Мудрости? Василий, наверное, уже ждёт её в лесу. Вернуться и всё забыть? Но, что если с её женихом случилось то же, что и с ней? Конечно, принцем какого-нибудь Фатума Вася вряд ли был: слишком земная внешность и характер, но похитить его вполне могли, ведь такие весёлые и находчивые парни на дороге не валяются и везде пригодятся.
К тому же, феи скорее всего просто так не отвяжутся и будут преследовать свою вновь обретённую дочь, и неизвестно на что они способны. Вот если бы действительно как-то пробраться на Тайный луг и получить подсказки, а потом уже планировать дальнейшие действия. Обдумывая всё это, Глаша не сразу заметила, что пейзаж за пределами круга меняется о каждой её мысли. Мухоморы мигали, как проблесковые маяки, словно в лес съехалась куча карет скорой помощи и полиции. Маяки переливались всеми цветами радуги, а мир за ними то погружался в клокочущий мрак, то становился самым обычным, то заволакивался туманом, скрывающим контуры чего-то грандиозного. У Глаши оборвалось сердце, когда из тумана показался чей-то неясный силуэт, позвавший её голосом Васи:
– Сюда, прелестница!
Глаша бросилась за удаляющейся фигурой, поздно вспомнив, что её жених никогда не называл её прелестницей. Впрочем, для беспокойства не было причин, потому что там, куда привела её Васин голос, всё так же покачивались нежные венчики волшебных цветов мира фей. Василия, правда, нигде не было видно, наверное, ей просто показалось, что он звал её, но Глаша не теряла надежды. В любом случае, фее куда проще найти человека, чем человеку фею, ведь у фей есть крылья и какие-нибудь свои хитрые средства поиска и о них она непременно выспросит у красоток на балу или узнает ещё каким-нибудь способом. Глаша вспомнила, что ей нужно сплести венок, раз уж она собралась появиться на этом мероприятии.
Слугискры тоже куда-то запропастились, чему Глаша была очень рада, потому что надзор за ней в их исполнении уже порядком поднадоел. Она вплетала в венок цветок за цветком, не сразу заметив, что Рой и поляна, на которой он располагался, по-прежнему не появляются вдали, хотя Глаша довольно далеко продвинулась вперёд. Мысль о том, что она всё-таки совершила переход в какое-то неизвестное место, пришла только тогда, когда цветы под ногами начали движение. Было ощущение, будто она находится внутри огромного калейдоскопа, который вращает некто могущественный и вечный, с каждым вращением меняя узор, служивший окружавшим её пейзажем.
Цветы на лугу словно закручивались в спираль, вращавшуюся вокруг невидимой оси. Глаша взмахнула крыльями и поднялась ввысь, боясь быть затянутой внутрь этой сладко благоухающей воронки. Только поднявшись над лугом, она смогла полностью осознать происходящее. Все венчики внизу сложились в один огромный цветок – поражающий воображение своим фантасмагорическим великолепием и ужасающий мощью, исходящей от него. Его можно было бы сравнить с чёрной дырой, притягивающей к себе звёзды и другие космические тела, чтобы навсегда сделать их своей частью.
– Я тот, кого Фатум Дня называет Цветком Мудрости, а Фатум Ночи – Камнем Ясности. У меня есть все ответы на все вопросы! – неожиданно обратился к Глаше этот исполин. – Хочешь их получить?
– Что ты потребуешь взамен? – спросила Глаша.
Она, затаив дыхание, наблюдала за гипнотическим движением мелких цветов, перестраивающихся в разные узоры внутри беседовавшего с ней гиганта.
– Мне нужно то, чего почти не осталось у фей: свет твоей души. Совсем немного света! – был ответ.
– Кто же теперь будет носить титул первой фаты?! – спросила Глашина копия.
И эта туда же: пропавшая сестра вернулась, а она только о титулах и думает! Что-то в фейском семействе не так.
– Вы обе будете носить титул первой фаты! – объявила Мотионта. – И приданое за вами тоже будет одинаковое.
– Как это одинаковое?! – возмутилась Глашина копия. – Я – наследница, а она вообще не пойми что такое! У неё даже крыльев нет! И вообще, она, кажется, не совсем фея – а примитив ходячий!
Глаша мысленно окрестила её Юлей-капризулей, а её нарядную мать – тётей Мотей.
– Ведите себя соответственно вашему титулу! – холодно обронила тётя Мотя, высокомерно взглянув на недовольную дочь, а потом, будто надев улыбку на своё прекрасное, но холодное и бесстрастное лицо, добавила, обращаясь к Глаше: – А вам, фата Глафиронта, необходимо привести себя в порядок. Сегодня на балу Полудня мы представим вас Фатуму Дня и другим дружественным нам Фатумам фей.
– Я хотела бы понять, как это всё... – начала Глаша, но её снова никто не услышал, видимо феи не любили неудобные вопросы, или вообще предпочитали игнорировать тех, кто им не ровня.
Тётя Мотя, правда, послала ей воздушный поцелуй, который, как выяснилось позже, вовсе не был знаком выражения любви. Оказалось, что таким образом она творила фейскую магию. Из этого поцелуя, золотистыми искрами сорвавшегося с губ архифаты, выросли светлые женские фигуры без лиц, застыв перед феями в низких поклонах.
– Слугискры, слушайте мой приказ: первую фату Глафиронту очистить от скверны мира людей, одеть и причесать, сообразно её положению в обществе фей! – повелела она. – Вы отвечаете за её безопасность. Ни один волос не должен упасть с её головы! Это первое! Затем, обучить её азам фейского этикета, ибо краснеть за неё я не намерена!
– В каких тонах нам исполнить её наряд, архифата Мотионта? Какие цветы вплести в причёску? – уточили слугискры.
– Только не в тех, что у меня! – вскричала Юля-капризуля. – Что мы с ней будем, как из инкубатора?! Фи!
– Прекратите, Ваше Высочество! – оборвала её тётя Мотя. – Чтобы я больше не слышала этих человеческих высказываний. Это примитивно! Сколько раз я уже говорила вам, что надо выражаться сообразно вашему высокому происхождению!
– Одинаковая расцветка будет угнетать нашу фейскую индивидуальность и создаст путаницу для придворных, архифата! – быстро исправилась Юля-апризуля.
– Вот так уже лучше! Я думаю, нашей нашедшейся дочери подойдут сочетания холодных оттенков зелёного, белого и, пожалуй, эффектный штрих в виде небольшого вкрапления фуксии! – объявила тётя Мотя, взглянув на Глашу, как на манекен.
Глаша решила не сопротивляться, думая о том, что роль местной принцессы даст ей гораздо больше возможностей для поиска Васи, чем роль узницы. Слугискры унесли её в неизвестном направлении, но Глаша успела услышать ещё одну фразу, сказанную архифатой:
– Прекратите хмуриться, дорогая дочь! Её появление выгодно для нас!
– Что вы хотите со мной сделать? – спросила Глаша, когда слугискры принесли её в помещение без окон и дверей, похожее на закрытый бутон гигантского цветка.
– Мы ничего не хотим, первая фата Глафиронта! – смиренно ответили слугискры. – Мы созданы, чтобы выполнять приказы. Архифата приказала нам привести вас в порядок, поэтому мы омоем вас питающей утренней росой, насытим оздоравливающим светом дня, оденем в наряды, сотканные из зелени трав, солнечных лучей и утренней зари, украсим вашу голову венцом из цветов, чтобы вы могли стать украшением Круга Дня.
Быть просто украшением очень не хотелось, но Глаша решила, что если уж ей суждено предстать перед феями, то нужно выглядеть на высшем уровне. Поэтому она позволила проделать над сбой все косметические процедуры, принятые у фей Круга Дня. Ощущения после всего этого, кстати, были даже приятные. После омовения росой, капавшей со множества наклонённых тычинок, как жемчужный водопад, и насыщения оздоравливающим светом дня, проливавшегося через раскрывшиеся лепестки, в теле появилась неземная лёгкость, от которой Глаша воспарила ввысь.
– Подождите, первая фата! – сказали слугискры, метнувшись за ней. – Вам ещё рано так активно разминать крылья. Их запечатала человеческая скверна, поэтому взмахи пока слабы, вы можете упасть. Позвольте нам поддержать вас!
– Крылья?! – удивлённо спросила Глаша, и вдруг поняла, что у неё за спиной трепещет свет, поднимающий её ввысь.
Так вот что чесалось там, между лопаток?! Неужели такое возможно?! Почему эта особенность ни разу не проявилась раньше? Что значит «человеческая скверна»? Может быть, в мире людей была какая-то неблагоприятная атмосфера, мешавшая проявлению фейских качеств?
– Вам нужно одеться! – бесстрастно заметили слугискры, и Глаша вынуждена была согласиться с ними: рассекать направо и налево голышом по чужому миру – это уж слишком.
Через несколько минут она уже рассматривала себя в зеркалах, обрамлённых мерцающими огоньками – это слугискры трансформировались в отражающие поверхности, чтобы усладить взор госпожи, созерцанием её совершенства. Глаша смотрела на себя и не верила своим глазам, потому что не могла осознать, что та прекрасная фея в пышном платье из лёгких тканей – это она. Неужели это правда?! Как же так получилось, что она оказалась среди людей? Нет! Глаша никак не могла смириться с мыслью о том, что её родители – не родные ей, ведь они так любили её, так много сделали, чтобы она была счастлива, – они, а не эта тётя Мотя, волшебно красивая, но такая холодная и чужая.
– Слугискры! – позвала она, и зеркала вмиг обернулись светящимися женским фигурами.
– Да, первая фата! – сказал они.
– Прежде чем прибыть на бал, я хотела бы кое-что узнать, – сказал Глаша.
– Желаете получить сведения моде Фатума Дня? О расписании и основных фигурах танцев на балу Полудня? О женихах, которые дерзнут присутствовать там? О новых яствах фей, дарующих счастье? О силе света в этот Полдень, чтобы корректировать средства от загара? – угодливо осведомились слугискры.
– Это всё, конечно, интересно, но я бы хотела узнать о том, как и зачем я сюда попала, вернее, наоборот, как и зачем я когда-то отсюда попала к людям, или даже не так... почему именно я... – путано начала объяснять Глаша.
– На такие вопросы мы не можем дать ответа, – бесстрастно заявили слугискры. – Прошлое, будущее и его философия известны только Цветку Мудрости. Если он подарит вам Лепесток Памяти, вы узнаете то, что хотите.
– Отлично! Где найти этот цветок? – спросила Глаша.
– Он растёт на Тайном лугу, но тропа, ведущая туда из Круга Дня, открывается только избранным, – сказали слугискры. – Говорят, что Цветок сам выбирает, кому открыть недра памяти, и призовёт к себе в нужный момент. В Фатуме Дня только Архифата Мотионта удостоилась такой чести и то всего один раз.
– Покажите мне, как отсюда проникнуть к Кругу Дня! – потребовала Глаша.
– Мы не можем выполнить этот приказ, первая фата, – ответили слугискры.
– Почему?! – воскликнула Глаша.
– Это опасно. В местах перехода защита Дня слабеет, туда могут проникнуть посланники Фатума Ночи, или иные враждебные существа, а нам приказано беречь вас.
– Хорошо, – пробормотала Глаша, лихорадочно соображая, что делать. – Тогда покажите мне, как попасть на тот цветущий луг среди высоких деревьев, где располагается Рой. Я хочу сама сплести себе венец к балу Полудня. Там безопасно?
продолжение от 09.04.2025
На это предложение слугискры дали согласие. Глаша некоторое время порхала над венчиками восхитительных цветов, шепчущих ей что-то волшебное и прекрасное, как в воспоминаниях из далёкого детства, а потом опустилась на траву. Пьянящие ароматы, окутывавшие луг, кружили голову и наполняли тело негой, сейчас, после росных ванн, она ощущала это особенно ярко.
Мир людей, в котором она жила до этого, казался сейчас нереальным, далёким, тёмным и грубым в сравнении с совершенством и сверкающим великолепием Фатума Дня и его обитателей, но Глаша не могла забыть его, потому что там, в этом грубом несовершенном и несправедливом мире стоял дом, где жили её родители, были друзья и Василий. Его образ, ярко вспыхнув в памяти, будто сломал волшебство цветущего луга, туманящее разум. Опомнившись, Глаша взмахнула крыльями и полетела прочь. Она помнила, что Круг Дня – тот самый, что выглядел в мире людей, как круг мухоморов, был в той стороне. Она видела, что слугискры летят за ней сонмом сверкающих огоньков, но не могут догнать. Видно, хорошие у неё крылья всё-таки, быстрые.
Круг сверкающих мухоморов был уже близко. Чтобы проникнуть в него Глаша некоторое время продиралась сквозь какую-то вязкую субстанцию, как сквозь шлюз, и наконец оказалась внутри. Сейчас по ощущениям она могла вырваться в любой известный феям мир с помощью этого круга перехода. Правда, как управлять им, было неизвестно, но в душе не угасала надежда на то, что раз она настоящая фея, у неё эти способности в крови. Глаша замерла на месте, пытаясь сосредоточиться и унять волнение.
Мысли в голове роились, как пчёлы. Может быть, рвануть обратно к людям, и чёрт с ним, с Цветком Мудрости? Василий, наверное, уже ждёт её в лесу. Вернуться и всё забыть? Но, что если с её женихом случилось то же, что и с ней? Конечно, принцем какого-нибудь Фатума Вася вряд ли был: слишком земная внешность и характер, но похитить его вполне могли, ведь такие весёлые и находчивые парни на дороге не валяются и везде пригодятся.
К тому же, феи скорее всего просто так не отвяжутся и будут преследовать свою вновь обретённую дочь, и неизвестно на что они способны. Вот если бы действительно как-то пробраться на Тайный луг и получить подсказки, а потом уже планировать дальнейшие действия. Обдумывая всё это, Глаша не сразу заметила, что пейзаж за пределами круга меняется о каждой её мысли. Мухоморы мигали, как проблесковые маяки, словно в лес съехалась куча карет скорой помощи и полиции. Маяки переливались всеми цветами радуги, а мир за ними то погружался в клокочущий мрак, то становился самым обычным, то заволакивался туманом, скрывающим контуры чего-то грандиозного. У Глаши оборвалось сердце, когда из тумана показался чей-то неясный силуэт, позвавший её голосом Васи:
– Сюда, прелестница!
Глаша бросилась за удаляющейся фигурой, поздно вспомнив, что её жених никогда не называл её прелестницей. Впрочем, для беспокойства не было причин, потому что там, куда привела её Васин голос, всё так же покачивались нежные венчики волшебных цветов мира фей. Василия, правда, нигде не было видно, наверное, ей просто показалось, что он звал её, но Глаша не теряла надежды. В любом случае, фее куда проще найти человека, чем человеку фею, ведь у фей есть крылья и какие-нибудь свои хитрые средства поиска и о них она непременно выспросит у красоток на балу или узнает ещё каким-нибудь способом. Глаша вспомнила, что ей нужно сплести венок, раз уж она собралась появиться на этом мероприятии.
Слугискры тоже куда-то запропастились, чему Глаша была очень рада, потому что надзор за ней в их исполнении уже порядком поднадоел. Она вплетала в венок цветок за цветком, не сразу заметив, что Рой и поляна, на которой он располагался, по-прежнему не появляются вдали, хотя Глаша довольно далеко продвинулась вперёд. Мысль о том, что она всё-таки совершила переход в какое-то неизвестное место, пришла только тогда, когда цветы под ногами начали движение. Было ощущение, будто она находится внутри огромного калейдоскопа, который вращает некто могущественный и вечный, с каждым вращением меняя узор, служивший окружавшим её пейзажем.
Цветы на лугу словно закручивались в спираль, вращавшуюся вокруг невидимой оси. Глаша взмахнула крыльями и поднялась ввысь, боясь быть затянутой внутрь этой сладко благоухающей воронки. Только поднявшись над лугом, она смогла полностью осознать происходящее. Все венчики внизу сложились в один огромный цветок – поражающий воображение своим фантасмагорическим великолепием и ужасающий мощью, исходящей от него. Его можно было бы сравнить с чёрной дырой, притягивающей к себе звёзды и другие космические тела, чтобы навсегда сделать их своей частью.
– Я тот, кого Фатум Дня называет Цветком Мудрости, а Фатум Ночи – Камнем Ясности. У меня есть все ответы на все вопросы! – неожиданно обратился к Глаше этот исполин. – Хочешь их получить?
– Что ты потребуешь взамен? – спросила Глаша.
Она, затаив дыхание, наблюдала за гипнотическим движением мелких цветов, перестраивающихся в разные узоры внутри беседовавшего с ней гиганта.
– Мне нужно то, чего почти не осталось у фей: свет твоей души. Совсем немного света! – был ответ.
