Сюжет игры был простой: Баба Яга пытается поймать себе на ужин кого-то из крестьян, а те убегают с криками «баба-ягошка, костяная ножка с печки упала, ножку сломала». Ну, в общем-то, всё как про меня, правда я не с печки упала, а... в некотором смысле с дуба ... то есть с груши рухнула. За разлапистыми елями вместо предполагаемой аптеки затаилась миленькая избушка. Два окошка были распахнуты настежь. Курьи ножки рыли землю, то одной, то другой лапой. Ветерок играл белоснежными вышитыми занавесками, а на подоконнике правого окна стояла пышная красная герань.
«Цветок на окне – явка провалена» – вспомнился мне условный сигнал, используемый разведчиками на конспиративных квартирах. Но я же не разведчик? Или как? Агент Ягуня... Да, ну! Ерунда! Поднявшись по деревянной лестнице, выдвинувшейся, словно трап самолёта, прямо мне под ноги, я смело шагнула внутрь, чуть не ударившись лбом о низкую притолоку двери.
Стоило только мне пересечь порог, как дверь за мной бесшумно захлопнулась, ставни тоже закрылись сами собой, а избушка мгновенно винтилась в землю, окопавшись по самое «не хочу». Сейчас на поверхности оставался только верх замшелой крыши, напоминавший издали небольшой холмик. Всё это я разглядела в импровизированный перископ, выдвинувшийся в самом неподходящем для этого месте (в смысле, подойти к груде валежника было трудновато).
– Как обстановка? – поинтересовалась Воронесса, так и не дождавшись от меня никаких комментариев.
– Критическая! – отозвалась я. – Сейчас всех буду критиковать: такая погода на улице, а мы зачем-то прячемся!
– Тихо! – сказал Бардадым. – Я что-то слышу!
Я прильнула к перископу, пытаясь понять, кто издаёт звуки, которые не могу услышать я, но замечательно воспринимает козёл, и замерла с открытым ртом от неожиданности. Невдалеке от перископа прямо на крышу приземлились две милых маленьких феечки с ладонь высотой. Я даже сначала приняла их за куколок, но откуда взяться куколкам среди высоченных сосен и бурелома?
– Какие хорошенькие! – невольно прошептала я, взглянув на них, и уже собиралась позвать очаровашек в дом, но Бардадым схватил зубами подол моей юбки, мешая моему порыву, и вовремя.
В перископ я увидела, как по крыше скачет незадачливый воробей, а затем обратила внимание на то, как преобразились феи. От прежних милашек не осталось и следа: клыки, злобные взгляды и лассо, которым они мигом заарканили молотящую крыльями добычу. Что было дальше, я бы предпочла не видеть! Пух, перья и косточки – вот, что осталось от воробья.
– Кто это?! – спросила я, подумав о том, что таких феек может быть целая стая.
Попадись таким на пути – навалятся всем скопом, заживо схомячат и не подавятся! А может, они не просто так тут отираются, а на Ягуню охотятся? Только зачем им это?
– Это не ме-е-е-е-естные, – озадаченно проблеял Бардадым, которому я была очень благодарна за то, что он избавил меня от свидания с этими странными существами.
Тем временем феи бродили по крыше, прислушиваясь и принюхиваясь, а потом попытались прорыть мох длинными когтями, дабы докопаться до сути, что могло рассекретить наше местоположение.
– Ишь ты! Под нас копают! В здешних краях таких отродясь не водилось! – заявила ворона. – Засланыя к нам, как пить дать! Не к добру они близ избушки рыть начали! Шугнуть, может, чем их отседа?
Прогонять фей не пришлось, они ушли сами, вернее, вспорхнули ввысь, то ли испугавшись кого-то могучего и неведомого, продиравшегося сквозь заросли и валежник, то ли намеренно призвав его сюда. Может, медведь? Я развернула перископ, но успела заметить только что-то зеленоватое, мускулистое и большое, как Халк или орк из комиксов, мелькнувшее вдалеке. А ещё это нечто знатно орудовало топором. В общем, час от часу не легче!
Вернуть хорошее настроение удалось с помощью блинов с красной икрой, сметаной и мёдом, в дополнение к которым шла чарка медовухи – обещанный обед. Готовилось это всё в печи, работавшей, как мне показалось, на манер мультиварки.
– Зеркало-то есть в доме? – спросила я, решившись, наконец, обозреть масштабы настигшей меня проблемы.
Этот вопрос вызвал радостный возглас Воронессы и неподдельный энтузиазм Бардадыма.
– Она вспомнила! – твердила ворона, а козёл неожиданно приволок мне большое круглое металлическое блюдо, ковшик с чистейшей водой и яблоко.
– Я же зеркало просила! – в недоумении проворчала я.
Впрочем, может, у них тут зеркала ещё не изобрели? Это ж глушь, родина Бабы Яги – экологически чистое место, не тронутое наукой! Или мои подручные опасались за остатки моего рассудка, который мог не выдержать вид отражения в настоящем зеркале? Ладно, буду в воду глядеть. Авось, что и увижу! Я решительно взяла ковш и налила воду в блюдце. В это время избушка выбралась из-под земли, словно гигантский гриб после дождя, и мои подручные оставили меня одну, решив патрулировать окрестности. Бардадым пасся поблизости, помахивая хвостом: я видела его из окна, а Воронесса, наверное, воспарила над лесом, решив выследить хищных фей. Одиночеству я была рада, потому что надо было многое обдумать и осознать.
Вода в блюде дрожала, коверкая неясное отражение, а я взяла яблоко, соображая, как применить этот фрукт и, ничего не придумав, решила подкрепиться, вонзив зубы в алый спелый яблочный бок. То, что я сделала это зря, стало ясно через несколько секунд, когда зубы намертво застряли в чём-то несъедобном и достаточно твёрдом. Ни туда, ни сюда! Из пластилина оно что ли, или, может из папье-маше?! Проклятая бутафория! Я принялась судорожно дёргать яблоко и, когда оно поддалось, обнаружила, что в нём остался правый клык. Облом, причём во всех смыслах этого выражения!
Вздрогнув от вида железного зуба, я случайно выронила яблоко, частично расплескав содержимое блюдца. Пришлось искать подходящую тряпку, чтобы протереть стол. Вернувшись уже с этим полезным орудием труда, я вдруг заметила, что яблоко скользит по кругу, с каждым движением заставляя поверхность воды будто отвердевать и светиться. Вот так чудеса!
Я уселась за стол, заворожено наблюдая за процессом и, наконец, увидев отражение. Из блюдца на меня взирала моложавая, даже эффектная, но абсолютно седая дама в цветастом платке, лихо повязанном в стиле а-ля Солоха, так что узел на темени напоминал торчавшие в разные стороны заячьи уши. Нос у дамы был немного длинноват и изогнут, вероятно, она норовила его совать не в свои дела, уши чуть оттопырены, видно, и чужие разговоры любила подслушать, а карие глаза и вовсе смотрели как-то мрачновато с хитрым таким насмешливым прищуром, обозначив кокетливые морщинки, какие в народе зовутся гусиными лапками. Чувствовалось, что прошлое у этой дамы было бурное и очень насыщенное, в том числе и вниманием противоположного пола.
«Одно слово – Ягуня!» – подумала я, и выражение глаз отражения сменилось на задорное, почти детское – моё. И тут мой взгляд упал на зону декольте, сказать по правде, оно у Бабы Яги было на зависть многим кикиморам шикарное, не то что у меня, но не это так привлекло моё внимание. На шее у этой стервозной красавицы преклонных лет висело в точности такое же украшение, как и у меня: серебряная цепочка с подвеской в виде ключа, сделанного под старину. Надо же, какое совпадение!
– Слухай сюды, Аграфена! – неожиданно донеслось из блюдца.
Я замерла на месте, потому что всё это было сказано моим голосом. Моим настоящим! Как же странно и страшно было слышать его сейчас извне!
– Времени мало, скоро связи не будет, ибо миры у нас в противофазе идут, так что навостри ухи и не перебивай! – продолжал мой голос, а потом и отражение седовласой дамы сменилось на моё собственное.
«Всё на месте!» – с облегчением подумала я, разглядывая немного вздёрнутый носик слегка округлое, как у подростка лицо. И когда только я повзрослею, обрету, так сказать, светский лоск и степенность? Наверное, никогда. Глаза (кстати, тоже карие) уже приобрели типично бабоёговский прищур, так что теперь вид у меня настоящей был слегка стервозный. Судя по интерьеру сзади, я обреталась в какой-то забегаловке и намеревалась съесть невероятное количество шашлыка в очень подозрительной компании неформалов.
– Я тут колданула малость, да перестаралась чуток, и теперь ты в моём теле, а я в твоём! – продолжало отражение, подтвердив мои худшие опасения. – Но ты не тушуйся, это на время. Так надо было для дела, а дело то государское, спешное и тёмное. Ты вот что, голубка сизокрылая, из избушки без особой надобности не выходи: так и тебе, и мне спокойней будет. И вообще, беспорядки там не хулигань, никуда не суйся, отдыхай, будто ты на курорте, а я тут всё обстряпаю и мигом вернусь, а, значит, и ты вернёшься. Поняла?
– И как долго вы будете стряпать?! – мрачно поинтересовалась я. – У меня запись на маникюр на пятницу и ...
Я чуть было не ляпнула про парня в реанимации, но вовремя остановилась.
– Знаю, лебедь белай, всё знаю! – хитро подмигнуло отражение. – Обязательства все выполню и горю твоему помогу. Ты только ... это... меня береги, на ночь, смотри, много не ешь!
– Конечно! – согласилась я. – В вашем возрасте...
Я спохватилась и замолчала, не желая обидеть Бабу Ягу.
– Возраст-то тут ни при чём, – терпеливо пояснила та, ничуть не обидевшись. – А вот ступа не подымет, ежели сильно разъешься. Ясно?
Я кивнула, а Ягуня продолжила с тем же снисходительным участием:
– Ключик спрячь подале: целее будет, и гляди, зубы все не растеряй до моего прихода! Пригодятся ишшо!
Тут послышался стервозный смешок, заставивший меня виновато потупить взор: с зубом, правда, нехорошо получилось.
– А можно вопрос? – осторожно поинтересовалась я.
– За спрос не бьют в нос, хотя порой и надо бы! – засмеялась Ягуня. – Чего там? Вопорошай, коль охота!
– Я что, в сказку попала? – высказала я свои предположения.
– Ага! В сказку! Чем дальше, тем страшнея! Быль это, Аграфена! Настоящая суровая быль! – ядовито хихикнув, отозвалась Ягуня, заставив меня слегка вздрогнуть, а потом добавила немного смягчившись: – Сказка – это то, что с тобой до этого было, красота моя неописанная!
– Как так?! – удивилась я.
– Сама обмозгуешь, времени нет об этом лясы точить! – отрезала Ягуня. – Ты вот что, Аграфена: случиться тут всякое может, и ежели вдруг, правда, что страшное начнётся, попроси у Воронессы тайник...
В это мгновение связь прервалась, и вода в блюдце снова стала плескаться и рябить, то ли от помех между мирами, то ли от моих слёз, которые всё-таки предательски покатились из глаз. А что если она не вернётся?! Мало того, что я в этом теле старая, так ещё и беззубая теперь! Колданула малость! И что за дело такое, что меня из собственного тела сюда вынесло?! Одно только вселяло надежду: Воронесса сказала, что меня, то есть Ягу, «клинило» не раз, а потом она опять всё вспоминала, может быть, такие переселения практиковались и раньше, но всякий раз эта старая ведьма возвращалась. Значит, не всё потеряно? Будем надеяться! И что она там про сказку говорила? Хм…
Мои мысли спугнула Воронесса, ворвавшаяся в открытое окно, как метеор в атмосферу земли.
– Ой, не могу! Держите меня семеро! Столько новостей в клюве, боюсь, не донесу! – объявила она, виясь кругами надо мной.
– Ну, давай, выкладывай! – я была рада её появлению.
Новости, так новости. Пожалуй, не вредно разобраться в том, куда я попала, и что тут творится – сказка, или действительно быль суровая, и потом, лучшая психологическая разгрузка – отвлечься на что-то интересное и необычное.
– Свежие запендяйские новости! – продолжала Воронесса, словно была продавцом газет и зазывала покупателей.
– Какие-какие новости? – уточнила я, решив, что не расслышала второе слово в её фразе.
– Запендяйские же! – сказала Воронесса. – Княжество у нас именуется Запендя, значит, и новости запендяйские. У сорок узнала, а те – прямо из первых уст!
Запендя? Буквы этого странного названия быстро преставились у меня в мозгу в слово «западня». Получается, что я попала в Западню? Что ж, очень на меня похоже! Потом, когда вернусь, будет, что подругам рассказать. Спросят: где была? А я им так, приосанившись: где, где?! В Запенде! А вдруг вернуться не удастся? Эта мысль опять завладела моим сознанием. В любом случае не вредно узнать, что происходит вокруг!
– И что нового в Запенде? – собравшись с духом, спросила я.
– Горю нашу, красавицу, замуж задумали выдать! – выпалила ворона.
– Кого?! – поразилась я.
– Княжну Гориславу! – пояснила Воронесса. – Её домашние Горей зовут.
«Вот у кого имя позаковыристей моего будет! Не удивлюсь, если с ней домашним одно горе!» – подумала я, а вслух спросила:
– И что?
– Князь наш, Володарь Светлый, решил владения свои расширить, с соседними странами породнившись, и сейчас думает за кого выгоднее дочь выдать: уже трое басурман сватов прислали! – сообщила Воронесса. – А Горя и слышать о них не хочет!
– Почему? – удивилась я.
– Да хто ж их, дочерей княжеских, разберёт? Избалована, сладу нет: без матери росла! – раскаркалась ворона, а потом добавила: – А ещё говорят: чёрный маг какой-то за границей объявился, сильно могущественный, жестокий и умна-а-й, аж страсть! Много стран покорил и под своё начало поставил, дышать без его ведома теперь боятся. Кадваладур Хитрый его кличут! Говорят, и нам свой ультиматум присылал на гербовой бумаге всё чин чинарём, а князь осерчал и тот ультиматум в печи и пожог, вот и вся недолга.
– Значит не сильно умный этот маг, раз действует так топорно! – лениво усомнилась я. – Тут хитростью надо брать, психологией, а не ультиматумы рассылать куда попало!
– Полечу, ещё послушаю! – не стала со мной спорить Воронесса и выпорхнула в окно.
Я пожала плечами и села у стола. Запендяйские новости немного развеяли тучи плохого настроения и тревоги. Стало интересно, как выглядит Горислава, и что за женихи такие, раз она о них и слышать не желает, да и на Кадваладура тоже поглядеть охота: никогда же чёрного мага видеть не приходилось. Он представлялся мне мрачным и старым мужчиной, сухощавого телосложения. Воображение рисовало морщинистое, острое суровое лицо, обрамлённое длинными чёрными волосами, тронутыми седыми прядями, и повязку на один глаз.
Постепенно даже эти мысли растворились от ощущения той лесной благодати, какая бывает в летнюю теплынь среди первозданного не тронутого цивилизацией леса. Нет! Я всё-таки в сказке! Из осени в лето попала, из городской сутолоки и суматохи – в тишину и великолепие древнего леса! За окном находилась восхитительная залитая солнцем поляна, которую устилал ковёр из земляничных листьев. Сосны будто специально расступились, чтобы пропустить сюда тёплые золотые лучи. Для земляники не сезон, но ведь в сказке всё возможно?
Мне так захотелось ощутить вкус спелых ягод на губах, что я, захватив с собой увесистую деревянную кружку (треснешь такой по лбу противника, и он в нокауте), вышла из избушки и принялась собирать алые капли счастья, прятавшиеся за зеленью листвы. Не смотря на предупреждение Ягуни и присутствие странных обитателей в лесу, мне было не страшно, ведь я знала, что Бардадым, мой бравый кудлатый телохранитель, пасётся поблизости.
«Цветок на окне – явка провалена» – вспомнился мне условный сигнал, используемый разведчиками на конспиративных квартирах. Но я же не разведчик? Или как? Агент Ягуня... Да, ну! Ерунда! Поднявшись по деревянной лестнице, выдвинувшейся, словно трап самолёта, прямо мне под ноги, я смело шагнула внутрь, чуть не ударившись лбом о низкую притолоку двери.
Стоило только мне пересечь порог, как дверь за мной бесшумно захлопнулась, ставни тоже закрылись сами собой, а избушка мгновенно винтилась в землю, окопавшись по самое «не хочу». Сейчас на поверхности оставался только верх замшелой крыши, напоминавший издали небольшой холмик. Всё это я разглядела в импровизированный перископ, выдвинувшийся в самом неподходящем для этого месте (в смысле, подойти к груде валежника было трудновато).
– Как обстановка? – поинтересовалась Воронесса, так и не дождавшись от меня никаких комментариев.
– Критическая! – отозвалась я. – Сейчас всех буду критиковать: такая погода на улице, а мы зачем-то прячемся!
– Тихо! – сказал Бардадым. – Я что-то слышу!
Я прильнула к перископу, пытаясь понять, кто издаёт звуки, которые не могу услышать я, но замечательно воспринимает козёл, и замерла с открытым ртом от неожиданности. Невдалеке от перископа прямо на крышу приземлились две милых маленьких феечки с ладонь высотой. Я даже сначала приняла их за куколок, но откуда взяться куколкам среди высоченных сосен и бурелома?
– Какие хорошенькие! – невольно прошептала я, взглянув на них, и уже собиралась позвать очаровашек в дом, но Бардадым схватил зубами подол моей юбки, мешая моему порыву, и вовремя.
В перископ я увидела, как по крыше скачет незадачливый воробей, а затем обратила внимание на то, как преобразились феи. От прежних милашек не осталось и следа: клыки, злобные взгляды и лассо, которым они мигом заарканили молотящую крыльями добычу. Что было дальше, я бы предпочла не видеть! Пух, перья и косточки – вот, что осталось от воробья.
– Кто это?! – спросила я, подумав о том, что таких феек может быть целая стая.
Попадись таким на пути – навалятся всем скопом, заживо схомячат и не подавятся! А может, они не просто так тут отираются, а на Ягуню охотятся? Только зачем им это?
– Это не ме-е-е-е-естные, – озадаченно проблеял Бардадым, которому я была очень благодарна за то, что он избавил меня от свидания с этими странными существами.
Тем временем феи бродили по крыше, прислушиваясь и принюхиваясь, а потом попытались прорыть мох длинными когтями, дабы докопаться до сути, что могло рассекретить наше местоположение.
– Ишь ты! Под нас копают! В здешних краях таких отродясь не водилось! – заявила ворона. – Засланыя к нам, как пить дать! Не к добру они близ избушки рыть начали! Шугнуть, может, чем их отседа?
Прогонять фей не пришлось, они ушли сами, вернее, вспорхнули ввысь, то ли испугавшись кого-то могучего и неведомого, продиравшегося сквозь заросли и валежник, то ли намеренно призвав его сюда. Может, медведь? Я развернула перископ, но успела заметить только что-то зеленоватое, мускулистое и большое, как Халк или орк из комиксов, мелькнувшее вдалеке. А ещё это нечто знатно орудовало топором. В общем, час от часу не легче!
Вернуть хорошее настроение удалось с помощью блинов с красной икрой, сметаной и мёдом, в дополнение к которым шла чарка медовухи – обещанный обед. Готовилось это всё в печи, работавшей, как мне показалось, на манер мультиварки.
– Зеркало-то есть в доме? – спросила я, решившись, наконец, обозреть масштабы настигшей меня проблемы.
Этот вопрос вызвал радостный возглас Воронессы и неподдельный энтузиазм Бардадыма.
– Она вспомнила! – твердила ворона, а козёл неожиданно приволок мне большое круглое металлическое блюдо, ковшик с чистейшей водой и яблоко.
– Я же зеркало просила! – в недоумении проворчала я.
Впрочем, может, у них тут зеркала ещё не изобрели? Это ж глушь, родина Бабы Яги – экологически чистое место, не тронутое наукой! Или мои подручные опасались за остатки моего рассудка, который мог не выдержать вид отражения в настоящем зеркале? Ладно, буду в воду глядеть. Авось, что и увижу! Я решительно взяла ковш и налила воду в блюдце. В это время избушка выбралась из-под земли, словно гигантский гриб после дождя, и мои подручные оставили меня одну, решив патрулировать окрестности. Бардадым пасся поблизости, помахивая хвостом: я видела его из окна, а Воронесса, наверное, воспарила над лесом, решив выследить хищных фей. Одиночеству я была рада, потому что надо было многое обдумать и осознать.
Вода в блюде дрожала, коверкая неясное отражение, а я взяла яблоко, соображая, как применить этот фрукт и, ничего не придумав, решила подкрепиться, вонзив зубы в алый спелый яблочный бок. То, что я сделала это зря, стало ясно через несколько секунд, когда зубы намертво застряли в чём-то несъедобном и достаточно твёрдом. Ни туда, ни сюда! Из пластилина оно что ли, или, может из папье-маше?! Проклятая бутафория! Я принялась судорожно дёргать яблоко и, когда оно поддалось, обнаружила, что в нём остался правый клык. Облом, причём во всех смыслах этого выражения!
Вздрогнув от вида железного зуба, я случайно выронила яблоко, частично расплескав содержимое блюдца. Пришлось искать подходящую тряпку, чтобы протереть стол. Вернувшись уже с этим полезным орудием труда, я вдруг заметила, что яблоко скользит по кругу, с каждым движением заставляя поверхность воды будто отвердевать и светиться. Вот так чудеса!
Я уселась за стол, заворожено наблюдая за процессом и, наконец, увидев отражение. Из блюдца на меня взирала моложавая, даже эффектная, но абсолютно седая дама в цветастом платке, лихо повязанном в стиле а-ля Солоха, так что узел на темени напоминал торчавшие в разные стороны заячьи уши. Нос у дамы был немного длинноват и изогнут, вероятно, она норовила его совать не в свои дела, уши чуть оттопырены, видно, и чужие разговоры любила подслушать, а карие глаза и вовсе смотрели как-то мрачновато с хитрым таким насмешливым прищуром, обозначив кокетливые морщинки, какие в народе зовутся гусиными лапками. Чувствовалось, что прошлое у этой дамы было бурное и очень насыщенное, в том числе и вниманием противоположного пола.
«Одно слово – Ягуня!» – подумала я, и выражение глаз отражения сменилось на задорное, почти детское – моё. И тут мой взгляд упал на зону декольте, сказать по правде, оно у Бабы Яги было на зависть многим кикиморам шикарное, не то что у меня, но не это так привлекло моё внимание. На шее у этой стервозной красавицы преклонных лет висело в точности такое же украшение, как и у меня: серебряная цепочка с подвеской в виде ключа, сделанного под старину. Надо же, какое совпадение!
– Слухай сюды, Аграфена! – неожиданно донеслось из блюдца.
Я замерла на месте, потому что всё это было сказано моим голосом. Моим настоящим! Как же странно и страшно было слышать его сейчас извне!
– Времени мало, скоро связи не будет, ибо миры у нас в противофазе идут, так что навостри ухи и не перебивай! – продолжал мой голос, а потом и отражение седовласой дамы сменилось на моё собственное.
«Всё на месте!» – с облегчением подумала я, разглядывая немного вздёрнутый носик слегка округлое, как у подростка лицо. И когда только я повзрослею, обрету, так сказать, светский лоск и степенность? Наверное, никогда. Глаза (кстати, тоже карие) уже приобрели типично бабоёговский прищур, так что теперь вид у меня настоящей был слегка стервозный. Судя по интерьеру сзади, я обреталась в какой-то забегаловке и намеревалась съесть невероятное количество шашлыка в очень подозрительной компании неформалов.
– Я тут колданула малость, да перестаралась чуток, и теперь ты в моём теле, а я в твоём! – продолжало отражение, подтвердив мои худшие опасения. – Но ты не тушуйся, это на время. Так надо было для дела, а дело то государское, спешное и тёмное. Ты вот что, голубка сизокрылая, из избушки без особой надобности не выходи: так и тебе, и мне спокойней будет. И вообще, беспорядки там не хулигань, никуда не суйся, отдыхай, будто ты на курорте, а я тут всё обстряпаю и мигом вернусь, а, значит, и ты вернёшься. Поняла?
– И как долго вы будете стряпать?! – мрачно поинтересовалась я. – У меня запись на маникюр на пятницу и ...
Я чуть было не ляпнула про парня в реанимации, но вовремя остановилась.
– Знаю, лебедь белай, всё знаю! – хитро подмигнуло отражение. – Обязательства все выполню и горю твоему помогу. Ты только ... это... меня береги, на ночь, смотри, много не ешь!
– Конечно! – согласилась я. – В вашем возрасте...
Я спохватилась и замолчала, не желая обидеть Бабу Ягу.
– Возраст-то тут ни при чём, – терпеливо пояснила та, ничуть не обидевшись. – А вот ступа не подымет, ежели сильно разъешься. Ясно?
Я кивнула, а Ягуня продолжила с тем же снисходительным участием:
– Ключик спрячь подале: целее будет, и гляди, зубы все не растеряй до моего прихода! Пригодятся ишшо!
Тут послышался стервозный смешок, заставивший меня виновато потупить взор: с зубом, правда, нехорошо получилось.
– А можно вопрос? – осторожно поинтересовалась я.
– За спрос не бьют в нос, хотя порой и надо бы! – засмеялась Ягуня. – Чего там? Вопорошай, коль охота!
– Я что, в сказку попала? – высказала я свои предположения.
– Ага! В сказку! Чем дальше, тем страшнея! Быль это, Аграфена! Настоящая суровая быль! – ядовито хихикнув, отозвалась Ягуня, заставив меня слегка вздрогнуть, а потом добавила немного смягчившись: – Сказка – это то, что с тобой до этого было, красота моя неописанная!
– Как так?! – удивилась я.
– Сама обмозгуешь, времени нет об этом лясы точить! – отрезала Ягуня. – Ты вот что, Аграфена: случиться тут всякое может, и ежели вдруг, правда, что страшное начнётся, попроси у Воронессы тайник...
В это мгновение связь прервалась, и вода в блюдце снова стала плескаться и рябить, то ли от помех между мирами, то ли от моих слёз, которые всё-таки предательски покатились из глаз. А что если она не вернётся?! Мало того, что я в этом теле старая, так ещё и беззубая теперь! Колданула малость! И что за дело такое, что меня из собственного тела сюда вынесло?! Одно только вселяло надежду: Воронесса сказала, что меня, то есть Ягу, «клинило» не раз, а потом она опять всё вспоминала, может быть, такие переселения практиковались и раньше, но всякий раз эта старая ведьма возвращалась. Значит, не всё потеряно? Будем надеяться! И что она там про сказку говорила? Хм…
Мои мысли спугнула Воронесса, ворвавшаяся в открытое окно, как метеор в атмосферу земли.
– Ой, не могу! Держите меня семеро! Столько новостей в клюве, боюсь, не донесу! – объявила она, виясь кругами надо мной.
– Ну, давай, выкладывай! – я была рада её появлению.
Новости, так новости. Пожалуй, не вредно разобраться в том, куда я попала, и что тут творится – сказка, или действительно быль суровая, и потом, лучшая психологическая разгрузка – отвлечься на что-то интересное и необычное.
– Свежие запендяйские новости! – продолжала Воронесса, словно была продавцом газет и зазывала покупателей.
– Какие-какие новости? – уточнила я, решив, что не расслышала второе слово в её фразе.
– Запендяйские же! – сказала Воронесса. – Княжество у нас именуется Запендя, значит, и новости запендяйские. У сорок узнала, а те – прямо из первых уст!
Запендя? Буквы этого странного названия быстро преставились у меня в мозгу в слово «западня». Получается, что я попала в Западню? Что ж, очень на меня похоже! Потом, когда вернусь, будет, что подругам рассказать. Спросят: где была? А я им так, приосанившись: где, где?! В Запенде! А вдруг вернуться не удастся? Эта мысль опять завладела моим сознанием. В любом случае не вредно узнать, что происходит вокруг!
– И что нового в Запенде? – собравшись с духом, спросила я.
– Горю нашу, красавицу, замуж задумали выдать! – выпалила ворона.
– Кого?! – поразилась я.
– Княжну Гориславу! – пояснила Воронесса. – Её домашние Горей зовут.
«Вот у кого имя позаковыристей моего будет! Не удивлюсь, если с ней домашним одно горе!» – подумала я, а вслух спросила:
– И что?
– Князь наш, Володарь Светлый, решил владения свои расширить, с соседними странами породнившись, и сейчас думает за кого выгоднее дочь выдать: уже трое басурман сватов прислали! – сообщила Воронесса. – А Горя и слышать о них не хочет!
– Почему? – удивилась я.
– Да хто ж их, дочерей княжеских, разберёт? Избалована, сладу нет: без матери росла! – раскаркалась ворона, а потом добавила: – А ещё говорят: чёрный маг какой-то за границей объявился, сильно могущественный, жестокий и умна-а-й, аж страсть! Много стран покорил и под своё начало поставил, дышать без его ведома теперь боятся. Кадваладур Хитрый его кличут! Говорят, и нам свой ультиматум присылал на гербовой бумаге всё чин чинарём, а князь осерчал и тот ультиматум в печи и пожог, вот и вся недолга.
– Значит не сильно умный этот маг, раз действует так топорно! – лениво усомнилась я. – Тут хитростью надо брать, психологией, а не ультиматумы рассылать куда попало!
– Полечу, ещё послушаю! – не стала со мной спорить Воронесса и выпорхнула в окно.
Я пожала плечами и села у стола. Запендяйские новости немного развеяли тучи плохого настроения и тревоги. Стало интересно, как выглядит Горислава, и что за женихи такие, раз она о них и слышать не желает, да и на Кадваладура тоже поглядеть охота: никогда же чёрного мага видеть не приходилось. Он представлялся мне мрачным и старым мужчиной, сухощавого телосложения. Воображение рисовало морщинистое, острое суровое лицо, обрамлённое длинными чёрными волосами, тронутыми седыми прядями, и повязку на один глаз.
Постепенно даже эти мысли растворились от ощущения той лесной благодати, какая бывает в летнюю теплынь среди первозданного не тронутого цивилизацией леса. Нет! Я всё-таки в сказке! Из осени в лето попала, из городской сутолоки и суматохи – в тишину и великолепие древнего леса! За окном находилась восхитительная залитая солнцем поляна, которую устилал ковёр из земляничных листьев. Сосны будто специально расступились, чтобы пропустить сюда тёплые золотые лучи. Для земляники не сезон, но ведь в сказке всё возможно?
Мне так захотелось ощутить вкус спелых ягод на губах, что я, захватив с собой увесистую деревянную кружку (треснешь такой по лбу противника, и он в нокауте), вышла из избушки и принялась собирать алые капли счастья, прятавшиеся за зеленью листвы. Не смотря на предупреждение Ягуни и присутствие странных обитателей в лесу, мне было не страшно, ведь я знала, что Бардадым, мой бравый кудлатый телохранитель, пасётся поблизости.
