ГЛАВА 1
Скорбное лицо матушки, утирающей свои слезы, духота в зале от оплывших свечей и деревянный ящик где лежала тётя Валетта. Таким мне заполнился тот день. Мрачно, печально и кроме мамы я никого не знала. Утренняя радость от того, что могу увидеть хоть что-то за территорией поместья стала угасать. Увидела я мало, в основном белые цветы, которые и так последние несколько дней заполонили всё поместье и за его пределами их не меньше. Мама называла их проклятыми.
Я уже знала, что такое смерть. Как-то в саду, с детьми прислуги нашли воробья. Птица словно одеревенела, совсем не двигалась и по ней ползали муравьи. Поэтому старшие дети сказали, что воробей мертв и его надо похоронить. Но те похороны были интересными: мы закопали птицу, искали для надгробия красивый камень, плели венки и пели песни. А сейчас все совсем не так. Все присутствующие мрачные, одеты во всё черное. Только цветов здесь в разы больше.
Я попросила у мамы разрешение, посмотреть на тётю и после ее согласия вскарабкалась на табурет, без него бы мне не удалось ничего рассмотреть. Для меня это был первый раз, когда я увидела мамину сестру, но мама говорит, что я ее просто не помню, так как была маленькой. Они очень похожи, только тетушка со светлыми, будто мед волосами, а мама, как и я, с тёмно-каштановыми.
Муравьи по тёте не ползали, да и она казалась будто просто спит, волосы уложены волнами вдоль лица, красиво рассыпаны по плечам. Белая, плотная ткань сорочки, пена кружев, а белые лилии укрывали ее словно одеялом. Я потянулась к её руке, чтобы проверить: будет ли она жесткой и холодной.
Прикосновение…
Под своими пальцами я ничего не успела почувствовать, перед глазами стало темно, уши заложило, а тело как будто проваливалось в густое, тягучее болото. Не закричать! Нет ни голоса, ни слуха, словно я уже глубоко на дне этого «болота». Непонимание и паника! Что? Что происходит?! Через какое-то время присоединилась и сдавливающая тело боль, стало холодно, перед глазами яркий свет, но всё равно ничего не видно…
Перенесённый ужас, страх и боль не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило дальше. Меня лишили собственной воли, мое тело меня не слушало, оно двигалось вопреки моим желаниям. Не знаю в какой момент в голову пришла мысль, что тело не моё...
Её звали Валетта, за чьей жизнью мне пришлось наблюдать, но не участвовать. Я слышала её мысли, мечты, знала тайны, но повлиять ни на что не могла. Как бы я не кричала, меня не слышали. Да я сама себя не слышала… Но стала понимать, что я в теле тёти.
Как быстро я смирилась – не помню. Но в какой-то момент я стала спокойней, даже с каким-то любопытством за всем наблюдать. Выбора всё равно не было. Иногда появлялось раздражение, так-как я никогда не могла остаться наедине с собой. Каждый день, час, минуту я слышала её… ощущала ее боль, удовольствие, усталость, грусть, вкус пищи, обиду, видела её сны… Все, что может дать жизнь, хорошее или плохое – не важно, но все это чужое, а я лишь зритель, видящий от первого лица. Так проходили дни, месяцы, годы, мы вместе учились, заводили друзей… Она заводила и училась, а я единственная кто знал о своём существовании.
Так прошло семнадцать лет.
Мы сидели на семейном ужине, в столовой за массивным столом, с резными ножками, его укрывала белая скатерть с серебристой бахромой. Александра прикрывала пятнышко от ягодного компота на скатерти, красноватая капля впиталась в ткань, после чего была прикрыта салфеткой. Во главе сидел отец, а матушка по правую руку, я рядом, Александра напротив меня. Шла неспешная беседа, обсуждалось отправление Валетты на учебу в соседнюю империю Имир. Отец хочет дать дочерям магическое образование, так как у обоих есть дар, да и он в свое время там учился. Что же касается нашего консервативного королевства Герисфольд, независимого от империи, окруженного горами с породой минералов, которые сводят любую магию на наших землях к минимуму. К нам не стремятся маги, наша религия порицает магию, но допускает жизненно важный минимум. Все же бытовая магия полезная вещ, от которой даже жрецы не в силах отказаться. Наша монархия правит этими землями уже на протяжении пятисот лет, одна и та же династия, железной рукой. Как-то один из вражеских генералов сравнил наше королевство с вонючим клопом, забравшемся в ухо, не в контексте паразита, а в живучести и не досягаемости. Пусть мы не в силах завоевывать, но и нас завоевать не получится. Всё благодаря горам и сложности магии на наших землях. Мы сохраняем самобытность, традиции, но иногда кажется, что не развиваемся. Королевская семья держит свой народ за горло, а храм лезет в карман. Так говорит отец. Мне начинает казаться, что он в оппозиции.
Александра – моя мать, о которой я привыкла думать, как о систре. К заграничному образованию холодна. Не видела в этом смысла, ведь земли Герисфольда не дают волю в магии, а те крупицы, что позволительны – она и так умеет: почистить платье, поправить прическу. Она могла и пятно со скатерти убрать, но салфеткой прикрыть легче, а магия утомительна. Девушка часто посещала детские балы, а сейчас мечтает дебютировать, ведь ей уже шестнадцать в конце лета. И в отличии от семнадцатилетней Валетты, которая в дебютантки не рвётся, а ведь ей зимой уже восемнадцать, Александра натура романтичная. Все романы о любви, в красивой обложке скупались девицей в миг и с наслаждением читались бы, без перерыва, от первой строчки и до последней. Однако были обязанности, на которые приходилось прерываться и откладывать книгу. Одухотворенная от прочтения романа, мечтающая о такой же светлой любви. Александра хотела встретить своего героя и хоть чуть-чуть испытать на себе описанный в книгах трепет сердца перед поцелуем, радости прогулки с кавалером по тенистому саду и взрыва чувств от прочтения любовных писем адресованных ей от статных юношей. К слову, последнее у неё было, с её слов. С сестрой она делилась не всем, но отношения были доверительные, поэтому Валетта и знала, что с недавних пор Александре пишет молодой человек, но писем сестрица не показывала и о содержании молчала. Мене кажется, что кавалер сыграл не последнюю роль в нежелании девушки покидать Герисфольд.
Валетта тоже не питала большого желания к изучению магии, но уехать за границу, посмотреть другой уклад и чужие традиции ей очень хотелось, поэтому она не противилась воле отца и уже в конце лета покинет королевство. Она предвкушала путешествие и относительно самостоятельную жизнь. Что же касается меня… Тоже, очень интересно, поэтому я разделяла желание своей тети.
Год за годом проходил, Валетте уже двадцать и в ее сердце расцветает любовь. Красивый парень, на год младше, но по манере речи, галантности и не скажешь. Он казался старше не только Валетте, но и мне. А мне, как бы, двадцать шесть уже, если посчитать мой возраст до попадания в тело тёти и прожитые уже вместе с ней. Наш земляк, будущий герцог Мортер, но сейчас просто Ивальт. Высокий, кареглазый парнишка, с черными волосами, убранными в низкий хвост, покорил наше сердце и не только наше. Он был отдушиной, отвлекал тетю от беспокойства по поводу писем от Александры, в которых было известие, что она вышла замуж и похоже уже будучи беременной. Потом трагедия с родителями, карету нашли разбитой в овраге, тела растащили звери. Вот так вот четы Севарт не стало, а графство перешло младшему брату отца. Так я и узнала причину, почему у меня не было ни дедушки, ни бабушки со стороны матери. Эти события произошли не в один год, перед смертью родителей Валетта успела побывать дома, познакомиться с двухлетней племянницей, мной… Получить наставление отца не приезжать больше в Герисфольд, верней это был больше приказ. Эти события прошли в течении четырех лет и Ивальт всегда был рядом, поддерживал, утешал.
Когда моей тете было уже двадцать пять, Ивальт сделал ей предложение…
***
Не могу выбрать, что страшнее, умирать или прожить чужую жизнь, не в силах на неё повлиять? Ведь я до последнего надеялась, что подобное существование не зря, что это что-то значит. Но спасти Валетту мне не удалось. Когда жизнь покинула тётю, а я отчаянно пыталась вырваться, что-то сделать, но было все четно. Перед глазами темнота, звуки стихли и боль стала уходить…
***
Из пустоты вывел голос Александры. Поначалу он был едва различим, тихий, нашёптывающий. Но потом я стала различать слова утешения, сетование на излишнюю впечатлительность маленького недоразумения. Где-то отдалённо слышалось стрекотание сверчков, а в воздухе витал запах чадящей свечи. Я не произвольно чихнула, открыв при этом глаза.
Полумрак смутно знакомой комнаты, но узнать не получалось, от чего по телу пробежались мурашки.
- Где мы? – хрипло спросила я.
Голос звучал детским, вялым и не совсем знакомым. Но исходил он определённо из моего рта. Но главное не это, а то, что за долгие годы он прозвучал по моей воле!
- Дома, - ответила Александра со вздохом. – Ты меня так напугала, свалилась с табурета без чувств, едва успела тебя поймать.
Из-за меня матушка не смогла проводить тётю в последний путь, мы покинули похороны до погребения. Пришлось вернуться в поместье и вызвать для меня врача, который только и смог успокоить Александру. Мне диагностировали обморок, на фоне испуга и выписали успокаивающие травки пропить в течении недели. Такие выводы сделала я, вычленив информацию из беспокойной речи матушки.
- Аида, тебе оставить на ночь свечу? – поднимаясь с края кровати спросила мама.
Я постаралась улыбнуться ей и кивнула.
Как же давно я не слышала собственного имени, забытого, кажется уже чужого. Помнится, так звали девушку из одного читаемого сестрой… мамой романа. Она была не главным персонажем, но Александре очень понравилось имя. Я читала этот роман… верней тетя читала. Приятная сказка где добро победило зло, а над могилкой бедной Аиды в конце главные герои поплакали.
Мама покинула мою комнату, тихо закрыв за собою дверь, оставляя меня одну.
Сев в кровати, я окинула помещение взглядом: зажжённая свеча, оставленная на прикроватной тумбочке, разгоняла темноту. Возле дальней стены темнел огромный шкаф, еще в комнате различался сундук, предположительно с игрушками, и маленький столик с детским стульчиком. Кровать стояла возле большого окна, за которым доносилось стрекотание насекомых. Занавески слегка трепетали от лёгкого ветерка, не спасающего от летней жары.
Управлять собственным телом было непросто, между ним и сознанием был дисбаланс, слишком резко откликались конечности при попытке встать с постели. Очень неуклюжие шаги, словно меня кто-то дёргал за верёвочки. Я как марионетка со спутанными нитями дергаюсь на сцене. Но потихоньку все стало налаживаться, с каждым шагом, мне казалось, что я двигаюсь плавней.
Подойдя к окну, я сделала глубокий вдох, вытерев с глаз набежавшие слёзы, сейчас не лучшее время для истерики, даже если на неё и имею полное право. Я жива и снова в своём теле, моя жизнь продолжается, она в самом начале и мне надо к ней приспособиться, ведь теперь я могу управлять ей.
Глава 2
Утро. За окном расщебетались ранние птахи.
Я потянулась в постели. Не привычно… Раньше я чувствовала тело также, но стой лишь разницей, что от моих желаний ничего не зависело. Даже если я ощущала зуд, я не могла почесать, приходилось ждать тётиной реакции, которая казалась мне медленной, что неимоверно бесило. А сейчас ударила себя по лицу, желая просто почесать нос. Только подумала, что надо почесать и вот…
Мама пришла в комнату вместе с служанкой, принеся таз для умывания, напоила меня успокоительным отваром и проконтролировала мой поход на горшок, изрядно смутив этим. Сегодня она сменила траурное платье на домашнее, но всё же темное, глубокого синего цвета. Вырез лодочкой, широкие рукава, собранные на запястьях, юбка начиналась под грудью и доходила почти до щиколотки, а в ушах поблёскивали, в форме капелек, сапфиры. Примерный фасон платья теперь красовался и на мне, только рукав фонариком и цвет зелёного яблока. Расчесав мои кудрявые волосы, мама завязала их в два низких хвостика зелеными лентами. Волосы же мамы, непривычно для меня, были собраны в низкий пучок. Так мы вышли на завтрак.
Поместье барона Фортье, моего отца, для меня мало знакомо, высокие потолки, винтовые лестницы, пылящееся статуэтки, резная мебель. Переплетение зелени и темной древесины в цветах интерьера. Ничего не казалось мне особо знакомым, как собственно и мой отец.
Барон Фортье Терис Брок, чаще называемый барон Брок для хороших знакомых, – высокий мужчина, шатен, сорока лет, с мясистым носом и залысинами на висках. Не взирая на это, в целом имел приятную внешность, зелёные глаза, густые брови, крепкое телосложение и небольшой животик. Щеголял сегодня в рубашке нежно голубого цвета и чёрных брюках, на ногах мягкие тапочки. Носит короткую бороду.
Сидеть за столом и вот так вот просто завтракать, самой держать ложку и самой зачерпывать кашу – неописуемое удовольствие. Я просто поверить не могу, что это всё происходит на самом деле.
Мама щебетала о всяких глупостях, отец кивал изредка посмеиваясь. Вроде все хорошо, очень хорошо. Вот только до момента пока речь не зашла обо мне.
Мама пересказала о случившемся на похоронах Валетты, о моём испуге и обмороке, а отец посмотрел на меня недовольно.
- Чушь, всё с её здоровьем в порядке, только зря деньги потратила на врача, - хмуро произнёс он. – Она сильно избалована, ей не помешает брат или сестра, но лучше брат. О своём бы здоровье позаботилась, дорогая.
- Хорошо, - кротко проронила мама.
- Моя мать хочет видеть внуков, Александра, - резко бросил он.
Вытерев губы салфеткой, Терис Брок покинул завтрак.
***
Я потихоньку привыкала жить своей жизнью. Гувернантка учила писать, считать, а также были еще танцы, за мной постоянно кто-то ходил, следил и докучал.
Насколько меня хвалили на математике и чтении, на столько же и ругали на танцах и чистописании. Мои буквы были настолько корявыми и несуразными, насколько повороты и «па» под музыку отвратительными, словно я пляшу на раскалённой сковороде. Своим телом я пока владела неумело.
Александра со мной всегда столовалась, иногда гуляла по парку, особенно мне нравилось в её комнате пить чай и слушать рассказы. Да, они были глупыми и явно выдуманными, но очень милыми: О феях, живущих в нашем саду, которые следят за растениями и наказывают всех, кто бездумно рвёт цветы и ест ягодки и грибы. Нужно обязательно спрашивать разрешение у садовника, так-как он знает, как их задобрить. Нельзя по ночам покидать свою комнату, даже если слышишь чей-то плачь, ругань, мольбы о помощи и громкий стук. Это призраки особняка хотят выманить человека и его украсть. Нужно закрыть уши и накрыться одеялом с головой и тогда они тебя точно-при-точно не поймают и не навредят. Нельзя трогать незнакомых животных, так как это может быть злой дух в обличае животного, убегать к взрослым если видишь незнакомого человека, а ты один, потому, что это может быть очень сильный дух, который принял облик человека и может тебя съесть, особенно ему нравятся маленькие девочки.
Мама хочет вырастить из меня параноика с богатой фантазией.
В один из таких чаепитий, мама отлучилась в уборную, и я осталась в ее комнате одна, сидя на мягком диване.
