– Вот что значит городская девушка, – усмехнулся он, отпуская мой локоть. – Так тебя одну отпусти и ты сама в лесах нашей родины сгинешь. – Он развернулся и сделал шаг в противоположную от болота сторону.
А теперь представьте, как тяжело мне было не заржать в полный голос, когда Стужев провалился ногой в трясину, а может чью-то норку. Вытаскивать его пришлось мне. И да, в мире есть справедливость.
– Ни слова! – сказал, изгваздовший штанину в грязи по колено, Стужев. Я лишь сдавлено хрюкнула.
– А вы тоже пришли пообщаться со вселенским разумом? – спросил нас голос сверху.
– Мать моя! – изумился Стужев, я чуть фонарик не выронила от таких вопросов.
– Не знакома, – парировал голос. Мы задрали головы верх, освещая стволы деревьев лучами фонариков и увидели, как на высокой сосне сидела девушка в розовой куртке.
– Эй, ужас летящий на крыльях ночи, слезай! – недовольно сказал Макс, поманив девушку вниз. – Тебя вся экспедиция ищет.
Девушка не стала возражать, но пару минут задумчиво рассматривала нас с верхотуры. При чем она не раздумывала – слезать ей или нет. Ну вы понимаете, вы на дереве, вас просят слезь парочка незнакомых вам людей. Вполне нормально замешкаться, обдумать альтернативные варианты. В конце концов, спросила бы у нас – кто мы такие, откуда знаем про экспедицию. А у нее такое выражение лица было… Знаете, отстранено-безмятежное. Словно бы она занята каким-то странным видом медитации. Девушка медленно поворачивала голову из стороны в сторону, но не ища что-то, а просто, знаете, словно связь ловила. Как в старые времена с антенной или сотиком, когда покрытие не очень. Я уже испугалась, что эту совунью придется спускать в ручном режиме.
– Может дерево потрясти? – спросил Макс. Ему тоже не улыбалось лезть на верх за неадекватной мадам.
– В лучшем случаи, ты разочаруешься в своих физических способностях, –сказала я, обернувшись на звук шелестящих шагов, мне показалось, что кто-то прошел за деревьями, но ничего увидеть мне не удалось. – Смотри, какая сосна основательная, ствол толстый, вряд ли ее вообще можно потрясти.
– А в худшем? – Не поверил мне напарник.
– В худшем она упадет и свернет себе шею. Нам придется прятать труп, потом отбиваться от ее призрака, а пока мы будем заняты, ковен устроит прорыв тьмы, где-нибудь на людной площади и нам придется умертвить несколько сотен нежитей.
– Какие у тебя далеко идущие планы на лето, – присвистнул Стужев. – Я только пожрать и поспать запланировал.
– Врешь, ты ведь не просто так взял что-то в доме того колдуна. У тебя план.
– Не начинай, – устало отмахнулся он.
В этот момент девушка и спустилась вниз, причем довольно ловко. Словно воздушная гимнастка, она порхала с ветки на ветку и кране грациозно опустилась вниз. А я вот, все время при спуске с верхотуры, использую амплуа мешка с картошкой, тоже, знаете, свои плюсы имеются. Не скажу какие.
– Я готова вернутся в мир блаженного незнания, – произнесла девушка Аня мелодичным голосом.
– Тогда зря ты подалась в институт, – ответил Макс, беря в руки мой свисток и продудев в него три раза. С разных сторон раздались ответы. – Блогосфера и инфомарафоны, вот нужные тебе места обитания.
Весь путь до лагеря (в километрах немного, но…), Аня развлекала нас рассказами об НЛО. Она реально в них верила, искала и очень живо объясняла, как будет здорово, когда мы наконец-то сможет наладить с ними контакт.
– И это не удивительно, что они выбрали для такой ответственной миссии меня, – заявила скромная девушка. – Ведь для установления прочных дружеских отношений, необходимо полное и безоговорочное принятие. А большинство ведь не просто ни задумывается о чуждой нам форме жизни, обитающей среди звезд. Они о соседе слева не всегда вспоминают. Вон Олеська, вообще не умеет ничего планировать, все время ей рук не хватает, а в итоге меня периодически из палатки выгоняет на всю ночь, говорит – найди кого-нибудь и у него спи, а как я могу кого-нибудь найти, если все отрицают объективную картину мира? Но ничего! Даже хорошо, что моя соседка любвеобильная эгоистка, ведь пока я бродила ночами по окрестностям, то смогла установить контакт со вселенским разумом!
– С чего ты взяла, что это именно вселенский разум? – все-таки не сдержался Стужев. Бедняга, нет у него моей выдержки. Молоть чепуху сутки на пролет каждый может, а вот выслушивать ее хоть бы полчаса – это требует усилий, воли, самодисциплины, умения абстрагироваться, ну вы уже поняли, какая я молодец, а Стужев – нет. Он и сам догадался, что своим комментарием начал новый круг мыслеизливаний об инопланетянах и болезненно сощурился, признавая свою оплошность. Мне захотелось его покусать, как это принято у нас, случайно обращенных волколаков….
– Он сам мне так сказал, – безмятежно ответила Аня, глядя прямо Стужеву в глаза.
– Ну тогда, конечно…
Через некоторое время (долгое, мучительное время, наполненное размышлениями об ограниченности человеческого разума и удивительных возможностях разума внеземного) мы передали девушку толстенькой преподавательнице. Та не могла определится рада она или злится, но все ж таки затискала бедную любительницу НЛО. Вид у девушки в кой-то веке стал осмысленным. Осмысляла она способ очередного побега. А преподавательница, в перерыве между акустическими этюдами, попросила нас зайти в палатку к ее коллеге и сообщить, что девушка нашлась. И видимо, заодно пройти опрос: кто мы, зачем мы, почему мы и в чем смысл нашего существования. Думаю, если мы ошибемся, нас утопят в болоте, как подозрительных шпионов.
Мы прошли к указанной палатке и я аккуратно постучала в туго натянутый брезент. Вот знаете, меньше всего мне сейчас хотелось разговаривать с этой теткой. Почему бы ей не заняться чем-то помимо нас. К примеру, провести профилактическую беседу с Аней. Пусть девушка откроет своей любимой преподавательнице глаза на устройство мира… Я спать хочу!
– Извините, пожалуйста, нас ваша коллега, Антонина… эм... Макс, как у нее отчество? – спросила я. Блин, ну забыла, с кем не бывает?
– Я не слушал, – пожал он плечами. – Давай быстрее, мне, я так понимаю, еще платку ставить, что б поспать. Вряд ли нам разрешат остаться вместе с вещами, там ведь кто-то живет. А мы и не ели…
– Помощи от тебя…. Эм… Мы дети Виктора Петровича Стужева, преподавателя истории и мифологии. Нашли вашу студентку – Аню. С ней все в порядке, – ответа не последовало и я приоткрыла вход в платку.
Женщина сидела в углу. Она рассматривала свое отражение в экран смартфона, заправляя выбившуюся прядь за ухо и демонстрируя на нем массивную сережку.
Проблема нашей коммуникации заключалась в том странном факте, что женщина полностью была сделана из бронзы.
– Знаешь, нам надо по-лучше узнать, что эти псоглавцы вообще делают, – серьезно вздохнул Макс. – А то может они еще и яйца золотые несут.
– Ну не обращают же они жертв в бронзовые статуи! – возмутилась я.
– Может это просто статуя, древняя, дорогая, вот ее в палатке и хранят? – устало потер глаза Стужев.
Женщина явно из нашего времени. Одежда на ней была современная, сидела она по-турецки и главным аргументом я считаю, что древнии скульпторы, при всей своей одаренности и присущим им новаторстве, ну никак не могли воплотить в бронзе сенсорный мобильный телефон. А было видно, что в руке женщина держала именно его.
– Стужев!– я треснула его по руке, когда он подошел поближе к статуе и попытался ее потрогать. – Ты что больной? А если это проклятие какое-нибудь… И оно через прикосновение предается?
– Ты где-то рядом видишь еще статут? – парировал он. По неясной мне причине, Макс решил поковырять у женщины в носу (Я бы могла прокомментировать сей факт в свойственной мне манере, но знаете… комментировать каждую фигню, что творит Стужев, всего времени вселенной не хватит, ну и лень мне). – Значит, она не могла от прикосновения заразится… Бронзовостью. Бронзавелезом. Чуморонзой… Э… Нет, постой… Сейчас придумаю.
– Бронзовым ступором, – раздалось от входа. Мы тут же обернулись и увидели, что в палатку заглядывать Виктор Петрович.
Виктор Петрович увел нас под брезентовый навес, где находилось что-то вроде полевой кухни. Здесь, на двух составленных друг на друга ящиках, располагалась походная плитка, запас бутилированной воды, несколько зеленых раскладных стульев и такой же раскладной стол, довольно большой. Уличное пространство окружало нас еще более плотным мраком, чем когда мы бегали по лесу и лишь несколько походных фонариков освещали пространство внутри лагеря и конкретно этого тента. Мы бесцеремонно оккупировали два стула и застыли в блаженном бездействии, давая отдых ногам. К слову, остальные уже давно разбрелись по своим палаткам. Виктор Петрович наконец-то смог с нами поговорит и остался недоволен услышанной информацией. Мы, между прочим, тоже не пылали радостью.
– Никогда нигде не существовало псоглавцев, выдумки это! – заявил Виктор Петрович, расхаживая из одного угла тента в другой, огибая при этом стол и делая в земле маленькие впадинки тростью. Знаете, я настолько устала, что даже чужая активность вызывала невероятное раздражение. С другой стороны, хорошо, что нога его не слишком беспокоит. – То что вы видели… Может быть волколак или вурдалак какой. Но до вашего прихода он к лагерю не подходил. Хотя циркулировали слухи о женщине, которую тут недалеко задрали волки...
И если ситуация с мифическим (во всех смыслах) псоглавцем его просто озадачивала, как не известный науке феномен, то мой неожиданный побег и мой внешний вид, а особенно синяк на шеи (хоть и бледный, и частично спрятанный под чокером) ситуацию несколько накалили. Для начала, мне высказали за мой импровизированный вояж сквозь зеркала, после сделали выговор Максу за то, что не подстраховал меня во время сражения. Но мне показалось, что недовольство Виктора Петровича несколько… как вам сказать, формальное. Что-то такое в его интонациях и отсутствии поучительных историй, какими нас с Максом обычно воспитывали в детстве, наводили на мысль о том, что он не слишком злится, а местами даже радуется. Не знаю, может я просто устала.
Но так или иначе, должна заметить, что про мое здоровье он переживал вполне искренне. Виктор Петрович осматривал мою шею минут пять, затем спросил у Макса:
– У тебя тоже подобные травмы?
– Нет. Что фанере будет? Так, пара царапин, – ответил Макс.
– Ясно. – Разговор между ними не клеился от слова совсем. Виктор Петрович принялся наливать нам воду (кофе у них не было!) и добывать провиант, а Макс успешно делал вид, что нашел в земле под своим стулом нечто важное и интересное. – И домой ты возвращаться сейчас не собираешь? – Спросил Виктор Петрович поставив перед нами по кружке и по банке тушенки.
– Нет. Я привез Сашу. Провожу вас и займусь своими делами, – сказал Макс, проигнорировав еду. Я же так поступать не собиралась. Вот знаете, иногда всем нам лучше жевать, чем нести бред.
– И что это за дела? – скучающим тоном спросил Виктор Петрович. Тушенка ничего, съедобная. Только не пойму из кого она.
– Разные.
Бурный разговор, так и брызжущий радостью после долгой разлуки, опять затих.
– Когда вы собираетесь уезжать? – спросил Макс, покосившись на то, как я аппетитно поглощаю еду.
– Когда разберемся с происходящим.
– Что ты имеешь ввиду? – я все таки впихнула Стужеву в руку вилку и он нехотя стал есть. Голодный Макс – невыносим.
– Статуя вместо доцента исторических наук Лидии Витальевны не навела тебя на возможную разгадку? – в том же тоне ответил Виктор Петрович.
– Да я вас умоляю! – психонула я, подавившись тушенкой. – Может быть вы и злитесь друг на друга, но сколько будет продолжаться этот обмен любезностями?
– Я не злюсь! – хором сказали оба.
– Ну да, ну да, – покивала я, возвращаясь к своему обеду (ужину, очень раннему завтраку?). Ладно. Фиг с ними. – Виктор Петрович, что могло с ней случится? Еще случаи, подобные этому, есть? – Спросила я и тут же почувствовала, как по моей руке что-то ползет. Это был толстый, реально толстенный, таракан. – Аааа! – Я инстинктивно дернулась, что бы его сбросить. Насекомое тут же упало на пол и куда-то убежал. Стужевы сделали вид, что не боятся насекомых. И их совсем не интересует, куда убежало тараканище.
– Нет, но было кое-что другое, – голосом чуть выше привычного диапазона продолжил Виктор Петрович, Макс принялся жевать с двойной скоростью. – Я сам только вчера приехал. С одним преподавателем странное происшествие приключилось. Пошел ночью в туалет, а на него что-то неестественное накинулось и стало ему в живот руки совать.
– Что? – не поняли мы. Мне показалось, что рядом раздался звон небольшого колокольчика, но источник звука я увидеть не сумела. Послышалось, видимо.
– Что мне Леонид Никитич рассказал, то вам и пересказываю, – пожал плечами Виктор Петрович. – Говорит, из земли тень черная выскользнула и руки прямо через кожу в нутро совать стала. И так сильно скололо у него все внутри, он испугался, ощутил, так сказать, болезненные бурления в брюшной полости, но собрал себя в руки и решительно побежал от этой жути подальше. По пути упал и сломал ногу, на крик люди прибежали, а тень исчезла. Утром его увезли в город, а меня попросили приехать на замену.
Мою голову посетила одна неприятная мыль, но судя по ряду событий и она могла оказаться правильной. Мне стало нехорошо.
– Виктор Петрович, а те скелеты, которые под пригорком лежат, это же находки экспедиции, а не сами археологи, пострадавшие от не пойми чего?
– Да. Да, их давно уже нашли. Конечно, это не археологи и не студенты. Но когда все это случилось с преподавателем, то решили перенести скелеты по дальше от лагеря. Люди бывают немного суеверны.
– Не слишком далеко, – дожевывая еду, заметил Стужев.
– Это все-таки ценная находка, вдруг сопрут, – пожал плечами мой приемный отец.
– Дальше никаких странных событий? – вернулась я к теме разговора. Свою порцию я уже доела и теперь хотела спать.
– Статуя. И Аня пропадала, но она такая специфичная девушка, на НЛО помешана, все их в лесах ищет.
– Мы поняли, – вздохнула я. – А кого хоть наши-то? Что за люди? Шаманы?
– Нет, судя по всему войны. Возможно, из экспедиций по осваиванию территории, где потом вырос Барнаул. Все трое имели при себе оружие, характерные головные уборы и…
– А четвертый? – уточнила я.
– Что четвертый? – не понял Виктор Петрович.
– Ну четвертый скелет? Он кто? Без оружия лежал, без головных уборов, сняли, что бы рассмотреть по-лучше или он из другого захоронения?
– Саша, мы нашли лишь три скелета, – нахмурился Виктор Петрович.
– Понимаете, да? Я ж точно знала сколько скелетов видела. Но у моего приемного отца есть бзик по поводу своей непреложной правдивости и правильности. А Макс ему возразить не может. Как и не согласиться тоже. Короче, так как уже начало рассветать, мы поперлись обратно к найденным скелетам.
– Подозреваю, что их оказалось трое? – спросил он, морщась от попадания на него сажи, которой меня щедро обсыпал Макс. К коже-то она прилипла, а вот с волос ее сдувал появившийся ветерок.
– Правильно подозреваете...
– Да что б вас все! – негодовала я. – Их точно было четыре!
– Сашенька, успокойся, у тебя стресс и травмы, возможно, последствия от перебоя поступления воздуха в легкие, – попытался успокоить меня Виктор Петрович.
А теперь представьте, как тяжело мне было не заржать в полный голос, когда Стужев провалился ногой в трясину, а может чью-то норку. Вытаскивать его пришлось мне. И да, в мире есть справедливость.
– Ни слова! – сказал, изгваздовший штанину в грязи по колено, Стужев. Я лишь сдавлено хрюкнула.
– А вы тоже пришли пообщаться со вселенским разумом? – спросил нас голос сверху.
– Мать моя! – изумился Стужев, я чуть фонарик не выронила от таких вопросов.
– Не знакома, – парировал голос. Мы задрали головы верх, освещая стволы деревьев лучами фонариков и увидели, как на высокой сосне сидела девушка в розовой куртке.
– Эй, ужас летящий на крыльях ночи, слезай! – недовольно сказал Макс, поманив девушку вниз. – Тебя вся экспедиция ищет.
Девушка не стала возражать, но пару минут задумчиво рассматривала нас с верхотуры. При чем она не раздумывала – слезать ей или нет. Ну вы понимаете, вы на дереве, вас просят слезь парочка незнакомых вам людей. Вполне нормально замешкаться, обдумать альтернативные варианты. В конце концов, спросила бы у нас – кто мы такие, откуда знаем про экспедицию. А у нее такое выражение лица было… Знаете, отстранено-безмятежное. Словно бы она занята каким-то странным видом медитации. Девушка медленно поворачивала голову из стороны в сторону, но не ища что-то, а просто, знаете, словно связь ловила. Как в старые времена с антенной или сотиком, когда покрытие не очень. Я уже испугалась, что эту совунью придется спускать в ручном режиме.
– Может дерево потрясти? – спросил Макс. Ему тоже не улыбалось лезть на верх за неадекватной мадам.
– В лучшем случаи, ты разочаруешься в своих физических способностях, –сказала я, обернувшись на звук шелестящих шагов, мне показалось, что кто-то прошел за деревьями, но ничего увидеть мне не удалось. – Смотри, какая сосна основательная, ствол толстый, вряд ли ее вообще можно потрясти.
– А в худшем? – Не поверил мне напарник.
– В худшем она упадет и свернет себе шею. Нам придется прятать труп, потом отбиваться от ее призрака, а пока мы будем заняты, ковен устроит прорыв тьмы, где-нибудь на людной площади и нам придется умертвить несколько сотен нежитей.
– Какие у тебя далеко идущие планы на лето, – присвистнул Стужев. – Я только пожрать и поспать запланировал.
– Врешь, ты ведь не просто так взял что-то в доме того колдуна. У тебя план.
– Не начинай, – устало отмахнулся он.
В этот момент девушка и спустилась вниз, причем довольно ловко. Словно воздушная гимнастка, она порхала с ветки на ветку и кране грациозно опустилась вниз. А я вот, все время при спуске с верхотуры, использую амплуа мешка с картошкой, тоже, знаете, свои плюсы имеются. Не скажу какие.
– Я готова вернутся в мир блаженного незнания, – произнесла девушка Аня мелодичным голосом.
– Тогда зря ты подалась в институт, – ответил Макс, беря в руки мой свисток и продудев в него три раза. С разных сторон раздались ответы. – Блогосфера и инфомарафоны, вот нужные тебе места обитания.
Весь путь до лагеря (в километрах немного, но…), Аня развлекала нас рассказами об НЛО. Она реально в них верила, искала и очень живо объясняла, как будет здорово, когда мы наконец-то сможет наладить с ними контакт.
– И это не удивительно, что они выбрали для такой ответственной миссии меня, – заявила скромная девушка. – Ведь для установления прочных дружеских отношений, необходимо полное и безоговорочное принятие. А большинство ведь не просто ни задумывается о чуждой нам форме жизни, обитающей среди звезд. Они о соседе слева не всегда вспоминают. Вон Олеська, вообще не умеет ничего планировать, все время ей рук не хватает, а в итоге меня периодически из палатки выгоняет на всю ночь, говорит – найди кого-нибудь и у него спи, а как я могу кого-нибудь найти, если все отрицают объективную картину мира? Но ничего! Даже хорошо, что моя соседка любвеобильная эгоистка, ведь пока я бродила ночами по окрестностям, то смогла установить контакт со вселенским разумом!
– С чего ты взяла, что это именно вселенский разум? – все-таки не сдержался Стужев. Бедняга, нет у него моей выдержки. Молоть чепуху сутки на пролет каждый может, а вот выслушивать ее хоть бы полчаса – это требует усилий, воли, самодисциплины, умения абстрагироваться, ну вы уже поняли, какая я молодец, а Стужев – нет. Он и сам догадался, что своим комментарием начал новый круг мыслеизливаний об инопланетянах и болезненно сощурился, признавая свою оплошность. Мне захотелось его покусать, как это принято у нас, случайно обращенных волколаков….
– Он сам мне так сказал, – безмятежно ответила Аня, глядя прямо Стужеву в глаза.
– Ну тогда, конечно…
Через некоторое время (долгое, мучительное время, наполненное размышлениями об ограниченности человеческого разума и удивительных возможностях разума внеземного) мы передали девушку толстенькой преподавательнице. Та не могла определится рада она или злится, но все ж таки затискала бедную любительницу НЛО. Вид у девушки в кой-то веке стал осмысленным. Осмысляла она способ очередного побега. А преподавательница, в перерыве между акустическими этюдами, попросила нас зайти в палатку к ее коллеге и сообщить, что девушка нашлась. И видимо, заодно пройти опрос: кто мы, зачем мы, почему мы и в чем смысл нашего существования. Думаю, если мы ошибемся, нас утопят в болоте, как подозрительных шпионов.
Мы прошли к указанной палатке и я аккуратно постучала в туго натянутый брезент. Вот знаете, меньше всего мне сейчас хотелось разговаривать с этой теткой. Почему бы ей не заняться чем-то помимо нас. К примеру, провести профилактическую беседу с Аней. Пусть девушка откроет своей любимой преподавательнице глаза на устройство мира… Я спать хочу!
– Извините, пожалуйста, нас ваша коллега, Антонина… эм... Макс, как у нее отчество? – спросила я. Блин, ну забыла, с кем не бывает?
– Я не слушал, – пожал он плечами. – Давай быстрее, мне, я так понимаю, еще платку ставить, что б поспать. Вряд ли нам разрешат остаться вместе с вещами, там ведь кто-то живет. А мы и не ели…
– Помощи от тебя…. Эм… Мы дети Виктора Петровича Стужева, преподавателя истории и мифологии. Нашли вашу студентку – Аню. С ней все в порядке, – ответа не последовало и я приоткрыла вход в платку.
Женщина сидела в углу. Она рассматривала свое отражение в экран смартфона, заправляя выбившуюся прядь за ухо и демонстрируя на нем массивную сережку.
Проблема нашей коммуникации заключалась в том странном факте, что женщина полностью была сделана из бронзы.
– Знаешь, нам надо по-лучше узнать, что эти псоглавцы вообще делают, – серьезно вздохнул Макс. – А то может они еще и яйца золотые несут.
– Ну не обращают же они жертв в бронзовые статуи! – возмутилась я.
– Может это просто статуя, древняя, дорогая, вот ее в палатке и хранят? – устало потер глаза Стужев.
Женщина явно из нашего времени. Одежда на ней была современная, сидела она по-турецки и главным аргументом я считаю, что древнии скульпторы, при всей своей одаренности и присущим им новаторстве, ну никак не могли воплотить в бронзе сенсорный мобильный телефон. А было видно, что в руке женщина держала именно его.
– Стужев!– я треснула его по руке, когда он подошел поближе к статуе и попытался ее потрогать. – Ты что больной? А если это проклятие какое-нибудь… И оно через прикосновение предается?
– Ты где-то рядом видишь еще статут? – парировал он. По неясной мне причине, Макс решил поковырять у женщины в носу (Я бы могла прокомментировать сей факт в свойственной мне манере, но знаете… комментировать каждую фигню, что творит Стужев, всего времени вселенной не хватит, ну и лень мне). – Значит, она не могла от прикосновения заразится… Бронзовостью. Бронзавелезом. Чуморонзой… Э… Нет, постой… Сейчас придумаю.
– Бронзовым ступором, – раздалось от входа. Мы тут же обернулись и увидели, что в палатку заглядывать Виктор Петрович.
Прода от 06.07.2025, 17:37
Глава 3
Виктор Петрович увел нас под брезентовый навес, где находилось что-то вроде полевой кухни. Здесь, на двух составленных друг на друга ящиках, располагалась походная плитка, запас бутилированной воды, несколько зеленых раскладных стульев и такой же раскладной стол, довольно большой. Уличное пространство окружало нас еще более плотным мраком, чем когда мы бегали по лесу и лишь несколько походных фонариков освещали пространство внутри лагеря и конкретно этого тента. Мы бесцеремонно оккупировали два стула и застыли в блаженном бездействии, давая отдых ногам. К слову, остальные уже давно разбрелись по своим палаткам. Виктор Петрович наконец-то смог с нами поговорит и остался недоволен услышанной информацией. Мы, между прочим, тоже не пылали радостью.
– Никогда нигде не существовало псоглавцев, выдумки это! – заявил Виктор Петрович, расхаживая из одного угла тента в другой, огибая при этом стол и делая в земле маленькие впадинки тростью. Знаете, я настолько устала, что даже чужая активность вызывала невероятное раздражение. С другой стороны, хорошо, что нога его не слишком беспокоит. – То что вы видели… Может быть волколак или вурдалак какой. Но до вашего прихода он к лагерю не подходил. Хотя циркулировали слухи о женщине, которую тут недалеко задрали волки...
И если ситуация с мифическим (во всех смыслах) псоглавцем его просто озадачивала, как не известный науке феномен, то мой неожиданный побег и мой внешний вид, а особенно синяк на шеи (хоть и бледный, и частично спрятанный под чокером) ситуацию несколько накалили. Для начала, мне высказали за мой импровизированный вояж сквозь зеркала, после сделали выговор Максу за то, что не подстраховал меня во время сражения. Но мне показалось, что недовольство Виктора Петровича несколько… как вам сказать, формальное. Что-то такое в его интонациях и отсутствии поучительных историй, какими нас с Максом обычно воспитывали в детстве, наводили на мысль о том, что он не слишком злится, а местами даже радуется. Не знаю, может я просто устала.
Но так или иначе, должна заметить, что про мое здоровье он переживал вполне искренне. Виктор Петрович осматривал мою шею минут пять, затем спросил у Макса:
– У тебя тоже подобные травмы?
– Нет. Что фанере будет? Так, пара царапин, – ответил Макс.
– Ясно. – Разговор между ними не клеился от слова совсем. Виктор Петрович принялся наливать нам воду (кофе у них не было!) и добывать провиант, а Макс успешно делал вид, что нашел в земле под своим стулом нечто важное и интересное. – И домой ты возвращаться сейчас не собираешь? – Спросил Виктор Петрович поставив перед нами по кружке и по банке тушенки.
– Нет. Я привез Сашу. Провожу вас и займусь своими делами, – сказал Макс, проигнорировав еду. Я же так поступать не собиралась. Вот знаете, иногда всем нам лучше жевать, чем нести бред.
– И что это за дела? – скучающим тоном спросил Виктор Петрович. Тушенка ничего, съедобная. Только не пойму из кого она.
– Разные.
Бурный разговор, так и брызжущий радостью после долгой разлуки, опять затих.
– Когда вы собираетесь уезжать? – спросил Макс, покосившись на то, как я аппетитно поглощаю еду.
– Когда разберемся с происходящим.
– Что ты имеешь ввиду? – я все таки впихнула Стужеву в руку вилку и он нехотя стал есть. Голодный Макс – невыносим.
– Статуя вместо доцента исторических наук Лидии Витальевны не навела тебя на возможную разгадку? – в том же тоне ответил Виктор Петрович.
– Да я вас умоляю! – психонула я, подавившись тушенкой. – Может быть вы и злитесь друг на друга, но сколько будет продолжаться этот обмен любезностями?
– Я не злюсь! – хором сказали оба.
– Ну да, ну да, – покивала я, возвращаясь к своему обеду (ужину, очень раннему завтраку?). Ладно. Фиг с ними. – Виктор Петрович, что могло с ней случится? Еще случаи, подобные этому, есть? – Спросила я и тут же почувствовала, как по моей руке что-то ползет. Это был толстый, реально толстенный, таракан. – Аааа! – Я инстинктивно дернулась, что бы его сбросить. Насекомое тут же упало на пол и куда-то убежал. Стужевы сделали вид, что не боятся насекомых. И их совсем не интересует, куда убежало тараканище.
– Нет, но было кое-что другое, – голосом чуть выше привычного диапазона продолжил Виктор Петрович, Макс принялся жевать с двойной скоростью. – Я сам только вчера приехал. С одним преподавателем странное происшествие приключилось. Пошел ночью в туалет, а на него что-то неестественное накинулось и стало ему в живот руки совать.
– Что? – не поняли мы. Мне показалось, что рядом раздался звон небольшого колокольчика, но источник звука я увидеть не сумела. Послышалось, видимо.
– Что мне Леонид Никитич рассказал, то вам и пересказываю, – пожал плечами Виктор Петрович. – Говорит, из земли тень черная выскользнула и руки прямо через кожу в нутро совать стала. И так сильно скололо у него все внутри, он испугался, ощутил, так сказать, болезненные бурления в брюшной полости, но собрал себя в руки и решительно побежал от этой жути подальше. По пути упал и сломал ногу, на крик люди прибежали, а тень исчезла. Утром его увезли в город, а меня попросили приехать на замену.
Мою голову посетила одна неприятная мыль, но судя по ряду событий и она могла оказаться правильной. Мне стало нехорошо.
– Виктор Петрович, а те скелеты, которые под пригорком лежат, это же находки экспедиции, а не сами археологи, пострадавшие от не пойми чего?
– Да. Да, их давно уже нашли. Конечно, это не археологи и не студенты. Но когда все это случилось с преподавателем, то решили перенести скелеты по дальше от лагеря. Люди бывают немного суеверны.
– Не слишком далеко, – дожевывая еду, заметил Стужев.
– Это все-таки ценная находка, вдруг сопрут, – пожал плечами мой приемный отец.
– Дальше никаких странных событий? – вернулась я к теме разговора. Свою порцию я уже доела и теперь хотела спать.
– Статуя. И Аня пропадала, но она такая специфичная девушка, на НЛО помешана, все их в лесах ищет.
– Мы поняли, – вздохнула я. – А кого хоть наши-то? Что за люди? Шаманы?
– Нет, судя по всему войны. Возможно, из экспедиций по осваиванию территории, где потом вырос Барнаул. Все трое имели при себе оружие, характерные головные уборы и…
– А четвертый? – уточнила я.
– Что четвертый? – не понял Виктор Петрович.
– Ну четвертый скелет? Он кто? Без оружия лежал, без головных уборов, сняли, что бы рассмотреть по-лучше или он из другого захоронения?
– Саша, мы нашли лишь три скелета, – нахмурился Виктор Петрович.
– Понимаете, да? Я ж точно знала сколько скелетов видела. Но у моего приемного отца есть бзик по поводу своей непреложной правдивости и правильности. А Макс ему возразить не может. Как и не согласиться тоже. Короче, так как уже начало рассветать, мы поперлись обратно к найденным скелетам.
– Подозреваю, что их оказалось трое? – спросил он, морщась от попадания на него сажи, которой меня щедро обсыпал Макс. К коже-то она прилипла, а вот с волос ее сдувал появившийся ветерок.
– Правильно подозреваете...
– Да что б вас все! – негодовала я. – Их точно было четыре!
– Сашенька, успокойся, у тебя стресс и травмы, возможно, последствия от перебоя поступления воздуха в легкие, – попытался успокоить меня Виктор Петрович.
