Констан скрылся где-то в недрах огромного дома, а я повернулась к Виро, который все таращился на меня с весьма озадаченным видом, точно был не в состоянии понять, как же ему теперь ко мне относиться.
— Так вы его дочь, — жалобно промолвил он, прядая ушами. — Поверить не могу. Все это время… Все эти мучения…
— Вы знали, зачем ему артефакт? — воскликнула я. Подумать только, ключик к этой странной тайне из прошлого был совсем рядом!
— Конечно же знал. — Виро вздохнул, и его хвост принялся нервно мести пол. — Об этом знают почти все, кто имел дело с Сальватором. Среди чародейской верхушки дурная слава… гм… вашего отца уже несколько десятилетий не меркнет благодаря его же усилиям, и то, что все эти годы он ищет свою потерянную дочь, также факт общеизвестный. История была очень громкая, можно сказать, легендарная. Тот, кто вас нашел, — чертовски везучий мерзавец, ему, должно быть, все сейчас завидуют, хоть он и не успел как следует вами воспользоваться. Вытащить такой козырь! Единственное уязвимое место самого Сальватора Далерского! Если бы все не закончилось этим удивительным стечением обстоятельств, интрига вышла бы замечательная. Но вас спрятали от него, а он, как на грех, наткнулся в самый неподходящий момент… Если бы я знал…
— Он меня искал? — тоненьким голосом спросила я. — Все это время?
— Насколько я знаю, едва он узнал от вашей матушки о вашем существовании, как тут же принялся за поиски, но следы семьи Брогардиус давно затерялись между Теггэльвом и Эпфельреддом. А так как имени вашего никто не знал — только фамилию и возраст, - поиски усложнились донельзя. Долгие годы Сальватор охотился за этим треклятым артефактом, который может перенести к человеку, находящемуся неизвестно где, если имеется хоть что-то, принадлежащее тому, кого ищут.
Эти слова натолкнули меня на вполне логичную в данных обстоятельствах мысль, и оставалось только удивляться, как же она раньше мне в голову не пришла.
— А что там с моей чадолюбивой матушкой, не знающей даже имени своего чада? — процедила я сквозь зубы, осознав внезапно, что мои потерянные родители один другого стоят.
Взгляд демона забегал, и в немалом смятении он промямлил:
— О, это поистине необыкновенная женщина…
Мой жизненный опыт подсказывал, что таким тоном не говорят о необыкновенно хороших людях, следовательно, меня ожидает еще немало печальных открытий на пути воссоединения с родителями. Можно было голову свою заложить: матушка прославилась в определенных кругах не менее батюшки. Это было ровно настолько же интересно, насколько и неприятно, и по спине у меня пробежал холодок. Нет, эта мерзкая история еще не закончилась…
— Ладно, господин Виро, о ней мы поговорим попозже, — сказала я со вздохом. — Давайте лучше подумаем, что делать с вами. Вам есть куда податься?
Хвост демона вновь яростно затрепыхался, а выражение глаз и неуверенное «э-э-э», уже знакомое мне, были красноречивым ответом на мой вопрос.
— Ясно, — подытожила я, хотя на самом деле ситуация запуталась донельзя. — Идти вам некуда. Придется остаться со мной, пока не придумаете иного. Я, кстати, уже настоящий маг, да еще и орденоносный, и мне не помешает собственный демон, хоть это, по мнению кое-кого, и старомодно…
Виро, с затаенной надеждой взирающий на меня, в очередной раз смутился и с горечью промолвил:
— Да какой из меня сейчас демон… Все силы, что у меня были, я отдал Сальватору в обмен на личину. А после того, как я дотронулся до артефакта… Кому нужен такой бесполезный фамильяр?
Говорил он всерьез, тут ошибиться было нельзя. Мне ли не знать, каково это — чувствовать себя совершенно бесполезным и лишним…
— Разбаловались вы там, в своих элитарных кругах, — пробурчала я сердито. — Уши у вас есть, хвост есть, сами, как ковер восточный, ворсом изобильны… Отличный демон! Если еще и по хозяйству будете помогать, мне вполне достаточно, хотя на кухню вам ходу нет с эдакой шерстистостью. Я же без слуги осталась…
Виро, полосатая физиономия которого с каждым моим словом становилась все счастливее, встревожился из-за моих последних слов и торопливо спросил:
— А что за беда приключилась с этим балбесом?
Я про себя отметила, что ученик и демон, похоже, нашли общий язык, несмотря на некоторую разницу в мировосприятии, и торжественно пояснила:
— Он отправляется в Академию обучаться магии на факультет некромантии!
— Ох, только не это! — воскликнул Виро, и шерсть его в ужасе встопорщилась. — Впрочем, вам не за что любить это заведение, так что и впрямь пусть учится…
Тут мы принялись хохотать, да так, что слезы из глаз брызнули. Наконец-то вся эта история закончилась, и хотя будущее не обещало быть спокойным, я обзавелась двумя друзьями, к тому же у меня наконец-то хватило смелости спорить с чародеями! Я узнала, что мои родители живы и здоровы, хоть и зловредны до крайности, и теперь никто уже не смог бы меня назвать безродным ничтожеством. Да и я сама теперь чувствовала себя вовсе не Каррен Глимминс, служанкой-обманщицей, и не Каррен Брогардиус, никому не нужной сиротой, а какой-то незнакомой, новой Каррен, потерянной дочерью великого мага и загадочной арданцийской интриганки. И как бы ни кривил губы разочарованный Сальватор, я была не так уж глупа и слаба, чтобы посчитать себя недостойной столь чудных родителей или хоть на секунду пожелать с ними воссоединиться. Да и других сомнений у меня хватало… но об этом нужно было подумать как следует, в спокойной обстановке.
…А Констан, простой подмастерье кузнеца и недотепа из недотеп, все-таки станет магом наперекор самолюбивому гордецу-деду и той самой сладкоголосой певунье, которая еще услышит о своем забытом поклоннике! Ручаюсь — чародей из него выйдет славный! А когда он подучится немного, то поможет Виро с личиной, ведь спрятать демона от глаз людских будет не так уж просто в Эсворде — городе, где произошло слишком много невероятных событий для того, чтобы его жители продолжали оставаться доверчивыми и невнимательными.
Демон был отличным парнем, куда как лучше многих иных людей, так что, с моей точки зрения, он заслуживал того, чтобы остаться в человеческом мире. Со способностями же Констана можно такие чары наложить — вся Лига вовек не снимет! И если Виро, присмотревшись ко мне, возжелает продолжать свою борьбу за место под солнцем и правом на блестящую жизнь — а я была уверена, что рано или поздно честолюбие заставит его забыть слова, что он мне сказал на балу, — то я не буду его удерживать… Или буду? Какое-то странное чувство шевельнулось в моей душе, но я постаралась поскорее от него избавиться. О боги, вот и добавился еще один пункт в список того, о чем мне нужно будет подумать как следует!..
В это время в гостиную вернулся мой ученик с охапкой самой разнообразной одежды, хоть и старомодной, но тем не менее добротной, и я, забыв об этих мыслях до поры до времени, в полнейшем восторге отправилась ее примерять, пока демон с учеником готовили обед.
Я понимала, что вскоре нам уже не собираться вместе за одним столом. Но я не сожалела об этом, ведь лицо Констана становилось все более мечтательным — мысленно он уже был на пути в Академию, полную самых заманчивых чудес. Задумчиво он ковырял ложкой кашу и проносил мимо рта краюху хлеба.
Виро же, как всегда, во время трапезы был сосредоточен на своей тарелке. Блаженно повисшие уши указывали на то, что он умиротворен и счастлив. Хотя пальцы у него теперь были покороче человечьих, с ложкой он управлялся все так же умело, а большего от жизни ему, похоже, и не требовалось.
Переведя взгляд обратно на ученика, я подумала, что нужно как-нибудь подготовить его к тому, с чем он встретится в Изгарде. Но затем, вспомнив обстоятельства своего пребывания в столице, решила: «Не льсти себе: ничего путного ты ему все равно не посоветуешь!» Так что вслух сказала лишь то, что волновало меня в последнюю очередь:
— Констан, помни, что я лично рекомендовала тебя и теперь ответственна за твое поведение в Академии. Произноси заклинания только после того, как будешь уверен, что правильно их прочитал! И вообще, читай их как можно реже!
Потом, вспомнив напутствия своего крестного, который все же был весьма мудрым человеком, веско прибавила:
— И ни при каких обстоятельствах не доверяй ни одному магу, кроме меня!
Констан благополучно пропустил мои слова мимо ушей, согласно кивая с отсутствующим видом, а потом сказал:
— А все же жаль, что мы не увидели, как маги ваш дом с землей сровняли…
Я уронила ложку, не донеся ее до рта, и в ужасе переспросила:
— Что-что?
— Ну, дом ваш, точнее говоря — магистра Виктредиса, — все так же мечтательно пояснил Констан. — Магистр Каспар с утра так и сказал: мол, с наводнением мы дело легко поправим, а вот дом этот лучше изничтожить от греха подальше где-то пополудни, опосля речей на площади. Я ему говорил, что там лошадка осталась и куры, но он дал честное чародейское слово, что с живностью ничего дурного не случится, так что непременно надобно…
Но я уже прыгала через ступеньки, путаясь в широкой юбке, которую наверняка носила какая-нибудь бабушка Констана, от коей он и унаследовал свою богатырскую стать. Опять в мои босые ноги впивались булыжники, сердце билось, как сумасшедшее, а в голове металась заполошная мысль: «Только бы успеть!» Позади топал Констан, на бегу уговаривая меня не волноваться и сбавить ход.
Правду говоря, нельзя было сказать, что я опоздала. Растолкав зевак, столпившихся за городскими воротами, я успела увидеть, как дом поместного чародея полыхнул ярким пламенем, которое своим зеленовато-синим оттенком немало порадовало горожан, так и не дождавшихся сегодня ночью фейерверка.
— О нет! — возопила я и вцепилась себе в волосы, но мой вопль потонул в дружных аплодисментах.
— Ну, вот дело и сделано! — объявил магистр Каспар, повернувшись к горожанам с довольной улыбкой человека, в очередной раз продемонстрировавшего свое исключительное мастерство. — Но все равно, я настоятельно не советую вам, друзья мои, лишний раз приближаться к этому месту. Хаотический портал, созданный этим мерзопакостником Сальватором, так просто не уничтожить, и от всяческих аномалий никто не застрахован. Советую тем, кто живет ближе всего к злополучному месту, не скупиться на крепкий и высокий забор, желательно из хорошо заточенных кольев.
Горожане с кислым видом переглянулись, враз утратив желание хлопать в ладоши, а я наконец заметила, что река вновь вошла в берега и Болотцы выглядят почти как прежде. Учитывая то, что жителям полагалась еще и компенсация, можно было надеяться, что в обиде они не останутся.
То ли дело я, в одночасье лишенная крова, который по праву принадлежал мне уже по меньшей мере три часа.
— Магистр Каспар! — взревела я дурным голосом и начала пробиваться к своему крестному сквозь толпу. — Магистр Каспар! Что же вы такое сделали?!
— А, крестница! — обрадовался магистр и радушно распахнул объятия, которые я предпочла проигнорировать. — Что случилось?
— Что случилось? — Я вытянулась в струнку от возмущения и стиснула кулаки. — Вы только что лишили меня жилья!
Магистр с удивлением посмотрел на место, где несколько минут назад находился дом, и ласково сказал:
— Жить рядом с хаотическим порталом? Что за нелепейшая мысль!
— Нелепейшая мысль — жить без крыши над головой! — От злости я затряслась так, что со стороны, наверное, казалось, будто мне в голову пришла блажь попрыгать на месте.
Магистр вопросительно взглянул на бургомистра, который тут же с готовностью забормотал: «При всем нашем уважении… покорнейше прошу извинить… не все сразу… домов лишних нет, но мы будем иметь в виду…»
Всем своим видом господин Пруст демонстрировал, что даже десятикратной спасительнице Эсворда дом на блюдечке тотчас никто не поднесет, что уж говорить об одноразовых героинях столь сомнительного толка.
— Право, какая досада. — Магистр Каспар нахмурился. — Никогда не задумывался о таких бытовых мелочах, признаюсь честно. Все же я далек от жизни своих поместных коллег. Как же разрешить эту проблему?..
И тут за моей спиной раздался голос Констана, который сказал приятнейшие слова в моей жизни:
— А пусть госпожа Глимминс живет в моем доме!
Тут и бургомистр и Каспар дружно издали одобрительные возгласы, свидетельствующие о том, как надоело им решать чужие проблемы, а я внезапно поняла, что счастлива, как никогда в жизни. Наконец-то мне предстояло жить в доме, где я не была обузой или прислугой, и что это был за дом! Ах, что это был за дом! Самый красивый в мире, уж точно!
— А ты, Констан, забирай коня! — выпалила я, не найдя подходящих слов благодарности, и мы с учеником обнялись, смеясь и плача одновременно.
Жители Эсворда, вошедшие во вкус, принялись славить Лигу, Констана и даже меня, и в голове моей зашумело, словно от крепкого вина.
Чтобы человек стал оптимистом, двух дней спокойной и размеренной жизни будет маловато. Я, перелицовывая платья, доставшиеся мне от покойных родственниц Констана, размышляла о том, что у крыльца нужно непременно разбить клумбу; что грядущей осенью буду сидеть у камина и часами смотреть на огонь, пока в окно бьется вечерний невидимый дождь; что старые перины и подушки нужно хорошенько выбить от пыли, пока стоит хорошая погода…
Скоро должны были поспеть яблоки, из которых получится прозрачное повидло, горшочки с которым украсят пустующие пока что кухонные полки; днем нужно потихоньку убираться в многочисленных комнатах дома, а ранним утром можно было бы ходить на рыбалку или по грибы.
Хозяйства у меня теперь не было, — на огород после потопа можно было махнуть рукой, тем более что близость хаотическою портала, по моим печальным наблюдениям, принесла сомнительную пользу огурцам и морковке. Куры все-таки разлетелись кто куда во время всех этих переделок, а коня Констан должен был забрать с собой в Академию. Никто из комиссии не заикнулся о том, что имущество Сальватора должно быть конфисковано в пользу Лиги, а не передано мне по наследству, за что, должно быть, мне стоило в очередной раз поблагодарить магистра Каспара.
Насколько я помнила, наличие своего собственного скакуна помогало адептам занять в иерархии Академии место поприличнее, да и добираться домой на каникулы верхом на хорошей лошади было куда как проще, нежели на попутных почтовых дилижансах, так что мой подарок ученику был и щедрым и толковым. И одновременно избавлял меня от необходимости содержать здоровенную, прожорливую, бесполезную животину, каковой в моих глазах являлся конь. Денег нам должно было хватить еще на пару недель, а там, глядишь, и жалованье выплатят…
То были славные, теплые мысли, где находилось место и Виро и Констану, которые незаметно стали неотъемлемой частью моей новой, куда более приятной жизни. Но каждый раз, начиная думать о доме, друзьях и мирных вечерах у огня, я ловила себя на том, что с печалью гадаю, как скоро закончатся эти тихие, спокойные дни.
Так что, когда вечером в дверь моего нового дома требовательно постучали, я с самым дурным предчувствием отложила ложку в сторону и вздохнула, прощаясь, на всякий случай, с самыми своими любимыми видениями будущего — пылающим камином, ломящейся от запасов кладовой и пышным кустом вьющихся роз у крыльца. Виро тоже перестал жевать и замер с перекошенной физиономией, а Констан, отродясь не знавший дурных предчувствий, пошел открывать двери.
— Так вы его дочь, — жалобно промолвил он, прядая ушами. — Поверить не могу. Все это время… Все эти мучения…
— Вы знали, зачем ему артефакт? — воскликнула я. Подумать только, ключик к этой странной тайне из прошлого был совсем рядом!
— Конечно же знал. — Виро вздохнул, и его хвост принялся нервно мести пол. — Об этом знают почти все, кто имел дело с Сальватором. Среди чародейской верхушки дурная слава… гм… вашего отца уже несколько десятилетий не меркнет благодаря его же усилиям, и то, что все эти годы он ищет свою потерянную дочь, также факт общеизвестный. История была очень громкая, можно сказать, легендарная. Тот, кто вас нашел, — чертовски везучий мерзавец, ему, должно быть, все сейчас завидуют, хоть он и не успел как следует вами воспользоваться. Вытащить такой козырь! Единственное уязвимое место самого Сальватора Далерского! Если бы все не закончилось этим удивительным стечением обстоятельств, интрига вышла бы замечательная. Но вас спрятали от него, а он, как на грех, наткнулся в самый неподходящий момент… Если бы я знал…
— Он меня искал? — тоненьким голосом спросила я. — Все это время?
— Насколько я знаю, едва он узнал от вашей матушки о вашем существовании, как тут же принялся за поиски, но следы семьи Брогардиус давно затерялись между Теггэльвом и Эпфельреддом. А так как имени вашего никто не знал — только фамилию и возраст, - поиски усложнились донельзя. Долгие годы Сальватор охотился за этим треклятым артефактом, который может перенести к человеку, находящемуся неизвестно где, если имеется хоть что-то, принадлежащее тому, кого ищут.
Эти слова натолкнули меня на вполне логичную в данных обстоятельствах мысль, и оставалось только удивляться, как же она раньше мне в голову не пришла.
— А что там с моей чадолюбивой матушкой, не знающей даже имени своего чада? — процедила я сквозь зубы, осознав внезапно, что мои потерянные родители один другого стоят.
Взгляд демона забегал, и в немалом смятении он промямлил:
— О, это поистине необыкновенная женщина…
Мой жизненный опыт подсказывал, что таким тоном не говорят о необыкновенно хороших людях, следовательно, меня ожидает еще немало печальных открытий на пути воссоединения с родителями. Можно было голову свою заложить: матушка прославилась в определенных кругах не менее батюшки. Это было ровно настолько же интересно, насколько и неприятно, и по спине у меня пробежал холодок. Нет, эта мерзкая история еще не закончилась…
— Ладно, господин Виро, о ней мы поговорим попозже, — сказала я со вздохом. — Давайте лучше подумаем, что делать с вами. Вам есть куда податься?
Хвост демона вновь яростно затрепыхался, а выражение глаз и неуверенное «э-э-э», уже знакомое мне, были красноречивым ответом на мой вопрос.
— Ясно, — подытожила я, хотя на самом деле ситуация запуталась донельзя. — Идти вам некуда. Придется остаться со мной, пока не придумаете иного. Я, кстати, уже настоящий маг, да еще и орденоносный, и мне не помешает собственный демон, хоть это, по мнению кое-кого, и старомодно…
Виро, с затаенной надеждой взирающий на меня, в очередной раз смутился и с горечью промолвил:
— Да какой из меня сейчас демон… Все силы, что у меня были, я отдал Сальватору в обмен на личину. А после того, как я дотронулся до артефакта… Кому нужен такой бесполезный фамильяр?
Говорил он всерьез, тут ошибиться было нельзя. Мне ли не знать, каково это — чувствовать себя совершенно бесполезным и лишним…
— Разбаловались вы там, в своих элитарных кругах, — пробурчала я сердито. — Уши у вас есть, хвост есть, сами, как ковер восточный, ворсом изобильны… Отличный демон! Если еще и по хозяйству будете помогать, мне вполне достаточно, хотя на кухню вам ходу нет с эдакой шерстистостью. Я же без слуги осталась…
Виро, полосатая физиономия которого с каждым моим словом становилась все счастливее, встревожился из-за моих последних слов и торопливо спросил:
— А что за беда приключилась с этим балбесом?
Я про себя отметила, что ученик и демон, похоже, нашли общий язык, несмотря на некоторую разницу в мировосприятии, и торжественно пояснила:
— Он отправляется в Академию обучаться магии на факультет некромантии!
— Ох, только не это! — воскликнул Виро, и шерсть его в ужасе встопорщилась. — Впрочем, вам не за что любить это заведение, так что и впрямь пусть учится…
Тут мы принялись хохотать, да так, что слезы из глаз брызнули. Наконец-то вся эта история закончилась, и хотя будущее не обещало быть спокойным, я обзавелась двумя друзьями, к тому же у меня наконец-то хватило смелости спорить с чародеями! Я узнала, что мои родители живы и здоровы, хоть и зловредны до крайности, и теперь никто уже не смог бы меня назвать безродным ничтожеством. Да и я сама теперь чувствовала себя вовсе не Каррен Глимминс, служанкой-обманщицей, и не Каррен Брогардиус, никому не нужной сиротой, а какой-то незнакомой, новой Каррен, потерянной дочерью великого мага и загадочной арданцийской интриганки. И как бы ни кривил губы разочарованный Сальватор, я была не так уж глупа и слаба, чтобы посчитать себя недостойной столь чудных родителей или хоть на секунду пожелать с ними воссоединиться. Да и других сомнений у меня хватало… но об этом нужно было подумать как следует, в спокойной обстановке.
…А Констан, простой подмастерье кузнеца и недотепа из недотеп, все-таки станет магом наперекор самолюбивому гордецу-деду и той самой сладкоголосой певунье, которая еще услышит о своем забытом поклоннике! Ручаюсь — чародей из него выйдет славный! А когда он подучится немного, то поможет Виро с личиной, ведь спрятать демона от глаз людских будет не так уж просто в Эсворде — городе, где произошло слишком много невероятных событий для того, чтобы его жители продолжали оставаться доверчивыми и невнимательными.
Демон был отличным парнем, куда как лучше многих иных людей, так что, с моей точки зрения, он заслуживал того, чтобы остаться в человеческом мире. Со способностями же Констана можно такие чары наложить — вся Лига вовек не снимет! И если Виро, присмотревшись ко мне, возжелает продолжать свою борьбу за место под солнцем и правом на блестящую жизнь — а я была уверена, что рано или поздно честолюбие заставит его забыть слова, что он мне сказал на балу, — то я не буду его удерживать… Или буду? Какое-то странное чувство шевельнулось в моей душе, но я постаралась поскорее от него избавиться. О боги, вот и добавился еще один пункт в список того, о чем мне нужно будет подумать как следует!..
В это время в гостиную вернулся мой ученик с охапкой самой разнообразной одежды, хоть и старомодной, но тем не менее добротной, и я, забыв об этих мыслях до поры до времени, в полнейшем восторге отправилась ее примерять, пока демон с учеником готовили обед.
Я понимала, что вскоре нам уже не собираться вместе за одним столом. Но я не сожалела об этом, ведь лицо Констана становилось все более мечтательным — мысленно он уже был на пути в Академию, полную самых заманчивых чудес. Задумчиво он ковырял ложкой кашу и проносил мимо рта краюху хлеба.
Виро же, как всегда, во время трапезы был сосредоточен на своей тарелке. Блаженно повисшие уши указывали на то, что он умиротворен и счастлив. Хотя пальцы у него теперь были покороче человечьих, с ложкой он управлялся все так же умело, а большего от жизни ему, похоже, и не требовалось.
Переведя взгляд обратно на ученика, я подумала, что нужно как-нибудь подготовить его к тому, с чем он встретится в Изгарде. Но затем, вспомнив обстоятельства своего пребывания в столице, решила: «Не льсти себе: ничего путного ты ему все равно не посоветуешь!» Так что вслух сказала лишь то, что волновало меня в последнюю очередь:
— Констан, помни, что я лично рекомендовала тебя и теперь ответственна за твое поведение в Академии. Произноси заклинания только после того, как будешь уверен, что правильно их прочитал! И вообще, читай их как можно реже!
Потом, вспомнив напутствия своего крестного, который все же был весьма мудрым человеком, веско прибавила:
— И ни при каких обстоятельствах не доверяй ни одному магу, кроме меня!
Констан благополучно пропустил мои слова мимо ушей, согласно кивая с отсутствующим видом, а потом сказал:
— А все же жаль, что мы не увидели, как маги ваш дом с землей сровняли…
Я уронила ложку, не донеся ее до рта, и в ужасе переспросила:
— Что-что?
— Ну, дом ваш, точнее говоря — магистра Виктредиса, — все так же мечтательно пояснил Констан. — Магистр Каспар с утра так и сказал: мол, с наводнением мы дело легко поправим, а вот дом этот лучше изничтожить от греха подальше где-то пополудни, опосля речей на площади. Я ему говорил, что там лошадка осталась и куры, но он дал честное чародейское слово, что с живностью ничего дурного не случится, так что непременно надобно…
Но я уже прыгала через ступеньки, путаясь в широкой юбке, которую наверняка носила какая-нибудь бабушка Констана, от коей он и унаследовал свою богатырскую стать. Опять в мои босые ноги впивались булыжники, сердце билось, как сумасшедшее, а в голове металась заполошная мысль: «Только бы успеть!» Позади топал Констан, на бегу уговаривая меня не волноваться и сбавить ход.
Правду говоря, нельзя было сказать, что я опоздала. Растолкав зевак, столпившихся за городскими воротами, я успела увидеть, как дом поместного чародея полыхнул ярким пламенем, которое своим зеленовато-синим оттенком немало порадовало горожан, так и не дождавшихся сегодня ночью фейерверка.
— О нет! — возопила я и вцепилась себе в волосы, но мой вопль потонул в дружных аплодисментах.
— Ну, вот дело и сделано! — объявил магистр Каспар, повернувшись к горожанам с довольной улыбкой человека, в очередной раз продемонстрировавшего свое исключительное мастерство. — Но все равно, я настоятельно не советую вам, друзья мои, лишний раз приближаться к этому месту. Хаотический портал, созданный этим мерзопакостником Сальватором, так просто не уничтожить, и от всяческих аномалий никто не застрахован. Советую тем, кто живет ближе всего к злополучному месту, не скупиться на крепкий и высокий забор, желательно из хорошо заточенных кольев.
Горожане с кислым видом переглянулись, враз утратив желание хлопать в ладоши, а я наконец заметила, что река вновь вошла в берега и Болотцы выглядят почти как прежде. Учитывая то, что жителям полагалась еще и компенсация, можно было надеяться, что в обиде они не останутся.
То ли дело я, в одночасье лишенная крова, который по праву принадлежал мне уже по меньшей мере три часа.
— Магистр Каспар! — взревела я дурным голосом и начала пробиваться к своему крестному сквозь толпу. — Магистр Каспар! Что же вы такое сделали?!
— А, крестница! — обрадовался магистр и радушно распахнул объятия, которые я предпочла проигнорировать. — Что случилось?
— Что случилось? — Я вытянулась в струнку от возмущения и стиснула кулаки. — Вы только что лишили меня жилья!
Магистр с удивлением посмотрел на место, где несколько минут назад находился дом, и ласково сказал:
— Жить рядом с хаотическим порталом? Что за нелепейшая мысль!
— Нелепейшая мысль — жить без крыши над головой! — От злости я затряслась так, что со стороны, наверное, казалось, будто мне в голову пришла блажь попрыгать на месте.
Магистр вопросительно взглянул на бургомистра, который тут же с готовностью забормотал: «При всем нашем уважении… покорнейше прошу извинить… не все сразу… домов лишних нет, но мы будем иметь в виду…»
Всем своим видом господин Пруст демонстрировал, что даже десятикратной спасительнице Эсворда дом на блюдечке тотчас никто не поднесет, что уж говорить об одноразовых героинях столь сомнительного толка.
— Право, какая досада. — Магистр Каспар нахмурился. — Никогда не задумывался о таких бытовых мелочах, признаюсь честно. Все же я далек от жизни своих поместных коллег. Как же разрешить эту проблему?..
И тут за моей спиной раздался голос Констана, который сказал приятнейшие слова в моей жизни:
— А пусть госпожа Глимминс живет в моем доме!
Тут и бургомистр и Каспар дружно издали одобрительные возгласы, свидетельствующие о том, как надоело им решать чужие проблемы, а я внезапно поняла, что счастлива, как никогда в жизни. Наконец-то мне предстояло жить в доме, где я не была обузой или прислугой, и что это был за дом! Ах, что это был за дом! Самый красивый в мире, уж точно!
— А ты, Констан, забирай коня! — выпалила я, не найдя подходящих слов благодарности, и мы с учеником обнялись, смеясь и плача одновременно.
Жители Эсворда, вошедшие во вкус, принялись славить Лигу, Констана и даже меня, и в голове моей зашумело, словно от крепкого вина.
Глава 39, она же эпилог с подарками, признаниями и прощаниями
Чтобы человек стал оптимистом, двух дней спокойной и размеренной жизни будет маловато. Я, перелицовывая платья, доставшиеся мне от покойных родственниц Констана, размышляла о том, что у крыльца нужно непременно разбить клумбу; что грядущей осенью буду сидеть у камина и часами смотреть на огонь, пока в окно бьется вечерний невидимый дождь; что старые перины и подушки нужно хорошенько выбить от пыли, пока стоит хорошая погода…
Скоро должны были поспеть яблоки, из которых получится прозрачное повидло, горшочки с которым украсят пустующие пока что кухонные полки; днем нужно потихоньку убираться в многочисленных комнатах дома, а ранним утром можно было бы ходить на рыбалку или по грибы.
Хозяйства у меня теперь не было, — на огород после потопа можно было махнуть рукой, тем более что близость хаотическою портала, по моим печальным наблюдениям, принесла сомнительную пользу огурцам и морковке. Куры все-таки разлетелись кто куда во время всех этих переделок, а коня Констан должен был забрать с собой в Академию. Никто из комиссии не заикнулся о том, что имущество Сальватора должно быть конфисковано в пользу Лиги, а не передано мне по наследству, за что, должно быть, мне стоило в очередной раз поблагодарить магистра Каспара.
Насколько я помнила, наличие своего собственного скакуна помогало адептам занять в иерархии Академии место поприличнее, да и добираться домой на каникулы верхом на хорошей лошади было куда как проще, нежели на попутных почтовых дилижансах, так что мой подарок ученику был и щедрым и толковым. И одновременно избавлял меня от необходимости содержать здоровенную, прожорливую, бесполезную животину, каковой в моих глазах являлся конь. Денег нам должно было хватить еще на пару недель, а там, глядишь, и жалованье выплатят…
То были славные, теплые мысли, где находилось место и Виро и Констану, которые незаметно стали неотъемлемой частью моей новой, куда более приятной жизни. Но каждый раз, начиная думать о доме, друзьях и мирных вечерах у огня, я ловила себя на том, что с печалью гадаю, как скоро закончатся эти тихие, спокойные дни.
Так что, когда вечером в дверь моего нового дома требовательно постучали, я с самым дурным предчувствием отложила ложку в сторону и вздохнула, прощаясь, на всякий случай, с самыми своими любимыми видениями будущего — пылающим камином, ломящейся от запасов кладовой и пышным кустом вьющихся роз у крыльца. Виро тоже перестал жевать и замер с перекошенной физиономией, а Констан, отродясь не знавший дурных предчувствий, пошел открывать двери.
