– Чародеи, которые не жалеют чужой крови, многим темным соазданиям кажутся завидными хозяевами, – ответил Хорвек. – Тебе следовало подумать об этом до того, как переходить дорогу ведьме.
Некоторое время мы лежали, уткнувшись носами в землю, – крики становились глуше, гарпии удалялись. Хорвек подал мне знак подниматься и показал, чтобы я делала это как можно тише.
– Они очень зорки, но слух у них не слишком хорош, – пояснил он шепотом. – Сейчас нас прячет туман, затем, когда он рассеется, нашей защитой станет солнце. Хорошо, что мы не в лесу, – в тени деревьев они чувствуют себя вольнее и могут охотиться дольше. Если мы не выдадим себя, то уже через час-другой будем в безопасности до самых сумерек.
Я кивнула, ведь ответить из-за испуга все равно ничего не смогла бы.
– Нам нужно уйти подальше в сторону, чтобы ни им, ни их хозяйке не пришло в голову искать нас там, – продолжал Хорвек, держа меня за руку и увлекая за собой. – Хорошо бы вернуться в город другим путем… Но еще лучше туда не возвращаться.
– Ну уж нет! – тут я нашла в себе силы возражать. – Мне нужно предупредить дядюшку! Мне нужно… – тут я запнулась, поскольку крайне смутно представляла себе, что еще могу сделать. У меня по-прежнему не имелось никакого оружия против ведьмы. Вряд ли получилось бы снять заклятие, просто указав на портрет, – Огасто, судя по всему, и так знал, что на нем изображена не его жена, и, стало быть, мои слова ничего бы не изменили.
– Я не знаю, что делать, – пробормотала я подавленно и растерянно. – Но вернуться я обязана! Это я знаю!
– Дело твое, – Хорвек равнодушно пожал плечами. – Но с прямой дороги стоит сойти, далеко по ней ты не уйдешь. Учись пользоваться кружными путями, Фейн.
– Они хотят схватить меня и утащить к ведьме? – тоненьким голоском пискнула я, снова услышав чудовищную перекличку гарпий.
– Они хотят убить тебя, вырвать сердце из твоей груди и отрезать голову. Перья на их крыльях остры как бритва, а когти – как охотничьи ножи, – серьезно, но безо всякого отвращения или ужаса ответил бродяга, точно речь шла о вполне обыденном деле. – Чародейке не нужен живой человек для того, чтобы получить ответы на свои вопросы. Ее заклинания сделают так, что мертвое сердце забьется и мертвый язык ответит, что видели мертвые глаза.
– Зачем ты мне это говоришь? – от страха я едва не заплакала и попыталась забрать у него руку. – Ты хочешь меня испугать?
– Я хочу, чтобы ты узнала своего врага, – ответил он, крепче сжав пальцы и ускорив шаг. – Возможно, это продлит тебе жизнь.
Трава кое-где была так высока, что ноги путались, а от влаги, осевшей на ее стеблях, подол моего платья и полы плаща обвисли, точно на меня выплеснули ушат воды. Хоть мне подчас и начинало казаться, что бредем мы так бесконечно долго, я понимала – уйти действительно далеко столь медленным шагом мы бы не успели. Крики, перемежаемые хохотом, от которого стыла кровь в жилах, все еще доносились издалека.
Быть может, нам удалось бы улизнуть из-под носа у гарпий, но в дело вмешалась случайность: мы вспугнули сразу несколько диких свиней, нашедших убежище в небольшой болотистой низине, окруженной ивняком. Они бросились врассыпную, визжа и громко треща ветвями.
– Проклятье, – прошипел Хорвек, застыв на месте.
Шума этого оказалось достаточно, чтобы гарпии откликнулись на него торжествующими криками. Бродяга потащил меня в сторону от болотца, толкнул почти не глядя на землю и приказал лежать неподвижно, что бы я ни услышала. Сам он, пригнувшись, одним прыжком скрылся в тумане, особенно густом здесь, в ложбине.
Я услышала, как тяжелые крылья рубят воздух, словно острое лезвие меча, и сжалась, беззвучно прося богов о спасении. От ужаса мне хотелось зажмуриться, но я заставила себя повернуть голову в ту сторону, куда ушел Хорвек. Хохот гарпий был кошмарен – так смеются только безумцы, желающие убивать.
Свист ветра и тяжелые взмахи крыльев дали мне знать – гарпии снижаются, кружа над низиной. В тумане мелькнула быстрая тень и снова растаяла. Затем, спустя мгновение, темное пятно вновь выступило из дымки – то был огромный крылатый силуэт, тут же пропавший в тумане, и несколько высоких стеблей травы упали рядом со мной, срезанные острыми перьями. Было ясно, что еще несколько кругов – и гарпии почуют меня, дрожащую среди жухлой травы. Мне хотелось вскочить и бежать от этих существ, близость которых была почти невыносимой, но я понимала, что так они сразу же услышат меня, и продолжала жаться к земле.
«Где же Хорвек? – подумала я в отчаянии. – Может быть, он оставил меня им, а сам убежал? Пока они будут искать меня, времени у него хватит, чтобы уйти подальше… Они будут рвать мое сердце, а он пойдет дальше в поисках другого спутника… Быть может, я ошиблась, и он никакой не демон, а просто сумасшедший мошенник, которому и впрямь нет никакой разницы, с кем болтать по дороге?.. Может, сама ведьма решила надо мной посмеяться, а затем отдать своим слугам, убедившись в том, что я глупа и ничтожна?»
И словно отвечая на мои мысли, хриплый, пронзительный голос гарпии раздался совсем близко, почти над моей головой. Как зачарованная я следила за стальными отблесками на огромных страшных крыльях, вокруг которых клубился туман. Я не успела рассмотреть ее голову – почти сразу она скрылась во мгле, но мне показалось, что она красна от крови. Еще пару взмахов крыльями, и она пролетела бы над моей головой. «На следующем круге она меня заметит», – поняла я, чувствуя, как горло сводит жестокая судорога.
Но не успела я проводить взглядом крылатую тень, как крик, которым гарпия оглашала невидимое в тумане поле, перекликаясь со своей подругой, прервался, а затем раздался хрип и глухие удары о землю. Несколько мгновений я выжидала: все звуки заглушались ударами моего сердца, а туман надежно скрывал все то, что происходило за его завесой. Но пережитый страх не давал мне оставаться на своем месте – я чувствовала, что не выдержу больше вида этих крыльев, простирающихся над моей головой. Все что угодно казалось мне лучшим исходом, чем повторное ожидание кружащейся неумолимой смерти.
Я приподнялась и тихонько поползла вперед, к тем странным звукам, что доносились из тумана. Каждое движение давалось с трудом – где-то далеко звучал голос второй гарпии, казавшийся все более беспокойным: на ее крики никто не отвечал. Я вглядывалась вперед и чуть вверх – куда-то туда, где я видела в последний раз силуэт летящей гарпии, и оттого для меня стала неожиданностью резкая боль в руке. Опустив взгляд на землю, я сдавленно вскрикнула и отпрянула назад, едва не упав: рукой я наткнулась на сизо-стальное крыло и порезала пальцы о перо, край которого матово серебрился.
Гарпия лежала на земле, раскинув свои ужасные крылья и откинув голову. Вся грудь ее была залита черной кровью – кровью чудовищ. Я зажала рукой рот, чтобы не закричать, и тут же из тумана ко мне шагнул Хорвек.
– Я же сказал тебе оставаться на месте, – недовольно прошипел он. – Уходи! Скоро появится вторая!
– Это ты ее убил? – едва смогла спросить я.
– Да, но не стоит переоценивать мои силы, – быстро ответил он, беспокойно озираясь и прислушиваясь. – Ее ослабили туман и утренний свет, а я попросту выждал, когда она спустится пониже.
Я плохо слышала его тихий голос и понимала едва ли каждое второе слово. Меня притягивало красное, огненное свечение вокруг головы мертвой гарпии, и я подползла поближе, чтобы рассмотреть ее. Увиденное ужаснуло меня едва ли не больше, чем все остальное за сегодняшнее утро. Нет, гарпия не была уродлива. Ее голова была точь-в-точь как у человека. Точнее говоря, как у прекрасной красноволосой женщины с кожей, белой как снег. Алые губы, черные ресницы, зеленые остекленевшие глаза…
– Это же лицо ведьмы! – я не могла оторвать взгляда от мертвой красавицы. – Мне говорили, что она именно такова!
– Чародейки любят свою красоту больше всего на свете, – промолвил Хорвек, смотревший на прекрасное лицо холодно и брезгливо, – и стремятся отражать ее повсюду. Им мало портретов, мало зеркал, и они награждают своими чертами каждое создание, пришедшее в этот мир благодаря их заклинаниям. Чары уже рассеиваются, присмотрись.
Я сморгнула, послушно прищурилась и увидела, что по белоснежным щекам пробежала едва заметная сеточка, лицо темнело, приобретая серо-зеленый оттенок. Вот и в глазах появилась змеиная желтизна, а губы почернели, и показались острые клыки… Я отвернулась, не желая видеть истинное лицо гарпии.
– Что ты собираешься… – я повернулась к Хорвеку, но тот жестом приказал мне умолкнуть.
– Слишком тихо стало, – прошептал он, припадая к земле рядом с телом гарпии.
Действительно, уже некоторое время второе чудовище не звало своего сородича, словно поняв, что ответа не дождется.
– Может, она улетела к своей госпоже? – жалобно спросила я.
– Не думаю, – коротко ответил бродяга и, приподняв огромное крыло мертвой гарпии, велел мне:
– Спрячься под ним, но осторожно – крайние перья острее ножа. Остальные тоже прочны, как железо, и защитят тебя, если…
Слушая его краем уха, я покорно подползла под огромное крыло, укрывшее почти всю меня. Вонь от мокрых перьев, смешанная с чем-то, напоминающим запах ржавчины, пахнула в лицо, и я почувствовала, как накатывает тошнота. Не успел Хорвек договорить, как громкий крик почти над нашими головами заставил меня зажать уши, а бродяга, оборвав свою речь на полуслове, отпрыгнул в сторону. Вторая гарпия, теперь непрерывно вопившая от гнева и ярости, упала сверху, и я увидела, что когти схватили воздух на том самом месте, где еще мгновение назад находилась ее добыча. Меня она не заметила и, захлопав крыльями, метнулась наискось вверх, чтобы оттуда вновь броситься на Хорвека, которому уже не удалось бы скрыться, – туман редел и испарялся.
В этот раз гарпия поступила хитрее: один бросок был ложным, второй же достиг цели, и клубок из звенящих, словно кольчуга, перьев покатился по земле, остановившись рядом с телом первой гарпии. Я хорошо видела, что на лице Хорвека, изрезанном перьями, показалась кровь, но на нем не отражалось ни испуга, ни злости, точно он не чувствовал своих ран. Гарпия, прижавшая бродягу к земле, царапала острыми когтями его грудь, легко взрезая одежду, и в движениях этих было видно сладострастное желание причинять боль.
– Я могла бы вырвать твое сердце из груди в один миг! – хрипло прокаркала она и полоснула кромкой крыла по руке противника, в которой был зажат нож, теперь совершенно бесполезный, ведь когти гарпии были куда острее, и каждый из них был нацелен на сердце врага. Хорвек успел увернуться от этого удара, спасая свои пальцы, но нож отлетел в сторону. Гарпия, склонив свою огненно-рыжую голову к его лицу, принюхивалась, а затем ее длинный раздвоенный язык слизнул кровь со щеки Хорвека. Вкус ее не пришелся по нраву чудовищу – оно начало шипеть и плеваться, точно отведало желчи.
– Что за дрянная кровь! – хрипела она. – Ты человек, но больше похож на ходячую падаль! Помои, гнилье! Откуда ты взялся, человек? Как ты посмел убить мою сестру? В тебе нет магии, нет силы, твоя кровь подобна гною, грязной воде из сточной канавы! За то, что ты совершил, положена долгая смерть, я изорву тебя на крохотные кусочки, исполосую, изрежу и не дам умереть, пока ты способен чувствовать боль!..
Приговаривая это, она совершенно по-птичьи быстро поворачивала голову, рассматривая Хорвека, а хриплое бормотание напомнило мне куриное кудахтанье – однако от него шел мороз по коже. Она собиралась убить бродягу, в этом не было никаких сомнений, и мне следовало как можно тише отползти в сторону, пока она сосредоточила свое внимание на нем.
Смотреть на это было страшно, но, чуть повернув голову, я тут же увидела чудовищный оскал мертвой гарпии, окончательно преобразившейся, и ее черную густую кровь, медленно стекавшую на землю. У нее было перерезано горло: шея твари в отличие от остального тела не была защищена перьями, и Хорвек знал, куда бить. Я поспешно перевела взгляд и заметила, что несколько перьев из крыла – тех самых, что были острее мечей и ножей, – торчали вкривь и вкось: должно быть, в агонии чудовище сломало их, ударяя крыльями о землю.
Я быстро спустила рукав, чтобы обернуть ладонь тканью, и с некоторым усилием выдернула перо – оно было тяжелым, точно какой-то дух-кузнец выковал его, разогревая на адском пламени. Тихонько выползла из-под крыла, задерживая дыхание, точно очутилась под водой. Нужно было уходить – я была уверена, что Хорвек желал именно этого, равнодушно и молча слушая, как взбешенное чудовище обещает ему мучительную смерть. Я не знала, сможет ли он спастись и хочет ли этого, как не могла до конца понять, зачем он следовал за мной. Однако и просто оставить того, кто нес меня на своей спине, согревал ночью, держал за руку, когда за мной по пятам неслись обрывки черного заклинания, я тоже не могла… Если бы я послушалась Хорвека и осталась на месте, вторая гарпия не застала бы его врасплох, и у него появился бы шанс спастись. Нет, я не могла уйти…
Гарпия не видела, как я поднялась на ноги, очутившись у нее за спиной. Она на время позабыла, что у человека был спутник, – ярость требовала истязать того, кто очутился в ее когтях. Непрерывно думая, что у меня нет иной возможности спасти себя и своего приятеля, я прыгнула на спину твари, вцепилась в ее роскошные волосы, запрокидывая ее голову, и полоснула острым пером по белой нежной шее. «Это не человек, – твердила я себе, стискивая зубы до скрипа. – Это чудовище, каждую минуту своего существования желающее убивать и мучить!».
Гарпия забилась, взмахнула крыльями, но, едва оторвавшись от земли, повалилась на бок, сотрясаясь всем телом. Отпустив ее волосы, я покатилась в сторону, однако удары крыльев настигли меня, и я почувствовала острую боль в ноге – острия перьев легко пропороли одежду и глубоко вонзились чуть ниже колена. Но я уже отползала, не зная, получилось ли всерьез навредить чудовищу, и ожидая, что сейчас в мою спину вцепятся еще и когти.
Хриплый крик заставил меня обернуться, хотя при этом рука у меня подвернулась, и я едва не упала. Хорвек держал гарпию за шею, приподняв так, что взгляды их встретились, а рукоять его ножа торчала из груди чудовища – ему не составило труда пробить те самые перья, что были, по словам бродяги, крепки, словно доспехи.
– Тебе нужно было уходить, – сказал он, не глядя на меня.
– Но она бы убила тебя! – воскликнула я.
– Не думаю, что у нее вышло бы, – ответил он, улыбаясь, но в этот раз улыбка показалась мне слишком похожей на оскал мертвой гарпии, и я отвернулась, не выдержав ее вида. Вместо этого принялась рассматривать свое платье, превратившееся в лохмотья, а затем вспомнила о ране – пока что резкой боли я не чувствовала, но знала, что спустя несколько часов порез может воспалиться. Я видела, что одежда моего спутника тоже залита кровью, но держался он так, словно серьезных ран у него не имелось. Он присел около трупа первой гарпии, деловито рассматривая ее серую голову с огромными желтыми глазами без зрачков и зубастым ртом, пересекающим лицо от уха до уха.
– Что ты собираешься делать? – мне совсем не понравилось то, как Хорвек перехватывает поудобнее свой нож.
– Я говорил тебе, что у чародеев есть заклинания, позволяющие допрашивать даже мертвых свидетелей, – ответил он, снова не удостоив меня взгляда.
Некоторое время мы лежали, уткнувшись носами в землю, – крики становились глуше, гарпии удалялись. Хорвек подал мне знак подниматься и показал, чтобы я делала это как можно тише.
– Они очень зорки, но слух у них не слишком хорош, – пояснил он шепотом. – Сейчас нас прячет туман, затем, когда он рассеется, нашей защитой станет солнце. Хорошо, что мы не в лесу, – в тени деревьев они чувствуют себя вольнее и могут охотиться дольше. Если мы не выдадим себя, то уже через час-другой будем в безопасности до самых сумерек.
Я кивнула, ведь ответить из-за испуга все равно ничего не смогла бы.
– Нам нужно уйти подальше в сторону, чтобы ни им, ни их хозяйке не пришло в голову искать нас там, – продолжал Хорвек, держа меня за руку и увлекая за собой. – Хорошо бы вернуться в город другим путем… Но еще лучше туда не возвращаться.
– Ну уж нет! – тут я нашла в себе силы возражать. – Мне нужно предупредить дядюшку! Мне нужно… – тут я запнулась, поскольку крайне смутно представляла себе, что еще могу сделать. У меня по-прежнему не имелось никакого оружия против ведьмы. Вряд ли получилось бы снять заклятие, просто указав на портрет, – Огасто, судя по всему, и так знал, что на нем изображена не его жена, и, стало быть, мои слова ничего бы не изменили.
– Я не знаю, что делать, – пробормотала я подавленно и растерянно. – Но вернуться я обязана! Это я знаю!
– Дело твое, – Хорвек равнодушно пожал плечами. – Но с прямой дороги стоит сойти, далеко по ней ты не уйдешь. Учись пользоваться кружными путями, Фейн.
– Они хотят схватить меня и утащить к ведьме? – тоненьким голоском пискнула я, снова услышав чудовищную перекличку гарпий.
– Они хотят убить тебя, вырвать сердце из твоей груди и отрезать голову. Перья на их крыльях остры как бритва, а когти – как охотничьи ножи, – серьезно, но безо всякого отвращения или ужаса ответил бродяга, точно речь шла о вполне обыденном деле. – Чародейке не нужен живой человек для того, чтобы получить ответы на свои вопросы. Ее заклинания сделают так, что мертвое сердце забьется и мертвый язык ответит, что видели мертвые глаза.
– Зачем ты мне это говоришь? – от страха я едва не заплакала и попыталась забрать у него руку. – Ты хочешь меня испугать?
– Я хочу, чтобы ты узнала своего врага, – ответил он, крепче сжав пальцы и ускорив шаг. – Возможно, это продлит тебе жизнь.
Трава кое-где была так высока, что ноги путались, а от влаги, осевшей на ее стеблях, подол моего платья и полы плаща обвисли, точно на меня выплеснули ушат воды. Хоть мне подчас и начинало казаться, что бредем мы так бесконечно долго, я понимала – уйти действительно далеко столь медленным шагом мы бы не успели. Крики, перемежаемые хохотом, от которого стыла кровь в жилах, все еще доносились издалека.
Быть может, нам удалось бы улизнуть из-под носа у гарпий, но в дело вмешалась случайность: мы вспугнули сразу несколько диких свиней, нашедших убежище в небольшой болотистой низине, окруженной ивняком. Они бросились врассыпную, визжа и громко треща ветвями.
– Проклятье, – прошипел Хорвек, застыв на месте.
Шума этого оказалось достаточно, чтобы гарпии откликнулись на него торжествующими криками. Бродяга потащил меня в сторону от болотца, толкнул почти не глядя на землю и приказал лежать неподвижно, что бы я ни услышала. Сам он, пригнувшись, одним прыжком скрылся в тумане, особенно густом здесь, в ложбине.
Я услышала, как тяжелые крылья рубят воздух, словно острое лезвие меча, и сжалась, беззвучно прося богов о спасении. От ужаса мне хотелось зажмуриться, но я заставила себя повернуть голову в ту сторону, куда ушел Хорвек. Хохот гарпий был кошмарен – так смеются только безумцы, желающие убивать.
Свист ветра и тяжелые взмахи крыльев дали мне знать – гарпии снижаются, кружа над низиной. В тумане мелькнула быстрая тень и снова растаяла. Затем, спустя мгновение, темное пятно вновь выступило из дымки – то был огромный крылатый силуэт, тут же пропавший в тумане, и несколько высоких стеблей травы упали рядом со мной, срезанные острыми перьями. Было ясно, что еще несколько кругов – и гарпии почуют меня, дрожащую среди жухлой травы. Мне хотелось вскочить и бежать от этих существ, близость которых была почти невыносимой, но я понимала, что так они сразу же услышат меня, и продолжала жаться к земле.
«Где же Хорвек? – подумала я в отчаянии. – Может быть, он оставил меня им, а сам убежал? Пока они будут искать меня, времени у него хватит, чтобы уйти подальше… Они будут рвать мое сердце, а он пойдет дальше в поисках другого спутника… Быть может, я ошиблась, и он никакой не демон, а просто сумасшедший мошенник, которому и впрямь нет никакой разницы, с кем болтать по дороге?.. Может, сама ведьма решила надо мной посмеяться, а затем отдать своим слугам, убедившись в том, что я глупа и ничтожна?»
И словно отвечая на мои мысли, хриплый, пронзительный голос гарпии раздался совсем близко, почти над моей головой. Как зачарованная я следила за стальными отблесками на огромных страшных крыльях, вокруг которых клубился туман. Я не успела рассмотреть ее голову – почти сразу она скрылась во мгле, но мне показалось, что она красна от крови. Еще пару взмахов крыльями, и она пролетела бы над моей головой. «На следующем круге она меня заметит», – поняла я, чувствуя, как горло сводит жестокая судорога.
Но не успела я проводить взглядом крылатую тень, как крик, которым гарпия оглашала невидимое в тумане поле, перекликаясь со своей подругой, прервался, а затем раздался хрип и глухие удары о землю. Несколько мгновений я выжидала: все звуки заглушались ударами моего сердца, а туман надежно скрывал все то, что происходило за его завесой. Но пережитый страх не давал мне оставаться на своем месте – я чувствовала, что не выдержу больше вида этих крыльев, простирающихся над моей головой. Все что угодно казалось мне лучшим исходом, чем повторное ожидание кружащейся неумолимой смерти.
Я приподнялась и тихонько поползла вперед, к тем странным звукам, что доносились из тумана. Каждое движение давалось с трудом – где-то далеко звучал голос второй гарпии, казавшийся все более беспокойным: на ее крики никто не отвечал. Я вглядывалась вперед и чуть вверх – куда-то туда, где я видела в последний раз силуэт летящей гарпии, и оттого для меня стала неожиданностью резкая боль в руке. Опустив взгляд на землю, я сдавленно вскрикнула и отпрянула назад, едва не упав: рукой я наткнулась на сизо-стальное крыло и порезала пальцы о перо, край которого матово серебрился.
Гарпия лежала на земле, раскинув свои ужасные крылья и откинув голову. Вся грудь ее была залита черной кровью – кровью чудовищ. Я зажала рукой рот, чтобы не закричать, и тут же из тумана ко мне шагнул Хорвек.
– Я же сказал тебе оставаться на месте, – недовольно прошипел он. – Уходи! Скоро появится вторая!
– Это ты ее убил? – едва смогла спросить я.
– Да, но не стоит переоценивать мои силы, – быстро ответил он, беспокойно озираясь и прислушиваясь. – Ее ослабили туман и утренний свет, а я попросту выждал, когда она спустится пониже.
Я плохо слышала его тихий голос и понимала едва ли каждое второе слово. Меня притягивало красное, огненное свечение вокруг головы мертвой гарпии, и я подползла поближе, чтобы рассмотреть ее. Увиденное ужаснуло меня едва ли не больше, чем все остальное за сегодняшнее утро. Нет, гарпия не была уродлива. Ее голова была точь-в-точь как у человека. Точнее говоря, как у прекрасной красноволосой женщины с кожей, белой как снег. Алые губы, черные ресницы, зеленые остекленевшие глаза…
– Это же лицо ведьмы! – я не могла оторвать взгляда от мертвой красавицы. – Мне говорили, что она именно такова!
– Чародейки любят свою красоту больше всего на свете, – промолвил Хорвек, смотревший на прекрасное лицо холодно и брезгливо, – и стремятся отражать ее повсюду. Им мало портретов, мало зеркал, и они награждают своими чертами каждое создание, пришедшее в этот мир благодаря их заклинаниям. Чары уже рассеиваются, присмотрись.
Я сморгнула, послушно прищурилась и увидела, что по белоснежным щекам пробежала едва заметная сеточка, лицо темнело, приобретая серо-зеленый оттенок. Вот и в глазах появилась змеиная желтизна, а губы почернели, и показались острые клыки… Я отвернулась, не желая видеть истинное лицо гарпии.
– Что ты собираешься… – я повернулась к Хорвеку, но тот жестом приказал мне умолкнуть.
– Слишком тихо стало, – прошептал он, припадая к земле рядом с телом гарпии.
Действительно, уже некоторое время второе чудовище не звало своего сородича, словно поняв, что ответа не дождется.
– Может, она улетела к своей госпоже? – жалобно спросила я.
– Не думаю, – коротко ответил бродяга и, приподняв огромное крыло мертвой гарпии, велел мне:
– Спрячься под ним, но осторожно – крайние перья острее ножа. Остальные тоже прочны, как железо, и защитят тебя, если…
Слушая его краем уха, я покорно подползла под огромное крыло, укрывшее почти всю меня. Вонь от мокрых перьев, смешанная с чем-то, напоминающим запах ржавчины, пахнула в лицо, и я почувствовала, как накатывает тошнота. Не успел Хорвек договорить, как громкий крик почти над нашими головами заставил меня зажать уши, а бродяга, оборвав свою речь на полуслове, отпрыгнул в сторону. Вторая гарпия, теперь непрерывно вопившая от гнева и ярости, упала сверху, и я увидела, что когти схватили воздух на том самом месте, где еще мгновение назад находилась ее добыча. Меня она не заметила и, захлопав крыльями, метнулась наискось вверх, чтобы оттуда вновь броситься на Хорвека, которому уже не удалось бы скрыться, – туман редел и испарялся.
В этот раз гарпия поступила хитрее: один бросок был ложным, второй же достиг цели, и клубок из звенящих, словно кольчуга, перьев покатился по земле, остановившись рядом с телом первой гарпии. Я хорошо видела, что на лице Хорвека, изрезанном перьями, показалась кровь, но на нем не отражалось ни испуга, ни злости, точно он не чувствовал своих ран. Гарпия, прижавшая бродягу к земле, царапала острыми когтями его грудь, легко взрезая одежду, и в движениях этих было видно сладострастное желание причинять боль.
– Я могла бы вырвать твое сердце из груди в один миг! – хрипло прокаркала она и полоснула кромкой крыла по руке противника, в которой был зажат нож, теперь совершенно бесполезный, ведь когти гарпии были куда острее, и каждый из них был нацелен на сердце врага. Хорвек успел увернуться от этого удара, спасая свои пальцы, но нож отлетел в сторону. Гарпия, склонив свою огненно-рыжую голову к его лицу, принюхивалась, а затем ее длинный раздвоенный язык слизнул кровь со щеки Хорвека. Вкус ее не пришелся по нраву чудовищу – оно начало шипеть и плеваться, точно отведало желчи.
– Что за дрянная кровь! – хрипела она. – Ты человек, но больше похож на ходячую падаль! Помои, гнилье! Откуда ты взялся, человек? Как ты посмел убить мою сестру? В тебе нет магии, нет силы, твоя кровь подобна гною, грязной воде из сточной канавы! За то, что ты совершил, положена долгая смерть, я изорву тебя на крохотные кусочки, исполосую, изрежу и не дам умереть, пока ты способен чувствовать боль!..
Приговаривая это, она совершенно по-птичьи быстро поворачивала голову, рассматривая Хорвека, а хриплое бормотание напомнило мне куриное кудахтанье – однако от него шел мороз по коже. Она собиралась убить бродягу, в этом не было никаких сомнений, и мне следовало как можно тише отползти в сторону, пока она сосредоточила свое внимание на нем.
Смотреть на это было страшно, но, чуть повернув голову, я тут же увидела чудовищный оскал мертвой гарпии, окончательно преобразившейся, и ее черную густую кровь, медленно стекавшую на землю. У нее было перерезано горло: шея твари в отличие от остального тела не была защищена перьями, и Хорвек знал, куда бить. Я поспешно перевела взгляд и заметила, что несколько перьев из крыла – тех самых, что были острее мечей и ножей, – торчали вкривь и вкось: должно быть, в агонии чудовище сломало их, ударяя крыльями о землю.
Я быстро спустила рукав, чтобы обернуть ладонь тканью, и с некоторым усилием выдернула перо – оно было тяжелым, точно какой-то дух-кузнец выковал его, разогревая на адском пламени. Тихонько выползла из-под крыла, задерживая дыхание, точно очутилась под водой. Нужно было уходить – я была уверена, что Хорвек желал именно этого, равнодушно и молча слушая, как взбешенное чудовище обещает ему мучительную смерть. Я не знала, сможет ли он спастись и хочет ли этого, как не могла до конца понять, зачем он следовал за мной. Однако и просто оставить того, кто нес меня на своей спине, согревал ночью, держал за руку, когда за мной по пятам неслись обрывки черного заклинания, я тоже не могла… Если бы я послушалась Хорвека и осталась на месте, вторая гарпия не застала бы его врасплох, и у него появился бы шанс спастись. Нет, я не могла уйти…
Гарпия не видела, как я поднялась на ноги, очутившись у нее за спиной. Она на время позабыла, что у человека был спутник, – ярость требовала истязать того, кто очутился в ее когтях. Непрерывно думая, что у меня нет иной возможности спасти себя и своего приятеля, я прыгнула на спину твари, вцепилась в ее роскошные волосы, запрокидывая ее голову, и полоснула острым пером по белой нежной шее. «Это не человек, – твердила я себе, стискивая зубы до скрипа. – Это чудовище, каждую минуту своего существования желающее убивать и мучить!».
Гарпия забилась, взмахнула крыльями, но, едва оторвавшись от земли, повалилась на бок, сотрясаясь всем телом. Отпустив ее волосы, я покатилась в сторону, однако удары крыльев настигли меня, и я почувствовала острую боль в ноге – острия перьев легко пропороли одежду и глубоко вонзились чуть ниже колена. Но я уже отползала, не зная, получилось ли всерьез навредить чудовищу, и ожидая, что сейчас в мою спину вцепятся еще и когти.
Хриплый крик заставил меня обернуться, хотя при этом рука у меня подвернулась, и я едва не упала. Хорвек держал гарпию за шею, приподняв так, что взгляды их встретились, а рукоять его ножа торчала из груди чудовища – ему не составило труда пробить те самые перья, что были, по словам бродяги, крепки, словно доспехи.
– Тебе нужно было уходить, – сказал он, не глядя на меня.
– Но она бы убила тебя! – воскликнула я.
– Не думаю, что у нее вышло бы, – ответил он, улыбаясь, но в этот раз улыбка показалась мне слишком похожей на оскал мертвой гарпии, и я отвернулась, не выдержав ее вида. Вместо этого принялась рассматривать свое платье, превратившееся в лохмотья, а затем вспомнила о ране – пока что резкой боли я не чувствовала, но знала, что спустя несколько часов порез может воспалиться. Я видела, что одежда моего спутника тоже залита кровью, но держался он так, словно серьезных ран у него не имелось. Он присел около трупа первой гарпии, деловито рассматривая ее серую голову с огромными желтыми глазами без зрачков и зубастым ртом, пересекающим лицо от уха до уха.
– Что ты собираешься делать? – мне совсем не понравилось то, как Хорвек перехватывает поудобнее свой нож.
– Я говорил тебе, что у чародеев есть заклинания, позволяющие допрашивать даже мертвых свидетелей, – ответил он, снова не удостоив меня взгляда.
