Часть первая: Женщина судьи
Глава первая
Скоро мы проникнем в город ящерров.
От этой мысли внутренности скручивает в тугой узел. Азарт вперемешку со страхом — взрывоопасный коктейль…
Тёмные коридоры «Станции 5» давили со всех сторон. Я слышала свои шаги — громкие, быстрые, абсолютно неженственные. Мне по статусу не положено быть женственной — я Командующая. Моё дело — защищать станцию.
«Станция 5» — подземный город с населением около восьмидесяти тысяч землян, место, где я живу с шести лет.
Тонны земли у меня над головой… Осознание этого должно приводить в ужас, но уже давно не пугает. Мы привыкли существовать под землёй. Привыкли не видеть солнца, заметать следы и бояться. Мы, слабые земляне, привыкли опасаться ящерров… Целый подземный город: сотни выходов, десятки планов эвакуации, максимум сил брошено на то, чтобы станцию не рассекретили. И всё равно ящерры нас находят. Как бы мы ни прятались — они приходят за нами.
Ящерры…
…Мои размышления были прерваны — навстречу шли несколько солдат. Я кивнула им и остановила одного из группы.
— Найди Шестого. Предупреди, чтобы собрал команду. Я хочу провести инструктаж.
— Когда?
— Через полчаса. В третьей смотровой.
Солдат кивнул и бросился исполнять приказ. Глядя на то, как поспешно он это сделал, мне вспомнилось собственное поведение несколько лет назад.
Я зашла в смотровую — проверить снаряжение и ещё раз убедиться, что всё идёт как надо. Солдаты как раз готовили оружие для завтрашней вылазки. Я забрала у одного из них брычь — единственное ружье, способное хоть как-то навредить ящерру, — и взялась укладывать его в чехол. Незачем доверять другим то, что лучше сделать самостоятельно.
Смотровая — одно из немногих мест на станции, где я могла чувствовать себя в относительной безопасности. Множество камер, горы амуниции (по большей части, увы, бесполезной). Я здесь провела всё детство и юность: ставила сети, заряжала брычи и училась у тех, кого среди нас уже давно нет. Большинство из нас о них уже забыли, но смотровая помнила этих людей.
На маленьких экранах, вмонтированных в стены, можно было увидеть наш лес… Там, на поверхности, сейчас день. Там светит солнце и очень тепло — лето в самом разгаре. У нас тоже тепло. Жаль, солнца нет и еды иногда не хватает. Зато работы много. Словом, не жизнь, а ад. Из года в год, из года в год…
Моя жизнь другая. Военные — привилегированная каста. Кто-то завидует нам, но большая часть обитателей станции никогда не выйдет на поверхность, не встретится ТАМ с ящеррами. А значит, сохранит эфемерное и призрачное ощущение безопасности. Нам — военным — за риск полагаются льготы. Лучшее питание, бытовые условия, шанс дожить до старости. Маленький, очень маленький. Но так как мы рискуем каждый день, сгораем обычно намного быстрее, чем гражданские. Мы переправляем людей на другие станции, добываем еду и ежедневно проверяем уровень готовности к вторжению. Часто — ценой собственной жизни. Что, в сущности, и есть наша главная привилегия — уйти раньше других.
***
Ящерры появились на нашей планете всего лишь около пятидесяти лет назад. Тогда казалось, их нашествие — билет в лучшую, счастливую жизнь, давно ожидаемый контакт с другим разумом. И мы растерялись, так как не знали, как себя вести. Кто-то угрожал чужакам или требовал их изгнания, но большинство землян, объявив их друзьями, радовались. Однако скоро эйфория сменилась разочарованием, так как ящерры чётко дали понять, что их мотивы далеко не так чисты, как нам бы хотелось. Они оказались очень сильними противниками. А ещё ящерры были отличными психологами. Или, если точнее, талантливыми кукловодами. Мы же для них представлялись тем же, кем для нас самих — обезьяны. Люди не могли противостоять влечению, которое в итоге и разрушило нашу цивилизацию. Всего несколько секунд — и человек превращался в марионетку, влюбляясь в своего поработителя. Мы придумали технические приспособления, чтобы ограничить их силу, но это помагало далеко не всегда.
Мне повезло больше, чем другим. Я никогда не сталкивалась с ящерром лицом к лицу. А если бы это и случилось, предпочла бы сбежать. И чем быстрее, тем лучше. Трусость? Нет, осторожность. Смельчаки, решившиеся на открытое сопротивление, умирали. Но так везло далеко не всем. Большая часть людей становилась марионетками, у которых разум был порабощён этими сволочами...
***
Послышался звук. Дверь открылась: на пороге стояли двое солдат, а между ними — щуплый мальчишка лет двадцати. Он не соображал, зачем его притащили ко мне. Единственное, что он понимал, — так это то, что ничем хорошим встреча с Командующей закончиться не может.
— Здравствуй, Радо.
— Командующая Лин, — промямлил мальчишка. — Что я сделал?
Я кивнула солдатам, и они отпустили юного гения. Тот дёрнулся несколько раз и послушно застыл.
— Зачем ты саботируешь мою операцию, Радо?
Его глаза суматошливо бегали по комнате.
— Я не…
— Врёшь! Почему у нас до сих пор нет карты Маятника?
— Командующая, но ведь… Не можем мы пока получить эту карту.
— Радо, — я подошла к нему и улыбнулась. — Карта уже у меня. Сегодня утром мне принёс её другой оператор, который работал над заданием параллельно с тобой. И это странно, учитывая, что тебя считают номером Один.
— Командующая… — взмолился мальчишка.
Он попытался приблизиться ко мне, но конвоиры не позволили. Так и стоял на месте, заламывая руки.
— Объясни мне, Радо, почему из-за тебя я вынуждена терять время. Ты, как никто другой, понимаешь, насколько дорого обходится станции подготовка к операции.
— Командующая… Тот ящерр, на которого мы смогли прицепить локатор... Вы поймите, он не перемещался по городу настолько часто, чтобы мы могли составить интерактивную карту. Он просто… Командующая, я не виноват!
Радо волновался не без причин. Он знал, что делают на станции с теми, кто не умеет или не способен выполнить поставленные задачи. Стоит мне упомянуть в докладе, что он не справился, — прощай стабильная должность. А это — прямой путь в никуда.
Мои доклады на особом счету. Глава лично следит за моей операцией. Он заинтересован в том, чтобы все шло как надо.
Выдержав паузу, я сказала:
— Согласно личному делу, ты не покидал станцию больше года. Теоретически, ты не мог попасть под влияние ящерров. Или я чего-то не знаю?
— Командующая Лин, всё правильно, не покидал! — закивал головой мальчишка.
— Тогда почему?
— Я просто не мог! Не знал, как! Поверьте мне!
— Это единственная причина? — спросила холодно.
— Да! — закричал неудачливый оператор-информатик.
Я выждала несколько секунд. Пусть прочувствует, каково это — зависеть от других. Ведь я зависела от него! Каждый день ждала, когда появится эта чёртова карта. На меня давили сверху, Глава собственной персоной соизволил спросить, как обстоят дела. И виноват во всём этот хнычущий кусок мяса, стоящий прямо передо мной.
Злость уже прошла. Карта загружена в сеть. Именно этой причиной объяснялось моё спокойствие — теперь я могла себе его позволить.
— Ещё один подобный прокол — и ты знаешь, что будет.
— Знаю! Больше такое не повторится, — активно закивал головой мальчишка.
Когда он ушёл, Дан закрыл за ним дверь и спросил у меня:
— Проследить за ним?
— Ещё бы! — я взглянула на монитор, который показывал, как горе-оператор двигался от смотровой к лифту, время от времени делая небольшие остановки. — У Радо минимальный допуск, но в последнее время он слишком часто косячит. И вопросов задаёт слишком много. Подключи к слежке службу безопасности.
— Центральную?
Я задумалась.
— Нет. Пока локальную. Но если тебе что-то не понравится в его поведении — ты знаешь, что делать.
Дан кивнул. Мы все знали, что делать.
— Хорошо. А теперь уйдите! — сказала я Дану и остальным солдатам, толпившимся в смотровой. Они переглянулись и направились к выходу.
Я осталась одна в ожидании своей команды.
***
Когда-то я даже мечтать не смела, что достигну таких высот. Но потом выяснилось, что у меня некий врождённый талант. Мне удавалось спасаться там, где остальные погибали, и вверенные мне группы всегда возвращались домой в целости и сохранности. Люди хотели со мной работать. Говоря простыми словами, они хотели жить.
Я огляделась вокруг. Села в кресло, забросила ноги на стол и попыталась свыкнуться с мыслью, что вижу эту комнату в последний раз. Если нас завтра поймают — дураку понятно, живыми нам не выбраться.
Неужели это конец? Завершение сложного пути девушки по имени Венилакриме, которую даже приёмная мать называла не иначе как Лин.
Что ж, пусть будет так. Я не хотела провести всю жизнь на станции. Достаточно того, что обитала здесь много лет и настоящее солнце видела не чаще раза в месяц. В детстве — ещё реже.
Я не знала своих родителей. Не имела и малейшего представления, как выглядел мой отец и почти не помнила матери. Всё, что у меня было, — Вира и «Станция 5».
Я попала в подземный город приблизительно в шестилетнем возрасте, когда приёмная мать подобрала меня на одном из смешанных рынков. Там собирались люди, покорившиеся власти ящерров, которые, в свою очередь, втридорога продавали предметы роскоши — то, что земным людям иметь не положено, но некоторые хотели и даже умудрялись наскрести на это денег.
Самое страшное, что этого я тоже не помню. Рынка не помню, да и города, где это случилось. Всё, что у меня осталось, — рассказы.
Мне кажется, Вира была со мной всегда. Мой ангел, моя защита и мой покой.
Она не одобрила поход в Гнездо. Считала это слишком рискованным, отговаривала. Но впервые в жизни я поступила по-своему. Мне нужен мир, в котором земляне будут жить по-человечески, имея крышу над головой и кусок хлеба на столе. И солнце, много солнца…
***
Я взглянула на экран. Одна из внутренних камер зафиксировала движение в моём отсеке. К третьей смотровой приближались три человека. Через несколько минут они будут в комнате.
Я убрала ноги со стола и ещё раз проверила амуницию. Кто знает, поможет ли вся эта техника, когда один из ящерров использует на мне влечение. Неужели я буду как все — замру и подчинюсь любой его прихоти?
…Внешне ящерры очень похожи на нас, лишь немного крупнее. По две руки и ноги, лица почти человеческие. Правда, у них серебристый оттенок кожи, но главное отличие — это хвост. В спокойном состоянии они прячут его меж выпуклых позвонков на спине, а когда чувствуют опасность — хвост удлиняется и становится самым опасным оружием на свете. Хвостами ящерры на ходу отбивают пули, с их помощью совершают невероятные акробатические трюки. И людям головы сносят, также используя хвосты.
Ещё одна их особенность — речь. Проклятые ящерры общаются на особом языке, постигнуть который мы не способны. Они понимают нас, а вот мы их — ни черта. Такова реальность. И тактика ведения боя у них другая: в то время, как мы повинуемся врождённым инстинктам, руководствуясь одним лишь правилом — выжить, их рефлексы — это нечто невероятное, умноженное на особую бесконтактную технику боя. Поэтому в стычках главное для нас — убежать, с таким врагом в этом нет ничего постыдного. Как противники, они заслуживают уважения.
Жаль, что к нам они не могут так же относиться. Но за что нас уважать? Трусливые подлецы, прячущиеся под землёй и ворующие мясо у фермеров, которые время от времени нас «сдают». И тогда мы пускаем себе пулю в лоб. О правиле знают все — не подпускать врага к станции…
…В дверь вежливо постучали. Я скомандовала:
— Входите.
***
Я проснулась за секунду до того, как прозвенел будильник. В комнате темно. Единственный источник света — экран компьютера. Видимо, я забыла его выключить, когда ложилась спать.
Пора!
Я натянула свою форму, осмотрела отсек, разложила одежду по своим местам. Хотелось, чтобы мои вещи были продолжением меня, рассказывали, каким человеком я была. Попрощалась с комнатой, в которой жила последние два года, и вышла в блок.
Команда в сборе. Четвёртая, Шестой и Восьмой. Последнего на самом деле зовут Кактус, но из-за того, что в команде уже двое носят имена-цифры, его начали называть Восьмым. Кличка прижилась и со временем понравилась хозяину.
Нас четверо, небольшая группа из представителей мужского и женского пола. Это распространённая практика — формировать смешанные команды, так как мужчины дольше сопротивляются силе влечения, исходящей от ящерров мужского пола, но почти беззащитны перед самками, мы же — наоборот, а потому полезно быть «разнополыми». Хотя… Справедливости ради стоит сказать, что женщины-ящеррицы никогда не создавали особых проблем. Их было значительно меньше, и они никогда не издевались над своими жертвами, убивали быстро и милосердно.
Вот и получалось, что быть земной женщиной в мире ящерров сложнее всего, потому что к нам представители мужского пола жалости не проявляли никогда.
***
Виры нет… Твою ж…, а ведь знала, как для меня это важно! Не одобряет она, видите ли…
Но ведь ты мне нужна, я могу умереть. Где ты?
Она пришла… я выдохнула с облегчением. Её свободные одежды струились вдоль стройного тела, и лишь лицо выдавало настоящий возраст.
Не думать! Не думать! Не думать о том, что вы видитесь в последний раз.
Вира крепко меня обняла. Эта женщина до сих пор злилась — она была категорически против вмешательства в дела Гнезда. Они — там, мы — здесь, такова её точка зрения.
Меня такой вариант не устраивал. Я хотела по-другому: есть яблоки по утрам, не бояться ходить по улицам, любоваться настоящим солнцем!
Был период, когда я увлекалась ящеррами. Они казались мне лучше, логичнее, дисциплинированнее. Я верила: в них есть особый шарм, они привлекали меня. Я не понимала, за что люди так ненавидят их вид, ведь те не давили открыто. Людям позволялось, по крайней мере, официально, жить в их городах и даже занимать рабочие должности.
А потом я увидела, как ящерр свернул шею мужу Виры… и увлечение прошло. Осталась только глупая дикая ненависть. Ведь именно Рамм-Дасс (муж Виры) запудрил мне голову мыслями о том, что ящерры неопасны. Именно он решил открыто работать в одном из их городов — не в Гнезде, а селении поменьше, — хоть его жена всё ещё оставалась в сопротивлении.
Рамм-Дасса убили, когда он пытался отстоять закон. Думаю, ящерров удивило не само правонарушение, а то, что земной человек стремился отстоять свои права, цитируя их кодекс. В тот день я была с ним: спряталась и была вынуждена смотреть, как его убивают.
Я тогда долго не могла понять, почему одно моё любимое создание убивает другое, тоже любимое мной, тоже нужное. Я закрывала рот руками и изо всех сил пыталась не закричать.
После пережитого шока, по моим ощущениям, я вернулась на станцию в тот же день — самостоятельно нашла дорогу, чтобы сообщить о смерти Рамм-Дасса. Но мне сказали, что я отсутствовала около недели. Вира быстро пришла в себя и придумала правдоподобную легенду о том, что я не хотела навлечь беду на станцию, а потому переждала, пока уляжется шумиха, и лишь тогда вернулась.
Меня похвалили за подобную осторожность и послали отряд на верхние (рабочие) этажи, проверить, нет ли за мной «хвоста».
Правда в том, что я не помню, где и как провела ту неделю…
***
Нас высадили на шестой магистрали, неподалёку от мусоропровода, куда ящерры сбрасывали мусор со всего города.
