Кайл по-хозяйски обнимал меня, а я смотрела на него влюбленными глазами, радуя парня за штурвалом, то и дело хитровато поглядывавшего на нас. Но стоило нам выйти из зоны его наблюдения, и Кайл неизменно освобождал меня и отстранялся, трогая до глубины души своей деликатностью. Я была почти рада, когда пилот снова выглядывал к нам, и мы снова разыгрывали страстную любовь...
Нам приходилось менять внешность. В редкие моменты приближения к людям мы видели огромные фотографии, не оставлявшие шанса, что хоть кто-то на земле смог бы нас не узнать. 'Опасны и вооружены', - гласила верхняя часть надписи, набранная огромным шрифтом. Внизу целую строку занимало число с нулями, тянувшимися за первой цифрой длинным поездом.
Спустя пару недель мастер-классов Кайла я, наверное, смогла бы работать гримершей. Быстрое изменение внешности до полной неузнаваемости было одним из его неожиданных умений. Когда, отвернувшись на пару минут, он поворачивался ко мне с чужим лицом, я сначала вздрагивала от испуга, а потом принималась восхищенно ахать, пристально всматриваясь в произведенные изменения и осторожно ощупывая накладные части. Большой чемодан с париками, масками, полумасками, носами, бровями, усами и бородами, тональными средствами и другими вещами из арсенала профессионального гримера оказался очень кстати в нашем багаже...
Я не знала, куда мы направляемся, и очень боялась предположить, что конечной точки не существует. Как и всегда, Кайл почувствовал мою прогрессирующую тревогу и решил меня успокоить.
- Отец говорил, что одним из приготовленных убежищ он никогда не пользовался. 'Вот состарюсь и уеду туда доживать последние дни', - обещал он. Но, конечно же, это была лишь профессиональная шутка охотника - мы не старимся. Не успеваем, - жестко усмехнулся Кайл и продолжил: - Это удаленное от городов место. Не такое комфортное, как мое, но жить можно. Важно, что там нет никаких коммуникаций, и поэтому шанс быть обнаруженным меньше. Но главное, ни мой отец, насколько мне известно, ни я никогда никому не рассказывали о нем. Я надеюсь, что там нас не найдут.
И я вспыхнула мечтой - добраться до спасительного места!
Наши скитания были лишены удобств. Чаще всего мы спали в машине, спрятанной в кустах подальше от дорог и населенных пунктов, которые мы вообще старались объезжать, останавливаясь на окраинах и заправках только в самом крайнем случае - когда заканчивалась еда, питье или бензин.
Лишь иногда мы позволяли себе переночевать в самом дешевом отеле, где и без нас было полно подозрительной публики. Я с наслаждением мылась под ржавым плюющимся душем и, падая в скрипящую продавленную постель очередной придорожной дыры, закатывала глаза и вздыхала:
- Это просто рай!
Кайл смеялся.
- Я все меньше переживаю, что древнее убежище моего отца может тебе не понравиться...
Он правильно заметил - я привыкла к другому. Холод иногда будил меня ночью, отсутствие ванны приносило невыразимые мучения, а обычный унитаз стал затаенной мечтой. Я навсегда возненавидела батончики и минеральную воду и пообещала себе впредь питаться исключительно домашней пищей!..
Но нежелание быть чьей-либо игрушкой нивелировало все неудобства.
Пару раз мы были близки к провалу.
Какой-то офицер слишком пристально разглядывал наши документы - одни из многих. И хотя разглядывание не имело никаких последствий, мы отъехали от него полумертвыми.
После этого, приближаясь к очередному пропускному пункту, я неизменно оказывалась беременной. Кайл, чернявый, усатый и горбоносый до неузнаваемости, с характерным акцентом радостно требовал дорогу для рожающей жены.
- Я сына жду, па-а-анимаешь, друг, сына!
Счастье лучилось из его глаз так заразительно, что нам почти всегда тут же предлагали кортеж в помощь. На что Кайл невозмутимо отвечал:
- Ай, за-ачем, так доедем!
И, ласково поглаживая мой огромный живот, проезжал под симпатизирующими взглядами офицеров и других водителей.
- Может, ты еще и гипнозом владеешь? - восхищалась я, но он лишь улыбался в ответ. - Было до смешного просто! Подложила подушку, закричала пару раз, и все купились.
Конечно же, я преувеличивала, пытаясь отогнать страх, витавший в воздухе. То, с каким мастерством и спокойствием играл свою роль Кайл, нельзя было отнести только насчет опыта, это был безусловный талант. Прийти в себя у меня получалось не раньше, чем через пару часов после подобного происшествия, нервно отсмеявшись и заснув с забытой подушкой под одеждой. И тогда через сон я слышала осторожное поглаживание на моем 'беременном' животе...
В отличие от меня, вздрагивавшей от каждого звука и оглядывавшейся больше необходимого, Кайл переносил наши приключения, как рутину. Он просто был осторожен.
Мне же везде мерещились знакомые лица.
Чувство присутствия умножалось, умножалось, умножалось...
Я ни разу не высказала Кайлу своих подозрений - слишком многим я была ему обязана, чтобы, ко всему прочему, мучить еще и своей паранойей.
К концу третьей недели Кайл стал чаще заглядывать в карту и смотреть по сторонам. И я поняла, что мы уже близко. Подобно искателям сокровищ, мы даже не были уверены, что убежище существует на самом деле. У Кайла имелась только карта и слова отца. И, наверное, именно поэтому нам казалось, что здесь, как в сказке, все будет иначе - значительно лучше...
Когда лес, через который мы долго ехали по едва заметной дороге, отступил, открывая огромную водную гладь, я задохнулась от восхищения - солнце, клонившееся к закату, поджигало воду алым. Влажный ветер рвался на сушу, теребя волосы, напоминая об океане, излечившем меня от ран.
- Я смогу здесь жить, Кайл! И это будет так... так...
- Спокойно?
- Как ты догадался? - засмеялась я.
Он протянул руку к озеру и указал на единственный остров, покрытый лесом и обведенный белой каймой песка.
- Видишь, там, среди деревьев... Если пройти вглубь, вперед - вон туда, там и должен быть твой новый дом.
- Наш дом, - поправила я его.
Он не возражал.
Найдя относительно ровное каменистое место, где можно было съехать, мы спустились к воде. Из багажника Кайл вытащил самый большой тюк, наличие которого раздражало меня всю дорогу при смене транспорта. Это оказалась надувная лодка с навесным мотором. Теперь я поняла, почему ей оказывалось столько чести при погрузке.
Переложив в лодку часть багажа, Кайл отогнал машину в прибрежный кустарник и помог мне забраться через резиновый бок, прыгавший на мелких волнах.
- Может, лучше бы сначала перевезти вещи? - предположила я, с тоской оглядываясь на машину и чувствуя себя очень неуютно: я не умела плавать, а озеро, похоже, было очень глубоким.
- Ну уж нет! Я не оставлю тебя одну.
Кайл завел мотор, и лодка, попыхивая, на небольшой скорости двинулась в сторону острова. Он медленно приближался, вырастая на глазах. Вскоре массив леса распался на отдельные деревья, а вдоль линии волн стали заметны валуны.
И вот нос лодки мягко ткнулся в светлый песок.
С туфлями в руках я ступила на берег, наслаждаясь ощущением теплых песчинок, текущих сквозь пальцы ног.
Неужели это конец?
Неужели я обрету здесь покой?
Мои глаза искали очертания дома в глубине острова среди обманчивых теней. Надеюсь, он будет последним. И мне больше не придется покидать обжитые стены в полночной спешке или после долгих сборов, в страхе или стремясь к лучшему. Никогда!
Мне безумно хотелось остановиться.
- Идем скорее, я хочу увидеть наш дом!
Кайл улыбнулся тому, как сладко эти слова окутали его слух.
- Да, конечно... Но сначала я вернусь и заберу оставшиеся вещи из машины. Там все, что может понадобиться нам в ближайшее время, и самое главное - охранные системы. Да и машину надо спрятать понадежнее, - говорил он, выгружая привезенное...
Я рассеянно кивала ему и прислушивалась к себе. К тому, как замер мир вокруг.
- Побудь на берегу, я вернусь минут через двадцать.
- Хорошо, - прошептали мои вдруг помертвевшие губы.
Пусть уплывает - так у него будет шанс. Может быть...
** ** **
Ожидание вибрировало невыносимо.
Его неразличимый, но оглушающий звук резал меня на части. Замершая в преддверии катастрофы, я стояла, чуть склонив голову к плечу, и внимала, как... Он был здесь.
Внезапно яростный ветер закружил песок вокруг меня! Мелкие камешки больно секли кожу ног, а перед глазами проносились оборванные с ближних кустов листья...
- Я не пойду с тобой, Кристоф, - еле слышно прозвучали мои слова.
Он был всюду!
В любой точке песчаного круга почти одномоментно находился его силуэт, отрезая меня от мира.
- Ты не заставишь меня. Я лучше умру.
Ураган стих в долю секунды, оставляя на земле окружность из листьев и... Кристофа в трех шагах передо мной.
Ничто в нем не напоминало о нашей последней встрече. На нечеловечески холодном лице не было и следа страдания, не сохранилось и капли боли, не осталось и тени раскаяния... Яростная решимость, горевшая в его глазах, тут же вернула меня в день, оборвавший мою прошлую жизнь, и заставила почувствовать себя лисой, загнанной в ловушку.
Но я не собиралась даваться в руки живой!
- Ты не сможешь удерживать меня вечно!
- Ошибаешься, Диана.
И хотя это был лишь звук его голоса, мне стало больно. Неизбежность в нем ранила хуже удара.
- Нет, - покачала я головой и, неспособная сопротивляться своим рефлексам, бросилась бежать - замедленно в мягком песке.
Шаг, другой... Он даже не захотел поиграть, сразу же заковал меня в кольцо своих рук, и всепоглощающая горечь вытеснила остальные чувства.
Это никогда не кончится!
Он не даст мне покоя. Он никогда не поймет.
Я посмотрела в его глаза, желая взглядом донести до него свою правду - и заранее зная тщетность попытки.
- Тебе будет проще убить меня.
Неотвратимость повторения боли рядом с ним все больше превращала смерть в заманчивый выход...
- Я сделаю наоборот - дам тебе вечную жизнь!
Этот неожиданный ответ заставил меня прекратить сопротивление и замереть.
- Ты будешь такой же, как я. Мне надо было сделать это раньше! Чего я ждал? Их разрешения? Да кто они передо мной?! Дети, возомнившие себя правителями моего мира!.. - погруженный в невнятные размышления, Кристоф говорил явно с самим собой. Но затем, сфокусировавшись на мне, он повторил с напором: - Ты будешь такой же, как я! Я изменю тебя. И ты останешься рядом со мной навсегда!
И хотя все звучало бредом сумасшедшего, инстинктивное осознание того, что его обещание осуществимо, заставило мои глаза распахнуться. Я действительно могла стать такой же. Подняться к нему. Стать равной.
Я почувствовала, как сладкая дрожь надежды охватила тень прошлой меня где-то в глубине, за возведенными до небес каменными стенами.
'Стать такой же!.. Быть с ним вечно!..' - застонала от счастья былая Диана, наслаждаясь ощущением его тела, прижатого к каждому изгибу моего.
- Я сделаю это. Прямо сейчас!
Его светящийся решимостью, пугающий взгляд ушел в сторону в поисках чего-то или кого-то, невидимого для меня.
- И не спросишь, хочу ли этого я?
Его взгляд вернулся ко мне.
'Молчи!' - разъяренной кошкой зашипело мое прошлое, но я продолжала:
- Тебе, как и раньше, достаточно только твоего желания?
Он всматривался в мое лицо, будто видел впервые, будто я вдруг заговорила с ним на незнакомом языке. Будто на миг в нем проснулся тот, кто когда-то был мне дорог...
Вдали взревел мотор.
И яростная решимость сожгла понимание дотла.
- Кейс!
Не успело слово, произнесенное тихо, но повелительно, исчезнуть на ветру, как рядом с нами стоял мужчина. Его черты показались мне смутно знакомыми - он был похож на водителя, перехватившего меня у дома родителей и доставившего прямо к 'господину' в руки при первой, неудачной, попытке побега.
Осторожно, точно величайшую ценность, он открыл и протянул Кристофу маленький черный кейс.
С болезненным интересом я разглядывала его содержимое. В мягком гнезде, закрепленное в зажимах, покоилось металлическое приспособление, отдаленно напоминавшее шприц со стеклянной колбой, наполненной полупрозрачной мутно-красной жидкостью.
Рывок сложил мои запястья вместе, и они оказались надежно закованными в руке Кристофа. Свободной он взял из кейса 'шприц'.
- Езжайте, вы мне больше не нужны, - приказал он, не отводя сумасшедшего мучительно-ощутимого взгляда от моего лица.
Почему он так смотрел?
- Но, господин... - рука слуги указала на озеро - звук моторной лодки приближался.
- Езжайте! Один-единственный охотник для меня не проблема... Особенно теперь.
С легким поклоном слуга исчез, увлекая воздушный поток за собой, и вскоре к пению первого мотора добавился еще один голос - басовитый, мощный - с другой стороны острова.
- Все должно было бы быть иначе... и раньше, - нахмурившись, покачал головой Кристоф и развернул меня боком к себе.
- Кристоф... - из моей груди вырвался стон - обреченности или... предвкушения? Я не знала сама.
Он резко склонился, поднося металлический предмет к моему плечу.
Порыв ветра взметнул мои волосы, в замершем времени разделяя длинными прядями мир на куски: на одном - Кристоф, на другом - его неотвратимая рука, на третьем - озеро и звучание мотора.
А еще было небо...
Что-то острое коснулось кожи.
Все бесполезно!..
Но ожидаемая боль не сменила прикосновения холодного острия. Отдернув руку так быстро, что я пропустила это движение, Кристоф посмотрел на озеро. Нет, он смотрел на Кайла. Черты лица того были еще смазаны, но с каждой секундой лодка приближалась к нам.
- Ты лжешь, - уверенно произнес Кристоф.
Я взглянула на него в замешательстве: я не сказала ни слова. И тут же поняла, что он ответил на слова Кайла, неслышные для меня, но четко звучавшие для него.
- Ты лжешь! - повторил он с крепнущей злостью.
Внезапная боль заставила меня вздрогнуть. Одним из своих неуловимых движений он рассек мою ладонь. Краем глаза я успела заметить, как его рука прячет в карман предмет, похожий на складной нож.
- Он лжет, Диана! - яростно уверял меня Кристоф, хоть я и не знала в чем. - Он просто не хочет тебя потерять!
И, собрав мою густо стекавшую кровь в свою ладонь, он стряхнул в нее с иглы пару капель мутной жидкости.
Секунду мы оба, затаив дыхание и не замечая близкого рева мотора, смотрели на нее: он, чего-то ожидая, и я, ожидая неизвестного.
А потом моя кровь свернулась!
Это произошло так быстро, что даже Кристоф отпрянул. Вот в его ладони плескалось алое море моей жизни, и в следующее мгновение осталась лишь пустыня из ржавого песка...
Он поднял взгляд на меня.
И в нем был ужас.
- Ты умрешь... - прошептали его губы, почти не шевелясь.
И тут наконец поняла и я.
Вещество, которое он хотел ввести, убило бы меня, в секунду свернув всю мою кровь. Кайл не лгал.
По какой-то злой, извращенно-мстительной насмешке судьбы превращение для меня было невозможно.
Невыносимая боль пронзила грудь стилетом! И я не смогла ее спрятать, позволив истекать сквозь глаза, деля ее с Кристофом, смешивая с его болью...
- Ты умрешь, - его пальцы впивались в мою кожу все сильнее, стараясь удержать, не отпустить туда, откуда нет возврата.
Нам приходилось менять внешность. В редкие моменты приближения к людям мы видели огромные фотографии, не оставлявшие шанса, что хоть кто-то на земле смог бы нас не узнать. 'Опасны и вооружены', - гласила верхняя часть надписи, набранная огромным шрифтом. Внизу целую строку занимало число с нулями, тянувшимися за первой цифрой длинным поездом.
Спустя пару недель мастер-классов Кайла я, наверное, смогла бы работать гримершей. Быстрое изменение внешности до полной неузнаваемости было одним из его неожиданных умений. Когда, отвернувшись на пару минут, он поворачивался ко мне с чужим лицом, я сначала вздрагивала от испуга, а потом принималась восхищенно ахать, пристально всматриваясь в произведенные изменения и осторожно ощупывая накладные части. Большой чемодан с париками, масками, полумасками, носами, бровями, усами и бородами, тональными средствами и другими вещами из арсенала профессионального гримера оказался очень кстати в нашем багаже...
Я не знала, куда мы направляемся, и очень боялась предположить, что конечной точки не существует. Как и всегда, Кайл почувствовал мою прогрессирующую тревогу и решил меня успокоить.
- Отец говорил, что одним из приготовленных убежищ он никогда не пользовался. 'Вот состарюсь и уеду туда доживать последние дни', - обещал он. Но, конечно же, это была лишь профессиональная шутка охотника - мы не старимся. Не успеваем, - жестко усмехнулся Кайл и продолжил: - Это удаленное от городов место. Не такое комфортное, как мое, но жить можно. Важно, что там нет никаких коммуникаций, и поэтому шанс быть обнаруженным меньше. Но главное, ни мой отец, насколько мне известно, ни я никогда никому не рассказывали о нем. Я надеюсь, что там нас не найдут.
И я вспыхнула мечтой - добраться до спасительного места!
Наши скитания были лишены удобств. Чаще всего мы спали в машине, спрятанной в кустах подальше от дорог и населенных пунктов, которые мы вообще старались объезжать, останавливаясь на окраинах и заправках только в самом крайнем случае - когда заканчивалась еда, питье или бензин.
Лишь иногда мы позволяли себе переночевать в самом дешевом отеле, где и без нас было полно подозрительной публики. Я с наслаждением мылась под ржавым плюющимся душем и, падая в скрипящую продавленную постель очередной придорожной дыры, закатывала глаза и вздыхала:
- Это просто рай!
Кайл смеялся.
- Я все меньше переживаю, что древнее убежище моего отца может тебе не понравиться...
Он правильно заметил - я привыкла к другому. Холод иногда будил меня ночью, отсутствие ванны приносило невыразимые мучения, а обычный унитаз стал затаенной мечтой. Я навсегда возненавидела батончики и минеральную воду и пообещала себе впредь питаться исключительно домашней пищей!..
Но нежелание быть чьей-либо игрушкой нивелировало все неудобства.
Пару раз мы были близки к провалу.
Какой-то офицер слишком пристально разглядывал наши документы - одни из многих. И хотя разглядывание не имело никаких последствий, мы отъехали от него полумертвыми.
После этого, приближаясь к очередному пропускному пункту, я неизменно оказывалась беременной. Кайл, чернявый, усатый и горбоносый до неузнаваемости, с характерным акцентом радостно требовал дорогу для рожающей жены.
- Я сына жду, па-а-анимаешь, друг, сына!
Счастье лучилось из его глаз так заразительно, что нам почти всегда тут же предлагали кортеж в помощь. На что Кайл невозмутимо отвечал:
- Ай, за-ачем, так доедем!
И, ласково поглаживая мой огромный живот, проезжал под симпатизирующими взглядами офицеров и других водителей.
- Может, ты еще и гипнозом владеешь? - восхищалась я, но он лишь улыбался в ответ. - Было до смешного просто! Подложила подушку, закричала пару раз, и все купились.
Конечно же, я преувеличивала, пытаясь отогнать страх, витавший в воздухе. То, с каким мастерством и спокойствием играл свою роль Кайл, нельзя было отнести только насчет опыта, это был безусловный талант. Прийти в себя у меня получалось не раньше, чем через пару часов после подобного происшествия, нервно отсмеявшись и заснув с забытой подушкой под одеждой. И тогда через сон я слышала осторожное поглаживание на моем 'беременном' животе...
В отличие от меня, вздрагивавшей от каждого звука и оглядывавшейся больше необходимого, Кайл переносил наши приключения, как рутину. Он просто был осторожен.
Мне же везде мерещились знакомые лица.
Чувство присутствия умножалось, умножалось, умножалось...
Я ни разу не высказала Кайлу своих подозрений - слишком многим я была ему обязана, чтобы, ко всему прочему, мучить еще и своей паранойей.
К концу третьей недели Кайл стал чаще заглядывать в карту и смотреть по сторонам. И я поняла, что мы уже близко. Подобно искателям сокровищ, мы даже не были уверены, что убежище существует на самом деле. У Кайла имелась только карта и слова отца. И, наверное, именно поэтому нам казалось, что здесь, как в сказке, все будет иначе - значительно лучше...
Когда лес, через который мы долго ехали по едва заметной дороге, отступил, открывая огромную водную гладь, я задохнулась от восхищения - солнце, клонившееся к закату, поджигало воду алым. Влажный ветер рвался на сушу, теребя волосы, напоминая об океане, излечившем меня от ран.
- Я смогу здесь жить, Кайл! И это будет так... так...
- Спокойно?
- Как ты догадался? - засмеялась я.
Он протянул руку к озеру и указал на единственный остров, покрытый лесом и обведенный белой каймой песка.
- Видишь, там, среди деревьев... Если пройти вглубь, вперед - вон туда, там и должен быть твой новый дом.
- Наш дом, - поправила я его.
Он не возражал.
Найдя относительно ровное каменистое место, где можно было съехать, мы спустились к воде. Из багажника Кайл вытащил самый большой тюк, наличие которого раздражало меня всю дорогу при смене транспорта. Это оказалась надувная лодка с навесным мотором. Теперь я поняла, почему ей оказывалось столько чести при погрузке.
Переложив в лодку часть багажа, Кайл отогнал машину в прибрежный кустарник и помог мне забраться через резиновый бок, прыгавший на мелких волнах.
- Может, лучше бы сначала перевезти вещи? - предположила я, с тоской оглядываясь на машину и чувствуя себя очень неуютно: я не умела плавать, а озеро, похоже, было очень глубоким.
- Ну уж нет! Я не оставлю тебя одну.
Кайл завел мотор, и лодка, попыхивая, на небольшой скорости двинулась в сторону острова. Он медленно приближался, вырастая на глазах. Вскоре массив леса распался на отдельные деревья, а вдоль линии волн стали заметны валуны.
И вот нос лодки мягко ткнулся в светлый песок.
С туфлями в руках я ступила на берег, наслаждаясь ощущением теплых песчинок, текущих сквозь пальцы ног.
Неужели это конец?
Неужели я обрету здесь покой?
Мои глаза искали очертания дома в глубине острова среди обманчивых теней. Надеюсь, он будет последним. И мне больше не придется покидать обжитые стены в полночной спешке или после долгих сборов, в страхе или стремясь к лучшему. Никогда!
Мне безумно хотелось остановиться.
- Идем скорее, я хочу увидеть наш дом!
Кайл улыбнулся тому, как сладко эти слова окутали его слух.
- Да, конечно... Но сначала я вернусь и заберу оставшиеся вещи из машины. Там все, что может понадобиться нам в ближайшее время, и самое главное - охранные системы. Да и машину надо спрятать понадежнее, - говорил он, выгружая привезенное...
Я рассеянно кивала ему и прислушивалась к себе. К тому, как замер мир вокруг.
- Побудь на берегу, я вернусь минут через двадцать.
- Хорошо, - прошептали мои вдруг помертвевшие губы.
Пусть уплывает - так у него будет шанс. Может быть...
** ** **
Ожидание вибрировало невыносимо.
Его неразличимый, но оглушающий звук резал меня на части. Замершая в преддверии катастрофы, я стояла, чуть склонив голову к плечу, и внимала, как... Он был здесь.
Внезапно яростный ветер закружил песок вокруг меня! Мелкие камешки больно секли кожу ног, а перед глазами проносились оборванные с ближних кустов листья...
- Я не пойду с тобой, Кристоф, - еле слышно прозвучали мои слова.
Он был всюду!
В любой точке песчаного круга почти одномоментно находился его силуэт, отрезая меня от мира.
- Ты не заставишь меня. Я лучше умру.
Ураган стих в долю секунды, оставляя на земле окружность из листьев и... Кристофа в трех шагах передо мной.
Ничто в нем не напоминало о нашей последней встрече. На нечеловечески холодном лице не было и следа страдания, не сохранилось и капли боли, не осталось и тени раскаяния... Яростная решимость, горевшая в его глазах, тут же вернула меня в день, оборвавший мою прошлую жизнь, и заставила почувствовать себя лисой, загнанной в ловушку.
Но я не собиралась даваться в руки живой!
- Ты не сможешь удерживать меня вечно!
- Ошибаешься, Диана.
И хотя это был лишь звук его голоса, мне стало больно. Неизбежность в нем ранила хуже удара.
- Нет, - покачала я головой и, неспособная сопротивляться своим рефлексам, бросилась бежать - замедленно в мягком песке.
Шаг, другой... Он даже не захотел поиграть, сразу же заковал меня в кольцо своих рук, и всепоглощающая горечь вытеснила остальные чувства.
Это никогда не кончится!
Он не даст мне покоя. Он никогда не поймет.
Я посмотрела в его глаза, желая взглядом донести до него свою правду - и заранее зная тщетность попытки.
- Тебе будет проще убить меня.
Неотвратимость повторения боли рядом с ним все больше превращала смерть в заманчивый выход...
- Я сделаю наоборот - дам тебе вечную жизнь!
Этот неожиданный ответ заставил меня прекратить сопротивление и замереть.
- Ты будешь такой же, как я. Мне надо было сделать это раньше! Чего я ждал? Их разрешения? Да кто они передо мной?! Дети, возомнившие себя правителями моего мира!.. - погруженный в невнятные размышления, Кристоф говорил явно с самим собой. Но затем, сфокусировавшись на мне, он повторил с напором: - Ты будешь такой же, как я! Я изменю тебя. И ты останешься рядом со мной навсегда!
И хотя все звучало бредом сумасшедшего, инстинктивное осознание того, что его обещание осуществимо, заставило мои глаза распахнуться. Я действительно могла стать такой же. Подняться к нему. Стать равной.
Я почувствовала, как сладкая дрожь надежды охватила тень прошлой меня где-то в глубине, за возведенными до небес каменными стенами.
'Стать такой же!.. Быть с ним вечно!..' - застонала от счастья былая Диана, наслаждаясь ощущением его тела, прижатого к каждому изгибу моего.
- Я сделаю это. Прямо сейчас!
Его светящийся решимостью, пугающий взгляд ушел в сторону в поисках чего-то или кого-то, невидимого для меня.
- И не спросишь, хочу ли этого я?
Его взгляд вернулся ко мне.
'Молчи!' - разъяренной кошкой зашипело мое прошлое, но я продолжала:
- Тебе, как и раньше, достаточно только твоего желания?
Он всматривался в мое лицо, будто видел впервые, будто я вдруг заговорила с ним на незнакомом языке. Будто на миг в нем проснулся тот, кто когда-то был мне дорог...
Вдали взревел мотор.
И яростная решимость сожгла понимание дотла.
- Кейс!
Не успело слово, произнесенное тихо, но повелительно, исчезнуть на ветру, как рядом с нами стоял мужчина. Его черты показались мне смутно знакомыми - он был похож на водителя, перехватившего меня у дома родителей и доставившего прямо к 'господину' в руки при первой, неудачной, попытке побега.
Осторожно, точно величайшую ценность, он открыл и протянул Кристофу маленький черный кейс.
С болезненным интересом я разглядывала его содержимое. В мягком гнезде, закрепленное в зажимах, покоилось металлическое приспособление, отдаленно напоминавшее шприц со стеклянной колбой, наполненной полупрозрачной мутно-красной жидкостью.
Рывок сложил мои запястья вместе, и они оказались надежно закованными в руке Кристофа. Свободной он взял из кейса 'шприц'.
- Езжайте, вы мне больше не нужны, - приказал он, не отводя сумасшедшего мучительно-ощутимого взгляда от моего лица.
Почему он так смотрел?
- Но, господин... - рука слуги указала на озеро - звук моторной лодки приближался.
- Езжайте! Один-единственный охотник для меня не проблема... Особенно теперь.
С легким поклоном слуга исчез, увлекая воздушный поток за собой, и вскоре к пению первого мотора добавился еще один голос - басовитый, мощный - с другой стороны острова.
- Все должно было бы быть иначе... и раньше, - нахмурившись, покачал головой Кристоф и развернул меня боком к себе.
- Кристоф... - из моей груди вырвался стон - обреченности или... предвкушения? Я не знала сама.
Он резко склонился, поднося металлический предмет к моему плечу.
Порыв ветра взметнул мои волосы, в замершем времени разделяя длинными прядями мир на куски: на одном - Кристоф, на другом - его неотвратимая рука, на третьем - озеро и звучание мотора.
А еще было небо...
Что-то острое коснулось кожи.
Все бесполезно!..
Но ожидаемая боль не сменила прикосновения холодного острия. Отдернув руку так быстро, что я пропустила это движение, Кристоф посмотрел на озеро. Нет, он смотрел на Кайла. Черты лица того были еще смазаны, но с каждой секундой лодка приближалась к нам.
- Ты лжешь, - уверенно произнес Кристоф.
Я взглянула на него в замешательстве: я не сказала ни слова. И тут же поняла, что он ответил на слова Кайла, неслышные для меня, но четко звучавшие для него.
- Ты лжешь! - повторил он с крепнущей злостью.
Внезапная боль заставила меня вздрогнуть. Одним из своих неуловимых движений он рассек мою ладонь. Краем глаза я успела заметить, как его рука прячет в карман предмет, похожий на складной нож.
- Он лжет, Диана! - яростно уверял меня Кристоф, хоть я и не знала в чем. - Он просто не хочет тебя потерять!
И, собрав мою густо стекавшую кровь в свою ладонь, он стряхнул в нее с иглы пару капель мутной жидкости.
Секунду мы оба, затаив дыхание и не замечая близкого рева мотора, смотрели на нее: он, чего-то ожидая, и я, ожидая неизвестного.
А потом моя кровь свернулась!
Это произошло так быстро, что даже Кристоф отпрянул. Вот в его ладони плескалось алое море моей жизни, и в следующее мгновение осталась лишь пустыня из ржавого песка...
Он поднял взгляд на меня.
И в нем был ужас.
- Ты умрешь... - прошептали его губы, почти не шевелясь.
И тут наконец поняла и я.
Вещество, которое он хотел ввести, убило бы меня, в секунду свернув всю мою кровь. Кайл не лгал.
По какой-то злой, извращенно-мстительной насмешке судьбы превращение для меня было невозможно.
Невыносимая боль пронзила грудь стилетом! И я не смогла ее спрятать, позволив истекать сквозь глаза, деля ее с Кристофом, смешивая с его болью...
- Ты умрешь, - его пальцы впивались в мою кожу все сильнее, стараясь удержать, не отпустить туда, откуда нет возврата.
