Я сама в состоянии прикрыть глаза, покачаться туда-сюда и бесплатно, исключительно из милосердия, выдать десяток пророчеств одно краше другого! Про кустики и учебу.
— Зато теперь я спокойна, что попаду в хорошую команду. Такое облегчение! — вздохнула Тильда. — Видите, никакой дискриминации людей в очках!
— Осталось понять, что делать с остальными ценными знаниями, — съязвила я и потребовала: — Деньги не забудьте вернуть!
— Уверена, ты не раз напомнишь, — укорила Матильда, отпирая ключом дверь в свою комнату. — Зайдете на облепиховую настойку?
— Мне готовиться к мироустройству, — отказалась я от вечерних возлияний.
— Я лучше пойду к себе, — прошелестела Марлис, которая жила в другом крыле.
Мы вдвоем спустились на третий этаж. Тихоня выглядела задумчивой, даже угрюмой и не услышала, когда я с ней попрощалась. Не повернув головы, она начала спускаться в холл в общежития, а меня ждал учебник по мироустройству. Мало кто знал (разве что Ботаник, принципиально отказавшийся от профессорской методички), сколько приходилось зубрить, чтобы писать проверочные работы хотя бы на позорное «хорошо»!
На следующее утро я проснулась отлично выспавшейся, лениво потянулась на кровати, сморщившись от боли в хрустнувшем плече, и сбила ногой учебник. Тут-то и нахлынуло осознание, что в окно светит теплое прозрачное солнце, которого предрассветным утром просто быть не может! Я резко села и бросила испуганный взгляд на старые настольные ходики, втихую стащенные из теткиного дома. До лекции по мироустройству оставалось всего ничего!
В скоростных сборах мне не найдется равных! Измятое вчерашнее платье скрыла мантия, кое-как расчесанные волосы пришлось завязать в пучок на макушке. В умывальню завернула по дороге из общежития и спрятала влажную зубную щетку в напоясный кошель вместе с самописными перьями — вернуться в комнату времени уже не хватило. Ровно за три минуты до начала занятия с деловитым видом я входила в шумную лекционную… проскакав всю дорогу галопом.
Занятие по мироустройству шло в одно время почти у половины первого года хранителей, так что свободные места оставались только на самой верхотуре, что лично меня устраивало. Учитывая, что я решила сжульничать. После того, как на прошлом занятии магистр Хилдис с обидной насмешкой заявил, что «хорошо» за проверочную мне поставили исключительно за старание, я сдалась и заговорила перо. Хотя бы схемы успею перерисовать!
— Ведьма, я тебе место заняла! — помахала рукой Тильда. С Тихоней у них совпадали почти все занятия и подружки не разлучались, но сейчас Марлис не было. Похоже, тоже проспала. Как обычно. Не помню, чтобы дочь бывшего дипломата вообще появлялась раньше половины первой лекции.
— Я наверх.
— Тогда шевелись, Эден, — услышала за спиной Форстада.
С нарочитой ленцой оглянувшись через плечо, улыбнулась:
— Опаздываешь?
— Ты, к слову, тоже, — изогнул он брови.
И ведь не соврал! Магистр появился в лекционной и, застегивая на ходу преподавательскую мантию, до раздражения жизнерадостным голосом объявил:
— Господа адепты, начинаем лекцию!
Я взлетела на последний ряд и уселась с краю лавки.
— Двигайся, — встал над душой Илай, который сегодня выглядел не придурком, а столичной принцессой. Волосы собраны в аккуратный хвост. Рожа… физиономия… лицо довольное, как у наевшегося сливок кота. И вообще весь такой расслабленно-пресыщенный. По всему видно, что за ночь отлично исцелился и точно не сам натирал ребра, изгибаясь, припадочно шипя и капая снадобьем, воняющим чайным деревом! Если вообще натирал.
Недовольно цыкнув, я подвинулась на лавке. И еще подвинулась, чтобы случайно, не дайте боги, не соприкоснуться с ним локтем. Все равно места было много — на последний ряд забирались те, кто не успел доспать положенные часы, а сегодня мы двое.
Лекция началась. С непроницаемым видом я вытащила из кошеля заговоренное перо. Пока народ, всем потоком купивший дополнительные материалы авторства Хилдиса, спокойно занимался своими делами или лениво черкал в блокнотах, я талантливо делала вид, будто не успеваю записывать за магистром.
— Обманываешь потихонечку, — в какой-то момент с ехидством шепнул мне на ухо Форстад, который вообще не заморачивался конспектированием. Он просто-напросто раскрыл методичку и с кем-то переписывался с помощью магической «почты».
— От тебя несет табаком, — любезно намекнула я, что у него тоже рыльце в пушку. Справедливо говоря, слабый запах табака, перемешенный с цитрусовым благовонием, действительно ощущался.
— Не нюхай, — отозвался он.
— Простите, ваше высочество, что дышу воздухом, который вас окружает, — огрызнулась я в ответ.
В середине занятия, когда песок в магических часах пересыпался ровно наполовину, дверь осторожно приоткрылась и в лекционный зал бочком протиснулась Марлис. Магистр оборвался на полуслове, недоуменно оглянулся.
— Можно? — краснея, прошелестела Тихоня.
— Вы снова опоздали, — заметил Хилдис.
— Простите.
— Понимаю-понимаю, в молодости и у меня тоже был исключительно крепкий сон. Обязательно посмотрите пропущенный материал в методичке, — прокудахтал магистр, вызвав во мне совершенно нелепый приступ зависти.
— Конечно, магистр Хилдис, — отозвалась Марлис. — Извините.
— Садитесь, — кивнул он и громко хлопнул в ладоши: — Господа адепты, продолжаем!
Тихоня мышкой скользнула на верхний ряд и притулилась на краешке деревянной скамьи рядом с Форстадом. Тот немедленно подвинулся в мою сторону, хотя места хватило бы еще на троих худеньких девчонок. Буркнув кое-что неприятное о столичных белобрысых принцессах, путающих лавки в лекционных с королевским троном, я передвинула конспект с танцующим по бумаге заговоренным пером, а потом снова принялась изображать напряженную работу.
Оставшееся время прошло мирно. Когда белобрысый придурок не открывал рот и не изливал в окружающий мир потоки пафоса, я была вполне способна сделать над собой усилие и не замечать его.
Несмотря на мрачные прогнозы старшекурсниц, горгулью съевших на выживании в выстуженном замке Дартмурт, с наступлением темноты в академии неожиданно для всех пробудили живое тепло. Громадный замок не торопился согреваться, неохотно прощался со стылой влажностью, хотя стены и каменные полы потеплели.
Простому смертному (мне) для счастья надо было удивительно мало: помыться горячей водой, щедро текущей из лейки, а потом спокойно одеться, не боясь промерзнуть до костей… Или не одеться, если платье вместе с крючком сорвалось в натекшую во время мятья лужу. Зарок не сквернословить даже мысленно оказался нарушенным. Два раза. Нарушался он громко, от души, но вполне заслужено — пока я поднимала шмотки, еще и тапочки намочила. Демон раздери ржавые гвозди и крючки ими прибитые!
Одежда отправилась в сушильный шкаф — вряд ли кто-нибудь позарится на ношеное платье и тем более на чужое исподнее. Пару раз, конечно, случалось с другими девчонками, но кражи совершались ради пакости и мелкой мести. Одну сворованную вещь, алый шелковый халат, попытались вздернуть на флагшток на полигоне, но повторить поистине геройский подвиг братьев из академического мужского общества не удалось — кастелян и сторож бдели за знаменем, словно за родовым стягом, и вышел огромный скандал. Я слышала, что с хулиганками разбирался сам ректор и даже пытался обвинить в каверзе со штанами. Повесить чужой подвиг на мстительниц, конечно, не удалось, но наказать их — наказали. Теперь девицы каждое утро мели центральную площадь Дартмурта.
Хорошенько затянув на груди полотенце, я выглянула из купальни. В поздний час в женском крыле было некому следить за моим полуобнаженным выходом, но по коридору все равно пронеслась опрометью, едва не теряя по дороге мокрые тапки. Я ворвалась в свою комнату, развернулась… и попятилась. Не подумайте, будто от страха. От изумления!
Застать в комнате Илая, вошедшего через открытое окно третьего этажа, оказалось, мягко говоря, большой неожиданностью. Его приятель Трой Остад скрючился на подоконнике. Ноги последнего из дружеского трио — Дина Дживса — упирались в каменный выступ под окном, но тело тоже отчаянно стремилось ворваться на чужую территорию.
— Остад! Кретин! Ты там, что ли, врос? Свали уже!
Но по понятным причинам (понятным тем, кто уже спустился с четвертого этажа) свалить тот никуда не мог, поэтому ему подсобили мощным тычком в спину. Одеревеневший приятель сковырнулся на пол. Пока он кое-как отскребался, в окно широким плечом втиснулась третья потерявшая совесть птица с раскрасневшейся от натуги физиономией и вытаращила нетрезвые глаза при виде полуголой девицы, словно никогда таких не видела. Даже на пикантных карточках.
В общем, главные придурки первого года в полном составе вломилось ко мне в комнату через окно. Интересно, кто их испугал настолько, что даже высота не показалась большим препятствием?
— Почтовые голуби, вы адресом не ошиблись? — тихо спросила я.
Строить из себя скромницу и кидаться с визгом к шкафу было чуточку поздно. Незваные гости все равно разглядели все, что щедро демонстрировало полотенце. Оставалось только скрестить руки на груди, чтобы оно не свалилось под ноги, и строго спросить:
— Будете пялиться?
— А почему ты в комнате? — промямлил Остад.
— Меня больше волнует, почему вы в этой комнате.
— Там, наверху, вечеринку разогнали, — коротко объяснил Илай. Справедливо говоря, он старательно избегал смотреть на меня. — Мы у тебя переждем?
— Нет. Как понимаете, гостей я встречать не готова, — недвусмысленно намекнула на несколько раздетый вид. — Не стесняйтесь выйти тем же путем, что вошли.
— Это как? — впал в недоумение Остад.
— Через окно, — уточнила я. — Заодно закроете его с той стороны.
— Ведьма, да нас повяжут!
— Почему это должно меня волновать?
В коридоре зазвучали чьи-то голоса. В дверь неожиданно постучали, и этот звук, словно отдавшийся мне в спину, заставил парней заткнуться.
— Это дежурные! — проговорили с самой серьезной интонацией. — У вас все в порядке?
Похоже, народ, гулявший на четвертом этаже, не только безжалостно разогнали, но еще пытались выловить улизнувших. Может, они коллективно угощались каким-нибудь особенным эликсиром производства наших алхимиков, а потому на одуряющей высоте бесстрашно залезали в окна чужих спален.
Я окинула гостей вопросительным взглядом и спросила шепотом:
— Услугу за услугу?
Может, двое хотели бы заключить сделку, но Дживс решил выказать странные манеры. Вместо того чтобы договориться по-хорошему или просто вежливо попросить девушку сонным голоском отправить дежурных восвояси, он опрометчиво показал неприличный жест рукой. Посыл был понят и принят. Оставалось пожать плечами.
— Кто-нибудь есть? — снова раздался требовательный стук.
— Да! — громко произнесла я и немедленно дернула на себя дверь. — Господа дежурные, спасайте…
На следующее утро всех выловленных после вечеринки адептов собрали в главном зале для торжеств и устроили торжественную порку. Конечно, не в прямом смысле этого слова, порка была моральной. Если верить сплетникам, ребятам запретили на месяц покидать пределы замка и в довесок заставили отрабатывать трудовую повинность. Учитывая, что наказали почти двадцать человек, в ближайшие декады коридоры академии были обязаны сиять неземной чистотой.
Перешучиваясь, мы с Тильдой вошли в кабинет высшей магии. Форстад еще не появился, зато его приятели оказались на месте. Они буравили меня одинаково злобными взглядами.
— Почему Дживс с Остадом смотрят на тебя так, будто хотят покусать? — громким шепотом спросила подруга, которая была не в курсе ночного приключения трех наглых почтовых голубей и одной полуголой хозяйки скворечника.
— У психов по осени случаются обострения, — отмахнулась я и направилась к своему столу, но едва достигла Дина, как он с ненавистью прошипел:
— У меня отличная новость: тебе точно конец!
— Любишь грозить девушкам? — немедленно отпарировала я.
— А ты не девушка, — с хмурым лицом заявил он.
— Тогда кто? Мальчик?
— Натуральная ведьма.
— Спасибо за комплимент, почтовый голубь, — улыбнулась я. — Кстати, слышала, что махание метлой помогает выпустить гнев, поэтому не стесняйся работать в полную силу.
— Нарываешься? — вышел он из себя и начал медленно подниматься. Наверное, следовало испугаться, но страшно все равно не было, да и помощь пришла с самой неожиданной стороны.
— Сядь обратно, Дин Дживс! — звучно гаркнул Бади, который обычно оставался глух к происходящему вокруг, если это происходящее не касалось его лично. На моей памяти, вот так, старомодно, по имени-фамилии, людей называла только теткина кухарка Бринни, но она родом из деревни и давно перешагнула средний возраст.
В любом случае Качок привлек к нам всеобщее внимание, народ дружно оглянулся. Мы с «почтовым голубем» настолько опешили, что действительно перестали грызться. Притихший Дин послушно пристроил зад обратно на стул, а я вообще на пару секунд забыла, как язвить. Странное, признаться, ощущение. Оставалось кивнуть защитнику в качестве благодарности, проигнорировать вспыхнувший любопытством взгляд Тильды и прошагать к своему месту.
На исцарапанной столешнице немедленно обнаружилась кривовато выжженная с помощью магии надпись «ведьма». С ума сойти, мне даже парту пометили! Видимо, чтобы никто не занимал. Столько внимания к бывшей подавальщице из провинции, что голова начинает идти кругом! Если на факультете хранителей обнаружится еще какая-нибудь девушка с таким же прозвищем, то я, пожалуй, расстроюсь.
Илай заскочил в кабинет практически в компании магистра. Последний дышал Форстаду в затылок, словно в коридоре они соревновались, кто быстрее доберется до дверей.
Занятие началось. Армас привычно злобствовал и насмехался, не забывая напоминать о том, что «заклятье» пишется с одной литерой «к», а не с двумя.
Не знаю, какая проблема имелась у Тильды с парными согласными, может, из-за плохого зрения в глазах двоилось, но при злосчастном копировании она умудрилась наделать таких нелепых ошибок, каких не допустил бы даже школьник, только приступивший к изучению азов грамматики и чистописания. Я уже локти обкусала, что поленилась проверить за подругой и теперь каждое занятие по высшей магии давилась щедрыми преподавательскими издевками.
Когда время в песочных часах иссякло и в кабинете прозвучал переливчатый звонок, магистр произнес, не скрывая сарказма:
— Форстад, Остад, Дживс! Браво! Искренне восхищен! Надеюсь, вы умеете обращаться со швабрами. — Он изобразил беззвучные аплодисменты. — После отработки загляните на пару слов.
Была слабая надежда, что после этой «пары слов» у трио возникнет непреодолимое желание с воплями сбежать на факультет общей магии.
— Эден! — вдруг позвал Армас.
— Да, магистр! — немедленно выпалила, как на перекличке.
— Через пятнадцать минут в моем кабинете.
Божечки, а меня-то за что?!
Я думала, что он решил устроить разбор полетов из-за ночного инцидента с лучшими (исключительно по мнению самих «лучших») адептами потока. Даже возмущенную речь придумала, пока шагала в преподавательскую башню. Мол, нахальные почтовые голуби вломились в комнату к беззащитной девушке, напугали до тика нижнего века, ведь у нас в восточных долинах залетевшая в дом птица — это дурная примета. И я никак не ожидала, что, войдя в пропитанный запахами высшей магии кабинет, наткнусь на преподавателя по мироустройству, вольготно сидящего в кресле для гостей.
— Зато теперь я спокойна, что попаду в хорошую команду. Такое облегчение! — вздохнула Тильда. — Видите, никакой дискриминации людей в очках!
— Осталось понять, что делать с остальными ценными знаниями, — съязвила я и потребовала: — Деньги не забудьте вернуть!
— Уверена, ты не раз напомнишь, — укорила Матильда, отпирая ключом дверь в свою комнату. — Зайдете на облепиховую настойку?
— Мне готовиться к мироустройству, — отказалась я от вечерних возлияний.
— Я лучше пойду к себе, — прошелестела Марлис, которая жила в другом крыле.
Мы вдвоем спустились на третий этаж. Тихоня выглядела задумчивой, даже угрюмой и не услышала, когда я с ней попрощалась. Не повернув головы, она начала спускаться в холл в общежития, а меня ждал учебник по мироустройству. Мало кто знал (разве что Ботаник, принципиально отказавшийся от профессорской методички), сколько приходилось зубрить, чтобы писать проверочные работы хотя бы на позорное «хорошо»!
На следующее утро я проснулась отлично выспавшейся, лениво потянулась на кровати, сморщившись от боли в хрустнувшем плече, и сбила ногой учебник. Тут-то и нахлынуло осознание, что в окно светит теплое прозрачное солнце, которого предрассветным утром просто быть не может! Я резко села и бросила испуганный взгляд на старые настольные ходики, втихую стащенные из теткиного дома. До лекции по мироустройству оставалось всего ничего!
В скоростных сборах мне не найдется равных! Измятое вчерашнее платье скрыла мантия, кое-как расчесанные волосы пришлось завязать в пучок на макушке. В умывальню завернула по дороге из общежития и спрятала влажную зубную щетку в напоясный кошель вместе с самописными перьями — вернуться в комнату времени уже не хватило. Ровно за три минуты до начала занятия с деловитым видом я входила в шумную лекционную… проскакав всю дорогу галопом.
Занятие по мироустройству шло в одно время почти у половины первого года хранителей, так что свободные места оставались только на самой верхотуре, что лично меня устраивало. Учитывая, что я решила сжульничать. После того, как на прошлом занятии магистр Хилдис с обидной насмешкой заявил, что «хорошо» за проверочную мне поставили исключительно за старание, я сдалась и заговорила перо. Хотя бы схемы успею перерисовать!
— Ведьма, я тебе место заняла! — помахала рукой Тильда. С Тихоней у них совпадали почти все занятия и подружки не разлучались, но сейчас Марлис не было. Похоже, тоже проспала. Как обычно. Не помню, чтобы дочь бывшего дипломата вообще появлялась раньше половины первой лекции.
— Я наверх.
— Тогда шевелись, Эден, — услышала за спиной Форстада.
С нарочитой ленцой оглянувшись через плечо, улыбнулась:
— Опаздываешь?
— Ты, к слову, тоже, — изогнул он брови.
И ведь не соврал! Магистр появился в лекционной и, застегивая на ходу преподавательскую мантию, до раздражения жизнерадостным голосом объявил:
— Господа адепты, начинаем лекцию!
Я взлетела на последний ряд и уселась с краю лавки.
— Двигайся, — встал над душой Илай, который сегодня выглядел не придурком, а столичной принцессой. Волосы собраны в аккуратный хвост. Рожа… физиономия… лицо довольное, как у наевшегося сливок кота. И вообще весь такой расслабленно-пресыщенный. По всему видно, что за ночь отлично исцелился и точно не сам натирал ребра, изгибаясь, припадочно шипя и капая снадобьем, воняющим чайным деревом! Если вообще натирал.
Недовольно цыкнув, я подвинулась на лавке. И еще подвинулась, чтобы случайно, не дайте боги, не соприкоснуться с ним локтем. Все равно места было много — на последний ряд забирались те, кто не успел доспать положенные часы, а сегодня мы двое.
Лекция началась. С непроницаемым видом я вытащила из кошеля заговоренное перо. Пока народ, всем потоком купивший дополнительные материалы авторства Хилдиса, спокойно занимался своими делами или лениво черкал в блокнотах, я талантливо делала вид, будто не успеваю записывать за магистром.
— Обманываешь потихонечку, — в какой-то момент с ехидством шепнул мне на ухо Форстад, который вообще не заморачивался конспектированием. Он просто-напросто раскрыл методичку и с кем-то переписывался с помощью магической «почты».
— От тебя несет табаком, — любезно намекнула я, что у него тоже рыльце в пушку. Справедливо говоря, слабый запах табака, перемешенный с цитрусовым благовонием, действительно ощущался.
— Не нюхай, — отозвался он.
— Простите, ваше высочество, что дышу воздухом, который вас окружает, — огрызнулась я в ответ.
В середине занятия, когда песок в магических часах пересыпался ровно наполовину, дверь осторожно приоткрылась и в лекционный зал бочком протиснулась Марлис. Магистр оборвался на полуслове, недоуменно оглянулся.
— Можно? — краснея, прошелестела Тихоня.
— Вы снова опоздали, — заметил Хилдис.
— Простите.
— Понимаю-понимаю, в молодости и у меня тоже был исключительно крепкий сон. Обязательно посмотрите пропущенный материал в методичке, — прокудахтал магистр, вызвав во мне совершенно нелепый приступ зависти.
— Конечно, магистр Хилдис, — отозвалась Марлис. — Извините.
— Садитесь, — кивнул он и громко хлопнул в ладоши: — Господа адепты, продолжаем!
Тихоня мышкой скользнула на верхний ряд и притулилась на краешке деревянной скамьи рядом с Форстадом. Тот немедленно подвинулся в мою сторону, хотя места хватило бы еще на троих худеньких девчонок. Буркнув кое-что неприятное о столичных белобрысых принцессах, путающих лавки в лекционных с королевским троном, я передвинула конспект с танцующим по бумаге заговоренным пером, а потом снова принялась изображать напряженную работу.
Оставшееся время прошло мирно. Когда белобрысый придурок не открывал рот и не изливал в окружающий мир потоки пафоса, я была вполне способна сделать над собой усилие и не замечать его.
***
Несмотря на мрачные прогнозы старшекурсниц, горгулью съевших на выживании в выстуженном замке Дартмурт, с наступлением темноты в академии неожиданно для всех пробудили живое тепло. Громадный замок не торопился согреваться, неохотно прощался со стылой влажностью, хотя стены и каменные полы потеплели.
Простому смертному (мне) для счастья надо было удивительно мало: помыться горячей водой, щедро текущей из лейки, а потом спокойно одеться, не боясь промерзнуть до костей… Или не одеться, если платье вместе с крючком сорвалось в натекшую во время мятья лужу. Зарок не сквернословить даже мысленно оказался нарушенным. Два раза. Нарушался он громко, от души, но вполне заслужено — пока я поднимала шмотки, еще и тапочки намочила. Демон раздери ржавые гвозди и крючки ими прибитые!
Одежда отправилась в сушильный шкаф — вряд ли кто-нибудь позарится на ношеное платье и тем более на чужое исподнее. Пару раз, конечно, случалось с другими девчонками, но кражи совершались ради пакости и мелкой мести. Одну сворованную вещь, алый шелковый халат, попытались вздернуть на флагшток на полигоне, но повторить поистине геройский подвиг братьев из академического мужского общества не удалось — кастелян и сторож бдели за знаменем, словно за родовым стягом, и вышел огромный скандал. Я слышала, что с хулиганками разбирался сам ректор и даже пытался обвинить в каверзе со штанами. Повесить чужой подвиг на мстительниц, конечно, не удалось, но наказать их — наказали. Теперь девицы каждое утро мели центральную площадь Дартмурта.
Хорошенько затянув на груди полотенце, я выглянула из купальни. В поздний час в женском крыле было некому следить за моим полуобнаженным выходом, но по коридору все равно пронеслась опрометью, едва не теряя по дороге мокрые тапки. Я ворвалась в свою комнату, развернулась… и попятилась. Не подумайте, будто от страха. От изумления!
Застать в комнате Илая, вошедшего через открытое окно третьего этажа, оказалось, мягко говоря, большой неожиданностью. Его приятель Трой Остад скрючился на подоконнике. Ноги последнего из дружеского трио — Дина Дживса — упирались в каменный выступ под окном, но тело тоже отчаянно стремилось ворваться на чужую территорию.
— Остад! Кретин! Ты там, что ли, врос? Свали уже!
Но по понятным причинам (понятным тем, кто уже спустился с четвертого этажа) свалить тот никуда не мог, поэтому ему подсобили мощным тычком в спину. Одеревеневший приятель сковырнулся на пол. Пока он кое-как отскребался, в окно широким плечом втиснулась третья потерявшая совесть птица с раскрасневшейся от натуги физиономией и вытаращила нетрезвые глаза при виде полуголой девицы, словно никогда таких не видела. Даже на пикантных карточках.
В общем, главные придурки первого года в полном составе вломилось ко мне в комнату через окно. Интересно, кто их испугал настолько, что даже высота не показалась большим препятствием?
— Почтовые голуби, вы адресом не ошиблись? — тихо спросила я.
Строить из себя скромницу и кидаться с визгом к шкафу было чуточку поздно. Незваные гости все равно разглядели все, что щедро демонстрировало полотенце. Оставалось только скрестить руки на груди, чтобы оно не свалилось под ноги, и строго спросить:
— Будете пялиться?
— А почему ты в комнате? — промямлил Остад.
— Меня больше волнует, почему вы в этой комнате.
— Там, наверху, вечеринку разогнали, — коротко объяснил Илай. Справедливо говоря, он старательно избегал смотреть на меня. — Мы у тебя переждем?
— Нет. Как понимаете, гостей я встречать не готова, — недвусмысленно намекнула на несколько раздетый вид. — Не стесняйтесь выйти тем же путем, что вошли.
— Это как? — впал в недоумение Остад.
— Через окно, — уточнила я. — Заодно закроете его с той стороны.
— Ведьма, да нас повяжут!
— Почему это должно меня волновать?
В коридоре зазвучали чьи-то голоса. В дверь неожиданно постучали, и этот звук, словно отдавшийся мне в спину, заставил парней заткнуться.
— Это дежурные! — проговорили с самой серьезной интонацией. — У вас все в порядке?
Похоже, народ, гулявший на четвертом этаже, не только безжалостно разогнали, но еще пытались выловить улизнувших. Может, они коллективно угощались каким-нибудь особенным эликсиром производства наших алхимиков, а потому на одуряющей высоте бесстрашно залезали в окна чужих спален.
Я окинула гостей вопросительным взглядом и спросила шепотом:
— Услугу за услугу?
Может, двое хотели бы заключить сделку, но Дживс решил выказать странные манеры. Вместо того чтобы договориться по-хорошему или просто вежливо попросить девушку сонным голоском отправить дежурных восвояси, он опрометчиво показал неприличный жест рукой. Посыл был понят и принят. Оставалось пожать плечами.
— Кто-нибудь есть? — снова раздался требовательный стук.
— Да! — громко произнесла я и немедленно дернула на себя дверь. — Господа дежурные, спасайте…
На следующее утро всех выловленных после вечеринки адептов собрали в главном зале для торжеств и устроили торжественную порку. Конечно, не в прямом смысле этого слова, порка была моральной. Если верить сплетникам, ребятам запретили на месяц покидать пределы замка и в довесок заставили отрабатывать трудовую повинность. Учитывая, что наказали почти двадцать человек, в ближайшие декады коридоры академии были обязаны сиять неземной чистотой.
Перешучиваясь, мы с Тильдой вошли в кабинет высшей магии. Форстад еще не появился, зато его приятели оказались на месте. Они буравили меня одинаково злобными взглядами.
— Почему Дживс с Остадом смотрят на тебя так, будто хотят покусать? — громким шепотом спросила подруга, которая была не в курсе ночного приключения трех наглых почтовых голубей и одной полуголой хозяйки скворечника.
— У психов по осени случаются обострения, — отмахнулась я и направилась к своему столу, но едва достигла Дина, как он с ненавистью прошипел:
— У меня отличная новость: тебе точно конец!
— Любишь грозить девушкам? — немедленно отпарировала я.
— А ты не девушка, — с хмурым лицом заявил он.
— Тогда кто? Мальчик?
— Натуральная ведьма.
— Спасибо за комплимент, почтовый голубь, — улыбнулась я. — Кстати, слышала, что махание метлой помогает выпустить гнев, поэтому не стесняйся работать в полную силу.
— Нарываешься? — вышел он из себя и начал медленно подниматься. Наверное, следовало испугаться, но страшно все равно не было, да и помощь пришла с самой неожиданной стороны.
— Сядь обратно, Дин Дживс! — звучно гаркнул Бади, который обычно оставался глух к происходящему вокруг, если это происходящее не касалось его лично. На моей памяти, вот так, старомодно, по имени-фамилии, людей называла только теткина кухарка Бринни, но она родом из деревни и давно перешагнула средний возраст.
В любом случае Качок привлек к нам всеобщее внимание, народ дружно оглянулся. Мы с «почтовым голубем» настолько опешили, что действительно перестали грызться. Притихший Дин послушно пристроил зад обратно на стул, а я вообще на пару секунд забыла, как язвить. Странное, признаться, ощущение. Оставалось кивнуть защитнику в качестве благодарности, проигнорировать вспыхнувший любопытством взгляд Тильды и прошагать к своему месту.
На исцарапанной столешнице немедленно обнаружилась кривовато выжженная с помощью магии надпись «ведьма». С ума сойти, мне даже парту пометили! Видимо, чтобы никто не занимал. Столько внимания к бывшей подавальщице из провинции, что голова начинает идти кругом! Если на факультете хранителей обнаружится еще какая-нибудь девушка с таким же прозвищем, то я, пожалуй, расстроюсь.
Илай заскочил в кабинет практически в компании магистра. Последний дышал Форстаду в затылок, словно в коридоре они соревновались, кто быстрее доберется до дверей.
Занятие началось. Армас привычно злобствовал и насмехался, не забывая напоминать о том, что «заклятье» пишется с одной литерой «к», а не с двумя.
Не знаю, какая проблема имелась у Тильды с парными согласными, может, из-за плохого зрения в глазах двоилось, но при злосчастном копировании она умудрилась наделать таких нелепых ошибок, каких не допустил бы даже школьник, только приступивший к изучению азов грамматики и чистописания. Я уже локти обкусала, что поленилась проверить за подругой и теперь каждое занятие по высшей магии давилась щедрыми преподавательскими издевками.
Когда время в песочных часах иссякло и в кабинете прозвучал переливчатый звонок, магистр произнес, не скрывая сарказма:
— Форстад, Остад, Дживс! Браво! Искренне восхищен! Надеюсь, вы умеете обращаться со швабрами. — Он изобразил беззвучные аплодисменты. — После отработки загляните на пару слов.
Была слабая надежда, что после этой «пары слов» у трио возникнет непреодолимое желание с воплями сбежать на факультет общей магии.
— Эден! — вдруг позвал Армас.
— Да, магистр! — немедленно выпалила, как на перекличке.
— Через пятнадцать минут в моем кабинете.
Божечки, а меня-то за что?!
Я думала, что он решил устроить разбор полетов из-за ночного инцидента с лучшими (исключительно по мнению самих «лучших») адептами потока. Даже возмущенную речь придумала, пока шагала в преподавательскую башню. Мол, нахальные почтовые голуби вломились в комнату к беззащитной девушке, напугали до тика нижнего века, ведь у нас в восточных долинах залетевшая в дом птица — это дурная примета. И я никак не ожидала, что, войдя в пропитанный запахами высшей магии кабинет, наткнусь на преподавателя по мироустройству, вольготно сидящего в кресле для гостей.
