Разве что мычать. Нервирующий тип испугался, поменялся в лице и, в ужасе ощупывая горло, замычал. В несчастных глазах читался вопрос: «За что?»
— Я тут по заветам светлых магов целый день провела и что-то так утомилась быть доброй, сил никаких не осталось. Поэтому, зоркий глаз, умеющий распознавать чародеек, ты голос вернуть хочешь?
Он отчаянно выпучился и закивал головой.
— Тогда метнись в чулан и достань котелок.
Торговец сорвался с места и скрылся за обшарпанной дверью. До меня донесся звон битой посуды, грохот разлетевшихся кастрюль. Минуты не пришло, как он вернулся и бухнул передо мной новенький котелок с ручкой, оплетенной кожаными полосками.
— Вот почему надо сначала проклясть, чтобы потом все начали нормально работать? — покачала я головой и вытащила из кошелька монетку. — Держи.
Он замахал руками. Видимо, хотел отдать посудину в дар.
— Бери, бери, — настаивала я, пододвигая чеканную монетку. — Я же не грабительница какая-то, а честная темная чародейка.
Торговец пришел в страшное возбуждение. Мычал, пучил глаза, показывал три пальца и в общем-то всем видом что-то пытался до меня донести. Угадать никак не удавалось. Наконец отчаявшись, он вытащил из жестяной коробки под прилавком три монетки номиналом поменьше, рядком выложил на столешнице и пододвинул в мою сторону.
— Сдача! — догадалась я. — Можешь оставить себе.
Приступ жадности начался быстрее, чем успела договорить. Оставлять три монеты на чай из-за какого-то мелкого проклятья — страшное расточительство!
— Хотя лучше заберу, — под изумленным взглядом торговца я сгребла мелочевку с прилавка и ссыпала в кошелек. — Мне эти деньги нечеловеческим трудом достались. Я до конца жизни лимит добрых дел исчерпала. Благословляю на хорошую торговлю.
Он испуганно замычал и схватился за горло.
— Не переживай, это просто присказка и никакого добра не несет. Или ты о голосе? — догадалась я. — К ночи запоешь в церковном хоре.
Торговец икнул.
— Так ты не пел? Никогда не поздно начать, — усмехнулась я и вышла из торговой лавки.
Мы уже выехали с рыночной площади и бодро катили в сторону городских ворот, когда на дне котелка обнаружился клочок бумажки. Недоуменно нахмурившись, я вытащила этот неровно оторванный клочок.
«Три монеты», — было написано на нем.
— Все-таки грабанула… Ну, ладно.
Ценник был сжат в кулаке и превращен в пепел.
В Истван мне удалось вернуться раньше деда и не стала откладывать на завтра пакость, которую можно было совершить сегодня. Без зазрения совести взломав замок на двери, я вошла в его кабинет и вытащила из бутылки с призраком заговоренную пробку. Плененный мэр вырвался на свободу злым сквозняком, заставив отодвинуть бутыль на расстояние вытянутой руки. Разнося по комнате запах кислого вина, он принялся туда-сюда метаться: то взлохматит гардины, то зазвенит стеклами в книжном шкафу.
— Добро пожаловать в замок Истван, господин мэр. Желаю вам прекрасной посмертной жизни.
С чувством глубокого удовлетворения я поднялась в гостевую башню и вспомнила про паутину. Быть точнее, обнаружила паутину на двери и мгновенно вспомнила...
Должна признать, если бы в королевстве проводили конкурс на лучший способ ограбления, то мне достался бы главный приз! На паутине висели вещи: мужской пиджак, сапог, влипший подошвой, лакейская ливрея, чья-то выдранная прядь волос и топор. Что здесь делал последний мне было страшно представить, оставалось надеяться, что никто этим суматошным днем не пострадал и не облысел.
Нагнувшись, я дернула паутину за уголок. Выпустив в воздух черный дым, липкая сетка мгновенно растаяла. Вещи рухнули на пол. Одежда была небрежно отброшена с порога легким движением ноги, сапог я мстительно пнула, а топор забрала. Ведь полезная в девичьем хозяйстве вещь!
Дед появился через пару часов. Я успела отмокнуть в ванной и заплетала косу, глядя в заговоренное зеркало. Отражение внезапно подернулось рябью, тесная гардеробная растаяла. Возник Парнас в полный рост, одетый по форме главы магического совета. В жизни бы не подумала, что он, пресветлый чародей, носивший белый плащ, простите демоны, воспользуется шпионскими чарами тетушки Мириам.
— Добрый вечер, дедушка, — вежливо поздоровалась я. — Как самочувствие? Вы выглядите очень взволнованным…
— Да как ты посмела, Эннари Истван?!
Он пришел ругаться из-за проклятого лавочника, злобного призрака в кабинете или из-за всего сразу?
От дедовского по истине грозного рычания, вырвавшегося из зеркала, с некоторых вешалок упали платья, и на комоде зазвенели флаконы с цветочными благовониями. На стене заискрил единственный светильник, намекая, что светляки готовы окочуриться от страха и больше не стоит пугать нежных созданий.
— Это был риторический вопрос? — не испугавшись взбешенного родственника, спросила я.
— Нет!
— Тогда, дедушка, пожалуйста, уточните. Я сегодня столько всего посмела в городе сделать, что хотелось бы знать, за что именно меня отчитывают.
Вообще, теперь мне было доподлинно известно, почему Парнас не появлялся в соседнем городе и принимал просителей строго один раз в месяц. Непременно в тронном зале, где от торжественно-помпезной обстановки вешались даже мыши. Если уж меня хитрые жители умудрились гонять по улицам до самого вечера, что говорить про светлых чародеев, обязанных жить по законам добра, служения людям и радеть за мир во всем мире. Демоны не позволят соврать, лучше бы получить это бесценное знание с чужих слов!
— В моем кабинете летает покойный мэр Догер! — с возмущением объявил Парнас.
— Так вы уже встретились! — изобразила фальшивую радость. — Мне сказали, что вы были лучшими друзьями.
— Мы друг друга на дух не выносили! — ругался дед. — А теперь ты его вывезла из города и поселила в башне.
— То есть вы точно не сживетесь? Святые демоны, как неловко получилось! — продолжала я корчить дурочку и для пущего эффекта даже прикрыла рот ладошкой. — Что же теперь делать?
— Отзови сделку и развей этого паршивца! — велел дед, поубавив и ярость, и громкость. — Прежде чем заключать соглашения с нечистью и кого-то заводить в чужом доме, нужно спрашивать разрешение хозяина этого дома. Не понимаю, почему я должен объяснять элементарные вещи взрослому человеку!
— Дедушка, раз зашла речь о хороших манерах, хочу уточнить: к мужьям правило относится?
Парнас начал меняться в лице.
— Ну как же? — с невинным видом развела я руками. — Помнится, вы тоже заключили сделку, поставили родовую печать и без разрешения завели в моей жизни Калеба Грэма. Не сочтите за дерзость, просто в голову пришло…
Я спокойно встретилась глазами с пресветлым. Казалось, что сейчас он выйдет из зеркала и отходит меня розгами, как маленькую хулиганку, по тому месту, на котором обычно послушные девицы сидят.
— Эннари Истван… ты что же, поселила призрака, чтобы тыкнуть меня носом, как котенка? — с вкрадчивым восхищением уточнил он, и вдруг заметно дернул глазом.
— Я бы не посмела. Просто решила, что с мэром вы наверняка не заскучаете. Опять-таки всегда будет с кем поговорить, — клятвенно заверила я, даже руку к груди прижала. — Но должна признать, мне нравится ваша аналогия. На редкость точная.
— Нахалка! — резким взмахом руки Парнас погасил связь.
В зеркале появилось мое ухмыляющееся отражение, и откуда-то из глубины замка донеслось дедовское злобное восклицание:
— Нет, ты слышал эту девчонку? — обратился он к невидимому собеседнику. С мэром, что ли, уже принялся разговаривать? А говорил, что не сживется.
— Дедушка, боюсь, что я тоже вас слышу, — заметила я.
— Да как такое возможно?! — взбеленился он.
— Когда заклятье ставит тетушка Мириам, возможно все. Если мысль о нечисти в кабинете вам не выносима, то просто посадите господина мэра в бутылку. Калеб с вами? Пусть лучше он ловит. Он относительно живуч и вряд ли свернет себе шею.
— Относительно кого? — взбесился Парнас.
— Относительно мэра, естественно. Догер-то уже помер, — развела я руками, хотя собеседник меня не видел.
— Нахалка!
— Вы повторяетесь, дедушка.
— Отлучу от дома! — серьезно пригрозил дед.
— Главное, при этом не забудьте разорвать свадебный договор, а то выйдет неловко.
По зеркальному полотну вдруг пробежала искра. С хлопком в разные стороны разлетелись голубоватые искры. Заклятье, наложенное теткой, было полностью уничтожено.
Ужин в теплой семейной компании мне пришлось пропустить. Для любовного зелья не хватало последнего ингредиента, который Брунгильда таинственно назвала «любая часть светлого мага», и его нужно было незаметно раздобыть. Я с большим удовольствием использовала бы какую-нибудь жизненно важную часть этого светлого мага, но была вынуждена поумерить кровожадность и успокоиться парой волосков с расчески.
Сытно и от души поев, я прислушалась к тишине в гостевой башни, потом проверила часы. В столовой сейчас подавали горячее, так что время для визита к соседу было отличное — Калеб наверняка уплетал мясо и делал вид, будто не замечал алчных взглядов Эбби, украдкой отправленных в его сторону.
Я вышла из покоев. Ни пиджака, ни сапога, ни ливреи на полу не валялось, видимо, конфискованные паутиной вещи забрали слуги. С независимым видом, словно просто прогуливалась туда-сюда от одной двери к другой, я пересекла расстояние, разделяющее покои, и тихонечко постучалась. Так сказать, для проверки связи. В ответ донеслась тишина. Связи ожидаемо не было. Воровато проверив через плечо пустую лестницу, я в два счета взломала замок, скользнула в сумеречную комнату, озаренные приглушенными светляками, и тихонечко прикрыла за собой дверь…
Калеб с расслабленным видом сидел в глубоком кресле, положив ногу на ногу. В руке он держал хрустальный бокал с крепким алкоголем. Закатанные рукава рубашки открывали красивые крепкие запястья. Во взгляде, обращенном ко мне, светилось острое любопытство. Тишина в комнате стояла оглушительная, а я стояла в этой тишине возле двери и понимала, что пора что-то соврать.
— Я стучала, но ты не ответил, — без смущения произнесла я.
— Поэтому взломала запертую дверь, — с усмешкой кивнул он и, не сводя с меня льдисто-прозрачных глаз, поднял к губам бокал.
— Решила, что ты не услышал, — нахально заявила я.
— Эннари, просто скажи, что ты хотела найти в моих покоях и, возможно, тебе это достанется, — предложил он.
Выглядел он, прямо сказать, утомленным. Похоже, не у меня одной сегодня выдался сумасшедший день. После такого дня очень хотелось сварить какую-нибудь часть светлого мага, притом не ради зелья, а просто так, из любви к искусству и для успокоения нервной системы.
На кофейном столике теснились тарелки, прикрытые серебряными колпаками. Видимо, Калеб тоже решил пропустить трапезу с шумными, суетливыми родственниками.
— Вообще, ты не спустился в столовую, и я решила, что киснешь тут один над ужином, — выкрутилась я.
— Продолжай… — выразительно изогнул он брови и качнул бокалом, явно заинтригованный, насколько складную ложь мне удастся сочинить. Святые демоны, этот светлый чародей со всеми его остро необходимыми для любовного зелья частями явно недооценивал мою фантазию!
— Но сейчас вижу, что ты прекрасно себя чувствуешь к компании… Что ты там пьешь? — сморщилась я. — Явно не селегерский квас.
— Бренди, — подсказал Калеб, пряча в уголках губ улыбку.
— В компании бренди, — согласилась я. — Не буду вам мешать и пойду. Хорошего вечера, Калеб.
Я взялась за ручку, и ладонь неприятно кольнуло светлой магией. Дверь закономерно оказалось заблокированной. Плечо, к слову, тоже ощутимо цапнуло разрядом через ткань платья. Когда только успел запереть дверь? Да еще настолько кусачим заклятьем!
— Калеб? — изобразив недоуменную улыбку, повернулась я.
— Поужинай со мной, раз все пришла украсть… скрасить одинокий вечер.
Он указал на второе кресло, стоящее с другой стороны столика. Есть не хотелось совершенно, но только дура уйдет из покоев светлого мага, когда для любовного зелья все еще не хватало частики этого мага.
— Уговорил.
Пока я пересекала комнату и устраивалась в кресле, Калеб снял серебряные колпаки с заметно остывших блюд. Удивительно, но и еды, и приборов было на двоих. Вряд ли он ждал невесту, у которой, к слову сказать, при виде большого куска мяса подступил к горлу ужин, в два счета проглоченный всего пятнадцать минут назад.
— Бренди тоже любит стейки? — с иронией уточнила я.
— Тебе стоит спросить у того, кто передавал мне в комнату еду, — отозвался он, берясь за приборы. — Так зачем ты появилась на ночь глядя?
— Увидела, что тебе несут ужин на двоих? — не удержалась я.
— Это был вопрос? — уточнил он.
— Как думаешь?
— Думаю, ты хотела что-нибудь забрать из моей комнаты.
В таком случае, дорогой жених, может, не будешь меня мучить трапезой, отрежешь прядь волос и просто подаришь? Иначе твою невесту ждет несварение от переедания.
— Вообще-то, весь день я думала о том, что ты сказал этим утром, — не моргнув глазом, соврала я. — Извини меня. Вчерашняя шутка была неуместной.
Между нами повисла долгая пауза. Невольно я поймала себя на том, что рассматриваю рыжевато-русые, словно выгоревшие на солнце волосы Калеба, пряди небрежно заправленные за уши. Казалось бы, протяни руку и возьми столько волос, сколько нужно… Но вряд ли Калеб обрадуется, если я вдруг сделаю по-змеиному резкий выпад и выдеру ему пару очень нужных в шевелюре прядей.
— Ты кого-то укокошила и тебе нужна помощь? — тихо спросил он, мигом догадавшись, что ему просто заговаривают зубы.
— Если что, с мэром мы познакомились, когда он уже был в газообразном состоянии и прекрасно залезал в бутылку, — мигом открестилась я от причастности к кончине единственного знакомого мертвеца.
— Парнас в гневе из-за Догера. Ты действительно не собираешься отменять сделку?
— Ни в коем случае! Искренне верю, что домашние питомцы помогают снимать напряжение.
— Ты завела в его кабинете нечисть, — напомнил он.
— Вообще-то, я подумывала об умертвии, но мэра уже успели похоронить, - сочинила на ходу. - Правда я хорошая внучка?
— Даже комментировать не стану, — хмыкнул он.
— Между прочим, если тебе еще не успели рассказать, то сегодня я весь день из себя строила добрую фею и никого даже вот настолько не прокляла! — Я показала сложенные щепоткой пальцы, и вдруг вспомнила про торговца. — Хотя постой… снова соврала.
— Снова? — с иронией переспросил Калеб.
— Я лишила лавочника голоса, но, справедливо говоря, он сам напросился. Такой проныра!
— Обсчитал, когда давал сдачу?
— Пытался продать сковородку вместо котелка. Но со сдачей тоже вышло неловко.
Пришло время заканчивать светские беседы, опрокинуть на себя тарелку с едой и попроситься в ванную комнату, где наверняка лежала расческа, но лицедействовать не пришлось. Кто-то тихо и деликатно постучался в дверь.
— Смотри-ка, а говоришь, никого не ждал, — ухмыльнулась я.
Осторожный стук повторился. Калеб не потрудился встать.
— Калеб, — донесся из-за двери голос Эбигейл, — можно войти?
— Так ты собирался уединиться с Эбби, но я пришла и испортила вечер? — протянула я, рассчитывая хорошенько его достать. Очевидно невесту он попросту не ждал, а компании другой Истван не жаждал и, несмотря на намек из двух стейков, не ответил на стук.
— Я тут по заветам светлых магов целый день провела и что-то так утомилась быть доброй, сил никаких не осталось. Поэтому, зоркий глаз, умеющий распознавать чародеек, ты голос вернуть хочешь?
Он отчаянно выпучился и закивал головой.
— Тогда метнись в чулан и достань котелок.
Торговец сорвался с места и скрылся за обшарпанной дверью. До меня донесся звон битой посуды, грохот разлетевшихся кастрюль. Минуты не пришло, как он вернулся и бухнул передо мной новенький котелок с ручкой, оплетенной кожаными полосками.
— Вот почему надо сначала проклясть, чтобы потом все начали нормально работать? — покачала я головой и вытащила из кошелька монетку. — Держи.
Он замахал руками. Видимо, хотел отдать посудину в дар.
— Бери, бери, — настаивала я, пододвигая чеканную монетку. — Я же не грабительница какая-то, а честная темная чародейка.
Торговец пришел в страшное возбуждение. Мычал, пучил глаза, показывал три пальца и в общем-то всем видом что-то пытался до меня донести. Угадать никак не удавалось. Наконец отчаявшись, он вытащил из жестяной коробки под прилавком три монетки номиналом поменьше, рядком выложил на столешнице и пододвинул в мою сторону.
— Сдача! — догадалась я. — Можешь оставить себе.
Приступ жадности начался быстрее, чем успела договорить. Оставлять три монеты на чай из-за какого-то мелкого проклятья — страшное расточительство!
— Хотя лучше заберу, — под изумленным взглядом торговца я сгребла мелочевку с прилавка и ссыпала в кошелек. — Мне эти деньги нечеловеческим трудом достались. Я до конца жизни лимит добрых дел исчерпала. Благословляю на хорошую торговлю.
Он испуганно замычал и схватился за горло.
— Не переживай, это просто присказка и никакого добра не несет. Или ты о голосе? — догадалась я. — К ночи запоешь в церковном хоре.
Торговец икнул.
— Так ты не пел? Никогда не поздно начать, — усмехнулась я и вышла из торговой лавки.
Мы уже выехали с рыночной площади и бодро катили в сторону городских ворот, когда на дне котелка обнаружился клочок бумажки. Недоуменно нахмурившись, я вытащила этот неровно оторванный клочок.
«Три монеты», — было написано на нем.
— Все-таки грабанула… Ну, ладно.
Ценник был сжат в кулаке и превращен в пепел.
В Истван мне удалось вернуться раньше деда и не стала откладывать на завтра пакость, которую можно было совершить сегодня. Без зазрения совести взломав замок на двери, я вошла в его кабинет и вытащила из бутылки с призраком заговоренную пробку. Плененный мэр вырвался на свободу злым сквозняком, заставив отодвинуть бутыль на расстояние вытянутой руки. Разнося по комнате запах кислого вина, он принялся туда-сюда метаться: то взлохматит гардины, то зазвенит стеклами в книжном шкафу.
— Добро пожаловать в замок Истван, господин мэр. Желаю вам прекрасной посмертной жизни.
С чувством глубокого удовлетворения я поднялась в гостевую башню и вспомнила про паутину. Быть точнее, обнаружила паутину на двери и мгновенно вспомнила...
Должна признать, если бы в королевстве проводили конкурс на лучший способ ограбления, то мне достался бы главный приз! На паутине висели вещи: мужской пиджак, сапог, влипший подошвой, лакейская ливрея, чья-то выдранная прядь волос и топор. Что здесь делал последний мне было страшно представить, оставалось надеяться, что никто этим суматошным днем не пострадал и не облысел.
Нагнувшись, я дернула паутину за уголок. Выпустив в воздух черный дым, липкая сетка мгновенно растаяла. Вещи рухнули на пол. Одежда была небрежно отброшена с порога легким движением ноги, сапог я мстительно пнула, а топор забрала. Ведь полезная в девичьем хозяйстве вещь!
Дед появился через пару часов. Я успела отмокнуть в ванной и заплетала косу, глядя в заговоренное зеркало. Отражение внезапно подернулось рябью, тесная гардеробная растаяла. Возник Парнас в полный рост, одетый по форме главы магического совета. В жизни бы не подумала, что он, пресветлый чародей, носивший белый плащ, простите демоны, воспользуется шпионскими чарами тетушки Мириам.
— Добрый вечер, дедушка, — вежливо поздоровалась я. — Как самочувствие? Вы выглядите очень взволнованным…
— Да как ты посмела, Эннари Истван?!
Он пришел ругаться из-за проклятого лавочника, злобного призрака в кабинете или из-за всего сразу?
ГЛАВА 4. Курс молодой невесты
От дедовского по истине грозного рычания, вырвавшегося из зеркала, с некоторых вешалок упали платья, и на комоде зазвенели флаконы с цветочными благовониями. На стене заискрил единственный светильник, намекая, что светляки готовы окочуриться от страха и больше не стоит пугать нежных созданий.
— Это был риторический вопрос? — не испугавшись взбешенного родственника, спросила я.
— Нет!
— Тогда, дедушка, пожалуйста, уточните. Я сегодня столько всего посмела в городе сделать, что хотелось бы знать, за что именно меня отчитывают.
Вообще, теперь мне было доподлинно известно, почему Парнас не появлялся в соседнем городе и принимал просителей строго один раз в месяц. Непременно в тронном зале, где от торжественно-помпезной обстановки вешались даже мыши. Если уж меня хитрые жители умудрились гонять по улицам до самого вечера, что говорить про светлых чародеев, обязанных жить по законам добра, служения людям и радеть за мир во всем мире. Демоны не позволят соврать, лучше бы получить это бесценное знание с чужих слов!
— В моем кабинете летает покойный мэр Догер! — с возмущением объявил Парнас.
— Так вы уже встретились! — изобразила фальшивую радость. — Мне сказали, что вы были лучшими друзьями.
— Мы друг друга на дух не выносили! — ругался дед. — А теперь ты его вывезла из города и поселила в башне.
— То есть вы точно не сживетесь? Святые демоны, как неловко получилось! — продолжала я корчить дурочку и для пущего эффекта даже прикрыла рот ладошкой. — Что же теперь делать?
— Отзови сделку и развей этого паршивца! — велел дед, поубавив и ярость, и громкость. — Прежде чем заключать соглашения с нечистью и кого-то заводить в чужом доме, нужно спрашивать разрешение хозяина этого дома. Не понимаю, почему я должен объяснять элементарные вещи взрослому человеку!
— Дедушка, раз зашла речь о хороших манерах, хочу уточнить: к мужьям правило относится?
Парнас начал меняться в лице.
— Ну как же? — с невинным видом развела я руками. — Помнится, вы тоже заключили сделку, поставили родовую печать и без разрешения завели в моей жизни Калеба Грэма. Не сочтите за дерзость, просто в голову пришло…
Я спокойно встретилась глазами с пресветлым. Казалось, что сейчас он выйдет из зеркала и отходит меня розгами, как маленькую хулиганку, по тому месту, на котором обычно послушные девицы сидят.
— Эннари Истван… ты что же, поселила призрака, чтобы тыкнуть меня носом, как котенка? — с вкрадчивым восхищением уточнил он, и вдруг заметно дернул глазом.
— Я бы не посмела. Просто решила, что с мэром вы наверняка не заскучаете. Опять-таки всегда будет с кем поговорить, — клятвенно заверила я, даже руку к груди прижала. — Но должна признать, мне нравится ваша аналогия. На редкость точная.
— Нахалка! — резким взмахом руки Парнас погасил связь.
В зеркале появилось мое ухмыляющееся отражение, и откуда-то из глубины замка донеслось дедовское злобное восклицание:
— Нет, ты слышал эту девчонку? — обратился он к невидимому собеседнику. С мэром, что ли, уже принялся разговаривать? А говорил, что не сживется.
— Дедушка, боюсь, что я тоже вас слышу, — заметила я.
— Да как такое возможно?! — взбеленился он.
— Когда заклятье ставит тетушка Мириам, возможно все. Если мысль о нечисти в кабинете вам не выносима, то просто посадите господина мэра в бутылку. Калеб с вами? Пусть лучше он ловит. Он относительно живуч и вряд ли свернет себе шею.
— Относительно кого? — взбесился Парнас.
— Относительно мэра, естественно. Догер-то уже помер, — развела я руками, хотя собеседник меня не видел.
— Нахалка!
— Вы повторяетесь, дедушка.
— Отлучу от дома! — серьезно пригрозил дед.
— Главное, при этом не забудьте разорвать свадебный договор, а то выйдет неловко.
По зеркальному полотну вдруг пробежала искра. С хлопком в разные стороны разлетелись голубоватые искры. Заклятье, наложенное теткой, было полностью уничтожено.
Ужин в теплой семейной компании мне пришлось пропустить. Для любовного зелья не хватало последнего ингредиента, который Брунгильда таинственно назвала «любая часть светлого мага», и его нужно было незаметно раздобыть. Я с большим удовольствием использовала бы какую-нибудь жизненно важную часть этого светлого мага, но была вынуждена поумерить кровожадность и успокоиться парой волосков с расчески.
Сытно и от души поев, я прислушалась к тишине в гостевой башни, потом проверила часы. В столовой сейчас подавали горячее, так что время для визита к соседу было отличное — Калеб наверняка уплетал мясо и делал вид, будто не замечал алчных взглядов Эбби, украдкой отправленных в его сторону.
Я вышла из покоев. Ни пиджака, ни сапога, ни ливреи на полу не валялось, видимо, конфискованные паутиной вещи забрали слуги. С независимым видом, словно просто прогуливалась туда-сюда от одной двери к другой, я пересекла расстояние, разделяющее покои, и тихонечко постучалась. Так сказать, для проверки связи. В ответ донеслась тишина. Связи ожидаемо не было. Воровато проверив через плечо пустую лестницу, я в два счета взломала замок, скользнула в сумеречную комнату, озаренные приглушенными светляками, и тихонечко прикрыла за собой дверь…
Калеб с расслабленным видом сидел в глубоком кресле, положив ногу на ногу. В руке он держал хрустальный бокал с крепким алкоголем. Закатанные рукава рубашки открывали красивые крепкие запястья. Во взгляде, обращенном ко мне, светилось острое любопытство. Тишина в комнате стояла оглушительная, а я стояла в этой тишине возле двери и понимала, что пора что-то соврать.
— Я стучала, но ты не ответил, — без смущения произнесла я.
— Поэтому взломала запертую дверь, — с усмешкой кивнул он и, не сводя с меня льдисто-прозрачных глаз, поднял к губам бокал.
— Решила, что ты не услышал, — нахально заявила я.
— Эннари, просто скажи, что ты хотела найти в моих покоях и, возможно, тебе это достанется, — предложил он.
Выглядел он, прямо сказать, утомленным. Похоже, не у меня одной сегодня выдался сумасшедший день. После такого дня очень хотелось сварить какую-нибудь часть светлого мага, притом не ради зелья, а просто так, из любви к искусству и для успокоения нервной системы.
На кофейном столике теснились тарелки, прикрытые серебряными колпаками. Видимо, Калеб тоже решил пропустить трапезу с шумными, суетливыми родственниками.
— Вообще, ты не спустился в столовую, и я решила, что киснешь тут один над ужином, — выкрутилась я.
— Продолжай… — выразительно изогнул он брови и качнул бокалом, явно заинтригованный, насколько складную ложь мне удастся сочинить. Святые демоны, этот светлый чародей со всеми его остро необходимыми для любовного зелья частями явно недооценивал мою фантазию!
— Но сейчас вижу, что ты прекрасно себя чувствуешь к компании… Что ты там пьешь? — сморщилась я. — Явно не селегерский квас.
— Бренди, — подсказал Калеб, пряча в уголках губ улыбку.
— В компании бренди, — согласилась я. — Не буду вам мешать и пойду. Хорошего вечера, Калеб.
Я взялась за ручку, и ладонь неприятно кольнуло светлой магией. Дверь закономерно оказалось заблокированной. Плечо, к слову, тоже ощутимо цапнуло разрядом через ткань платья. Когда только успел запереть дверь? Да еще настолько кусачим заклятьем!
— Калеб? — изобразив недоуменную улыбку, повернулась я.
— Поужинай со мной, раз все пришла украсть… скрасить одинокий вечер.
Он указал на второе кресло, стоящее с другой стороны столика. Есть не хотелось совершенно, но только дура уйдет из покоев светлого мага, когда для любовного зелья все еще не хватало частики этого мага.
— Уговорил.
Пока я пересекала комнату и устраивалась в кресле, Калеб снял серебряные колпаки с заметно остывших блюд. Удивительно, но и еды, и приборов было на двоих. Вряд ли он ждал невесту, у которой, к слову сказать, при виде большого куска мяса подступил к горлу ужин, в два счета проглоченный всего пятнадцать минут назад.
— Бренди тоже любит стейки? — с иронией уточнила я.
— Тебе стоит спросить у того, кто передавал мне в комнату еду, — отозвался он, берясь за приборы. — Так зачем ты появилась на ночь глядя?
— Увидела, что тебе несут ужин на двоих? — не удержалась я.
— Это был вопрос? — уточнил он.
— Как думаешь?
— Думаю, ты хотела что-нибудь забрать из моей комнаты.
В таком случае, дорогой жених, может, не будешь меня мучить трапезой, отрежешь прядь волос и просто подаришь? Иначе твою невесту ждет несварение от переедания.
— Вообще-то, весь день я думала о том, что ты сказал этим утром, — не моргнув глазом, соврала я. — Извини меня. Вчерашняя шутка была неуместной.
Между нами повисла долгая пауза. Невольно я поймала себя на том, что рассматриваю рыжевато-русые, словно выгоревшие на солнце волосы Калеба, пряди небрежно заправленные за уши. Казалось бы, протяни руку и возьми столько волос, сколько нужно… Но вряд ли Калеб обрадуется, если я вдруг сделаю по-змеиному резкий выпад и выдеру ему пару очень нужных в шевелюре прядей.
— Ты кого-то укокошила и тебе нужна помощь? — тихо спросил он, мигом догадавшись, что ему просто заговаривают зубы.
— Если что, с мэром мы познакомились, когда он уже был в газообразном состоянии и прекрасно залезал в бутылку, — мигом открестилась я от причастности к кончине единственного знакомого мертвеца.
— Парнас в гневе из-за Догера. Ты действительно не собираешься отменять сделку?
— Ни в коем случае! Искренне верю, что домашние питомцы помогают снимать напряжение.
— Ты завела в его кабинете нечисть, — напомнил он.
— Вообще-то, я подумывала об умертвии, но мэра уже успели похоронить, - сочинила на ходу. - Правда я хорошая внучка?
— Даже комментировать не стану, — хмыкнул он.
— Между прочим, если тебе еще не успели рассказать, то сегодня я весь день из себя строила добрую фею и никого даже вот настолько не прокляла! — Я показала сложенные щепоткой пальцы, и вдруг вспомнила про торговца. — Хотя постой… снова соврала.
— Снова? — с иронией переспросил Калеб.
— Я лишила лавочника голоса, но, справедливо говоря, он сам напросился. Такой проныра!
— Обсчитал, когда давал сдачу?
— Пытался продать сковородку вместо котелка. Но со сдачей тоже вышло неловко.
Пришло время заканчивать светские беседы, опрокинуть на себя тарелку с едой и попроситься в ванную комнату, где наверняка лежала расческа, но лицедействовать не пришлось. Кто-то тихо и деликатно постучался в дверь.
— Смотри-ка, а говоришь, никого не ждал, — ухмыльнулась я.
Осторожный стук повторился. Калеб не потрудился встать.
— Калеб, — донесся из-за двери голос Эбигейл, — можно войти?
— Так ты собирался уединиться с Эбби, но я пришла и испортила вечер? — протянула я, рассчитывая хорошенько его достать. Очевидно невесту он попросту не ждал, а компании другой Истван не жаждал и, несмотря на намек из двух стейков, не ответил на стук.
