— Возьмешь нас к себе, госпожа чародейка? — быстро спросил здоровяк.
Да что б тебя демоны ада сожрали, а косточки потом прожарили в котелке из посудной лавки будущего церковного тенора!
— Очень хочу, но не могу, — вздохнула я, отвечая с честностью восторженной идиотки. — Господа просящие, вас некуда селить и не на что содержать.
— А нас будут содержать?! — обрадовался кто-то из ожидающих очереди.
— Нет, — покачала я головой. — Никаких иждивенцев до свадьбы.
Проклятая честность! Даже не съехидничать и не подавить людей высокомерием.
— А когда госпожа чародейка выходит замуж?
— Точно не этой зимой! Всего доброго. Выход там!
Я была так любезна, что заставила с помощью магии распахнуться тяжелые входные двери. Путь на свободу был открыт. На парадной лестнице обнаружилась рогатая коза с колокольчиком и клетки с курицами. Похоже, переезжать в замок прислужники планировали всерьез и надолго. С семьями, вещами и скотным двором.
«Бери всех! Они пришли с приданым! — на задворках сознания требовала темная магия. — Пусть подпишут коллективный договор. Куриц и козу съедим!»
Похоже, мне было пора обедать. Да поплотнее.
— Легкой дороги, — кивнула я, предлагая визитерам потрусить на выход.
Что они и сделали: потянулись нестройной шеренгой, таща багаж.
— А говорили, она настоящая ведьма, — тихо бранились между собой двое. — Говорили, что темные чародеи договоры со всеми подряд подписывают, лишь бы к ним в услужение шли.
— Эй, недовольные! — позвала я, заставив всех одним махом развернуться. — Прокляну.
— Изыди! — охнул один.
— Дурак, соглашайся, пока предлагают! — задергал его за рукав второй. — Проси, чтобы прокляла немотой. Помычишь, а потом запоешь, как вчера ночью Мирн из посудной лавки. Прокашлялся да как заголосит! Чуть стаканы в таверне не полопались. Глядишь, в столичный театр устроишься…
Двое по виду приличных мужиков тут же представили себя лицедеями и с мечтательными лицами обернулись в мою сторону. Я хмуро покачала головой, мол, исчезните все. Быстро! И придала им ускорение сквозняком. Последнего человека практически вытолкнуло через порог. Магия разом растаяла, тяжелые высокие створки захлопнулись.
Думала, что за триумфальным выдворением никто не наблюдает, но ошиблась. С балкона второго этажа, опершись ладонями о каменными перила, за холлом следил Вайрон. С улыбкой он поднял руки и беззвучно зааплодировал. Дураку было понятно, что не от восхищения. Сама того не ожидая, я показала ему язык и развернулась, чтобы отправиться в столовую и хорошенько пообедать, а заодно позавтракать.
— Ты куда? — всполошившись, крикнул он.
— В столовую, — честно ответила я на вопрос.
— Летисия зовет тебя.
Мигом вспомнилось, как с видом всклокоченной идиотки я охотно поделилась правдой о привороте, и осторожно спросила:
— Зачем?
— Я кто, посыльный, чтобы отвечать зачем и почему? — отозвался он.
Хотела сказать какую-нибудь гадость, но из открытого рта неконтролируемо вылетела правда:
— Ты мой кузен, которого дед посадил под домашний арест за пьянство.
— Кто сказал такую редкостную чушь? — рыкнул он.
— Родовая книга, — развела я руками. — Так зачем тетка хотела меня видеть?
— У родовой книги спроси! — огрызнулся он, как малое дитя, и исчез из поля зрения.
Должна признать, что у меня действительно возникала мыль отправиться в библиотеку и на каком-нибудь гримуаре погадать, не грозит ли случайная откровенность с теткой коварному плану по передаче жениха моей кузине. Книги не задают вопросов в ответ на вопрос, им не нужна откровенность. Приходи и гадай, хоть под заклятьем честности, хоть под проклятьем беспрерывной лжи… Но уже на середине лестницы на второй этаж я осознала несостоятельность идеи и на балконе повернула в сторону хозяйского крыла. Если я хотела узнать, что собиралась делать Летисия с тайным знанием о любовном зелье, то следовало спрашивать у нее, а не у гримуаров. Быстрее выйдет.
Тетушка жила в просторных покоях со сдержанным интерьером. На подоконниках и этажерках стояли алые амариллисы. Когда я вошла, Летисия отложила пяльцы с вышиванием и указала на аккуратный диванчик с цветочной обивкой.
— Ты умеешь вышивать?
— Никогда не пробовала, — призналась я, устраиваясь напротив и расправляя складки платья.
— Хочешь научиться?
— Нет!
Рукоделие — коварнейшее из проклятий. Только допустишь мысль о том, чтобы взять в руки иголку, как через неделю обнаруживаешь себя с пяльцами в руках, вышивающей разноцветными нитками уродливый портрет будущего мужа!
— Хорошо успокаивает нервы, — заметила Летисия.
— У меня и так полный порядок с нервами, — уверила я, хотя со всклоченными волосами, не поддавшимися расческе, выглядела не лучше сумасшедшей. — Что вы хотели?
— Девичник, — призналась тетушка. — Мне одиноко в замке. Арветта уехала к мужу, Эбигейл… это просто Эбигейл. Составишь мне компанию?
— Куда же я денусь? — вырвалось у меня помимо воли. — Конечно, составлю, раз сегодня язык такой длинный.
— У кого? — не поняла тетка, не догадываясь, что сегодня из меня хлещет фонтан честности, иногда беспощадной, иногда нелепой, но всегда приносящей проблемы. Честным людям, как ни крути, очень тяжело жить! И я уже ощущала эту самую тяжесть.
— У меня, — обреченно вздохнула я. — Надеюсь, что у вас-то будет покороче.
— Выпьем цветочного чаю? — в некотором замешательство спросила Летисия и указала на пузатый чайник. — Отличное средство для похудания.
— Мне бы позавтракать, — намекнула я, что уже испытываю на себе самое лучше средство для стройности — голод.
— Могу предложить шпинатную вафлю. Можно съесть целую штуку, она совершенно не влияет на обхват талии.
По субботам у Летисии был разгрузочный день. Она заменяла три приема пищи (из трех) талой водой, привезенной в стеклянных бутылках прямиком с какого-то ледника. А еще ей «прямиком» доставляли разные косметические пасты с морскими водорослями и вулканический песок для чистки кожи на лице. Не с ледников, конечно, но тоже откуда-то издалека. Тетушка, как оказалось, вообще увлекалась заказами разных полезных, бесполезных и даже откровенно вредных вещей. В ее гостиной, помимо оранжереи из алых цветов амариллиса, было не меньше полсотни всевозможных торговых каталогов.
Она прихлебывала ту самую талую ледниковую воду и ревностно следила, как я жевала пресную вафлю зеленого цвета и запивала ее бледным несладким чаем. Лучшей приправой к «послеобеденному» завтраку оказался голод, придающий божественный вкус совершенно безвкусному угощению.
— Ты влюблена в Калеба Грэма, Энни? — ни с того ни с сего спросила тетушка, словно тоже страдала проклятьем прямолинейности.
Меня позвали, чтобы поговорить… о мальчиках?
— Тетушка, я не видела его девять лет. Конечно, я не влюблена в Калеба Грэма.
Хорошо сказала! Очень честно!
— Но он тебе нравится? — уточнила она.
— Немного.
Эннари, что ты несешь?!
— Почему? — не унималась Летти.
— С ним нескучно.
Следовало признать, что сегодня я несла в мир гордую правду.
— И он хорош собой? — лукаво улыбнулась она.
Тетушка, заканчивайте с вопросами! Мне самой становится страшно от собственных признаний.
— Хорош, особенно с обнаженным торсом… — Я сунула в рот кусок вафли, чтобы наконец заткнуться и жевать. Когда человек жует, он не способен ничего говорить. Особенно разную ахинею.
— Милая, в твоем желании завоевать будущего мужа нет ничего неприличного. Мечтать о супружеском счастье незазорно.
Летти ласково и жалостливо улыбнулась, честное слово, лучше бы она так улыбалась, когда я была обиженным ребенком и не умела защититься от ее дочери.
— Что-то, тетушка, я вас не очень понимаю, — осторожно заметила я.
— Уверена, в замке только Люсиль не догадывается, что ваш брак с Калебом Грэмом договорной. Но мы знаем, что сообразительность не главное достоинство дочери Мириам. Некоторым девушкам достаточно быть просто хорошенькими.
Она чуточку подалась вперед, пытаясь уменьшить между нами расстояние. Я от греха подальше отодвинулась, вжавшись лопатками в жесткую диванную спинку.
— Энни, такие вещи должны говорить дочерям матери, но Риэллы давно с ним нет, поэтому позволь сказать мне… В юности я тоже воображала, будто любовное зелье способно принести женское счастье.
Вот мы и подошли к сути, почему тетушка вдруг захотела накормить меня вафлями. Она решила, будто племянница, темная чародейка, надумала приворожить собственного жениха. Тоже хороший вариант. Мне нравилось, что в нем не фигурировали имена других кузин Истван.
— Влюбить мужчину можно и другими способами, после которых он проснется довольный жизнью, а не с желанием стать вдовцом.
Мы же не будем обсуждать ту самую неприличную вещь, о которой благородные дамы говорят исключительно полунамеками? Нет ведь?!
— Романтический ужин — беспроигрышный ход! — между тем заявила Летисия. —Деликатесы, приготовленные с любовью, свечи с мускусным ароматом, красивая женщина в смелом платье. Мужчины такое обожают. Знаешь, что подумает Калеб?
— Что я решила его отравить и тут же отпраздновать поминки.
— Что он самый удачливый парень в Сартаре, раз ему досталась такая великолепная женщина! К тому же умеющая хорошо готовить, — отрезала тетка.
— Но я вообще-то не умею готовить, — призналась я, чтобы сразу, так сказать, прояснить вопросы кулинарии и прочего обольщения.
— Невелика наука! — с воодушевлением пообещала она. — Пару рецептов освоить совсем несложно! В замковой библиотеке целый стеллаж кулинарных гримуаров. Твоя бабушка их коллекционировала.
— Она знала кулинарную магию? — искренне удивилась. Бабку я помнила плохо. В сознании остался смутный образ властной худой женщины, отчего очень-очень похожей на Эбигейл и совершенно точно не знающей, чем тесак отличается от овощечистки.
— Нет, она только собирала книги.
— По-моему, проще попросить дедушкиного повара. Он точно приготовит вкусно и съедобно.
— Светлый боже, милая, тебя еще учить и учить, — покачала головой тетушка, словно я действительно была совершенно безнадежна. — Энни, настоящие крепкие чувства достигаются только тяжелым трудом! Это работа! Когда завоевываешь будущего мужа нельзя лениться! Поработал сегодня, получил завтра. Сегодня вложился, завтра…
— Я уловила суть, — сухо остановила пламенную тираду, пока Летисия не вошла в ажиотаж.
— Всем давно известно, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Приправь еду романтикой, и он уже танцует под твою дудку.
Отчего мне представился Калеб, выплясывающий под пронзительную флейту. В фантазии он был с голым торсом.
— По-моему, с любовным зельем будет покороче и попроще.
— Я уже полчаса пытаюсь до тебя донести одну простую вещь, а ты все никак не можешь понять! Любовное зелье приведет тебя в прямо противоположное от сердца место!
Тетушка вытащила из кармана платья маленькие золотые часики, проверила время и торжественно объявила:
— Идем делать первый шаг к сердцу твоего мужчины!
— Откровенно сказать, тетушка, сегодня вообще неудачный день, чтобы шагать, — призналась я, с ужасом представив, что вновь начну выдавать порционную, но скандальную правду. — Лучший вариант, если я закроюсь в комнате в гордом одиночестве и по возможности не буду шевелиться.
— Но материал для первого урока уже привезли, — развела она руками. — И он обошелся твоему деду в кругленькую сумму.
Пришлось подчиниться. Мы пошли к сердцу Калеба Грэма и почему-то попали в замковую кухню. Оказалось, что учить меня готовить «парочку несложных блюд», призванных восхитить моего «сурового» жениха, она решила немедленно.
Морепродукты доставили какой-то особенной магической службой посыльных по заказу Летисии прямиком на кухню. Личный дедушкин повар уже изучал лежащие во льду деликатесы и хватался за сердце, словно оно было готово разорваться на тысячу маленьких кусочков. На всякий случай я принялась вспоминать воскрешающие заклятья, а когда глянула в ящик, то воскрешающие заклятья чуть не понадобились мне самой.
— Что это? — указала на черную блестящую штуковину, явно выращенную в теплицах ада, но точно не в морских глубинах нашего славного Сартара.
— Морской огурец! — взвизгнул повар. — Наисвежайший!
— А выглядит так, как будто умер лет сто назад.
— Надо его непременно приготовить пресветлому! — причитал шеф. — Уверен, господину Иствану он придется по вкусу.
— Руки прочь от чужого ужина! — скомандовала тетушка Летисия, с такой властной интонацией, какой в ней никогда не заподозришь. — В возрасте пресветлого лучше думать о последних зубах, а не о других… частях тела. Перетри ему тыквенного супчика с имбирем, чтобы не пришлось жевать.
— Что вы, госпожа чародейка, все время хороните отца? — возмутился повар, по всей видимости, с теткой у них была давняя симпатия, которая проявлялась столь престранным образом. — Может, он еще женится.
— Этого еще не хватало!
— Да что такого в этом морском огурце? Ну, кроме отвратного вида и цены, — не удержалась я. — Просто если мы говорим о гипотетическом ужине, я обязана знать, каким противоядием откачивать жениха, если он съест и прямо за столом попытается издохнуть.
— Милочка, от желания еще никто-никто не умирал, — хихикнул повар.
— Смотря от какого, — резонно заметила я. — От желания свернуть шею невесте иногда умирают невесты. Не то чтобы меня можно просто придушить, но хотелось бы точно знать, о каком именно желании идет речь.
— Морской огурец — лучшее средство для мужского здоровья и силы… — деликатно, но очень туманно пояснила тетушка.
— Силы духа? — уточнила я.
— Ну и духа тоже… Сугубо мужского…
Я с сомнением покосилась на подозрительное существо на льду, оно мне категорически не нравилось и желания, которые вызывало, тоже.
— Так это афродизиак, что ли?!
— Самый лучший, природный, очень полезный, — кивнула тетка.
И эта женщина осуждала меня за любовное зелье…
— Спрячьте этих морских чудовищ в кладовую, а потом скормите деду! У Калеба нет проблем с мужским здоровьем.
Парочка единодушно примолкла. На мне скрестились два выразительный взгляда.
— И нет, я не проверяла на практике! — уверила я. — Но, рассуждая логически, он еще не успел достичь возраста пресветлого, а значит, есть надежда обойтись банальным стейком, так?
— Никому еще не помешало… — начал было повар.
— До свадьбы никаких огурцов! Ни морских, ни тепличных, ни грунтовых!
— Для грунтовых уже поздновато будет, — потер гладкий подбородок повар.
Через полтора часа интенсивного урока по кулинарной магии, двух порезанных пальцев и утопленного в кастрюле с соусом тонкого золотого колечка, подаренного Холтом, у меня возник закономерный вопрос. Если еда считалась самым простым путем к сердцу мужчины, то каков же тогда сложный? Представить было страшно! Лучше умереть одинокой черной ведьмой с приблудной черной кошкой и непутевой преемницей, чем вот это все.
«Это все» между тем задорно булькало, густело, пропитывалось соусом и пахло вовсе не пионами. Ведь еще по утру будущий урок обольщения спокойно плавал в глубинах южного моря и ведать не ведал, что его положат на алтарь обучения несмышленой невесты.
— Знаешь какой главный секрет в приготовлении еды? — помешивая в сковороде овощи, говорила Летисия.
— Заклятье темной магии «пряная штучка», — прямо ответила я.
— Готовить с большой любовью! — чарующе улыбнулась тетушка, словно получала истинное наслаждение от стояния в кухне над горячим очагом.
Да что б тебя демоны ада сожрали, а косточки потом прожарили в котелке из посудной лавки будущего церковного тенора!
— Очень хочу, но не могу, — вздохнула я, отвечая с честностью восторженной идиотки. — Господа просящие, вас некуда селить и не на что содержать.
— А нас будут содержать?! — обрадовался кто-то из ожидающих очереди.
— Нет, — покачала я головой. — Никаких иждивенцев до свадьбы.
Проклятая честность! Даже не съехидничать и не подавить людей высокомерием.
— А когда госпожа чародейка выходит замуж?
— Точно не этой зимой! Всего доброго. Выход там!
Я была так любезна, что заставила с помощью магии распахнуться тяжелые входные двери. Путь на свободу был открыт. На парадной лестнице обнаружилась рогатая коза с колокольчиком и клетки с курицами. Похоже, переезжать в замок прислужники планировали всерьез и надолго. С семьями, вещами и скотным двором.
«Бери всех! Они пришли с приданым! — на задворках сознания требовала темная магия. — Пусть подпишут коллективный договор. Куриц и козу съедим!»
Похоже, мне было пора обедать. Да поплотнее.
— Легкой дороги, — кивнула я, предлагая визитерам потрусить на выход.
Что они и сделали: потянулись нестройной шеренгой, таща багаж.
— А говорили, она настоящая ведьма, — тихо бранились между собой двое. — Говорили, что темные чародеи договоры со всеми подряд подписывают, лишь бы к ним в услужение шли.
— Эй, недовольные! — позвала я, заставив всех одним махом развернуться. — Прокляну.
— Изыди! — охнул один.
— Дурак, соглашайся, пока предлагают! — задергал его за рукав второй. — Проси, чтобы прокляла немотой. Помычишь, а потом запоешь, как вчера ночью Мирн из посудной лавки. Прокашлялся да как заголосит! Чуть стаканы в таверне не полопались. Глядишь, в столичный театр устроишься…
Двое по виду приличных мужиков тут же представили себя лицедеями и с мечтательными лицами обернулись в мою сторону. Я хмуро покачала головой, мол, исчезните все. Быстро! И придала им ускорение сквозняком. Последнего человека практически вытолкнуло через порог. Магия разом растаяла, тяжелые высокие створки захлопнулись.
Думала, что за триумфальным выдворением никто не наблюдает, но ошиблась. С балкона второго этажа, опершись ладонями о каменными перила, за холлом следил Вайрон. С улыбкой он поднял руки и беззвучно зааплодировал. Дураку было понятно, что не от восхищения. Сама того не ожидая, я показала ему язык и развернулась, чтобы отправиться в столовую и хорошенько пообедать, а заодно позавтракать.
— Ты куда? — всполошившись, крикнул он.
— В столовую, — честно ответила я на вопрос.
— Летисия зовет тебя.
Мигом вспомнилось, как с видом всклокоченной идиотки я охотно поделилась правдой о привороте, и осторожно спросила:
— Зачем?
— Я кто, посыльный, чтобы отвечать зачем и почему? — отозвался он.
Хотела сказать какую-нибудь гадость, но из открытого рта неконтролируемо вылетела правда:
— Ты мой кузен, которого дед посадил под домашний арест за пьянство.
— Кто сказал такую редкостную чушь? — рыкнул он.
— Родовая книга, — развела я руками. — Так зачем тетка хотела меня видеть?
— У родовой книги спроси! — огрызнулся он, как малое дитя, и исчез из поля зрения.
Должна признать, что у меня действительно возникала мыль отправиться в библиотеку и на каком-нибудь гримуаре погадать, не грозит ли случайная откровенность с теткой коварному плану по передаче жениха моей кузине. Книги не задают вопросов в ответ на вопрос, им не нужна откровенность. Приходи и гадай, хоть под заклятьем честности, хоть под проклятьем беспрерывной лжи… Но уже на середине лестницы на второй этаж я осознала несостоятельность идеи и на балконе повернула в сторону хозяйского крыла. Если я хотела узнать, что собиралась делать Летисия с тайным знанием о любовном зелье, то следовало спрашивать у нее, а не у гримуаров. Быстрее выйдет.
Тетушка жила в просторных покоях со сдержанным интерьером. На подоконниках и этажерках стояли алые амариллисы. Когда я вошла, Летисия отложила пяльцы с вышиванием и указала на аккуратный диванчик с цветочной обивкой.
— Ты умеешь вышивать?
— Никогда не пробовала, — призналась я, устраиваясь напротив и расправляя складки платья.
— Хочешь научиться?
— Нет!
Рукоделие — коварнейшее из проклятий. Только допустишь мысль о том, чтобы взять в руки иголку, как через неделю обнаруживаешь себя с пяльцами в руках, вышивающей разноцветными нитками уродливый портрет будущего мужа!
— Хорошо успокаивает нервы, — заметила Летисия.
— У меня и так полный порядок с нервами, — уверила я, хотя со всклоченными волосами, не поддавшимися расческе, выглядела не лучше сумасшедшей. — Что вы хотели?
— Девичник, — призналась тетушка. — Мне одиноко в замке. Арветта уехала к мужу, Эбигейл… это просто Эбигейл. Составишь мне компанию?
— Куда же я денусь? — вырвалось у меня помимо воли. — Конечно, составлю, раз сегодня язык такой длинный.
— У кого? — не поняла тетка, не догадываясь, что сегодня из меня хлещет фонтан честности, иногда беспощадной, иногда нелепой, но всегда приносящей проблемы. Честным людям, как ни крути, очень тяжело жить! И я уже ощущала эту самую тяжесть.
— У меня, — обреченно вздохнула я. — Надеюсь, что у вас-то будет покороче.
— Выпьем цветочного чаю? — в некотором замешательство спросила Летисия и указала на пузатый чайник. — Отличное средство для похудания.
— Мне бы позавтракать, — намекнула я, что уже испытываю на себе самое лучше средство для стройности — голод.
— Могу предложить шпинатную вафлю. Можно съесть целую штуку, она совершенно не влияет на обхват талии.
По субботам у Летисии был разгрузочный день. Она заменяла три приема пищи (из трех) талой водой, привезенной в стеклянных бутылках прямиком с какого-то ледника. А еще ей «прямиком» доставляли разные косметические пасты с морскими водорослями и вулканический песок для чистки кожи на лице. Не с ледников, конечно, но тоже откуда-то издалека. Тетушка, как оказалось, вообще увлекалась заказами разных полезных, бесполезных и даже откровенно вредных вещей. В ее гостиной, помимо оранжереи из алых цветов амариллиса, было не меньше полсотни всевозможных торговых каталогов.
Она прихлебывала ту самую талую ледниковую воду и ревностно следила, как я жевала пресную вафлю зеленого цвета и запивала ее бледным несладким чаем. Лучшей приправой к «послеобеденному» завтраку оказался голод, придающий божественный вкус совершенно безвкусному угощению.
— Ты влюблена в Калеба Грэма, Энни? — ни с того ни с сего спросила тетушка, словно тоже страдала проклятьем прямолинейности.
Меня позвали, чтобы поговорить… о мальчиках?
— Тетушка, я не видела его девять лет. Конечно, я не влюблена в Калеба Грэма.
Хорошо сказала! Очень честно!
— Но он тебе нравится? — уточнила она.
— Немного.
Эннари, что ты несешь?!
— Почему? — не унималась Летти.
— С ним нескучно.
Следовало признать, что сегодня я несла в мир гордую правду.
— И он хорош собой? — лукаво улыбнулась она.
Тетушка, заканчивайте с вопросами! Мне самой становится страшно от собственных признаний.
— Хорош, особенно с обнаженным торсом… — Я сунула в рот кусок вафли, чтобы наконец заткнуться и жевать. Когда человек жует, он не способен ничего говорить. Особенно разную ахинею.
— Милая, в твоем желании завоевать будущего мужа нет ничего неприличного. Мечтать о супружеском счастье незазорно.
Летти ласково и жалостливо улыбнулась, честное слово, лучше бы она так улыбалась, когда я была обиженным ребенком и не умела защититься от ее дочери.
— Что-то, тетушка, я вас не очень понимаю, — осторожно заметила я.
— Уверена, в замке только Люсиль не догадывается, что ваш брак с Калебом Грэмом договорной. Но мы знаем, что сообразительность не главное достоинство дочери Мириам. Некоторым девушкам достаточно быть просто хорошенькими.
Она чуточку подалась вперед, пытаясь уменьшить между нами расстояние. Я от греха подальше отодвинулась, вжавшись лопатками в жесткую диванную спинку.
— Энни, такие вещи должны говорить дочерям матери, но Риэллы давно с ним нет, поэтому позволь сказать мне… В юности я тоже воображала, будто любовное зелье способно принести женское счастье.
Вот мы и подошли к сути, почему тетушка вдруг захотела накормить меня вафлями. Она решила, будто племянница, темная чародейка, надумала приворожить собственного жениха. Тоже хороший вариант. Мне нравилось, что в нем не фигурировали имена других кузин Истван.
— Влюбить мужчину можно и другими способами, после которых он проснется довольный жизнью, а не с желанием стать вдовцом.
Мы же не будем обсуждать ту самую неприличную вещь, о которой благородные дамы говорят исключительно полунамеками? Нет ведь?!
— Романтический ужин — беспроигрышный ход! — между тем заявила Летисия. —Деликатесы, приготовленные с любовью, свечи с мускусным ароматом, красивая женщина в смелом платье. Мужчины такое обожают. Знаешь, что подумает Калеб?
— Что я решила его отравить и тут же отпраздновать поминки.
— Что он самый удачливый парень в Сартаре, раз ему досталась такая великолепная женщина! К тому же умеющая хорошо готовить, — отрезала тетка.
— Но я вообще-то не умею готовить, — призналась я, чтобы сразу, так сказать, прояснить вопросы кулинарии и прочего обольщения.
— Невелика наука! — с воодушевлением пообещала она. — Пару рецептов освоить совсем несложно! В замковой библиотеке целый стеллаж кулинарных гримуаров. Твоя бабушка их коллекционировала.
— Она знала кулинарную магию? — искренне удивилась. Бабку я помнила плохо. В сознании остался смутный образ властной худой женщины, отчего очень-очень похожей на Эбигейл и совершенно точно не знающей, чем тесак отличается от овощечистки.
— Нет, она только собирала книги.
— По-моему, проще попросить дедушкиного повара. Он точно приготовит вкусно и съедобно.
— Светлый боже, милая, тебя еще учить и учить, — покачала головой тетушка, словно я действительно была совершенно безнадежна. — Энни, настоящие крепкие чувства достигаются только тяжелым трудом! Это работа! Когда завоевываешь будущего мужа нельзя лениться! Поработал сегодня, получил завтра. Сегодня вложился, завтра…
— Я уловила суть, — сухо остановила пламенную тираду, пока Летисия не вошла в ажиотаж.
— Всем давно известно, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Приправь еду романтикой, и он уже танцует под твою дудку.
Отчего мне представился Калеб, выплясывающий под пронзительную флейту. В фантазии он был с голым торсом.
— По-моему, с любовным зельем будет покороче и попроще.
— Я уже полчаса пытаюсь до тебя донести одну простую вещь, а ты все никак не можешь понять! Любовное зелье приведет тебя в прямо противоположное от сердца место!
Тетушка вытащила из кармана платья маленькие золотые часики, проверила время и торжественно объявила:
— Идем делать первый шаг к сердцу твоего мужчины!
— Откровенно сказать, тетушка, сегодня вообще неудачный день, чтобы шагать, — призналась я, с ужасом представив, что вновь начну выдавать порционную, но скандальную правду. — Лучший вариант, если я закроюсь в комнате в гордом одиночестве и по возможности не буду шевелиться.
— Но материал для первого урока уже привезли, — развела она руками. — И он обошелся твоему деду в кругленькую сумму.
Пришлось подчиниться. Мы пошли к сердцу Калеба Грэма и почему-то попали в замковую кухню. Оказалось, что учить меня готовить «парочку несложных блюд», призванных восхитить моего «сурового» жениха, она решила немедленно.
Морепродукты доставили какой-то особенной магической службой посыльных по заказу Летисии прямиком на кухню. Личный дедушкин повар уже изучал лежащие во льду деликатесы и хватался за сердце, словно оно было готово разорваться на тысячу маленьких кусочков. На всякий случай я принялась вспоминать воскрешающие заклятья, а когда глянула в ящик, то воскрешающие заклятья чуть не понадобились мне самой.
— Что это? — указала на черную блестящую штуковину, явно выращенную в теплицах ада, но точно не в морских глубинах нашего славного Сартара.
— Морской огурец! — взвизгнул повар. — Наисвежайший!
— А выглядит так, как будто умер лет сто назад.
— Надо его непременно приготовить пресветлому! — причитал шеф. — Уверен, господину Иствану он придется по вкусу.
— Руки прочь от чужого ужина! — скомандовала тетушка Летисия, с такой властной интонацией, какой в ней никогда не заподозришь. — В возрасте пресветлого лучше думать о последних зубах, а не о других… частях тела. Перетри ему тыквенного супчика с имбирем, чтобы не пришлось жевать.
— Что вы, госпожа чародейка, все время хороните отца? — возмутился повар, по всей видимости, с теткой у них была давняя симпатия, которая проявлялась столь престранным образом. — Может, он еще женится.
— Этого еще не хватало!
— Да что такого в этом морском огурце? Ну, кроме отвратного вида и цены, — не удержалась я. — Просто если мы говорим о гипотетическом ужине, я обязана знать, каким противоядием откачивать жениха, если он съест и прямо за столом попытается издохнуть.
— Милочка, от желания еще никто-никто не умирал, — хихикнул повар.
— Смотря от какого, — резонно заметила я. — От желания свернуть шею невесте иногда умирают невесты. Не то чтобы меня можно просто придушить, но хотелось бы точно знать, о каком именно желании идет речь.
— Морской огурец — лучшее средство для мужского здоровья и силы… — деликатно, но очень туманно пояснила тетушка.
— Силы духа? — уточнила я.
— Ну и духа тоже… Сугубо мужского…
Я с сомнением покосилась на подозрительное существо на льду, оно мне категорически не нравилось и желания, которые вызывало, тоже.
— Так это афродизиак, что ли?!
— Самый лучший, природный, очень полезный, — кивнула тетка.
И эта женщина осуждала меня за любовное зелье…
— Спрячьте этих морских чудовищ в кладовую, а потом скормите деду! У Калеба нет проблем с мужским здоровьем.
Парочка единодушно примолкла. На мне скрестились два выразительный взгляда.
— И нет, я не проверяла на практике! — уверила я. — Но, рассуждая логически, он еще не успел достичь возраста пресветлого, а значит, есть надежда обойтись банальным стейком, так?
— Никому еще не помешало… — начал было повар.
— До свадьбы никаких огурцов! Ни морских, ни тепличных, ни грунтовых!
— Для грунтовых уже поздновато будет, — потер гладкий подбородок повар.
Через полтора часа интенсивного урока по кулинарной магии, двух порезанных пальцев и утопленного в кастрюле с соусом тонкого золотого колечка, подаренного Холтом, у меня возник закономерный вопрос. Если еда считалась самым простым путем к сердцу мужчины, то каков же тогда сложный? Представить было страшно! Лучше умереть одинокой черной ведьмой с приблудной черной кошкой и непутевой преемницей, чем вот это все.
«Это все» между тем задорно булькало, густело, пропитывалось соусом и пахло вовсе не пионами. Ведь еще по утру будущий урок обольщения спокойно плавал в глубинах южного моря и ведать не ведал, что его положат на алтарь обучения несмышленой невесты.
— Знаешь какой главный секрет в приготовлении еды? — помешивая в сковороде овощи, говорила Летисия.
— Заклятье темной магии «пряная штучка», — прямо ответила я.
— Готовить с большой любовью! — чарующе улыбнулась тетушка, словно получала истинное наслаждение от стояния в кухне над горячим очагом.
