Султан Селим слушал секретаря, всматриваясь в фото паренька четырнадцати лет.
— Почему он, Рияд? У него же есть брат на два года моложе. Я бы хотел для Ямины ровесника.
— Он на четыре года старше. На четыре с половиной, если быть точным. Зато по характеру подходит более всех.
— Так уж и всех? — засомневался правитель, вновь листая собранную о пареньке информацию, одним глазом продолжая поглядывать на фото. Словно сличая факты и фото.
— Уж и не знаю, как сказать, султан, но… Сам удивляюсь… — замешкался мужчина, опустив голову и пристально изучая столешницу.
— Да говори уж как есть. В людях ты лучше меня разбираешься. А нюх у тебя на них вообще лучший на планете. Иначе бы нашел для тебя другую работу.
— Вот как первый раз его фото рядом с портретом принцессы Ямины поставил… Так с тех пор никого рядом с ней и представить не могу. Есть что-то в этом пареньке. Семья у него самая обыкновенная. От нее мелких пакостей ожидать проще, чем пользы. Уж очень они о своих интересах пекутся. Что родители, что дети. Даже младший. А вот Намир… — секретарь растерянно пожал плечами. — Вот есть в нем что-то… Очень глубоко, но есть.
— Вот оно как… — задумчиво вздохнул государь, закрыл папку, положив сверху фото, откинулся на спинку кресла и пару минут медленно постукивал по краю стола пальцами. — Вот что, Рияд. Принеси мне фото Ямины такого же размера. И побыстрее.
— Слушаюсь, султан.
— Что ж в тебе такого, Намир? А? А ведь дело тебя ожидает весьма сложное, — проговорил Селим, едва за секретарем закрылась дверь, поднял фото вертикально и задал еще один вопрос. — Уверен, что справишься?
С фото на мужчину парень смотрел спокойно, задумчиво, даже несколько отрешенно. Словно что-то обдумывал важное и… И вечное. Султана удивило это сочетание. Важное и вечное. Дело, для которого выбрали паренька, было важным и касалось вопросов если не вечных, то уж старых как мир точно. Но почему-то Селим был уверен, что обдумывал паренек совсем другое. Мужчина вздохнул, поднялся и подошел к окну.
Его планете «повезло» быть тугим узлом сплетения разных структур тонких планов. Это влияло на все от рождения до смерти. Но войны, ссоры, интриги, борьба за власть и территории в итоге привели к тому, что люди, изначально чувствовавшие и понимавшие эти структуры лучше, чем рыба родной водоем, стремительно теряли свое умение. И сегодня, в его стране оно в той или иной мере отсутствовало у всех. И это сказывалось на всем. От наук, занимавшихся структурами тонких планов, до обычной жизни. Хотя не так давно нашли способ пробудить почти утраченную способность. И пробудить через то, что когда-то назвали главной причиной утраты этой способности. Через тактильный контакт. Можно было бы сказать, что через секс, но это было не точно. Нужен был не секс, а умение чувствовать мысли, желания другого человека как осуществляемый тактильный контакт. Когда-то Селим это испытал со своей женой, тогда еще только кандидаткой в невесты, и только после этого смог пройти древний обряд, без которого не мог, не имел права принять трон. И чем лучше он чувствовал мысли жены о себе, тем лучше он чувствовал и тонкие структуры. Следом приходило и осознанное понимание.
Личный опыт и подтолкнул его к мысли о том, чтобы попытаться развить подобный навык у своих детей в подростковом возрасте. Благо его старшей дочери Муне уже было шестнадцать. Ох, и наломал же он с ней дров. Чуть жизнь не сломал и ей, и тому парню, что тогда подобрал, но, к счастью, в итоге все сладилось. Муна была его первенцем, дочерью одной из тех многочисленных женщин, что должны были помочь пройти древний обряд, но, как оказалось, были бессильны это сделать. Вот детей они от него рожали легко. И за прошедшие пятнадцать лет опыта султан в таком деле набрался. Хотя… Хотя очень опасался, что их с женой первенец повторит судьбу Муны. Поэтому и к выбору партнера для Ямины подходил с особым тщанием.
По уже сложившейся традиции в день десятого дня рождения султан лично знакомил своего сына или дочь с партнером, как было решено называть того или ту, кто султанскому ребенку будет помогать осваивать умение чувствовать другого. Для этого были нужны доверие, уверенность в другом, желание чувствовать этого другого. Его опыт, опыт других семей показывал, что на это требовались месяцы и даже годы. Уметь ощутить желание другого лишь коснуться края одежды, дотронуться до книги, забытой им — это было намного сложнее, чем вспомнить физическое касание, особенно если это был страстный поцелуй. Хоть все и у всех начиналось именно с этих воспоминаний.
Иногда Селим с женой играли с детьми игру «вспомни прикосновение». Все было просто. Семья собиралась вместе, выбирали один из десяти прошедших дней и начинали вспоминать, кто, когда и как кого касался. Сначала один вспоминал, как он помнил это прикосновение, а потом второй рассказывал, как именно это делал. Полные совпадения у детей бывали редкими, и каждое такое совпадение становилось поводом для маленького семейного праздника. В ближайшем будущем принцессе Ямине предстояло достичь совершенства родителей в их игре.
— Султан, — произнес вернувшийся секретарь.
— Возьми фото парня и держи их рядом, — не оборачиваясь, распорядился султан. — И… Встань у двери.
— Да, султан, — кивнул мужчина и выполнил требуемое.
Еще несколько минут правитель любовался летним садом, а потом, закрыв глаза, резко обернулся, сосчитал до десяти, потом до четырнадцати и открыл глаза. Рияд стоял у двери, держа на уровне груди два фото. Справа девочки, слева парня. Через пару минут Селим поймал себя на том, что его раздражает черта, обозначающая края фото. Словно она пыталась силой разделить то, что должно быть единым.
— Ты прав, Рияд. С Намиром Ямина не только поладит, но и дружить будет всю жизнь. А может… Может и замуж выйдет, — вздохнул султан. — Ладно. Переговори с его родителями.
— Уже, султан. Они дали согласие.
— Значит парень в курсе…
— Не уверен, султан.
— Но родителям ты объяснил, что от их сына потребуется?
— Да, султан. Но деньги за работу сына получать будут они, а не он. Они о своих интересах пекутся. Поэтому я и не уверен, что они сыну все толком объяснили.
— Хорошо, — кивнул правитель и жестом попросил дать ему фото. — Тогда устрой мне с ним встречу завтра-послезавтра. У Ямины день рождения на следующей неделе. Пусть у парня будет время подумать и подготовиться. На этом все.
Секретарь ушел, а мужчина еще некоторое время изучал снимок партнера дочери. Теперь он был уверен, что парень справится, но еще больше ему хотелось узнать, что же такое важное и вечное обдумывает этот парень. Еще раз перечитав всю информацию о Намире, правитель сложил оба фото в папку, папку запер в ящике стола и занялся другими делами.
Намир пересек сквер, окружавший его школу, и подошел к остановке, на которой, по словам родителей, его будет ждать человек, который познакомит с работодателем. Семья парня года три назад переехала в султанат, воспользовавшись программой султана Селима по помощи возвращающимся соплеменникам. Колен пять назад предки обоих родителей покинули страну во время воин, следовавших едва ли не одна за другой. На новом месте так и не смогли толком устроиться, жили скромно, почти бедно. Одна радость была — всегда было кому род продлить. И вот потомки вернулись на родину предков. Здесь им жилось чуть лучше, но этого чуть было на столько мало, что Намир скучал по прежней жизни, друзьям, с которыми теперь удавалось переписываться лишь потому, что те в каждом письме присылали конверты для ответа. Отец подобную переписку считал блажью, зря тратящую деньги, а вот общение с дочерью какой-то важной особы, за которую обещали семье заплатить, наоборот. Парень вздохнул и оглянулся.
— Кого-то ищешь, парень? — спросил сидящий на остановке старичок. В ответ тот лишь неопределенно пожал плечами. Сложно искать того, о ком ничего не знаешь.
— Зовут тебя как, парень?
— Намир, — неохотно бросил в ответ, глядя в другую сторону.
— Намир?! Уф… А я все смотрю ты это или не ты, — облегченно вздохнул дедушка, поднимаясь и словно не замечая пронзительного, изучающего взгляда резко обернувшегося парня. — Здравствуй, Намир. Пойдем.
— Куда?
— К султану Селиму, — цепко ухватив за локоть паренька, ответил старичок. — Как я понимаю, тебе родители не сказали, с чей дочерью общаться предстоит?
— Сказали. С дочерью важной особы, — дернув рукой, проверяя крепость хватки, заступился за родителей тот.
— Это почти нечего не сказать. Пошли. Поговорим в машине. Султан ждет.
По дороге старичок рассказал все то, что говорили ему родители, но не в общих чертах, а с именами, пояснениями и даже примерами. Намир слушал молча, так и не проронив больше ни слова. Пока он смотрел на собеседника, тот разъяснял ему и разъяснял, но, стоило отвести взгляд, переходил к следующему пункту. Старичок словно знал про старую привычку паренька смотреть прямо на собеседника, пока не понимал до конца того, о чем тот говорил. И смотреть мимо, если понимал все. По территории дворцового комплекса ехали едва ли не дольше, чем до него по городу. Потом еще какое-то время шли по коридорам и лестницам. Перед парой, стариком с подростком, всегда открывали двери, но, сколько не оглядывался Намир, ни разу не видел, чтобы закрывали. Оглянувшись в очередной раз, он увидел закрытую дверь и не увидел старичка. Оглядевшись, у окна в кресле увидел мужчину средних лет. И сразу узнал султана Селима.
— Здравствуй, Намир. Садись, — жестом указал на соседнее кресло правитель. С минуту парень изучал его, потом подошел к креслу, поставил сумку рядом на пол и сел, сразу облокотившись на спинку. И все это не отрывая взгляда от мужчины в кресле.
— Я просил по дороге рассказать тебе все то, что было сказано твоим родителям. Тебе все в этом понятно?
— Да, — тихо ответил и чуть прищурился.
— Я позвал тебя, чтобы убедиться, что тебе все ясно, и обговорить то, что бесполезно обговаривать с твоими родителями.
— О чем речь, султан? — сухо уточнил.
— О том, как познакомлю тебя с дочерью, когда и где будете с ней общаться и прочие мелочи. Возьми кошелек, — султан кивнул на кошелек, лежащий на столике между кресел.
— Спасибо, но у меня есть кошелек.
— Тогда возьми его содержимое. Я познакомлю тебя с дочерью на ее дне рождения. Купи ей подарок. Не важно какой, но важно, чтобы ты выбрал его для нее сам.
— Понятно. У меня есть деньги.
— Намир, я не только султан, но еще и отец. И в данном деле я заинтересован в том, чтобы у тебя все вышло. Искать партнеров достаточно хлопотно. У меня уже есть опыт поиска нескольких для одного ребенка. Толк от этого есть, но когда за десять лет один партнер толку заметно больше. Поэтому я хочу, чтобы ты с Яминой ладили эти десять лет. Понятно?
— Да. Мне объясняли это.
— Тогда к чему эти отказы? Я отлично осведомлен о делах твоей семьи и твоих личных. И деньги даю не для того, чтобы лишить тебя возможности отказаться, если что-то не сложится.
— А для чего? — поинтересовался парень, так и не дождавшись продолжения от замолчавшего собеседника.
— А чтобы ты выбрал Ямине тот подарок, который сочтешь нужным, а не тот, который позволят твои средства. Возьми деньги и сделай, как прошу.
— Хорошо. Но если хватит моих средств, то я верну, — согласился тот и потянулся за кошельком.
— Нет. Оставишь у себя. В году несколько праздников и подарки Ямине нужны на каждый, — Селим улыбнулся, глядя как замершая было рука собеседника ухватила кошелек. — За твою работу я заплачу твоим родителям. Так велит закон. До твоего совершеннолетия.
— Оно через четыре года. А мне работать десять лет, — держа закрытый кошелек, уточнил паренек.
— Верно, Намир. Через четыре года я буду платить за эту работу тебе, а не твоим родителям. И до этого буду давать тебе деньги на текущие расходы.
— Принцесса любит дорогие подарки?
— Самый дорогой подарок, который она хочет получить, это ты, Намир, — улыбнулся правитель, наблюдая, как полный кошелек медленно падает из рук и ударяется об пол.
— Как…Я?
— Да. Ты. Хотя она и не знает, что это именно ты. До женитьбы я стал отцом кучи детей. И хотя Ямина наш с женой первенец, но она всю жизнь наблюдает за тем, как мои старшие дети меняются, общаясь со своими партнерами. Последний год она только и спрашивает, нашел ли я ей партнера и точно ли познакомлю на дне рождения. Если бы по опыту старших не знала, что до знакомства я всю информацию держу под строгим секретом… — мужчина тяжело вздохнул, вспомнив расспросы дочери за завтраком.
— Какая настойчивая, — усмехнулся паренек и отвел взгляд.
— Не то слово, — облегченно рассмеялся правитель, радуясь первому признаку того, что с этим спокойным, но закрытым пареньком удастся договориться. — Я знаю, что ей сестры рассказывали про своих партнеров, и понимаю ее любопытство.
— Похоже, она лучше меня в этом разбирается, — вновь уставился на собеседника Намир.
— На счет разбирается я не уверен, но осведомлена лучше. И это надо исправить. И желательно сейчас. Насколько я знаю, после обеда ты свободен.
— Можно сказать и так. С утра у меня школа, а после нет ни кружков, ни секций.
— Обычно ты дома и занимаешься либо уроками, либо перепиской.
— Много же обо мне сообщили.
— Много. Если хочешь, то могу дать почитать, — предложил правитель. — Значит так. У тебя будет своя комната здесь, во дворце. Так уж заведено. Это на всякий случай. Если придется задержаться или захочешь побыть один.
— Один?! Разве мне платить будут за то, что я во дворце один сижу? — от удивления мальчишка аж вперед поддался.
— Десять лет — долгий срок. Я на всякое насмотрелся. Иногда нужно и одному посидеть. И мне будет спокойнее, если сидеть в одиночестве ты будешь в моем доме, а не в какой-то подворотне у случайного знакомого. Пойми, Намир, ты мне не на пару месяцев нужен, а на десять лет. Причем весьма беспокойных десять лет.
— Почему беспокойных? — нахмурившись, собеседник откинулся на спинку кресла.
— Потому что в эти десять лет ты из мальчишки станешь мужчиной. Тебе четырнадцать. Через десять лет будет двадцать четыре. Моему сыну, подарившему мне первого внука, было двадцать два, когда он стал отцом. Понимаешь о чем я?
Намир уставился в пол и закивал. Потом вздохнул.
— Теперь о самом неприятном и тяжелом. Ямина должна остаться девственницей до конца срока, — султан сделал паузу, следя за реакцией паренька, но та отсутствовала, если не считать короткого и быстрого кивка. — Захочешь секса — обратишься ко мне или к охране. Тебе скажут, к кому обратиться.
— Прям так и скажут? — удивленно, но задорно, уточнил тот, вскидывая голову.
— Прям так и скажут, и проводят. Это я тоже уже предусмотрел и принял меры. По себе знаю, что в таком деле длительное воздержание порой сильно осложняет работу партнерам дочерей. Поэтому целоваться и обниматься с Яминой тебе можно, а вот остальное изволь с другой дамой. Договорились?
