Женщина замолчала, шумно сглотнула, подняла голову и воззрилась на мужчину, как на врага, стирая со щёк непрошеные слёзы.
— Но я опоздала: сначала умерла Амелия, затем — моя Лисинда, а её девочка украдена. Я везде опоздала!
— Мне об этом ничего не известно, — изменившимся до неузнаваемости голосом проговорил мужчина, отстранённо вглядываясь куда?то вдаль и едва сдерживаясь, чтобы не отдаться полностью охватившей его трансформации. Медленно повернулся к женщине, несколько мгновений внимательно рассматривая её:
— У меня будут ещё к тебе вопросы, но сейчас ты должна уйти отсюда.
Женщина притихла, а после коротко кивнула, нетвёрдой походкой двинувшись к дому, и вдруг остановилась. Она чувствовала, она знала, что за ней наблюдают. Не оборачиваясь в его сторону, тихо проговорила:
— Я знаю, кто ты, — она замолчала на мгновение и добавила: — Ты такой же, как и он, только в тебе Свет, а в нём была Тьма. Верни малышку, верни нашу девочку! Это не просто ребёнок. Так было предсказано в пророчестве. Записано в самой Книге Теней! Такие дети начнут рождаться, и наша девочка одна из них. — Женщина замолчала и подняла голову. Её глаза не мигали, они светились изнутри нечеловеческим светом. — В ней Свет и Тьма… вместе!
Но мужчина уже не мог её слышать, он мчался по следу. Его ждала охота. Охота, на которую не жалко будет потратить и всю оставшуюся жизнь.
Сны ? это или забытое старое из прошлой жизни, или же пророчество на будущее. Пять лет спустя… Первая встреча
Тёмная ночь. И нет в этой ночи ни серых, ни чёрных красок, есть лишь одна беспросветная тьма. Ночной небосвод не украшен звёздами, он чёрен, как мир, лежащий внизу. Мир неприветливый и чуждый, но не мёртвый. Там живёт всепоглощающая ненависть и лютая злоба, она грозится раздавить, разметать, развеять и уничтожить всё на своём пути.
И насколько можно было окинуть взглядом — снизу, сверху, со всех сторон — везде был сплошной мрак, а с противоположных сторон друг на друга надвигались огромные тёмные волны. Сокрушительные, смертоносные, они двигались настолько стремительно, что невозможно было рассмотреть, из чего они состоят. Люди это или звери или же разбушевавшаяся природная стихия, вышедшая, как расшалившееся дитя, из?под родительского контроля? И когда до столкновения остаются считанные секунды, на краткий миг приоткрывается истина, небывалое по своей неправдоподобности и мрачной красоте зрелище: сильные тела людей в одно мгновение превращаются в тела могучих зверей и бросаются рвать клыками себя подобных, но пришедших с другой стороны. Кровь, стоны, крики и звериный рык разносятся на большие расстояния, заставляя разрываться сердца тех, кто в страхе ожидает самого худшего — смерти близких и горячо любимых людей. Земля содрогается от происходящего ужаса.
Юношу сковал животный страх. Он хотел отвернуться и не мог. Он видел. Чувствовал. Знал. Вдруг ветер донёс до его слуха плач. Юноша обернулся, поднял голову и увидел её. На краю самой высокой скалы стояла прекрасная дева, настолько красивая, что заболели глаза. На ней были чёрные покровы, которые живой дымкой стелились далеко позади неё. Она простирала руки в ту сторону, где шла кровопролитная битва, и безутешно рыдала. Его потянуло к деве. И вот он уже стоял за её спиной, не решаясь подойти и утешить разбитое горем сердце несчастной. Краем глаза заметил ещё одну деву. Но та, одетая в белоснежные одеяния, стояла немного поодаль от края, в отчаянии обхватив себя руками. И каждый раз, когда в ночи раздавался зов очередного погибающего зверя, она невольно содрогалась. По щекам светлой красавицы бежали слёзы. Вот она решительно сделала несколько шагов по направлению к чёрной деве и обняла её, притягивая к себе и заставляя отвернуть взор от творившегося внизу ужаса. Всё правильно: без Света нет Тьмы, и наоборот. Они всегда идут рядом.
— Не будет мне больше покоя! — прошептала чёрная дева, с благодарностью принимая сочувствие своей сестры. — И не хватит вечности, чтобы исправить ныне содеянное…
— Отныне на этой земле не будет покоя никому — ни живому, ни мёртвому, — прошелестел голос светлой красавицы. — Но надежда есть всегда. — Она перевела взгляд на юношу и грустно улыбнулась. — Не отчаивайся, сестра. Я помогу.
— Но как? — воскликнула чёрная дева.
— Только любовь сможет спасти этот мир, — торжествующе возвестила светлая красавица, и голос её разнёсся далеко окрест, гонимый ветром. Чёрная дева пристально всмотрелась в лицо своей собеседницы. Затем повернула голову, проследив за её взглядом, и устремила чёрный взор в душу юноши.
Он вздрогнул и медленно попятился, не в силах оторвать своего взгляда от прекрасных ликов. Он увидел в их лицах вечность бытия, равновесие, обещание жизни, смерти, счастья, горя, любви... Он знал: это всего лишь сон. Он захотел проснуться, но не знал, как это сделать. А может, вовсе и не сон это? Почему тогда всё так реально: и ветер, ласкающий кожу, и звуки битвы? Почему до боли в позвоночнике он не мог заставить себя повернуть голову, чтобы отвести свой взор в сторону?
Светлая красавица улыбнулась.
— Уже скоро, — прошептала она, даря обещание и надежду.
Сердце пропустило удар, заставляя содрогнуться всем телом.
— Проснись, — прошелестел в его ушах голос чёрной девы.
Юноша вздрогнул и открыл глаза. В голове набатом продолжал звучать голос тёмной красавицы: — Проснись.
Рука потянулась и убрала с мокрого лба прилипшую прядь волос, мешающую обзору. Он зябко поёжился от ночного холода и беспокойно обвёл всё ещё замутнённым ото сна взором пустое помещение, перебегая взглядом от узкого оконного проёма к противоположной стене, задерживаясь лишь на мгновение на особо подозрительных тёмных участках. Приподнялся и замер, внимательно рассматривая чёрный провал единственного входа в помещение.
— Ведь приснится же такое! — облегчённо вздохнул юноша и откинулся обратно, закутываясь в дорожный плащ и смежив веки.
— Проснись.
На этот раз слово прошелестело прямо за его спиной, заставляя подскочить на месте, словно ужаленого, и тут же рухнуть обратно — ноги спеленал собственный плащ. Больно ударившись и судорожно сжимая в руках единственное своё оружие — старинный родовой кинжал, юноша осторожно повернул голову и уставился в чумазое детское лицо.
"Нежить, — пронеслось в голове. — Это же надо так попасть!"
На мгновение он замер, не в силах поверить в происходящее. Как?то особо не внушали доверия маленькие дети, взявшиеся из ниоткуда посреди ночи в развалинах полуразрушенного замка. Наклонился, быстро освободил ноги из плена и откатился в сторону. Занёс правую руку с ножом для удара, ожидая неминуемого нападения, а левой рукой подтащил к себе скудные пожитки в виде небольшой походной сумки.
Ребёнок с интересом наблюдал за его метаниями.
— Точно проснулся.
Лучезарная улыбка озарила детское лицо. Совершенно игнорируя нож в руке юноши, ребёнок на четвереньках проворно подобрался ближе и доверчиво заглянул ему в глаза.
— Прячешься? А от кого? — Как зверёк потянул носом воздух. — Вкусно пахнешь. А это что у тебя? — Ловко ухватился руками за край его сумки и уверенно потянул на себя.
Лицо у юноши медленно вытягивалось и каменело, превращаясь в неподвижную маску. Ребёнок живой, а значит, не несёт никакой опасности, как изначально он предполагал, но всё его существо вопило о неправдоподобности происходящего. Снова недоверчиво обвёл взглядом помещение и удивлённо уставился на медленно, но верно уползающий вслед за сумкой теперь уже и плащ. Захлопнув вконец отвисшую челюсть, он резко дёрнул на себя свои вещи из рук чумазого создания. Но не тут?то было. Ребёнок не собирался сдавать свои позиции и некоторое время они упорно вытягивали друг у друга плащ с сумкой, стараясь не уступать противнику. Повоевав так короткое время за свои сокровища, юноша всё же вырвал вещи из детских цепких рук. Тщательно вытряхнул плащ, скрутил сумку и положил её себе в головах, подсовывая под плотный плед на полу. Расправил складки, как ни в чём не бывало опустился на своё импровизированное спальное место и натянул до самых ушей походный плащ.
— Ну, и откуда ты здесь? — наконец решил поинтересоваться юноша, блаженно вытягиваясь во весь рост. — В принципе, не важно. Шла бы ты лучше отсюда, деточка, подобру?поздорову, откуда пришла. — А потом больше для себя, чем для кого?то, закрывая глаза, задумчиво произнёс вслух: — Вот же интересно: замок ведь точно был пуст.
— Я останусь, — тон, которым это было произнесено, не оставлял никаких сомнений: он явно вознамерился заночевать рядом. Юноша распахнул глаза и удивлённо уставился на непрошеного гостя. Ребёнок потупил взгляд и тихо проговорил: — Лучше здесь, — утвердительно покивал головой и чуть ли не шёпотом произнёс: — Там темно и страшно.
Ребёнок махнул рукой куда?то за спину. Откликнулся ветер, завывая в щелях старого заброшенного здания, некогда бывшего величественным замком.
— Почему? — спросил парень, приподнимаясь на локте и внимательно всматриваясь в темноту. Сердце тревожно застучало: "Может, я всё же что?то упустил?"
— Оно рыщет там и наблюдает, — ребёнок прикрыл глаза, потом уверено кивнул головой и очень серьёзно добавил: — И оно прямо сейчас там.
— Что рыщет там? О чём ты говоришь? — тихо спросил юноша, садясь и напряжённо подаваясь вперёд. После такого заявления у любого закрались бы нехорошие мысли, а если учесть ещё все необычные обстоятельства столь странной встречи, то он мог бы поклясться, что в этот момент даже заметил в темноте какое?то движение. До рези в глазах вглядываясь в темноту, он замер в ожидании.
— Кто?то, — ребёнок пожал плечами и важно выдал: — или что?то, оно приносит для меня еду, оставляет всегда в одном и том же месте и не показывается мне на глаза. — О чём?то задумался и тихо добавил: — И оно там точно есть.
Движение так и не повторилось.
— Нет там никого! — категорично заявил юноша, а про себя подумал: "Чего только со страху не примерещится?!".
Он подозрительно покосился на ребёнка, хмыкнул и спокойно завалился на плед, подталкивая под голову сумку и укрываясь плащом.
"Скоро рассвет. Хоть бы успеть поспать ещё немного ".
Наконец сообразив вдруг, насколько несуразно всё происходящее, юноша перевёл взгляд на ребёнка.
— Ты?то что здесь делаешь?
— Я здесь живу. — Ребёнок немного помолчал, подумал и медленно, тщательно подбирая слова тихо добавил: — Ты сюда пришёл и совсем меня не заметил. — Расплылся в довольной улыбке: — Я умею прятаться.
— Постой. Как это — живу? — Юноша уселся и подозрительно обвёл взглядом полуразрушенные стены. — Где живу? Здесь, что ли? — Немного помолчал, потом серьёзно посмотрел на ребёнка и строго спросил: — Так, давай ты сейчас честно расскажешь доброму дяде, — он сам невольно улыбнулся при этих словах, — ну ладно, пусть не дяде, но зато доброму путешественнику о том, — он замолчал, соображая, о чём же таком важном должен поведать ему испуганный ребёнок, — с кем ты здесь?
То, что перед ним не какая?нибудь нежить, а самый обычный ребёнок, да ещё и девочка, стало понятно сразу же, как только она подобралась к нему ещё ближе и он смог отчётливо разглядеть лицо при лунном свете из окна.
— Ни с кем. Меня здесь оставили. — Девочка затравленно посмотрела вокруг и чуть ли не шёпотом произнесла: — Я совсем не могу вспомнить, как вернуться, — сглотнула, едва сдерживая слёзы. — И не могу вспомнить, куда.
Юноша зябко повёл плечами и постарался загнать как можно дальше свои эмоции, понимая, что это бесполезно — на его лице сейчас можно найти всё: от крайней степени удивления и ужаса до высшего проявления человеческого сострадания к этому существу. Юноша понимал, что перед ним один из тех несчастных детей, от которых ещё при жизни отказывались родители. Но странное дело: в данном случае ребёнка не обрекли на голодную и холодную смерть, а продолжали приносить пропитание. "Что же это за звери, раз смогли такое сотворить с ребёнком? И для чего всё это? Бросить одного, но не дать умереть с голоду".
В этот момент этот самый ребёнок, втянув в себя воздух и окончательно убедившись, откуда идут столь соблазнительные запахи, блаженно прикрыл глаза, наблюдая из?под опущенных ресниц за краем сумки, выглядывающей из?под пледа. Пахло очень вкусно.
— Значит, не помнишь?! А как давно ты здесь — тоже не знаешь? — подозрительно прищурившись, спросил юноша, натягивая плед на сумку и внимательно наблюдая за ребёнком. Девочка тут же переместилась ещё ближе и не отводила взгляда от сумки. Тяжело вздохнув, он откинул плед, вытащил свой мешок, развязал и принялся шарить в нём. В какой?то момент он поднял глаза и посмотрел на незнакомку. Ребёнок заворожённо наблюдал за каждым его движением, облизывая сухие обветренные губы.
— Вот, держи, — юноша вытащил кусок вяленого мяса и протянул в её сторону. — Сейчас посмотрю, где?то у меня ещё должна быть хлебная лепёшка.
Девочка с опаской приблизилась к угощению и не решалась взять его в руки. С сомнением ещё раз посмотрела на юношу.
— Ну же, бери, это вкусно.
Юноша невольно расплылся в улыбке, увидев, с каким удовольствием голодный ребёнок впился зубами в кусок подсушенного мяса. Достал кусок очерствелого хлеба и вложил в её протянутую руку.
Что это? Ему показалось или он действительно на краткий миг увидел в глазах незнакомки золотистые всполохи? Нет, всё же показалось. Ладно, разберёмся во всём завтра. А пока надо бы и поспать.
— Я останусь здесь, — напомнила она.
— Делай, как считаешь нужным, — он удобно улёгся на плед и с любопытством посмотрел на девочку.
Ребёнок подтянул под себя коленки, пытаясь укутать их подобием подола детского платья. Юноша присмотрелся. Нет, то, что на ней было надето, больше походило на мужскую рубашку. Он нахмурился.
— Ладно. Давай, иди сюда, — он откинул в сторону свой походный плащ, приглашая её разделить с ним на сегодняшнюю ночь лежанку, состоявшую в основном из прикрытых плотным пледом веток сосны, в изобилии растущей вокруг замка, и наломанного наспех валежника. — Ну, это для того, чтобы ты совсем не озябла до утра, понимаешь?
Девочка недоверчиво посмотрела на него. Зачем?то покосилась в тёмный проём, прислушалась и согласно кивнула, проворно перебираясь под тёплый бок незнакомца. Как там он себя назвал? А, ну да, добрый путешественник.
— Ты нравишься мне, — тихо произнесла девочка.
— А теперь спим. Завтра решим, что с тобой делать, — ответил он, опускаясь рядом и заботливо подталкивая вокруг них плащ. Немного подумал и решительно притянул худенькое тельце к себе. Охнул, когда почувствовал на своей груди холод детских рук, стиснул зубы и шумно засопел, проклиная тех чудовищ, которые могли бросить это дитя здесь в полном одиночестве. — Да ты как кусок льда, — перевёл дыхание. — Ну почему все нелепости этого мира должны случаться только со мной? — тихо проговорил он в темноту, уже смеживши веки. Хитро улыбнулся и добавил совсем уже шёпотом: — Можно не отвечать.
Наслаждаясь незнакомыми ощущениями тепла, сытости, защищённости, боясь даже пошевелиться, она лежала и прислушивалась к размеренному стуку сердца "доброго путешественника". А вдруг ей всё это только снится и сейчас предстоит проснуться? Ведь к ней уже не раз приходили удивительные, красивые, добрые сны, где всегда была одна и та же женщина, которая улыбалась ей, нежно брала на руки и баюкала, прижимая к своей груди и напевая грустную песню.
— Но я опоздала: сначала умерла Амелия, затем — моя Лисинда, а её девочка украдена. Я везде опоздала!
— Мне об этом ничего не известно, — изменившимся до неузнаваемости голосом проговорил мужчина, отстранённо вглядываясь куда?то вдаль и едва сдерживаясь, чтобы не отдаться полностью охватившей его трансформации. Медленно повернулся к женщине, несколько мгновений внимательно рассматривая её:
— У меня будут ещё к тебе вопросы, но сейчас ты должна уйти отсюда.
Женщина притихла, а после коротко кивнула, нетвёрдой походкой двинувшись к дому, и вдруг остановилась. Она чувствовала, она знала, что за ней наблюдают. Не оборачиваясь в его сторону, тихо проговорила:
— Я знаю, кто ты, — она замолчала на мгновение и добавила: — Ты такой же, как и он, только в тебе Свет, а в нём была Тьма. Верни малышку, верни нашу девочку! Это не просто ребёнок. Так было предсказано в пророчестве. Записано в самой Книге Теней! Такие дети начнут рождаться, и наша девочка одна из них. — Женщина замолчала и подняла голову. Её глаза не мигали, они светились изнутри нечеловеческим светом. — В ней Свет и Тьма… вместе!
Но мужчина уже не мог её слышать, он мчался по следу. Его ждала охота. Охота, на которую не жалко будет потратить и всю оставшуюся жизнь.
Глава 2
Сны ? это или забытое старое из прошлой жизни, или же пророчество на будущее. Пять лет спустя… Первая встреча
Тёмная ночь. И нет в этой ночи ни серых, ни чёрных красок, есть лишь одна беспросветная тьма. Ночной небосвод не украшен звёздами, он чёрен, как мир, лежащий внизу. Мир неприветливый и чуждый, но не мёртвый. Там живёт всепоглощающая ненависть и лютая злоба, она грозится раздавить, разметать, развеять и уничтожить всё на своём пути.
И насколько можно было окинуть взглядом — снизу, сверху, со всех сторон — везде был сплошной мрак, а с противоположных сторон друг на друга надвигались огромные тёмные волны. Сокрушительные, смертоносные, они двигались настолько стремительно, что невозможно было рассмотреть, из чего они состоят. Люди это или звери или же разбушевавшаяся природная стихия, вышедшая, как расшалившееся дитя, из?под родительского контроля? И когда до столкновения остаются считанные секунды, на краткий миг приоткрывается истина, небывалое по своей неправдоподобности и мрачной красоте зрелище: сильные тела людей в одно мгновение превращаются в тела могучих зверей и бросаются рвать клыками себя подобных, но пришедших с другой стороны. Кровь, стоны, крики и звериный рык разносятся на большие расстояния, заставляя разрываться сердца тех, кто в страхе ожидает самого худшего — смерти близких и горячо любимых людей. Земля содрогается от происходящего ужаса.
Юношу сковал животный страх. Он хотел отвернуться и не мог. Он видел. Чувствовал. Знал. Вдруг ветер донёс до его слуха плач. Юноша обернулся, поднял голову и увидел её. На краю самой высокой скалы стояла прекрасная дева, настолько красивая, что заболели глаза. На ней были чёрные покровы, которые живой дымкой стелились далеко позади неё. Она простирала руки в ту сторону, где шла кровопролитная битва, и безутешно рыдала. Его потянуло к деве. И вот он уже стоял за её спиной, не решаясь подойти и утешить разбитое горем сердце несчастной. Краем глаза заметил ещё одну деву. Но та, одетая в белоснежные одеяния, стояла немного поодаль от края, в отчаянии обхватив себя руками. И каждый раз, когда в ночи раздавался зов очередного погибающего зверя, она невольно содрогалась. По щекам светлой красавицы бежали слёзы. Вот она решительно сделала несколько шагов по направлению к чёрной деве и обняла её, притягивая к себе и заставляя отвернуть взор от творившегося внизу ужаса. Всё правильно: без Света нет Тьмы, и наоборот. Они всегда идут рядом.
— Не будет мне больше покоя! — прошептала чёрная дева, с благодарностью принимая сочувствие своей сестры. — И не хватит вечности, чтобы исправить ныне содеянное…
— Отныне на этой земле не будет покоя никому — ни живому, ни мёртвому, — прошелестел голос светлой красавицы. — Но надежда есть всегда. — Она перевела взгляд на юношу и грустно улыбнулась. — Не отчаивайся, сестра. Я помогу.
— Но как? — воскликнула чёрная дева.
— Только любовь сможет спасти этот мир, — торжествующе возвестила светлая красавица, и голос её разнёсся далеко окрест, гонимый ветром. Чёрная дева пристально всмотрелась в лицо своей собеседницы. Затем повернула голову, проследив за её взглядом, и устремила чёрный взор в душу юноши.
Он вздрогнул и медленно попятился, не в силах оторвать своего взгляда от прекрасных ликов. Он увидел в их лицах вечность бытия, равновесие, обещание жизни, смерти, счастья, горя, любви... Он знал: это всего лишь сон. Он захотел проснуться, но не знал, как это сделать. А может, вовсе и не сон это? Почему тогда всё так реально: и ветер, ласкающий кожу, и звуки битвы? Почему до боли в позвоночнике он не мог заставить себя повернуть голову, чтобы отвести свой взор в сторону?
Светлая красавица улыбнулась.
— Уже скоро, — прошептала она, даря обещание и надежду.
Сердце пропустило удар, заставляя содрогнуться всем телом.
— Проснись, — прошелестел в его ушах голос чёрной девы.
Юноша вздрогнул и открыл глаза. В голове набатом продолжал звучать голос тёмной красавицы: — Проснись.
Рука потянулась и убрала с мокрого лба прилипшую прядь волос, мешающую обзору. Он зябко поёжился от ночного холода и беспокойно обвёл всё ещё замутнённым ото сна взором пустое помещение, перебегая взглядом от узкого оконного проёма к противоположной стене, задерживаясь лишь на мгновение на особо подозрительных тёмных участках. Приподнялся и замер, внимательно рассматривая чёрный провал единственного входа в помещение.
— Ведь приснится же такое! — облегчённо вздохнул юноша и откинулся обратно, закутываясь в дорожный плащ и смежив веки.
— Проснись.
На этот раз слово прошелестело прямо за его спиной, заставляя подскочить на месте, словно ужаленого, и тут же рухнуть обратно — ноги спеленал собственный плащ. Больно ударившись и судорожно сжимая в руках единственное своё оружие — старинный родовой кинжал, юноша осторожно повернул голову и уставился в чумазое детское лицо.
"Нежить, — пронеслось в голове. — Это же надо так попасть!"
На мгновение он замер, не в силах поверить в происходящее. Как?то особо не внушали доверия маленькие дети, взявшиеся из ниоткуда посреди ночи в развалинах полуразрушенного замка. Наклонился, быстро освободил ноги из плена и откатился в сторону. Занёс правую руку с ножом для удара, ожидая неминуемого нападения, а левой рукой подтащил к себе скудные пожитки в виде небольшой походной сумки.
Ребёнок с интересом наблюдал за его метаниями.
— Точно проснулся.
Лучезарная улыбка озарила детское лицо. Совершенно игнорируя нож в руке юноши, ребёнок на четвереньках проворно подобрался ближе и доверчиво заглянул ему в глаза.
— Прячешься? А от кого? — Как зверёк потянул носом воздух. — Вкусно пахнешь. А это что у тебя? — Ловко ухватился руками за край его сумки и уверенно потянул на себя.
Лицо у юноши медленно вытягивалось и каменело, превращаясь в неподвижную маску. Ребёнок живой, а значит, не несёт никакой опасности, как изначально он предполагал, но всё его существо вопило о неправдоподобности происходящего. Снова недоверчиво обвёл взглядом помещение и удивлённо уставился на медленно, но верно уползающий вслед за сумкой теперь уже и плащ. Захлопнув вконец отвисшую челюсть, он резко дёрнул на себя свои вещи из рук чумазого создания. Но не тут?то было. Ребёнок не собирался сдавать свои позиции и некоторое время они упорно вытягивали друг у друга плащ с сумкой, стараясь не уступать противнику. Повоевав так короткое время за свои сокровища, юноша всё же вырвал вещи из детских цепких рук. Тщательно вытряхнул плащ, скрутил сумку и положил её себе в головах, подсовывая под плотный плед на полу. Расправил складки, как ни в чём не бывало опустился на своё импровизированное спальное место и натянул до самых ушей походный плащ.
— Ну, и откуда ты здесь? — наконец решил поинтересоваться юноша, блаженно вытягиваясь во весь рост. — В принципе, не важно. Шла бы ты лучше отсюда, деточка, подобру?поздорову, откуда пришла. — А потом больше для себя, чем для кого?то, закрывая глаза, задумчиво произнёс вслух: — Вот же интересно: замок ведь точно был пуст.
— Я останусь, — тон, которым это было произнесено, не оставлял никаких сомнений: он явно вознамерился заночевать рядом. Юноша распахнул глаза и удивлённо уставился на непрошеного гостя. Ребёнок потупил взгляд и тихо проговорил: — Лучше здесь, — утвердительно покивал головой и чуть ли не шёпотом произнёс: — Там темно и страшно.
Ребёнок махнул рукой куда?то за спину. Откликнулся ветер, завывая в щелях старого заброшенного здания, некогда бывшего величественным замком.
— Почему? — спросил парень, приподнимаясь на локте и внимательно всматриваясь в темноту. Сердце тревожно застучало: "Может, я всё же что?то упустил?"
— Оно рыщет там и наблюдает, — ребёнок прикрыл глаза, потом уверено кивнул головой и очень серьёзно добавил: — И оно прямо сейчас там.
— Что рыщет там? О чём ты говоришь? — тихо спросил юноша, садясь и напряжённо подаваясь вперёд. После такого заявления у любого закрались бы нехорошие мысли, а если учесть ещё все необычные обстоятельства столь странной встречи, то он мог бы поклясться, что в этот момент даже заметил в темноте какое?то движение. До рези в глазах вглядываясь в темноту, он замер в ожидании.
— Кто?то, — ребёнок пожал плечами и важно выдал: — или что?то, оно приносит для меня еду, оставляет всегда в одном и том же месте и не показывается мне на глаза. — О чём?то задумался и тихо добавил: — И оно там точно есть.
Движение так и не повторилось.
— Нет там никого! — категорично заявил юноша, а про себя подумал: "Чего только со страху не примерещится?!".
Он подозрительно покосился на ребёнка, хмыкнул и спокойно завалился на плед, подталкивая под голову сумку и укрываясь плащом.
"Скоро рассвет. Хоть бы успеть поспать ещё немного ".
Наконец сообразив вдруг, насколько несуразно всё происходящее, юноша перевёл взгляд на ребёнка.
— Ты?то что здесь делаешь?
— Я здесь живу. — Ребёнок немного помолчал, подумал и медленно, тщательно подбирая слова тихо добавил: — Ты сюда пришёл и совсем меня не заметил. — Расплылся в довольной улыбке: — Я умею прятаться.
— Постой. Как это — живу? — Юноша уселся и подозрительно обвёл взглядом полуразрушенные стены. — Где живу? Здесь, что ли? — Немного помолчал, потом серьёзно посмотрел на ребёнка и строго спросил: — Так, давай ты сейчас честно расскажешь доброму дяде, — он сам невольно улыбнулся при этих словах, — ну ладно, пусть не дяде, но зато доброму путешественнику о том, — он замолчал, соображая, о чём же таком важном должен поведать ему испуганный ребёнок, — с кем ты здесь?
То, что перед ним не какая?нибудь нежить, а самый обычный ребёнок, да ещё и девочка, стало понятно сразу же, как только она подобралась к нему ещё ближе и он смог отчётливо разглядеть лицо при лунном свете из окна.
— Ни с кем. Меня здесь оставили. — Девочка затравленно посмотрела вокруг и чуть ли не шёпотом произнесла: — Я совсем не могу вспомнить, как вернуться, — сглотнула, едва сдерживая слёзы. — И не могу вспомнить, куда.
Юноша зябко повёл плечами и постарался загнать как можно дальше свои эмоции, понимая, что это бесполезно — на его лице сейчас можно найти всё: от крайней степени удивления и ужаса до высшего проявления человеческого сострадания к этому существу. Юноша понимал, что перед ним один из тех несчастных детей, от которых ещё при жизни отказывались родители. Но странное дело: в данном случае ребёнка не обрекли на голодную и холодную смерть, а продолжали приносить пропитание. "Что же это за звери, раз смогли такое сотворить с ребёнком? И для чего всё это? Бросить одного, но не дать умереть с голоду".
В этот момент этот самый ребёнок, втянув в себя воздух и окончательно убедившись, откуда идут столь соблазнительные запахи, блаженно прикрыл глаза, наблюдая из?под опущенных ресниц за краем сумки, выглядывающей из?под пледа. Пахло очень вкусно.
— Значит, не помнишь?! А как давно ты здесь — тоже не знаешь? — подозрительно прищурившись, спросил юноша, натягивая плед на сумку и внимательно наблюдая за ребёнком. Девочка тут же переместилась ещё ближе и не отводила взгляда от сумки. Тяжело вздохнув, он откинул плед, вытащил свой мешок, развязал и принялся шарить в нём. В какой?то момент он поднял глаза и посмотрел на незнакомку. Ребёнок заворожённо наблюдал за каждым его движением, облизывая сухие обветренные губы.
— Вот, держи, — юноша вытащил кусок вяленого мяса и протянул в её сторону. — Сейчас посмотрю, где?то у меня ещё должна быть хлебная лепёшка.
Девочка с опаской приблизилась к угощению и не решалась взять его в руки. С сомнением ещё раз посмотрела на юношу.
— Ну же, бери, это вкусно.
Юноша невольно расплылся в улыбке, увидев, с каким удовольствием голодный ребёнок впился зубами в кусок подсушенного мяса. Достал кусок очерствелого хлеба и вложил в её протянутую руку.
Что это? Ему показалось или он действительно на краткий миг увидел в глазах незнакомки золотистые всполохи? Нет, всё же показалось. Ладно, разберёмся во всём завтра. А пока надо бы и поспать.
— Я останусь здесь, — напомнила она.
— Делай, как считаешь нужным, — он удобно улёгся на плед и с любопытством посмотрел на девочку.
Ребёнок подтянул под себя коленки, пытаясь укутать их подобием подола детского платья. Юноша присмотрелся. Нет, то, что на ней было надето, больше походило на мужскую рубашку. Он нахмурился.
— Ладно. Давай, иди сюда, — он откинул в сторону свой походный плащ, приглашая её разделить с ним на сегодняшнюю ночь лежанку, состоявшую в основном из прикрытых плотным пледом веток сосны, в изобилии растущей вокруг замка, и наломанного наспех валежника. — Ну, это для того, чтобы ты совсем не озябла до утра, понимаешь?
Девочка недоверчиво посмотрела на него. Зачем?то покосилась в тёмный проём, прислушалась и согласно кивнула, проворно перебираясь под тёплый бок незнакомца. Как там он себя назвал? А, ну да, добрый путешественник.
— Ты нравишься мне, — тихо произнесла девочка.
— А теперь спим. Завтра решим, что с тобой делать, — ответил он, опускаясь рядом и заботливо подталкивая вокруг них плащ. Немного подумал и решительно притянул худенькое тельце к себе. Охнул, когда почувствовал на своей груди холод детских рук, стиснул зубы и шумно засопел, проклиная тех чудовищ, которые могли бросить это дитя здесь в полном одиночестве. — Да ты как кусок льда, — перевёл дыхание. — Ну почему все нелепости этого мира должны случаться только со мной? — тихо проговорил он в темноту, уже смеживши веки. Хитро улыбнулся и добавил совсем уже шёпотом: — Можно не отвечать.
Наслаждаясь незнакомыми ощущениями тепла, сытости, защищённости, боясь даже пошевелиться, она лежала и прислушивалась к размеренному стуку сердца "доброго путешественника". А вдруг ей всё это только снится и сейчас предстоит проснуться? Ведь к ней уже не раз приходили удивительные, красивые, добрые сны, где всегда была одна и та же женщина, которая улыбалась ей, нежно брала на руки и баюкала, прижимая к своей груди и напевая грустную песню.
