Так обычно было, когда появлялся ректор. Я невольно напряглась, как всегда в присутствии этого грозного дядьки. Несмотря на то, что шла на красный диплом, он все равно внушал в меня, как и в рядового студента, безотчетный страх и трепет. Оборачиваться мне не хотелось. – Я подумал, почему бы нам не отметить новый год вместе? – улыбнулся Стас обворожительной улыбкой с ямочками на щеках. – Ты ведь по-прежнему ни с кем не встречаешься, верно?
Я замялась, пытаясь подыскать более менее вразумительную причину для отказа, так как обижать парня не хотелось. Но не успела я открыть рот, как за моей спиной послышалось:
– Этот новый год она встречает со мной, парень, – раздался до боли знакомый голос, который заставил испуганно расширить глаза и усомниться в своей разумности. Может у меня уже галлюцинации?
Очень медленно обернулась, успев заметить, как близ стоящие стайки студентов нагло рассматривают и вполголоса обсуждают появившегося мужчину, что терпеливо ожидал, когда я на него посмотрю, держа руки в карманах расстегнутого, дорогого черного пальто.
Сглотнув, я посмотрела в строгие голубые глаза, что с меня переместились на замявшегося Стаса.
– Вопросов больше нет? – спокойно уточнил Глеб. Не видела, но почувствовала, как Стас кивнул.
– Ясно. Вопросов нет. До встречи после каникул, тогда, Кать? – услышала я и невнятно покачала головой, все еще во все глаза всматриваясь в красивое, хоть и более усталое суровое лицо, чем то, что я запомнила. Послышались удаляющиеся шаги за моей спиной.
– Все взяла? – задал Глеб короткий вопрос, а я только и смогла, что кивнуть. Молча, он застегнул последнюю пуговицу на моем пальто, повязал мне на шею висящий на плечах шарф, забрал у меня из рук мою сумку, второй бескомпромиссно обхватил мою ладонь и словно на буксире потащил на выход из универа под взглядами сотен студентов и преподавателей.
Опомниться я смогла только на ступенях училища, когда морозный, пронизывающий питерский ветер, смог охолодить пылающее лицо и голову.
– Глеб, ты что тут делаешь? – спросила я, стараясь затормозить. Мужчина только бросил на меня короткий взгляд, и, молча, продолжил тянуть дальше. Как оказалось, в сторону своей машины, что стояла недалеко от центрального входа. Неизвестно откуда поднялась паника. – Глеб, что происходит? Ты куда меня тащишь?
– Садись, – пришло мне вместо ответа, и мужчина открыл дверь иномарки с пассажирской стороны, кивнув в салон подбородком.
– Нет! – запротестовала я, заметив, как посуровели его черты лица. Он нагнулся ко мне ближе и зловещим, тихим голосом произнес:
– Либо ты сейчас же, по-хорошему садишься в машину, либо я отымею тебя прямо на капоте, перед твоим универом. Нравится перспектива?
Я гулко сглотнула, в ужасе вглядываясь в мужское лицо, которое запомнила совсем другим.
– Да что с тобой? – прошептала я пораженно.
– Ты со мной случилась, – резко бросил он, чем вверг в очередной ступор, и уже другим тоном приказал: – Полезай.
Затравленно оглянулась, подумав, что если закричу, привлеку к себе внимание. Мужчина блефует и ничего мне сделать не сможет. Центр города, сотни свидетелей.
А после вновь посмотрела на мужчину, что упорно снился мне ночами, кого так хотела увидеть вновь хотя бы издалека… И вот он здесь. Стоит передо мной и просит куда-то с ним уехать. Понимаю, что для того, чтобы поговорить, причем разговор будет для меня неприятный…
Уже через секунду тяжело выдохнула, пустив пар из-за рта, и полезла в теплое нутро просторного салона. Мужчина закрыл за мной дверь, быстро обошел автомобиль спереди, позволив проследить его передвижение, после занял место водителя и, молча, завел мотор, даже не посмотрев в мою сторону.
– Куда мы едем? – отчаявшись услышать от Глеба хоть слово, спросила спустя пять минут полного молчания и поездки по городу. Радовало, что мы не выезжали за пределы центра. Значит, прикопать в лесополосе он меня не собирается. Это дарит надежду…
– Увидишь, – помолчав, коротко ответил он мне, а после заехал во двор элитной новостройки.
– Мне страшно, – вырвалось у меня невольно. Глеб внимательно посмотрел на меня, а после произнес:
– Не бойся. Больно я не сделаю. Не больнее, чем сделала ты, – зачем-то добавил он, что вконец смутило.
Поставил машину на стоянку, заглушил мотор и, перегнувшись, взял с заднего сиденья мою сумку, которую закинул туда, прежде чем отъехать от университета. Вышел из машины, обошел ее, открыл дверь с моей стороны, подал руку, помогая выбраться мне.
Не выпуская из своей ладони моих пальцев, вновь повел меня в неизвестность. Завел в подъезд новостройки, затем в лифт и поднял на пятый этаж, подвел к двери в квартиру, которую открыл своим ключом, и первой впустил внутрь меня.
Не говоря ни слова, помог снять верхнюю одежду, сапоги, разделся сам, пока я мучилась догадками, и вновь утянул меня за руку в гостиную, просторной квартиры, обставленной в стиле минимализм, но стильно.
– Добро пожаловать, – усмехнулся он, посмотрев на меня. – Скучала? – наградив меня долгим взглядом, спросил Глеб без тени улыбки на лице. – Я скучал.
– Где мы? – напряженно потребовала я, осматриваясь по сторонам. Признаваться в том, что от тоски я порой насквозь мочила слезами подушки, не хотелось.
– В моем доме. Теперь эта квартира принадлежит мне, – пожал он плечами.
– Откуда у тебя в Питере квартира? – изумилась я. – Зачем?
– Потому что я ее купил. Нужно же мне где-то жить, – невозмутимо отозвался он и сел в кресло, сцепив пальцы в замок.
– Я не понимаю, – жалобно произнесла я, предчувствуя необъяснимую истерику. Все перепуталось. Что он здесь делает?! – Глеб, что происходит? Зачем ты прилетел?
– Не рада меня видеть? – моментально поинтересовался он, сощурив глаза. – Помешал твоим планам?
– Ответь, – настаивала я.
– Теперь я буду работать и жить здесь. В Петербурге. Отсюда и потребность обзавестись собственной жилплощадью.
– Но как? – оступилась я в изумлении, и чуть было не свалилась на пол, но, на удачу, успела ухватиться за край обеденного стола.
– Теперь я занимаюсь развитием филиала компании твоего отца в России. Точнее, в том числе я, – пожал он плечами.
– Что?!
– Я уже два месяца работаю на твоего отца. Меня, как и часть доверенных лиц, в числе который и Спирс, отправили в командировку для развития филиала. И вот, я здесь.
– Папа ничего не говорил мне по этому поводу, – пробормотала я, хотя разговоры про филиал упоминались довольно часто. Но я и подумать не могла спросить отца о том, кого он отправит для этих целей!
– Полагаю, и не должен был, – выгнул Глеб бровь.
– Но как ты оказался в компании отца? – воскликнула я пораженно.
– Модельный бизнес – это хорошо, но нужно двигаться дальше. За свои годы я получил два высших образования. Их и протекции Милены оказалось достаточно, чтобы меня приняли в штат. Два месяца упорной работы без чертового сна и отдыха, – прорычал он обвинительно, словно я была в этом виновата, – и вот я добился желаемого. Ты передо мной.
– Зачем тебе это?
– Допускаешь мысль, что я могу просто желать посмотреть тебе в глаза? Может, я лично хочу услышать, как ты сбежала, воспользовавшись мной, словно последней шлюхой, не пожелав даже попрощаться? – поднялся он на ноги и стал наступать на меня, с угрозой в глазах. Я занервничала. – Быть может, я хотел узнать, по какой, такой причине, ты сменила даже номер телефона! – рявкнул он мне в лицо, застыв напротив, практически вплотную ко мне, чем заставил вжиматься поясницей в край стола, без возможности отодвинуться. – Мог бы приехать и просто так. Откровенно говоря, эта мысль была навязчивой, но после я решил, что явившись к тебе, имея в собственности хоть что-то, будет куда лучше.
– Что ты хочешь от меня услышать? – в свою очередь повысила я голос, разозлившись и прямо посмотрев в пылающие бешенством глаза. – Что? Как я должна была поступить? Я не врала тебе, и не собиралась заводить никаких отношений! Я говорила этого и не раз!!! – тыча ему пальцем в грудь, кричала я с обвинением. – Но нет, тебя ведь так задел мой отказ… – прошипела я, и замолчала, сдерживая ком слез, что застрял в горле. – Мне не нужен был любовник, я не желала влюбляться, я не хотела ничего усложнять, но ты не желал меня слушать, – мрачно произнесла я. – Я… – начала я и опустила взгляд, в котором заблестели слезы, не желая показывать ему эту слабость. – Мне жаль, что я сбежала. Я просто не хотела усложнять все еще больше. Я надеялась, что мы сможем жить дальше. Каждый сам по себе, в своей стране. Я не хотела давать лживых обещаний, или слушать их. Поэтому просто ушла, – вздохнула я тяжело и поджала губы. – Раз уж ты теперь будешь жить в одном со мной городе, предлагаю перемирие, – улыбнулась я с натяжкой, хотя хотелось реветь от перспектив. Он меня теперь не простит, а мне гордость не позволит предложить большее… – Понимаю, что ты злишься на меня, но нам теперь придется уживаться на одной территории. Теперь еще связаны моим отцом… Дружба? – собравшись с силами, подняла я взгляд, чтобы вздрогнуть, и ощутить, как холодок прошелся между моих лопаток, от ледяного, бешенного взгляда, коим наградил меня мужчина.
– «Дружба»? – процедил он сквозь зубы, и посмотрел на меня, как на умалишенную. – Ты в своем уме вообще, а, Катенька? – зло сощурился Глеб, а я стала искать пятый угол, но среагировать не успела: – Я тебе покажу дружбу, – пообещал он зловеще, прежде чем ухватить меня пальцами за подбородок и поцеловать болезненным, голодным поцелуем, с силой вжимая в столешницу. Но я не обращала внимания ни на грубость, ни на боль в пояснице и в волосах, куда он вплел свои пальцы, чтобы зафиксировать мою голову в нужном положении.
Голова закружилась, кислорода больше не оставалось в легких, и, несмотря на желание продолжать безумный поцелуй, мне пришлось упереть ладони в широкую, тренированную грудь, в попытке отстраниться.
– Глеб, остановись, – полузадушено просила я, но он словно обезумил!
Не успела опомниться, как он повернул меня спиной к себе, а после грубо заставил лечь лицом в столешницу. Прогоняя головокружение и жадно глотая воздух, я слишком поздно осознала, что мои руки завели за спину, и сейчас чем-то связывают. Скосив глаза, заметила промелькнувший конец галстука. Паника вновь стала нападать на меня.
– Ты что творишь?! – взвыла я и предприняла жалкую попытку дернуться, но после взвизгнула от смачного шлепка по ягодице.
– Лучше не сопротивляйся, Катя. Я слишком плохо себя контролирую. Не провоцируй.
– Пусти, тебе говорят! – шипела я и старалась пнуть мужчину по колену, но вскоре меня лишили даже этой возможности. Ногой он раздвинул мои ноги по ширине плеч, а из-за чертового низкого роста, мне приходилось вставать на цыпочки, чтобы хотя бы ощущать пол и не висеть лишь на столешнице.
– Дружить, говоришь? – прошипел Глеб, прижавшись ко мне сзади, по-прежнему удерживая мои связанные руки и давя на спину, лишая возможности подняться. – Я покажу тебе свою дружбу, – пообещал он таким тоном, от которого тело покрылось ознобом.
– Глеб, не смей, слышишь? – дергалась я в бессмысленных попытках вразумить мужчину, ненавидя себя за появившееся томление, спровоцированное медленным движением широкой ладони по моему бедру, собирающей в гармошку и поднимающей подол моего закрытого платья из плотной ткани. – Никакого секса! – в отчаянии выкрикнула я, когда Глеб задрал платье мне до талии и теперь нарочито медленно спускал колготки по моим бедрам.
– Что-то мне это напоминает, – низко хохотнул Глеб и любовно огладил ягодицу, частично прикрытую черным кружевом белья, отчего я вздрогнула. – Ты связана, просишь тебя не трахать. Помнится, даже белье было похожим – черное кружево, – мурлыкнул он, пока я медленно обмирала от открывшихся новостей. – Носик не чешется? – провокационно поинтересовались у меня, пока я судорожно сглатывала, ощущая, как начинают гореть уши.
– Так это был ты? – спросила я севшим от изумления и шока голосом.
– Сюрприз, – издевательски произнес Глеб, а после я ощутила, прикосновение к себе между ног и вновь напряглась. – Расслабься. Тебе ведь в прошлый раз понравилось, – коварным шепотом произнес он, опаляя своим дыханием мое бедро, отчего я вновь дернулась.
– Нет-нет-нет… – лихорадочно затрясла я головой и задохнулась, когда меня коснулся язык, что казался нереально горячим на прохладной коже. Он прошелся по ягодице, а после спустился на внутреннюю часть бедра. – Сволочь, – всхлипнула я и зажмурилась, так как сдерживать предательскую дрожь и желание поскуливать от удовольствия и нетерпения стало очень сложно.
– Я скучал по тебе, – услышала я, прежде чем он поцеловал меня сквозь белье. Дернулась в сторону, но по-прежнему сжимающая мои запястья на спине ладонь напряглась сильнее, и в наказание укусили за ягодицу до призрачной боли, которая вместо отвращения отдалась жаром, потекшей по крови.
– Глеб, пожалуйста, хватит, – всхлипнула я, вновь зажмурившись от невесомого поцелуя на обнаженном бедре. – Я уже поняла, как виновата перед тобой. Достаточно! Давай просто поговорим…
– Нет уж, милая моя Катенька, – тихо засмеялся мужчина за моей спиной, сидя на корточках. – Я четыре месяца ждал этого момента. Разговоры подождут, – выдохнул он, обдав мою попку своим горячим дыханием. – У тебя был кто-нибудь после меня? – вдруг спросил Глеб.
– Что?! – переспросила я, так как к своему стыду замерла в ожидании очередной сладкой ласки, и слова мужчины вызвали мое удивление.
– То, что ты ни с кем не встречаешься, мне известно. Но был ли кто-нибудь у тебя после меня в плане секса? – повторил Глеб вопрос.
– Откуда ты знаешь, что не встречалась? – удивилась я и вновь взвизгнула от очередного смачного шлепка.
– Отвечай, – строго потребовал он. – О тебе теперь я знаю достаточно. У меня было четыре месяца, чтобы интересоваться твоей жизнью.
Когда я помедлила, переваривая информацию и судорожно предполагая, что еще он обо мне знает, меня вернули в реальность, уже знакомым методом – шлепнули по попе.
– Черт бы тебя побрал, – рявкнула я, так как никогда любителем подобного не была. – Не было! Доволен?!
Его довольство выражалось в том, что он подсунул пальцы под резинку трусиков и стал тянуть кружевную вещицу вниз, заставляя меня напрячься, то ли от нежелания, то ли от наоборот, нетерпения того, что должно произойти. Белье, как и колготки, осталось в районе коленей, а по моим складкам со смаком прошелся горячий, влажный язык, выбивая из меня судорожный вздох, но я захлебнулась воздухом, стоило ему начать погружаться в меня, чтобы быстро выскользнуть, и вновь лизнуть вдоль всей длины, задержавшись лишь на клиторе.
– Боже… – пораженно выдохнула я и вскрикнула, когда мужчина припал ко мне плотнее и проворный язык стал двигаться яростнее и сильнее.
Еще какое-то время я активно кусала губы, молила о пощаде и тяжело дышала, когда ко мне прислушались и отстранились. Я уже не сопротивлялась и покорно лежала на столешнице, так как единственное, чего желала – скорейшей разрядки, которую мне мог дать только тот, о ком я грезила все, чертовы, четыре месяца разлуки!
Я замялась, пытаясь подыскать более менее вразумительную причину для отказа, так как обижать парня не хотелось. Но не успела я открыть рот, как за моей спиной послышалось:
– Этот новый год она встречает со мной, парень, – раздался до боли знакомый голос, который заставил испуганно расширить глаза и усомниться в своей разумности. Может у меня уже галлюцинации?
Очень медленно обернулась, успев заметить, как близ стоящие стайки студентов нагло рассматривают и вполголоса обсуждают появившегося мужчину, что терпеливо ожидал, когда я на него посмотрю, держа руки в карманах расстегнутого, дорогого черного пальто.
Сглотнув, я посмотрела в строгие голубые глаза, что с меня переместились на замявшегося Стаса.
– Вопросов больше нет? – спокойно уточнил Глеб. Не видела, но почувствовала, как Стас кивнул.
– Ясно. Вопросов нет. До встречи после каникул, тогда, Кать? – услышала я и невнятно покачала головой, все еще во все глаза всматриваясь в красивое, хоть и более усталое суровое лицо, чем то, что я запомнила. Послышались удаляющиеся шаги за моей спиной.
– Все взяла? – задал Глеб короткий вопрос, а я только и смогла, что кивнуть. Молча, он застегнул последнюю пуговицу на моем пальто, повязал мне на шею висящий на плечах шарф, забрал у меня из рук мою сумку, второй бескомпромиссно обхватил мою ладонь и словно на буксире потащил на выход из универа под взглядами сотен студентов и преподавателей.
Опомниться я смогла только на ступенях училища, когда морозный, пронизывающий питерский ветер, смог охолодить пылающее лицо и голову.
– Глеб, ты что тут делаешь? – спросила я, стараясь затормозить. Мужчина только бросил на меня короткий взгляд, и, молча, продолжил тянуть дальше. Как оказалось, в сторону своей машины, что стояла недалеко от центрального входа. Неизвестно откуда поднялась паника. – Глеб, что происходит? Ты куда меня тащишь?
– Садись, – пришло мне вместо ответа, и мужчина открыл дверь иномарки с пассажирской стороны, кивнув в салон подбородком.
– Нет! – запротестовала я, заметив, как посуровели его черты лица. Он нагнулся ко мне ближе и зловещим, тихим голосом произнес:
– Либо ты сейчас же, по-хорошему садишься в машину, либо я отымею тебя прямо на капоте, перед твоим универом. Нравится перспектива?
Я гулко сглотнула, в ужасе вглядываясь в мужское лицо, которое запомнила совсем другим.
– Да что с тобой? – прошептала я пораженно.
– Ты со мной случилась, – резко бросил он, чем вверг в очередной ступор, и уже другим тоном приказал: – Полезай.
Затравленно оглянулась, подумав, что если закричу, привлеку к себе внимание. Мужчина блефует и ничего мне сделать не сможет. Центр города, сотни свидетелей.
А после вновь посмотрела на мужчину, что упорно снился мне ночами, кого так хотела увидеть вновь хотя бы издалека… И вот он здесь. Стоит передо мной и просит куда-то с ним уехать. Понимаю, что для того, чтобы поговорить, причем разговор будет для меня неприятный…
Уже через секунду тяжело выдохнула, пустив пар из-за рта, и полезла в теплое нутро просторного салона. Мужчина закрыл за мной дверь, быстро обошел автомобиль спереди, позволив проследить его передвижение, после занял место водителя и, молча, завел мотор, даже не посмотрев в мою сторону.
– Куда мы едем? – отчаявшись услышать от Глеба хоть слово, спросила спустя пять минут полного молчания и поездки по городу. Радовало, что мы не выезжали за пределы центра. Значит, прикопать в лесополосе он меня не собирается. Это дарит надежду…
– Увидишь, – помолчав, коротко ответил он мне, а после заехал во двор элитной новостройки.
– Мне страшно, – вырвалось у меня невольно. Глеб внимательно посмотрел на меня, а после произнес:
– Не бойся. Больно я не сделаю. Не больнее, чем сделала ты, – зачем-то добавил он, что вконец смутило.
Поставил машину на стоянку, заглушил мотор и, перегнувшись, взял с заднего сиденья мою сумку, которую закинул туда, прежде чем отъехать от университета. Вышел из машины, обошел ее, открыл дверь с моей стороны, подал руку, помогая выбраться мне.
Не выпуская из своей ладони моих пальцев, вновь повел меня в неизвестность. Завел в подъезд новостройки, затем в лифт и поднял на пятый этаж, подвел к двери в квартиру, которую открыл своим ключом, и первой впустил внутрь меня.
Не говоря ни слова, помог снять верхнюю одежду, сапоги, разделся сам, пока я мучилась догадками, и вновь утянул меня за руку в гостиную, просторной квартиры, обставленной в стиле минимализм, но стильно.
– Добро пожаловать, – усмехнулся он, посмотрев на меня. – Скучала? – наградив меня долгим взглядом, спросил Глеб без тени улыбки на лице. – Я скучал.
– Где мы? – напряженно потребовала я, осматриваясь по сторонам. Признаваться в том, что от тоски я порой насквозь мочила слезами подушки, не хотелось.
– В моем доме. Теперь эта квартира принадлежит мне, – пожал он плечами.
– Откуда у тебя в Питере квартира? – изумилась я. – Зачем?
– Потому что я ее купил. Нужно же мне где-то жить, – невозмутимо отозвался он и сел в кресло, сцепив пальцы в замок.
– Я не понимаю, – жалобно произнесла я, предчувствуя необъяснимую истерику. Все перепуталось. Что он здесь делает?! – Глеб, что происходит? Зачем ты прилетел?
– Не рада меня видеть? – моментально поинтересовался он, сощурив глаза. – Помешал твоим планам?
– Ответь, – настаивала я.
– Теперь я буду работать и жить здесь. В Петербурге. Отсюда и потребность обзавестись собственной жилплощадью.
– Но как? – оступилась я в изумлении, и чуть было не свалилась на пол, но, на удачу, успела ухватиться за край обеденного стола.
– Теперь я занимаюсь развитием филиала компании твоего отца в России. Точнее, в том числе я, – пожал он плечами.
– Что?!
– Я уже два месяца работаю на твоего отца. Меня, как и часть доверенных лиц, в числе который и Спирс, отправили в командировку для развития филиала. И вот, я здесь.
– Папа ничего не говорил мне по этому поводу, – пробормотала я, хотя разговоры про филиал упоминались довольно часто. Но я и подумать не могла спросить отца о том, кого он отправит для этих целей!
– Полагаю, и не должен был, – выгнул Глеб бровь.
– Но как ты оказался в компании отца? – воскликнула я пораженно.
– Модельный бизнес – это хорошо, но нужно двигаться дальше. За свои годы я получил два высших образования. Их и протекции Милены оказалось достаточно, чтобы меня приняли в штат. Два месяца упорной работы без чертового сна и отдыха, – прорычал он обвинительно, словно я была в этом виновата, – и вот я добился желаемого. Ты передо мной.
– Зачем тебе это?
– Допускаешь мысль, что я могу просто желать посмотреть тебе в глаза? Может, я лично хочу услышать, как ты сбежала, воспользовавшись мной, словно последней шлюхой, не пожелав даже попрощаться? – поднялся он на ноги и стал наступать на меня, с угрозой в глазах. Я занервничала. – Быть может, я хотел узнать, по какой, такой причине, ты сменила даже номер телефона! – рявкнул он мне в лицо, застыв напротив, практически вплотную ко мне, чем заставил вжиматься поясницей в край стола, без возможности отодвинуться. – Мог бы приехать и просто так. Откровенно говоря, эта мысль была навязчивой, но после я решил, что явившись к тебе, имея в собственности хоть что-то, будет куда лучше.
– Что ты хочешь от меня услышать? – в свою очередь повысила я голос, разозлившись и прямо посмотрев в пылающие бешенством глаза. – Что? Как я должна была поступить? Я не врала тебе, и не собиралась заводить никаких отношений! Я говорила этого и не раз!!! – тыча ему пальцем в грудь, кричала я с обвинением. – Но нет, тебя ведь так задел мой отказ… – прошипела я, и замолчала, сдерживая ком слез, что застрял в горле. – Мне не нужен был любовник, я не желала влюбляться, я не хотела ничего усложнять, но ты не желал меня слушать, – мрачно произнесла я. – Я… – начала я и опустила взгляд, в котором заблестели слезы, не желая показывать ему эту слабость. – Мне жаль, что я сбежала. Я просто не хотела усложнять все еще больше. Я надеялась, что мы сможем жить дальше. Каждый сам по себе, в своей стране. Я не хотела давать лживых обещаний, или слушать их. Поэтому просто ушла, – вздохнула я тяжело и поджала губы. – Раз уж ты теперь будешь жить в одном со мной городе, предлагаю перемирие, – улыбнулась я с натяжкой, хотя хотелось реветь от перспектив. Он меня теперь не простит, а мне гордость не позволит предложить большее… – Понимаю, что ты злишься на меня, но нам теперь придется уживаться на одной территории. Теперь еще связаны моим отцом… Дружба? – собравшись с силами, подняла я взгляд, чтобы вздрогнуть, и ощутить, как холодок прошелся между моих лопаток, от ледяного, бешенного взгляда, коим наградил меня мужчина.
– «Дружба»? – процедил он сквозь зубы, и посмотрел на меня, как на умалишенную. – Ты в своем уме вообще, а, Катенька? – зло сощурился Глеб, а я стала искать пятый угол, но среагировать не успела: – Я тебе покажу дружбу, – пообещал он зловеще, прежде чем ухватить меня пальцами за подбородок и поцеловать болезненным, голодным поцелуем, с силой вжимая в столешницу. Но я не обращала внимания ни на грубость, ни на боль в пояснице и в волосах, куда он вплел свои пальцы, чтобы зафиксировать мою голову в нужном положении.
Голова закружилась, кислорода больше не оставалось в легких, и, несмотря на желание продолжать безумный поцелуй, мне пришлось упереть ладони в широкую, тренированную грудь, в попытке отстраниться.
– Глеб, остановись, – полузадушено просила я, но он словно обезумил!
Не успела опомниться, как он повернул меня спиной к себе, а после грубо заставил лечь лицом в столешницу. Прогоняя головокружение и жадно глотая воздух, я слишком поздно осознала, что мои руки завели за спину, и сейчас чем-то связывают. Скосив глаза, заметила промелькнувший конец галстука. Паника вновь стала нападать на меня.
– Ты что творишь?! – взвыла я и предприняла жалкую попытку дернуться, но после взвизгнула от смачного шлепка по ягодице.
– Лучше не сопротивляйся, Катя. Я слишком плохо себя контролирую. Не провоцируй.
– Пусти, тебе говорят! – шипела я и старалась пнуть мужчину по колену, но вскоре меня лишили даже этой возможности. Ногой он раздвинул мои ноги по ширине плеч, а из-за чертового низкого роста, мне приходилось вставать на цыпочки, чтобы хотя бы ощущать пол и не висеть лишь на столешнице.
– Дружить, говоришь? – прошипел Глеб, прижавшись ко мне сзади, по-прежнему удерживая мои связанные руки и давя на спину, лишая возможности подняться. – Я покажу тебе свою дружбу, – пообещал он таким тоном, от которого тело покрылось ознобом.
– Глеб, не смей, слышишь? – дергалась я в бессмысленных попытках вразумить мужчину, ненавидя себя за появившееся томление, спровоцированное медленным движением широкой ладони по моему бедру, собирающей в гармошку и поднимающей подол моего закрытого платья из плотной ткани. – Никакого секса! – в отчаянии выкрикнула я, когда Глеб задрал платье мне до талии и теперь нарочито медленно спускал колготки по моим бедрам.
– Что-то мне это напоминает, – низко хохотнул Глеб и любовно огладил ягодицу, частично прикрытую черным кружевом белья, отчего я вздрогнула. – Ты связана, просишь тебя не трахать. Помнится, даже белье было похожим – черное кружево, – мурлыкнул он, пока я медленно обмирала от открывшихся новостей. – Носик не чешется? – провокационно поинтересовались у меня, пока я судорожно сглатывала, ощущая, как начинают гореть уши.
– Так это был ты? – спросила я севшим от изумления и шока голосом.
– Сюрприз, – издевательски произнес Глеб, а после я ощутила, прикосновение к себе между ног и вновь напряглась. – Расслабься. Тебе ведь в прошлый раз понравилось, – коварным шепотом произнес он, опаляя своим дыханием мое бедро, отчего я вновь дернулась.
– Нет-нет-нет… – лихорадочно затрясла я головой и задохнулась, когда меня коснулся язык, что казался нереально горячим на прохладной коже. Он прошелся по ягодице, а после спустился на внутреннюю часть бедра. – Сволочь, – всхлипнула я и зажмурилась, так как сдерживать предательскую дрожь и желание поскуливать от удовольствия и нетерпения стало очень сложно.
– Я скучал по тебе, – услышала я, прежде чем он поцеловал меня сквозь белье. Дернулась в сторону, но по-прежнему сжимающая мои запястья на спине ладонь напряглась сильнее, и в наказание укусили за ягодицу до призрачной боли, которая вместо отвращения отдалась жаром, потекшей по крови.
– Глеб, пожалуйста, хватит, – всхлипнула я, вновь зажмурившись от невесомого поцелуя на обнаженном бедре. – Я уже поняла, как виновата перед тобой. Достаточно! Давай просто поговорим…
– Нет уж, милая моя Катенька, – тихо засмеялся мужчина за моей спиной, сидя на корточках. – Я четыре месяца ждал этого момента. Разговоры подождут, – выдохнул он, обдав мою попку своим горячим дыханием. – У тебя был кто-нибудь после меня? – вдруг спросил Глеб.
– Что?! – переспросила я, так как к своему стыду замерла в ожидании очередной сладкой ласки, и слова мужчины вызвали мое удивление.
– То, что ты ни с кем не встречаешься, мне известно. Но был ли кто-нибудь у тебя после меня в плане секса? – повторил Глеб вопрос.
– Откуда ты знаешь, что не встречалась? – удивилась я и вновь взвизгнула от очередного смачного шлепка.
– Отвечай, – строго потребовал он. – О тебе теперь я знаю достаточно. У меня было четыре месяца, чтобы интересоваться твоей жизнью.
Когда я помедлила, переваривая информацию и судорожно предполагая, что еще он обо мне знает, меня вернули в реальность, уже знакомым методом – шлепнули по попе.
– Черт бы тебя побрал, – рявкнула я, так как никогда любителем подобного не была. – Не было! Доволен?!
Его довольство выражалось в том, что он подсунул пальцы под резинку трусиков и стал тянуть кружевную вещицу вниз, заставляя меня напрячься, то ли от нежелания, то ли от наоборот, нетерпения того, что должно произойти. Белье, как и колготки, осталось в районе коленей, а по моим складкам со смаком прошелся горячий, влажный язык, выбивая из меня судорожный вздох, но я захлебнулась воздухом, стоило ему начать погружаться в меня, чтобы быстро выскользнуть, и вновь лизнуть вдоль всей длины, задержавшись лишь на клиторе.
– Боже… – пораженно выдохнула я и вскрикнула, когда мужчина припал ко мне плотнее и проворный язык стал двигаться яростнее и сильнее.
Еще какое-то время я активно кусала губы, молила о пощаде и тяжело дышала, когда ко мне прислушались и отстранились. Я уже не сопротивлялась и покорно лежала на столешнице, так как единственное, чего желала – скорейшей разрядки, которую мне мог дать только тот, о ком я грезила все, чертовы, четыре месяца разлуки!
