Но Джек Рэндэл был невозмутим, он спокойно и уверено отвечал на вопросы журналистов, утверждая, что люди не отдают себе отчета в том, чего требуют, а именно - оставить невиновного за решеткой, а больного психопата – убийцу - на воле, среди них.
- Если вы хотите, чтобы он оставался среди вас и убивал ваших детей - что ж, стоите на своем, делайте, как считаете нужным, - с презрением говорил Джек в камеру. - Истинный убийца чудом найден, он сам признался в совершенных преступлениях, рассказал такие подробности об убийствах, которые мог знать только тот, кто их совершил. А вы уперлись как тупые бараны в свое, не желая видеть факты, доказательства! Раскройте глаза, и не мешайте мне затолкать эту мразь за решетку! И если у меня это не получится, запомните, об этом в первую очередь пожалеете вы, а не я, когда будите смотреть на изуродованные тела ваших детей!
Многих слова Джека Рэндэла убедили, заставили поменять мнение, принять его сторону. Но были и такие, которые не верили пользующемуся дурной славой адвокату. Как в прессе, так и в народе произошел раскол, два противоположных мнения грозили столкновением масс, страсти накалялись.
И та, и другая стороны боялись одного и того же - что страшный маньяк будет среди них, только одни считали, что это Мэттью Ландж, а другие - признавшийся в преступлениях Адам Стоун. Но, не смотря ни на что, Джек добился своего. Это был поразительный успех, огромный скачок вверх по карьерной лестнице на уровень, которого достигали лишь избранные. И если до этого все еще были те, кто сомневался в том, что Джек Рэндэл - избранный, то после громкого скандального дела Мэттью Ланджа, таких не осталось.
Теперь Кэрол понимала, почему Джек взялся за дело Мэтта. Победа принесла ему еще большую славу и авторитет. И он знал, что так будет. Учуял своим поразительным профессиональным нюхом в этом деле дорожку вверх, которая еще больше возвысит его над коллегами. И пусть им двигали корысть и собственная выгода, а не благородство и жажда справедливости, в глазах Кэрол это ничуть не уменьшало его заслуги.
Что побудило его помочь, не имело значения, главное, что он это сделал. И не смотря ни на что, его поступок был красивым и похвальным. Он заставил большую часть осуждающих его ранее людей поверить в невиновность несправедливо обвиненного Мэттью Ланджа. Борьба за справедливость и блестящая победа Джека Рэндэла повлияли благотворно на всеобщее мнение о нем. Многие забыли о его возмутительных поступках в прошлом, сменив гнев на милость. Даже пресса смягчилась, предполагая, что беспринципный адвокат раскаялся и теперь пытается искупить свою вину перед обществом и справедливостью, которыми так малодушно пренебрегал.
Сам Рэндэл не стал этого отрицать, согласившись, что не всегда поступал правильно, что понял, что его работа должна приносить пользу обществу и отныне будет только так, ибо он не хочет быть врагом народа.
Были, конечно, такие, кто не поверил в искренность адвоката, но большинство мнение свое о нем изменили.
Что ж, Кэрол была, конечно, удивлена тем, как выгодно сумел воспользоваться для себя Джек делом Мэтта, снискав еще большую славу, и сгладить конфликт с обществом, поправив свою репутацию. Кэрол сильно сомневалась в том, что Джек действительно раскаивался в своих темных делишках и бессовестных поступках, это просто был хитрый и ловкий ход, пыль в глаза. Ведь он прекрасно понимал, что общественная неприязнь ему сильно вредит. Лучше быть героем в наивных глазах народа, чем опасным монстром, угрозой их благополучию и спокойствию.
Но Кэрол не видела ничего зазорного в том, что он извлек какую-то выгоду для себя, помогая Мэтту и ей. Это даже хорошо. Обе стороны довольны. Факт остается фактом - Мэтт на свободе. И это сделал Джек.
Самый умный, самый хитрый, самый талантливый, самый загадочный. Просчитать то, что творится у него в голове, было практически невозможно. Понять можно было только те мысли, которые он сам давал понять. А когда нельзя предугадать человека, и его мысли - потемки, это невольно настораживает, если не сказать больше - вызывает опасения. Наверное, это и являлось основной причиной того, что ему не верили и боялись. Но теперь он сумел это исправить. Одним махом. Одним делом, невероятно сложным и тяжелым, безнадежным и грязным. Тот факт, что адвокат сам распутал этот клубок страшных убийств, нашел убийцу спустя восемь лет, был известен всем. Это казалось невероятным. И этого было достаточно для того, чтобы покорить миллионы сердец и поразить столько же умов.
А пока Джек купался в лучах заслуженной славы, Кэрол и Мэтт наслаждались тишиной и спокойствием в небольшой уютной квартирке, лежа на помятых простынях в объятьях друг друга.
Когда они переступили порог квартиры, в Кэрол внезапно ожили все ее страхи перед мужчинами. Она задрожала, испугавшись, что он наброситься на нее как голодный зверь, причинит боль, унизит.
Но Мэтт скромно попросил кофе, с улыбкой заметив, что мечтал о хорошем кофе все восемь лет. Они расположились на кухне за столом, попивая горячий ароматный кофе. Кэрол украдкой наблюдала за Мэттом. Он как-то виновато прятал от нее глаза, был весь напряжен. Она даже заметила, что у него дрожат пальцы. Он старался не смотреть на нее. Протянув руку, Кэрол коснулась его кисти. Он вдруг вздрогнул и выронил чашку. Резко подскочил, чтобы разлитый кофе не сбежал по столу на брюки, и смущенно бормоча извинения.
- Ничего, я уберу, - улыбнулась ему Кэрол и, взяв хлопчатобумажную салфетку, стала вытирать стол.
- Можно… мне в ванную? - он пулей вылетел с кухни и спрятался в ванной. Кэрол изумленно присела на стул.
Потом нерешительно подошла к ванной комнате и прислушалась.
- Мэтт, с тобой все в порядке?
Дверь медленно приоткрылась, и Кэрол отступила, позволяя ему выйти.
- Все в порядке… просто я обжегся.
- Да? - с сомнением девушка попыталась заглянуть ему в глаза. - Покажи.
- Не стоит - ерунда. Ну, может, уже пойдем?
Кэрол ожидала чего угодно, только не этого. Он украдкой бросил на нее взгляд, но она его поймала, и он обжег ее, заставив затрепетать. А еще в его глазах отразилась мука.
- Пойдем, - девушка лукаво улыбнулась и, взяв за руку, повела за собой. В спальню.
Он остановился.
- Но я имел в виду… - он не договорил, встретившись с ее глазами… и сломался. Притянув ее к себе, он со стоном прижался к ее губам.
«Что же я делаю? Что делаю?! Так нельзя, это неправильно… она же совсем молоденькая…». Эти мысли молнией пронеслись в его голове, но не остановили. Руки его дрожали и не слушались, когда он снимал с нее одежду, увлекая в спальню. Кэрол не отставала, успев избавить его от пиджака и рубашки, прежде чем он опустил ее на постель.
Она забыла о своем страхе перед мужчинами, потому что сейчас все было иначе. Не было силы, принуждения. Была любовь, нежность, страсть.
Как он ее целовал, как ласкал, с таким обожанием, даже с преклонением. И Кэрол почувствовала, как просыпается и оживает ее тело, впитывая в себя его страсть и желание. Ощутила, как в ней пробудилась женщина, чувственная, страстная. И она ответила на его любовь с не меньшим пылом…
- Нам надо собираться. Твоя мама уже ждет, - проговорила Кэрол, лежа в нежных объятьях. С неохотой думала она о том, что пора выбираться из мягкой постели, из его объятий. Ей даже шевелиться не хотелось.
Она даже не предполагала, что секс может отбирать столько сил. Что ж, наверно иначе и быть не могло, под таким напором истосковавшегося по женщинам мужчины не мудрено потерять все силы. Он, похоже, сам утомился, и не спешил подниматься.
- Не охота никуда ехать. Так и провел бы с тобой в постели всю оставшуюся жизнь.
- Я бы тоже, но твоя мама ждет.
- А ты уверена в этом?
- В том, что твоя мама нас ждет?
- Нет, в том, что тоже хочешь провести свою жизнь в постели со мной?
- Конечно! - Кэрол засмеялась.
- Тогда выходи за меня замуж.
Оторвав голову от его груди, девушка ошеломленно уставилась ему в лицо.
- Ты серьезно?
- Конечно! - в тон ей ответил он.
- Ну, если серьезно, то тогда я согласна! - и она снова засмеялась, легко, непринужденно и счастливо.
Когда Моника Ландж открыла двери, она не поверила глазам своим.
- Сынок, неужели это ты? Господи, совсем не узнать!
Сложив ладони, она на мгновенье замерла, смотря на него наливающимися слезами глазами, а потом с рыданиями бросилась ему на грудь, порывисто обхватив тонкими руками. Обняв ее хрупкие плечи, Мэтт успокаивающе погладил мать по голове.
- Ну, что же ты плачешь? - ласково проговорил он. - Я дома, с тобой - давай радоваться! Неужели мы не наплакались?
- Наплакались, сынок, ох как наплакались!
- Тогда оставим слезы в прошлом. Теперь у нас все будет хорошо.
Моника кивнула и, отстранившись от сына, посмотрела на Кэрол.
- Здравствуй, доченька. Спасибо тебе. Ты вернула нам жизнь, и мне, и ему, - роняя слезы, она обняла девушку, а потом спохватилась, радостно засуетилась.
- Ой, что же это я вас у порога держу! Совсем очумела, старая! Проходите! У меня все готово, сейчас быстро накрою стол.
Мэтт отдал ей пакет с бутылками вина и коньяка.
- Возьми, поставишь на стол. Напьемся сегодня от радости.
Он рассмеялся. Моника улыбнулась.
- Напьемся, сынок!
Они дружно накрыли на стол и расселись по местам.
- А почему не приехал ваш адвокат разделить с нами праздник? - спросила Моника, раскладывая еду по тарелкам.
- Я приглашала его. Два раза. Но он занят, - ответила Кэрол.
- Жаль. Ну и ладно, обойдемся без него.
- У меня тост, - Мэтт поднялся, взяв стакан с коньяком. - Я хочу выпить за тебя, Кэрол, и за Джека. Никто и никогда не делал для меня хотя бы сотую долю того, что сделали вы. Вы дали мне новую жизнь, предоставили шанс изменить свою судьбу. А ты подарила мне любовь, я чувствую себя сейчас самым счастливым человеком на земле. И я хочу, чтобы ты разделила со мной мою новую жизнь. За тебя, Кэрол, самую удивительную и необыкновенную женщину на свете!
Моника горячо закивала головой, поддерживая сына.
- Мама, а у нас для тебя новость, - Мэтт хитро улыбнулся, сев на место, и, положив руку на стол, сжал пальцами кисть девушки. - Я сделал Кэрол предложение… набрался наглости. И она согласилась. Так что скоро мы поженимся.
- Это прекрасная новость! Вы чудесная пара, и вы будете счастливы!
Моника даже не пыталась скрыть своей радости. С любовью погладив сына по руке, она добавила:
- Я всегда знала, что ты встретишь достойную тебя девушку, просто нужно было немного подождать.
- Я ждал восемнадцать лет, когда она родится, а потом еще двадцать, когда она, наконец-то, будет со мной, - пошутил Мэтт. - А она сама меня нашла, вытащила из грязи, вычистила, заставила потерять голову от любви.
- Ничего, из-за такой девушки голову терять не страшно, - сказала Моника и мечтательно вздохнула. - Господь услышал все мои молитвы! Он не только вернул мне сына, но еще и внуков теперь подарит! А я уже и не надеялась. Ах, счастье-то какое на голову свалилось, как бы не раздавило…
Мэтт и Кэрол весело рассмеялись.
Да, это было счастье. Одно общее, на троих, и у каждого свое личное.
Кэрол смотрела сияющими глазами на Мэтта и на Монику. Это - ее будущая семья. И в этой семье она найдет счастье и покой, она знала это.
Они все заслужили этого покоя и счастья.
Кэрол планировала вернуться вечером домой, но Моника и Мэтт категорично этому воспротивились. Без ложной скромности и ненужных церемоний, Моника отправила сына и будущую невестку в свою спальню, а сама легла в зале. Как не краснела и не отпиралась девушка, Моника с первого взгляда поняла, что размещать их в разных комнатах, на разных постелях уже нет смысла. Но она была только рада тому, что у них все так хорошо. И даже была благодарна Кэрол за то, что та не стала мучить ее и без того настрадавшегося сына. Ему хорошо, и это для матери самое главное.
Кэрол не знала, что ночью в ее квартире тревожно разрывался телефон, а Джек Рэндэл с трубкой метался в своих комнатах, нервно куря одну за другой сигареты. Потом, не выдержав, набрал домашний номер своей секретарши.
- Сара, мне нужен номер телефона, зарегистрированный по адресу… - он замялся, напрягая память, и вспомнив, продиктовал нужные координаты. - Немедленно!
- Конечно, мистер Рэндэл, дайте мне минутку, я вам перезвоню, - невозмутимо отозвалась сонным голосом Сара, как будто сейчас было не половина третьего утра, а разгар рабочего дня.
Она перезвонила меньше, чем через минуту, и сообщила нужный номер. Поблагодарив ее, Джек нетерпеливо стал давить кнопки телефонной трубки. Ему ответил сонный женский голос.
- Алло!
- Моника Ландж?
- Да. А вы кто?
- Джек Рэндэл, адвокат вашего сына.
- О, мистер Рэндэл, здравствуйте. Как жаль, что вы не смогли вчера присутствовать на нашем семейном празднике…
- Да, мне тоже жаль. А Кэрол… она у вас?
- Да. Что-нибудь случилось, мистер Рэндэл?
Джек подавил вздох невероятного облегчения.
- Нет, ничего не случилось. Просто хотел убедиться, что у вас все в порядке.
- Спасибо за беспокойство, - в голосе женщины послышалось недоумение. - У нас все хорошо.
- А вы не знаете, когда она собирается домой?
- Нет, не знаю. Может нам с Мэттом удастся уговорить ее остаться у нас еще на несколько дней, а может, и навсегда.
- Как это - навсегда?
- Да вот так, мистер Рэндэл. Чего уж бегать туда-сюда, раз свадьба на носу!
- Какая свадьба? - обомлел Джек.
- А такая! Жениться они решили. Любовь!
- Понятно. Извините, что побеспокоил.
Швырнув трубку на диван, он выругался.
- Какая, к черту, любовь?! Какая свадьба?! Спятила, что ли?
Прикурив очередную сигарету, он задумался.
Не ожидал он, что так быстро все пойдет, что она останется ночевать в этой семейке, что задумает замуж. Что ему придется сходить с ума от страха, искать ее среди ночи. Он уже рисовал в воображении ее бездыханное обезображенное тело, и если бы это случилось, виноват был бы только он.
Значит, действовать нужно немедленно, раз их «великая и нетерпеливая любовь» совсем не оставляет ему времени, пока он глубоко не пожалел, что подверг ее такой страшной опасности, отдав в руки убийцы-шизофреника.
Глубокой ночью Кэрол разбудили тихие стоны. Разлепив тяжелые веки, она приподнялась, пытаясь разобраться, что происходит. Ей не показалось - рядом стонал во сне Мэтт, беспокойно крутя головой. На лице его отражалась боль.
- Мэтт! Мэтт, что с тобой?
Он застонал еще громче и сжал ладонями виски. Кэрол не могла понять, проснулся он или все это происходит с ним во сне. Происходит… что происходит? Что с ним?
- Мэтт, ты меня слышишь? Посмотри на меня, пожалуйста.
Она отпрянула от него от неожиданности, когда он вдруг весь изогнулся и закричал… Страшно закричал, не громко, но так, что у Кэрол застыла в жилах кровь. Вскочив с кровати, она дрожащими руками накинула халат, который одолжила ей Моника и который Кэрол сама ей подарила не так давно.
В этот момент распахнулась дверь и в спальню забежала Моника.
- Что случилось? - увидев Мэтта, корчащегося в постели в странном приступе, она бросилась к нему. - О, Боже, сынок, что с тобой? Ты слышишь меня? Это мама! Сынок, посмотри на меня, скажи, что с тобой? Что у тебя болит?
Она пыталась разжать его руки, судорожно вцепившиеся в волосы, но он как будто ничего не слышал и ничего не видел вокруг себя. Стоны и крики сменились сиплым протяжным воем сквозь стиснутые в агонии зубы.
- Если вы хотите, чтобы он оставался среди вас и убивал ваших детей - что ж, стоите на своем, делайте, как считаете нужным, - с презрением говорил Джек в камеру. - Истинный убийца чудом найден, он сам признался в совершенных преступлениях, рассказал такие подробности об убийствах, которые мог знать только тот, кто их совершил. А вы уперлись как тупые бараны в свое, не желая видеть факты, доказательства! Раскройте глаза, и не мешайте мне затолкать эту мразь за решетку! И если у меня это не получится, запомните, об этом в первую очередь пожалеете вы, а не я, когда будите смотреть на изуродованные тела ваших детей!
Многих слова Джека Рэндэла убедили, заставили поменять мнение, принять его сторону. Но были и такие, которые не верили пользующемуся дурной славой адвокату. Как в прессе, так и в народе произошел раскол, два противоположных мнения грозили столкновением масс, страсти накалялись.
И та, и другая стороны боялись одного и того же - что страшный маньяк будет среди них, только одни считали, что это Мэттью Ландж, а другие - признавшийся в преступлениях Адам Стоун. Но, не смотря ни на что, Джек добился своего. Это был поразительный успех, огромный скачок вверх по карьерной лестнице на уровень, которого достигали лишь избранные. И если до этого все еще были те, кто сомневался в том, что Джек Рэндэл - избранный, то после громкого скандального дела Мэттью Ланджа, таких не осталось.
Теперь Кэрол понимала, почему Джек взялся за дело Мэтта. Победа принесла ему еще большую славу и авторитет. И он знал, что так будет. Учуял своим поразительным профессиональным нюхом в этом деле дорожку вверх, которая еще больше возвысит его над коллегами. И пусть им двигали корысть и собственная выгода, а не благородство и жажда справедливости, в глазах Кэрол это ничуть не уменьшало его заслуги.
Что побудило его помочь, не имело значения, главное, что он это сделал. И не смотря ни на что, его поступок был красивым и похвальным. Он заставил большую часть осуждающих его ранее людей поверить в невиновность несправедливо обвиненного Мэттью Ланджа. Борьба за справедливость и блестящая победа Джека Рэндэла повлияли благотворно на всеобщее мнение о нем. Многие забыли о его возмутительных поступках в прошлом, сменив гнев на милость. Даже пресса смягчилась, предполагая, что беспринципный адвокат раскаялся и теперь пытается искупить свою вину перед обществом и справедливостью, которыми так малодушно пренебрегал.
Сам Рэндэл не стал этого отрицать, согласившись, что не всегда поступал правильно, что понял, что его работа должна приносить пользу обществу и отныне будет только так, ибо он не хочет быть врагом народа.
Были, конечно, такие, кто не поверил в искренность адвоката, но большинство мнение свое о нем изменили.
Что ж, Кэрол была, конечно, удивлена тем, как выгодно сумел воспользоваться для себя Джек делом Мэтта, снискав еще большую славу, и сгладить конфликт с обществом, поправив свою репутацию. Кэрол сильно сомневалась в том, что Джек действительно раскаивался в своих темных делишках и бессовестных поступках, это просто был хитрый и ловкий ход, пыль в глаза. Ведь он прекрасно понимал, что общественная неприязнь ему сильно вредит. Лучше быть героем в наивных глазах народа, чем опасным монстром, угрозой их благополучию и спокойствию.
Но Кэрол не видела ничего зазорного в том, что он извлек какую-то выгоду для себя, помогая Мэтту и ей. Это даже хорошо. Обе стороны довольны. Факт остается фактом - Мэтт на свободе. И это сделал Джек.
Самый умный, самый хитрый, самый талантливый, самый загадочный. Просчитать то, что творится у него в голове, было практически невозможно. Понять можно было только те мысли, которые он сам давал понять. А когда нельзя предугадать человека, и его мысли - потемки, это невольно настораживает, если не сказать больше - вызывает опасения. Наверное, это и являлось основной причиной того, что ему не верили и боялись. Но теперь он сумел это исправить. Одним махом. Одним делом, невероятно сложным и тяжелым, безнадежным и грязным. Тот факт, что адвокат сам распутал этот клубок страшных убийств, нашел убийцу спустя восемь лет, был известен всем. Это казалось невероятным. И этого было достаточно для того, чтобы покорить миллионы сердец и поразить столько же умов.
А пока Джек купался в лучах заслуженной славы, Кэрол и Мэтт наслаждались тишиной и спокойствием в небольшой уютной квартирке, лежа на помятых простынях в объятьях друг друга.
Когда они переступили порог квартиры, в Кэрол внезапно ожили все ее страхи перед мужчинами. Она задрожала, испугавшись, что он наброситься на нее как голодный зверь, причинит боль, унизит.
Но Мэтт скромно попросил кофе, с улыбкой заметив, что мечтал о хорошем кофе все восемь лет. Они расположились на кухне за столом, попивая горячий ароматный кофе. Кэрол украдкой наблюдала за Мэттом. Он как-то виновато прятал от нее глаза, был весь напряжен. Она даже заметила, что у него дрожат пальцы. Он старался не смотреть на нее. Протянув руку, Кэрол коснулась его кисти. Он вдруг вздрогнул и выронил чашку. Резко подскочил, чтобы разлитый кофе не сбежал по столу на брюки, и смущенно бормоча извинения.
- Ничего, я уберу, - улыбнулась ему Кэрол и, взяв хлопчатобумажную салфетку, стала вытирать стол.
- Можно… мне в ванную? - он пулей вылетел с кухни и спрятался в ванной. Кэрол изумленно присела на стул.
Потом нерешительно подошла к ванной комнате и прислушалась.
- Мэтт, с тобой все в порядке?
Дверь медленно приоткрылась, и Кэрол отступила, позволяя ему выйти.
- Все в порядке… просто я обжегся.
- Да? - с сомнением девушка попыталась заглянуть ему в глаза. - Покажи.
- Не стоит - ерунда. Ну, может, уже пойдем?
Кэрол ожидала чего угодно, только не этого. Он украдкой бросил на нее взгляд, но она его поймала, и он обжег ее, заставив затрепетать. А еще в его глазах отразилась мука.
- Пойдем, - девушка лукаво улыбнулась и, взяв за руку, повела за собой. В спальню.
Он остановился.
- Но я имел в виду… - он не договорил, встретившись с ее глазами… и сломался. Притянув ее к себе, он со стоном прижался к ее губам.
«Что же я делаю? Что делаю?! Так нельзя, это неправильно… она же совсем молоденькая…». Эти мысли молнией пронеслись в его голове, но не остановили. Руки его дрожали и не слушались, когда он снимал с нее одежду, увлекая в спальню. Кэрол не отставала, успев избавить его от пиджака и рубашки, прежде чем он опустил ее на постель.
Она забыла о своем страхе перед мужчинами, потому что сейчас все было иначе. Не было силы, принуждения. Была любовь, нежность, страсть.
Как он ее целовал, как ласкал, с таким обожанием, даже с преклонением. И Кэрол почувствовала, как просыпается и оживает ее тело, впитывая в себя его страсть и желание. Ощутила, как в ней пробудилась женщина, чувственная, страстная. И она ответила на его любовь с не меньшим пылом…
- Нам надо собираться. Твоя мама уже ждет, - проговорила Кэрол, лежа в нежных объятьях. С неохотой думала она о том, что пора выбираться из мягкой постели, из его объятий. Ей даже шевелиться не хотелось.
Она даже не предполагала, что секс может отбирать столько сил. Что ж, наверно иначе и быть не могло, под таким напором истосковавшегося по женщинам мужчины не мудрено потерять все силы. Он, похоже, сам утомился, и не спешил подниматься.
- Не охота никуда ехать. Так и провел бы с тобой в постели всю оставшуюся жизнь.
- Я бы тоже, но твоя мама ждет.
- А ты уверена в этом?
- В том, что твоя мама нас ждет?
- Нет, в том, что тоже хочешь провести свою жизнь в постели со мной?
- Конечно! - Кэрол засмеялась.
- Тогда выходи за меня замуж.
Оторвав голову от его груди, девушка ошеломленно уставилась ему в лицо.
- Ты серьезно?
- Конечно! - в тон ей ответил он.
- Ну, если серьезно, то тогда я согласна! - и она снова засмеялась, легко, непринужденно и счастливо.
Когда Моника Ландж открыла двери, она не поверила глазам своим.
- Сынок, неужели это ты? Господи, совсем не узнать!
Сложив ладони, она на мгновенье замерла, смотря на него наливающимися слезами глазами, а потом с рыданиями бросилась ему на грудь, порывисто обхватив тонкими руками. Обняв ее хрупкие плечи, Мэтт успокаивающе погладил мать по голове.
- Ну, что же ты плачешь? - ласково проговорил он. - Я дома, с тобой - давай радоваться! Неужели мы не наплакались?
- Наплакались, сынок, ох как наплакались!
- Тогда оставим слезы в прошлом. Теперь у нас все будет хорошо.
Моника кивнула и, отстранившись от сына, посмотрела на Кэрол.
- Здравствуй, доченька. Спасибо тебе. Ты вернула нам жизнь, и мне, и ему, - роняя слезы, она обняла девушку, а потом спохватилась, радостно засуетилась.
- Ой, что же это я вас у порога держу! Совсем очумела, старая! Проходите! У меня все готово, сейчас быстро накрою стол.
Мэтт отдал ей пакет с бутылками вина и коньяка.
- Возьми, поставишь на стол. Напьемся сегодня от радости.
Он рассмеялся. Моника улыбнулась.
- Напьемся, сынок!
Они дружно накрыли на стол и расселись по местам.
- А почему не приехал ваш адвокат разделить с нами праздник? - спросила Моника, раскладывая еду по тарелкам.
- Я приглашала его. Два раза. Но он занят, - ответила Кэрол.
- Жаль. Ну и ладно, обойдемся без него.
- У меня тост, - Мэтт поднялся, взяв стакан с коньяком. - Я хочу выпить за тебя, Кэрол, и за Джека. Никто и никогда не делал для меня хотя бы сотую долю того, что сделали вы. Вы дали мне новую жизнь, предоставили шанс изменить свою судьбу. А ты подарила мне любовь, я чувствую себя сейчас самым счастливым человеком на земле. И я хочу, чтобы ты разделила со мной мою новую жизнь. За тебя, Кэрол, самую удивительную и необыкновенную женщину на свете!
Моника горячо закивала головой, поддерживая сына.
- Мама, а у нас для тебя новость, - Мэтт хитро улыбнулся, сев на место, и, положив руку на стол, сжал пальцами кисть девушки. - Я сделал Кэрол предложение… набрался наглости. И она согласилась. Так что скоро мы поженимся.
- Это прекрасная новость! Вы чудесная пара, и вы будете счастливы!
Моника даже не пыталась скрыть своей радости. С любовью погладив сына по руке, она добавила:
- Я всегда знала, что ты встретишь достойную тебя девушку, просто нужно было немного подождать.
- Я ждал восемнадцать лет, когда она родится, а потом еще двадцать, когда она, наконец-то, будет со мной, - пошутил Мэтт. - А она сама меня нашла, вытащила из грязи, вычистила, заставила потерять голову от любви.
- Ничего, из-за такой девушки голову терять не страшно, - сказала Моника и мечтательно вздохнула. - Господь услышал все мои молитвы! Он не только вернул мне сына, но еще и внуков теперь подарит! А я уже и не надеялась. Ах, счастье-то какое на голову свалилось, как бы не раздавило…
Мэтт и Кэрол весело рассмеялись.
Да, это было счастье. Одно общее, на троих, и у каждого свое личное.
Кэрол смотрела сияющими глазами на Мэтта и на Монику. Это - ее будущая семья. И в этой семье она найдет счастье и покой, она знала это.
Они все заслужили этого покоя и счастья.
Кэрол планировала вернуться вечером домой, но Моника и Мэтт категорично этому воспротивились. Без ложной скромности и ненужных церемоний, Моника отправила сына и будущую невестку в свою спальню, а сама легла в зале. Как не краснела и не отпиралась девушка, Моника с первого взгляда поняла, что размещать их в разных комнатах, на разных постелях уже нет смысла. Но она была только рада тому, что у них все так хорошо. И даже была благодарна Кэрол за то, что та не стала мучить ее и без того настрадавшегося сына. Ему хорошо, и это для матери самое главное.
Кэрол не знала, что ночью в ее квартире тревожно разрывался телефон, а Джек Рэндэл с трубкой метался в своих комнатах, нервно куря одну за другой сигареты. Потом, не выдержав, набрал домашний номер своей секретарши.
- Сара, мне нужен номер телефона, зарегистрированный по адресу… - он замялся, напрягая память, и вспомнив, продиктовал нужные координаты. - Немедленно!
- Конечно, мистер Рэндэл, дайте мне минутку, я вам перезвоню, - невозмутимо отозвалась сонным голосом Сара, как будто сейчас было не половина третьего утра, а разгар рабочего дня.
Она перезвонила меньше, чем через минуту, и сообщила нужный номер. Поблагодарив ее, Джек нетерпеливо стал давить кнопки телефонной трубки. Ему ответил сонный женский голос.
- Алло!
- Моника Ландж?
- Да. А вы кто?
- Джек Рэндэл, адвокат вашего сына.
- О, мистер Рэндэл, здравствуйте. Как жаль, что вы не смогли вчера присутствовать на нашем семейном празднике…
- Да, мне тоже жаль. А Кэрол… она у вас?
- Да. Что-нибудь случилось, мистер Рэндэл?
Джек подавил вздох невероятного облегчения.
- Нет, ничего не случилось. Просто хотел убедиться, что у вас все в порядке.
- Спасибо за беспокойство, - в голосе женщины послышалось недоумение. - У нас все хорошо.
- А вы не знаете, когда она собирается домой?
- Нет, не знаю. Может нам с Мэттом удастся уговорить ее остаться у нас еще на несколько дней, а может, и навсегда.
- Как это - навсегда?
- Да вот так, мистер Рэндэл. Чего уж бегать туда-сюда, раз свадьба на носу!
- Какая свадьба? - обомлел Джек.
- А такая! Жениться они решили. Любовь!
- Понятно. Извините, что побеспокоил.
Швырнув трубку на диван, он выругался.
- Какая, к черту, любовь?! Какая свадьба?! Спятила, что ли?
Прикурив очередную сигарету, он задумался.
Не ожидал он, что так быстро все пойдет, что она останется ночевать в этой семейке, что задумает замуж. Что ему придется сходить с ума от страха, искать ее среди ночи. Он уже рисовал в воображении ее бездыханное обезображенное тело, и если бы это случилось, виноват был бы только он.
Значит, действовать нужно немедленно, раз их «великая и нетерпеливая любовь» совсем не оставляет ему времени, пока он глубоко не пожалел, что подверг ее такой страшной опасности, отдав в руки убийцы-шизофреника.
Глубокой ночью Кэрол разбудили тихие стоны. Разлепив тяжелые веки, она приподнялась, пытаясь разобраться, что происходит. Ей не показалось - рядом стонал во сне Мэтт, беспокойно крутя головой. На лице его отражалась боль.
- Мэтт! Мэтт, что с тобой?
Он застонал еще громче и сжал ладонями виски. Кэрол не могла понять, проснулся он или все это происходит с ним во сне. Происходит… что происходит? Что с ним?
- Мэтт, ты меня слышишь? Посмотри на меня, пожалуйста.
Она отпрянула от него от неожиданности, когда он вдруг весь изогнулся и закричал… Страшно закричал, не громко, но так, что у Кэрол застыла в жилах кровь. Вскочив с кровати, она дрожащими руками накинула халат, который одолжила ей Моника и который Кэрол сама ей подарила не так давно.
В этот момент распахнулась дверь и в спальню забежала Моника.
- Что случилось? - увидев Мэтта, корчащегося в постели в странном приступе, она бросилась к нему. - О, Боже, сынок, что с тобой? Ты слышишь меня? Это мама! Сынок, посмотри на меня, скажи, что с тобой? Что у тебя болит?
Она пыталась разжать его руки, судорожно вцепившиеся в волосы, но он как будто ничего не слышал и ничего не видел вокруг себя. Стоны и крики сменились сиплым протяжным воем сквозь стиснутые в агонии зубы.
