Ее Мэтт был отмщен. И женщина, причинившая ему столько боли, что своими издевательствами довела до безумия, превратившая его жизнь в ад, породившая в нем чудовище, сломавшая его так, что он не смог оправиться, отвернувшаяся и бросившая его сразу, как только на руках его сомкнулись наручники, хоть и была уверена в его невиновности, потому что не подозревала о болезни, эта шлюха, мерзавка, растоптавшая лучшего из людей и чистейшую всепрощающую любовь - она не осталась безнаказанной.
И ничего больше не имело значения.
В отражении на стекле она увидела его лицо. Он улыбнулся ей.
И Кэрол улыбнулась в ответ.
Кэрол была спокойна и даже равнодушна ко всему происходящему, казалось, она вообще погрузилась глубоко в себя и ничего не замечает вокруг. Она беспрекословно подчинялась, делая всё, что ей велели; машинально, не задумываясь, отвечала на вопросы. И только когда за её спиной захлопнулась дверь камеры и щёлкнул замок, она вдруг вздрогнула и обернулась. Увидев, что её запирают, она словно пришла в себя.
– Пожалуйста, не надо, не закрывайте, – взмолилась она. – Я очень боюсь… Я не выйду отсюда, клянусь, только не запирайте на замок.
– Клаустрофобия? – равнодушно поинтересовался конвоир.
– Да, что-то в этом роде.
– Сожалею.
– Пожалуйста!
– Привыкайте, леди, и к решёткам, и к замкам. Раньше надо было вспомнить о своей болезни. А теперь вам долгое время придётся провести взаперти, там, где всем будет до одного места все ваши страхи.
Злорадно ухмыльнувшись, мужчина удалился, оставив замершую у решётки девушку. Подняв руки, Кэрол сжала пальцами холодные прутья и коснулась их лицом. Впервые с того мгновения, когда её заковали в наручники, она с полной ясностью осознала, что с ней происходит. Словно она спала, а теперь, наконец-то, проснулась, только оказалось, что это всё не сон.
Она в камере, под замком. Потом будет суд, приговор и тюрьма.
Лишь на мгновение в ней вспыхнуло горькое отчаяние, и она, поддавшись внезапному порыву, вытянула руку между прутьями, словно пытаясь дотянуться до свободы, оставшейся по ту сторону решётки. Но уже в следующую секунду ей снова стало всё равно. Единственное, что её пугало, так это запертая дверь.
Она боялась темноты, собак и запертых дверей.
В памяти сразу всплыли клубы едкого дыма, огонь, вопли… стены и запертая снаружи дверь. В голову полезли страшные мысли. Вдруг опять пожар, а про неё в суматохе забудут, а она здесь, запертая и беззащитная перед огнём. Некуда бежать. Она сгорит, как Эмми.
– Откройте! Откройте! – в ужасе закричала она, впиваясь пальцами в решётку. – Умоляю, не запирайте меня! Откройте!
На её вопли пришёл охранник и, остановившись напротив, пронзил девушку свирепым взглядом.
– Сейчас же заткнись, или…
– Пожалуйста… выслушайте меня, – в отчаянии взмолилась Кэрол. – Я понимаю, что вы не имеете права отпереть замок, но я не убегу, клянусь! Куда мне бежать? Откройте.
– Ты что, больная или на самом деле держишь здесь всех за идиотов? – вскипел охранник. – Отойди от двери и быстро на койку! А если ещё раз заорёшь, умою тебя в параше, ясно?
Он ударил её дубинкой по пальцам, заставив вскрикнуть от боли и неожиданности и отдёрнуть руки от решётки.
– На койку, живо, если не хочешь, чтобы я отходил тебя всю этой дубинкой!
Девушка попятилась назад, прижимая ушибленные пальцы к губам.
– Вы не понимаете… пожар, – пролепетала она. – Я же чуть не сгорела… а Эмми погибла! И Мэг! Потому что нас заперли!
Мужчина слегка приподнял брови и присмотрелся к ней повнимательнее. Руки девушки дрожали, глаза лихорадочно блестели таким правдоподобным ужасом, что он пришёл к выводу, что она либо прекрасная актриса, либо просто ненормальная. Скорее, она походила на ненормальную.
– Я тебя предупредил! – пригрозил он и пошёл прочь, недовольно бурча себе под нос что-то про то, что психов с каждым днём становится всё больше и почему-то их везут сюда, а не прямиком в дурдом.
А Кэрол сжалась на койке, дрожа и задыхаясь от ужаса. По лицу её бежали слёзы. Она прислушивалась и принюхивалась, боясь пропустить запах дыма, готовая вскочить и забиться в истерике, требуя освобождения при малейшем подозрении на опасность.
Как безжалостны люди. Они заперли её, обрекая на нечеловеческие муки, отдав на растерзание демонам, таившимся в её душе, которые мучают её страхами из прошлого. Она не может с ними справиться. И они сведут её с ума. Запертая дверь – это огонь, это смерть. Это могила Эмми.
Забившись в угол, девушка тихо стонала, кусая ногти и не замечая, что обгрызает их до крови. Зажмурившись, чтобы не видеть запертой двери, она пыталась представить, что находится в своей комнате, в доме Куртни. И только таким образом она удерживала себя от того, чтобы не начать метаться по камере, как когда-то очень давно – по охваченной огнём комнате, которая принесла столько горя и отняла самое дорогое – Эмми.
Она не спала всю ночь.
Пришедший утром охранник обнаружил её сидящей на койке с таким измученным видом, как будто её пытали всю ночь. Она безучастно смотрела на стену и не отреагировала, когда он её окликнул. И только когда щёлкнул замок, она вздрогнула и повернулась.
– Вставай! Руки за спину! – рявкнул охранник.
Девушка устало подчинилась. Он вывел её из камеры и куда-то повёл.
Она равнодушно шла вперёд, даже не поинтересовавшись, куда её ведут и зачем. Она гадала, почему у неё болят пальцы под ногтями, и ей не терпелось посмотреть, что с ними.
Её подвели к двери и уткнули носом в стенку.
– Кэрол Ландж! – объявил охранник кому-то, заглянув в комнату, затем, взяв девушку под руку, завёл её внутрь со словами, которые тихо шепнул на ухо:
– Повезло тебе, детка. Считай, что ты спасена.
Подняв глаза, Кэрол поняла, что он имел в виду. Перед ней стоял Джек Рэндэл. Только прошли те времена, когда он был ей другом. Охранник наивно думает, что знаменитый адвокат пришёл её спасти. Только она-то знала, что всё наоборот. Он здесь может быть только по одной причине – поквитаться с ней окончательно, столкнуть в пропасть, когда она вдруг поскользнулась на краю. Ему остаётся её только немного подтолкнуть, и он не упустит такой возможности. Или не будь он Джеком Рэндэлом.
Встретившись с холодными серыми глазами, Кэрол повернулась к охраннику.
– Уведите меня. Я не буду разговаривать с этим человеком.
У охранника вытянулось лицо от изумления.
– Так это же Джек…
– Я знаю, кто это.
– Это ваш адвокат, – объяснил охранник. – Он будет вас защищать.
– Я отказываюсь от услуг этого адвоката, – губы её слегка скривились от презрения. – Пожалуйста, уведите меня отсюда.
– Но… – у охранника просто не было слов, поэтому он растерянно посмотрел на Джека Рэндэла, не зная, как поступить.
– Сними наручники и подожди за дверью, – велел тот тоном начальника. – И не беспокоить нас, пока я сам не позову.
Охранник пожал плечами и беспрекословно исполнил всё, что было велено. Когда он скрылся за дверью, Джек выдвинул из-за стола один из двух стульев и жестом пригласил девушку присесть.
Кэрол прошла по комнате и опустилась на стул. Бросив взгляд на руки, она с удивлением увидела, что её пальцы обезображены до неузнаваемости – обгрызены и искусаны, да ещё посинели от удара дубинкой.
Она помнила, как ударил её охранник, но как сама себя искусала – нет.
Увидев, что Джек уселся напротив, она спрятала руки под стол.
Она молчала и не смотрела на него, чувствуя, что он её разглядывает.
– Тяжёлая ночка? – поинтересовался он.
Кэрол не услышала в его голосе сарказма или злорадства, но всё равно была уверена в том, что он наслаждается сложившейся ситуацией. Ну и пусть. Ей всё равно.
Она промолчала, безучастно разглядывая царапины и трещины на столе. Бледное, измождённое лицо, тёмные круги вокруг глаз, и устало опущенные уголки губ – она не догадывалась, что так выглядит, но даже если бы знала, то ей было бы на это наплевать. Впервые в жизни её не заботила своя внешность.
– Воды хочешь? – Джек налил в стакан из графина воды и протянул ей.
Девушка не пошевелилась. Он откинулся на спинку стула, продолжая сверлить её пристальным взглядом.
– Зачем ты это сделала? – требовательно спросил он, но в голосе его прозвучали тёплые нотки, как когда-то, до того, как они стали врагами, как считала Кэрол.
– За Мэтта, – тихо ответила она.
– Я не об этом. Я знаю, за что ты её грохнула. Правильно сделала. Я бы и сам прибил эту сучку. Я спрашиваю, зачем ты позвонила 911, зачем сама себе накинула петлю на шею? Надо было избавиться от тела – и всё! Почему мне не позвонила сразу, а? Я бы всё устроил так, что никто бы никогда до тебя не подкопался.
Кэрол вскинула на него расширившиеся от удивления глаза.
– Что ты на меня так смотришь? Вызвать полицию – это самая большая глупость из всех твоих глупостей! Испугалась? Или решила проявить благородство и отправиться добровольно за решётку с гордо поднятой головой, позволив какой-то там шлюхе загубить твою жизнь, как она загубила жизнь твоего ненаглядного Ланджа? Мне было бы проще не позволить тебе угодить за решётку, чем оттуда вытащить.
– Но… я вызвала помощь, потому что она была жива. Я не знала, что она умрёт.
– И что? Думаешь, что если бы она осталась жива, тебе бы всё сошло с рук? Нужно всё доделывать до конца, раз начала, даже убийство. Добила бы её, вместо того чтобы помощь вызывать. А звонить нужно было мне, а не в службу спасения.
– Я не хотела её убивать. Это как-то… неожиданно получилось. Я разозлилась, потеряла над собой контроль…
– Ты жалеешь?
– Не знаю.
– Я уже сказал, о чём ты должна жалеть – о том, что ты натворила после того, как размозжила ей голову. – Открыв лежащую перед ним папку, он потряс перед носом девушки листом бумаги: – А вот это что, скажи на милость, а? Какого хрена ты созналась в убийстве? Кто за язык тебя тянул?
– А какой смысл отрицать? Всё равно мне бы никто не поверил.
– Зря, – буркнул он, пряча признание обратно в папку. – Считай, что сама себя за решётку отправила.
– И так бы отправили.
Услышав в её голосе безразличие, Джек окинул её внимательным взглядом.
– Ладно, что сделано, того не исправишь, – он постучал ухоженными пальцами по столешнице. – Разберусь, и не такое дерьмо разгребал. С этой минуты ты будешь говорить и делать только то, что я тебе скажу, даже если тебе это не будет нравиться. Будешь послушной умницей, и я вытащу тебя отсюда.
Некоторое время Кэрол недоуменно и настороженно смотрела на него, пытаясь понять, что всё это значит, и что он задумал на этот раз. Он может взяться за её защиту не с целью помочь, а для того, чтобы окончательно погубить. Но, с другой стороны, если он проиграет процесс, и его подзащитную осудят, это пошатнёт его репутацию. Нет, насколько Кэрол успела его изучить, честолюбие никогда не позволит ему добровольно проиграть дело. Ведь тогда уже никто не скажет, что у Джека Рэндэла за всю практику нет ни одного поражения, что, как адвокат, он всемогущ и непобедим. Если он официально собирается выступить её защитником, он сделает всё, чтобы её оправдали.
– Это невозможно, – вырвалось у Кэрол.
Он хитро улыбнулся.
– Обожаю это слово. Без него жизнь была бы такой скучной.
– Я убила эту женщину, я призналась. Всё яснее ясного. Меня никогда не оправдают. Ты ничего не сможешь сделать. Или ты собираешься взвалить убийство на кого-то другого? Может, у тебя уже и признание чьё-то припасено, а, Джек?
– Я никогда не повторяюсь, к твоему сведению. У меня достаточно ума, чтобы придумывать каждый раз что-то новенькое.
– И что же ты придумал на этот раз?
– Для тебя всё это слишком сложно, я не располагаю временем посвящать тебя в тонкости законодательства и права. Тебе просто придётся мне довериться. Полностью. Это всё, что от тебя требуется за твою свободу.
– Довериться тебе? Хм, думаю, безопаснее будет отправиться в тюрьму! – горько ухмыльнулась девушка, разглядывая свои обезображенные пальцы.
– Что ж, отправляйся, – Джек поднялся, демонстративно собираясь уходить. Кэрол тоже встала, подошла к двери и остановилась в ожидании, когда её заберут. И даже заложила руки за спину, чтобы охранник лишний раз не орал на неё, или, того хуже, сам не скручивал запястья сзади.
Джек поджал губы, смотря на неё, и, поняв, что она не собирается его останавливать и на самом деле смирилась со своей участью, в сердцах швырнул папку с её делом на стол.
– Сядь! – процедил он сквозь зубы.
– Нет, – Кэрол требовательно постучала в дверь, которая тут же открылась.
– Пошёл вон, я тебя не звал! – рявкнул Джек на появившегося охранника. Тот покраснел и отступил назад.
– Я подумал…
– Убирайся, болван, ты мешаешь! Не видишь, что я разговариваю со своей подзащитной? Придёшь, когда я позову, понял?
Мужчина опустил голову, тяжело задышав от гнева, но подчинился и, выйдя в коридор, снова запер дверь. Подскочив к девушке, Джек схватил её за руку и вжал в стену.
– Ты дура, разве ты не понимаешь, что только я могу тебя спасти от тюрьмы? Ты знаешь, что такое тюрьма? Знаешь, что с тобой сделают заключённые? Кто такие жеребилы, знаешь? Нет! Так узнаешь, на собственной шкуре! Они сидят и ждут, когда им подкинут очередной лакомый кусочек. Тебя там просто растерзают!
– Ну и пусть, – чуть слышно отозвалась Кэрол, спокойно смотря в сверкающие глаза, взгляд которых когда-то с трудом выдерживала.
Джек ослабил хватку, хмурясь. Безразличие и безучастность девушки были неподдельными, и это ему категорично не нравилось. Она походила на истерзанную куклу, смотрящую на него стеклянными глазами, в которых не было ни страха, ни отчаяния, а только пустота. Опустив взгляд на руку, которую держал, он с удивлением увидел обгрызенные до крови ногти и посиневшие пальцы. Он не узнал её руки, всегда такие красивые и ухоженные, с длинными накрашенными ногтями. Так искусать себя человек может только, сильно нервничая. Схватив вторую руку, он посмотрел и на неё.
– Откуда синяки?
– Не помню.
– Охранник дубинкой ударил, когда за решётку держалась? Знаю, не отрицай, не впервой вижу такие отметины. Не имел права. Считай, что он уже об этом горько жалеет.
Девушка продолжала прижиматься к стене, не предпринимая попыток освободиться. Судьба охранника её не волновала. Впрочем, как и своя собственная.
– Я помогу тебе, – уже мягче сказал Джек.
– Не надо. Оставь меня в покое.
– Кэрол, сейчас не время для бессмысленной гордыни. Я пришёл сюда, чтобы помочь, а ты ведёшь себя, как капризная глупая девчонка.
– Мне не нужна твоя помощь. Помогай кому-нибудь другому.
– Не испытывай моё терпение, девочка, ты же знаешь, что Бог меня им обделил.
– Почему же? Наоборот, у тебя поразительное терпение. Ты очень долго ждал, когда я оправлюсь от болезни и приду к тебе с извинениями, чтобы отомстить мне.
– Я не мстил. Я сделал только то, чего мне давно хотелось, вот и всё. А про месть ты уже сама себе выдумала.
– А то, что ты сделал с Кевином, я тоже выдумала? Что сказал, что будешь губить каждого, с кем я захочу завязать отношения – тоже? И сюда пришёл, чтобы позабавиться, так ведь, Джек? Всё никак не успокоишься? Всю жизнь меня травить собрался?
И ничего больше не имело значения.
В отражении на стекле она увидела его лицо. Он улыбнулся ей.
И Кэрол улыбнулась в ответ.
Глава 24.
Кэрол была спокойна и даже равнодушна ко всему происходящему, казалось, она вообще погрузилась глубоко в себя и ничего не замечает вокруг. Она беспрекословно подчинялась, делая всё, что ей велели; машинально, не задумываясь, отвечала на вопросы. И только когда за её спиной захлопнулась дверь камеры и щёлкнул замок, она вдруг вздрогнула и обернулась. Увидев, что её запирают, она словно пришла в себя.
– Пожалуйста, не надо, не закрывайте, – взмолилась она. – Я очень боюсь… Я не выйду отсюда, клянусь, только не запирайте на замок.
– Клаустрофобия? – равнодушно поинтересовался конвоир.
– Да, что-то в этом роде.
– Сожалею.
– Пожалуйста!
– Привыкайте, леди, и к решёткам, и к замкам. Раньше надо было вспомнить о своей болезни. А теперь вам долгое время придётся провести взаперти, там, где всем будет до одного места все ваши страхи.
Злорадно ухмыльнувшись, мужчина удалился, оставив замершую у решётки девушку. Подняв руки, Кэрол сжала пальцами холодные прутья и коснулась их лицом. Впервые с того мгновения, когда её заковали в наручники, она с полной ясностью осознала, что с ней происходит. Словно она спала, а теперь, наконец-то, проснулась, только оказалось, что это всё не сон.
Она в камере, под замком. Потом будет суд, приговор и тюрьма.
Лишь на мгновение в ней вспыхнуло горькое отчаяние, и она, поддавшись внезапному порыву, вытянула руку между прутьями, словно пытаясь дотянуться до свободы, оставшейся по ту сторону решётки. Но уже в следующую секунду ей снова стало всё равно. Единственное, что её пугало, так это запертая дверь.
Она боялась темноты, собак и запертых дверей.
В памяти сразу всплыли клубы едкого дыма, огонь, вопли… стены и запертая снаружи дверь. В голову полезли страшные мысли. Вдруг опять пожар, а про неё в суматохе забудут, а она здесь, запертая и беззащитная перед огнём. Некуда бежать. Она сгорит, как Эмми.
– Откройте! Откройте! – в ужасе закричала она, впиваясь пальцами в решётку. – Умоляю, не запирайте меня! Откройте!
На её вопли пришёл охранник и, остановившись напротив, пронзил девушку свирепым взглядом.
– Сейчас же заткнись, или…
– Пожалуйста… выслушайте меня, – в отчаянии взмолилась Кэрол. – Я понимаю, что вы не имеете права отпереть замок, но я не убегу, клянусь! Куда мне бежать? Откройте.
– Ты что, больная или на самом деле держишь здесь всех за идиотов? – вскипел охранник. – Отойди от двери и быстро на койку! А если ещё раз заорёшь, умою тебя в параше, ясно?
Он ударил её дубинкой по пальцам, заставив вскрикнуть от боли и неожиданности и отдёрнуть руки от решётки.
– На койку, живо, если не хочешь, чтобы я отходил тебя всю этой дубинкой!
Девушка попятилась назад, прижимая ушибленные пальцы к губам.
– Вы не понимаете… пожар, – пролепетала она. – Я же чуть не сгорела… а Эмми погибла! И Мэг! Потому что нас заперли!
Мужчина слегка приподнял брови и присмотрелся к ней повнимательнее. Руки девушки дрожали, глаза лихорадочно блестели таким правдоподобным ужасом, что он пришёл к выводу, что она либо прекрасная актриса, либо просто ненормальная. Скорее, она походила на ненормальную.
– Я тебя предупредил! – пригрозил он и пошёл прочь, недовольно бурча себе под нос что-то про то, что психов с каждым днём становится всё больше и почему-то их везут сюда, а не прямиком в дурдом.
А Кэрол сжалась на койке, дрожа и задыхаясь от ужаса. По лицу её бежали слёзы. Она прислушивалась и принюхивалась, боясь пропустить запах дыма, готовая вскочить и забиться в истерике, требуя освобождения при малейшем подозрении на опасность.
Как безжалостны люди. Они заперли её, обрекая на нечеловеческие муки, отдав на растерзание демонам, таившимся в её душе, которые мучают её страхами из прошлого. Она не может с ними справиться. И они сведут её с ума. Запертая дверь – это огонь, это смерть. Это могила Эмми.
Забившись в угол, девушка тихо стонала, кусая ногти и не замечая, что обгрызает их до крови. Зажмурившись, чтобы не видеть запертой двери, она пыталась представить, что находится в своей комнате, в доме Куртни. И только таким образом она удерживала себя от того, чтобы не начать метаться по камере, как когда-то очень давно – по охваченной огнём комнате, которая принесла столько горя и отняла самое дорогое – Эмми.
Она не спала всю ночь.
Пришедший утром охранник обнаружил её сидящей на койке с таким измученным видом, как будто её пытали всю ночь. Она безучастно смотрела на стену и не отреагировала, когда он её окликнул. И только когда щёлкнул замок, она вздрогнула и повернулась.
– Вставай! Руки за спину! – рявкнул охранник.
Девушка устало подчинилась. Он вывел её из камеры и куда-то повёл.
Она равнодушно шла вперёд, даже не поинтересовавшись, куда её ведут и зачем. Она гадала, почему у неё болят пальцы под ногтями, и ей не терпелось посмотреть, что с ними.
Её подвели к двери и уткнули носом в стенку.
– Кэрол Ландж! – объявил охранник кому-то, заглянув в комнату, затем, взяв девушку под руку, завёл её внутрь со словами, которые тихо шепнул на ухо:
– Повезло тебе, детка. Считай, что ты спасена.
Подняв глаза, Кэрол поняла, что он имел в виду. Перед ней стоял Джек Рэндэл. Только прошли те времена, когда он был ей другом. Охранник наивно думает, что знаменитый адвокат пришёл её спасти. Только она-то знала, что всё наоборот. Он здесь может быть только по одной причине – поквитаться с ней окончательно, столкнуть в пропасть, когда она вдруг поскользнулась на краю. Ему остаётся её только немного подтолкнуть, и он не упустит такой возможности. Или не будь он Джеком Рэндэлом.
Встретившись с холодными серыми глазами, Кэрол повернулась к охраннику.
– Уведите меня. Я не буду разговаривать с этим человеком.
У охранника вытянулось лицо от изумления.
– Так это же Джек…
– Я знаю, кто это.
– Это ваш адвокат, – объяснил охранник. – Он будет вас защищать.
– Я отказываюсь от услуг этого адвоката, – губы её слегка скривились от презрения. – Пожалуйста, уведите меня отсюда.
– Но… – у охранника просто не было слов, поэтому он растерянно посмотрел на Джека Рэндэла, не зная, как поступить.
– Сними наручники и подожди за дверью, – велел тот тоном начальника. – И не беспокоить нас, пока я сам не позову.
Охранник пожал плечами и беспрекословно исполнил всё, что было велено. Когда он скрылся за дверью, Джек выдвинул из-за стола один из двух стульев и жестом пригласил девушку присесть.
Кэрол прошла по комнате и опустилась на стул. Бросив взгляд на руки, она с удивлением увидела, что её пальцы обезображены до неузнаваемости – обгрызены и искусаны, да ещё посинели от удара дубинкой.
Она помнила, как ударил её охранник, но как сама себя искусала – нет.
Увидев, что Джек уселся напротив, она спрятала руки под стол.
Она молчала и не смотрела на него, чувствуя, что он её разглядывает.
– Тяжёлая ночка? – поинтересовался он.
Кэрол не услышала в его голосе сарказма или злорадства, но всё равно была уверена в том, что он наслаждается сложившейся ситуацией. Ну и пусть. Ей всё равно.
Она промолчала, безучастно разглядывая царапины и трещины на столе. Бледное, измождённое лицо, тёмные круги вокруг глаз, и устало опущенные уголки губ – она не догадывалась, что так выглядит, но даже если бы знала, то ей было бы на это наплевать. Впервые в жизни её не заботила своя внешность.
– Воды хочешь? – Джек налил в стакан из графина воды и протянул ей.
Девушка не пошевелилась. Он откинулся на спинку стула, продолжая сверлить её пристальным взглядом.
– Зачем ты это сделала? – требовательно спросил он, но в голосе его прозвучали тёплые нотки, как когда-то, до того, как они стали врагами, как считала Кэрол.
– За Мэтта, – тихо ответила она.
– Я не об этом. Я знаю, за что ты её грохнула. Правильно сделала. Я бы и сам прибил эту сучку. Я спрашиваю, зачем ты позвонила 911, зачем сама себе накинула петлю на шею? Надо было избавиться от тела – и всё! Почему мне не позвонила сразу, а? Я бы всё устроил так, что никто бы никогда до тебя не подкопался.
Кэрол вскинула на него расширившиеся от удивления глаза.
– Что ты на меня так смотришь? Вызвать полицию – это самая большая глупость из всех твоих глупостей! Испугалась? Или решила проявить благородство и отправиться добровольно за решётку с гордо поднятой головой, позволив какой-то там шлюхе загубить твою жизнь, как она загубила жизнь твоего ненаглядного Ланджа? Мне было бы проще не позволить тебе угодить за решётку, чем оттуда вытащить.
– Но… я вызвала помощь, потому что она была жива. Я не знала, что она умрёт.
– И что? Думаешь, что если бы она осталась жива, тебе бы всё сошло с рук? Нужно всё доделывать до конца, раз начала, даже убийство. Добила бы её, вместо того чтобы помощь вызывать. А звонить нужно было мне, а не в службу спасения.
– Я не хотела её убивать. Это как-то… неожиданно получилось. Я разозлилась, потеряла над собой контроль…
– Ты жалеешь?
– Не знаю.
– Я уже сказал, о чём ты должна жалеть – о том, что ты натворила после того, как размозжила ей голову. – Открыв лежащую перед ним папку, он потряс перед носом девушки листом бумаги: – А вот это что, скажи на милость, а? Какого хрена ты созналась в убийстве? Кто за язык тебя тянул?
– А какой смысл отрицать? Всё равно мне бы никто не поверил.
– Зря, – буркнул он, пряча признание обратно в папку. – Считай, что сама себя за решётку отправила.
– И так бы отправили.
Услышав в её голосе безразличие, Джек окинул её внимательным взглядом.
– Ладно, что сделано, того не исправишь, – он постучал ухоженными пальцами по столешнице. – Разберусь, и не такое дерьмо разгребал. С этой минуты ты будешь говорить и делать только то, что я тебе скажу, даже если тебе это не будет нравиться. Будешь послушной умницей, и я вытащу тебя отсюда.
Некоторое время Кэрол недоуменно и настороженно смотрела на него, пытаясь понять, что всё это значит, и что он задумал на этот раз. Он может взяться за её защиту не с целью помочь, а для того, чтобы окончательно погубить. Но, с другой стороны, если он проиграет процесс, и его подзащитную осудят, это пошатнёт его репутацию. Нет, насколько Кэрол успела его изучить, честолюбие никогда не позволит ему добровольно проиграть дело. Ведь тогда уже никто не скажет, что у Джека Рэндэла за всю практику нет ни одного поражения, что, как адвокат, он всемогущ и непобедим. Если он официально собирается выступить её защитником, он сделает всё, чтобы её оправдали.
– Это невозможно, – вырвалось у Кэрол.
Он хитро улыбнулся.
– Обожаю это слово. Без него жизнь была бы такой скучной.
– Я убила эту женщину, я призналась. Всё яснее ясного. Меня никогда не оправдают. Ты ничего не сможешь сделать. Или ты собираешься взвалить убийство на кого-то другого? Может, у тебя уже и признание чьё-то припасено, а, Джек?
– Я никогда не повторяюсь, к твоему сведению. У меня достаточно ума, чтобы придумывать каждый раз что-то новенькое.
– И что же ты придумал на этот раз?
– Для тебя всё это слишком сложно, я не располагаю временем посвящать тебя в тонкости законодательства и права. Тебе просто придётся мне довериться. Полностью. Это всё, что от тебя требуется за твою свободу.
– Довериться тебе? Хм, думаю, безопаснее будет отправиться в тюрьму! – горько ухмыльнулась девушка, разглядывая свои обезображенные пальцы.
– Что ж, отправляйся, – Джек поднялся, демонстративно собираясь уходить. Кэрол тоже встала, подошла к двери и остановилась в ожидании, когда её заберут. И даже заложила руки за спину, чтобы охранник лишний раз не орал на неё, или, того хуже, сам не скручивал запястья сзади.
Джек поджал губы, смотря на неё, и, поняв, что она не собирается его останавливать и на самом деле смирилась со своей участью, в сердцах швырнул папку с её делом на стол.
– Сядь! – процедил он сквозь зубы.
– Нет, – Кэрол требовательно постучала в дверь, которая тут же открылась.
– Пошёл вон, я тебя не звал! – рявкнул Джек на появившегося охранника. Тот покраснел и отступил назад.
– Я подумал…
– Убирайся, болван, ты мешаешь! Не видишь, что я разговариваю со своей подзащитной? Придёшь, когда я позову, понял?
Мужчина опустил голову, тяжело задышав от гнева, но подчинился и, выйдя в коридор, снова запер дверь. Подскочив к девушке, Джек схватил её за руку и вжал в стену.
– Ты дура, разве ты не понимаешь, что только я могу тебя спасти от тюрьмы? Ты знаешь, что такое тюрьма? Знаешь, что с тобой сделают заключённые? Кто такие жеребилы, знаешь? Нет! Так узнаешь, на собственной шкуре! Они сидят и ждут, когда им подкинут очередной лакомый кусочек. Тебя там просто растерзают!
– Ну и пусть, – чуть слышно отозвалась Кэрол, спокойно смотря в сверкающие глаза, взгляд которых когда-то с трудом выдерживала.
Джек ослабил хватку, хмурясь. Безразличие и безучастность девушки были неподдельными, и это ему категорично не нравилось. Она походила на истерзанную куклу, смотрящую на него стеклянными глазами, в которых не было ни страха, ни отчаяния, а только пустота. Опустив взгляд на руку, которую держал, он с удивлением увидел обгрызенные до крови ногти и посиневшие пальцы. Он не узнал её руки, всегда такие красивые и ухоженные, с длинными накрашенными ногтями. Так искусать себя человек может только, сильно нервничая. Схватив вторую руку, он посмотрел и на неё.
– Откуда синяки?
– Не помню.
– Охранник дубинкой ударил, когда за решётку держалась? Знаю, не отрицай, не впервой вижу такие отметины. Не имел права. Считай, что он уже об этом горько жалеет.
Девушка продолжала прижиматься к стене, не предпринимая попыток освободиться. Судьба охранника её не волновала. Впрочем, как и своя собственная.
– Я помогу тебе, – уже мягче сказал Джек.
– Не надо. Оставь меня в покое.
– Кэрол, сейчас не время для бессмысленной гордыни. Я пришёл сюда, чтобы помочь, а ты ведёшь себя, как капризная глупая девчонка.
– Мне не нужна твоя помощь. Помогай кому-нибудь другому.
– Не испытывай моё терпение, девочка, ты же знаешь, что Бог меня им обделил.
– Почему же? Наоборот, у тебя поразительное терпение. Ты очень долго ждал, когда я оправлюсь от болезни и приду к тебе с извинениями, чтобы отомстить мне.
– Я не мстил. Я сделал только то, чего мне давно хотелось, вот и всё. А про месть ты уже сама себе выдумала.
– А то, что ты сделал с Кевином, я тоже выдумала? Что сказал, что будешь губить каждого, с кем я захочу завязать отношения – тоже? И сюда пришёл, чтобы позабавиться, так ведь, Джек? Всё никак не успокоишься? Всю жизнь меня травить собрался?
