Но, казалось, мысли его были заняты сейчас совсем другим, и, похоже, это был нежно кусающий его за руки кот.
– А почему она не приедет? – всё же спросил он, спохватившись, словно вспомнил, что надо обязательно спросить, дабы Кэрол не обвинила его в безразличии.
Играя с котом, он не заметил, как девушка покраснела.
– Потому что мы поссорились, – Кэрол всхлипнула, слёзы вновь навернулись ей на глаза.
– Вот как? – он вскинул на неё глаза, похоже, на этот раз всё же заинтересовавшись тем, что происходит. – Из-за чего?
– Ты не поверишь… Из-за тебя, – неожиданно для себя призналась Кэрол, чувствуя, что не может и не хочет его обманывать. А ещё ей хотелось поделиться с ним своим горем – а потеря Даяны для неё было настоящим горем – и чтобы он её утешил.
Оставив Аккурсио, Джек выпрямился и в упор посмотрел ей в глаза, нахмурившись. Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Кэрол этого не заметила, заговорив первой.
– Видишь ли, ты ей нравился, она мечтала с тобой познакомиться. И она… она считает, что я её предала, – Кэрол закрыла лицо руками, снова расплакавшись. – Она сказала, что ненавидит меня. И… наверное, она меня никогда не простит. А ведь мы так давно дружим, только с ней я могу поговорить об Эмми, о Тимми. Она очень дорога мне, понимаешь, потому что мы были тогда все вместе – с Эмми и Тимми. Мне казалось, что именно они и объединяли нас так прочно столько лет. Они и наше прошлое. Наше. Общее. И неужели всё закончилось… так нелепо…
Джек подошёл к ней и, присев рядом, обнял одной рукой за плечи.
– Не плачь. Всё наладится, вот увидишь. Она поостынет, и вы помиритесь, – он поднял к себе её лицо и нежно улыбнулся. – А хочешь, я позвоню ей и объясню, что у неё всё равно не было никаких шансов, потому что я уже целую вечность люблю тебя, что ты не виновата и что это я тащу тебя под венец, а не ты меня. Я скажу ей, что сопротивляться мне бесполезно, что ты пыталась, и, надо отдать должное, сопротивлялась долго, только я всегда добиваюсь своего. Объясню, что ты всего лишь моя жертва, за которой я давно гонялся и, поймав, никогда не выпущу, и намерен пить твою кровь всю жизнь, – он погладил большим пальцем её губы, продолжая улыбаться. – Скажу, что я самый невыносимый человек на свете, чудовище, как любя называет меня отец. Она испугается и ещё спасибо тебе скажет, что ты, как настоящая подруга, взяла на себя эту тяжкую долю быть моей женой.
– Я сама уже испугалась, – Кэрол улыбнулась, ласково смотря на него покрасневшими влажными глазами. – Может, пока не поздно, передумать?
– Поздно. Ты влипла, по уши, – присев у её ног, он начал томно целовать обнажённые колени. – Не расстраивайся. Ты ни в чём не виновата перед своей подругой. В конце концов, ведь когда-то она увела у тебя мальчика, и ты уступила, а не стала ссориться с ней из-за этого, как она сейчас.
– Она не уводила у меня мальчика, он никогда не был моим…
– А я никогда не принадлежал ей.
– Она даже не знала, что он мне нравится.
– Но ведь ты ей и не сказала, чтобы не мешать её дружбе с этим мальчиком. В том-то всё и дело: ты готова пожертвовать чем-то ради неё, страдать сама, чтобы ей было хорошо, а она – нет. Её волнуют только собственные желания и благополучие. Не хочет понимать других, а требует, чтобы все понимали её. Вот в чём причина вашей ссоры. Ваши интересы пересеклись во второй раз, и она хочет, чтобы опять уступала ты.
– Джек, история с Томом и всё, что тогда было – это же несерьёзно, мы были детьми…
– Разве тебе было не больно тогда? Разве приятно тебе было видеть того, кто тебе нравился, с нею?
– Нет… мне было больно.
– Я уже говорил тебе, не имеет значения, – дети мы или взрослые. В любом возрасте мы можем страдать. Не всегда нужно уступать, надо и побороться за себя. Я, например, никогда и никому не уступал. Забудь ты о своей Даяне. Не стоит она твоих слёз, твоей дружбы. И не мирись с ней. Она тебе не нужна, потому что у тебя теперь есть я.
Губы его поползли вверх по её бедру, а ладонь сдвигала край пеньюара всё дальше, обнажая стройные ноги. Кэрол погладила его по мокрым волосам, не став продолжать разговор, который его уже не интересовал. А свою печаль загнала глубоко в сердце, не желая, чтобы он думал, что она грустит перед свадьбой, грустит, когда «теперь у неё есть он». Ему не понять, как ранило её то, что произошло между ней и Даяной. Что и Даяна, и их дружба стоят того, чтобы её оплакивать. Так думала Кэрол. И она надеялась, что Даяна считает так же.
Встреча с Элен шокировала Кэрол. Она даже не сразу узнала в сидевшей в глубоком кресле растрепанной, абсолютно седой женщине свою мать. Девушке показалось, что перед ней какая-то незнакомая старуха, к которой их привели по ошибке. Но женщина подняла голову и взглянула на нее прозрачными и голубыми, как тонкий лед в чистом озере, глазами.
Кэрол застыла на месте, прирастя к полу, как в детстве замирала под этим ледяным взглядом, словно кролик перед змеей, а также опешив от увиденного. Когда-то такие красивые глаза запали в темные глазницы, бледная кожа, как мокрая бумага, прилипла к костям на лице, невероятно худом, изможденном и изборожденном глубокими морщинами. Роскошные золотистые локоны превратились в мертвые белые беспорядочные пряди, среди которых не осталось ни одного живого волоса. Не смотря на свой жалкий и непривлекательный вид, Элен восседала в кресле, как на пьедестале, гордо держа голову.
Кэрол невольно вздрогнула. Взгляд матери был ясным и осмысленным, и, как в прошлом, снова резанул по нервам девушки, заставив затрепетать от страха. Она совсем не походила на сумасшедшую. А Кэрол в одно мгновение превратилась в жалкую напуганную девочку, словно исчезли все прожитые врозь годы, и она снова очутилась в мотеле, во власти этой жестокой женщины.
Она стояла и не могла пошевелиться, а Элен молча изучала ее своим колючим взглядом. Джек стоял за спиной Кэрол и, не вмешиваясь, с интересом наблюдал за происходящим, разглядывая, в свою очередь, Элен. Та перевела взгляд на него.
- Ну? - низким хриплым голосом произнесла она. - Долго вы на меня пялиться будете? Кто вы и что вам от меня надо?
Джек изумленно вскинул брови, а губы его тронула ядовитая усмешка, которая не ускользнула от Элен, и очень ей не понравилась.
- Я сказала что-то смешное, молодой человек?
Он не ответил и, слегка сузив глаза, продолжал наблюдать за ней. На губах его застыло презрение.
Кэрол сделала робкий шаг вперед.
- Мама… это же я. Ты меня не узнаешь?
Элен взглянула на нее, вмиг преобразившись, став потерянной и какой-то жалкой. Глаза ее расширились и заблестели.
- Ты… - прохрипела она, и это короткое слово было похоже на стон. - Это ты?
- Я, мама, я.
Элен подняла руку и протянула вперед, как будто хотела дотянуться до девушки. Кэрол подскочила к ней и, присев, уронила голову ей на колени. Юбка Элен сразу намокла от ее слез.
- Мамочка, прости меня, прости, что оставила тебя, что так долго не приходила. Я просто боялась… боялась, что я тебе не нужна, что ты меня не любишь.
Схватив худую костлявую руку Элен, девушка горячо поцеловала ее и прижалась к ней щекой. Но женщина взяла ее за лицо и подняла к себе, жадно, с удивлением разглядывая.
- Ты… - пораженно повторяла она. - Это ты? Как изменилась. Встань, я хочу на тебя посмотреть. Встань, чего прилипла!
Она слегка оттолкнула девушку от себя. В голосе ее не было любви или тепла, только недоумение, с которым она широко раскрытыми глазами стала разглядывать вытянувшуюся перед ней дочь. Бледное лицо ее потемнело, а в глазах вспыхнуло негодование.
- Надо же… прямо не узнать! Холеная какая стала, вся из себя! Хорошо живется, да, моя родная? Купаешься в деньгах этой бездетной гадины, в роскоши, на всем готовом? Купилась она на твои несчастные невинные глазки, да? Очистила перышки, распушилась, Кэролайн, дерьмо с себя смыла. Только его как не смывай, все равно вонять будет, - она подалась вперед, вцепившись судорожно сжавшимися пальцами в подлокотники кресла. - Давненько, вижу, никто в унитазе-то тебя не умывал, забыла свое место, девочка? Окунуть бы опять пару раз, и весь твой блеск вмиг сойдет, станешь опять такой же гадкой замухрышкой, какой была…
Кэрол скорее почувствовала, чем услышала, как Джек шагнул вперед, тяжело задышав от ярости, и остановила его, не оборачиваясь. Тот послушно застыл на месте.
- Ты сердишься… за то, что я уехала, что бросила тебя, - голос Кэрол дрожал.
- Красивая стала, - с досадой продолжала Элен, не слыша ее. - Мою красоту забрала. Высосала из меня и молодость, и красоту, и здоровье, как вампирша. Катаешься, как сыр в масле, в то время, когда я здесь заживо гнию! Зачем пришла? Поиздеваться, посмеяться?
- Нет. Я пришла, потому что… потому что ты моя мама. И я тебя люблю. И хочу помочь.
- Помочь? Чем ты можешь мне помочь? Вернешь мне мою молодость и красоту? Вытащишь из этой клетки? - Элен вдруг вскочила, и из глаз ее хлынули слезы, а лицо перекосило страдание. - Нет, ты пришла, чтобы показать мне, как роскошна ты и твоя жизнь, и как ничтожна и грязна я и моя жизнь, что имеешь все то, о чем я мечтала и чего уже никогда у меня не будет! Чтобы я почувствовала разницу, увидела, как молода и прекрасна ты, и поняла, как безобразна и стара я… Это не справедливо, не справедливо!
Она опустилась на пол и, сжавшись в комочек, разрыдалась.
Кэрол растерянно смотрела на нее, потом подошла, присела и обняла.
Элен не сопротивлялась, покорно сжавшись в ее объятиях и продолжая горько плакать.
- Ну, почему так, почему? Почему Бог дал тебе все, а мне - ничего? Чем я была хуже? Он не дал мне ничего, ни родителей, ни семьи, ни дома… Даже Рэй бросил меня, променяв на эту богатую сучку… А я так его любила! Он был единственный человек в этом мире, которого я любила. Кстати, а как он? - она перестала рыдать и пытливо взглянула на Кэрол.
- Ничего, - сдержанно ответила та и, поддавшись внезапному порыву болезненной жалости, погладила мать по спутанным волосам. - Он тоже любил тебя, всегда любил. И Куртни об этом знает. Знает, что живет с человеком, который хранит в сердце любовь к тебе…
- Правда? Она знает? - глаза Элен загорелись злорадной надеждой.
- Знает. И я знаю. Он мне сам говорил, что любил только один раз в жизни - тебя. Он жалеет о том, что оставил тебя. Он страдал.
- Какой он сейчас? - голос Элен переполнился нежностью, подобно которой Кэрол никогда прежде в ней не видела. - Все такой же красивый?
- Да. Красивый.
Брови Элен сдвинулись, образовав страдальческие морщинки, она подавленно опустила голову и всхлипнула.
- Если бы он не бросил меня… все было бы иначе. Он сломал мою жизнь. И я его за это ненавижу. А ты… ты уехала с ним. Все эти годы ты была с ним, жила с ним под одной крышей. Ты, а не я! А должна была быть я! Я хотела быть с ним, я! Ты не должна была жить лучше меня, становиться красивой, когда я потеряла свою красоту. Твое место на дне, ты рождена для того, чтобы быть шлюхой… должна была ублажать всяких ублюдков, чтобы не сдохнуть с голоду, как это делала я… Ты выкарабкалась из этой ямы, а я так и не смогла. Лучше бы ты умерла.
Кэрол вздрогнула. Элен, отстраненно склонив голову ей на плечо, продолжала сидеть на полу в ее объятиях. Девушка тоже не шевелилась. Лишь на мгновенье сомкнула веки, из-под которых побежали горячие слезы.
- Все будет хорошо, мама. Я позабочусь о тебе. Переведу в другую больницу, и мы будем жить рядом. Там очень красиво. Ты будешь жить в роскоши, как и мечтала. А мы будем тебя навещать.
- Кто это мы? - равнодушно отозвалась Элен.
- Я и мой сын. Твой внук, мама.
Элен выпрямилась, оторвавшись от ее плеча, и, словно очнувшись от забытья, посмотрела на нее.
- У тебя уже есть сын?
- Скоро будет.
Опустив взгляд, Элен внимательно посмотрела на ее живот.
- Ты должна назвать его Рэем. Обязательно, слышишь? Только Рэем!
Кэрол слабо улыбнулась и кивнула.
«Да, сейчас! - подумал Джек и фыркнул. - Только и мечтаю назвать сына в честь этого пустоголового придурка!».
- Мама, я выхожу замуж, - девушка встала и помогла подняться с пола Элен. Потом посмотрела на Джека. - Это Джек.
Элен снова переключила на него свое внимание, без смущения разглядывая. Глаза ее сузились, а губы превратились в тонкую злобную полоску.
Джек демонстративно вежливо кивнул, приветствуя ее, но в этом движении сквозила насмешка и пренебрежение. Если Элен и заметила это, то не обратила внимания.
- Не простой мужик, сразу видно, - прохрипела женщина бесцеремонно. - Холеный. Богатенького отхватила?
На лице девушки промелькнула мука.
- Джек адвокат, - сдержанно ответила она.
- Адвокат, - эхом повторила Элен. - Что, любишь ее, адвокат?
- Да, люблю, - невозмутимо ответил Джек.
- Прямо-таки любишь?
- Прямо-таки.
- Ну и дурак! - женщина вдруг расхохоталась. - А ты в курсе, что твоя невеста была шлюхой? Сто баксов за всю ночь! Тебе бесплатно давала?
Девушка вспыхнула и бросилась между ними, заметив, как Джек сжал кулак, собираясь ударить женщину.
- Джек знает, мама, все знает.
- И все равно хочет на тебе жениться? - искренне удивилась Элен.
- Мама, ну не надо… зачем ты так? - Кэрол дрожала, пытаясь сдержать себя, чтобы не закричать и не убежать отсюда. «Она больна, она не понимает, что говорит», - убеждала себя Кэрол, жалея, что Джек не остался за дверью. Взглянув на него, она испугалась. Глаза его горели, почернев, черты лица заострились. Он с трудом держал себя в руках.
- Мама! Мама, посмотри на меня! - Кэрол одернула ее, отвлекая от Джека. - Я выхожу замуж, и я хочу, чтобы ты меня благословила. Пожалуйста, мамочка. Ты меня прокляла, а теперь благослови. Я не могу больше нести на себе твое проклятие…
Она медленно опустилась на колени и склонила голову.
- Благослови. Мама, благослови. Прошу тебя.
- Благословить? Хочешь быть счастливой, упиваться любовью шикарного мужчины и его богатством, а я должна сгинуть в этом аду? Не получится. Мое благословение тебя не спасет. И его тоже, - Элен кивнула на Джека. - Я видела вас в тумане. А те, кто в него попадает, уже никогда не вернутся.
- Туман? - Кэрол почувствовала, как немеет ее тело. - Какой туман?
- Дым из пекла Преисподней.
- Ты… ты его видишь?
- Сколько себя помню. Сначала он мне только снился, а теперь он повсюду… Он меня душит. А я не могу это больше выносить, не могу! - глаза ее вдруг расширились от ужаса, словно она вспомнила что-то страшное, и женщина пораженно и как-то странно посмотрела на Кэрол. - Боже, как же я сразу не вспомнила… Ты пришла убить меня. Вы пришили меня убить! Убирайтесь, убирайтесь! Я знаю, я видела… и я вам не позволю! Вон!
- Я позову медсестру, - тихо сказал Кэрол Джек, поднимая девушку с колен, и видя, что Элен впадает в невменяемое состояние. - Кэрол, пойдем со мной.
Элен внезапно вцепилась в девушку, приблизив к ней искаженное страшное лицо и сверкающие лихорадочным огнем глаза.
- Беги, беги, только все равно не убежишь!
- Мама, объясни мне, что это значит… эти ведения - что это? Я тоже вижу...
- Это то, что сожрет все вокруг тебя. Что найдет продолжение в твоем ублюдке, а потом сожрет и тебя. Ты должна убить этого ребенка! Убей его и никогда больше не рожай!
– А почему она не приедет? – всё же спросил он, спохватившись, словно вспомнил, что надо обязательно спросить, дабы Кэрол не обвинила его в безразличии.
Играя с котом, он не заметил, как девушка покраснела.
– Потому что мы поссорились, – Кэрол всхлипнула, слёзы вновь навернулись ей на глаза.
– Вот как? – он вскинул на неё глаза, похоже, на этот раз всё же заинтересовавшись тем, что происходит. – Из-за чего?
– Ты не поверишь… Из-за тебя, – неожиданно для себя призналась Кэрол, чувствуя, что не может и не хочет его обманывать. А ещё ей хотелось поделиться с ним своим горем – а потеря Даяны для неё было настоящим горем – и чтобы он её утешил.
Оставив Аккурсио, Джек выпрямился и в упор посмотрел ей в глаза, нахмурившись. Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Кэрол этого не заметила, заговорив первой.
– Видишь ли, ты ей нравился, она мечтала с тобой познакомиться. И она… она считает, что я её предала, – Кэрол закрыла лицо руками, снова расплакавшись. – Она сказала, что ненавидит меня. И… наверное, она меня никогда не простит. А ведь мы так давно дружим, только с ней я могу поговорить об Эмми, о Тимми. Она очень дорога мне, понимаешь, потому что мы были тогда все вместе – с Эмми и Тимми. Мне казалось, что именно они и объединяли нас так прочно столько лет. Они и наше прошлое. Наше. Общее. И неужели всё закончилось… так нелепо…
Джек подошёл к ней и, присев рядом, обнял одной рукой за плечи.
– Не плачь. Всё наладится, вот увидишь. Она поостынет, и вы помиритесь, – он поднял к себе её лицо и нежно улыбнулся. – А хочешь, я позвоню ей и объясню, что у неё всё равно не было никаких шансов, потому что я уже целую вечность люблю тебя, что ты не виновата и что это я тащу тебя под венец, а не ты меня. Я скажу ей, что сопротивляться мне бесполезно, что ты пыталась, и, надо отдать должное, сопротивлялась долго, только я всегда добиваюсь своего. Объясню, что ты всего лишь моя жертва, за которой я давно гонялся и, поймав, никогда не выпущу, и намерен пить твою кровь всю жизнь, – он погладил большим пальцем её губы, продолжая улыбаться. – Скажу, что я самый невыносимый человек на свете, чудовище, как любя называет меня отец. Она испугается и ещё спасибо тебе скажет, что ты, как настоящая подруга, взяла на себя эту тяжкую долю быть моей женой.
– Я сама уже испугалась, – Кэрол улыбнулась, ласково смотря на него покрасневшими влажными глазами. – Может, пока не поздно, передумать?
– Поздно. Ты влипла, по уши, – присев у её ног, он начал томно целовать обнажённые колени. – Не расстраивайся. Ты ни в чём не виновата перед своей подругой. В конце концов, ведь когда-то она увела у тебя мальчика, и ты уступила, а не стала ссориться с ней из-за этого, как она сейчас.
– Она не уводила у меня мальчика, он никогда не был моим…
– А я никогда не принадлежал ей.
– Она даже не знала, что он мне нравится.
– Но ведь ты ей и не сказала, чтобы не мешать её дружбе с этим мальчиком. В том-то всё и дело: ты готова пожертвовать чем-то ради неё, страдать сама, чтобы ей было хорошо, а она – нет. Её волнуют только собственные желания и благополучие. Не хочет понимать других, а требует, чтобы все понимали её. Вот в чём причина вашей ссоры. Ваши интересы пересеклись во второй раз, и она хочет, чтобы опять уступала ты.
– Джек, история с Томом и всё, что тогда было – это же несерьёзно, мы были детьми…
– Разве тебе было не больно тогда? Разве приятно тебе было видеть того, кто тебе нравился, с нею?
– Нет… мне было больно.
– Я уже говорил тебе, не имеет значения, – дети мы или взрослые. В любом возрасте мы можем страдать. Не всегда нужно уступать, надо и побороться за себя. Я, например, никогда и никому не уступал. Забудь ты о своей Даяне. Не стоит она твоих слёз, твоей дружбы. И не мирись с ней. Она тебе не нужна, потому что у тебя теперь есть я.
Губы его поползли вверх по её бедру, а ладонь сдвигала край пеньюара всё дальше, обнажая стройные ноги. Кэрол погладила его по мокрым волосам, не став продолжать разговор, который его уже не интересовал. А свою печаль загнала глубоко в сердце, не желая, чтобы он думал, что она грустит перед свадьбой, грустит, когда «теперь у неё есть он». Ему не понять, как ранило её то, что произошло между ней и Даяной. Что и Даяна, и их дружба стоят того, чтобы её оплакивать. Так думала Кэрол. И она надеялась, что Даяна считает так же.
***
Встреча с Элен шокировала Кэрол. Она даже не сразу узнала в сидевшей в глубоком кресле растрепанной, абсолютно седой женщине свою мать. Девушке показалось, что перед ней какая-то незнакомая старуха, к которой их привели по ошибке. Но женщина подняла голову и взглянула на нее прозрачными и голубыми, как тонкий лед в чистом озере, глазами.
Кэрол застыла на месте, прирастя к полу, как в детстве замирала под этим ледяным взглядом, словно кролик перед змеей, а также опешив от увиденного. Когда-то такие красивые глаза запали в темные глазницы, бледная кожа, как мокрая бумага, прилипла к костям на лице, невероятно худом, изможденном и изборожденном глубокими морщинами. Роскошные золотистые локоны превратились в мертвые белые беспорядочные пряди, среди которых не осталось ни одного живого волоса. Не смотря на свой жалкий и непривлекательный вид, Элен восседала в кресле, как на пьедестале, гордо держа голову.
Кэрол невольно вздрогнула. Взгляд матери был ясным и осмысленным, и, как в прошлом, снова резанул по нервам девушки, заставив затрепетать от страха. Она совсем не походила на сумасшедшую. А Кэрол в одно мгновение превратилась в жалкую напуганную девочку, словно исчезли все прожитые врозь годы, и она снова очутилась в мотеле, во власти этой жестокой женщины.
Она стояла и не могла пошевелиться, а Элен молча изучала ее своим колючим взглядом. Джек стоял за спиной Кэрол и, не вмешиваясь, с интересом наблюдал за происходящим, разглядывая, в свою очередь, Элен. Та перевела взгляд на него.
- Ну? - низким хриплым голосом произнесла она. - Долго вы на меня пялиться будете? Кто вы и что вам от меня надо?
Джек изумленно вскинул брови, а губы его тронула ядовитая усмешка, которая не ускользнула от Элен, и очень ей не понравилась.
- Я сказала что-то смешное, молодой человек?
Он не ответил и, слегка сузив глаза, продолжал наблюдать за ней. На губах его застыло презрение.
Кэрол сделала робкий шаг вперед.
- Мама… это же я. Ты меня не узнаешь?
Элен взглянула на нее, вмиг преобразившись, став потерянной и какой-то жалкой. Глаза ее расширились и заблестели.
- Ты… - прохрипела она, и это короткое слово было похоже на стон. - Это ты?
- Я, мама, я.
Элен подняла руку и протянула вперед, как будто хотела дотянуться до девушки. Кэрол подскочила к ней и, присев, уронила голову ей на колени. Юбка Элен сразу намокла от ее слез.
- Мамочка, прости меня, прости, что оставила тебя, что так долго не приходила. Я просто боялась… боялась, что я тебе не нужна, что ты меня не любишь.
Схватив худую костлявую руку Элен, девушка горячо поцеловала ее и прижалась к ней щекой. Но женщина взяла ее за лицо и подняла к себе, жадно, с удивлением разглядывая.
- Ты… - пораженно повторяла она. - Это ты? Как изменилась. Встань, я хочу на тебя посмотреть. Встань, чего прилипла!
Она слегка оттолкнула девушку от себя. В голосе ее не было любви или тепла, только недоумение, с которым она широко раскрытыми глазами стала разглядывать вытянувшуюся перед ней дочь. Бледное лицо ее потемнело, а в глазах вспыхнуло негодование.
- Надо же… прямо не узнать! Холеная какая стала, вся из себя! Хорошо живется, да, моя родная? Купаешься в деньгах этой бездетной гадины, в роскоши, на всем готовом? Купилась она на твои несчастные невинные глазки, да? Очистила перышки, распушилась, Кэролайн, дерьмо с себя смыла. Только его как не смывай, все равно вонять будет, - она подалась вперед, вцепившись судорожно сжавшимися пальцами в подлокотники кресла. - Давненько, вижу, никто в унитазе-то тебя не умывал, забыла свое место, девочка? Окунуть бы опять пару раз, и весь твой блеск вмиг сойдет, станешь опять такой же гадкой замухрышкой, какой была…
Кэрол скорее почувствовала, чем услышала, как Джек шагнул вперед, тяжело задышав от ярости, и остановила его, не оборачиваясь. Тот послушно застыл на месте.
- Ты сердишься… за то, что я уехала, что бросила тебя, - голос Кэрол дрожал.
- Красивая стала, - с досадой продолжала Элен, не слыша ее. - Мою красоту забрала. Высосала из меня и молодость, и красоту, и здоровье, как вампирша. Катаешься, как сыр в масле, в то время, когда я здесь заживо гнию! Зачем пришла? Поиздеваться, посмеяться?
- Нет. Я пришла, потому что… потому что ты моя мама. И я тебя люблю. И хочу помочь.
- Помочь? Чем ты можешь мне помочь? Вернешь мне мою молодость и красоту? Вытащишь из этой клетки? - Элен вдруг вскочила, и из глаз ее хлынули слезы, а лицо перекосило страдание. - Нет, ты пришла, чтобы показать мне, как роскошна ты и твоя жизнь, и как ничтожна и грязна я и моя жизнь, что имеешь все то, о чем я мечтала и чего уже никогда у меня не будет! Чтобы я почувствовала разницу, увидела, как молода и прекрасна ты, и поняла, как безобразна и стара я… Это не справедливо, не справедливо!
Она опустилась на пол и, сжавшись в комочек, разрыдалась.
Кэрол растерянно смотрела на нее, потом подошла, присела и обняла.
Элен не сопротивлялась, покорно сжавшись в ее объятиях и продолжая горько плакать.
- Ну, почему так, почему? Почему Бог дал тебе все, а мне - ничего? Чем я была хуже? Он не дал мне ничего, ни родителей, ни семьи, ни дома… Даже Рэй бросил меня, променяв на эту богатую сучку… А я так его любила! Он был единственный человек в этом мире, которого я любила. Кстати, а как он? - она перестала рыдать и пытливо взглянула на Кэрол.
- Ничего, - сдержанно ответила та и, поддавшись внезапному порыву болезненной жалости, погладила мать по спутанным волосам. - Он тоже любил тебя, всегда любил. И Куртни об этом знает. Знает, что живет с человеком, который хранит в сердце любовь к тебе…
- Правда? Она знает? - глаза Элен загорелись злорадной надеждой.
- Знает. И я знаю. Он мне сам говорил, что любил только один раз в жизни - тебя. Он жалеет о том, что оставил тебя. Он страдал.
- Какой он сейчас? - голос Элен переполнился нежностью, подобно которой Кэрол никогда прежде в ней не видела. - Все такой же красивый?
- Да. Красивый.
Брови Элен сдвинулись, образовав страдальческие морщинки, она подавленно опустила голову и всхлипнула.
- Если бы он не бросил меня… все было бы иначе. Он сломал мою жизнь. И я его за это ненавижу. А ты… ты уехала с ним. Все эти годы ты была с ним, жила с ним под одной крышей. Ты, а не я! А должна была быть я! Я хотела быть с ним, я! Ты не должна была жить лучше меня, становиться красивой, когда я потеряла свою красоту. Твое место на дне, ты рождена для того, чтобы быть шлюхой… должна была ублажать всяких ублюдков, чтобы не сдохнуть с голоду, как это делала я… Ты выкарабкалась из этой ямы, а я так и не смогла. Лучше бы ты умерла.
Кэрол вздрогнула. Элен, отстраненно склонив голову ей на плечо, продолжала сидеть на полу в ее объятиях. Девушка тоже не шевелилась. Лишь на мгновенье сомкнула веки, из-под которых побежали горячие слезы.
- Все будет хорошо, мама. Я позабочусь о тебе. Переведу в другую больницу, и мы будем жить рядом. Там очень красиво. Ты будешь жить в роскоши, как и мечтала. А мы будем тебя навещать.
- Кто это мы? - равнодушно отозвалась Элен.
- Я и мой сын. Твой внук, мама.
Элен выпрямилась, оторвавшись от ее плеча, и, словно очнувшись от забытья, посмотрела на нее.
- У тебя уже есть сын?
- Скоро будет.
Опустив взгляд, Элен внимательно посмотрела на ее живот.
- Ты должна назвать его Рэем. Обязательно, слышишь? Только Рэем!
Кэрол слабо улыбнулась и кивнула.
«Да, сейчас! - подумал Джек и фыркнул. - Только и мечтаю назвать сына в честь этого пустоголового придурка!».
- Мама, я выхожу замуж, - девушка встала и помогла подняться с пола Элен. Потом посмотрела на Джека. - Это Джек.
Элен снова переключила на него свое внимание, без смущения разглядывая. Глаза ее сузились, а губы превратились в тонкую злобную полоску.
Джек демонстративно вежливо кивнул, приветствуя ее, но в этом движении сквозила насмешка и пренебрежение. Если Элен и заметила это, то не обратила внимания.
- Не простой мужик, сразу видно, - прохрипела женщина бесцеремонно. - Холеный. Богатенького отхватила?
На лице девушки промелькнула мука.
- Джек адвокат, - сдержанно ответила она.
- Адвокат, - эхом повторила Элен. - Что, любишь ее, адвокат?
- Да, люблю, - невозмутимо ответил Джек.
- Прямо-таки любишь?
- Прямо-таки.
- Ну и дурак! - женщина вдруг расхохоталась. - А ты в курсе, что твоя невеста была шлюхой? Сто баксов за всю ночь! Тебе бесплатно давала?
Девушка вспыхнула и бросилась между ними, заметив, как Джек сжал кулак, собираясь ударить женщину.
- Джек знает, мама, все знает.
- И все равно хочет на тебе жениться? - искренне удивилась Элен.
- Мама, ну не надо… зачем ты так? - Кэрол дрожала, пытаясь сдержать себя, чтобы не закричать и не убежать отсюда. «Она больна, она не понимает, что говорит», - убеждала себя Кэрол, жалея, что Джек не остался за дверью. Взглянув на него, она испугалась. Глаза его горели, почернев, черты лица заострились. Он с трудом держал себя в руках.
- Мама! Мама, посмотри на меня! - Кэрол одернула ее, отвлекая от Джека. - Я выхожу замуж, и я хочу, чтобы ты меня благословила. Пожалуйста, мамочка. Ты меня прокляла, а теперь благослови. Я не могу больше нести на себе твое проклятие…
Она медленно опустилась на колени и склонила голову.
- Благослови. Мама, благослови. Прошу тебя.
- Благословить? Хочешь быть счастливой, упиваться любовью шикарного мужчины и его богатством, а я должна сгинуть в этом аду? Не получится. Мое благословение тебя не спасет. И его тоже, - Элен кивнула на Джека. - Я видела вас в тумане. А те, кто в него попадает, уже никогда не вернутся.
- Туман? - Кэрол почувствовала, как немеет ее тело. - Какой туман?
- Дым из пекла Преисподней.
- Ты… ты его видишь?
- Сколько себя помню. Сначала он мне только снился, а теперь он повсюду… Он меня душит. А я не могу это больше выносить, не могу! - глаза ее вдруг расширились от ужаса, словно она вспомнила что-то страшное, и женщина пораженно и как-то странно посмотрела на Кэрол. - Боже, как же я сразу не вспомнила… Ты пришла убить меня. Вы пришили меня убить! Убирайтесь, убирайтесь! Я знаю, я видела… и я вам не позволю! Вон!
- Я позову медсестру, - тихо сказал Кэрол Джек, поднимая девушку с колен, и видя, что Элен впадает в невменяемое состояние. - Кэрол, пойдем со мной.
Элен внезапно вцепилась в девушку, приблизив к ней искаженное страшное лицо и сверкающие лихорадочным огнем глаза.
- Беги, беги, только все равно не убежишь!
- Мама, объясни мне, что это значит… эти ведения - что это? Я тоже вижу...
- Это то, что сожрет все вокруг тебя. Что найдет продолжение в твоем ублюдке, а потом сожрет и тебя. Ты должна убить этого ребенка! Убей его и никогда больше не рожай!
