Иголка в ее руках продолжала порхать. Значит муж все же решился. Касиния понимающе улыбнулась.
- Как он на это отреагировал?
Илиан Вивери тяжело вздохнул и сел рядом. Только при жене он мог позволить себе расслабиться.
- Александр стал заносчив и считает, что все знает и понимает. Его навязчивая опека над Леонтией… Я отправил его с утра в столицу, чтобы он подготовил список всех кандидатов для нее.
- Он справится, - с улыбкой сказала Касиния. Она не переставала крутить пальцами золотую нить.
Илиан зачаровано следил за ней.
- Справится, но он даже не вспомнил, что первым должен жениться он. - Граф снова тяжело вздохнул. - Слишком самонадеян.
Касиния отложила пяльца в сторону.
- В нашем обществе нельзя быть самонадеянным.
- Верная смерть, - подытожил граф.
Они молча смотрели на огонь в камине. Касиния переживала за сына. С дочерью ей еще можно договориться, но Александр… он воспринимал ее хрустальной статуэткой, которую нужно оберегать и от которой не ждешь никаких советов и напутствий. Графиня знала, что Илиан тоже пережевал за детей, но скрывал свои чувства. Расспрашивать или пытаться утешать нельзя. Не время.
- А Леонтия? Что ей делать?- нарушила тишину она.
- Пусть начинает собираться.
Касиния улыбнулась мужу и вышла, забрав свою вышивку.
Девушка снова посмотрела на свои вещи и ей захотелось схватиться за голову. Подумать только, она едет в столицу на бал! Что она там делать будет? Ох, неспроста все это. Наверняка родители догадались, что это она участвовала в той драке. И поэтому отсылают наспех свое неразумное чадо. Врет трактирщик. Не драка то была. По деревне пошел слух, что «старая знахарка» разносит болотную лихорадку. Девушка подозревала кто был автором этой нелепицы, но доказать ничего не успела. Рассерженные селяне не подпускали ее, а когда науськанный мерзавцем хулиган бросил в нее кусок грязи, то не сразу остановили лихача. Но это было только началом, в нее полетели ветки, камни, грязь от тех, кому еще вчера она перевязывала руки, вправляла вывихи и всячески жалела. Дети могут быть очень жестокими. Этот урок она запомнила хорошо. Ее руки непроизвольно сжались в кулаки. Дышкан противно ухмылялся, наблюдая за этим действом. Вот тогда молодой графине все стало ясно. Не смог простить ей прохвост, что она вылечила корову пекаря, хотя Дышкан уверял что у той чумка. Ему и раньше не особо доверяли в деревне, но после случая с коровой он и вовсе потерял авторитет. Никто не желал идти к недоучке аптекарю за помощью. И этот мерзавец придумал способ, как избавиться от конкурентки. Леонтия заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Спокойствие, главное не паниковать. От паники она ужасно глупеет и делает непростительные ошибки. В их обществе такие ошибки - смерть. Молодая графиня замерла с толстой книгой в руках. А почему, собственно, смерть? Что такого в том, что ты забыл какой-то параграф многотомника по этикету? Ну, не казнят же за это! Или все же казнят? Паника снова накрыла Леонтию. На этот раз сосредоточится было гораздо сложнее. Если не получается победить страх, значит надо его использовать.
Она вспомнила, как долго пришлось возиться с хромой собакой. Та никому не доверяла и все время норовила цапнуть. Добиваться доверия животного не было времени. Леонтия использовала страх животного, чтобы помочь ему. Тогда в голове созрел план, как обезвредить напуганную собаку и не дать себя укусить прогнившими клыками. Тряпка, пропитанная сонным настоем, пара раздражающих движений перед мордой псины, имитирующих попытки перевязать лапу и недоверчивое животное вцепилось в тряпицу. Дальше было уже делом техники. Вот и сейчас она должна использовать свой страх. Она заставила себя посмотреть на ситуацию со стороны. Ничего особенного в том, что ее отправляют в столицу на бал не было. Она была совершеннолетней и должна была появиться в обществе. Обычно на таких балах родители присматривают своим детям пару. Леонтия снова глубоко вдохнула. Если на этом балу ее семья найдет пару для брата, то в следующем сезоне она скорее всего тоже обручится с кем-то из 12 семейств.
Постепенно ее мысли потекли в другом направлении. Девушка автоматически собирала свои вещи, не задумываясь что и куда кладет. Если бы кто-то смог видеть ее со стороны, то он был бы весьма удивлен. В большой чемодан, больше напоминающий шкаф на колесиках, она складывала между рядами аккуратно уложенных платьев разнокалиберные склянки, мешочки, колбочки, фарфоровые чашечки, книги. Леонтия не хотела уезжать, но иллюзий не питала. В столице она проведет не одну неделю, а возможно и не один месяц. Оставлять свое тайное убежище без присмотра глупо. Рано или поздно кого-то пошлют проверить террасу и тогда родители точно узнают кто та «старая знахарка». Потрепанный плащ и платье она спрятала в убежище брата. Горелку, колбы, весы и чаши молодая графиня распределила по библиотеке, да так искусно, что они выглядели частью интерьера. Запас бинтов и мазей пришлось перенести в тайную комнату матери. Она долго не решалась войти в убежище отца, но больше спрятать свои записи с рецептами было некуда. Пока горничная собирала ее шкаф-сундук в дорогу, Леонтия собирала свой саквояж.
- Что это? - Спросила мать, когда увидела саквояж на столике.
- Это моя косметичка, - с обезоруживающей улыбкой ответила Леонтия.
Она не стала ждать вопроса матери и сама показала ей содержимое саквояжа. Там и впрямь были пудры, духи, булавки, ленты, шпильки, но большую часть занимали ее мази, отвары, настойки и порошки, замаскированные под косметику. Вместе с кисточками она положила пинцет и тонкий лекарский нож.
Касиния покачала головой.
- Тебе это действительно все надо?
Дочь легонько повела плечом.
- Лучше быть готовой ко всему. Я не знаю, что может понадобиться.
Графиня Вивери, не сказав ни слова, вышла из комнаты. Девушка была удивлена. Но вскоре Касиния вернулась вместе с большой коробкой.
- Тебе может понадобиться не только пудра, но и краска.
Леонтия в немом вопросе подняла бровь.
- Ты знаешь, что наше общество не прощает ошибок. Мы вежливое, но жестокое общество, - с горечью произнесла мать.
Леонтия не верила своим ушам. Так не бывает! Ее мама не позволяет своим эмоциям брать верх или показывать их кому-то. Но графиня не стала надевать беспристрастную маску на свое лицо. Она печально улыбалась одними уголками губ. Когда Касиния Вивери убедилась, что дочь снова готова ее слушать, она продолжила:
- Плохое самочувствие, плохая погода, неосторожность или чей-то злой умысел - ничего не должно проявляться на твоем лице. Поэтому мы маскируем это при помощи красок. - Она доставала из своего короба маленькие баночки. Открыв одну, она умела нанесла несколько мазков на руку дочери. Недавние царапины были оттенены, но так умело, что теперь вся рука смотрелась естественно и с неповрежденной кожей.
Девушка даже ахнуть не успела. Она поздно сообразила, что мать не должна была видеть ее руки. Но Касиния ничего не сказала и только передала баночку с кисточкой ей.
- Потренируйся.
Через полчаса Леонтия смогла замаскировать еще одну царапину на руке. Касиния одобрительно кивнула.
- Немного практики и ты научишься ими пользоваться. Не используй слишком много или часто. Некоторые дамы из высшего общества пытаются при помощи их приукрасить себя. - В голосе графини послышалось легкое презрение. - Никогда так не делай. Этим ты погубишь себя и свою репутацию. Только актрисам можно наносить краски на лицо безбоязненно, но к ним отношение… - Касиния многозначительно замолчала.
Леонтии не надо было объяснять. Актриса - это было клеймо, а не профессия. Да, в столичных театрах были серьезные девушки, которые своим талантом заставляли зрителей рыдать, смеяться, сочувствовать, ненавидеть и жалеть, но к актрисе всегда относились с недоверием. Если человек так хорошо разыгрывает роль на сцене, то что мешает ему тоже самое сделать и в жизни? Вход в приличное общество даже для самой известной актрисы был закрыт. Девушка накрепко запомнила завет матери: нельзя использовать краски, чтобы улучшить или изменить внешность. Если поймают, доверия ей больше не будет. Она станет парией.
Касиния снова внимательно посмотрела на дочь.
- На первое время тебе хватит, а потом будешь делать их сама. - Девушка испугано посмотрела на мать. - Не бойся, я научу. Но запомни: никто не должен знать твоего рецепта и никогда не покупай краски у кого бы то ни было! Это важно. В столице у тебя появятся подруги и они начнут щебетать о всяких глупостях. - Леонтия еле заметно фыркнула, но и это не укрылась от матери. - Ошибаешься. Они не глупышки. Даже если их умственные способности не велики, они умны по-женски и так же коварны и изворотливы. Потерять контроль над собой легче всего в такой беззаботной болтовне. Поэтому ты должна научиться болтать так же, как они. Тебе надо научиться флиртовать, но ненавязчиво. У каждой свой стиль. Кто-то очаровывает своей непосредственностью, кто-то маленькими глупостями, кто-то сарказмом и холодной выдержкой. Со временем ты найдешь свой стиль поведения. Мы делаем это не с целью очаровать, а чтобы добыть информацию. Мужчины никогда не говорят с женщинами на равных. Это их право. Мы должны быть мудрее и не кричать на всех углах о том, что наши права ущемляют. Если твой избранник окажется достойным и умным человеком, то через какое-то время он сам начнет с тобой советоваться. Никогда не перебивай и внимательно слушай, что он говорит. И только после того, как он спросит твоего мнения или совета, ты можешь сказать ему осторожно свое мнение. Но всегда, запомни, всегда ты должна сказать, что он умнее и сильнее тебя и примет верное решение.
Девушка старалась держать лицо и не кривиться. Да какие же они умные и сильные?! Видела она друзей Александра - непрошибаемые болваны, уверенные в своей неотразимости. Касиния раздраженно выдохнула.
- Ты меня не слушаешь, - с укором сказала она. Она подождала пока Леонтия утихомирит свои чувства. - Молодые мужчины уверены в своей правоте и непогрешимости. Бороться с этим - пустое и бессмысленное занятие. Если начнешь перечить, тебя сразу запишут в сварливые жены и сошлют в бедную провинцию, где ты ничем не сможешь помочь. Но если проявишь спокойный нрав, трезвый ум и привьешь со временем чувство ответственности, то это воздаться тебе сторицей. Не слушай советов «подруг» и доброжелателей. Даже если они искренне готовы помочь. Запомни ты и твой муж - вот кто знает истинное положение дел в семье. У тебя будут соперницы. Они могут быть яркими и красивыми или тихими незаметными серыми мышками, которые пробираются в твоей дом и занимают твое место. Мы всегда чувствуем соперниц и знаем кто есть кто. Но не позволяй своим чувствам решать. Тебе будет казаться, что ты все потеряешь если ничего не предпримешь. Даже если все рухнуло и нет никакой надежды, у тебя всегда есть выбор что и как делать.
Постепенно слова матери приобретали железные нотки. Леонтия не заметила этого перехода. Более того у нее появилось странное предчувствие, но уловить его или понять она никак не могла. Касиния неожиданно улыбнулась.
- Завтра ты начнешь вышивать наш герб. Не кривись. Ты должна научиться вышивать и свой герб, и герб семьи мужа.
Когда за графиней Вивери закрылась дверь, девушка удивленно оглянулась. Мать не тратила времени зря. В ее саквояже помимо красок и новых кисточек, появились разные гребешки, расчески, пуховки, мягкие шарики, тоненькие палочки, ножницы для рукоделия и стрижки. А рядом с саквояжем лежал великолепный дорожный письменный набор. На нем были выдавлены ее инициалы. Леонтия погладила кожу набора и на глаза набежали слезы. А ведь она была уверена, что родители не замечают ничего. Какая же она глупая! Слезы моментально высохли, когда она увидела что мать положила рядом с набором. Кодекс правил семьи Вивери. Она это серьезно?
Столица встретила гостей шумом, сутолокой и какой-то едва заметной нежностью. Дорожная карета неспешно въехала в городские ворота. Им пришлось ждать когда другие кареты проедут и только после этого не торопливо тронулись. Тут же резкий толчок заставил пассажиров кареты удариться о стенки и подушки кареты.
- Куда прешь?! - Раздался резкий и грубый голос незнакомого возницы.
Леонтия дернулась к окну, но мать одним своим жестом остановила ее. Девушка недоумевала.
- Там кучер, - негромко произнесла Кассия. - Он разберется.
Серые глаза дочери все еще выражали несогласие, но через секунду Леонтия улыбнулась и откинулась на подушки. Легкая улыбка коснулась губ графини. Дочь с каждым разом все лучше контролировала себя. Касиния незаметно вздохнула. Она не тешила себя иллюзиями: Леонтия владела своим лицом и голосом, но не эмоциями. Ну хоть бы и так. Графиня еще раз посмотрела на дочь. Предугадать реакцию Леонтии на свою помолвку было сложно. Чего гадать? Время покажет.
Девушка искоса наблюдала за матерью. Та была чем-то обеспокоена. Нет, ни словом, ни жестом графиня Вивери не выдала своих тревог. Лицом и голосом мать владела искусно. Но Леонтия чувствовала это. Хотя нет, она знала. А вот откуда у нее была эта уверенность, она предпочитала не думать. Как ни крути, а ничего кроме своих предчувствий она не могла предъявить. А значит ею снова «верховодят эмоции». Они довольно скоро двинулись вперед по серым гладким камням мостовой.
- Ну? - Спросил черноглазый юноша своего подельника. - Видел?
Тот спрыгнул с его спины и разочарованно замотал головой.
- Нет. Ни одна шторка не качнулась даже. Будто и нет там никого.
Черноглазый отряхнул свои колени и задумчиво посмотрел на стену, преградившую выход на площадь. Его друг подошел к нему и потянул за рукав. На его лице были неуверенность и страх.
- Иримо, пойдет отсюда. Стражники вот-вот на обход пойдут.
Черноглазый одарил его тяжелым взглядом. Паренек отшатнулся. За стеной, отделяющей Сторожевую площадь от узкого проулка послышался лязг алебард.
- Иримо, - отчаянно всхлипнул паренек. Он вцепился в рукав друга. Тот пытался отодрать его пальцы, но Алепа держал его мертвой хваткой. Пока Иримо тратил время на пустые попытки, Алепа незаметно оттаскивал его от стены в проулок. Когда черноглазый понял его маневр, было поздно.
- Ты! - Прошипел он. Алепа вжал голову, но рукав не отпустил. Иримо хотелось стукнуть его. В груди росло глухое раздражение. И чего он возится с этим олухом? Вон, голову вжал, уши топорщатся, бесцветно голубые глаза на мокром месте - одно недоразумение.
Момент был упущен и проследить за каретой без опознавательных знаков, которая слилась в потоке с сотнями таких же карет не было возможности. Иримо презрительно сплюнул и выдрал свою руку из пальцев Алепы. Он посмотрел на рукав и снова сплюнул на землю. Даже здесь этот убогий ему помешал: от резкого движения ногти Алепы обломались и запачкали его рубашку кровью. Он должен был выполнить заказ. Подстроить столкновение на Сторожевой площади было не сложно, но не в день прибытия Семей. Стражники выгнали всех любопытных с площади и постоянно патрулировали стену и все прилегающие улочки.
Увидеть дебютанток до бала хотели многие. Ходили слухи, что в этом году представители всех 4 домов привезут своих отпрысков для официального представления обществу.
- Как он на это отреагировал?
Илиан Вивери тяжело вздохнул и сел рядом. Только при жене он мог позволить себе расслабиться.
- Александр стал заносчив и считает, что все знает и понимает. Его навязчивая опека над Леонтией… Я отправил его с утра в столицу, чтобы он подготовил список всех кандидатов для нее.
- Он справится, - с улыбкой сказала Касиния. Она не переставала крутить пальцами золотую нить.
Илиан зачаровано следил за ней.
- Справится, но он даже не вспомнил, что первым должен жениться он. - Граф снова тяжело вздохнул. - Слишком самонадеян.
Касиния отложила пяльца в сторону.
- В нашем обществе нельзя быть самонадеянным.
- Верная смерть, - подытожил граф.
Они молча смотрели на огонь в камине. Касиния переживала за сына. С дочерью ей еще можно договориться, но Александр… он воспринимал ее хрустальной статуэткой, которую нужно оберегать и от которой не ждешь никаких советов и напутствий. Графиня знала, что Илиан тоже пережевал за детей, но скрывал свои чувства. Расспрашивать или пытаться утешать нельзя. Не время.
- А Леонтия? Что ей делать?- нарушила тишину она.
- Пусть начинает собираться.
Касиния улыбнулась мужу и вышла, забрав свою вышивку.
Глава 2
Девушка снова посмотрела на свои вещи и ей захотелось схватиться за голову. Подумать только, она едет в столицу на бал! Что она там делать будет? Ох, неспроста все это. Наверняка родители догадались, что это она участвовала в той драке. И поэтому отсылают наспех свое неразумное чадо. Врет трактирщик. Не драка то была. По деревне пошел слух, что «старая знахарка» разносит болотную лихорадку. Девушка подозревала кто был автором этой нелепицы, но доказать ничего не успела. Рассерженные селяне не подпускали ее, а когда науськанный мерзавцем хулиган бросил в нее кусок грязи, то не сразу остановили лихача. Но это было только началом, в нее полетели ветки, камни, грязь от тех, кому еще вчера она перевязывала руки, вправляла вывихи и всячески жалела. Дети могут быть очень жестокими. Этот урок она запомнила хорошо. Ее руки непроизвольно сжались в кулаки. Дышкан противно ухмылялся, наблюдая за этим действом. Вот тогда молодой графине все стало ясно. Не смог простить ей прохвост, что она вылечила корову пекаря, хотя Дышкан уверял что у той чумка. Ему и раньше не особо доверяли в деревне, но после случая с коровой он и вовсе потерял авторитет. Никто не желал идти к недоучке аптекарю за помощью. И этот мерзавец придумал способ, как избавиться от конкурентки. Леонтия заставила себя несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Спокойствие, главное не паниковать. От паники она ужасно глупеет и делает непростительные ошибки. В их обществе такие ошибки - смерть. Молодая графиня замерла с толстой книгой в руках. А почему, собственно, смерть? Что такого в том, что ты забыл какой-то параграф многотомника по этикету? Ну, не казнят же за это! Или все же казнят? Паника снова накрыла Леонтию. На этот раз сосредоточится было гораздо сложнее. Если не получается победить страх, значит надо его использовать.
Она вспомнила, как долго пришлось возиться с хромой собакой. Та никому не доверяла и все время норовила цапнуть. Добиваться доверия животного не было времени. Леонтия использовала страх животного, чтобы помочь ему. Тогда в голове созрел план, как обезвредить напуганную собаку и не дать себя укусить прогнившими клыками. Тряпка, пропитанная сонным настоем, пара раздражающих движений перед мордой псины, имитирующих попытки перевязать лапу и недоверчивое животное вцепилось в тряпицу. Дальше было уже делом техники. Вот и сейчас она должна использовать свой страх. Она заставила себя посмотреть на ситуацию со стороны. Ничего особенного в том, что ее отправляют в столицу на бал не было. Она была совершеннолетней и должна была появиться в обществе. Обычно на таких балах родители присматривают своим детям пару. Леонтия снова глубоко вдохнула. Если на этом балу ее семья найдет пару для брата, то в следующем сезоне она скорее всего тоже обручится с кем-то из 12 семейств.
Постепенно ее мысли потекли в другом направлении. Девушка автоматически собирала свои вещи, не задумываясь что и куда кладет. Если бы кто-то смог видеть ее со стороны, то он был бы весьма удивлен. В большой чемодан, больше напоминающий шкаф на колесиках, она складывала между рядами аккуратно уложенных платьев разнокалиберные склянки, мешочки, колбочки, фарфоровые чашечки, книги. Леонтия не хотела уезжать, но иллюзий не питала. В столице она проведет не одну неделю, а возможно и не один месяц. Оставлять свое тайное убежище без присмотра глупо. Рано или поздно кого-то пошлют проверить террасу и тогда родители точно узнают кто та «старая знахарка». Потрепанный плащ и платье она спрятала в убежище брата. Горелку, колбы, весы и чаши молодая графиня распределила по библиотеке, да так искусно, что они выглядели частью интерьера. Запас бинтов и мазей пришлось перенести в тайную комнату матери. Она долго не решалась войти в убежище отца, но больше спрятать свои записи с рецептами было некуда. Пока горничная собирала ее шкаф-сундук в дорогу, Леонтия собирала свой саквояж.
- Что это? - Спросила мать, когда увидела саквояж на столике.
- Это моя косметичка, - с обезоруживающей улыбкой ответила Леонтия.
Она не стала ждать вопроса матери и сама показала ей содержимое саквояжа. Там и впрямь были пудры, духи, булавки, ленты, шпильки, но большую часть занимали ее мази, отвары, настойки и порошки, замаскированные под косметику. Вместе с кисточками она положила пинцет и тонкий лекарский нож.
Касиния покачала головой.
- Тебе это действительно все надо?
Дочь легонько повела плечом.
- Лучше быть готовой ко всему. Я не знаю, что может понадобиться.
Графиня Вивери, не сказав ни слова, вышла из комнаты. Девушка была удивлена. Но вскоре Касиния вернулась вместе с большой коробкой.
- Тебе может понадобиться не только пудра, но и краска.
Леонтия в немом вопросе подняла бровь.
- Ты знаешь, что наше общество не прощает ошибок. Мы вежливое, но жестокое общество, - с горечью произнесла мать.
Леонтия не верила своим ушам. Так не бывает! Ее мама не позволяет своим эмоциям брать верх или показывать их кому-то. Но графиня не стала надевать беспристрастную маску на свое лицо. Она печально улыбалась одними уголками губ. Когда Касиния Вивери убедилась, что дочь снова готова ее слушать, она продолжила:
- Плохое самочувствие, плохая погода, неосторожность или чей-то злой умысел - ничего не должно проявляться на твоем лице. Поэтому мы маскируем это при помощи красок. - Она доставала из своего короба маленькие баночки. Открыв одну, она умела нанесла несколько мазков на руку дочери. Недавние царапины были оттенены, но так умело, что теперь вся рука смотрелась естественно и с неповрежденной кожей.
Девушка даже ахнуть не успела. Она поздно сообразила, что мать не должна была видеть ее руки. Но Касиния ничего не сказала и только передала баночку с кисточкой ей.
- Потренируйся.
Через полчаса Леонтия смогла замаскировать еще одну царапину на руке. Касиния одобрительно кивнула.
- Немного практики и ты научишься ими пользоваться. Не используй слишком много или часто. Некоторые дамы из высшего общества пытаются при помощи их приукрасить себя. - В голосе графини послышалось легкое презрение. - Никогда так не делай. Этим ты погубишь себя и свою репутацию. Только актрисам можно наносить краски на лицо безбоязненно, но к ним отношение… - Касиния многозначительно замолчала.
Леонтии не надо было объяснять. Актриса - это было клеймо, а не профессия. Да, в столичных театрах были серьезные девушки, которые своим талантом заставляли зрителей рыдать, смеяться, сочувствовать, ненавидеть и жалеть, но к актрисе всегда относились с недоверием. Если человек так хорошо разыгрывает роль на сцене, то что мешает ему тоже самое сделать и в жизни? Вход в приличное общество даже для самой известной актрисы был закрыт. Девушка накрепко запомнила завет матери: нельзя использовать краски, чтобы улучшить или изменить внешность. Если поймают, доверия ей больше не будет. Она станет парией.
Касиния снова внимательно посмотрела на дочь.
- На первое время тебе хватит, а потом будешь делать их сама. - Девушка испугано посмотрела на мать. - Не бойся, я научу. Но запомни: никто не должен знать твоего рецепта и никогда не покупай краски у кого бы то ни было! Это важно. В столице у тебя появятся подруги и они начнут щебетать о всяких глупостях. - Леонтия еле заметно фыркнула, но и это не укрылась от матери. - Ошибаешься. Они не глупышки. Даже если их умственные способности не велики, они умны по-женски и так же коварны и изворотливы. Потерять контроль над собой легче всего в такой беззаботной болтовне. Поэтому ты должна научиться болтать так же, как они. Тебе надо научиться флиртовать, но ненавязчиво. У каждой свой стиль. Кто-то очаровывает своей непосредственностью, кто-то маленькими глупостями, кто-то сарказмом и холодной выдержкой. Со временем ты найдешь свой стиль поведения. Мы делаем это не с целью очаровать, а чтобы добыть информацию. Мужчины никогда не говорят с женщинами на равных. Это их право. Мы должны быть мудрее и не кричать на всех углах о том, что наши права ущемляют. Если твой избранник окажется достойным и умным человеком, то через какое-то время он сам начнет с тобой советоваться. Никогда не перебивай и внимательно слушай, что он говорит. И только после того, как он спросит твоего мнения или совета, ты можешь сказать ему осторожно свое мнение. Но всегда, запомни, всегда ты должна сказать, что он умнее и сильнее тебя и примет верное решение.
Девушка старалась держать лицо и не кривиться. Да какие же они умные и сильные?! Видела она друзей Александра - непрошибаемые болваны, уверенные в своей неотразимости. Касиния раздраженно выдохнула.
- Ты меня не слушаешь, - с укором сказала она. Она подождала пока Леонтия утихомирит свои чувства. - Молодые мужчины уверены в своей правоте и непогрешимости. Бороться с этим - пустое и бессмысленное занятие. Если начнешь перечить, тебя сразу запишут в сварливые жены и сошлют в бедную провинцию, где ты ничем не сможешь помочь. Но если проявишь спокойный нрав, трезвый ум и привьешь со временем чувство ответственности, то это воздаться тебе сторицей. Не слушай советов «подруг» и доброжелателей. Даже если они искренне готовы помочь. Запомни ты и твой муж - вот кто знает истинное положение дел в семье. У тебя будут соперницы. Они могут быть яркими и красивыми или тихими незаметными серыми мышками, которые пробираются в твоей дом и занимают твое место. Мы всегда чувствуем соперниц и знаем кто есть кто. Но не позволяй своим чувствам решать. Тебе будет казаться, что ты все потеряешь если ничего не предпримешь. Даже если все рухнуло и нет никакой надежды, у тебя всегда есть выбор что и как делать.
Постепенно слова матери приобретали железные нотки. Леонтия не заметила этого перехода. Более того у нее появилось странное предчувствие, но уловить его или понять она никак не могла. Касиния неожиданно улыбнулась.
- Завтра ты начнешь вышивать наш герб. Не кривись. Ты должна научиться вышивать и свой герб, и герб семьи мужа.
Когда за графиней Вивери закрылась дверь, девушка удивленно оглянулась. Мать не тратила времени зря. В ее саквояже помимо красок и новых кисточек, появились разные гребешки, расчески, пуховки, мягкие шарики, тоненькие палочки, ножницы для рукоделия и стрижки. А рядом с саквояжем лежал великолепный дорожный письменный набор. На нем были выдавлены ее инициалы. Леонтия погладила кожу набора и на глаза набежали слезы. А ведь она была уверена, что родители не замечают ничего. Какая же она глупая! Слезы моментально высохли, когда она увидела что мать положила рядом с набором. Кодекс правил семьи Вивери. Она это серьезно?
Глава 3
Столица встретила гостей шумом, сутолокой и какой-то едва заметной нежностью. Дорожная карета неспешно въехала в городские ворота. Им пришлось ждать когда другие кареты проедут и только после этого не торопливо тронулись. Тут же резкий толчок заставил пассажиров кареты удариться о стенки и подушки кареты.
- Куда прешь?! - Раздался резкий и грубый голос незнакомого возницы.
Леонтия дернулась к окну, но мать одним своим жестом остановила ее. Девушка недоумевала.
- Там кучер, - негромко произнесла Кассия. - Он разберется.
Серые глаза дочери все еще выражали несогласие, но через секунду Леонтия улыбнулась и откинулась на подушки. Легкая улыбка коснулась губ графини. Дочь с каждым разом все лучше контролировала себя. Касиния незаметно вздохнула. Она не тешила себя иллюзиями: Леонтия владела своим лицом и голосом, но не эмоциями. Ну хоть бы и так. Графиня еще раз посмотрела на дочь. Предугадать реакцию Леонтии на свою помолвку было сложно. Чего гадать? Время покажет.
Девушка искоса наблюдала за матерью. Та была чем-то обеспокоена. Нет, ни словом, ни жестом графиня Вивери не выдала своих тревог. Лицом и голосом мать владела искусно. Но Леонтия чувствовала это. Хотя нет, она знала. А вот откуда у нее была эта уверенность, она предпочитала не думать. Как ни крути, а ничего кроме своих предчувствий она не могла предъявить. А значит ею снова «верховодят эмоции». Они довольно скоро двинулись вперед по серым гладким камням мостовой.
- Ну? - Спросил черноглазый юноша своего подельника. - Видел?
Тот спрыгнул с его спины и разочарованно замотал головой.
- Нет. Ни одна шторка не качнулась даже. Будто и нет там никого.
Черноглазый отряхнул свои колени и задумчиво посмотрел на стену, преградившую выход на площадь. Его друг подошел к нему и потянул за рукав. На его лице были неуверенность и страх.
- Иримо, пойдет отсюда. Стражники вот-вот на обход пойдут.
Черноглазый одарил его тяжелым взглядом. Паренек отшатнулся. За стеной, отделяющей Сторожевую площадь от узкого проулка послышался лязг алебард.
- Иримо, - отчаянно всхлипнул паренек. Он вцепился в рукав друга. Тот пытался отодрать его пальцы, но Алепа держал его мертвой хваткой. Пока Иримо тратил время на пустые попытки, Алепа незаметно оттаскивал его от стены в проулок. Когда черноглазый понял его маневр, было поздно.
- Ты! - Прошипел он. Алепа вжал голову, но рукав не отпустил. Иримо хотелось стукнуть его. В груди росло глухое раздражение. И чего он возится с этим олухом? Вон, голову вжал, уши топорщатся, бесцветно голубые глаза на мокром месте - одно недоразумение.
Момент был упущен и проследить за каретой без опознавательных знаков, которая слилась в потоке с сотнями таких же карет не было возможности. Иримо презрительно сплюнул и выдрал свою руку из пальцев Алепы. Он посмотрел на рукав и снова сплюнул на землю. Даже здесь этот убогий ему помешал: от резкого движения ногти Алепы обломались и запачкали его рубашку кровью. Он должен был выполнить заказ. Подстроить столкновение на Сторожевой площади было не сложно, но не в день прибытия Семей. Стражники выгнали всех любопытных с площади и постоянно патрулировали стену и все прилегающие улочки.
Увидеть дебютанток до бала хотели многие. Ходили слухи, что в этом году представители всех 4 домов привезут своих отпрысков для официального представления обществу.
