- Тогда счастья, - предложил Амор.
- По рукам, три дня счастья - заключила Сорелия, протягивая руку Амориилу.
Эорлей разбил их рукопожатие, этим легким взмахом решив три судьбы, и зычным голосом провозгласил:
- Ставки сделаны, господа!
Еще немного поговорив ни о чем, обсудив какие-то события, Эорлей отошел в сторону столов, за которыми уже во всю играли в покер и курили восхитительные сигары, обмакивая их в старинное вино. И если бы кто-то видел сейчас его выражение лица, он тотчас почувствовал бы себя жестоко обманутым.
Агата сидела на кровати и играла сама с собой в крестики-нолики. Крестики постоянно побеждали. Агату это очень расстраивало, ей казалось, что это символ того, что ей пора ставить крест на своей жизни. Эй никогда отсюда не выбраться.
Девушка не знала, сколько времени она провела в этой комнате, часов не было. Если бы спросили у нее, она бы сказала, что находится здесь уже третьи сутки. Такой вывод она сделала, потому что два раза на длительное время приглушали освещение. Наверное, имитировали ночь. Но с таким же успехом они – кто эти таинственные они – доктора психбольницы, террористы или пришельцы – Агата пока еще не решила – могли приглушать свет хоть каждые 6 часов, хоть 40. Ощущение времени совершенно пропало. На всякий случай она поспала, постоянно просыпаясь. Не от шорохов, в этом месте вообще не было никаких звуков, кроме тех, что издавала сама Агата.
За все время ее покормили пять раз. Каждый раз еда появлялась на столе без звука, когда Агата отворачивалась или просто отвлекалась на свои мысли, так же бесшумно исчезала. А вчера (ее личное вчера) вместе с завтраком появилась тонкая тетрадь с желтоватыми мягкими страницами и упаковка цельных графитовых карандашей. Сначала Агата написала на листе «Кто вы? Что вам нужно?» и подолгу показывала всем стенам в надежде, что кто-то появится и объяснит ей все. Потом написала «Я готова к сотрудничеству», долго размышляя, к сотрудничеству или к содействию она готова. Но решив, что если это террористы и они хотят сделать из нее смертницу, то к содействию она совсем не готова. И еще несколько таких же посланий, даже один раз написала «Меня зовут Агата». Но невоспитанные стены знакомиться с ней не пожелали.
Несколько раз, особенно по утрам, когда Агата вспоминала о справлении, простите, естественных человеческих потребностей, в одной из стен появлялась маленькая дверь. Сначала Агата решила, что это выход, и бросилась к ней со всех ног, не задумываясь, как она появилась. Но попала в небольшую голубую ванную комнату. В ней стоял белый унитаз, такая же раковина и маленькая ванная. На полочке лежали запечатанные мыло, зубная щетка и паста, сложенное полотенце и чистый комплект пижамы и белья, такие же, как была на Агате, но другого цвета. Все идеально подходило по размеру.
Сейчас Агата сидела в зеленой удобной пижаме и отчаянно болела за нолики. Но совесть не позволяла ей играть нечестно и крестики в который раз за это утро побеждали. Она уже всерьез думала бросить это гиблое дело и перейти на сторону крестиков, как вдруг кресло мягко покашляло, привлекая ее внимание.
Агата резко повернулась к креслу, в котором не раз уже сидела сама, и увидела в нем молодого приятного мужчину. Он вальяжно закинул ногу на ногу и насмешливо смотрел на девушку. Агата почувствовала себя совершенно неловко в этой пижаме, которая своим цветом предательски сочеталась с цветом глаз этого незнакомого мужчины.
- Привет, меня зовут Амориил, - задорно улыбнулся мужчина.
Улыбка сделала его и без того приятное лицо совсем уж располагающим. Это вызвало у Агаты желание съездить ему по лицу чем-то тяжелым и ответить что-нибудь в духе «Я занята, падите прочь из моих покоев». Но и покои были не ее, и уйти больше хотелось Агате, да и что это за слово вообще такое – «покои».
-Агата, - хрипло выговорила девушка и сама ужаснулась своему голосу. Пока была одна, она старалась не болтать сама с собой и даже не петь. Непроизвольно прочистила горло и замерла, до того этот звук показался ей громким и неуместным.
- Приятно познакомиться, Агата, - еще шире улыбнулся мужчина.
- Что вам нужно? - выпалила она, забыв, что сначала в списке было «Кто вы?», а его имя ну никак не являлось ответом.
- Как себя чувствуешь? – проигнорировал Амориил ее вопрос.
Агата на всякий случай прислушалась к себе. Чувствовала она себя, как назло, прекрасно, выспалась, проголодаться не успела, даже ноги еще не затекли. Тут же подумала, может, стоит встать с кровати, раз он так пристально смотрит. Но кочевать под его взглядом от кровати к стулу не хотелось, стоять перед ним, когда он тут, как король, сидит, хотелось еще меньше. Решила оставить все, как есть.
- Нормально, - с трудом выдавила она из себя. А потом решилась. – Послушайте, Аморил…
- АморИИл, - перебил он ее, но подумав, добавил. – Хотя можешь называть меня Амор, - и спустя несколько секунд. – И обращайся ко мне на «ты».
Этим он еще больше вызвал раздражение у Агаты. Подумаешь, ошиблась. Нечего сидеть тут с такими глупыми именами. А теперь ведет себя так, будто она и вовсе не способна запомнить его имя. Но постаралась успокоиться, два раза вдохнула-выдохнула и попробовала начать еще раз.
- Послушай, Амориил, - чем вызвала только его ухмылку, - Я совершенно не понимаю, где я, кто вы и для чего я вам нужна. Если вам нужны деньги, я дам контакты моего отца, он не особо богат, но выкуп заплатит обязате…
- Хватит, - жестко оборвал он ее. И презрительно выговорил. – Люди.… Одни деньги на уме.
- Но что тогда?.. – в третий раз попробовала Агата, чувствуя, как ее охватывает отчаяние. Все. Сейчас он начнет ставить над ней опыты. Или заставит надеть бомбу и идти взрывать христиан.
Но он только небрежно махнул в сторону рукой. В воздухе тут же появилось полупрозрачное изображение с размытыми краями. Какая-то больничная палата. «Голограмма», - мысленно сказала сама себе Агата, чтобы не удариться в панику, хотя, разумеется, никогда никаких голограмм не видела.
- Присмотрись. Это ты, - достаточно грубо сказал мужчина. Было видно, что своими словами о деньгах Агата его разочаровала и разозлила.
«Какие мы нежные», - подумала девушка, но все равно присмотрелась.
На изображении без движения лежала девушка, ужасно похожая на нее, Агату. В больничной одежде, вся опутанная проводами, в вене на руке катетер для капельниц, кое-где бинты, на белой фарфоровой коже ярко и неуместно выделялись ссадины, синяки и царапины. С одной стороны стоял монитор и равнодушно рисовал кардиограмму ее сердцебиения, рядом с ним – другой аппарат, который заставлял легкие девушки неестественно равномерно, но упрямо, наполняться воздухом. С другой стороны стоял пустой стул, наверное, для посетителей.
- Не может быть… - прошептала Агата. Невольно прислушалась к себе еще раз. Но все так же физически чувствовала себя прекрасно.
- Ага, отрицание, процесс пошел, - снова улыбнулся он, но на этот раз как-то злорадно. – Давай быстро пробежимся по стадиям, мне бы подошел торг, ну на крайний случай, смирение.
- Да нет! – воскликнула девушка.- Этого просто не может быть. Я же здесь. Я не могу быть там, – и махнула в сторону изображения.
- Там, как ты выразилась, твое тело, Агата. Ты в коме. Здесь, - он указал рукой на кровать. – Твоя душа.
В этот момент на изображении к лежащей девушке подошла молодая красивая женщина с больничным халатом на плечах. На ее лице ярко отпечаталось неподдельное переживание и скорбь. Густые волосы цвета спелой пшеницы были туго стянуты в хвост, на заплаканном лице ни капли косметики. Но, не смотря на красные глаза и искусанные губы, она была удивительно красива. Это была Ася. Третья мачеха Агаты. Подтянув ближе стул, она селя рядом с кроватью, взяла бледную ладонь девушки, начала ее гладить, будто пытаясь согреть, и что-то бесшумно зашептала, изредка вытирая платком текущие по лицу слезы. Девушка на кровати никак не реагировала.
В этот момент Агата с пугающей ясностью осознала, что это правда. Агату подделать можно. Асю подделать никак нельзя. Ее жесты, пластика, даже взгляд. Рядом с ней Агата и себя всегда чувствовала особенной.
- Я умерла?
- Говорил же, в коме, - с досадой произнес Амориил. Но очевидно было, что досада эта вызвана скорее тем, что Агата так медленно думает. Девушку ему было ничуть не жаль.
Агата сидела молча, уставившись на эту немую сцену в больнице. Хотелось плакать, но слез не было. Мозг отказывался принимать происходящее и продолжал все анализировать.
- Соображай быстрее, - недовольно произнес Амор. – Мне становится скучно.
Он произнес последнее слово так, будто это грозило Агате, да и всему миру, крупными неприятностями. Но девушка продолжала размышлять о чем-то. Тогда он еще раз махнул рукой, и изображение бесшумно исчезло, будто и не было его никогда. Тогда Агата вздрогнула и резко повернулась к Амориилу. Она поняла, что именно здесь не сходится.
- Ты сказал – душа? – требовательно спросила она.
- Именно, - радостно ответил мужчина, полагая, что сдвинулись с мертвой точки.
- Но я ем, устаю, сплю, даже, извини, в туалет хожу! – провозгласила Агата так, будто разоблачила самого злостного обманщика.
Но Амориил лишь искренне и громко расхохотался.
- Я думал, дело в том, что ты тупая, - невежливо начал он. – А вся проблема в том, что ты слишком много думаешь.
Агата обиженно сложила руки на груди и громко засопела.
«Вот, а еще дышу и даже чувствую запах молодой травы и весеннего дождя от тебя!» - хотела крикнуть она, но не успела решить, что важнее – правда или то, что она обижается.
- Ты делаешь все это, потому что считаешь нужным.
- Ну уж нет, я делаю это, потому что нуждаюсь в этом.
- Детка, душа – это сгусток энергии, сдерживаемый сознанием. Здесь нет ничего сильнее сознания. Это там внизу тебя ограничивает твое физическое воплощение. Ты думаешь, что хочешь чего-то, потому что привыкла так делать. Но мы все-таки предпочитаем есть и спать, потому что это доставляет нам удовольствие. Но, как ты сказала, в туалет не ходим, это нам удовольствие не доставляет, - Амор откровенно потешался над ней, его зеленые глаза задорно блестели. Замешательство девушки начало его веселить.
- А как же элементарный закон сохранения массы и энергии?! Еда же должна куда-то деться! – воскликнула, сама не понимая, почему ее так зацепил этот вопрос.
- Держи свой закон, - и он засмеялся, жестом фокусника взмахнул руками и в сторону Агаты полетели десятки разноцветных бабочек, окружили ее, ласково касаясь нежными крылышками, растрепали немного волосы и… рассыпались золотым доджем, не оставив нигде и следа.
-Да идите вы со своей галимой физикой! – опять обиделась Агата, но бабочки ей понравились.
-Если ты перестанешь дышать, то не умрешь, уверяю тебя. Просто ты должна это осознать, - успокаиваясь, произнес Амор.
Из вредности Агата с силой выдохнула весь воздух, что был в легких, и задержала дыхание. Амориил лишь насмешливо наблюдал за ее действиями, не пытаясь остановить. Сначала, разумеется, ничего не произошло, потом неудержимо захотелось вдохнуть, голова начала кружиться. Агата уже совсем решила, что он издевается над ней и, чувствуя приближение обморока, собиралась начать дышать, как услышала его тихий голос.
- Просто позволь себе поверить, Агата. Давай, милая, не упрямься, - лаково прошептал он.
И Агата почувствовала, что мир прояснился, головокружение медленно проходило, мысли думались с прежней легкостью.
Девушка с досадой вздохнула – все-таки дышать как-то привычней – и откинулась на подушки.
Амориил тихо и по-доброму рассмеялся.
- Устал доказывать тебе, что ты не верблюд.
- Вот сейчас как возьму, и сойду с ума от всей этой информации! – пригрозила Агата, почему-то чувствуя, что совершенно нет сил на то, чтобы злиться или спорить.
- Души не сходят с ума, - в который раз засмеялся Амор, и пояснил. – Психические расстройства – это сбои в работе нейронов мозга. А у тебя и мозгов-то нет, - снова начал подшучивать он.
Агата обратно села на кровати.
- Да уж побольше, чем у тебя! – не успев остановить саму себя, ляпнула девушка, и… показала ему язык, ожидая, что сейчас в нее что-то полетит.
- Ты знаешь, что почти сотню лет была бактерией какой-то там язвы? – рассмеялся Амориил и тоже показал ей язык, только у него он был раздвоенный и тонкий, как у змеи. Потом спрятал его и повторно показал уже обычный человеческий розовый язык.
- Позёр, - буркнула Агата, но почему-то совсем не удивилась змеиному языку. – А ты тоже душа?
- Нет, детка. Я Бог, - важно заявил мужчина.
Агата с сомнением осмотрела еще раз его с головы до ног. Вспомнила, как вчера вечером перед сном читала старые выученные еще в детстве молитвы. Эти незамысловатые слова всегда напоминали ей о маме и окутывали чувством безопасности. Будто мама все еще жива и защитит ее от всего. Агата верила в Бога. Но в такого, каким он изображен на бабушкиных иконах. У этого же ни бороды, ни смиренного взгляда, что уж о нимбе говорить.
- Что это за Бог в джинсах и кедах ходит? – ляпнула от неожиданности она.
- Язва, - обиделся Амор. – Сама вообще в пижаме и босиком.
Агата тоже обиделась. И ничего отвечать не стала. Пусть ему будет стыдно.
Стыдно Амориилу не стало. Наверное, ни к чему богам совесть.
Так молча они просидели около минуты, сверля друг друга обиженными взглядами. Первая не выдержала Агата.
- И что дальше? Будешь взвешивать мою душу? – спросила она.
- Третий раз говорю: ты в коме, а не умерла, - закатил глаза Амориил.
- Тогда что? Что тебе нужно?
Амор резко стал серьезным.
- Ну, вот и начало конструктивного диалога, - сказал он. – Но сначала небольшой экскурс в твою новую реальность. Существует бесконечное количество миров. А в каждом мире бессчетное количество душ. Они воплощаются и перевоплощаются…
- Все-таки реинкарнация… - прошептала Агата, но Амор посмотрел на девушку, нахмурив брови, и она прикусила язык.
- …Мы следим за соблюдением баланса…
- Мы? Значит, ты не один такой Бог?
- Не один, - он опять строго посмотрел на нее. И вернулся к рассказу. – Главный показатель, как это банально ни звучало бы, уровень добра и зла в человеке на момент смерти. Считается через простейшую пропорцию. Большинство, да что там, практически все души держатся в середине…
- А я?
- А ты еще обычней! - вконец разозлился Амориил. – Еще раз перебьешь, зашью тебе рот красными нитками!
В том, что он выполнит угрозу, Агата не сомневалась ни секунды, поэтому изобразила, как закрывает рот на ключик, а ключик выбрасывает в сторону, и преданно уставилась ему в глаза. Амор только устало покачал головой.
- Так вот, пропорция, - Агата хотела было напомнить, что он остановился на «держатся в середине», но не решилась, и Амориил продолжил. – Среднее значение примерно около единицы с незначительными отклонениями. Тогда душа отправляется на перерождение. Нарушение баланса происходит только при достижении коэффициентом определенных значений: для добра это два с половиной (2,5), для зла – нуль целых, двадцать пять сотых (0,25).
Тут Амориил надолго замолчал, глядя в одну точку у Агаты за спиной, будто размышляя, что сказать дальше.
- По рукам, три дня счастья - заключила Сорелия, протягивая руку Амориилу.
Эорлей разбил их рукопожатие, этим легким взмахом решив три судьбы, и зычным голосом провозгласил:
- Ставки сделаны, господа!
Еще немного поговорив ни о чем, обсудив какие-то события, Эорлей отошел в сторону столов, за которыми уже во всю играли в покер и курили восхитительные сигары, обмакивая их в старинное вино. И если бы кто-то видел сейчас его выражение лица, он тотчас почувствовал бы себя жестоко обманутым.
Глава 5. Галимая физика.
Агата сидела на кровати и играла сама с собой в крестики-нолики. Крестики постоянно побеждали. Агату это очень расстраивало, ей казалось, что это символ того, что ей пора ставить крест на своей жизни. Эй никогда отсюда не выбраться.
Девушка не знала, сколько времени она провела в этой комнате, часов не было. Если бы спросили у нее, она бы сказала, что находится здесь уже третьи сутки. Такой вывод она сделала, потому что два раза на длительное время приглушали освещение. Наверное, имитировали ночь. Но с таким же успехом они – кто эти таинственные они – доктора психбольницы, террористы или пришельцы – Агата пока еще не решила – могли приглушать свет хоть каждые 6 часов, хоть 40. Ощущение времени совершенно пропало. На всякий случай она поспала, постоянно просыпаясь. Не от шорохов, в этом месте вообще не было никаких звуков, кроме тех, что издавала сама Агата.
За все время ее покормили пять раз. Каждый раз еда появлялась на столе без звука, когда Агата отворачивалась или просто отвлекалась на свои мысли, так же бесшумно исчезала. А вчера (ее личное вчера) вместе с завтраком появилась тонкая тетрадь с желтоватыми мягкими страницами и упаковка цельных графитовых карандашей. Сначала Агата написала на листе «Кто вы? Что вам нужно?» и подолгу показывала всем стенам в надежде, что кто-то появится и объяснит ей все. Потом написала «Я готова к сотрудничеству», долго размышляя, к сотрудничеству или к содействию она готова. Но решив, что если это террористы и они хотят сделать из нее смертницу, то к содействию она совсем не готова. И еще несколько таких же посланий, даже один раз написала «Меня зовут Агата». Но невоспитанные стены знакомиться с ней не пожелали.
Несколько раз, особенно по утрам, когда Агата вспоминала о справлении, простите, естественных человеческих потребностей, в одной из стен появлялась маленькая дверь. Сначала Агата решила, что это выход, и бросилась к ней со всех ног, не задумываясь, как она появилась. Но попала в небольшую голубую ванную комнату. В ней стоял белый унитаз, такая же раковина и маленькая ванная. На полочке лежали запечатанные мыло, зубная щетка и паста, сложенное полотенце и чистый комплект пижамы и белья, такие же, как была на Агате, но другого цвета. Все идеально подходило по размеру.
Сейчас Агата сидела в зеленой удобной пижаме и отчаянно болела за нолики. Но совесть не позволяла ей играть нечестно и крестики в который раз за это утро побеждали. Она уже всерьез думала бросить это гиблое дело и перейти на сторону крестиков, как вдруг кресло мягко покашляло, привлекая ее внимание.
Агата резко повернулась к креслу, в котором не раз уже сидела сама, и увидела в нем молодого приятного мужчину. Он вальяжно закинул ногу на ногу и насмешливо смотрел на девушку. Агата почувствовала себя совершенно неловко в этой пижаме, которая своим цветом предательски сочеталась с цветом глаз этого незнакомого мужчины.
- Привет, меня зовут Амориил, - задорно улыбнулся мужчина.
Улыбка сделала его и без того приятное лицо совсем уж располагающим. Это вызвало у Агаты желание съездить ему по лицу чем-то тяжелым и ответить что-нибудь в духе «Я занята, падите прочь из моих покоев». Но и покои были не ее, и уйти больше хотелось Агате, да и что это за слово вообще такое – «покои».
-Агата, - хрипло выговорила девушка и сама ужаснулась своему голосу. Пока была одна, она старалась не болтать сама с собой и даже не петь. Непроизвольно прочистила горло и замерла, до того этот звук показался ей громким и неуместным.
- Приятно познакомиться, Агата, - еще шире улыбнулся мужчина.
- Что вам нужно? - выпалила она, забыв, что сначала в списке было «Кто вы?», а его имя ну никак не являлось ответом.
- Как себя чувствуешь? – проигнорировал Амориил ее вопрос.
Агата на всякий случай прислушалась к себе. Чувствовала она себя, как назло, прекрасно, выспалась, проголодаться не успела, даже ноги еще не затекли. Тут же подумала, может, стоит встать с кровати, раз он так пристально смотрит. Но кочевать под его взглядом от кровати к стулу не хотелось, стоять перед ним, когда он тут, как король, сидит, хотелось еще меньше. Решила оставить все, как есть.
- Нормально, - с трудом выдавила она из себя. А потом решилась. – Послушайте, Аморил…
- АморИИл, - перебил он ее, но подумав, добавил. – Хотя можешь называть меня Амор, - и спустя несколько секунд. – И обращайся ко мне на «ты».
Этим он еще больше вызвал раздражение у Агаты. Подумаешь, ошиблась. Нечего сидеть тут с такими глупыми именами. А теперь ведет себя так, будто она и вовсе не способна запомнить его имя. Но постаралась успокоиться, два раза вдохнула-выдохнула и попробовала начать еще раз.
- Послушай, Амориил, - чем вызвала только его ухмылку, - Я совершенно не понимаю, где я, кто вы и для чего я вам нужна. Если вам нужны деньги, я дам контакты моего отца, он не особо богат, но выкуп заплатит обязате…
- Хватит, - жестко оборвал он ее. И презрительно выговорил. – Люди.… Одни деньги на уме.
- Но что тогда?.. – в третий раз попробовала Агата, чувствуя, как ее охватывает отчаяние. Все. Сейчас он начнет ставить над ней опыты. Или заставит надеть бомбу и идти взрывать христиан.
Но он только небрежно махнул в сторону рукой. В воздухе тут же появилось полупрозрачное изображение с размытыми краями. Какая-то больничная палата. «Голограмма», - мысленно сказала сама себе Агата, чтобы не удариться в панику, хотя, разумеется, никогда никаких голограмм не видела.
- Присмотрись. Это ты, - достаточно грубо сказал мужчина. Было видно, что своими словами о деньгах Агата его разочаровала и разозлила.
«Какие мы нежные», - подумала девушка, но все равно присмотрелась.
На изображении без движения лежала девушка, ужасно похожая на нее, Агату. В больничной одежде, вся опутанная проводами, в вене на руке катетер для капельниц, кое-где бинты, на белой фарфоровой коже ярко и неуместно выделялись ссадины, синяки и царапины. С одной стороны стоял монитор и равнодушно рисовал кардиограмму ее сердцебиения, рядом с ним – другой аппарат, который заставлял легкие девушки неестественно равномерно, но упрямо, наполняться воздухом. С другой стороны стоял пустой стул, наверное, для посетителей.
- Не может быть… - прошептала Агата. Невольно прислушалась к себе еще раз. Но все так же физически чувствовала себя прекрасно.
- Ага, отрицание, процесс пошел, - снова улыбнулся он, но на этот раз как-то злорадно. – Давай быстро пробежимся по стадиям, мне бы подошел торг, ну на крайний случай, смирение.
- Да нет! – воскликнула девушка.- Этого просто не может быть. Я же здесь. Я не могу быть там, – и махнула в сторону изображения.
- Там, как ты выразилась, твое тело, Агата. Ты в коме. Здесь, - он указал рукой на кровать. – Твоя душа.
В этот момент на изображении к лежащей девушке подошла молодая красивая женщина с больничным халатом на плечах. На ее лице ярко отпечаталось неподдельное переживание и скорбь. Густые волосы цвета спелой пшеницы были туго стянуты в хвост, на заплаканном лице ни капли косметики. Но, не смотря на красные глаза и искусанные губы, она была удивительно красива. Это была Ася. Третья мачеха Агаты. Подтянув ближе стул, она селя рядом с кроватью, взяла бледную ладонь девушки, начала ее гладить, будто пытаясь согреть, и что-то бесшумно зашептала, изредка вытирая платком текущие по лицу слезы. Девушка на кровати никак не реагировала.
В этот момент Агата с пугающей ясностью осознала, что это правда. Агату подделать можно. Асю подделать никак нельзя. Ее жесты, пластика, даже взгляд. Рядом с ней Агата и себя всегда чувствовала особенной.
- Я умерла?
- Говорил же, в коме, - с досадой произнес Амориил. Но очевидно было, что досада эта вызвана скорее тем, что Агата так медленно думает. Девушку ему было ничуть не жаль.
Агата сидела молча, уставившись на эту немую сцену в больнице. Хотелось плакать, но слез не было. Мозг отказывался принимать происходящее и продолжал все анализировать.
- Соображай быстрее, - недовольно произнес Амор. – Мне становится скучно.
Он произнес последнее слово так, будто это грозило Агате, да и всему миру, крупными неприятностями. Но девушка продолжала размышлять о чем-то. Тогда он еще раз махнул рукой, и изображение бесшумно исчезло, будто и не было его никогда. Тогда Агата вздрогнула и резко повернулась к Амориилу. Она поняла, что именно здесь не сходится.
- Ты сказал – душа? – требовательно спросила она.
- Именно, - радостно ответил мужчина, полагая, что сдвинулись с мертвой точки.
- Но я ем, устаю, сплю, даже, извини, в туалет хожу! – провозгласила Агата так, будто разоблачила самого злостного обманщика.
Но Амориил лишь искренне и громко расхохотался.
- Я думал, дело в том, что ты тупая, - невежливо начал он. – А вся проблема в том, что ты слишком много думаешь.
Агата обиженно сложила руки на груди и громко засопела.
«Вот, а еще дышу и даже чувствую запах молодой травы и весеннего дождя от тебя!» - хотела крикнуть она, но не успела решить, что важнее – правда или то, что она обижается.
- Ты делаешь все это, потому что считаешь нужным.
- Ну уж нет, я делаю это, потому что нуждаюсь в этом.
- Детка, душа – это сгусток энергии, сдерживаемый сознанием. Здесь нет ничего сильнее сознания. Это там внизу тебя ограничивает твое физическое воплощение. Ты думаешь, что хочешь чего-то, потому что привыкла так делать. Но мы все-таки предпочитаем есть и спать, потому что это доставляет нам удовольствие. Но, как ты сказала, в туалет не ходим, это нам удовольствие не доставляет, - Амор откровенно потешался над ней, его зеленые глаза задорно блестели. Замешательство девушки начало его веселить.
- А как же элементарный закон сохранения массы и энергии?! Еда же должна куда-то деться! – воскликнула, сама не понимая, почему ее так зацепил этот вопрос.
- Держи свой закон, - и он засмеялся, жестом фокусника взмахнул руками и в сторону Агаты полетели десятки разноцветных бабочек, окружили ее, ласково касаясь нежными крылышками, растрепали немного волосы и… рассыпались золотым доджем, не оставив нигде и следа.
-Да идите вы со своей галимой физикой! – опять обиделась Агата, но бабочки ей понравились.
-Если ты перестанешь дышать, то не умрешь, уверяю тебя. Просто ты должна это осознать, - успокаиваясь, произнес Амор.
Из вредности Агата с силой выдохнула весь воздух, что был в легких, и задержала дыхание. Амориил лишь насмешливо наблюдал за ее действиями, не пытаясь остановить. Сначала, разумеется, ничего не произошло, потом неудержимо захотелось вдохнуть, голова начала кружиться. Агата уже совсем решила, что он издевается над ней и, чувствуя приближение обморока, собиралась начать дышать, как услышала его тихий голос.
- Просто позволь себе поверить, Агата. Давай, милая, не упрямься, - лаково прошептал он.
И Агата почувствовала, что мир прояснился, головокружение медленно проходило, мысли думались с прежней легкостью.
Девушка с досадой вздохнула – все-таки дышать как-то привычней – и откинулась на подушки.
Амориил тихо и по-доброму рассмеялся.
- Устал доказывать тебе, что ты не верблюд.
- Вот сейчас как возьму, и сойду с ума от всей этой информации! – пригрозила Агата, почему-то чувствуя, что совершенно нет сил на то, чтобы злиться или спорить.
- Души не сходят с ума, - в который раз засмеялся Амор, и пояснил. – Психические расстройства – это сбои в работе нейронов мозга. А у тебя и мозгов-то нет, - снова начал подшучивать он.
Агата обратно села на кровати.
- Да уж побольше, чем у тебя! – не успев остановить саму себя, ляпнула девушка, и… показала ему язык, ожидая, что сейчас в нее что-то полетит.
- Ты знаешь, что почти сотню лет была бактерией какой-то там язвы? – рассмеялся Амориил и тоже показал ей язык, только у него он был раздвоенный и тонкий, как у змеи. Потом спрятал его и повторно показал уже обычный человеческий розовый язык.
- Позёр, - буркнула Агата, но почему-то совсем не удивилась змеиному языку. – А ты тоже душа?
- Нет, детка. Я Бог, - важно заявил мужчина.
Агата с сомнением осмотрела еще раз его с головы до ног. Вспомнила, как вчера вечером перед сном читала старые выученные еще в детстве молитвы. Эти незамысловатые слова всегда напоминали ей о маме и окутывали чувством безопасности. Будто мама все еще жива и защитит ее от всего. Агата верила в Бога. Но в такого, каким он изображен на бабушкиных иконах. У этого же ни бороды, ни смиренного взгляда, что уж о нимбе говорить.
- Что это за Бог в джинсах и кедах ходит? – ляпнула от неожиданности она.
- Язва, - обиделся Амор. – Сама вообще в пижаме и босиком.
Агата тоже обиделась. И ничего отвечать не стала. Пусть ему будет стыдно.
Стыдно Амориилу не стало. Наверное, ни к чему богам совесть.
Глава 6. Экскурс в новую реальность.
Так молча они просидели около минуты, сверля друг друга обиженными взглядами. Первая не выдержала Агата.
- И что дальше? Будешь взвешивать мою душу? – спросила она.
- Третий раз говорю: ты в коме, а не умерла, - закатил глаза Амориил.
- Тогда что? Что тебе нужно?
Амор резко стал серьезным.
- Ну, вот и начало конструктивного диалога, - сказал он. – Но сначала небольшой экскурс в твою новую реальность. Существует бесконечное количество миров. А в каждом мире бессчетное количество душ. Они воплощаются и перевоплощаются…
- Все-таки реинкарнация… - прошептала Агата, но Амор посмотрел на девушку, нахмурив брови, и она прикусила язык.
- …Мы следим за соблюдением баланса…
- Мы? Значит, ты не один такой Бог?
- Не один, - он опять строго посмотрел на нее. И вернулся к рассказу. – Главный показатель, как это банально ни звучало бы, уровень добра и зла в человеке на момент смерти. Считается через простейшую пропорцию. Большинство, да что там, практически все души держатся в середине…
- А я?
- А ты еще обычней! - вконец разозлился Амориил. – Еще раз перебьешь, зашью тебе рот красными нитками!
В том, что он выполнит угрозу, Агата не сомневалась ни секунды, поэтому изобразила, как закрывает рот на ключик, а ключик выбрасывает в сторону, и преданно уставилась ему в глаза. Амор только устало покачал головой.
- Так вот, пропорция, - Агата хотела было напомнить, что он остановился на «держатся в середине», но не решилась, и Амориил продолжил. – Среднее значение примерно около единицы с незначительными отклонениями. Тогда душа отправляется на перерождение. Нарушение баланса происходит только при достижении коэффициентом определенных значений: для добра это два с половиной (2,5), для зла – нуль целых, двадцать пять сотых (0,25).
Тут Амориил надолго замолчал, глядя в одну точку у Агаты за спиной, будто размышляя, что сказать дальше.
