Я слегка перевела дух. Бог с ними, с овощами, осада в любом случае надолго не затянется. Тем временем подошёл и Кей.
– Дом больше не пустует, я поселил туда надёжных людей, – сообщил он. – Надеюсь, они переживут оккупацию. Если ночь пройдёт спокойно, с утра я схожу к ним, узнаю новости.
– Как вы думаете, какова вероятность, что дворец попытаются взять прямо сейчас?
– Минимальная, ваше величество, – без колебаний сказал Кей. – Эльм не рассчитывал ни на штурм, ни на осаду. Его люди контролируют город, но у них нет никаких орудий, ни лестниц, ни таранов. Там большей частью дружинники, неплохо вооружённые, но редко имеющие реальный боевой опыт, а его личный отряд совсем не велик, сотня-другая, не больше. Думаю, он предпочтёт подождать, пока к нему подойдёт подмога, и как следует подготовиться. Всё равно нам некуда деваться.
– Но подмоги он может ждать долго. Армии южан надо пересечь большую часть страны, наши куда ближе…
– Не думаю, что он будет дожидаться южан. Столичные аристократы уже предоставили ему своих людей, вероятно, и за пределами столицы найдутся желающие. Возможно, на его стороне окажутся и некоторые гарнизоны.
Я подавленно замолчала.
– Я регулярно пишу отцу, – добавил Кей после паузы. – Он добился мира на наших юго-западных рубежах и собирался пойти следом за южанами, чтобы догнать их и остановить. С этой стороны подмоги Эльм и правда дождётся не скоро, если вообще дождётся. Нужно срочно послать весть командующим Хао и Жэнь. Наше спасение теперь в их руках.
– Доклад! – прокричали снаружи, и я дёрнулась.
Однако новости оказались отнюдь не пугающими. Я всё же не зря прикладывала столько усилий, очищая гвардию от измен и поощряя верность – и по большей части она осталась на моей стороне, кроме соблазнённой бог весть какими посулами Привратной, да и та, возможно, сейчас страдала из-за кучки отщепенцев. Та часть гвардейцев, что оказалась в момент захвата города не во дворце, а в столичной казарме, не стала ни переходить на сторону захватчиков, ни покорно сидеть на месте. Ещё две-три тысячи человек, прихватив оружие, знамёна и припасы, сумели через несколько стычек пройти строем по улицам Таюня и как раз сейчас стучались в восточные ворота Славы. И меня чуть не привело в состояние истерического веселья соблюдение этикета, когда за разрешением прибежали ко мне, вместо того чтобы открыть сразу.
– Разместите их в Восточном дворце, – посоветовал Кей. – Он всё равно пустует, а если среди них найдутся другие подкупленные, то на виду у товарищей им будет трудно что-нибудь предпринять. На худой конец, Восточный дворец отделён от нас ещё одной стеной.
– Кей, – сказала я. – У нас сейчас несколько тысяч человек. Как вы думаете, не стоит ли нам собрать всех в один кулак и вырваться из города, пока к Эльму не подошла подмога?
– Но многих ли мы сможем с собой вывести в случае, если добьёмся успеха? Даже если не считать рабов, во дворце живёт не меньше тысячи слуг, а также внутренние чиновники, у которых есть свои слуги. Если вы готовы пожертвовать ими всеми, то можно рискнуть, однако мы ничего не знаем о том, что творится за стенами города. Думаю, что безопаснее всё же будет дождаться помощи во дворце. Армии Вечной Верности до нас, в конце концов, неделя пути.
– Думаете, обитателям дворца грозит…
– Это непредсказуемо. Но я не удивлюсь, если, упустив вас и его величество, заговорщики выместят злость на тех, кто остался.
Я сжала подлокотник; перед глазами встали тела служанок, убитых у разрушенного моста за компанию с охраной. Прямоугольник окна посветлел, хотя до рассвета было ещё далеко – похоже, за стенами дворца опять что-то горит, и близко, уже во внутреннем городе. Интересно, они там не боятся спалить вообще всё? Разрушительные пожары – бич деревянных городов, а застройка в большинстве кварталов тесная…
А ведь я даже не вспомнила ни о слугах, ни тем более о рабах, когда предлагала уходить. Что это, и меня заразило презрение высших к жизням низших? Кей вот вспомнил, а я нет.
Ночь прошла нервно, но спокойно. Кей был прав, нас не потревожили. Наутро я «обрадовала» детей известием, что мы в осаде. Лиутар побледнела, но промолчала, Шэйрен сжал кулаки, Ючжитар по-взрослому скрипнул зубами, и тут же по-детски добавил, что как только сюда доберётся командующий Хао, так тут же всех бунтовщиков убьёт. Похоже, его вера в кумира была безграничной. Хотела бы я её разделять – с рассветом во дворец через стену зашвырнули тушку посланного с письмом голубя. Я тогда тоже скрипнула зубами, велела дождаться сумерек и выслать троих.
– Матушка, – Хиотар держалась за руки с Читар, та быстро-быстро моргала, похоже, с трудом удерживаясь, чтоб не расплакаться, – нас ведь не убьют?
– Дура, девчонок не убивают, – бросил Ючжитар.
– Ючжитар, не оскорбляй сестру. Нет, Хиотар, нас не убьют – у дворца высокие крепкие стены, нас охраняет гвардия, которая отобьёт любой штурм. Наши воины храбры, сильны и преданы нам, и их несколько тысяч человек. Наши враги захватили город обманом, но к нам им не попасть.
Вспомнилось, как давным-давно я, будучи наложницей-подругой наследного принца, успокаивала своих гаремных сестёр после ареста Тайрена – тем же ровным голосом и показным спокойствием. Кажется, младших девочек мой уверенный тон и правда успокоил. Я поднялась и велела позвать учителей, тех, что ночевали во дворце, а не в городе. Не знаю, многому ли они сейчас научат, но пусть лучше дети занимаются чтением и каллиграфией, чем сидят и воображают всякие ужасы.
К полудню вернулся ходивший на разведку Кей. К этому времени я успела выслушать, сама не вмешиваясь, попытку переговоров между Эльмом и возглавившим наш гарнизон главнокомандующим Правой и Левой гвардии Шан Лэ. Диалог вышел коротким, но экспрессивным. На призыв к сдаче командующий Шан, поднявшись на ворота, проорал, что верные слуги императора умирают, но не сдаются, тем более кучке бунтовщиков, которым нет прощения ни на Небесах, ни на земле. Эльм ответил, что император был, да кончился из-за грехов его отца и матери, то есть моих с Тайреном, и Небо отдаёт свой Мандат более достойному. Шан объяснил, где он видел этого «достойного», и что делал с его младшей сестрой, которую тут было принято поминать вместо привычной мне матушки. В довершение высокие переговаривающиеся стороны обозвали друг друга ничтожеством под седлом у бабы и трусом, с бабой воюющим, на чём и разошлись.
– В городе сейчас довольно спокойно, – ровно рассказывал Кей, отбросив за спину капюшон простого плаща, в котором выходил. – Ночью громили резиденции купцов и винные дома, но к утру угомонились, и большая часть пожаров уже потушена. Под шумок пограбили и лавки торговцев средней руки, но там жертв немного. Горожане в основном заперлись по домам. По улицам ходят патрули, все городские ворота охраняются.
– Ты узнавал, знает ли кто ещё потайные ходы из дворца и за стены города?
– Из дворца – никто, а вот из города, говорят, можно уйти через речной порт. Он тоже охраняется, но мой человек, стерегущий дом над потайным ходом, клянётся, что знает того, кто укажет лазейку. Хозяин дома иногда приторговывал… всяким. Это было хорошее прикрытие и для завязывания связей, и для объяснения, что за гости у него порой бывают.
Я кивнула. Выход из города искать всё равно придётся. Даже если нам не понадобится бежать – нужно звать на помощь. И если до Хао Юнси при везении один из голубей долетит, то там, где сейчас квартирует Жэнь Гуэль, голубятен нет. Значит, понадобятся гонцы. Две армии лучше одной, особенно с учётом того, что у Эльма в любой момент может появиться третья. И если город придётся брать штурмом, пусть лучше у моих сторонников будет перевес.
За добровольцами дело не стало. Памятуя о сбитом голубе, я решила не только выпустить нескольких птиц, но и гонцов послать по трое в обе стороны – пусть лучше командующие получат несколько писем, чем не получат ни одного. Когда стемнело, я сама проводила их в запертый дворец Полдень, в кладовку, откуда начинался подземный ход, и пожелала удачи. Гонцы в ответ поклялись умереть, но доставить написанные мной послания, и один за другим спустились по ступенькам в сундуке. Теперь оставалось только ждать.
Ночь снова прошла спокойно, а наутро Полуденная площадь украсилась несколькими трупами, вывешенными напротив Полуденных ворот. Опознать большинство трупов не составило труда: канцлер Ду, военный министр Цзир, Великий державный наблюдатель – глава Цензората, ещё кое-кто из моих сановников… Те, кто, как и весь Таюнь, оказались захвачены врасплох, но, видимо, отказались сотрудничать с врагом. Неопознанные мной трупы носили следы больших повреждений, так что, хотя я и не знала их имён, догадаться, кто это, труда не составило. Столь ненавистные аристократии купцы, разбогатевшие с помощью введённых мной законов и послаблений, да так, что осмелились спорить в роскоши, а порой и в влиянии с так называемыми благородными людьми.
Это было ожидаемо. Ещё когда строй гвардейцев из казарм пробился ко дворцу, с ними была группа гражданских лиц, вовремя сообразивших примкнуть к колонне. В основном это были чиновники с семьями, те, кто понимали, что от новых хозяев столицы им ничего хорошего ждать не приходится. Полуодетые, дрожащие, они жались за спинами солдат, умоляя предоставить им убежище во дворце – и, разумеется, его получили. Среди них был и начальник Соляного ведомства О Тинзе со своими близкими.
– Нам повезло, – рассказывал он мне, и его руки и губы всё ещё подрагивали от осознания близости смерти, разминувшейся с ним и его семьёй буквально на волосок. – Если бы не верные слуги… Мы видели, как горел дом Цуми – что они делали с ним и его домочадцами, вы не представляете…
Я кивала, поджимая губы. Начальник Ведомства железа Цуми, несмотря на свою внешность сонного толстячка, весьма успешно сперва сколотил состояние, а потом управлялся с доставшейся ему должностью, но свою голову, увы, проспал.
Трупы, разумеется, вывесили не просто так – в комплекте с ними шёл ультиматум, предписывающим нам всем сдаться до прибытия подкреплений к Эльму и его людям. В этом случае мне, детям и прочим обитателям дворца обещали сохранить жизнь, в противном сулили всем без исключения казнь как изменникам. Впрочем, обещания жизни не распространялись на тех, кого обозвали «дурными советниками», толкавшими меня и юного императора – низложенного, как было тут же уточнено – на дурную дорожку. Кто именно имелся в виду, объяснено не было, видимо, Эльм желал оставить себе свободу маневра. Но можно было не сомневаться, что тот же О Тинзе в число дурных советников войдёт при любом раскладе.
Но я ещё не настолько отчаялась, чтобы жертвовать своими людьми в призрачной попытке спасти себя. Тем более, что я не верила в сохранение жизни мальчиков. Меня ещё может и помилуют, ограничившись ссылкой в какой-нибудь монастырь, и как бы не под надзор к бывшей свекровушке. Девочек можно выдать замуж, тут Ючжитар был прав, одна из них может даже украсить гарем нового императора или его наследника. Но вот мои сыновья живыми не только не нужны, они опасны. Сразу их, конечно, не убьют, раз уж публично пообещали, но кстати случившиеся лихорадки и несчастные случаи никто не отменял.
Так что обе стороны продолжали ждать у моря погоды, и я твёрдо надеялась в этом ожидании выиграть.
«Кончается ль ночь?» – вопрошает нас царь.
– Сменяет заря предрассветную тьму,
И факелы меркнут и гаснут в дыму;
Мужи благородства спешат во дворец,
Драконы знамён мне видны самому.
Ши цзин (II, III, 8)
– Кей, – сказала я, – это действительно знамя Вечной верности, или мне мерещится?
– Вам не мерещится, ваше величество, – подтвердил Кей. Я прикрыла глаза, медленно вдохнула и выдохнула. Командующий Хао… Вот уж от кого не ожидала.
Шёл четвёртый день нашего сидения в осаждённом дворце. Настроение было подавленным, но спокойным – все ждали спасителей, уверившись, что по крайней мере прямо сейчас их резать не станут. По стенам и внутри ходили патрули, пост стоял и у потайного хода – на всякий случай. Благодаря этому ходу мы имели возможность узнавать новости. Все наши гонцы благополучно выбрались из города, насколько можно было судить. Во всяком случае, шума по поводу их поимки не было, не прибавилось на площади и новых трупов. Позавчера через стену перекинули ещё одну голубиную тушку, но два голубя, должно быть, благополучно улетели.
К тому самому Хао Юнси, который теперь в компании Эльма и его свиты показательно барражирует под стенами. Остаётся уповать на командующего Жэня и молиться, чтоб хотя бы он не предал. Вот только выдюжит ли его армия против сторонников Эльма и армии Вечной верности в придачу?
– Раз Хао здесь, почему они не штурмуют? – называть армию именем, которое теперь звучало жестокой насмешкой, вслух не хотелось.
– Едва ли его солдаты в столице, ваше величество, слишком мало времени прошло. Вероятно, командующий Хао прискакал впереди собственного войска. Ещё дня два-три, пока не подойдут пехотинцы, у нас есть.
– Пойдёмте, – я отвернулась от площади и проезжающих по ней демонстративно медленным шагом врагов. – Нам нужно многое обсудить.
Мы спустились с вершины ворот и двинулись через Внешний дворец. В Золотом канале безмятежно цвели лотосы, им не было никакого дела до происходящего среди людей. Так же они будут цвести, когда живущие здесь начнут умирать. Но если смотреть только на цветы, можно подумать, что ничего не происходит, и во дворце всё как обычно.
– Люди Хао в любом случае поспеют сюда раньше, чем люди командующего Жэня, – заговорила я на ходу. – Боюсь, нам всё-таки придётся бежать из дворца.
– Согласен, ваше величество, – кивнул Кей. – Если только…
– Что?
– Ничего. У меня промелькнула одна мысль, но это пока только предположение. Я бы не хотел делиться ею с вашим величеством без проверки.
– Как знаешь, – у меня хватало иных забот, кроме как гадать, что там за мысли мелькают в голове у командующего Гюэ. – Полагаю, детей можно попытаться вывести этой же ночью.
– Осмелюсь посоветовать отложить побег до штурма. Сейчас в городе небезопасно, улицы и выходы из города хорошо охраняются. Почти никого не выпускают, речной порт закрыт. Там, где прошли одиночки, группа может и не пройти.
– Думаешь, во время штурма будет проще и безопаснее?
– Во время штурма всё внимание Эльма и его присных будет сосредоточено на дворце. Да, полагаю, тогда проскользнуть будет легче.
Я посмотрела на друга Тайрена чуть ли не с умилением. Спокойный, как Небесная гора, он был моей верной поддержкой и опорой много лет, и рядом с ним как-то сами собой отступали напряжение, разжимал челюсти страх, скрывалась подкатывающая истерика. Как же я устала от необходимости быть самой главной, всё решать, держать лицо в любой ситуации! Но вот посмотришь на Гюэ Кея, и становится чуть легче. В одном он прав – сейчас на столичных улицах опасность подстерегает везде, и не только потому, что могут узнать при попытке бегства. В Таюне было неспокойно – южане, а порой и присоединявшиеся к ним дружинники мятежных аристократов чувствовали себя полными хозяевами и творили бесчинства.
– Дом больше не пустует, я поселил туда надёжных людей, – сообщил он. – Надеюсь, они переживут оккупацию. Если ночь пройдёт спокойно, с утра я схожу к ним, узнаю новости.
– Как вы думаете, какова вероятность, что дворец попытаются взять прямо сейчас?
– Минимальная, ваше величество, – без колебаний сказал Кей. – Эльм не рассчитывал ни на штурм, ни на осаду. Его люди контролируют город, но у них нет никаких орудий, ни лестниц, ни таранов. Там большей частью дружинники, неплохо вооружённые, но редко имеющие реальный боевой опыт, а его личный отряд совсем не велик, сотня-другая, не больше. Думаю, он предпочтёт подождать, пока к нему подойдёт подмога, и как следует подготовиться. Всё равно нам некуда деваться.
– Но подмоги он может ждать долго. Армии южан надо пересечь большую часть страны, наши куда ближе…
– Не думаю, что он будет дожидаться южан. Столичные аристократы уже предоставили ему своих людей, вероятно, и за пределами столицы найдутся желающие. Возможно, на его стороне окажутся и некоторые гарнизоны.
Я подавленно замолчала.
– Я регулярно пишу отцу, – добавил Кей после паузы. – Он добился мира на наших юго-западных рубежах и собирался пойти следом за южанами, чтобы догнать их и остановить. С этой стороны подмоги Эльм и правда дождётся не скоро, если вообще дождётся. Нужно срочно послать весть командующим Хао и Жэнь. Наше спасение теперь в их руках.
– Доклад! – прокричали снаружи, и я дёрнулась.
Однако новости оказались отнюдь не пугающими. Я всё же не зря прикладывала столько усилий, очищая гвардию от измен и поощряя верность – и по большей части она осталась на моей стороне, кроме соблазнённой бог весть какими посулами Привратной, да и та, возможно, сейчас страдала из-за кучки отщепенцев. Та часть гвардейцев, что оказалась в момент захвата города не во дворце, а в столичной казарме, не стала ни переходить на сторону захватчиков, ни покорно сидеть на месте. Ещё две-три тысячи человек, прихватив оружие, знамёна и припасы, сумели через несколько стычек пройти строем по улицам Таюня и как раз сейчас стучались в восточные ворота Славы. И меня чуть не привело в состояние истерического веселья соблюдение этикета, когда за разрешением прибежали ко мне, вместо того чтобы открыть сразу.
– Разместите их в Восточном дворце, – посоветовал Кей. – Он всё равно пустует, а если среди них найдутся другие подкупленные, то на виду у товарищей им будет трудно что-нибудь предпринять. На худой конец, Восточный дворец отделён от нас ещё одной стеной.
– Кей, – сказала я. – У нас сейчас несколько тысяч человек. Как вы думаете, не стоит ли нам собрать всех в один кулак и вырваться из города, пока к Эльму не подошла подмога?
– Но многих ли мы сможем с собой вывести в случае, если добьёмся успеха? Даже если не считать рабов, во дворце живёт не меньше тысячи слуг, а также внутренние чиновники, у которых есть свои слуги. Если вы готовы пожертвовать ими всеми, то можно рискнуть, однако мы ничего не знаем о том, что творится за стенами города. Думаю, что безопаснее всё же будет дождаться помощи во дворце. Армии Вечной Верности до нас, в конце концов, неделя пути.
– Думаете, обитателям дворца грозит…
– Это непредсказуемо. Но я не удивлюсь, если, упустив вас и его величество, заговорщики выместят злость на тех, кто остался.
Я сжала подлокотник; перед глазами встали тела служанок, убитых у разрушенного моста за компанию с охраной. Прямоугольник окна посветлел, хотя до рассвета было ещё далеко – похоже, за стенами дворца опять что-то горит, и близко, уже во внутреннем городе. Интересно, они там не боятся спалить вообще всё? Разрушительные пожары – бич деревянных городов, а застройка в большинстве кварталов тесная…
А ведь я даже не вспомнила ни о слугах, ни тем более о рабах, когда предлагала уходить. Что это, и меня заразило презрение высших к жизням низших? Кей вот вспомнил, а я нет.
Ночь прошла нервно, но спокойно. Кей был прав, нас не потревожили. Наутро я «обрадовала» детей известием, что мы в осаде. Лиутар побледнела, но промолчала, Шэйрен сжал кулаки, Ючжитар по-взрослому скрипнул зубами, и тут же по-детски добавил, что как только сюда доберётся командующий Хао, так тут же всех бунтовщиков убьёт. Похоже, его вера в кумира была безграничной. Хотела бы я её разделять – с рассветом во дворец через стену зашвырнули тушку посланного с письмом голубя. Я тогда тоже скрипнула зубами, велела дождаться сумерек и выслать троих.
– Матушка, – Хиотар держалась за руки с Читар, та быстро-быстро моргала, похоже, с трудом удерживаясь, чтоб не расплакаться, – нас ведь не убьют?
– Дура, девчонок не убивают, – бросил Ючжитар.
– Ючжитар, не оскорбляй сестру. Нет, Хиотар, нас не убьют – у дворца высокие крепкие стены, нас охраняет гвардия, которая отобьёт любой штурм. Наши воины храбры, сильны и преданы нам, и их несколько тысяч человек. Наши враги захватили город обманом, но к нам им не попасть.
Вспомнилось, как давным-давно я, будучи наложницей-подругой наследного принца, успокаивала своих гаремных сестёр после ареста Тайрена – тем же ровным голосом и показным спокойствием. Кажется, младших девочек мой уверенный тон и правда успокоил. Я поднялась и велела позвать учителей, тех, что ночевали во дворце, а не в городе. Не знаю, многому ли они сейчас научат, но пусть лучше дети занимаются чтением и каллиграфией, чем сидят и воображают всякие ужасы.
К полудню вернулся ходивший на разведку Кей. К этому времени я успела выслушать, сама не вмешиваясь, попытку переговоров между Эльмом и возглавившим наш гарнизон главнокомандующим Правой и Левой гвардии Шан Лэ. Диалог вышел коротким, но экспрессивным. На призыв к сдаче командующий Шан, поднявшись на ворота, проорал, что верные слуги императора умирают, но не сдаются, тем более кучке бунтовщиков, которым нет прощения ни на Небесах, ни на земле. Эльм ответил, что император был, да кончился из-за грехов его отца и матери, то есть моих с Тайреном, и Небо отдаёт свой Мандат более достойному. Шан объяснил, где он видел этого «достойного», и что делал с его младшей сестрой, которую тут было принято поминать вместо привычной мне матушки. В довершение высокие переговаривающиеся стороны обозвали друг друга ничтожеством под седлом у бабы и трусом, с бабой воюющим, на чём и разошлись.
– В городе сейчас довольно спокойно, – ровно рассказывал Кей, отбросив за спину капюшон простого плаща, в котором выходил. – Ночью громили резиденции купцов и винные дома, но к утру угомонились, и большая часть пожаров уже потушена. Под шумок пограбили и лавки торговцев средней руки, но там жертв немного. Горожане в основном заперлись по домам. По улицам ходят патрули, все городские ворота охраняются.
– Ты узнавал, знает ли кто ещё потайные ходы из дворца и за стены города?
– Из дворца – никто, а вот из города, говорят, можно уйти через речной порт. Он тоже охраняется, но мой человек, стерегущий дом над потайным ходом, клянётся, что знает того, кто укажет лазейку. Хозяин дома иногда приторговывал… всяким. Это было хорошее прикрытие и для завязывания связей, и для объяснения, что за гости у него порой бывают.
Я кивнула. Выход из города искать всё равно придётся. Даже если нам не понадобится бежать – нужно звать на помощь. И если до Хао Юнси при везении один из голубей долетит, то там, где сейчас квартирует Жэнь Гуэль, голубятен нет. Значит, понадобятся гонцы. Две армии лучше одной, особенно с учётом того, что у Эльма в любой момент может появиться третья. И если город придётся брать штурмом, пусть лучше у моих сторонников будет перевес.
За добровольцами дело не стало. Памятуя о сбитом голубе, я решила не только выпустить нескольких птиц, но и гонцов послать по трое в обе стороны – пусть лучше командующие получат несколько писем, чем не получат ни одного. Когда стемнело, я сама проводила их в запертый дворец Полдень, в кладовку, откуда начинался подземный ход, и пожелала удачи. Гонцы в ответ поклялись умереть, но доставить написанные мной послания, и один за другим спустились по ступенькам в сундуке. Теперь оставалось только ждать.
Ночь снова прошла спокойно, а наутро Полуденная площадь украсилась несколькими трупами, вывешенными напротив Полуденных ворот. Опознать большинство трупов не составило труда: канцлер Ду, военный министр Цзир, Великий державный наблюдатель – глава Цензората, ещё кое-кто из моих сановников… Те, кто, как и весь Таюнь, оказались захвачены врасплох, но, видимо, отказались сотрудничать с врагом. Неопознанные мной трупы носили следы больших повреждений, так что, хотя я и не знала их имён, догадаться, кто это, труда не составило. Столь ненавистные аристократии купцы, разбогатевшие с помощью введённых мной законов и послаблений, да так, что осмелились спорить в роскоши, а порой и в влиянии с так называемыми благородными людьми.
Это было ожидаемо. Ещё когда строй гвардейцев из казарм пробился ко дворцу, с ними была группа гражданских лиц, вовремя сообразивших примкнуть к колонне. В основном это были чиновники с семьями, те, кто понимали, что от новых хозяев столицы им ничего хорошего ждать не приходится. Полуодетые, дрожащие, они жались за спинами солдат, умоляя предоставить им убежище во дворце – и, разумеется, его получили. Среди них был и начальник Соляного ведомства О Тинзе со своими близкими.
– Нам повезло, – рассказывал он мне, и его руки и губы всё ещё подрагивали от осознания близости смерти, разминувшейся с ним и его семьёй буквально на волосок. – Если бы не верные слуги… Мы видели, как горел дом Цуми – что они делали с ним и его домочадцами, вы не представляете…
Я кивала, поджимая губы. Начальник Ведомства железа Цуми, несмотря на свою внешность сонного толстячка, весьма успешно сперва сколотил состояние, а потом управлялся с доставшейся ему должностью, но свою голову, увы, проспал.
Трупы, разумеется, вывесили не просто так – в комплекте с ними шёл ультиматум, предписывающим нам всем сдаться до прибытия подкреплений к Эльму и его людям. В этом случае мне, детям и прочим обитателям дворца обещали сохранить жизнь, в противном сулили всем без исключения казнь как изменникам. Впрочем, обещания жизни не распространялись на тех, кого обозвали «дурными советниками», толкавшими меня и юного императора – низложенного, как было тут же уточнено – на дурную дорожку. Кто именно имелся в виду, объяснено не было, видимо, Эльм желал оставить себе свободу маневра. Но можно было не сомневаться, что тот же О Тинзе в число дурных советников войдёт при любом раскладе.
Но я ещё не настолько отчаялась, чтобы жертвовать своими людьми в призрачной попытке спасти себя. Тем более, что я не верила в сохранение жизни мальчиков. Меня ещё может и помилуют, ограничившись ссылкой в какой-нибудь монастырь, и как бы не под надзор к бывшей свекровушке. Девочек можно выдать замуж, тут Ючжитар был прав, одна из них может даже украсить гарем нового императора или его наследника. Но вот мои сыновья живыми не только не нужны, они опасны. Сразу их, конечно, не убьют, раз уж публично пообещали, но кстати случившиеся лихорадки и несчастные случаи никто не отменял.
Так что обе стороны продолжали ждать у моря погоды, и я твёрдо надеялась в этом ожидании выиграть.
Глава 19
«Кончается ль ночь?» – вопрошает нас царь.
– Сменяет заря предрассветную тьму,
И факелы меркнут и гаснут в дыму;
Мужи благородства спешат во дворец,
Драконы знамён мне видны самому.
Ши цзин (II, III, 8)
– Кей, – сказала я, – это действительно знамя Вечной верности, или мне мерещится?
– Вам не мерещится, ваше величество, – подтвердил Кей. Я прикрыла глаза, медленно вдохнула и выдохнула. Командующий Хао… Вот уж от кого не ожидала.
Шёл четвёртый день нашего сидения в осаждённом дворце. Настроение было подавленным, но спокойным – все ждали спасителей, уверившись, что по крайней мере прямо сейчас их резать не станут. По стенам и внутри ходили патрули, пост стоял и у потайного хода – на всякий случай. Благодаря этому ходу мы имели возможность узнавать новости. Все наши гонцы благополучно выбрались из города, насколько можно было судить. Во всяком случае, шума по поводу их поимки не было, не прибавилось на площади и новых трупов. Позавчера через стену перекинули ещё одну голубиную тушку, но два голубя, должно быть, благополучно улетели.
К тому самому Хао Юнси, который теперь в компании Эльма и его свиты показательно барражирует под стенами. Остаётся уповать на командующего Жэня и молиться, чтоб хотя бы он не предал. Вот только выдюжит ли его армия против сторонников Эльма и армии Вечной верности в придачу?
– Раз Хао здесь, почему они не штурмуют? – называть армию именем, которое теперь звучало жестокой насмешкой, вслух не хотелось.
– Едва ли его солдаты в столице, ваше величество, слишком мало времени прошло. Вероятно, командующий Хао прискакал впереди собственного войска. Ещё дня два-три, пока не подойдут пехотинцы, у нас есть.
– Пойдёмте, – я отвернулась от площади и проезжающих по ней демонстративно медленным шагом врагов. – Нам нужно многое обсудить.
Мы спустились с вершины ворот и двинулись через Внешний дворец. В Золотом канале безмятежно цвели лотосы, им не было никакого дела до происходящего среди людей. Так же они будут цвести, когда живущие здесь начнут умирать. Но если смотреть только на цветы, можно подумать, что ничего не происходит, и во дворце всё как обычно.
– Люди Хао в любом случае поспеют сюда раньше, чем люди командующего Жэня, – заговорила я на ходу. – Боюсь, нам всё-таки придётся бежать из дворца.
– Согласен, ваше величество, – кивнул Кей. – Если только…
– Что?
– Ничего. У меня промелькнула одна мысль, но это пока только предположение. Я бы не хотел делиться ею с вашим величеством без проверки.
– Как знаешь, – у меня хватало иных забот, кроме как гадать, что там за мысли мелькают в голове у командующего Гюэ. – Полагаю, детей можно попытаться вывести этой же ночью.
– Осмелюсь посоветовать отложить побег до штурма. Сейчас в городе небезопасно, улицы и выходы из города хорошо охраняются. Почти никого не выпускают, речной порт закрыт. Там, где прошли одиночки, группа может и не пройти.
– Думаешь, во время штурма будет проще и безопаснее?
– Во время штурма всё внимание Эльма и его присных будет сосредоточено на дворце. Да, полагаю, тогда проскользнуть будет легче.
Я посмотрела на друга Тайрена чуть ли не с умилением. Спокойный, как Небесная гора, он был моей верной поддержкой и опорой много лет, и рядом с ним как-то сами собой отступали напряжение, разжимал челюсти страх, скрывалась подкатывающая истерика. Как же я устала от необходимости быть самой главной, всё решать, держать лицо в любой ситуации! Но вот посмотришь на Гюэ Кея, и становится чуть легче. В одном он прав – сейчас на столичных улицах опасность подстерегает везде, и не только потому, что могут узнать при попытке бегства. В Таюне было неспокойно – южане, а порой и присоединявшиеся к ним дружинники мятежных аристократов чувствовали себя полными хозяевами и творили бесчинства.
