Весь город всё же не грабили, но пили, а потом громили винные дома и лавки, устраивали гуляния в весёлых заведениях, да и к горожанам могли запросто ворваться, прикарманить, что понравится, увести хорошенькую девушку… Кто-то сводил свои счёты, кто-то брал, что давно хотелось, кто-то просто развлекался. Эльм и его приближённые смотрели на забавы своих людей снисходительно: должно быть, одобрение солдат значило для них больше, чем спокойствие горожан. Чуя безнаказанность, обнаглели и обитатели городского дна. Воры, нищие и прочие, раньше державшиеся достаточно тихо, ибо городской гарнизон своё дело знал, теперь сбивались в шайки и под покровом ночи выходили на промысел, пользуясь доскональным знанием городских проулков и лазеек. Жаловаться на их коллективные набеги было практически бесполезно. Нарушать комендантский час строго-настрого запрещалось, независимо от причины, и кинувшийся за помощью к патрулю рисковал быть этим же патрулём и убитым. Когда же жалобщики приходили при свете дня, то даже если их и принимали, в ответ лишь разводили руками и туманно обещали когда-нибудь разобраться и покарать виновных. Выпустить городскую стражу из казарм Эльм не рисковал, а у его людей не было ни опыта, ни желания бороться с напастью.
Кстати, знали мы об этом благодаря тому, что человек Кея, занимавший дом над выходом из потайного хода, промышлял, помимо всего прочего, скупкой краденого. И если б это было его основным доходом, он мог бы в эти лихие дни сколотить состояние на всю оставшуюся жизнь, выручая богатую добычу за бесценок. Чёрный рынок был переполнен дорогими вещами, которые всё равно было некуда девать, так как закрытый город превратился, прямо как в поговорке, в заклёпанное со всех сторон железное ведро. А вот продуктов в нём ощущалась уже заметная нехватка.
У ворот Западного дворца стоял в карауле Яо Фань, отсалютовавший мне. Уже совсем взрослый парень, и я невольно улыбнулась ему. Ючжитар сейчас внутри с братом и сёстрами, и я поняла, что у меня нет сил сообщать сыну, что ещё один его любимец, Хао Юнси, оказался предателем. Но Эльм-то каков! Вот уж не думала, что он согласиться принять в число своих сторонников возвысившегося простолюдина, а поди ж ты…
Гвардейские командующие встретили известие, что долгожданная армия примкнула к нашим врагам, мрачным молчанием. В том, что дворец в случае штурма рано или поздно будет взят, не сомневался никто. Пусть стены и ров выглядели внушительно, но всё же Запретный город никогда по-настоящему не задумывался как крепость, предназначенная для длительной обороны. У нас даже не было ни одного подъёмного моста, широкие ворота не укреплялись решётками, в стенах не было бойниц, а четыре башни по углам служили скорее для красоты, чем для защиты. И пусть наш гарнизон увеличился с двух тысяч человек до пяти, защитить стены такой протяжённости – задача не из лёгких даже для армии вдвое большей численности.
– У каждого из нас есть мечи, копья и арбалеты или луки, – ещё в первый день осады доложил командующий Шан, – но не хватает стрел. Их всегда выдавали каждому не больше десятка на дежурство. Новоприбывшие кое-что прихватили из городского арсенала, но и этого не хватит.
Я понимающе кивнула. Действительно, зачем караульному много стрел? Всё равно большая часть из них так и передавалась из рук в руки, ни разу не будучи использованными.
– У нас нет камней и почти нет брёвен, пригодных для сбрасывания со стен. Масла, правда, в кладовых сотни шэн, но его одного не хватит, чтобы остановить штурмующих.
Я снова кивнула. Но тогда мы говорили о штурме скорее гипотетически. Зато теперь…
– Вам и его величеству надо бежать, – прямо сказал командующий Шан, и остальные тут же согласились. – Тем подземным ходом, что показал командующий Гюэ. Мы будем держаться, сколько сможем.
О том, что, если дворец всё же будет взят, и он, и все остальные обречены, никто не упомянул, это было и так понятно. Не первый раз другие должны были умирать за меня, вместо меня… Но никогда ещё в таких масштабах. Почему-то я первым делом подумала об О Тинзе и его семье, которые лишь отсрочили свой смертный приговор, спрятавшись под моё крыло. Потом – о детях Скрытого двора. Дети придворных, товарищи по играм моих сыновей и дочерей, жили в домах своих родителей в городе и сюда приходили в гости. Из слуг же иметь семью себе могли позволить очень немногие, а во время моего регентства штат сократился до минимума – не было огромного гарема, который нужно обслуживать. И только Скрытый двор, чьи обитатели выполняли чёрную работу и поддерживали все эти пустующие дворцы в рабочем состоянии, продолжал регулярно пополняться, если не преступниками и их семьями, то покупками на рабском рынке или теми людьми, что поступали во дворец в качестве дани из провинций. Была такая форма податей… Тяжёлая, безрадостная жизнь – но всё же жизнь.
Спасёт ли этих, почти невидимых мне и прочей знати обитателей дворца их юный возраст и рабский статус? Я бы не стала на это уповать.
Так имею ли я права бежать, бросая всех остальных на произвол судьбы? Но если не я, то кто? Кто ещё сможет стать регентом до совершеннолетия Ючжитара? Как ни крути, а нет больше человека, чьё положение позволяло бы занять это место так, чтобы не возникало вопросов о его правомочности. И я никому никогда не признаюсь, что под стыдом и страхом принятия чужих жертв тлеет гаденькое облегчение. Мне ничем не придётся жертвовать, и там, где другие наверняка погибнут, у меня есть возможность остаться в живых.
Потом был долгое совещание с Кеем. Решено было, что Ючжитара и Шэйрена нужно выводить по отдельности. И Лиутар тоже. Двух младших девочек можно попытаться спрятать в городе, для них риск минимален. Оставалось выбрать сметливых и верных людей, которые смогут провести императора и остальных через кордоны навстречу командующему Жэню. И меня тоже – отдельно. Чем больше путей, тем больше шансов. Всё это Кей брал на себя.
Рассказывать Ючжитару и остальным, какой тварью оказался Хао Юнси, не понадобилось – во дворце трудно что-либо скрыть. Дети были бледны и подавлены, вопросов почти не задавали, только Шэйрен запротестовал было против разлучения с братом, но быстро замолчал и сник. Я погладила его по голове и ещё раз повторила, что так будет безопаснее для них обоих. Когда дети уходили, я уловила, как Лиутар с оттенком высокомерия бросила, словно бы продолжая прерванный спор:
– Я же говорила, что из грязи стены не слепишь!
Что ей ответили и ответили ли, я уже не услышала. Надо будет всё же рассказать о подземном ходе О Тинзе и остальным прячущимся во дворце, когда детей выведут. Пусть и у них будет хотя бы призрачный шанс спастись.
– Ваше величество!
Вопль сбежавшего в покои Шэн Мия подбросил меня на постели. Я и так спала вполглаза – прошло уже два дня, и штурм мог начаться в любой момент. Это он и есть? Иначе зачем так орать?! Но почему тогда Шэн Мий сияет, словно вновь обрёл давно потерянную часть анатомии?
– Ваше величество! В городе бой!
– Что? – я потрясла головой, чувствуя себя полностью одуревший. – Кого с кем?!
– Судя по всему, армии Вечной верности с людьми Эльма!
– А? – вид у меня, должно быть, стал донельзя глупый. – Но ведь они… Как?
– Ваше величество, мы сами пока ещё плохо понимаем… Но в городе ещё полчаса назад стали слышны лязг и крики, и мы увидели схватки. Воины в армейских доспехах и под знамёнами Вечной верности били других! А теперь они сгоняют пленных на Полуденную площадь и просят открыть ворота! Ваше величество, это… мы спасены!
Я хлопнула глазами и с силой потёрла лицо. Наше положение в который раз стремительно менялось, и я опаздывала, будучи не в силах сразу осознать эти изменения. Неужели Хао Юнси обманул всех? Притворился, что переходит на сторону Эльма, как-то убедил его в своей искренности, а на деле…
– Так, – я решительно откинула шёлковое одеяло, и подскочившие на вопль евнуха вместе со мной служанки тут же отвели полог – хоть небо на землю падай, а этикет во дворце продолжал соблюдаться. – Дайте мне платье.
Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Долго одеваться было не нужно – я спала полуодетой, чтобы в случае чего сразу же накинуть что-нибудь поверх и бежать. Самостоятельно завязывая пояс на ходу, я быстрым шагом покинула свою спальню. Носилки уже ждали, и я в который раз восхитилась Шэн Мием – как ни спешил, а распорядился, не забыл. Полуголые носильщики взяли с места бодрой рысью, так что на стену, к уже ждущим там командирам, я поднялась минут через десять.
Была глубокая ночь, но Полуденную площадь заливал свет множества факелов, словно нарочно, чтобы сделать эффектную сцену ещё эффектнее. Факелы держали сотни воинов, ровными рядами выстроившиеся перед Полуденными воротами. Но не все стояли прямо – в стороне я разглядела несколько десятков человек на коленях. Связанных и под охраной с обнажёнными мечами – пленные. Сам командующий Хао стоял впереди с парой приближённых, перед самыми мостиками, перекинутыми через ров, напротив ворот. Огонь факелов метался на ветру и золотил белый конский хвост на его шлеме. Я облизнула губы и тихо сказала командующему Шану:
– Откройте ворота.
Даже если это инсценировка, мелькнула параноидальная мысль, то за Полуденными воротами и Золотым двором есть ещё ворота Согласия Неба и Земли, они остаются закрытыми. Но когда створки Полуденных ворот стали распахиваться, Хао Юнси двинулся вперёд только с двумя приближёнными, напомнив мне покойного Ду Рима, так же с двумя спутниками входившего в тронный зал. По боковому мосту – не по центральному императорскому, соблюдая этикет – трое воинов пересекли ров и ступили под арку ворот. Я торопливо спустилась по внутренней лестнице, и внизу меня окружили гвардейцы – похоже, паранойя, после всего происшедшего, разыгралась не у меня одной. Но командующий армии Вечной верности не стал подходить вплотную. При виде меня он и его люди преклонили колени. Потом Хао вскинул голову, в свете факелов блеснули в широкой улыбке ровные зубы. В руках у него было что-то вроде свёртка ткани, и когда он бросил его к моим ногам, это что-то покатилось, разворачиваясь в полосу, словно ковровая дорожка. Тёмный шёлк, а на нём вышитый красным рисунок – гибкий дракон, обвившийся вокруг высокой скалы. Знамя Эльма, столько раз проплывавшее под дворцовыми стенами за эти бесконечные дни. Узкое и длинное, как все здешние знамёна, не крепившееся к древку вертикально, как привыкли в моём мире, а свисавшее с горизонтальной перекладины, словно у древних римлян.
И я сделала шаг вперёд, наступив на это знамя, и прошла по нему к командующему Хао. Когда я приблизилась, тот, не поднимаясь с колена, обеими руками поднял над головой меч:
– Ваше величество, Таюнь ваш.
…К рассвету трупы напротив ворот сняли. Как только добили последние очаги сопротивления, армия Вечной верности, как и положено армейскому подразделению, сразу же вышла из города и встала лагерем под его стенами. Порядок на улицах наводили выпущенные из казарм и дворца гвардейцы и городской гарнизон. Ряды их командования изрядно поредели – многие высшие офицеры жили не с солдатами, а в собственных домах, и также как и все, оказались захвачены врасплох. Командующий Шан с моего согласия взялся назначить новых командиров, которых потом должно будет утвердить осиротевшее Военное министерство.
С восходом солнца зашевелились горожане, потихоньку выползая из своих домов и убеждаясь, что власть в городе опять сменилась. В скором времени, можно не сомневаться, будет наплыв жалобщиков. И уже сегодня во дворец потянутся придворные и чиновники – приветствовать спасшееся величество, каяться и просить прощения. Раз тех, кто отказался сотрудничать с Эльмом, вывешивали на площади, значит, остальные согласились…
Но я собиралась быть снисходительной. Склониться перед захватчиком, чтобы спасти свою жизнь и жизнь своей семьи, не казалось мне большим грехом. Другое дело, что ещё нужно будет отделить зёрна от плевел, а просто струсивших от действительно предавших. У Гюэ Кея прибавится работы, но пока он вместе со мной и командующим Хао наблюдал, как сортируют пленных. Просто солдат – в тюрьму при городской Управе, офицеров – в тюрьму Судебного министерства. На всех, впрочем, тюрем не хватит, так что в качестве временного места заключения выделили поместье, опустевшее после того, как его хозяин сбежал с уцелевшими мятежниками.
– Я надеялся бросить к вашим ногам голову Эльма, – с сожалением сказал Хао Юнси. – Но этот негодяй сумел удрать. Поистине, благородный человек увёртлив, как леопард, – с иронией добавил он. – Прошу прощения, ваше величество, этот слуга вас подвёл.
– Вы сделали, что было в ваших силах, – я тоже вздохнула. Погибни Эльм сейчас – и мятеж бы, можно сказать, кончился. Оставалась бы ещё южная армия, но справиться с ней будет куда легче, если не отвлекаться на пожар на нашем заднем дворе.
– Как вам удалось втереться ему в доверие? – спросил Кей.
– Я просто рассказал ему историю моей семьи. Мой отец взял с меня слово, что я попытаюсь восстановить её славу и положение, либо завещаю это своим детям, как мой дед завещал моему отцу. И я сказал, что ждал исполнения моих чаяний от вашего величества, но не дождался. А теперь жду от Эльма. Он мне поверил.
– Историю вашей семьи? – переспросила я.
– Да, ваше величество. Мой прадед хоу Син и его старший сын были казнены, и только мой дед оставлен в живых, чтобы жертвоприношения предкам не прервались. Но Эльм забыл, – на лице Хао Юнси появилась жёсткая улыбка, – кто оклеветал Хао Сяньи, сестру моего деда, когда она была невестой императора. Кто подкупил врачей, чтобы они объявили её больной, а нашу семью обвинили в сокрытии её болезни. Кто привёл на её место дочь своего рода. Ну так я ему напомнил.
– Какой вы… злопамятный человек, командующий Хао, – с невольной улыбкой, не менее жёсткой, чем у него, сказала я.
– Есть вещи, ваше величество, которые не забываются.
– Однако вы напомнили мне о том, о чём я должна была подумать сама. Отныне вы – хоу… ну, с титулом определимся позже. Но землям Эльма уже давно нужен новый хозяин.
Я бы его и ваном сделала, но этот титул могли носить только состоявшие в родстве с императором. Хао, как и положено, тут же рухнул на колено:
– Счастлив служить его и вашему величествам! – выпрямился по моему знаку и добавил: – Но совсем ваш слуга ваше величество без подарка всё же не оставил.
Человека в цепях, которого подвели ко мне, я даже сперва не узнала. Лицо было смутно знакомо, но залито кровью из пореза на лбу и к тому же перекошено ненавистью. Пленник плюнул в мою сторону, я зацепилась взглядом за нагрудник, украшенный драконом – такой мог носить только член императорского рода… или претендующего на высочайшее положение…
Ах, вот кто ты такой. Эльм Хонг, старший сын Эльм Чжаоцина. Давно не виделись.
– Заприте его отдельно от остальных. И когда найдём Эльма – нужно будет дать ему знать, что его наследник у меня в руках. Но если он согласиться добровольно отказаться от своих претензий и убраться из Северной империи, я пощажу его сыночка.
– Едва ли он согласится, ваше величество, – возразил Кей. – У него, в конце концов, есть ещё один сын.
Кстати, знали мы об этом благодаря тому, что человек Кея, занимавший дом над выходом из потайного хода, промышлял, помимо всего прочего, скупкой краденого. И если б это было его основным доходом, он мог бы в эти лихие дни сколотить состояние на всю оставшуюся жизнь, выручая богатую добычу за бесценок. Чёрный рынок был переполнен дорогими вещами, которые всё равно было некуда девать, так как закрытый город превратился, прямо как в поговорке, в заклёпанное со всех сторон железное ведро. А вот продуктов в нём ощущалась уже заметная нехватка.
У ворот Западного дворца стоял в карауле Яо Фань, отсалютовавший мне. Уже совсем взрослый парень, и я невольно улыбнулась ему. Ючжитар сейчас внутри с братом и сёстрами, и я поняла, что у меня нет сил сообщать сыну, что ещё один его любимец, Хао Юнси, оказался предателем. Но Эльм-то каков! Вот уж не думала, что он согласиться принять в число своих сторонников возвысившегося простолюдина, а поди ж ты…
Гвардейские командующие встретили известие, что долгожданная армия примкнула к нашим врагам, мрачным молчанием. В том, что дворец в случае штурма рано или поздно будет взят, не сомневался никто. Пусть стены и ров выглядели внушительно, но всё же Запретный город никогда по-настоящему не задумывался как крепость, предназначенная для длительной обороны. У нас даже не было ни одного подъёмного моста, широкие ворота не укреплялись решётками, в стенах не было бойниц, а четыре башни по углам служили скорее для красоты, чем для защиты. И пусть наш гарнизон увеличился с двух тысяч человек до пяти, защитить стены такой протяжённости – задача не из лёгких даже для армии вдвое большей численности.
– У каждого из нас есть мечи, копья и арбалеты или луки, – ещё в первый день осады доложил командующий Шан, – но не хватает стрел. Их всегда выдавали каждому не больше десятка на дежурство. Новоприбывшие кое-что прихватили из городского арсенала, но и этого не хватит.
Я понимающе кивнула. Действительно, зачем караульному много стрел? Всё равно большая часть из них так и передавалась из рук в руки, ни разу не будучи использованными.
– У нас нет камней и почти нет брёвен, пригодных для сбрасывания со стен. Масла, правда, в кладовых сотни шэн, но его одного не хватит, чтобы остановить штурмующих.
Я снова кивнула. Но тогда мы говорили о штурме скорее гипотетически. Зато теперь…
– Вам и его величеству надо бежать, – прямо сказал командующий Шан, и остальные тут же согласились. – Тем подземным ходом, что показал командующий Гюэ. Мы будем держаться, сколько сможем.
О том, что, если дворец всё же будет взят, и он, и все остальные обречены, никто не упомянул, это было и так понятно. Не первый раз другие должны были умирать за меня, вместо меня… Но никогда ещё в таких масштабах. Почему-то я первым делом подумала об О Тинзе и его семье, которые лишь отсрочили свой смертный приговор, спрятавшись под моё крыло. Потом – о детях Скрытого двора. Дети придворных, товарищи по играм моих сыновей и дочерей, жили в домах своих родителей в городе и сюда приходили в гости. Из слуг же иметь семью себе могли позволить очень немногие, а во время моего регентства штат сократился до минимума – не было огромного гарема, который нужно обслуживать. И только Скрытый двор, чьи обитатели выполняли чёрную работу и поддерживали все эти пустующие дворцы в рабочем состоянии, продолжал регулярно пополняться, если не преступниками и их семьями, то покупками на рабском рынке или теми людьми, что поступали во дворец в качестве дани из провинций. Была такая форма податей… Тяжёлая, безрадостная жизнь – но всё же жизнь.
Спасёт ли этих, почти невидимых мне и прочей знати обитателей дворца их юный возраст и рабский статус? Я бы не стала на это уповать.
Так имею ли я права бежать, бросая всех остальных на произвол судьбы? Но если не я, то кто? Кто ещё сможет стать регентом до совершеннолетия Ючжитара? Как ни крути, а нет больше человека, чьё положение позволяло бы занять это место так, чтобы не возникало вопросов о его правомочности. И я никому никогда не признаюсь, что под стыдом и страхом принятия чужих жертв тлеет гаденькое облегчение. Мне ничем не придётся жертвовать, и там, где другие наверняка погибнут, у меня есть возможность остаться в живых.
Потом был долгое совещание с Кеем. Решено было, что Ючжитара и Шэйрена нужно выводить по отдельности. И Лиутар тоже. Двух младших девочек можно попытаться спрятать в городе, для них риск минимален. Оставалось выбрать сметливых и верных людей, которые смогут провести императора и остальных через кордоны навстречу командующему Жэню. И меня тоже – отдельно. Чем больше путей, тем больше шансов. Всё это Кей брал на себя.
Рассказывать Ючжитару и остальным, какой тварью оказался Хао Юнси, не понадобилось – во дворце трудно что-либо скрыть. Дети были бледны и подавлены, вопросов почти не задавали, только Шэйрен запротестовал было против разлучения с братом, но быстро замолчал и сник. Я погладила его по голове и ещё раз повторила, что так будет безопаснее для них обоих. Когда дети уходили, я уловила, как Лиутар с оттенком высокомерия бросила, словно бы продолжая прерванный спор:
– Я же говорила, что из грязи стены не слепишь!
Что ей ответили и ответили ли, я уже не услышала. Надо будет всё же рассказать о подземном ходе О Тинзе и остальным прячущимся во дворце, когда детей выведут. Пусть и у них будет хотя бы призрачный шанс спастись.
– Ваше величество!
Вопль сбежавшего в покои Шэн Мия подбросил меня на постели. Я и так спала вполглаза – прошло уже два дня, и штурм мог начаться в любой момент. Это он и есть? Иначе зачем так орать?! Но почему тогда Шэн Мий сияет, словно вновь обрёл давно потерянную часть анатомии?
– Ваше величество! В городе бой!
– Что? – я потрясла головой, чувствуя себя полностью одуревший. – Кого с кем?!
– Судя по всему, армии Вечной верности с людьми Эльма!
– А? – вид у меня, должно быть, стал донельзя глупый. – Но ведь они… Как?
– Ваше величество, мы сами пока ещё плохо понимаем… Но в городе ещё полчаса назад стали слышны лязг и крики, и мы увидели схватки. Воины в армейских доспехах и под знамёнами Вечной верности били других! А теперь они сгоняют пленных на Полуденную площадь и просят открыть ворота! Ваше величество, это… мы спасены!
Я хлопнула глазами и с силой потёрла лицо. Наше положение в который раз стремительно менялось, и я опаздывала, будучи не в силах сразу осознать эти изменения. Неужели Хао Юнси обманул всех? Притворился, что переходит на сторону Эльма, как-то убедил его в своей искренности, а на деле…
– Так, – я решительно откинула шёлковое одеяло, и подскочившие на вопль евнуха вместе со мной служанки тут же отвели полог – хоть небо на землю падай, а этикет во дворце продолжал соблюдаться. – Дайте мне платье.
Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Долго одеваться было не нужно – я спала полуодетой, чтобы в случае чего сразу же накинуть что-нибудь поверх и бежать. Самостоятельно завязывая пояс на ходу, я быстрым шагом покинула свою спальню. Носилки уже ждали, и я в который раз восхитилась Шэн Мием – как ни спешил, а распорядился, не забыл. Полуголые носильщики взяли с места бодрой рысью, так что на стену, к уже ждущим там командирам, я поднялась минут через десять.
Была глубокая ночь, но Полуденную площадь заливал свет множества факелов, словно нарочно, чтобы сделать эффектную сцену ещё эффектнее. Факелы держали сотни воинов, ровными рядами выстроившиеся перед Полуденными воротами. Но не все стояли прямо – в стороне я разглядела несколько десятков человек на коленях. Связанных и под охраной с обнажёнными мечами – пленные. Сам командующий Хао стоял впереди с парой приближённых, перед самыми мостиками, перекинутыми через ров, напротив ворот. Огонь факелов метался на ветру и золотил белый конский хвост на его шлеме. Я облизнула губы и тихо сказала командующему Шану:
– Откройте ворота.
Даже если это инсценировка, мелькнула параноидальная мысль, то за Полуденными воротами и Золотым двором есть ещё ворота Согласия Неба и Земли, они остаются закрытыми. Но когда створки Полуденных ворот стали распахиваться, Хао Юнси двинулся вперёд только с двумя приближёнными, напомнив мне покойного Ду Рима, так же с двумя спутниками входившего в тронный зал. По боковому мосту – не по центральному императорскому, соблюдая этикет – трое воинов пересекли ров и ступили под арку ворот. Я торопливо спустилась по внутренней лестнице, и внизу меня окружили гвардейцы – похоже, паранойя, после всего происшедшего, разыгралась не у меня одной. Но командующий армии Вечной верности не стал подходить вплотную. При виде меня он и его люди преклонили колени. Потом Хао вскинул голову, в свете факелов блеснули в широкой улыбке ровные зубы. В руках у него было что-то вроде свёртка ткани, и когда он бросил его к моим ногам, это что-то покатилось, разворачиваясь в полосу, словно ковровая дорожка. Тёмный шёлк, а на нём вышитый красным рисунок – гибкий дракон, обвившийся вокруг высокой скалы. Знамя Эльма, столько раз проплывавшее под дворцовыми стенами за эти бесконечные дни. Узкое и длинное, как все здешние знамёна, не крепившееся к древку вертикально, как привыкли в моём мире, а свисавшее с горизонтальной перекладины, словно у древних римлян.
И я сделала шаг вперёд, наступив на это знамя, и прошла по нему к командующему Хао. Когда я приблизилась, тот, не поднимаясь с колена, обеими руками поднял над головой меч:
– Ваше величество, Таюнь ваш.
…К рассвету трупы напротив ворот сняли. Как только добили последние очаги сопротивления, армия Вечной верности, как и положено армейскому подразделению, сразу же вышла из города и встала лагерем под его стенами. Порядок на улицах наводили выпущенные из казарм и дворца гвардейцы и городской гарнизон. Ряды их командования изрядно поредели – многие высшие офицеры жили не с солдатами, а в собственных домах, и также как и все, оказались захвачены врасплох. Командующий Шан с моего согласия взялся назначить новых командиров, которых потом должно будет утвердить осиротевшее Военное министерство.
С восходом солнца зашевелились горожане, потихоньку выползая из своих домов и убеждаясь, что власть в городе опять сменилась. В скором времени, можно не сомневаться, будет наплыв жалобщиков. И уже сегодня во дворец потянутся придворные и чиновники – приветствовать спасшееся величество, каяться и просить прощения. Раз тех, кто отказался сотрудничать с Эльмом, вывешивали на площади, значит, остальные согласились…
Но я собиралась быть снисходительной. Склониться перед захватчиком, чтобы спасти свою жизнь и жизнь своей семьи, не казалось мне большим грехом. Другое дело, что ещё нужно будет отделить зёрна от плевел, а просто струсивших от действительно предавших. У Гюэ Кея прибавится работы, но пока он вместе со мной и командующим Хао наблюдал, как сортируют пленных. Просто солдат – в тюрьму при городской Управе, офицеров – в тюрьму Судебного министерства. На всех, впрочем, тюрем не хватит, так что в качестве временного места заключения выделили поместье, опустевшее после того, как его хозяин сбежал с уцелевшими мятежниками.
– Я надеялся бросить к вашим ногам голову Эльма, – с сожалением сказал Хао Юнси. – Но этот негодяй сумел удрать. Поистине, благородный человек увёртлив, как леопард, – с иронией добавил он. – Прошу прощения, ваше величество, этот слуга вас подвёл.
– Вы сделали, что было в ваших силах, – я тоже вздохнула. Погибни Эльм сейчас – и мятеж бы, можно сказать, кончился. Оставалась бы ещё южная армия, но справиться с ней будет куда легче, если не отвлекаться на пожар на нашем заднем дворе.
– Как вам удалось втереться ему в доверие? – спросил Кей.
– Я просто рассказал ему историю моей семьи. Мой отец взял с меня слово, что я попытаюсь восстановить её славу и положение, либо завещаю это своим детям, как мой дед завещал моему отцу. И я сказал, что ждал исполнения моих чаяний от вашего величества, но не дождался. А теперь жду от Эльма. Он мне поверил.
– Историю вашей семьи? – переспросила я.
– Да, ваше величество. Мой прадед хоу Син и его старший сын были казнены, и только мой дед оставлен в живых, чтобы жертвоприношения предкам не прервались. Но Эльм забыл, – на лице Хао Юнси появилась жёсткая улыбка, – кто оклеветал Хао Сяньи, сестру моего деда, когда она была невестой императора. Кто подкупил врачей, чтобы они объявили её больной, а нашу семью обвинили в сокрытии её болезни. Кто привёл на её место дочь своего рода. Ну так я ему напомнил.
– Какой вы… злопамятный человек, командующий Хао, – с невольной улыбкой, не менее жёсткой, чем у него, сказала я.
– Есть вещи, ваше величество, которые не забываются.
– Однако вы напомнили мне о том, о чём я должна была подумать сама. Отныне вы – хоу… ну, с титулом определимся позже. Но землям Эльма уже давно нужен новый хозяин.
Я бы его и ваном сделала, но этот титул могли носить только состоявшие в родстве с императором. Хао, как и положено, тут же рухнул на колено:
– Счастлив служить его и вашему величествам! – выпрямился по моему знаку и добавил: – Но совсем ваш слуга ваше величество без подарка всё же не оставил.
Человека в цепях, которого подвели ко мне, я даже сперва не узнала. Лицо было смутно знакомо, но залито кровью из пореза на лбу и к тому же перекошено ненавистью. Пленник плюнул в мою сторону, я зацепилась взглядом за нагрудник, украшенный драконом – такой мог носить только член императорского рода… или претендующего на высочайшее положение…
Ах, вот кто ты такой. Эльм Хонг, старший сын Эльм Чжаоцина. Давно не виделись.
– Заприте его отдельно от остальных. И когда найдём Эльма – нужно будет дать ему знать, что его наследник у меня в руках. Но если он согласиться добровольно отказаться от своих претензий и убраться из Северной империи, я пощажу его сыночка.
– Едва ли он согласится, ваше величество, – возразил Кей. – У него, в конце концов, есть ещё один сын.
