Глава 1. Первая встреча
Наше знакомство произошло весьма странным образом. Наверное, не слишком красиво и не слишком литературно. К своему 21 году я, кажется, уже осознал, что в этом мире не бывает всё так прекрасно, как нам описывают в романах. Да и кто, чёрт возьми, ожидает познакомиться с… Ней. Вернее, ожидает-то каждый, но совсем иным образом. Да и вряд ли кто-то рассчитывает общаться с ней больше, чем один раз.
Извините, я всё загадками говорю. Но дальше вы всё поймёте.
В одно ноябрьское утро я не вышел на работу. Вместо того, чтобы вести математику у «моих» детей в школе и рассказывать им о сложении и вычитании тысяч, меня везли на каталке из палаты в операционную с адскими болями в животе. Весь мир плыл, я чувствовал каждый порожек, о который ударялась каталка, видел пробегающих медсестёр, врачей. И снова и снова меня преследовала не отпускающая боль справа, хотелось кричать, но я держался. Время тянулось бесконечно, и когда меня уже привезли в операционную, я с надеждой выдохнул.
«Прости Господи, вырежьте уже этот чёртов аппендикс, умоляю», - пронеслось у меня в голове.
Анестезиолог пытался отвлечь меня какими-то простыми разговорами, притворно удивился (а может и не притворно), что я, двадцатиоднолетний парень, работаю учителем начальных классов. Спрашивал что-то про то, как я к этому пришёл, где получал высшее образование, на что я отвечал, по-моему, что-то, даже правдивое, хотя в ту секунду мне было совершенно не до разговоров. Я просто ждал, когда наконец всё закончится, и эта адская боль отпустит меня.
В вену что-то ввели, мне надели маску, и я медленно отключился.
Но я не проснулся через час с вырезанным аппендиксом, живой и здоровый. Я вроде бы пришёл в сознание, но... не мог пошевелиться, открыть глаза. В одно мгновение я куда-то провалился, в пустоту, не чувствуя вообще ничего. Ни запахов, ни тепла, ни жизни. В этой пустоте я увидел лишь чёрный силуэт. Его лицо было закрыто капюшоном, я не мог понять, кто это, и зачем он пришёл ко мне. Он медленно приближался, а я по-прежнему пребывал в оцепенении. Изо всех сил я пытался закричать, но что-то меня сдерживало, как будто бы я уже не мог управлять своим телом, и от меня остался только дух. Безвольный и жалкий дух, не способный выполнять простые человеческие действия.
«Я мёртв?»
Силуэт подошёл вплотную и протянул мне руку. Его лица по-прежнему не было видно из-за капюшона, но мне показалось, что он хочет мне что-то сказать. Я ожидал услышать низкий зловещий голос, под стать образу этого странного незнакомца, но вместо этого откуда-то сверху раздался тревожный звонкий крик:
- Дефибриллятор! Скорее, скорее!
Силуэт сделал шаг назад, но я всё ещё ничего не почувствовал.
- Ещё раз!
Незнакомец отдалился от меня на ещё несколько шагов, а после третьего разряда я лишь увидел, как он махнул пальто, развернулся и в мгновение ока исчез. Я наконец… Я почувствовал! Да! Пускай это была боль в сердце от разряда, но я всё чувствовал! Тепло, люди, суета. Всё вернулось. Я покинул жуткую пустоту, и снова оказался в операционной. У меня не было сил открыть глаза, но я снова слышал абсолютно всё вокруг, а значит я был жив!
- Сердечный ритм восстановлен.
«Спасибо, Господи», - вздохнул я, кайфуя от того, что могу снова дышать полной грудью. Да и в принципе дышать.
- Это была клиническая смерть, Марк. На несколько секунд твоё сердце остановилось, из глаз моей мамы полились слёзы, я хотел подняться, чтобы обнять её и успокоить, но жутко болели швы, и абсолютно не было сил совершить такое, казалось бы, простое действие.
- Мам, ну, не надо, - прошептал я. – Главное, что всё обошлось.
- Да, да, чего это я, - мама поспешно вытерла платочком глаза и постаралась взять себя в руки. Она отличалась железным характером, я, наверное, раза три за всю жизнь видел, как она плачет. Мама старалась не показывать слёз на публике, но тут, видно, нервы её не выдержали. Представить себе не могу, что она сегодня пережила, когда сначала меня везли на скорой, потом эта чёртова операция, которая пошла немного не по плану. Ну, мягко говоря. Ну, я чуть не умер. Вернее, умер, но меня, можно сказать, воскресили. Хотя с самого начала нас уверяли, что это простейшая операция и любой молодой хирург с ней справится.
- Езжай домой, Женька там наверное уже с ума сошёл. И сама отдохни, - покачал головой я. Мой брат был с особенностями, и я даже представить себе не мог, как он целый день дома без мамы возился.
- Хорошо, хорошо, - маме жутко не хотелось оставлять меня одного в палате после случившегося, но и дома была куча дел. - Тебе что-нибудь из еды привезти завтра? А, тебя наверное пока на кашах держать будут. Ну, в любом случае - пиши, звони.
Взяв сумку, она собиралась мчаться домой, но я вдруг окликнул её:
- Мам!
- А? – развернулась она.
- Я видел кого-то, когда… ну… Не знаю, кто это мог быть.
- Кого-то? – прищурилась она.
В этот момент я понял, что всего, что видел, не смогу ей объяснить, даже если очень постараюсь. Да и напугаю знатно. Пустота, силуэт в капюшоне, его рука, манившая меня куда-то… Я сам и не понял, что это было и что значило, так зачем мне грузить итак уже порядком переволновавшуюся за сегодня маму?
- Да… Ерунда, думаю, это была просто бригада врачей вокруг меня… Иди, не переживай.
Она несколько секунд смотрела на меня с недоверием, потом вздохнула, понимая, что ничего большего я говорить не собираюсь, кивнула и всё-таки вышла из палаты.
Глава 2. Немного обо мне
Двое суток я в тоске пролежал в палате, отходя и восстанавливаясь после операции. Я практически не вставал и ничего не ел. Так как до столовой я дойти не мог, санитарка лично приносила мне еду, но она совершенно не лезла в горло. Время тянулось очень медленно и нудно. Я пытался читать какую-то книгу, которую принесла мне мама, но и она меня особо не впечатляла. Даже сейчас и не вспомню, о чём была эта книга. Хотя, для моего повествования, это в принципе и не важно.
На третий день силы вернулись в моё измученное тело. Я снова ощутил себя тем же любопытным и вечно всем интересующимся Марком, каким я был четыре дня назад, до этой роковой операции. Во мне проснулось желание поболтать и познакомиться с кем-то из соседних палат, отвлечься от четырёх больничных стен моей одноместной палаты, уже порядком надоевших мне.
Поэтому я впервые за всё время здесь отправился в столовую.
За одиноким столом сидела бабулечка лет восьмидесяти. Она задумчиво поедала манку, заедая её белым хлебом. Были и другие больные в столовой, некоторые даже примерно моего возраста, но я почему-то почувствовал, что моим другом здесь будет именно она. Глаза что ли у неё добрые были. Или, может, какая-нибудь нечистая сила меня к ней подтолкнула.
- Приятного аппетита, - я с улыбкой подошёл к её столику.
Она подняла голову и тоже в ответ мне улыбнулась:
- Спасибо, спасибо, милок. Садись, составишь мне компанию. Скучно тут одной сидеть...
- Как мне к вам обращаться? – поинтересовался я.
- Я хоть и старая, но бабкой меня не называй, я молодая в душе! Называй меня тётя Люда, - гордо подняла голову тётя Люда. В этот момент у меня возникло ощущение, что я общаюсь не с повидавшей жизнь пожилой женщиной, ребёнком войны и пережившей тяжёлые советские годы, а с молодой девушкой, строптивой и знающей себе цену. – А вас как звать, молодой человек?
- Марк. Просто Марк.
- Ах, у меня сына Марк звали. Такой был красивый мальчик, ой. Столько девчонок на него вешалось, столько сердец он разбил… А как на гитаре играл!.. – тётя Люда покачала головой, углубляясь в воспоминания. – А сейчас вот только у меня коты. Внуки в Москве… Выпишут, приду к моим котикам, они опять лишь хвостом на меня махнут, разбойники, даже не подойдут!.. Котики, мои котики…
Меня поразил настрой тёти Люды. Она одна, без семьи, похоронила сына, внукам на неё плевать, но при этом такая позитивная. Я бы даже сказал, светлая. Она сияла, сияла добром и благодарностью за свою жизнь. И улыбка не слезала с её лица. Просто удивительная женщина. С ней хотелось говорить обо всём на свете и ничего не скрывать.
- Я тоже люблю животных. Очень хотел собаку, но итак всё время и деньги уходят на младшего брата. У него ДЦП, - я вздохнул. – Да, всё на него, всё на него… Даже ползарплаты отдаю маме на него.
Тётя Люда перекрестилаcь:
- Прости Господи! Дай Бог вам в помощь! Сил тебе и твоей маме. Ты такой молодой, кем же ты работаешь? И учишься параллельно ещё небось?
- Я вот в том году закончил бакалавриат в институте на учителя математики. Устроился в школу, где учился, как раз таки учителем математики. Но у нас странным образом пропал учитель начальных классов, так его и не нашли. Мне предложили взять его класс. И я согласился. Так что я теперь учитель третьего класса. Никогда не думал, что мне будет так интересно преподавать детям такого возраста.
- Марк, какой ты молодец! Всё у тебя хорошо будет в жизни… Ох, вкусную они кашу на завтрак дали. Ты, мой хороший, заходи ко мне в палату, я в четырнадцатой, чаю попьём.
- С удовольствием, тёть Люд!
После долгой беседы с тётей Людой о жизни, животных, природе, родственниках, политике, огороде и ещё много о чём, я почувствовал прилив сил, и день прошёл с совершенно иным настроением.
Ночью я проснулся от жуткого призыва покурить.
«Здесь курить нельзя», - сказал я сам себе.
«А что если выйти в коридор в окошко?»
«Не забывай в каком ты учреждении!»
«Да давай, никто не заметит!»
Во мне боролись ангел и демон. Около получаса я ёрзал на койке, терзаясь сомнениями. Во рту был отвратительный привкус. Я не курил уже несколько дней, и мне жутко хотелось сигарету. Я пытался отвлечься на что-то, брал книгу, но не помогало. В конечном счёте демон выиграл, и я всё-таки решил тихонечко покурить в окошко в коридоре.
Окно со скрипом открылось. Я хотел зажечь сигарету, но когда услышал чьи-то шаги, от ужаса выронил её и поспешно развернулся, ожидая увидеть санитарок или медсестёр.
Но увидел кое-кого другого.
Мне навстречу шёл тот самый силуэт в капюшоне, которого я видел, когда у меня остановилось сердце. Но сейчас он смотрел не на меня, а в планшет, как будто бы что-то ища. Я в ужасе наблюдал за ним, не смея издать ни звука, хотя я мог сейчас и пошевелиться, и закричать. Он ходил от палаты к палате, не замечая меня. В какой-то момент я не выдержал и громко сказал:
- Кто ты, чёрт побери, такой?
Он остановился и изумлённо поднял голову:
- Парень, ты чё, меня видишь?
- Представь себе, да, - как я ни старался, голос мой нервно дрожал.
- Да расслабься, я не к тебе, я к бабке из четырнадцатой, - и он под нос сам себе буркнул, - и чего этот придурок меня видит?
«Четырнадцатой? Но это же палата тёти Люды!»
Я хотел снова крикнуть о том, кто он, и что ему нужно, но когда силуэт повернулся ко мне спиной, я увидел привязанную к поясу косу, которой раньше косили траву. И весь пазл в моей голове сложился. Чёрный силуэт, капюшон, коса, невидимый для всех, пришёл ко мне, когда я почти что умер… Эта же чёртова Смерть!
Нужно было действовать немедленно. Нужно было спасать тётю Люду.
Прежде чем мой собеседник разобрался, где находится четырнадцатая палата, я рванул быстрее него в нужную дверь. Мне открылось жуткое зрелище – тётя Люда задыхалась, судороги пронзали всё её тело, глаза закатывались. Но она всё ещё была жива. Я нажал кнопку вызова медсестры и вдобавок громко крикнул «на помощь». Смерть уже тоже ворвался в палату и начал на меня орать:
- Идиот, что ты творишь! Я должен был забрать её!
- Я не отдам тебе её!
В эту секунду в палату вбежали врач и медсестра. Они что-то ввели в вену старушке и надели на неё кислородную маску.
- Нет, нет! Она должна умереть сейчас! Паршивец! – кричал Смерть (видел и слышал его только я), но с каждым действием медиков его силуэт всё бледнел и бледнел, а когда тётя Люда сама сделала вдох, исчез вовсе.
«Её откачали. Она будет жить».
Прода от 23.12.2023, 18:16
Глава 3. Как стать героем.
- Тема сегодняшнего урока разделительный мягкий знак, - я нарисовал закорючку в виде мягкого знака на электронной доске, - и твёрдый знак, - рядом с первой закорючкой появилась ещё одна. – Что вы о них знаете, ребята?
Не знаю почему, но мои ребята всегда восхищённо смотрели на меня с открытым ртом. Может быть это потому, что я не строил из себя стервозного высокомерного учителя, который единственное, что умеет, так это орать на детей и задавать им кучу домашней работы. Я всегда общался с ними честно и открыто, на равных. Для них было ударом, что целых пять дней я пролежал в больнице и меня заменяла какая-то левая противная тётка. Они писали мне в телеграм каждый день, спрашивая, как я и когда вернусь, переживали. И в конечном итоге так тепло меня встретили, что аж чуть до слёз не довели.
- Марк Сергеевич, их нельзя произнести! – закричала самая болтливая из моих учениц, Вика.
С задней парты кто-то буркнул под нос, что это даже первоклашки знают, но я решил сделать вид, что не услышал этого и улыбнулся:
- Да, Вика, они не имеют собственного звука, но они играют важную роль в произнесении других звуков. Ребята, разделите страницу тетради на две колонки, - сам я провёл на электронной доске вертикальную линию между уже написанными «Ь» и «Ъ», - давайте изучим, какими функциями обладает мягкий знак, а какими твёрдый. Напишите в колонке под мягким знаком первую функцию: смягчает предшествующий согласный. Примеры: серьга, пароль. Вторая функция: указывает на грамматическую форму. Например, в словах дочь или хочешь. И третья его функция… - я повернулся к классу, чтобы убедиться, что дети успевают записывать то, что я диктую. Ученики с серьёзными лицами с ручками в руках нависали над своими тетрадями.
«Так, вроде успевают».
Я хотел развернуться обратно к электронной доске и продолжить, но так и завис на одном месте от шока. Несколько секунд я лишь смотрел в одну точку, проглотив язык, так что даже кто-то из ребят обеспокоился:
- Марк Сергеевич, так какая третья функция?
- Я… Да, третья функция…
«Боже мой, что он здесь делает? Зачем он пришёл?» - в ужасе промелькнуло у меня в голове.
Позади самой последней парты стоял полусломанный старый стул. А на нём сидел Смерть собственной персоной. Он смотрел на меня из-под своего капюшона вызывающе, но при этом спокойно. Смерть прекрасно помнил мою выходку два дня назад в больнице, когда мне удалось спасти тётю Люду, и я буквально «забрал» его клиента. Он знал, что единственный, кто его видит, - это я, поэтому сидел довольно нагло, я бы даже сказал, с усмешкой, закинув ногу на ногу.
- Он разделяет между собой стоящие рядом согласный и гласный… - выдавил я из себя, стараясь не смотреть на сидящую в моём классе Смерть. На лбу выступил пот.
«За кем он пришёл?»
«Явно не за мной».
«Неужели он хочет забрать кого-то из моих учеников? Господи, они же совсем маленькие, они ещё жизни не видели…»
- …А у твёрдого знака, - я пытался убрать дрожь в моём голосе и выглядеть весёлым, - всего одна функция, он может быть только разделительным…
В голове метались судорожные мысли, я откровенно не знал, что мне делать, хотя понимал, что действовать надо было незамедлительно.
