Если в Москве в середине апреля еще и метель возможна, то в Эрридоне весна давным-давно пришла, осталась и уходить не собиралась. Трава под ногами и листва на деревьях была насыщенных зеленых оттенков. Воздух настолько чист и прозрачен, что, казалось, даже резал легкие, когда его вдыхаешь, как заточенный клинок против тупого лезвия.
Небо. Вот что было в Эрридоне необыкновенно прекрасно, так это небо. Естественно, я знала об этом только из книжек, где были живописно представлены впечатляющие фотографии или снимки рисунков эрридонцев.
В ясный полдень небо было, как и на земле, ясно-синим. Хотя в Москве за пеленой выхлопных газов и дымов промышленных предприятий, вряд ли можно увидеть настолько насыщенные краски.
В Эрридоне все было по-другому. Цвета здесь были настолько яркими, словно художник, который рисовал это великолепие, только-только наложил краски, которые даже не успели высохнуть. Потому и яркость была «выкручена на максимум».
Сейчас же, поскольку по земному времени уже было после шести, небо окрасилось в лиловые оттенки. Под вечер, когда местное солнце сядет, вместо звезд на фоне темно-синей бесконечности появится серебристая пелена, которая накроет все небо призрачным сиянием, отражаясь в некоторых растениях и цветах пылающим фонтаном серебристых оттенков.
Утром самые прекрасные, на мой взгляд, краски. Небо расцветало ярко-оранжевыми, желтыми и красными отливами, причудливыми волнами расходясь от солнца в разные стороны.
Тропинка, ведущая к пункту перехода, выводила на большую дорогу, проходящую меж полей и лесов. Поскольку мы находились немного на возвышенности, отсюда в долине чуть правее можно было увидеть небольшую деревеньку. До нее километров пять, не больше. Другое дело, в какую сторону нам?
Стас сверился с картой. Как и ранее при переходе в Эрридон, мы попали в провинцию Кастэя. Все Ходящие прибывали именно сюда, достаточно давно договорившись с местными властями о том, что эта провинция станет отправной точкой, дабы не создавать хаоса.
У Стаса были координаты, по которым могли ориентироваться только Световые второго и третьего уровня. Для этого необходимо было знать картографию и географию местности, до которой мы по понятным причинам еще не дошли.
Когда наш Куратор тяжело вздохнул и убрал карту во внутренний карман куртки, подозрения появились у каждого. Что-то здесь было не так, но вот что именно? Сомнения закрадывались. Нужно было просто спросить, но… Стас внезапно повернулся и как глянет на нас взглядом: «Только заговорите — расстреляю».
Делать было нечего. Молча Стас пошел вперед, а мы отправились за ним следом. Вечером в Эрридоне я еще не бывала.
Что ж, добро пожаловать в другой мир.
Стас темнил. Ох, как темнил Стас! Пока шли, мы еще могли предполагать, что вот-вот куда-то свернем, быстренько проверим «дыру», а точнее ее отсутствие, и в скором времени вернемся домой.
Но наш Наставник уверенно вел нас к той деревеньке, что виднелась со склона. И когда мы добрались до нее, а потом еще Стас не менее уверенно направился к местному трактиру, наша команда не преминула многозначительно обменяться встревоженными взглядами.
Трактир представлял собой большое просторное помещение, напоминающее многие кафе и рестораны земли. Да, здесь был деревянный пол, но стены отделаны бордовыми панелями. Стилизованные под средневековье (наше средневековье, откуда в Эрридоне о нем знают, я не имею понятия) светильники на стенах (со свечами, но все же), большая люстра, служившая основным источником света, и множество уютных столиков, укрытых мягкими скатертями нежно-персиковых оттенков.
Стулья, кстати, были не деревянные. Сидение и спинка мягкие, каркас железный. Эрридон давно уже перешагнул ступень «мы все еще осваиваем древность».
Народу было немного. Парочка одиночек по углам и довольно шумная компания трех мужчин, что-то очень бурно празднующая. Когда мы вошли, они стукнулись кружками и залпом их осушили. Потом, когда Стас подошел к трактирщику, эти трое пьяненьких что-то там сказали на исалинском наречии (на этом наречии эрридонцы разговаривали между собой, для Ходящих Световых и других иномирцев, оставляли нэйское наречение) и разразились хохотом.
Наш Куратор поприветствовал трактирщика, тот окинул нас беглым взглядом и сразу же понял, кто мы такие. Форма, куча фонарей, боевой вид — тут либо мы Световые, либо монтеры-лифтеры. А поскольку лифты в Эрридоне пока все еще не изобрели, второе исключалось.
— Мы остановимся на ночь, — сообщил трактирщику Стас и тут уж мы не выдержали. Возмущение выросло от полного штиля до дикого урагана и штормового предупреждения. Стас знал, что так будет, потому, не дождавшись ответа трактирщика, а также наших последовавших возмущений, обернулся к нам и многозначительно крикнул: — Что? У кого-то здесь есть вопросы? Может быть, начнете с того, как приходить на работу вовремя?!
Найтись, что ответить уже не смог никто. Хотя по привычному разумению хотел возразить Бельский. Ну и я. Новенького все еще шатало после метро, а Егор так вообще в улыбке расплылся.
Только сейчас обратила внимание на его любимый блокнот, который он из рук не выпускал практически никогда, протоколируя все, что случалось с командой, особенно в Эрридоне, чтобы потом использовать эту информацию для дальнейшего повышения уровня и продвижения по службе.
Мельком заметила пометки: «…на ночь в Трактире… тип в углу заказал что-то оранжевое и поперхнулся — не пить… на „нэйском“ наречии правильно будет звучать „мэстЭ“, а не „мэсте“… пометка: Кира читает, что я записываю…».
Прочитав последнее, я отшатнулась, словно ошпаренная, а затем уловила косой осуждающий меня взгляд Егора.
— Я случайно, — попыталась оправдаться я.
Егор все еще смотрел. Я промолчала и отошла на достаточное расстояние, чтобы не видеть, что он там строчит. А он строчил. Не глядя в свой блокнот. Пару секунд он продолжал смотреть на меня. Надеюсь, он там не планирует свою месть?
Удовлетворишься молчанием, Стас уже более спокойно добавил:
— Путь не близкий, выходить на ночь глядя нет смысла. Но с вашими «опозданиями» — почти выплюнул последнее слово Стас — мы и завтра в это время выйдем. Поэтому останемся на ночь. С утра доберемся до места.
— Станислав Робертович, — повертев телефон в своих руках, обратился Бельский. — Мы же уже это… того! — Он хохотнул. Шутки, которой не было, никто не понял. Пришлось пояснить. — Не на работе в смысле. Расслабиться-то можно?
Стас намек понял. Сначала напряженно задумался о чем-то, а потом, видимо решив, что бед ему и так достаточно, согласился.
М-да. Отличное завершение рабочего дня в Эрридоне.
Через час эта компания совершенно не связанных между собой людей, даже тот факт, что мы работаем в одном отделе, этому не способствовал, дружно разливали по кружкам выкупленную бутылку местного «пива». Это было не совсем пиво, местный аналог, развозило от него гораздо быстрее, ибо градус был выше, однако похмелье от него почему-то было не таким зверским. Поэтому все сошлись на том, что после тяжелого рабочего дня нужно немножко отдохнуть.
Ага-ага.
На самом деле, практика была довольно обычная. Во-первых, после некоторых заданий, если мы заканчивали рано, мы так же останавливались в каких-нибудь тавернах, чтобы немного отдохнуть. Да все команды так делали! Именно после таверн, трактиров и прочих мест, где можно было немного расслабиться, и ходили основные хохмы и истории, которыми Световые впоследствии делились между собой на земле.
Халтурить любили все. Даже начальство не возражало. Главное правило было — не буянить, вести себя в рамках приличия. В остальном — гуляй душа.
Я не пила. Начинать не собиралась. Даже тот факт, что мы ночуем в Эрридоне, меня нисколько не напрягал. Да какая разница? Главное поспать.
Егор тоже противился. Сначала отказывался изо всех сил, но потом, когда Стаса немножко развезло, наш Куратор все-таки налил Егору одну рюмку, к которой наш отличник не торопился прикладываться. Ну хоть кто-то!
Когда наша компания перестала излучать бесконечное напряжение, те пьянчужки, что праздновали за соседним столиком, решили породниться.
И началось.
Местный праздник по случаю дня то ли рождения, то ли помолвки кого-то из троицы, было решено отметить на широкую ногу. Троица поставила свою бутылку с каким-то дорогим напитком. За здравие грех было не выпить. Но я все еще была врагом народа, ибо отказалась пить напрочь. Даже встала и отошла от них подальше.
Через какое-то время и компания разбрелась кто куда. Стас добрался до Трактирщика, начиная «накачивать» того своим не очень трезвым рассказом о тяжелых буднях; Новенького тоже споили, причем Бельский. Под предлогом, мол: «Ты пережил страшное, тебе нужно расслабиться» так мотивировал на распитие Новенького Бельский, он дал ему выпить совсем немного, но мальчишку так развезло, что он внезапно подружился с тем противным мужиком со шрамами из пьяной троицы.
Егор так и не решился осушить свою рюмку, в обнимку с блокнотом беседуя со своей темной и светлой стороной, подначивающей то пить, то не пить содержимое стакана. Егор был симпатичным, потому официантка местного масштаба — пышногрудая дородная девчушка с веснушчатым личиком и как будто бы даже ненароком расстёгнутой лишней пуговкой на блузке сверху — оказалась кстати, чтобы поддержать беседу. Которой не было. Был только какой-то бред.
— Кира! — Появился в поле моего зрения Бельский и полез обниматься. — Я тебя так люблю! Я тебе уже говорил? Ох, как люблю!
Я вздохнула, двинула Бельскому, отпихнув его обратно к столу, из-за которого он еле встал и отвернулась. Куда я попала и где мои вещи?
— Я ведь хороший муж, — бурчал о своей нелегкой Стас. — Примерный отец. А Световой-то из меня! О-го-го! — Он себя еще в грудь постучал для убедительности. — Но эти! ЭТИ! — Он махнул в нашу сторону. — За что они мне достались-то?!
— Еще немножко. Еще совсем немножко и я возьму второй уровень! — Крутил в руке свой блокнот Егор. — А там, глядишь, и другую команду дадут. Мои-то вряд ли возьмут когда-нибудь уровень выше. Да им и зачем? Особенно этому! Нет, я обязан выпить, или?.. Но завтра же я буду в порядке… К тому же Стас разрешил… Особенно после этой команды…
Егор кивнул в сторону Бельского, который свалился на стол и пытался встать, не понимая, почему пол оказался выше, чем он предполагал, а потолок рябит, словно гонимые ветром воды пивасика. Это его живописное описание было.
— Метро, — вздохнул в очередной раз Новенький, делясь с тем мужиком со шрамами своими впечатлениями. — Ты не представляешь, что это такое. Если в мире существует ад, то он там, под землей. Я тебе клянусь! Это ад!
В общем, все хорошо проводили время. Кроме, разве что, меня. Скучно трезвенникам среди пьянствующих. Но начальник разрешил, что я? Буду отбирать бутылки? Нет, конечно.
К тому моменту, когда Стас всплакнул и назвал бутылку своим лучшим другом, Хозяин трактира решил все-таки кое-что прояснить. За этим он отправился к единственному трезвому человеку — ко мне.
— Они, конечно, уже оплатили, — протирая и так чистую барную стойку, стилизованную под добротный черный оникс, заговорил со мной он, — но, если они не будут в состоянии идти самостоятельно, тебе придется их выволакивать.
Было стыдно. Я притворилась, будто ушла в своих мыслях слишком далеко. Надеялась, Трактирщик отойдет. Ну, мало ли? Они все напились, полагала, Трактирщик подумает, что и я с придурью, поэтому в их компании. Но нет. Он никуда не делся.
Я сделала вид, будто вернулась из глубокомысленных размышлений, на всякий случай бросила: «А? Чего?» и только после этого ответила.
— Ой, я тут вообще никого не знаю.
— Да ладно. — Трактирщик перестал тереть. — Я видел, вы вместе пришли.
— Вместе многие ходят.
— Ты тоже Световая.
— Их тут по сто человек на дню бывает.
— Не отпирайся! Они — твои дружки!
И тут темная сторона Егора, наконец-то, победила. Он осушил свою робкую рюмку и тут же грохнулся лбом о стойку. Затем грохнулся на пол Стас. Бельский так уже валялся на полу без сознания. Новенький посапывал на столе.
— Я их не знаю!..
— Это твои друзья!..
Наперебой начали кричать друг на друга мы с Хозяином трактира. Закончить на чем-то конкретном я не успела. Просто мне вдруг подумалось: ведь Егор выпил всего-то одну рюмку, как его так развезло?
А почему стало так тихо?
Я медленно обернулась и огляделась. Рассчитывая узнать, что думают о внезапно воцарившейся тишине та троица, которая склоняла к совместной попойке моих коллег, я с удивлением обнаружила, что их здесь нет. Никого нет. Остались только я, мои горе-коллеги и трактирщик.
Они ушли? Но ведь они столько пили, если бы они и отправились навстречу приключениям, думаю, они бы скорее выползали из трактира, нежели смело покидали его с гордо поднятой головой. Куда они делись?
Я прислушалась: тишина неприятно нагнетала. Даже привычная какофония звуков снаружи (букашки там жужжали, таракашки бегали) стихла. Как будто трактир перенесло в какую-то другую реальность и вынесло посреди космоса.
Слишком странно.
Внезапно стекло в окне резко разбилось, и в воздухе мелькнул нож. Как ни странно, но он метил ровно в висящую под потолком люстру. Разрезав удерживающую основу, клинок спружинил и вместе с массивной конструкцией полетел вниз. В трактире тут же воцарился полумрак.
И тут-то я почувствовала их.
Тени сгустились вокруг, словно замерзающая в невероятно ускоренном темпе вода, превращающаяся за считанные секунды в трескучий лед. Послышалось утробное рычание и звук, напоминающий потрескивание не выдерживающего напора стекла. Слух напрягся от обволакивающей угрозой тени.
Полумрак, царивший в трактире, начал обретать формы, постепенно добираясь до уже слабых источников света в виде отдельно висящих канделябров. Малые светильники не выдерживали и гасли, уступая место тьме.
Все происходило столь ненавязчиво и быстро, что я на какое-то мгновение даже растерялась. Но потом позади меня неуверенно оступился Хозяин трактира, выдохнув всего лишь одно слово:
— Теневики.
И вот тут-то я и осознала всю кошмарность происходящего. Я — целитель, едва ли обучалась защите от нападения, скажем, очень слабеньких и неуверенных в себе бабочек, которые по какой-то причине могли бы решиться на меня напасть. Мои напарники валяются в отключке после хорошо принятой дозы эрридонского алкоголя. И если троих я могла причислить к пьяницам и дебоширам, то Егор к ним в компанию ну никак не мог прописаться.
Та троица куда-то исчезла сразу же после того, как мои напарники отключились. Вывод был довольно простой — это подстава. А раз так, значит, Теневики здесь не чайку попить зашли. Они здесь по причине.
Мы — причина их появления.
Делать было нечего, нужно было обороняться. Обороняться! На дворе ночь! Это их время! Меня одолел страх, но выбирать было не из чего, поэтому я стиснула зубы и попыталась взять себя в руки. Ладно.
Мгновение паники сменилось боевой решимостью. Я сняла фонарь с пояса, включила его и резко прорезала лучом сгустившуюся тьму. Несмотря на то, что Свет был довольно мощным, многое одним фонариком против гущи теней не сделаешь. Хотя мне и удалось их немножко отвлечь.
Но этого было недостаточно.
Взявшись за Свет фонаря, я вытащила из него бесформенные Световые потоки, сформировала из них шар и запустила его под полоток.
Небо. Вот что было в Эрридоне необыкновенно прекрасно, так это небо. Естественно, я знала об этом только из книжек, где были живописно представлены впечатляющие фотографии или снимки рисунков эрридонцев.
В ясный полдень небо было, как и на земле, ясно-синим. Хотя в Москве за пеленой выхлопных газов и дымов промышленных предприятий, вряд ли можно увидеть настолько насыщенные краски.
В Эрридоне все было по-другому. Цвета здесь были настолько яркими, словно художник, который рисовал это великолепие, только-только наложил краски, которые даже не успели высохнуть. Потому и яркость была «выкручена на максимум».
Сейчас же, поскольку по земному времени уже было после шести, небо окрасилось в лиловые оттенки. Под вечер, когда местное солнце сядет, вместо звезд на фоне темно-синей бесконечности появится серебристая пелена, которая накроет все небо призрачным сиянием, отражаясь в некоторых растениях и цветах пылающим фонтаном серебристых оттенков.
Утром самые прекрасные, на мой взгляд, краски. Небо расцветало ярко-оранжевыми, желтыми и красными отливами, причудливыми волнами расходясь от солнца в разные стороны.
Тропинка, ведущая к пункту перехода, выводила на большую дорогу, проходящую меж полей и лесов. Поскольку мы находились немного на возвышенности, отсюда в долине чуть правее можно было увидеть небольшую деревеньку. До нее километров пять, не больше. Другое дело, в какую сторону нам?
Стас сверился с картой. Как и ранее при переходе в Эрридон, мы попали в провинцию Кастэя. Все Ходящие прибывали именно сюда, достаточно давно договорившись с местными властями о том, что эта провинция станет отправной точкой, дабы не создавать хаоса.
У Стаса были координаты, по которым могли ориентироваться только Световые второго и третьего уровня. Для этого необходимо было знать картографию и географию местности, до которой мы по понятным причинам еще не дошли.
Когда наш Куратор тяжело вздохнул и убрал карту во внутренний карман куртки, подозрения появились у каждого. Что-то здесь было не так, но вот что именно? Сомнения закрадывались. Нужно было просто спросить, но… Стас внезапно повернулся и как глянет на нас взглядом: «Только заговорите — расстреляю».
Делать было нечего. Молча Стас пошел вперед, а мы отправились за ним следом. Вечером в Эрридоне я еще не бывала.
Что ж, добро пожаловать в другой мир.
Глава 3.
Стас темнил. Ох, как темнил Стас! Пока шли, мы еще могли предполагать, что вот-вот куда-то свернем, быстренько проверим «дыру», а точнее ее отсутствие, и в скором времени вернемся домой.
Но наш Наставник уверенно вел нас к той деревеньке, что виднелась со склона. И когда мы добрались до нее, а потом еще Стас не менее уверенно направился к местному трактиру, наша команда не преминула многозначительно обменяться встревоженными взглядами.
Трактир представлял собой большое просторное помещение, напоминающее многие кафе и рестораны земли. Да, здесь был деревянный пол, но стены отделаны бордовыми панелями. Стилизованные под средневековье (наше средневековье, откуда в Эрридоне о нем знают, я не имею понятия) светильники на стенах (со свечами, но все же), большая люстра, служившая основным источником света, и множество уютных столиков, укрытых мягкими скатертями нежно-персиковых оттенков.
Стулья, кстати, были не деревянные. Сидение и спинка мягкие, каркас железный. Эрридон давно уже перешагнул ступень «мы все еще осваиваем древность».
Народу было немного. Парочка одиночек по углам и довольно шумная компания трех мужчин, что-то очень бурно празднующая. Когда мы вошли, они стукнулись кружками и залпом их осушили. Потом, когда Стас подошел к трактирщику, эти трое пьяненьких что-то там сказали на исалинском наречии (на этом наречии эрридонцы разговаривали между собой, для Ходящих Световых и других иномирцев, оставляли нэйское наречение) и разразились хохотом.
Наш Куратор поприветствовал трактирщика, тот окинул нас беглым взглядом и сразу же понял, кто мы такие. Форма, куча фонарей, боевой вид — тут либо мы Световые, либо монтеры-лифтеры. А поскольку лифты в Эрридоне пока все еще не изобрели, второе исключалось.
— Мы остановимся на ночь, — сообщил трактирщику Стас и тут уж мы не выдержали. Возмущение выросло от полного штиля до дикого урагана и штормового предупреждения. Стас знал, что так будет, потому, не дождавшись ответа трактирщика, а также наших последовавших возмущений, обернулся к нам и многозначительно крикнул: — Что? У кого-то здесь есть вопросы? Может быть, начнете с того, как приходить на работу вовремя?!
Найтись, что ответить уже не смог никто. Хотя по привычному разумению хотел возразить Бельский. Ну и я. Новенького все еще шатало после метро, а Егор так вообще в улыбке расплылся.
Только сейчас обратила внимание на его любимый блокнот, который он из рук не выпускал практически никогда, протоколируя все, что случалось с командой, особенно в Эрридоне, чтобы потом использовать эту информацию для дальнейшего повышения уровня и продвижения по службе.
Мельком заметила пометки: «…на ночь в Трактире… тип в углу заказал что-то оранжевое и поперхнулся — не пить… на „нэйском“ наречии правильно будет звучать „мэстЭ“, а не „мэсте“… пометка: Кира читает, что я записываю…».
Прочитав последнее, я отшатнулась, словно ошпаренная, а затем уловила косой осуждающий меня взгляд Егора.
— Я случайно, — попыталась оправдаться я.
Егор все еще смотрел. Я промолчала и отошла на достаточное расстояние, чтобы не видеть, что он там строчит. А он строчил. Не глядя в свой блокнот. Пару секунд он продолжал смотреть на меня. Надеюсь, он там не планирует свою месть?
Удовлетворишься молчанием, Стас уже более спокойно добавил:
— Путь не близкий, выходить на ночь глядя нет смысла. Но с вашими «опозданиями» — почти выплюнул последнее слово Стас — мы и завтра в это время выйдем. Поэтому останемся на ночь. С утра доберемся до места.
— Станислав Робертович, — повертев телефон в своих руках, обратился Бельский. — Мы же уже это… того! — Он хохотнул. Шутки, которой не было, никто не понял. Пришлось пояснить. — Не на работе в смысле. Расслабиться-то можно?
Стас намек понял. Сначала напряженно задумался о чем-то, а потом, видимо решив, что бед ему и так достаточно, согласился.
М-да. Отличное завершение рабочего дня в Эрридоне.
Через час эта компания совершенно не связанных между собой людей, даже тот факт, что мы работаем в одном отделе, этому не способствовал, дружно разливали по кружкам выкупленную бутылку местного «пива». Это было не совсем пиво, местный аналог, развозило от него гораздо быстрее, ибо градус был выше, однако похмелье от него почему-то было не таким зверским. Поэтому все сошлись на том, что после тяжелого рабочего дня нужно немножко отдохнуть.
Ага-ага.
На самом деле, практика была довольно обычная. Во-первых, после некоторых заданий, если мы заканчивали рано, мы так же останавливались в каких-нибудь тавернах, чтобы немного отдохнуть. Да все команды так делали! Именно после таверн, трактиров и прочих мест, где можно было немного расслабиться, и ходили основные хохмы и истории, которыми Световые впоследствии делились между собой на земле.
Халтурить любили все. Даже начальство не возражало. Главное правило было — не буянить, вести себя в рамках приличия. В остальном — гуляй душа.
Я не пила. Начинать не собиралась. Даже тот факт, что мы ночуем в Эрридоне, меня нисколько не напрягал. Да какая разница? Главное поспать.
Егор тоже противился. Сначала отказывался изо всех сил, но потом, когда Стаса немножко развезло, наш Куратор все-таки налил Егору одну рюмку, к которой наш отличник не торопился прикладываться. Ну хоть кто-то!
Когда наша компания перестала излучать бесконечное напряжение, те пьянчужки, что праздновали за соседним столиком, решили породниться.
И началось.
Местный праздник по случаю дня то ли рождения, то ли помолвки кого-то из троицы, было решено отметить на широкую ногу. Троица поставила свою бутылку с каким-то дорогим напитком. За здравие грех было не выпить. Но я все еще была врагом народа, ибо отказалась пить напрочь. Даже встала и отошла от них подальше.
Через какое-то время и компания разбрелась кто куда. Стас добрался до Трактирщика, начиная «накачивать» того своим не очень трезвым рассказом о тяжелых буднях; Новенького тоже споили, причем Бельский. Под предлогом, мол: «Ты пережил страшное, тебе нужно расслабиться» так мотивировал на распитие Новенького Бельский, он дал ему выпить совсем немного, но мальчишку так развезло, что он внезапно подружился с тем противным мужиком со шрамами из пьяной троицы.
Егор так и не решился осушить свою рюмку, в обнимку с блокнотом беседуя со своей темной и светлой стороной, подначивающей то пить, то не пить содержимое стакана. Егор был симпатичным, потому официантка местного масштаба — пышногрудая дородная девчушка с веснушчатым личиком и как будто бы даже ненароком расстёгнутой лишней пуговкой на блузке сверху — оказалась кстати, чтобы поддержать беседу. Которой не было. Был только какой-то бред.
— Кира! — Появился в поле моего зрения Бельский и полез обниматься. — Я тебя так люблю! Я тебе уже говорил? Ох, как люблю!
Я вздохнула, двинула Бельскому, отпихнув его обратно к столу, из-за которого он еле встал и отвернулась. Куда я попала и где мои вещи?
— Я ведь хороший муж, — бурчал о своей нелегкой Стас. — Примерный отец. А Световой-то из меня! О-го-го! — Он себя еще в грудь постучал для убедительности. — Но эти! ЭТИ! — Он махнул в нашу сторону. — За что они мне достались-то?!
— Еще немножко. Еще совсем немножко и я возьму второй уровень! — Крутил в руке свой блокнот Егор. — А там, глядишь, и другую команду дадут. Мои-то вряд ли возьмут когда-нибудь уровень выше. Да им и зачем? Особенно этому! Нет, я обязан выпить, или?.. Но завтра же я буду в порядке… К тому же Стас разрешил… Особенно после этой команды…
Егор кивнул в сторону Бельского, который свалился на стол и пытался встать, не понимая, почему пол оказался выше, чем он предполагал, а потолок рябит, словно гонимые ветром воды пивасика. Это его живописное описание было.
— Метро, — вздохнул в очередной раз Новенький, делясь с тем мужиком со шрамами своими впечатлениями. — Ты не представляешь, что это такое. Если в мире существует ад, то он там, под землей. Я тебе клянусь! Это ад!
В общем, все хорошо проводили время. Кроме, разве что, меня. Скучно трезвенникам среди пьянствующих. Но начальник разрешил, что я? Буду отбирать бутылки? Нет, конечно.
К тому моменту, когда Стас всплакнул и назвал бутылку своим лучшим другом, Хозяин трактира решил все-таки кое-что прояснить. За этим он отправился к единственному трезвому человеку — ко мне.
— Они, конечно, уже оплатили, — протирая и так чистую барную стойку, стилизованную под добротный черный оникс, заговорил со мной он, — но, если они не будут в состоянии идти самостоятельно, тебе придется их выволакивать.
Было стыдно. Я притворилась, будто ушла в своих мыслях слишком далеко. Надеялась, Трактирщик отойдет. Ну, мало ли? Они все напились, полагала, Трактирщик подумает, что и я с придурью, поэтому в их компании. Но нет. Он никуда не делся.
Я сделала вид, будто вернулась из глубокомысленных размышлений, на всякий случай бросила: «А? Чего?» и только после этого ответила.
— Ой, я тут вообще никого не знаю.
— Да ладно. — Трактирщик перестал тереть. — Я видел, вы вместе пришли.
— Вместе многие ходят.
— Ты тоже Световая.
— Их тут по сто человек на дню бывает.
— Не отпирайся! Они — твои дружки!
И тут темная сторона Егора, наконец-то, победила. Он осушил свою робкую рюмку и тут же грохнулся лбом о стойку. Затем грохнулся на пол Стас. Бельский так уже валялся на полу без сознания. Новенький посапывал на столе.
— Я их не знаю!..
— Это твои друзья!..
Наперебой начали кричать друг на друга мы с Хозяином трактира. Закончить на чем-то конкретном я не успела. Просто мне вдруг подумалось: ведь Егор выпил всего-то одну рюмку, как его так развезло?
А почему стало так тихо?
Я медленно обернулась и огляделась. Рассчитывая узнать, что думают о внезапно воцарившейся тишине та троица, которая склоняла к совместной попойке моих коллег, я с удивлением обнаружила, что их здесь нет. Никого нет. Остались только я, мои горе-коллеги и трактирщик.
Они ушли? Но ведь они столько пили, если бы они и отправились навстречу приключениям, думаю, они бы скорее выползали из трактира, нежели смело покидали его с гордо поднятой головой. Куда они делись?
Я прислушалась: тишина неприятно нагнетала. Даже привычная какофония звуков снаружи (букашки там жужжали, таракашки бегали) стихла. Как будто трактир перенесло в какую-то другую реальность и вынесло посреди космоса.
Слишком странно.
Внезапно стекло в окне резко разбилось, и в воздухе мелькнул нож. Как ни странно, но он метил ровно в висящую под потолком люстру. Разрезав удерживающую основу, клинок спружинил и вместе с массивной конструкцией полетел вниз. В трактире тут же воцарился полумрак.
И тут-то я почувствовала их.
Тени сгустились вокруг, словно замерзающая в невероятно ускоренном темпе вода, превращающаяся за считанные секунды в трескучий лед. Послышалось утробное рычание и звук, напоминающий потрескивание не выдерживающего напора стекла. Слух напрягся от обволакивающей угрозой тени.
Полумрак, царивший в трактире, начал обретать формы, постепенно добираясь до уже слабых источников света в виде отдельно висящих канделябров. Малые светильники не выдерживали и гасли, уступая место тьме.
Все происходило столь ненавязчиво и быстро, что я на какое-то мгновение даже растерялась. Но потом позади меня неуверенно оступился Хозяин трактира, выдохнув всего лишь одно слово:
— Теневики.
И вот тут-то я и осознала всю кошмарность происходящего. Я — целитель, едва ли обучалась защите от нападения, скажем, очень слабеньких и неуверенных в себе бабочек, которые по какой-то причине могли бы решиться на меня напасть. Мои напарники валяются в отключке после хорошо принятой дозы эрридонского алкоголя. И если троих я могла причислить к пьяницам и дебоширам, то Егор к ним в компанию ну никак не мог прописаться.
Та троица куда-то исчезла сразу же после того, как мои напарники отключились. Вывод был довольно простой — это подстава. А раз так, значит, Теневики здесь не чайку попить зашли. Они здесь по причине.
Мы — причина их появления.
Делать было нечего, нужно было обороняться. Обороняться! На дворе ночь! Это их время! Меня одолел страх, но выбирать было не из чего, поэтому я стиснула зубы и попыталась взять себя в руки. Ладно.
Мгновение паники сменилось боевой решимостью. Я сняла фонарь с пояса, включила его и резко прорезала лучом сгустившуюся тьму. Несмотря на то, что Свет был довольно мощным, многое одним фонариком против гущи теней не сделаешь. Хотя мне и удалось их немножко отвлечь.
Но этого было недостаточно.
Взявшись за Свет фонаря, я вытащила из него бесформенные Световые потоки, сформировала из них шар и запустила его под полоток.
