Он заглянул в мои глаза и понял это, на миг остановился, бережно сжимая меня в сильных руках, и я рассеянно улыбнулась и провела пальцами по его щеке. Это был короткий проблеск, момент, когда сознание моё прояснилось и я всем одновременно — сердцем, душой и особенно телом — прочувствовала, что принадлежу теперь ему. И мне не нужны были торжественные клятвы или свадебное платье, или кольцо, о котором Эдвин вдруг начал переживать ни с того ни с сего. Мне не были нужны все эти сказочные атрибуты праздника, о которых обычно только и говорили девушки в преддверии главного торжества в своей жизни. И благословения церкви тем более не было нужно.
— Где же ты была раньше, — тихо пробормотал он, целуя меня дрожащими губами и вновь принимаясь за движения, от которых во мне просыпались чувственные, прежде незнакомые волны.
Я следовала внутреннему чутью и ловила их одну за другой, понимая, что это неосознанное занятие увлекает меня в такой водоворот ощущений, от которого уже сейчас жутко кружится голова. Оставалось только покрепче держаться за плечи моего капитана, чтобы окончательно не сойти с ума. Кажется, в какой-то момент каждый удар волны, каждый судорожный вздох — чтобы только схватить губами воздух и вновь нырнуть куда-то в глубину — я уже не могла сдержать вскриков и что-то бессвязно шептала, закрыв глаза. И сквозь наше дыхание и бешеное биение сердец слышала где-то на грани сознания только своё имя и слово «Люблю…»
Потом мы долго молчали. Я лежала на плече Эдвина и смотрела, как в круглом крошечном светильнике на комоде трепещет рыжий огонёк. Завтра утром мы снова разлучимся на несколько дней или даже две-три недели, и от этой мысли сердце сжималось и сами собой наворачивались слёзы. Мне нужно было, чтобы он был рядом — взрослый, надёжный, сильный и чуточку самоуверенный, когда принимал решения или руководил своим отрядом. Мне хотелось вот так лежать рядом с ним поверх растрёпанной кровати и рассматривать его, гладить кончиками пальцев его излучающее тепло тело и смотреть, как по-разному он реагирует на мои прикосновения.
— Ты тоже думаешь об этом, милая? — прошептал он, нежно погладив мою руку. — О завтрашнем дне?
— Да, — вздохнула я.
— До утра ещё далеко, — улыбнулся он.
— А я уже начинаю скучать, — сказала я и пошевелилась, удобнее устраиваясь рядом с ним.
Эдвин приподнялся и натянул на мои ноги одеяло: мы всё ещё были разгорячёнными, но в комнате было прохладно. Он взял мою руку в свою и внимательно рассматривал пальцы с выражением полной озадаченности на лице.
— Очень надеюсь, что я ничего не перепутал, — пробормотал он. — Я в этом совсем не разбираюсь.
— В чём? — с улыбкой спросила я.
— В украшениях, — ответил он. — Ведь я не мог уйти в очередной поход и оставить тебя в форте одну без кольца. Все эти резвые молодцы, что выворачивают шеи, глядя на тебя, должны знать, что ты помолвлена.
— Никогда бы не подумала, что ты боишься конкуренции! — засмеялась я и поцеловала его.
— Я боюсь? — изумился он. — Конечно же, нет! Я и раньше не был пугливым, а теперь, когда ты моя, напугать меня стало ещё сложнее.
— Не переживай, я не собираюсь гулять по городу в одиночестве. Во всяком случае, в тёмное время суток точно, — заверила я его.
— Всё равно я буду без конца думать о тебе, — сказал он, оставив меня ненадолго и поспешно обыскивая карманы своей белой с красным мантии, висевшей на крючке.
Когда Эдвин вернулся ко мне, в его руках был маленький мешочек из тёмного бархата, стянутый шёлковым витым шнурком. Он потянул завязки и вытряхнул на ладонь колечко с синим, мерцающим в темноте комнаты камнем. Надо сказать, у меня никогда не было настоящих украшений, если не считать крохотных серёжек-колечек, которые дарила всем девочкам приюта матушка Евраксия. В те времена у меня был ещё и оберег с серебряным солнцем, но его пришлось продать за бесценок в первую же неделю скитаний по улицам, когда меня выдворили с церковного двора.
— Знаешь, я думал, что всё должно быть идеально, как в старинных книжках, — сказал он и вздохнул, вновь начиная волноваться. — Но когда я встретил тебя и увидел твой белый огонь, то все эти сказки перестали иметь значение. На следующий день я пришёл в таверну, где мы были накануне, а тебя уже там не было… Я поднял на уши отряд, и мы долго обыскивали весь город и его окрестности, но нигде не нашлось даже твоих следов. Будто всё это приснилось мне, понимаешь?.. Если бы не мои друзья, то, наверное, я так бы и решил, что это был прекрасный сон.
Он надел кольцо мне на безымянный палец, и оно было, конечно же, точь-в-точь моего размера.
— Разве это не идеально и не как в романтических сказках? — спросила я, осторожно покрутив рукой, чтобы лучше рассмотреть подарок.
— Ну, почти, — согласился он и поцеловал мою руку. — Если не считать того, что сделать это было нужно вместе с предложением руки и сердца, а срывать с тебя платье и тащить в постель следовало после венчания.
— У меня тоже есть для тебя подарок, — прошептала я, выпутываясь из одеяла.
Этот оберег я закончила пару дней назад и мучительно сомневалась, получилось ли у меня заклинание. В тонкий шнурок-браслет я вплела маленькое золотое солнышко и, обложившись учебниками, наложила на него защиту. У меня не было наставника или учительницы, чтобы проверить, правильно ли я выполнила зачарование, но сама я почувствовала, как солнечный лучистый кружок словно втянул порцию моей магии и вспыхнул сияющими лучами.
— Ты сделала это сама? — удивлённо и немного смущённо спросил Эдвин, когда я закрепила шнурок на его руке и придирчиво рассматривала свою работу.
Я кивнула, и он чуть притронулся пальцем к безупречно блестевшему солнышку.
— Спасибо, — прошептал он, откинувшись на подушку и глядя на меня с какой-то странной серьёзностью. — У тебя такой сильный дар, такое чувство, что ты и сейчас держишь меня за руку. Теперь все демоны Предела прыгнут обратно в сумрак при одном моём появлении!
— Не будь таким самонадеянным! — засмеялась я.
— Сония… — Он всё ещё разглядывал мой подарок, а я украдкой любовалась кольцом и думала, что синий сверкающий камень так похож на взгляд моего стража. — Ты должна поступить в академию и выучиться. Нельзя оставлять магический дар без присмотра, тем более такой невероятный, как твой.
— Как ты это себе представляешь? — спросила я, подумав, что он позабыл о моём интересном положении.
— Когда малышка немного подрастёт, мы могли бы временно поселиться в городе, где есть Академия. Да, с появлением Ордена Инквизиции Солнечные стражи в основном служат на границе и в отдалённых районах, но к тому времени всё может перемениться. Не сомневаюсь, мы что-нибудь придумаем и ты не останешься без образования.
Всё это он говорил с такой уверенностью, что мои переживания сразу меркли под силой его слов, ко мне приходило знание, что так оно и будет. Только в одном я пока никак не могла победить свои страхи: я часто думала о том, какой родится моя дочь. Мне не давал покоя тот случай на лесной стоянке стражей, когда я раньше всех заметила потусторонних сущностей.
Что, если дар эльфа, его тёмная магия, уже поселились в маленьком и беззащитном тельце ребёнка? Что, если её кровь окажется той самой, проклятой, за которой охотятся инквизиторы и их вездесущие агенты-ищейки? Хватит ли моей магии, чтобы защитить и уберечь дитя? От Лейса я знала, что теневые маги иногда ухитряются обманывать своих преследователей при помощи особых амулетов. Кровь не может врать, утверждал генерал Гвинта, но сами тёмные волшебники были убеждены в том, что искусная магия может сбить с толку даже лучших искателей.
— Ты хмуришься, Сония, — прошептал мой Солнечный страж, обнимая меня и потихоньку убирая волосы с моих плеч назад. — Разве это не лучший вечер с тех пор, как мы встретились?
— Самый лучший, — согласилась я. Он с улыбкой поцеловал меня и провёл тёплой ладонью по моей спине.
— Расскажи, как ты будешь скучать по мне? — с искрами смеха в глазах попросил он.
— Я призову полную комнату маленьких демонят с рогами и хвостами, и твой долг велит тебе срочно скакать в форт и спасать меня от них, — сказала я, вытягиваясь на простыне и наблюдая, как он ласково разглядывает меня с ног до головы, как его взгляд задерживается на моей шее и ключицах, в мягкой впадине между грудей, а за ним следуют прикосновения чутких пальцев и огоньки поцелуев.
— Ты знаешь, как свести с ума. У тебя было много женщин, да? — тихо спросила я.
— Нет, — он мотнул головой и вернулся к поцелуям. — Это тоже побочный эффект обучения на лекаря.
— Что-что? — заинтересовалась я, отвечая на его ласки. — В Академии рассказывают про секретные точки на теле мужчин и женщин? Я уже хочу там учиться!
— Я люблю тебя, — сказал он и не дал мне ничего ответить, прикрыв мои губы пальцем. — В тебе нет ни одной капли притворства или фальши. Особенно сейчас, когда ты совсем моя…
— Нет никакого смысла в притворстве, — и я вновь раскрылась ему, обнимая руками, обхватывая ногами его бедра и прижимая к себе так, что становилось жарко не только в месте, где мы были ближе всего, но и внутри — в сердце, в самой середине груди, где был источник моего дара.
Ночной огонёк потух, когда мы заснули, прижавшись друг к другу и стараясь не думать о том, что далеко на востоке уже просыпается серовато-розовый рассвет. Солнце ещё не поднялось над крышами форта, когда мой Солнечный страж отправился на службу, и я сквозь сон нехотя отпустила его руку и пожелала возвращаться ко мне поскорее.
Форт Солнечных стражей стоял на небольшой возвышенности, а потому с верхних его этажей можно было наблюдать часть главной улицы до поворота, по которой туда и обратно сновали люди, тащились повозки и бегали собаки. Я увидела, как детвора заигрывает с лохматым щенком, и вспомнила Доннию и её Матса. Сейчас казалось, что всё это было давным-давно, что от зимы меня отделяют не несколько недель, а целая туманная вечность. Остатки снега стремительно таяли, ручьи с журчанием и плеском уносили их прочь.
На противоположной стороне холма возвышался графский замок, я видела его выложенные рыжеватой черепицей крыши и башенки, развевающиеся на длинных флагштоках знамёна и гербы. Каждый раз, едва заслышав стук копыт по брусчатке, я поднималась на цыпочки и старалась разглядеть, не покажутся ли белые и алые мантии Солнечных стражей на городских улицах. Шла уже третья неделя нашей с Эдвином разлуки, и с каждым днём моё сердце всё больше тревожилось, хотя я и старалась оставаться в благодушном настроении ради моей будущей дочери. Никто в форте не мог заметить того, что я видела в зеркале каждый вечер: моя талия уже не выглядела такой стройной, как месяц назад. И — надеюсь, мне только показалось — мистик из отряда, Рикард, которого временно оставили в форте, чтобы окончательно исцелить раны от теней, очень странно посматривал на меня, когда нам случалось встретиться и поговорить.
— На городской площади какая-то суета, не хочешь прогуляться и посмотреть, что там творится? — спросил он, разыскав меня на любимом балконе, откуда я каждый день созерцала ворота форта и дорогу.
— Если ты пойдёшь со мной, — отозвалась я.
В компании стража я выбиралась на прогулку уже несколько раз. Рик всегда прихватывал с собой верный посох и вёл себя так, словно мой жених лично велел ему оберегать меня даже от уличных кошек. Кошки магу решительно не нравились. Завидев одну из них на заборе или на крылечке дома, Рик всегда старался обойти её, свернув в переулок, или обходил по дуге, отвернувшись. Вот и сейчас, когда белая с рыжими пятнами мурка устремилась к нам в надежде получить какое-нибудь лакомство, страж покрепче перехватил посох и скорее провёл меня мимо, побледнев от напряжения.
— Что не так с кошками? — не выдержала я, улыбнувшись.
— Это личное, — нахмурился мистик и махнул рукой, давая мне понять, что дальнейшие расспросы бессмысленны.
— Хорошо, — отступилась я и зашла с другой стороны. — А что не так с Норой?
Я провела уже немало времени в компании отряда. Эдвин брал меня с собой в казармы, где Солнечные стражи обсуждали свои дежурства и рассматривали карты Предела и восточных земель. Как оказалось, у Норы и Рика давно была тайная симпатия друг к другу, но ни гордая волшебница, ни скромный мистик не выдавали своих тайн. Иногда они нарочито жёстко и обидно поддевали друг друга, а потом неловко и неаккуратно искали примирения в шутках, но каждый раз не становились ближе ни на шаг.
— Она окончила Университет, факультет Магии стихий, все они мнят себя лучшими волшебниками вселенной, которым нет равных, — неохотно пояснил Рикард, вздыхая.
— Ей действительно нет равных, — согласилась я, — по части характера. Я никогда не встречала таких горячих и скорых на расправу девиц!
— Нора говорит, что в мистики идут бездари, которым природа не дала дара, а только обозначила его, — фыркнул он. — Те, кто не поступил на другие факультеты. Вот такая слава у моей специальности.
— Я слышала, что мистиками ещё называют юных магов в школах, — вспомнила я.
— Да, поэтому в Университете никто всерьёз не относится к мистицизму и всяким там прорицаниям, это считается занятием детей и выживших из ума старух, — сказал Рик. — Нора мечтает о сверхсильном стихийном волшебнике, который покорит её одним взглядом. Сразит наповал какой-нибудь молнией и… утащит в кровать, наконец.
Мы посмеялись, но потом я остановилась и посмотрела в грустные глаза мага: даже когда смеялся, он не мог скрывать тени тоски, что отравляла его жизнь.
— Ты знаешь, а я думаю, что она ждёт этого от тебя, — сказала я прямо.
Мистик помотал головой:
— Этого не может быть, ты сама видела, какой у неё характер: она только и делает, что раздаёт парням оплеухи. Капитан Сандберг взял в поход другого мага на моё место, и по возвращении Нора снова начнёт рассказывать о том, как сожгла всех на свете демонов, а остальные просто стояли вокруг и хлопали в ладоши.
— И всё же у неё есть сердце, — сказала я настойчиво. — А на уме не только скачки по лесу и магические дуэли, поверь мне. Иногда мы ходим вместе купаться, и у нас случаются девичьи разговоры.
— Девичьи? — уточнил Рик. — То есть вы обсуждаете мужчин?
— Конечно, обсуждаем! Поначалу это было непросто, потому что я была уверена, что Нора влюблена в Эдвина, но потом выяснилось, что ей нравишься ты.
Он смутился и на всякий случай снова заглянул мне в лицо, чтобы убедиться, что я не пошутила. А я не шутила. Я сложила руки на груди и смотрела на мистика снизу вверх, потому как он был выше меня больше чем на полголовы.
— Если мы поедем на вашу свадьбу в Фоллинге, — тихо сказал он, — ты можешь устроить так, чтобы у нас с Норой была возможность поговорить наедине? Сама она вряд ли согласится остаться вдвоём со мной.
— Конечно, она ведь тоже боится, — сказала я, ничуть не сомневаясь. — И считает себя слишком… взрослой, чтобы начинать с кем-нибудь встречаться.
— Она старше меня всего на год, это ерунда, — пробормотал Рик. — Но разве у неё не было кучи ухажёров в Университете? Разве она не перебирала парней, как бусины в шкатулке?
— Послушай, Рикард, я не собираюсь выбалтывать все тайны моей новой подруги, ты хоть что-нибудь должен сделать сам, — заявила я.
Мы двинулись в сторону площади, а пятнистая кошка осторожно трусила по обочине на некотором расстоянии от нас.
— Где же ты была раньше, — тихо пробормотал он, целуя меня дрожащими губами и вновь принимаясь за движения, от которых во мне просыпались чувственные, прежде незнакомые волны.
Я следовала внутреннему чутью и ловила их одну за другой, понимая, что это неосознанное занятие увлекает меня в такой водоворот ощущений, от которого уже сейчас жутко кружится голова. Оставалось только покрепче держаться за плечи моего капитана, чтобы окончательно не сойти с ума. Кажется, в какой-то момент каждый удар волны, каждый судорожный вздох — чтобы только схватить губами воздух и вновь нырнуть куда-то в глубину — я уже не могла сдержать вскриков и что-то бессвязно шептала, закрыв глаза. И сквозь наше дыхание и бешеное биение сердец слышала где-то на грани сознания только своё имя и слово «Люблю…»
Потом мы долго молчали. Я лежала на плече Эдвина и смотрела, как в круглом крошечном светильнике на комоде трепещет рыжий огонёк. Завтра утром мы снова разлучимся на несколько дней или даже две-три недели, и от этой мысли сердце сжималось и сами собой наворачивались слёзы. Мне нужно было, чтобы он был рядом — взрослый, надёжный, сильный и чуточку самоуверенный, когда принимал решения или руководил своим отрядом. Мне хотелось вот так лежать рядом с ним поверх растрёпанной кровати и рассматривать его, гладить кончиками пальцев его излучающее тепло тело и смотреть, как по-разному он реагирует на мои прикосновения.
— Ты тоже думаешь об этом, милая? — прошептал он, нежно погладив мою руку. — О завтрашнем дне?
— Да, — вздохнула я.
— До утра ещё далеко, — улыбнулся он.
— А я уже начинаю скучать, — сказала я и пошевелилась, удобнее устраиваясь рядом с ним.
Эдвин приподнялся и натянул на мои ноги одеяло: мы всё ещё были разгорячёнными, но в комнате было прохладно. Он взял мою руку в свою и внимательно рассматривал пальцы с выражением полной озадаченности на лице.
— Очень надеюсь, что я ничего не перепутал, — пробормотал он. — Я в этом совсем не разбираюсь.
— В чём? — с улыбкой спросила я.
— В украшениях, — ответил он. — Ведь я не мог уйти в очередной поход и оставить тебя в форте одну без кольца. Все эти резвые молодцы, что выворачивают шеи, глядя на тебя, должны знать, что ты помолвлена.
— Никогда бы не подумала, что ты боишься конкуренции! — засмеялась я и поцеловала его.
— Я боюсь? — изумился он. — Конечно же, нет! Я и раньше не был пугливым, а теперь, когда ты моя, напугать меня стало ещё сложнее.
— Не переживай, я не собираюсь гулять по городу в одиночестве. Во всяком случае, в тёмное время суток точно, — заверила я его.
— Всё равно я буду без конца думать о тебе, — сказал он, оставив меня ненадолго и поспешно обыскивая карманы своей белой с красным мантии, висевшей на крючке.
Когда Эдвин вернулся ко мне, в его руках был маленький мешочек из тёмного бархата, стянутый шёлковым витым шнурком. Он потянул завязки и вытряхнул на ладонь колечко с синим, мерцающим в темноте комнаты камнем. Надо сказать, у меня никогда не было настоящих украшений, если не считать крохотных серёжек-колечек, которые дарила всем девочкам приюта матушка Евраксия. В те времена у меня был ещё и оберег с серебряным солнцем, но его пришлось продать за бесценок в первую же неделю скитаний по улицам, когда меня выдворили с церковного двора.
— Знаешь, я думал, что всё должно быть идеально, как в старинных книжках, — сказал он и вздохнул, вновь начиная волноваться. — Но когда я встретил тебя и увидел твой белый огонь, то все эти сказки перестали иметь значение. На следующий день я пришёл в таверну, где мы были накануне, а тебя уже там не было… Я поднял на уши отряд, и мы долго обыскивали весь город и его окрестности, но нигде не нашлось даже твоих следов. Будто всё это приснилось мне, понимаешь?.. Если бы не мои друзья, то, наверное, я так бы и решил, что это был прекрасный сон.
Он надел кольцо мне на безымянный палец, и оно было, конечно же, точь-в-точь моего размера.
— Разве это не идеально и не как в романтических сказках? — спросила я, осторожно покрутив рукой, чтобы лучше рассмотреть подарок.
— Ну, почти, — согласился он и поцеловал мою руку. — Если не считать того, что сделать это было нужно вместе с предложением руки и сердца, а срывать с тебя платье и тащить в постель следовало после венчания.
— У меня тоже есть для тебя подарок, — прошептала я, выпутываясь из одеяла.
Этот оберег я закончила пару дней назад и мучительно сомневалась, получилось ли у меня заклинание. В тонкий шнурок-браслет я вплела маленькое золотое солнышко и, обложившись учебниками, наложила на него защиту. У меня не было наставника или учительницы, чтобы проверить, правильно ли я выполнила зачарование, но сама я почувствовала, как солнечный лучистый кружок словно втянул порцию моей магии и вспыхнул сияющими лучами.
— Ты сделала это сама? — удивлённо и немного смущённо спросил Эдвин, когда я закрепила шнурок на его руке и придирчиво рассматривала свою работу.
Я кивнула, и он чуть притронулся пальцем к безупречно блестевшему солнышку.
— Спасибо, — прошептал он, откинувшись на подушку и глядя на меня с какой-то странной серьёзностью. — У тебя такой сильный дар, такое чувство, что ты и сейчас держишь меня за руку. Теперь все демоны Предела прыгнут обратно в сумрак при одном моём появлении!
— Не будь таким самонадеянным! — засмеялась я.
— Сония… — Он всё ещё разглядывал мой подарок, а я украдкой любовалась кольцом и думала, что синий сверкающий камень так похож на взгляд моего стража. — Ты должна поступить в академию и выучиться. Нельзя оставлять магический дар без присмотра, тем более такой невероятный, как твой.
— Как ты это себе представляешь? — спросила я, подумав, что он позабыл о моём интересном положении.
— Когда малышка немного подрастёт, мы могли бы временно поселиться в городе, где есть Академия. Да, с появлением Ордена Инквизиции Солнечные стражи в основном служат на границе и в отдалённых районах, но к тому времени всё может перемениться. Не сомневаюсь, мы что-нибудь придумаем и ты не останешься без образования.
Всё это он говорил с такой уверенностью, что мои переживания сразу меркли под силой его слов, ко мне приходило знание, что так оно и будет. Только в одном я пока никак не могла победить свои страхи: я часто думала о том, какой родится моя дочь. Мне не давал покоя тот случай на лесной стоянке стражей, когда я раньше всех заметила потусторонних сущностей.
Что, если дар эльфа, его тёмная магия, уже поселились в маленьком и беззащитном тельце ребёнка? Что, если её кровь окажется той самой, проклятой, за которой охотятся инквизиторы и их вездесущие агенты-ищейки? Хватит ли моей магии, чтобы защитить и уберечь дитя? От Лейса я знала, что теневые маги иногда ухитряются обманывать своих преследователей при помощи особых амулетов. Кровь не может врать, утверждал генерал Гвинта, но сами тёмные волшебники были убеждены в том, что искусная магия может сбить с толку даже лучших искателей.
— Ты хмуришься, Сония, — прошептал мой Солнечный страж, обнимая меня и потихоньку убирая волосы с моих плеч назад. — Разве это не лучший вечер с тех пор, как мы встретились?
— Самый лучший, — согласилась я. Он с улыбкой поцеловал меня и провёл тёплой ладонью по моей спине.
— Расскажи, как ты будешь скучать по мне? — с искрами смеха в глазах попросил он.
— Я призову полную комнату маленьких демонят с рогами и хвостами, и твой долг велит тебе срочно скакать в форт и спасать меня от них, — сказала я, вытягиваясь на простыне и наблюдая, как он ласково разглядывает меня с ног до головы, как его взгляд задерживается на моей шее и ключицах, в мягкой впадине между грудей, а за ним следуют прикосновения чутких пальцев и огоньки поцелуев.
— Ты знаешь, как свести с ума. У тебя было много женщин, да? — тихо спросила я.
— Нет, — он мотнул головой и вернулся к поцелуям. — Это тоже побочный эффект обучения на лекаря.
— Что-что? — заинтересовалась я, отвечая на его ласки. — В Академии рассказывают про секретные точки на теле мужчин и женщин? Я уже хочу там учиться!
— Я люблю тебя, — сказал он и не дал мне ничего ответить, прикрыв мои губы пальцем. — В тебе нет ни одной капли притворства или фальши. Особенно сейчас, когда ты совсем моя…
— Нет никакого смысла в притворстве, — и я вновь раскрылась ему, обнимая руками, обхватывая ногами его бедра и прижимая к себе так, что становилось жарко не только в месте, где мы были ближе всего, но и внутри — в сердце, в самой середине груди, где был источник моего дара.
Ночной огонёк потух, когда мы заснули, прижавшись друг к другу и стараясь не думать о том, что далеко на востоке уже просыпается серовато-розовый рассвет. Солнце ещё не поднялось над крышами форта, когда мой Солнечный страж отправился на службу, и я сквозь сон нехотя отпустила его руку и пожелала возвращаться ко мне поскорее.
Глава 22
Форт Солнечных стражей стоял на небольшой возвышенности, а потому с верхних его этажей можно было наблюдать часть главной улицы до поворота, по которой туда и обратно сновали люди, тащились повозки и бегали собаки. Я увидела, как детвора заигрывает с лохматым щенком, и вспомнила Доннию и её Матса. Сейчас казалось, что всё это было давным-давно, что от зимы меня отделяют не несколько недель, а целая туманная вечность. Остатки снега стремительно таяли, ручьи с журчанием и плеском уносили их прочь.
На противоположной стороне холма возвышался графский замок, я видела его выложенные рыжеватой черепицей крыши и башенки, развевающиеся на длинных флагштоках знамёна и гербы. Каждый раз, едва заслышав стук копыт по брусчатке, я поднималась на цыпочки и старалась разглядеть, не покажутся ли белые и алые мантии Солнечных стражей на городских улицах. Шла уже третья неделя нашей с Эдвином разлуки, и с каждым днём моё сердце всё больше тревожилось, хотя я и старалась оставаться в благодушном настроении ради моей будущей дочери. Никто в форте не мог заметить того, что я видела в зеркале каждый вечер: моя талия уже не выглядела такой стройной, как месяц назад. И — надеюсь, мне только показалось — мистик из отряда, Рикард, которого временно оставили в форте, чтобы окончательно исцелить раны от теней, очень странно посматривал на меня, когда нам случалось встретиться и поговорить.
— На городской площади какая-то суета, не хочешь прогуляться и посмотреть, что там творится? — спросил он, разыскав меня на любимом балконе, откуда я каждый день созерцала ворота форта и дорогу.
— Если ты пойдёшь со мной, — отозвалась я.
В компании стража я выбиралась на прогулку уже несколько раз. Рик всегда прихватывал с собой верный посох и вёл себя так, словно мой жених лично велел ему оберегать меня даже от уличных кошек. Кошки магу решительно не нравились. Завидев одну из них на заборе или на крылечке дома, Рик всегда старался обойти её, свернув в переулок, или обходил по дуге, отвернувшись. Вот и сейчас, когда белая с рыжими пятнами мурка устремилась к нам в надежде получить какое-нибудь лакомство, страж покрепче перехватил посох и скорее провёл меня мимо, побледнев от напряжения.
— Что не так с кошками? — не выдержала я, улыбнувшись.
— Это личное, — нахмурился мистик и махнул рукой, давая мне понять, что дальнейшие расспросы бессмысленны.
— Хорошо, — отступилась я и зашла с другой стороны. — А что не так с Норой?
Я провела уже немало времени в компании отряда. Эдвин брал меня с собой в казармы, где Солнечные стражи обсуждали свои дежурства и рассматривали карты Предела и восточных земель. Как оказалось, у Норы и Рика давно была тайная симпатия друг к другу, но ни гордая волшебница, ни скромный мистик не выдавали своих тайн. Иногда они нарочито жёстко и обидно поддевали друг друга, а потом неловко и неаккуратно искали примирения в шутках, но каждый раз не становились ближе ни на шаг.
— Она окончила Университет, факультет Магии стихий, все они мнят себя лучшими волшебниками вселенной, которым нет равных, — неохотно пояснил Рикард, вздыхая.
— Ей действительно нет равных, — согласилась я, — по части характера. Я никогда не встречала таких горячих и скорых на расправу девиц!
— Нора говорит, что в мистики идут бездари, которым природа не дала дара, а только обозначила его, — фыркнул он. — Те, кто не поступил на другие факультеты. Вот такая слава у моей специальности.
— Я слышала, что мистиками ещё называют юных магов в школах, — вспомнила я.
— Да, поэтому в Университете никто всерьёз не относится к мистицизму и всяким там прорицаниям, это считается занятием детей и выживших из ума старух, — сказал Рик. — Нора мечтает о сверхсильном стихийном волшебнике, который покорит её одним взглядом. Сразит наповал какой-нибудь молнией и… утащит в кровать, наконец.
Мы посмеялись, но потом я остановилась и посмотрела в грустные глаза мага: даже когда смеялся, он не мог скрывать тени тоски, что отравляла его жизнь.
— Ты знаешь, а я думаю, что она ждёт этого от тебя, — сказала я прямо.
Мистик помотал головой:
— Этого не может быть, ты сама видела, какой у неё характер: она только и делает, что раздаёт парням оплеухи. Капитан Сандберг взял в поход другого мага на моё место, и по возвращении Нора снова начнёт рассказывать о том, как сожгла всех на свете демонов, а остальные просто стояли вокруг и хлопали в ладоши.
— И всё же у неё есть сердце, — сказала я настойчиво. — А на уме не только скачки по лесу и магические дуэли, поверь мне. Иногда мы ходим вместе купаться, и у нас случаются девичьи разговоры.
— Девичьи? — уточнил Рик. — То есть вы обсуждаете мужчин?
— Конечно, обсуждаем! Поначалу это было непросто, потому что я была уверена, что Нора влюблена в Эдвина, но потом выяснилось, что ей нравишься ты.
Он смутился и на всякий случай снова заглянул мне в лицо, чтобы убедиться, что я не пошутила. А я не шутила. Я сложила руки на груди и смотрела на мистика снизу вверх, потому как он был выше меня больше чем на полголовы.
— Если мы поедем на вашу свадьбу в Фоллинге, — тихо сказал он, — ты можешь устроить так, чтобы у нас с Норой была возможность поговорить наедине? Сама она вряд ли согласится остаться вдвоём со мной.
— Конечно, она ведь тоже боится, — сказала я, ничуть не сомневаясь. — И считает себя слишком… взрослой, чтобы начинать с кем-нибудь встречаться.
— Она старше меня всего на год, это ерунда, — пробормотал Рик. — Но разве у неё не было кучи ухажёров в Университете? Разве она не перебирала парней, как бусины в шкатулке?
— Послушай, Рикард, я не собираюсь выбалтывать все тайны моей новой подруги, ты хоть что-нибудь должен сделать сам, — заявила я.
Мы двинулись в сторону площади, а пятнистая кошка осторожно трусила по обочине на некотором расстоянии от нас.
