— А что насчёт твоих тайн, Сония? — шёпотом спросил он. — Нора знает о ребёнке?
— Нет, — коротко ответила я. — Мы скажем всем на свадьбе.
— Не волнуйся, от меня никто ничего не узнает, — заверил меня мистик и улыбнулся.
Я особо и не волновалась после этих слов, потому что уже успела привыкнуть к тому, как Солнечные стражи держат данные обещания.
Площадь, по краям которой обычно располагались лотки и лавочки торговцев, была полным-полна народу. Кроме городских и военных из нашего форта здесь были и жители окрестных посёлков и деревень. Поодаль, стараясь не смешиваться с простым людом, держались именитые горожане и обитатели графского замка. Знатные дамы изо всех сил сдерживали любопытство, время от времени требуя, чтобы их кавалеры или прислуга подобрались поближе к столпотворению и рассказали о привезённой диковинке. Обычно такой интерес вызывали только пойманные чудовища или до полусмерти замученные колдуны в металлических клетках.
Рикард усмехнулся и кивнул в самую гущу людской толпы:
— Похоже, на этот раз действительно что-то необычное.
Голос оратора вдруг прорезался сквозь многоголосое гудение, и я увидела воздетую над его головой руку с каким-то предметом, закреплённым на цепочке. В лучах яркого полуденного солнца вещица сверкнула острыми гранями кристалла, который был упрятан в оплётку из тонких медных прутиков.
— Совместное уникальное изобретение Ордена Искателей и Гильдии магов под названием универсальный обнаружитель!
Мистик осторожно держал меня за плечи, не позволяя никому толкнуть или задеть.
— О светлые боги, это же кусок фокусирующего кристалла, — прошептал он мне в ухо. — Они что, умудрились запихать в него свои жуткие заклинания магии крови?
— При помощи сего устройства любой — я подчёркиваю — любой магически одарённый человек сможет без труда обнаружить присутствие потусторонних сущностей или проклятой крови в радиусе трёх с половиной метров!
Луч кристалла скользнул по моим глазам, и поплыли тёмные пятна. Гильдейский маг в зелёной шапочке и мантии с непомерно длинными рукавами стоял рядом с говорившим и усердно кивал, подтверждая слова, которые оглашали всю площадь.
— Отныне в обязанности инспекторов Ордена будет вменено обследование всех публичных мест и подозрительных домов при помощи данного устройства!
Послышались возгласы. Кто-то кричал одобрительно, кто-то негодовал. Как выяснилось позже, объявление зачитывал сам местный инспектор от Инквизиции. Мне стало вдруг понятно, для чего маги из гильдии в последние годы усердно скупали фокусирующие кристаллы, предлагая за них немалые деньги. Если подобные разработки будут развиваться, то ни полукровкам, ни ушедшим в подполье теневым магам не будет никакой жизни: их переловят и уничтожат подчистую. Я чувствовала, как кровь отливает от моих конечностей, а ноги становятся непослушными и норовят подкоситься.
— Рик, пойдём отсюда, — быстро проговорила я. — Поскорее, мне нехорошо. Слишком много народу…
Я закрыла руками живот, и мне уже было всё равно, что кто-то может обратить на это внимание. Страж взял меня под руку, и мы торопливо протиснулись между разинувшими рты зеваками и поспешили к решётчатым воротам форта. Мистик усадил меня на лавочку под деревом и предложил позвать кого-нибудь из лекарей из лазарета. Закрыв лицо руками, я согнулась пополам и думала только о том, чтобы с моей маленькой Лизой ничего не случилось. Даже если придётся отправиться к лекарю — ведь никто без особой магии не догадается, что моя беременность не совсем обычная.
— Если не хочешь оставаться здесь одна, я могу отвести тебя или отнести, — предложил Рик, но в этот миг, на моё счастье, в ворота ворвался отряд Эдвина Сандберга. И первым, что увидел мой жених, было моё бледное испуганное лицо.
— Сония! — закричал он ещё издалека, спрыгивая с коня и бросаясь ко мне бегом. — Что произошло?
— Ей стало плохо на площади, — быстро объяснил мистик.
Эдвин подхватил меня на руки и прижал к себе:
— Не бойся, всё будет хорошо, не бойся, — и торопливо прижался щекой к моей щеке.
В этот момент сознание ускользнуло от меня, и я ничего больше не видела и не слышала.
Когда я пришла в себя, меня окружало мягкое и невероятно уютное тепло, а мои руки были в руках любимого. Он бережно сжимал мои ладони и терпеливо ждал, когда я решусь открыть глаза. Я словно выныривала из тёмного омута на яркий свет и боялась пошевелиться. Какая-то мысль смутно вертелась на самой грани моего сознания, и я всё никак не могла поймать её и разглядеть как следует. Площадь, люди, Рик… Моя дочь! Сердце подскочило в груди, и я резко подняла голову.
— Тише, тише, полежи немного, любовь моя.
— Скажи… с Лизой всё в порядке? — прошептала я дрожащим голосом.
— Конечно. — Он положил руку на мой живот, и я почувствовала сквозь ткань платья его родное тепло. — Ты немного переволновалась, но ей ничего не угрожает.
— Точно? — на всякий случай переспросила я, успокаиваясь.
— Абсолютно. Если хочешь, мы можем снова посмотреть на неё.
— Да, хочу, — сказала я. — Очень.
И опять меня пронизывали упругие волны невидимого тепла. Снова они, направленные целителем сквозь меня, возвращались обратно, в мои ладони, и складывались в образ маленького существа, притаившегося внутри. Моя дочь подросла, теперь я явственно ощущала её и отчётливо слышала биение её сердечка. Это было так необходимо сейчас — слушать, слушать её жизнь и стараться дышать бесшумно, чтобы наслушаться вдоволь. Не знаю, сколько времени я провела, судорожно стиснув руку Эдвина, но в какой-то момент тёмная мгла страха окончательно рассеялась. Я опомнилась, подскочила на лежанке и обнаружила себя в небольшом закутке лазарета.
— Эй, осторожнее, не то голова закружится, — удержал меня Эдвин и помог подняться.
Теперь я осознала, что мы не виделись почти три недели, что мой жених только что вернулся из похода (а я самым бесцеремонным образом вздумала напугать его), что лицо его заросло рыжей щетиной, а глаза смотрят на меня с неподдельной радостью. Виновато вздохнув, я прильнула к его плечу:
— Ты устал, наверное… И тут я со своим обмороком некстати. Не надо было ходить на площадь…
— Представляю, как ты утомилась измерять шагами внутренний двор форта, — усмехнулся он. — Не слишком приветливый город — стены, стены. Каменный мешок какой-то.
Он говорил так, а я вспоминала тот далёкий осенний день, когда схожие мысли заставили меня карабкаться на городскую стену. Это было так бесконечно далеко, в какой-то другой, не моей жизни, а может и вовсе не жизни, а беспробудном тяжёлом сне длиною в целый год.
— Пойдём домой? — предложила я, улыбнувшись. Он поправил мои волосы и нежно коснулся губами моего виска:
— Я надеялся выехать в Фоллинге уже завтра, но если ты будешь плохо себя чувствовать, то поездку придётся отложить.
— С тобой я чувствую себя превосходно, — заверила я его.
Презентация чудо-устройства на площади была у всех на устах и в этот вечер, и весь следующий день. Об изобретении против нечисти и носителей проклятой эльфийской крови не судачил только ленивый. Все — от утончённых знатных дамочек до последних пьяниц — только и делали, что передавали друг другу новость, уже переиначенную и искажённую на все возможные лады. «Слыхали, — доносилось из-за угла, — какую штуковину гильдейские маги выдумали! Ежели кто в подполе у себя раба-полукровку прячет или колдуна какого укрывает, так враз зазвенит на весь город амулет, а дом тот сам собою и вспыхнет вместе со всем добром!» «Брехня, — отвечали приглушённые, прикрытые полусогнутой ладонью голоса, — инквизиторы в Ничейных землях энту гадость откопали и теперь надеются магов начисто повывести, как в соседнем Фороссе, а гильдейские простофили и рады себе яму копать». «Ещё говорят, такие же камешки поменьше можно на жену или на мужа вешать, а стоит тому только одним глазом куда налево посмотреть, так начинают они гудеть и светиться, потому как магия Ордена распознаёт любое враньё!»
Я делала вид, будто не обращаю внимания на всю эту суету. Почувствовала невероятное облегчение, когда к нам в комнату ворвалась огненным вихрем Нора и в десять минут помогла мне упаковать все нужные в дороге вещи, которые я до того полдня бесцельно перекладывала с места на место. Слушала за обедом рассказы ребят из отряда о походе и ликвидации магической аномалии, хвастовство бравых воинов друг перед другом и горестные вздохи Рикарда, до дыр просидевшего все штаны в форте.
— И первоцветы появились на пригорках, — чуть смущённо сказал самый молодой из Солнечных стражей.
— Хороши первоцветы, — отозвался другой, наполняя кружку пенным элем, — когда есть кому их привезти.
Говоривший залился краской, но друзья развеселились ещё больше и принялись расспрашивать его, удалась ли прошлая ночь. Отчего-то мне тоже стало вдруг волнительно и весело, трудно было усидеть на месте и дождаться, когда все разойдутся, но к ночи, когда мы остались вдвоём с Эдвином, вновь вернулась тревога. Я в который раз проверила сумку, хотя вещей у меня было совсем немного, в который раз выглянула в окно, где синеватым бархатом висел апрельский вечер, в который раз попыталась занять руки вышивкой…
— Мы что-нибудь придумаем, — не выдержал наконец Солнечный страж, поймал меня за плечи, усадил рядом с собою на кровать, — мы тоже что-нибудь изобретём. Наша маленькая Лиза будет расти в безопасности.
И я поняла, что всё это время он, оказывается, тоже размышлял об этом проклятущем устройстве инквизиторов. И «наша», «наша Лиза» — я ещё не могла раскрыть свою душу настолько, чтобы в неё вместились эти простые, между прочим сказанные слова.
— Нет в мире магии, которую нельзя было бы нейтрализовать, — сказал он, глубоко вдохнув и выдохнув. — Фокусирующие кристаллы придумал не Орден. Они ведь только приспособили их под свои нужды, а значит, другие тоже могут приспособить. Я напишу письмо нашему общему знакомому. Тому, что носит крылья вместо дорожного плаща.
Моё сердце забилось так сильно, что я испугалась, как бы снова не потерять сознание.
— Ты знаешь, как найти Тэрона? Знаешь, где он живёт? — с надеждой спросила я.
— Нет, — улыбнулся Эдвин Сандберг. — Но я знаю того, кто передаст ему сообщение.
С этого вечера, знаю, именно с этого момента в моей жизни начали регулярно происходить чудеса. Даже спустя годы после того, как мы потихоньку спустились по тёмной лестнице, сжимая в руках туго свёрнутую записку, когда рука об руку, держась длинных густых теней, выскользнули из форта и оказались на залитой лунным светом и вечерней дымкой поляне. Когда над низким туманным кустарником пронёсся тонкий свист и навстречу нам выбежал остроносый худощавый лис и ткнулся в моё колено доверчивым носом. И когда Эдвин опустился на колени и крепко привязал к ошейнику зверя письмо для магистра из Гильдии призывателей.
— К утру ты должен вернуться, — прошептал Солнечный страж.
Лис вильнул хвостом и отступил на пару шагов, растворяясь в тенях, но затем повернул голову и задорно, по-хулигански тявкнул.
— Что ж, будь по-твоему, Рик, — согласился со зверем мой жених и внимательно посмотрел мне в глаза.
Я смотрела, как странный, чем-то неуловимо знакомый мне зверь вертится вокруг себя, прыгает, словно пытаясь ухватить себя за хвост, а затем вдруг исчезает в мерцании волшебного облака.
— Он особый вид, — шёпотом сказал Эдвин, прижимая меня к себе, — преодолевает огромные расстояния за считаные минуты. Орден Инквизиции до сих пор не придумал способа изловить подобных существ. Они под защитой Солнечной стражи.
— Рик, — всё ещё не до конца веря собственным глазам, пролепетала я. — Так вы не взяли его в поход не из-за ранения…
Эдвин кивнул:
— У оборотней специальный режим, даже в рядах Солнечной стражи.
Я смотрела, как медленно расплывается в предутреннем тумане дымчатое магическое облачко, и испытывала странные, прежде незнакомые мне ощущения, будто это место — неведомый никому перекрёсток нескольких миров. Будто городская стена, окутанная мраком поляна под ней и едва слышимо шелестящая кромка леса образуют особый заколдованный треугольник, и не случайно чья-то могущественная воля привела и меня, и Эдвина, и Рика сюда в тот далёкий осенний день прошлого года.
Меня разрывали изнутри тысячи вопросов, но в то же время ужасно не хотелось нарушать таинственной тишины, в которой мы стояли рядом с Солнечным стражем, глядя друг на друга и куда-то глубже, в самую сердцевину души.
— Я не хочу с тобой расставаться, — сказал наконец Эдвин.
— Нам нужно расставаться? — прошептала я, почувствовав тонкий укол в сердце.
— Ты не поняла: совсем не хочу. Ни на неделю, ни на день, никогда.
— Но ты ведь не можешь оставить службу, — не вопросительно, но утвердительно сказала я. Мне уже было известно, что для лекарей обязательный срок службы в Солнечной страже равняется десяти годам.
— Конечно, нет, но я думал, что тебе лучше будет после свадьбы остаться в Фоллинге: там большой дом, и рядом живут мои родичи. Наш посёлок всегда был спокойным, тихим местом, только кто теперь знает, что может прийти на ум Высшему совету в связи с этим новым изобретением Ордена…
Я судорожно стиснула его руки, вцепилась в них:
— Ни в каком даже самом уютном месте мне не будет так спокойно, как рядом с тобой! Ничего страшного, пусть будет маленькая комната вместо большого дома, пусть будут стены вместо летних лугов, но я хочу остаться здесь с тобой, пока не закончится твоя служба!
Он успокаивающе погладил меня по спине:
— Сония, это пять долгих лет, но мне тоже так будет гораздо спокойнее. К тому же я доверяю своему отряду гораздо больше, чем кому-либо ещё на всём свете. Кроме разве что дедушки, но он не сможет защитить тебя и нашу дочь в случае чего, а стражи — смогут.
Я с готовностью кивнула и улыбнулась, а он тут же наклонился и поцеловал меня тёплыми губами:
— Теперь пойдём поспим остаток ночи, нас ждёт долгая дорога.
Посёлок Фоллинге считался восточной окраиной Вестенских равнин. Густые травяные луга с разбросанными тут и там синими пятнами озёр встречались здесь с весёлым дымчатым редколесьем. До настоящего леса отсюда было ещё несколько миль, но всё же полупрозрачные рощи, что окружали посёлок широким кольцом, давали кое-какую защиту от ветров. Здесь было гораздо теплее, чем в Вестене в эту пору, и несравнимо уютнее, нежели в северных краях. Когда Эдвин расплатился с возницей и подал мне руку, помогая выбраться из повозки, я с удивлением обнаружила нас на просторной площади, вокруг которой располагались тёплые, песочного цвета здания из глины и кирпича. Выглянувшее к полудню солнце ослепительно играло в сияющих витражами красно-золотых окошках небольшой часовни. Люди приветливо улыбались друг другу, толпясь у входа и ожидая, по-видимому, священника или настоятельницу для дневной молитвы солнечному богу Ксаю.
— Приехали, — пожал плечами мой жених, заметив недоумение на моём лице.
— Ты говорил, что Фоллинге — деревня, но это ведь настоящий городок! — воскликнула я, не веря своим глазам. Сначала я подумала, что приветливый посёлок всего лишь очередная остановка в пути, чтобы перекусить в таверне и немного размять ноги.
— И городок, и деревня, всё сразу. В старые времена это место называли перекрёстком, потому как здесь есть всё, что угодно природе: и поля, и леса, и озёра, и пещеры, и холм, и волшебная речка.
— Нет, — коротко ответила я. — Мы скажем всем на свадьбе.
— Не волнуйся, от меня никто ничего не узнает, — заверил меня мистик и улыбнулся.
Я особо и не волновалась после этих слов, потому что уже успела привыкнуть к тому, как Солнечные стражи держат данные обещания.
***
Площадь, по краям которой обычно располагались лотки и лавочки торговцев, была полным-полна народу. Кроме городских и военных из нашего форта здесь были и жители окрестных посёлков и деревень. Поодаль, стараясь не смешиваться с простым людом, держались именитые горожане и обитатели графского замка. Знатные дамы изо всех сил сдерживали любопытство, время от времени требуя, чтобы их кавалеры или прислуга подобрались поближе к столпотворению и рассказали о привезённой диковинке. Обычно такой интерес вызывали только пойманные чудовища или до полусмерти замученные колдуны в металлических клетках.
Рикард усмехнулся и кивнул в самую гущу людской толпы:
— Похоже, на этот раз действительно что-то необычное.
Голос оратора вдруг прорезался сквозь многоголосое гудение, и я увидела воздетую над его головой руку с каким-то предметом, закреплённым на цепочке. В лучах яркого полуденного солнца вещица сверкнула острыми гранями кристалла, который был упрятан в оплётку из тонких медных прутиков.
— Совместное уникальное изобретение Ордена Искателей и Гильдии магов под названием универсальный обнаружитель!
Мистик осторожно держал меня за плечи, не позволяя никому толкнуть или задеть.
— О светлые боги, это же кусок фокусирующего кристалла, — прошептал он мне в ухо. — Они что, умудрились запихать в него свои жуткие заклинания магии крови?
— При помощи сего устройства любой — я подчёркиваю — любой магически одарённый человек сможет без труда обнаружить присутствие потусторонних сущностей или проклятой крови в радиусе трёх с половиной метров!
Луч кристалла скользнул по моим глазам, и поплыли тёмные пятна. Гильдейский маг в зелёной шапочке и мантии с непомерно длинными рукавами стоял рядом с говорившим и усердно кивал, подтверждая слова, которые оглашали всю площадь.
— Отныне в обязанности инспекторов Ордена будет вменено обследование всех публичных мест и подозрительных домов при помощи данного устройства!
Послышались возгласы. Кто-то кричал одобрительно, кто-то негодовал. Как выяснилось позже, объявление зачитывал сам местный инспектор от Инквизиции. Мне стало вдруг понятно, для чего маги из гильдии в последние годы усердно скупали фокусирующие кристаллы, предлагая за них немалые деньги. Если подобные разработки будут развиваться, то ни полукровкам, ни ушедшим в подполье теневым магам не будет никакой жизни: их переловят и уничтожат подчистую. Я чувствовала, как кровь отливает от моих конечностей, а ноги становятся непослушными и норовят подкоситься.
— Рик, пойдём отсюда, — быстро проговорила я. — Поскорее, мне нехорошо. Слишком много народу…
Я закрыла руками живот, и мне уже было всё равно, что кто-то может обратить на это внимание. Страж взял меня под руку, и мы торопливо протиснулись между разинувшими рты зеваками и поспешили к решётчатым воротам форта. Мистик усадил меня на лавочку под деревом и предложил позвать кого-нибудь из лекарей из лазарета. Закрыв лицо руками, я согнулась пополам и думала только о том, чтобы с моей маленькой Лизой ничего не случилось. Даже если придётся отправиться к лекарю — ведь никто без особой магии не догадается, что моя беременность не совсем обычная.
— Если не хочешь оставаться здесь одна, я могу отвести тебя или отнести, — предложил Рик, но в этот миг, на моё счастье, в ворота ворвался отряд Эдвина Сандберга. И первым, что увидел мой жених, было моё бледное испуганное лицо.
— Сония! — закричал он ещё издалека, спрыгивая с коня и бросаясь ко мне бегом. — Что произошло?
— Ей стало плохо на площади, — быстро объяснил мистик.
Эдвин подхватил меня на руки и прижал к себе:
— Не бойся, всё будет хорошо, не бойся, — и торопливо прижался щекой к моей щеке.
В этот момент сознание ускользнуло от меня, и я ничего больше не видела и не слышала.
Когда я пришла в себя, меня окружало мягкое и невероятно уютное тепло, а мои руки были в руках любимого. Он бережно сжимал мои ладони и терпеливо ждал, когда я решусь открыть глаза. Я словно выныривала из тёмного омута на яркий свет и боялась пошевелиться. Какая-то мысль смутно вертелась на самой грани моего сознания, и я всё никак не могла поймать её и разглядеть как следует. Площадь, люди, Рик… Моя дочь! Сердце подскочило в груди, и я резко подняла голову.
— Тише, тише, полежи немного, любовь моя.
— Скажи… с Лизой всё в порядке? — прошептала я дрожащим голосом.
— Конечно. — Он положил руку на мой живот, и я почувствовала сквозь ткань платья его родное тепло. — Ты немного переволновалась, но ей ничего не угрожает.
— Точно? — на всякий случай переспросила я, успокаиваясь.
— Абсолютно. Если хочешь, мы можем снова посмотреть на неё.
— Да, хочу, — сказала я. — Очень.
И опять меня пронизывали упругие волны невидимого тепла. Снова они, направленные целителем сквозь меня, возвращались обратно, в мои ладони, и складывались в образ маленького существа, притаившегося внутри. Моя дочь подросла, теперь я явственно ощущала её и отчётливо слышала биение её сердечка. Это было так необходимо сейчас — слушать, слушать её жизнь и стараться дышать бесшумно, чтобы наслушаться вдоволь. Не знаю, сколько времени я провела, судорожно стиснув руку Эдвина, но в какой-то момент тёмная мгла страха окончательно рассеялась. Я опомнилась, подскочила на лежанке и обнаружила себя в небольшом закутке лазарета.
— Эй, осторожнее, не то голова закружится, — удержал меня Эдвин и помог подняться.
Теперь я осознала, что мы не виделись почти три недели, что мой жених только что вернулся из похода (а я самым бесцеремонным образом вздумала напугать его), что лицо его заросло рыжей щетиной, а глаза смотрят на меня с неподдельной радостью. Виновато вздохнув, я прильнула к его плечу:
— Ты устал, наверное… И тут я со своим обмороком некстати. Не надо было ходить на площадь…
— Представляю, как ты утомилась измерять шагами внутренний двор форта, — усмехнулся он. — Не слишком приветливый город — стены, стены. Каменный мешок какой-то.
Он говорил так, а я вспоминала тот далёкий осенний день, когда схожие мысли заставили меня карабкаться на городскую стену. Это было так бесконечно далеко, в какой-то другой, не моей жизни, а может и вовсе не жизни, а беспробудном тяжёлом сне длиною в целый год.
— Пойдём домой? — предложила я, улыбнувшись. Он поправил мои волосы и нежно коснулся губами моего виска:
— Я надеялся выехать в Фоллинге уже завтра, но если ты будешь плохо себя чувствовать, то поездку придётся отложить.
— С тобой я чувствую себя превосходно, — заверила я его.
Презентация чудо-устройства на площади была у всех на устах и в этот вечер, и весь следующий день. Об изобретении против нечисти и носителей проклятой эльфийской крови не судачил только ленивый. Все — от утончённых знатных дамочек до последних пьяниц — только и делали, что передавали друг другу новость, уже переиначенную и искажённую на все возможные лады. «Слыхали, — доносилось из-за угла, — какую штуковину гильдейские маги выдумали! Ежели кто в подполе у себя раба-полукровку прячет или колдуна какого укрывает, так враз зазвенит на весь город амулет, а дом тот сам собою и вспыхнет вместе со всем добром!» «Брехня, — отвечали приглушённые, прикрытые полусогнутой ладонью голоса, — инквизиторы в Ничейных землях энту гадость откопали и теперь надеются магов начисто повывести, как в соседнем Фороссе, а гильдейские простофили и рады себе яму копать». «Ещё говорят, такие же камешки поменьше можно на жену или на мужа вешать, а стоит тому только одним глазом куда налево посмотреть, так начинают они гудеть и светиться, потому как магия Ордена распознаёт любое враньё!»
Я делала вид, будто не обращаю внимания на всю эту суету. Почувствовала невероятное облегчение, когда к нам в комнату ворвалась огненным вихрем Нора и в десять минут помогла мне упаковать все нужные в дороге вещи, которые я до того полдня бесцельно перекладывала с места на место. Слушала за обедом рассказы ребят из отряда о походе и ликвидации магической аномалии, хвастовство бравых воинов друг перед другом и горестные вздохи Рикарда, до дыр просидевшего все штаны в форте.
— И первоцветы появились на пригорках, — чуть смущённо сказал самый молодой из Солнечных стражей.
— Хороши первоцветы, — отозвался другой, наполняя кружку пенным элем, — когда есть кому их привезти.
Говоривший залился краской, но друзья развеселились ещё больше и принялись расспрашивать его, удалась ли прошлая ночь. Отчего-то мне тоже стало вдруг волнительно и весело, трудно было усидеть на месте и дождаться, когда все разойдутся, но к ночи, когда мы остались вдвоём с Эдвином, вновь вернулась тревога. Я в который раз проверила сумку, хотя вещей у меня было совсем немного, в который раз выглянула в окно, где синеватым бархатом висел апрельский вечер, в который раз попыталась занять руки вышивкой…
— Мы что-нибудь придумаем, — не выдержал наконец Солнечный страж, поймал меня за плечи, усадил рядом с собою на кровать, — мы тоже что-нибудь изобретём. Наша маленькая Лиза будет расти в безопасности.
И я поняла, что всё это время он, оказывается, тоже размышлял об этом проклятущем устройстве инквизиторов. И «наша», «наша Лиза» — я ещё не могла раскрыть свою душу настолько, чтобы в неё вместились эти простые, между прочим сказанные слова.
— Нет в мире магии, которую нельзя было бы нейтрализовать, — сказал он, глубоко вдохнув и выдохнув. — Фокусирующие кристаллы придумал не Орден. Они ведь только приспособили их под свои нужды, а значит, другие тоже могут приспособить. Я напишу письмо нашему общему знакомому. Тому, что носит крылья вместо дорожного плаща.
Моё сердце забилось так сильно, что я испугалась, как бы снова не потерять сознание.
— Ты знаешь, как найти Тэрона? Знаешь, где он живёт? — с надеждой спросила я.
— Нет, — улыбнулся Эдвин Сандберг. — Но я знаю того, кто передаст ему сообщение.
С этого вечера, знаю, именно с этого момента в моей жизни начали регулярно происходить чудеса. Даже спустя годы после того, как мы потихоньку спустились по тёмной лестнице, сжимая в руках туго свёрнутую записку, когда рука об руку, держась длинных густых теней, выскользнули из форта и оказались на залитой лунным светом и вечерней дымкой поляне. Когда над низким туманным кустарником пронёсся тонкий свист и навстречу нам выбежал остроносый худощавый лис и ткнулся в моё колено доверчивым носом. И когда Эдвин опустился на колени и крепко привязал к ошейнику зверя письмо для магистра из Гильдии призывателей.
— К утру ты должен вернуться, — прошептал Солнечный страж.
Лис вильнул хвостом и отступил на пару шагов, растворяясь в тенях, но затем повернул голову и задорно, по-хулигански тявкнул.
— Что ж, будь по-твоему, Рик, — согласился со зверем мой жених и внимательно посмотрел мне в глаза.
Я смотрела, как странный, чем-то неуловимо знакомый мне зверь вертится вокруг себя, прыгает, словно пытаясь ухватить себя за хвост, а затем вдруг исчезает в мерцании волшебного облака.
— Он особый вид, — шёпотом сказал Эдвин, прижимая меня к себе, — преодолевает огромные расстояния за считаные минуты. Орден Инквизиции до сих пор не придумал способа изловить подобных существ. Они под защитой Солнечной стражи.
— Рик, — всё ещё не до конца веря собственным глазам, пролепетала я. — Так вы не взяли его в поход не из-за ранения…
Эдвин кивнул:
— У оборотней специальный режим, даже в рядах Солнечной стражи.
Я смотрела, как медленно расплывается в предутреннем тумане дымчатое магическое облачко, и испытывала странные, прежде незнакомые мне ощущения, будто это место — неведомый никому перекрёсток нескольких миров. Будто городская стена, окутанная мраком поляна под ней и едва слышимо шелестящая кромка леса образуют особый заколдованный треугольник, и не случайно чья-то могущественная воля привела и меня, и Эдвина, и Рика сюда в тот далёкий осенний день прошлого года.
Меня разрывали изнутри тысячи вопросов, но в то же время ужасно не хотелось нарушать таинственной тишины, в которой мы стояли рядом с Солнечным стражем, глядя друг на друга и куда-то глубже, в самую сердцевину души.
— Я не хочу с тобой расставаться, — сказал наконец Эдвин.
— Нам нужно расставаться? — прошептала я, почувствовав тонкий укол в сердце.
— Ты не поняла: совсем не хочу. Ни на неделю, ни на день, никогда.
— Но ты ведь не можешь оставить службу, — не вопросительно, но утвердительно сказала я. Мне уже было известно, что для лекарей обязательный срок службы в Солнечной страже равняется десяти годам.
— Конечно, нет, но я думал, что тебе лучше будет после свадьбы остаться в Фоллинге: там большой дом, и рядом живут мои родичи. Наш посёлок всегда был спокойным, тихим местом, только кто теперь знает, что может прийти на ум Высшему совету в связи с этим новым изобретением Ордена…
Я судорожно стиснула его руки, вцепилась в них:
— Ни в каком даже самом уютном месте мне не будет так спокойно, как рядом с тобой! Ничего страшного, пусть будет маленькая комната вместо большого дома, пусть будут стены вместо летних лугов, но я хочу остаться здесь с тобой, пока не закончится твоя служба!
Он успокаивающе погладил меня по спине:
— Сония, это пять долгих лет, но мне тоже так будет гораздо спокойнее. К тому же я доверяю своему отряду гораздо больше, чем кому-либо ещё на всём свете. Кроме разве что дедушки, но он не сможет защитить тебя и нашу дочь в случае чего, а стражи — смогут.
Я с готовностью кивнула и улыбнулась, а он тут же наклонился и поцеловал меня тёплыми губами:
— Теперь пойдём поспим остаток ночи, нас ждёт долгая дорога.
Глава 23
Посёлок Фоллинге считался восточной окраиной Вестенских равнин. Густые травяные луга с разбросанными тут и там синими пятнами озёр встречались здесь с весёлым дымчатым редколесьем. До настоящего леса отсюда было ещё несколько миль, но всё же полупрозрачные рощи, что окружали посёлок широким кольцом, давали кое-какую защиту от ветров. Здесь было гораздо теплее, чем в Вестене в эту пору, и несравнимо уютнее, нежели в северных краях. Когда Эдвин расплатился с возницей и подал мне руку, помогая выбраться из повозки, я с удивлением обнаружила нас на просторной площади, вокруг которой располагались тёплые, песочного цвета здания из глины и кирпича. Выглянувшее к полудню солнце ослепительно играло в сияющих витражами красно-золотых окошках небольшой часовни. Люди приветливо улыбались друг другу, толпясь у входа и ожидая, по-видимому, священника или настоятельницу для дневной молитвы солнечному богу Ксаю.
— Приехали, — пожал плечами мой жених, заметив недоумение на моём лице.
— Ты говорил, что Фоллинге — деревня, но это ведь настоящий городок! — воскликнула я, не веря своим глазам. Сначала я подумала, что приветливый посёлок всего лишь очередная остановка в пути, чтобы перекусить в таверне и немного размять ноги.
— И городок, и деревня, всё сразу. В старые времена это место называли перекрёстком, потому как здесь есть всё, что угодно природе: и поля, и леса, и озёра, и пещеры, и холм, и волшебная речка.
