Пролог
Топот шагов эхом прокатился по пустынным коридорам Лэйвианского дворца. Маленький человечек, в синей мантии и съехавшем на лоб серебристом колпаке, мчался во весь опор, петляя по извилистым проходам, то и дело задевая тяжелые гардины и переворачивая кадки с цветами. Мраморные статуи полуобнаженных дев осуждающие смотрели на такое вероломное вмешательство в их тихое и спокойное существование. А великие мужи прошлого надменно следили за неподобающим проявлением людской суетливости с высоты своих портретов.
Золоченые двери охраняли двое стражников. Однако даже они не посмели препятствовать человечку, так неожиданно выскочившему из-за поворота и пробежавшему мимо них.
- Господин! Господин! - гном водрузил, наконец, колпак на место и плюхнулся на колени перед сидевшим в массивном кресле мужчиной.
- Крам? Что такое?
- Это случилось! Началось!
- Ты уверен? – мужчина нахмурился и вцепился в подлокотники.
- Абсолютно! Три убийства! Ритуальных! В точности, как и указывал Древний! - затараторил Крам, рукавом вытирая пот со лба.
- Три? - разгневанно вскрикнул его собеседник. – И вы утаили от меня такую важную информацию? Вы понимаете, что теперь уже может быть слишком поздно, чтобы что-то исправить?
- Г-г-господин Итанэр! Пожалуйста! Мы не хотели вас зря беспокоить! А сегодня ночью... Третья жертва... Думали, чтоб уж наверняка...
Последние слова гном уже шептал, покаянно сняв с головы колпак.
- Встань, Крам. Теперь осталось только одно средство.
Мужчина поднялся с кресла и подошел к книжному шкафу. Хлопнул в ладоши и тот тут же отъехал в сторону, обнажив спрятанную за ним дверь.
Гном пропустил вперед себя Господина, слишком хорошо зная, какие страшные охранные заклятия лежат на потайной комнате.
Внутри стоял только стол, на котором лежала небольшая шкатулка. Самая большая ценность Королевства Лэйвиан, а, может быть, и всего человечества. Слова Древнего, слова мудрости и знания, слова прошлого и будущего, заключенные в золотом свитке. Однако не каждый мог правильно расшифровать ответы на заданные ему вопросы, а малейшая ошибка в произнесении слов на истинном языке каралась смертью. Именно потому к нему обращались лишь в крайнем случае, ведь последствия могли оказаться самыми непредсказуемыми. Но Итанэр не видел иного выхода.
- Господин, подумайте хорошенько! - зашептал оставшийся за дверью Крам. - Вспомните Вашего несчастного брата...
- Я помню, - резко прервал его тот. - Ошибся одной буквой, и его разорвало в клочья. Но, как я уже сказал, это единственное, что поможет остановить ЕГО.
Сосредоточенно нахмурив густые брови, теребя каштановую бороду, мужчина начал:
- Взываю к тебе, Древний. Покажи выход. Как прекратить убийства? Как остановить зарождающееся зло?
С минуту свиток молчал. Потом засветился золотом, оставив на поверхности странные слова.
- Ол рас кендувин, - прочел Итанэр и тут же золотой свет окутал его тело.
Раздался сильный хлопок, и человек, решившийся произнести вслух слова древнего свитка, исчез.
Гном ошарашено смотрел на теперь пустующее место, а потом повалился на колени, закрыв лицо руками:
- Все пропало! Мы пропали! Матушка Земля - Равэйна, помоги нам!
Волнение и отчаяние Крама не имели границ. Как теперь он объяснит, что наследник Лэйвианского трона, Его Высочество Итанэр Дэсс-Ниэль неверно прочел слова Истинного и сгинул на веки веков во мраке?
Глава 1
"Дорогой дневник! Я начинаю тебя исключительно по просьбе моего психиатра. Никогда в жизни не записывал свои мысли на бумагу и даже не знаю, с чего начать..."
А действительно, с чего начать?
Кирилл задумчиво грыз кончик карандаша и смотрел на написанные строки, пытаясь сформулировать предложение. Выходило плохо, что, впрочем, не мудрено. За последнее время с ним произошло столько невероятного, что мысли в голове никак не укладывались, не говоря уж о том, чтобы внятно перенести их на бумагу.
"Дорогой дневник!" - начал он снова. "Завожу тебя по просьбе моего психиатра, и не думай, что поступаю добровольно. Меня обязали записывать все, что со мной происходит, чувства, идеи, в общем, все, что приходит в мою голову".
- Черт! Как же сложно!
В сердцах, Кир скомкал злополучную тетрадь и выбросил в корзину для мусора, где уже лежала пачка таких же, потрепанных и изорванных. Что и говорить, для того, чтобы завести дневник, ему потребовалось немало терпения и мужества. В школьные времена он открыто насмехался над девчонками и их маниакальной страстью записывать свои переживания в толстые тетрадки нежно-розовых тонов, разрисованных сердечками и цветочками. Бывало, вырывал из их рук и по-садистки громко зачитывал перед всем классом. Кто ж знал, что теперь ему самому, как какой-то девчонке, придется вести этот чертов дневник?
В верхнем ящике письменного стола лежала пачка сигарет. Да, сейчас это именно то, что нужно. Кроме того, в холодильнике валялось несколько бутылок отличного пива. Очень хорошее дополнение, если нужно привести мысли в порядок. А подумать было над чем.
Он вышел на балкон, благо что на улице стояло лето. Несколько недель жары уже успели свести с ума москвичей, в том числе и Ивана Николаевича, самого психиатра, раз уж тот придумал такое идиотское задание. Это ж надо! Завести дневник! Парню двадцати шести лет! Смех, да и только!
Солнце нещадно палило, но ему нравилась такая погода. Все-таки жара намного лучше, чем минус тридцать. Преподавание и прием экзаменов остались позади, лето вошло в самый разгар, впереди ожидал отдых на одном из элитных заграничных курортов, и если бы не одно "но", Кирилл чувствовал бы себя самым счастливым человеком на свете.
Это самое "но" появилось недавно. Точнее, пришло во сне. Как гром среди ясного неба, лишив спокойствия. С той самой первой ночи прошло всего три недели, а он уже почти сошел с ума. И восходящая на небосвод луна превратилась в символ надвигающегося кошмара. Он боялся заснуть и снова увидеть то, что преследовало его с жутким постоянством. Тяжело было даже вспоминать пережитое, не то, чтобы записывать. Интересно, каждый ли видит в своих сновидениях жестокие, изощренные убийства? Такие, что кровь стынет в жилах, и хочется проснуться, но не можешь?
А ведь все начиналось безобидно: он видел симпатичную блондинку, правда, странно одетую, в какую-то средневековую одежду, да и шагала она по темным переулкам совершенно незнакомого города. Длинные светлые волосы выбивались из-под небольшой шляпки. Прозрачная вуаль ничуть не скрывала прехорошенького личика. Полные губки, вздернутый носик, очаровательному созданию едва исполнилось восемнадцать. Стук ее небольших каблучков звучал особенно громко среди нависшей тишины. Девушка явно куда-то торопилась. Все время оборачиваясь назад, она прижимала к груди сумочку и ускоряла шаг.
То, что ее преследуют, Кир понял не сразу. Только длинная тень скользнула по забору и снова исчезла во мраке. Внезапно, она вынырнула уже впереди девушки. Та закричала и бросилась назад, но тень моментально настигла ее. Лицо напавшего скрывала черная маска а-ля "Зорро". Одежда незнакомца тоже очень напоминала стиль благородного разбойника: черные брюки, высокие сапоги, длинный плащ, широкополая шляпа. Только творил он вовсе не добро. Схватив девушку за горло, он принялся душить несчастную, приподняв ее тонкое тело на добрых два локтя от земли.
Вот тут-то Кирилл и рванулся на помощь. Однако не мог сделать и пары шагов. Ноги словно увязли в земле, а впереди выросла невидимая стена, преодолеть которую не представлялось возможным. Поэтому единственное, что ему оставалось, так это смотреть на ужасную сцену со стороны.
Упала сумочка, с легким стуком покатились в разные стороны бусины с разорванного ожерелья. Девушка пыталась сопротивляться, но сил явно не хватало. Ее маленькие кулачки не могли причинить сколь-нибудь существенного вреда ночному преступнику. Вскоре она затихла, но все еще дышала, когда человек-тень положил ее на землю. Достал нож и быстро разрезал на ней одежду, связал лоскутами руки и ноги. Самое страшное, жертва находилась в сознании, слабо попискивала, не в силах позвать на помощь. Кирилл стучался о проклятую стену, молил, чтобы она исчезла, но невидимая преграда оставалась незыблимой. Его никто не видел и не слышал.
Тем временем Тень очертил вокруг девушки треугольник, полез в карман плаща и достал какую-то банку. Затем одним точным движением, будто опытный хирург, разрезал артерию на шее. Кровь из раны полилась ручьем, быстро заполнив тару. Аккуратно привинтив крышку, убийца убрал ее обратно в карман, а, затем, прошептав под нос какие-то слова и посмотрев на небо, вонзил нож в грудь своей жертвы. Дальше наблюдать за страшной сценой Кир не смог и закрыл глаза руками. А когда открыл - пожалел о сделанном.
Чудовище-тень уже исчез, но то, что оставил после себя, заморозило кровь в жилах. Изувеченное тело несчастной, вопреки всем представлениям о земном тяготении просто парило в воздухе...
И тут, наконец, Кирилл с криком проснулся.
Мокрый, со сбившимся дыханием, с трудом соображая где находится, и кто такой вообще, он выполз на балкон, в надежде, что городской пейзаж вернет ему спокойствие. Но еще долго не мог окончательно прийти в себя.
Наступивший день немного стер тяжелые ночные воспоминания, оставив легкую горечь во рту и тревогу в душе, и Кир подумал, что на этом все закончилось. Но не тут-то было... Проклятое убийство, одна и та же сцена возвращалась всю следующую неделю. Обрастая все новыми и новыми деталями, мучая, изматывая, лишая разума. Пока не сменилась на другую, еще более страшную...
Покурив и осушив бутылку пива, Кирилл почувствовал, что готов, наконец, написать хоть что-то в треклятый дневник. Вытащив последний экземпляр из мусорной корзины, разгладил его листы и начал:
"Мне снятся кошмары. Каждую ночь. Убийства, слишком подробные, слишком ужасные, слишком нереальные, чтобы быть правдой. И они повторяются. Из ночи в ночь. Всю неделю. А потом происходит нечто новое и еще более кошмарное. Тень, а именно так я назвал убийцу, находит новых жертв..."
Тут он прервался. Ну, хорошо, первая девушка, как девушка. Прелестная, молоденькая, старомодно одетая, но не столь важно. А вот как объяснить наличие у второй крыльев? А у третьей странные возможности... Кирилл вновь взялся за карандаш. Нельзя о таком писать, если не хочешь тут же загреметь в психушку, а потому продолжил:
"... Ими стали три молодые особы. Каждую Тень заключал в нарисованный треугольник и собирал в банку их кровь. Убивал ножом в грудь, а потом исчезал, оставив их тела парящими в воздухе. Вот и все, Иван Николаевич, ну не умею я вести дневники. НЕ УМЕЮ!!!" Тут карандаш сломался, оставив жирную точку вместо предполагаемой серии восклицательных знаков. Швырнув горе-карандаш в корзину, Кирилл встал из-за стола и с чувством выполненного долга побрел на кухню.
Ноги сами собой привели к холодильнику, а рука обхватила запотевшую бутылку пива. Надо срочно выпить и залить хмелем всколыхнувшиеся воспоминания. Он снова вышел на балкон, закурил и задумчиво посмотрел на вырытый недалеко от дома котлован. Стройка, будь она не ладна, смела всю зелень, которая могла дать хоть какую-нибудь прохладу в знойные дни, и изнуренные жарой люди тоскливо брели по пыльной земле. Но все равно им можно было только позавидовать, ведь они не видели во сне все те ужасы, какие приходилось терпеть ему самому.
Со следующей затяжкой в памяти воскресла вторая жертва, миниатюрная и хрупкая девушка. Даже - неестественно миниатюрная. В половину человеческого роста, и очень худенькая, почти прозрачная. И бежала она как-то странно, подпрыгивая и зависая в воздухе, словно неуклюжий космонавт, пытающийся взлететь с лунной поверхности. Но, быть может, во сне это только показалось? Только когда беглянка попала в полосу света, издаваемую жалким фонарем, стало ясно, что она и не девушка вовсе. За ее спиной трепыхались прозрачные крылышки, как у мотылька. Бедняжка старалась улететь, но ей что-то мешало.
В накрывшей странный городок тьме Кир не смог определить, в том же переулке ее настиг человек-тень или все произошло в другом месте. Но суть от того не менялась. Мерзавец бросился на нее, повалил на землю, чудом не раздавив легкое создание. Следуя уже выработанной схеме, он связал ее, очертил вокруг треугольник, перерезал сонную артерию, собрал светящуюся янтарным светом кровь, и вонзил в несчастную нож. Ее жалобный крик, полный боли и отчаяния до сих пор звенел у Кирилла в ушах, но он ничем не мог ей помочь. Неведомая стена никак не хотела его пропускать в тот мир, чужой и такой враждебный.
И так продолжалось всю неделю, каждую ночь. Казалось, он изучил каждую деталь одежды маленькой феи, каждую черту ее остренького личика. А ее предсмертный крик всякий раз, все глубже и глубже пронзал сердце.
Именно тогда Кирилл решил, что сходит с ума. Он перестал смотреть ужастики и фантастические сериалы, раздал друзьям книги с любимым фэнтези. Прекратил играть в виртуальные игры. Старался сосредоточиться на работе, точнее на подготовке к новому учебному году. А ведь раньше он никогда заранее не штудировал методички и не продумывал планы лекций по истории древнего мира в университете...
Более чем странный выбор наследника солидной империи "Крылофф", выстроенной отцом в постсоветские годы, и имеющей на сегодняшний день более чем солидные счета в России и за рубежом, не удивлял только мать. Хотя ее вообще мало что могло удивить в поведении единственного, горячо любимого сына. Тем более, когда речь шла о такой интеллигентной профессии, как преподаватель истории. Ведь он, как многие представители «золотой молодежи», не прожигал жизнь на модных тусовках и не гонял по ночному городу на супер-тачке. Отец не одобрял выбора собственного отпрыска, но не мог не признать правоту супруги, и поэтому просто надеялся, что когда-нибудь непутевому сынку надоест заниматься "ерундой", и он вернется в семейный бизнес.
То, что стало происходить с Кириллом за последние недели, не могло обойти стороной внимание родителей, хотя и жили они отдельно, в подмосковном особняке. В очередной раз, когда тот заявился в их дом "пообедать", а потом и "поужинать", его осунувшееся лицо и напряженные нервы не прошли мимо слишком наблюдательной матери. Потому пришлось выдержать форменный допрос и вкратце раскрыть суть ночных кошмаров.
Скандал, готовый разразиться во всеми уважаемой семье, грозил испортить ничем еще незапятнанную репутацию Крыловых. Петр Андреевич, отец Кирилла, пришел в ужас только от одной мысли о том, что может появиться на первой полосе газет. "Единственный наследник богатой империи - сумасшедший". О причинах, приведших несчастного к подобному состоянию, которые могли придумать журналисты, можно было только догадываться. К примеру, посвятить жадную до сенсаций публику в грязные делишки главы "Крылоффа", в испорченное окружение, или, упаси Господь, рассказать про дурные гены. Прошептав, что-то вроде "ка-та-строфа", Петр Андреевич притащил сыночка к собственному психологу, который и назначил "дневникотерапию", уверив главу семьи, что все будет отлично, просто "мальчик" перегрелся на солнце.
