Я не уловила того момента, когда мой клинок выбили из рук. Всего лишь мгновение, а острие лезвия меча Даронна уже упирается мне в грудь, прямо в сердце. И есть только он – темноволосый маг, который выйдет сейчас победителем.
— Ты проиграла, Риддис, — победно прошептал Расго. – Сражение окончено.
— Нет! – решительно ответила, пытаясь совладать с дыханием. – Арена не выбрала победителя!
И действительно, вокруг не было знакомого мерцания, а оглушающая тишина казалась ощутима.
— Ты хочешь умереть?
— Я хочу победить! – я широко улыбнулась, кладя ладони на чужое лезвие и надавливая. – Любой ценой…
Фиолетовые глаза изумленно расширились, кажется, он даже что-то выкрикнул, только я уже не слышала, красная пелена застелила глаза, смывая все чувства. Был только меч и боль, но все неважно! Падая в песок, я потянула за собой мага, в последний миг притягивая заклинанием свой клинок…
«Бой не на жизнь, а на смерть. Два брата сражались более двенадцати часов. На островах гремели грозы, завывали ветра, вспыхивали пожары и уносили тысячи жизней ураганы. Огневолосый Арон, словно пламя взметнулось в небо, а разозленный Рангор своим клинком призвал мертвые души погибших. Темный туман окутал лезвие, после чего меч впитал в себя новые жертвы, делая сильнее и могущественнее своего хозяина.
Но не знал темный бог, что бой всего лишь отвлекающий маневр, не знал, что получит удар от родной сестры, которая всегда мирила братьев и была сцепляющим звеном…»
— Кори, — чей-то шепот пытался достучаться до моего помутненного сознания. — Лэкорил, очнись же ты, у нас мало времени!
В рот положили ядреную кофейную пастилу и, кажется, не одну. Я скривилась, закашлялась и распахнула глаза, узнавая в расплывчатом пятне над собой обеспокоенное лицо Далиона.
Лучше бы не просыпалась: в боку тут же стрельнуло невыносимой болью, грудь больно сдавило, замутило, а перед глазами замельтешили яркие круги.
— Потерпи, Кори, знаю, больно, но я должен был разбудить. Турнир вот-вот закончится, а у входа к лазарету приставили вызванных духов-стражей …
Его голос терялся на фоне криков с трибун, свет ослеплял, а боль затуманивала сознание. Стражи? Правда? Неужели комиссия думает, что в таком состоянии я способна куда-то сбежать?
— Кори, ты меня слышишь?
Я не ответила, слишком больно и тяжело, будто каждый вздох требует невероятных усилий.
— И что же ты делаешь? — мне все-таки, но с трудом удалось сфокусировать взгляд на белобрысом маге, который быстро зашнуровывал мне сапоги.
— Помогаю тебе сбежать, — быстро прошептал Венский, заканчивая со шнуровкой и помогая встать, а меня вдруг нервный смех пробил от его заботы, и почти сразу же закружилась голова.
— Плохо, — недовольно вынес вердикт блондин, ловя меня в свои объятия и вновь усаживая.
Миг — и мне в рот, осторожно придерживая голову, вливают какую-то тошнотворную гадость. От нее только сильнее замутило, но зато прочистилось сознание и исчез этот противный туман перед глазами, кажется, даже боль притупилась. Благодаря этому я вдруг отчетливо поняла, что не могу вот так взять и сбежать. Нельзя! Я не имею на это права! Ведь где-то там, в моей родной деревне, мама, папа и сестричка.
Эти мысли пронзают самое сердце, и я качаю головой.
— Нельзя, Далион, я не могу, Ковен магов найдет способ вернуть…
— Нет, Кори! — мгновенно понял о чем речь Венский. — Твоя семья принадлежит нам, а значит, как бы ни был могуществен Ковен, он не имеет прав на чужих крестьян, тем более без какого-либо магического дара. Ты можешь быть за них спокойна. Клянусь тремя богами, что с ними ничего не случится!
— И я должна тебе поверить?
— Тебя казнят, Кори! – раздраженно воскликнул Далион и тут же вновь перешел на шепот: — Как только твой меч окажется в Ковене магов, они узнают о силе нитей.
— Почему ты? — мой голос дрогнул. — Почему все вышло именно так?
Я не понимала этого, как и того, почему проклятье страха привязало его ко мне?! Настолько, что он готов идти против Ковена, лишь бы помочь мне. Это же глупо! Моя ошибка, что притащила на турнир меч…
— Когда-нибудь мы обязательно об этом поговорим, — уверенно заявил Венский, повязывая мне на шею знакомый шарф.— Но не сейчас, Горан Нэрдок уже ждет тебя, нельзя тянуть. Он сможет отвлечь духов ненадолго, так что у вас будет совсем немного времени, чтобы уйти.
— Как, если все порталы вне стен академии контролируются Ковеном? И этот шарфик… — я непонимающе поджала губы. – Так это все-таки ты мне его подарил, лжец!
Он только улыбнулся, не став что-либо говорить на мое последнее восклицание.
— Передай его лучше моим родителям, — тихо попросила я, снимая подарок. — Пусть они знают, что со мной все хорошо.
— Хорошо, Кори, — мягко согласился Далион, почти сразу переводя тему: — У Нэрдока есть план, а моя задача сейчас — это собрать тебя и привести в порядок настолько, насколько это вообще возможно в твоем состоянии.
На меня надели теплый плащ и туго в него укутали, а я лишь непонимающе нахмурилась. В каком «таком» состоянии, если чувствую себя вполне терпимо?! Будто и не было никакого боя с Расго, а затем моего глупого и сумасшедшего поступка. До сих пор не могу объяснить, что дернуло меня напороться на меч…
«Боль пульсирует везде, кажется, она заполонила все, но я нахожу в себе силы сжать рукоятку собственного меча и развернуть серебряную смерть в сторону Расго…»
Арена так и не выбрала победителя, уже теряя сознание, я услышала отдаленный голос комментатора: «Ничья!»
— Ты продержишься не больше часа, — продолжал Далион, будто понимая, какие именно мысли сейчас меня одолевают, — после резерв потянет на себя все, что было отдано на поддержку сил. – Он взял со стола сумку и вновь помог мне подняться, крепко держа меня за руки. – Действия травяных пастил закончится еще раньше. Я дал с собой все, что может понадобиться.
На удивление, в этот раз идти оказалось легче. Так вместе с Далионом мы вышли из лазарета. Яркий свет ослепил, шум неприятно оглушил, но все это было ничто по сравнению с духами-стражами, подле которых мы прошли. Они словно и не увидели нас, даже внимания не обратили, все так же безучастно нависая над землей у входа. Но почему? Как? Их ведь невозможно обмануть…
И почти сразу в поле моего зрения возник мистер Горан, который молча кивнул, взял сумку у Далиона и... прожег меня злым взглядом. Внутри все похолодело. Никогда я не видела у него таких темных, сощуренных в гневе глаз. Стало не по себе. И вот совсем перехотелось, чтобы Далион отпускал мою руку, но он отпустил…
Лишь напоследок сжал мои пальцы, чтобы в следующее мгновение надеть на запястье до боли знакомый браслет.
Быть не может!
Он улыбнулся одними глазами, а меня заполонило противное осознание. Я неожиданно для самой себя поняла одну важную вещь!
— Ты все это время его хранил? — собственный шепот показался чужим.
— Носил, Кори, — поправил меня белобрысый «мальчишка», — всегда носил...
Я будто бы снова вернулась в прошлое: передо мной не молодой повзрослевший юноша, а маленький насупленный мальчик, с омерзением откинувший преподнесенный подарок. Мне ни разу не приходило в голову, что он может сохранить мой браслет. Я уже было открыла рот, чтобы изумленно спросить, когда вокруг заискрился свет и прозвучал властный голос:
— Задержи их, нам нужно время!
И слова сказать не успела, как в следующее мгновение меня со спины обняли крепкие руки, утаскивая в портал....
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ
Лицом к лицу с врагом
Испуганная толпа бежит вперед, не замечая ни встречного ветра, бьющего в лицо, ни пыли грязных дорог, ни шума позади них. Они ищут спасения – их немного осталось, десяток спасшихся жителей небольшого южного городка. Только от войны не убежать – в спины летят стрелы, достигая цели, и вот уже гибнет еще несколько несчастных. Люди не хотят погибать, вера ведет вперед, дает силы бежать прочь от давно потерявших человеческий облик воинов. Это уже даже не люди – звери! Вот в кого превратились защитники человеческого острова Муро, чьи души теперь во власти темного бога.
Позади разоренный город… Еще один… Руины. Демонский огонь пожирает город за городом вместе с жителями. Тарота больше не предлагает мира: его не будет. На оккупированных территориях вспыхивают кровавые бунты – рутовцы не хотят так легко сдаваться, а боги, словно насмехаясь, не встревают в разборки смертных.
Самый первый и самый страшный бой был на северо-западе Руты. Границы рухнули под тяжестью войск: за двое суток не осталось ни одного рутовца. Люди сражались до последнего, даже когда на их глазах пала подавленная числом королевская гвардия. Жители забивали камнями конные разъезды, стаскивали воинов Тароты прямо с лошадей, но армия была могущественной и легко подавила восстание. В маленький приграничный городок стекались все новые и новые маги Руты, посылали даже адептов, лишь бы не впустить армию противника дальше. Только этого было мало – Тарота уверенно раздвигала границы, подступая к другим городам, чтобы в итоге подойти к столице. Магов, которые отказывались переходить к таротавцам, вешали прямо на воротах собственных домов.
Война закончилась неожиданно, в тот день, когда пала столица, а вместе с ней и королевство Рута…
Мне снился сон. Необычайно красочный, живой, но странный сон, из которого я временами выныривала, чтобы вновь вернуться в свое бренное тело, где была только боль. Ужасная, мучавшая и постепенно убивающая, от которой не было спасения. И как бы ни молила, чтобы меня оставили в покое, из искусанных губ рождался только стон. Я не хотела возвращаться туда, где были лишь страдания и боль, но меня заставляли. Иногда рядом слышался смутно знакомый ласковый шепот. Он просил меня вернуться, звал по имени, насильно вливал в горло отвратительное питье, которое я упрямо выплевывала, кажется, даже вырывалась и кусалась, а порою сдавалась и просто плакала, умоляя не трогать.
Голос разговаривал со мной, успокаивал и упрашивал. И, несмотря на боль, мне было приятно слышать его, становилось легче, но как ни старалась, не могла вспомнить, кому именно он принадлежит…
Затем вновь накатывала жуткая усталость, затягивая меня в спасительное забытье, где меня обычно уже тоже ждали.
Во сне было бесконечное поле с высокими колосьями. До боли знакомое поле, ведь когда-то, еще давным-давно, в самом детстве, я здесь часто бывала. Помогала отцу, который уходил с рассветом и возвращался поздно вечером.
Но сейчас все было иначе, больше я не та маленькая чумазая девочка, нет, на мне легкое бежевое и очень красивое платье, а в мои густые рыжие волосы вплетена атласная лента.
Я сижу среди колосьев, наслаждаясь летним теплом, звонким пением птиц и солнцем, а затем появляется он. Высокий, статный, в темном длинном плаще с фибулой на правом плече. Длинные темные волосы спадают по плечам ночным маревом, полы одежды развеваются, оголяя мужской торс и узкие штаны. В его руках странный необычный посох, он всегда с ним приходит.
Наши встречи чаще проходят в тишине, но если он начинает говорить… его голос невероятно приятный, успокаивающий и дарящий тепло. Когда у мужчины хорошее настроение, он рассказывает сказки. Я научилась различать его эмоции. Если в нашу первую встречу бездонные без зрачков глаза испугали меня, то теперь такой взгляд означал довольство: чистые серебряные белки. Когда же они темнели, значит, гость моих снов чем-то недоволен. Каким-то внутренним чувством я догадывалась, кто передо мной, но ответа на свой вопрос так и не получила. Он никогда не отвечал. Просто приходил, садился рядом, долго всматривался в мое лицо, а затем начинал свою очередную историю.
Мне нравилось это время, любые вопросы отпадали сами собой, оставляя лишь невероятную сказку, в которую я вновь погружалась. Временами мы просто молчали, наслаждаясь теплом и природой. Он любил природу: проводить рукой по колосьям, касаться высоких ветвей или просто подставлять бледное лицо теплому ветерку, слушая звонкие трели кузнечиков. Вот и сегодня, он привычно присел напротив меня, откидывая длинные темные волосы, чтобы начать очередную свою историю…
«Высокая трава легонько касалась ее босых ног. Воздушное платье ласкало точеную фигурку, а длинные густые волосы были заплетены белой лентой в тугую косу.
Звонкий смех ручьем лился вокруг, лаская слух сидевшего под домом мужчины. Он любил наблюдать за Миридой, мог часами смотреть на нее...
Но, как и всегда, замечая своего подопечного, рыжеволосая красавица упирала руки в боки и хмурилась:
— Опять ты встал?!
Он же только улыбнулся. Ему была непривычна такая забота и на удивление приятна. Именно этой смертной девушке он был обязан собственной жизнью. Она выходила его и поставила на ноги, а ведь мужчина был уверен, что не выживет. Его лишили силы, клинка и могущества. Теперь он никто. И все же здесь, в обычном лесном домике у смертной девушки он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Наверное, впервые за всю свою долгую жизнь. Даже злость ушла, благодаря чему удавалось не вспоминать предавших его брата и сестру.
Он отомстит, когда-нибудь, но сейчас...
— Ран, иди домой, ты еще слишком слаб.
— Я уже достаточно окреп, чтобы не лежать постоянно в постели!
Сейчас ему просто хотелось жить. Он никогда не задумывался, насколько скоротечна жизнь людей и в то же время насколько эта жизнь полна эмоций. За каких-то несколько лет люди переживают столько ярких чувств, сколько он не испытывал и за свое тысячелетие! Только здесь он ощутил себя живым, отступила скука, которая преследовала его последние годы. Ведь поэтому он жаждал власти, делал все, дабы не зачахнуть от тоски и уныния. Если еще в первую эпоху возрождения, когда рядом с ним был его отец, он получал истинное удовольствие от работы над новыми интересными расами, то во вторую его одолела скука, которая принесла лишь разрушения. Правление трех богов пошатнулось, после чего магию Рангора запечатали, а невероятной силы клинок отобрали …
Мирида недовольно поджала губы, замечая, что ее гость не спешит выполнять просьбу. Тогда она сама подошла и взяла его за руку, помогая встать. Теплая маленькая ладошка, казалось, была наполнена жизнью. Он чуть сжал ее и пошел за девушкой в дом, наслаждаясь этим маленьким мгновением счастья.
— Тебе пока лучше не ходить, — задумчиво кусая губы, предупредила Мирида, — я как с тестом закончу, займусь твоей перевязкой.
Он не стал спорить, лишь шутливо заметил, что с такой строгой сиделкой совсем отучится ходить. В боку неприятно пульсировало и, кажется, разошлись швы, но он не чувствовал боли. Сейчас это казалось такой мелочью, особенно после всего пережитого. Бой с братом вымотал его до изнеможения, не говоря уже о ловушке, благодаря которой его победили.
Мужчина мотнул головой, отгоняя неприятные мысли и сосредотачивая все свое внимание на Мириде. Тонкие пальцы девушки замешивали тесто, а вылезшие из косы короткие прядки волос падали ей на лицо. Она их все время сдувала, но они упрямо возвращались на прежнее место.
Рангор медленно встал, чтобы осторожно заправить прядки обратно в прическу.
— Спасибо, — она улыбнулась, и только ради этой улыбки он готов был находиться здесь вечность.
Кто бы мог подумать, что обычный человек так западет ему в душу.
— Ты проиграла, Риддис, — победно прошептал Расго. – Сражение окончено.
— Нет! – решительно ответила, пытаясь совладать с дыханием. – Арена не выбрала победителя!
И действительно, вокруг не было знакомого мерцания, а оглушающая тишина казалась ощутима.
— Ты хочешь умереть?
— Я хочу победить! – я широко улыбнулась, кладя ладони на чужое лезвие и надавливая. – Любой ценой…
Фиолетовые глаза изумленно расширились, кажется, он даже что-то выкрикнул, только я уже не слышала, красная пелена застелила глаза, смывая все чувства. Был только меч и боль, но все неважно! Падая в песок, я потянула за собой мага, в последний миг притягивая заклинанием свой клинок…
«Бой не на жизнь, а на смерть. Два брата сражались более двенадцати часов. На островах гремели грозы, завывали ветра, вспыхивали пожары и уносили тысячи жизней ураганы. Огневолосый Арон, словно пламя взметнулось в небо, а разозленный Рангор своим клинком призвал мертвые души погибших. Темный туман окутал лезвие, после чего меч впитал в себя новые жертвы, делая сильнее и могущественнее своего хозяина.
Но не знал темный бог, что бой всего лишь отвлекающий маневр, не знал, что получит удар от родной сестры, которая всегда мирила братьев и была сцепляющим звеном…»
***
— Кори, — чей-то шепот пытался достучаться до моего помутненного сознания. — Лэкорил, очнись же ты, у нас мало времени!
В рот положили ядреную кофейную пастилу и, кажется, не одну. Я скривилась, закашлялась и распахнула глаза, узнавая в расплывчатом пятне над собой обеспокоенное лицо Далиона.
Лучше бы не просыпалась: в боку тут же стрельнуло невыносимой болью, грудь больно сдавило, замутило, а перед глазами замельтешили яркие круги.
— Потерпи, Кори, знаю, больно, но я должен был разбудить. Турнир вот-вот закончится, а у входа к лазарету приставили вызванных духов-стражей …
Его голос терялся на фоне криков с трибун, свет ослеплял, а боль затуманивала сознание. Стражи? Правда? Неужели комиссия думает, что в таком состоянии я способна куда-то сбежать?
— Кори, ты меня слышишь?
Я не ответила, слишком больно и тяжело, будто каждый вздох требует невероятных усилий.
— И что же ты делаешь? — мне все-таки, но с трудом удалось сфокусировать взгляд на белобрысом маге, который быстро зашнуровывал мне сапоги.
— Помогаю тебе сбежать, — быстро прошептал Венский, заканчивая со шнуровкой и помогая встать, а меня вдруг нервный смех пробил от его заботы, и почти сразу же закружилась голова.
— Плохо, — недовольно вынес вердикт блондин, ловя меня в свои объятия и вновь усаживая.
Миг — и мне в рот, осторожно придерживая голову, вливают какую-то тошнотворную гадость. От нее только сильнее замутило, но зато прочистилось сознание и исчез этот противный туман перед глазами, кажется, даже боль притупилась. Благодаря этому я вдруг отчетливо поняла, что не могу вот так взять и сбежать. Нельзя! Я не имею на это права! Ведь где-то там, в моей родной деревне, мама, папа и сестричка.
Эти мысли пронзают самое сердце, и я качаю головой.
— Нельзя, Далион, я не могу, Ковен магов найдет способ вернуть…
— Нет, Кори! — мгновенно понял о чем речь Венский. — Твоя семья принадлежит нам, а значит, как бы ни был могуществен Ковен, он не имеет прав на чужих крестьян, тем более без какого-либо магического дара. Ты можешь быть за них спокойна. Клянусь тремя богами, что с ними ничего не случится!
— И я должна тебе поверить?
— Тебя казнят, Кори! – раздраженно воскликнул Далион и тут же вновь перешел на шепот: — Как только твой меч окажется в Ковене магов, они узнают о силе нитей.
— Почему ты? — мой голос дрогнул. — Почему все вышло именно так?
Я не понимала этого, как и того, почему проклятье страха привязало его ко мне?! Настолько, что он готов идти против Ковена, лишь бы помочь мне. Это же глупо! Моя ошибка, что притащила на турнир меч…
— Когда-нибудь мы обязательно об этом поговорим, — уверенно заявил Венский, повязывая мне на шею знакомый шарф.— Но не сейчас, Горан Нэрдок уже ждет тебя, нельзя тянуть. Он сможет отвлечь духов ненадолго, так что у вас будет совсем немного времени, чтобы уйти.
— Как, если все порталы вне стен академии контролируются Ковеном? И этот шарфик… — я непонимающе поджала губы. – Так это все-таки ты мне его подарил, лжец!
Он только улыбнулся, не став что-либо говорить на мое последнее восклицание.
— Передай его лучше моим родителям, — тихо попросила я, снимая подарок. — Пусть они знают, что со мной все хорошо.
— Хорошо, Кори, — мягко согласился Далион, почти сразу переводя тему: — У Нэрдока есть план, а моя задача сейчас — это собрать тебя и привести в порядок настолько, насколько это вообще возможно в твоем состоянии.
На меня надели теплый плащ и туго в него укутали, а я лишь непонимающе нахмурилась. В каком «таком» состоянии, если чувствую себя вполне терпимо?! Будто и не было никакого боя с Расго, а затем моего глупого и сумасшедшего поступка. До сих пор не могу объяснить, что дернуло меня напороться на меч…
«Боль пульсирует везде, кажется, она заполонила все, но я нахожу в себе силы сжать рукоятку собственного меча и развернуть серебряную смерть в сторону Расго…»
Арена так и не выбрала победителя, уже теряя сознание, я услышала отдаленный голос комментатора: «Ничья!»
— Ты продержишься не больше часа, — продолжал Далион, будто понимая, какие именно мысли сейчас меня одолевают, — после резерв потянет на себя все, что было отдано на поддержку сил. – Он взял со стола сумку и вновь помог мне подняться, крепко держа меня за руки. – Действия травяных пастил закончится еще раньше. Я дал с собой все, что может понадобиться.
На удивление, в этот раз идти оказалось легче. Так вместе с Далионом мы вышли из лазарета. Яркий свет ослепил, шум неприятно оглушил, но все это было ничто по сравнению с духами-стражами, подле которых мы прошли. Они словно и не увидели нас, даже внимания не обратили, все так же безучастно нависая над землей у входа. Но почему? Как? Их ведь невозможно обмануть…
И почти сразу в поле моего зрения возник мистер Горан, который молча кивнул, взял сумку у Далиона и... прожег меня злым взглядом. Внутри все похолодело. Никогда я не видела у него таких темных, сощуренных в гневе глаз. Стало не по себе. И вот совсем перехотелось, чтобы Далион отпускал мою руку, но он отпустил…
Лишь напоследок сжал мои пальцы, чтобы в следующее мгновение надеть на запястье до боли знакомый браслет.
Быть не может!
Он улыбнулся одними глазами, а меня заполонило противное осознание. Я неожиданно для самой себя поняла одну важную вещь!
— Ты все это время его хранил? — собственный шепот показался чужим.
— Носил, Кори, — поправил меня белобрысый «мальчишка», — всегда носил...
Я будто бы снова вернулась в прошлое: передо мной не молодой повзрослевший юноша, а маленький насупленный мальчик, с омерзением откинувший преподнесенный подарок. Мне ни разу не приходило в голову, что он может сохранить мой браслет. Я уже было открыла рот, чтобы изумленно спросить, когда вокруг заискрился свет и прозвучал властный голос:
— Задержи их, нам нужно время!
И слова сказать не успела, как в следующее мгновение меня со спины обняли крепкие руки, утаскивая в портал....
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ
Лицом к лицу с врагом
Глава 1
Испуганная толпа бежит вперед, не замечая ни встречного ветра, бьющего в лицо, ни пыли грязных дорог, ни шума позади них. Они ищут спасения – их немного осталось, десяток спасшихся жителей небольшого южного городка. Только от войны не убежать – в спины летят стрелы, достигая цели, и вот уже гибнет еще несколько несчастных. Люди не хотят погибать, вера ведет вперед, дает силы бежать прочь от давно потерявших человеческий облик воинов. Это уже даже не люди – звери! Вот в кого превратились защитники человеческого острова Муро, чьи души теперь во власти темного бога.
Позади разоренный город… Еще один… Руины. Демонский огонь пожирает город за городом вместе с жителями. Тарота больше не предлагает мира: его не будет. На оккупированных территориях вспыхивают кровавые бунты – рутовцы не хотят так легко сдаваться, а боги, словно насмехаясь, не встревают в разборки смертных.
Самый первый и самый страшный бой был на северо-западе Руты. Границы рухнули под тяжестью войск: за двое суток не осталось ни одного рутовца. Люди сражались до последнего, даже когда на их глазах пала подавленная числом королевская гвардия. Жители забивали камнями конные разъезды, стаскивали воинов Тароты прямо с лошадей, но армия была могущественной и легко подавила восстание. В маленький приграничный городок стекались все новые и новые маги Руты, посылали даже адептов, лишь бы не впустить армию противника дальше. Только этого было мало – Тарота уверенно раздвигала границы, подступая к другим городам, чтобы в итоге подойти к столице. Магов, которые отказывались переходить к таротавцам, вешали прямо на воротах собственных домов.
Война закончилась неожиданно, в тот день, когда пала столица, а вместе с ней и королевство Рута…
***
Мне снился сон. Необычайно красочный, живой, но странный сон, из которого я временами выныривала, чтобы вновь вернуться в свое бренное тело, где была только боль. Ужасная, мучавшая и постепенно убивающая, от которой не было спасения. И как бы ни молила, чтобы меня оставили в покое, из искусанных губ рождался только стон. Я не хотела возвращаться туда, где были лишь страдания и боль, но меня заставляли. Иногда рядом слышался смутно знакомый ласковый шепот. Он просил меня вернуться, звал по имени, насильно вливал в горло отвратительное питье, которое я упрямо выплевывала, кажется, даже вырывалась и кусалась, а порою сдавалась и просто плакала, умоляя не трогать.
Голос разговаривал со мной, успокаивал и упрашивал. И, несмотря на боль, мне было приятно слышать его, становилось легче, но как ни старалась, не могла вспомнить, кому именно он принадлежит…
Затем вновь накатывала жуткая усталость, затягивая меня в спасительное забытье, где меня обычно уже тоже ждали.
Во сне было бесконечное поле с высокими колосьями. До боли знакомое поле, ведь когда-то, еще давным-давно, в самом детстве, я здесь часто бывала. Помогала отцу, который уходил с рассветом и возвращался поздно вечером.
Но сейчас все было иначе, больше я не та маленькая чумазая девочка, нет, на мне легкое бежевое и очень красивое платье, а в мои густые рыжие волосы вплетена атласная лента.
Я сижу среди колосьев, наслаждаясь летним теплом, звонким пением птиц и солнцем, а затем появляется он. Высокий, статный, в темном длинном плаще с фибулой на правом плече. Длинные темные волосы спадают по плечам ночным маревом, полы одежды развеваются, оголяя мужской торс и узкие штаны. В его руках странный необычный посох, он всегда с ним приходит.
Наши встречи чаще проходят в тишине, но если он начинает говорить… его голос невероятно приятный, успокаивающий и дарящий тепло. Когда у мужчины хорошее настроение, он рассказывает сказки. Я научилась различать его эмоции. Если в нашу первую встречу бездонные без зрачков глаза испугали меня, то теперь такой взгляд означал довольство: чистые серебряные белки. Когда же они темнели, значит, гость моих снов чем-то недоволен. Каким-то внутренним чувством я догадывалась, кто передо мной, но ответа на свой вопрос так и не получила. Он никогда не отвечал. Просто приходил, садился рядом, долго всматривался в мое лицо, а затем начинал свою очередную историю.
Мне нравилось это время, любые вопросы отпадали сами собой, оставляя лишь невероятную сказку, в которую я вновь погружалась. Временами мы просто молчали, наслаждаясь теплом и природой. Он любил природу: проводить рукой по колосьям, касаться высоких ветвей или просто подставлять бледное лицо теплому ветерку, слушая звонкие трели кузнечиков. Вот и сегодня, он привычно присел напротив меня, откидывая длинные темные волосы, чтобы начать очередную свою историю…
«Высокая трава легонько касалась ее босых ног. Воздушное платье ласкало точеную фигурку, а длинные густые волосы были заплетены белой лентой в тугую косу.
Звонкий смех ручьем лился вокруг, лаская слух сидевшего под домом мужчины. Он любил наблюдать за Миридой, мог часами смотреть на нее...
Но, как и всегда, замечая своего подопечного, рыжеволосая красавица упирала руки в боки и хмурилась:
— Опять ты встал?!
Он же только улыбнулся. Ему была непривычна такая забота и на удивление приятна. Именно этой смертной девушке он был обязан собственной жизнью. Она выходила его и поставила на ноги, а ведь мужчина был уверен, что не выживет. Его лишили силы, клинка и могущества. Теперь он никто. И все же здесь, в обычном лесном домике у смертной девушки он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Наверное, впервые за всю свою долгую жизнь. Даже злость ушла, благодаря чему удавалось не вспоминать предавших его брата и сестру.
Он отомстит, когда-нибудь, но сейчас...
— Ран, иди домой, ты еще слишком слаб.
— Я уже достаточно окреп, чтобы не лежать постоянно в постели!
Сейчас ему просто хотелось жить. Он никогда не задумывался, насколько скоротечна жизнь людей и в то же время насколько эта жизнь полна эмоций. За каких-то несколько лет люди переживают столько ярких чувств, сколько он не испытывал и за свое тысячелетие! Только здесь он ощутил себя живым, отступила скука, которая преследовала его последние годы. Ведь поэтому он жаждал власти, делал все, дабы не зачахнуть от тоски и уныния. Если еще в первую эпоху возрождения, когда рядом с ним был его отец, он получал истинное удовольствие от работы над новыми интересными расами, то во вторую его одолела скука, которая принесла лишь разрушения. Правление трех богов пошатнулось, после чего магию Рангора запечатали, а невероятной силы клинок отобрали …
Мирида недовольно поджала губы, замечая, что ее гость не спешит выполнять просьбу. Тогда она сама подошла и взяла его за руку, помогая встать. Теплая маленькая ладошка, казалось, была наполнена жизнью. Он чуть сжал ее и пошел за девушкой в дом, наслаждаясь этим маленьким мгновением счастья.
— Тебе пока лучше не ходить, — задумчиво кусая губы, предупредила Мирида, — я как с тестом закончу, займусь твоей перевязкой.
Он не стал спорить, лишь шутливо заметил, что с такой строгой сиделкой совсем отучится ходить. В боку неприятно пульсировало и, кажется, разошлись швы, но он не чувствовал боли. Сейчас это казалось такой мелочью, особенно после всего пережитого. Бой с братом вымотал его до изнеможения, не говоря уже о ловушке, благодаря которой его победили.
Мужчина мотнул головой, отгоняя неприятные мысли и сосредотачивая все свое внимание на Мириде. Тонкие пальцы девушки замешивали тесто, а вылезшие из косы короткие прядки волос падали ей на лицо. Она их все время сдувала, но они упрямо возвращались на прежнее место.
Рангор медленно встал, чтобы осторожно заправить прядки обратно в прическу.
— Спасибо, — она улыбнулась, и только ради этой улыбки он готов был находиться здесь вечность.
Кто бы мог подумать, что обычный человек так западет ему в душу.
