Мы вышли на улицу. Погода все ещё радовала, хоть осеннее солнце едва прогрело воздух. Мы присели на лавочку под покрасневшую осину. И тут меня прорвало:
- Он хотел меня сдать! Да меня наши прямо на месте бы линчевали!
- Это правда, - пожал плечами Морти.
- Я думала, ты будешь меня успокаивать, а не нагнетать.
Морти вздохнул.
- Все к лучшему. Не попадёшь на Игры – никто и не узнает, что ты тоже монетку кинула.
Я схватилась за голову.
- Ты не понимаешь, мне очень надо!
- Надо что? Умереть?
- Ну, не обязательно…
- Или стать инвалидом, - отрезал Морти. – Да что вообще может такого случится, что смерть на Играх и вечный позор не будут хуже этого?
Я молчала. Морти поджал губы.
- Не доверяешь мне. Ладно.
- Морти…
Он встал с лавочки.
- Морти, постой… - я протянула к нему руку.
- Я буду молчать, - сказал он, не поворачиваясь. – Я сохраню твой секрет. Даже если ты мне не доверяешь.
Он ушёл довольно быстро. А я осталась совершенно одна, оглушенная полной тишиной. Лишь багровые листья тихонько падали с ветвей.
Весь день я просидела как на иголках. Сегодня вечером должны объявить участников Игр четырёх стихий. И я даже не знаю, что хуже – если мой факультет поймёт, кто предательница на самом деле, или если меня так и не выберут участницей. А это возможно лишь с божьей помощью. Но могу ли я рассчитывать на эту помощь? Были ли мои молитвы услышаны?
Все перестало быть важным. Я почти ни на что не реагировала. Морти со мной не разговаривал. Оно и к лучшему. Я даже не могу на него за это обижаться. А Лора, как назло, трещала без остановки, но мой мозг отказывался воспринимать очередные сплетни. Я запомнила только одну новость:
- Представляешь, в академию пришли из следовательской жандармерии. Говорят, что тут продают мандрагору и даже подпольно варят приворотные зелья. Якобы в этом замешан кто-то из факультета огня.
Эта новость смогла меня отвлечь от переживаний о предстоящем вечере.
- Так вот почему Аварис с нашей пары сбежал, - добавила я.
- Правда? – Удивилась Лора. – А я и не знала. Тогда точно в этом огневики замешаны. Надо спросить у Агнии, что она об этом думает.
- Пф, будто она своих сдаст, - я закатила глаза. – А то я бы давно знала, кто меня чуть не убил своим приворотным зельем.
- Может расскажешь Тритону? Думаю, это важно, - Лора придвинулась ко мне поближе.
Только не сейчас! Не хочу к себе лишний раз привлекать внимание. Все-таки Тритон тоже водник. Не думаю, что он оценит мой поступок.
- Я думаю, Аварис сделает все, чтобы мне не поверили, - сказала я.
- Может быть.
Лора не стала со мной спорить. Это хорошо. Последнее, что меня волнует сейчас – это кто меня чуть не убил в прошлом году. Пока что я думаю о том, как не умереть уже в этом году. Все-таки нужно правильно расставлять приоритеты.
Ещё три пары пролетели незаметно. Вот так всегда бывает – когда не надо, время тянется, точно смола, а когда надо его замедлить, оно летит с бешеной скоростью. Обычно занятия по метафизике были необычайно скучными. Её вела грузная дама по имени Азалия Сильвис, которая являлась главой факультета земли. Она – женщина довольно приятная, но после её пар моя голова тяжелела, будто её набили компостом. Да, на метафизике в самом деле приходилось грызть гранит науки.
Натурфилософия была не лучше. Ее преподавал воздушный маг Ветрослав Финистов, который по совместительству являлся деканом факультета воздуха. Он любил витать в облаках и пространно рассуждать о взаимодействии стихий. Иногда он буквально парил под потолком – это было забавно, но на сей раз он меня не развеселил. Последней парой была мифология, которую вел тот же преподаватель. Но вместо богов северного пантеона мы все обсуждали Игры четырёх стихий. Ветрослав опять по своему обыкновению отказался стоять ногами на земле. Он парил над кафедрой в позе, будто откинулся на мягкой кушетке. Финистов все уши прожужжал о том, что именно с помощью Игр боги пытаются найти ту самую квинтэссенцию - силу, которая объединяет все четыре стихии вместе.
- Но из-за этого страдают люди, - вмешался Морти. - Это слишком жестоко. Почему боги просто не могут даровать исполнение желания победителю? Не обязательно же для этого убивать или калечить других участников.
Воздушник хмыкнул.
- Ты рассуждаешь прямо как наш король. Ничего не имею против его высочества, но все-таки боги гораздо могущественнее смертных. Противиться их воле - себе дороже. Ты же понимаешь, что они в данном случае не благотворительностью занимаются, а ищут мощное оружие, которое перевернет этот мир. А жизненная сила проигравших - это плата за участие. Именно ее боги преобразуют для исполнения желания победителя. Так проявляется высшая форма алхимии, между прочим.
Я слушала не отрываясь. Хоть Морти и продолжал избегать меня, я была ему благодарна, что именно он задал столько интересных вопросов об Играх четырех стихий. На секунду страх отступил, и я воспользовалась этим моментом, чтобы и самой поговорить с Ветрославом.
- Профессор, а может ли быть так, чтобы проигравший не калечился и не умирал?
В горле у меня от волнения пересохло так, что пришлось откашляться. Я увидела, как у меня дрожат руки. Я боюсь, что кто-то догадается о брошенной мною монетке, о брошенном мною вызове самой судьбе...
К счастью, преподаватель не заметил мою тревогу - либо не предал ей значения.
- Спасибо, вопрос и правда очень интересный. Помнится, лет так двадцать назад, когда я только начал преподавать, была одна студентка с моего факультета... Как же ее звали... Эос, по-моему. Фамилию, к сожалению, не упомню уже. Так вот, Эос проиграла во втором туре, и после него сильно заболела. Целители так и не поставили диагноз, поэтому в лазарете она пролежала полгода. Зато потом была бодра и весела, и все у нее в порядке было. И магия не исчезла, и больше не болела особо... Сейчас вот, по миру путешествует.
Я выдохнула. Появилась слабая надежда, что если я все-таки буду участвовать в Играх, то не помру сразу. Профессор продолжил:
- Многое зависит от жизненной силы. Каждому человеку отмерена своя доля энергии. Ходят легенды, что когда боги только основали Игры, проигравшие даже не чувствовали, как уменьшались их силы. Лишь с годами человек ослаб и измельчал - теперь каждый из-за малейших неприятностей может выйти из строя. Нужно поддерживать баланс стихий в душе и в теле, нужно быть ближе к природе...
Надежда погасла также быстро, как и возникла. Ясно. У меня нет шансов. Меня даже простуда способна вывести из строя, а банальное приворотное зелье чуть не убило. Восхитительно. Именно так я и хотела закончить свою жизнь. Умереть раньше моего отца, которому, к тому же, не так долго осталось. И зачем я только бросила монетку в фонтан... Может, ее бы получилось забрать? Кого я обманываю. Через полчаса будут объявлять участников. Уже поздно.
Ветрослав отпустил нас с пары пораньше - но только для того, чтобы проводить до Фонтана Богов. Мы оказались в числе первых, поэтому стояли близко к статуям божеств и журчащей воде. Я думала по-тихому слинять, но профессор парил над нами и следил, чтобы мы никуда не делись.
- Я уверен, Аварис ему о тебе сказал, - прошептал мне на ухо Морти. От неожиданности я аж подпрыгнула. Сердце гулко застучало. Я медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться.
- Что-то я не заметила какое-то особое отношение от нашего летуна, - прошептала я Морти в ответ. - Может, Аварис просто сказал, что это сделал кто-то с нашего курса?
- Похоже на правду, - кивнул Морти. - То-то он пасет нас. Чтоб точно никто не сбежал.
Я сглотнула. Народ потихоньку собирался вокруг фонтана. Чужие разговоры слились для меня в неразборчивый гул. Меня будто окунули под воду - все перестало быть значимым. Мне хотелось исчезнуть - или сделать так, чтобы это все побыстрее закончилось.
Вокруг фонтана был аншлаг. Внутренний дворик вряд ли смог бы вместить всех студентов и преподавателей - и все же было такое впечатление, будто вся академия собралась поглазеть на объявление участников. Впервые за десять лет. Да-да, это все из-за меня. Надеюсь, в меня ничем тяжелым не кинут. Если, конечно, меня вообще выберут. Да, меня не выберут. Выбирают сильнейших, а я-то что? Ничем не лучше серой массы. Да. Ничего во мне нет особенного. А проклятье... Что-нибудь придумаем.
Звон трубы заставил зевак расступиться. Из глубины академии вышел Тритон. Следом за ним двигались два жреца и две жрицы. Они пели, и их голоса разлетались эхом по всему дворику. Пели они не сильно громко, но толпа тут же стихла. Я выглянула между плечами впередистоящих и увидела, что далеко немолодые жрецы и жрицы были в мантиях в цвет своих стихий, причем такого же оттенка, как и наши формы. А что, если студенческая одежда была вдохновлена одеяниями жрецов? Никогда об этом не задумывалась. А еще я заметила, как жрец Велунда нес в руках зажженный факел, жрица Нериды - чашу с водой, жрец Стрибога - перо, а жрица Остары - букет цветов. Они встали напротив статуи своих божеств, образовав круг. Когда они закончили петь, Тритон вышел вперед и начал свою речь:
- Дорогие студенты и преподаватели академии “Квинтэссенция”! Мы с вами стоим на пороге исторического момента. Впервые за десять лет Игры четырех стихий вернулись в наши стены. Сейчас жрецы и жрицы проведут ритуал, а затем объявят участников. Да благословят их боги!
Первым начал жрец огня. Суровый пожилой мужчина с седой бородой откинул одной рукой капюшон алой мантии с кровавым подбоем. В другой руке был факел. Жрец поднял его повыше и заговорил на древнем языке - кажется, это был кельтский. Затем мужчина бросил факел прямо в фонтан под статую Велунда. Над водой тут же поднялся пар. Дым заклубился, пока не окрасился в разные цвета и... Не может быть!
В дыму отчетливо проступил до боли знакомый портрет юноши с самодовольной улыбочкой.
- Эйдан Фламмель! - Крикнул жрец.
Толпа заликовала. Эйдан. Ну конечно же, кто бы еще это мог быть.
Огневик вышел к фонтану, ослепительно улыбаясь. Он махал рукой, точно его выбрали новым королем. Эйдан подошел к жрецу Велунда, и овации немного стихли. Откуда он знал, что нужно было делать?
Следом седовласая сгорбленная жрица Остары подняла букет так, что его можно было увидеть с любого уголка внутреннего дворика. Цветы были невероятной красоты - помимо роз, ирисов и пионов были и другие, чьи названия я и не знала. Жрица бросила букет в фонтан под статую своей богини. Над водой вновь поднялся пар. Проявились очертания лица, которое мне было смутно знакомо.
- Геб Бартем, - прохрипела жрица.
Толпа земных магов расступилась, и из нее вышел рослый и коренастый студент. Ну конечно, он же недавно сдавал аттестацию на четвертый уровень! Не удивительно, что его выбрали. Геб немного растерялся, но жрица поманила его к себе. Он встал рядом с ней лицом к статуе Остары.
Теперь очередь жреца воздуха. Мужчина бросил перышко в фонтан. Я не видела, какое лицо показала дымка, но была уверена, что выберут того четверокурсника, который тоже недавно подтвердил у себя четвертый уровень. Так и вышло.
- Эвр Левант, - прокричал жрец.
Что ж, достойный выбор. Все самые достойные. Меня не выберут. И эта мысль меня даже немного успокаивает.
Жрица воды подняла чашу так высоко, как только могла. Я замерла. Ладони похолодели, все мои внутренности сжались будто в один большой кулак. Повисла звенящая тишина. Все взгляды были направлены на эту хрупкую старушку в темно-синей мантии. Она неспеша наклонила чашу, и вода из нее вытекла в фонтан.
Поднялся дым. Он вихрился так, будто попал в самый центр урагана. У меня от этого вида голова закружилась. Наконец в дымке проступило очертание лица. Длинные волосы, маленький подбородок... О нет.
- Ирен Белаква, - сказала жрица. Ей не было нужды кричать - в дворике была такая тишина, что даже полет бабочки можно было бы услышать.
Я сглотнула.
Мои однокурсники начали переглядываться - наверное, вспоминали, кто это вообще такая - Ирен Белаква. Наконец кто-то указал пальцем на меня. Водники расступились передо мной, а те, что были сзади, отошли, будто я была прокаженная. Ну, хоть не кинулись линчевать - и на том спасибо.
Я на негнущихся ногах вышла вперед. Случайно встретилась взглядом с Тритоном. Он глядел на меня серьезно - было не понятно, осуждает он меня за это или нет. Тишину внезапно нарушили маги огня - они начали хлопать и улюлюкать, увидев меня. К ним присоединились и остальные. Лишь водники тихо перешептывались за моей спиной.
Я немного прошлась и встала рядом со жрицей Нериды.
Что ж, мои молитвы были услышаны. Пришла пора поверить во всю мощь богов.
Жрецы внезапно запели. Я вздрогнула - их голоса звучали жутко. Дымка развеялась. Я увидела, что фонтан был покрыт толстым слоем льда - хотя холодно не было. Под ним светилось по одной монетке с каждой из четырех сторон. Четыре заветных желания - и лишь одно из них воплотится в реальность.
Тритон торжественно объявил об открытии Игр четырех стихий. Я не слушала его речь, которая завершилась бурными аплодисментами. Под конец жрица взяла меня под руку и повела из внутреннего дворика. За нами последовали остальные жрецы с участниками.
Мы прошли мимо студентов, которые стояли ближе к выходу. Я старалась не смотреть ни на кого, чтобы не заметить осуждения. Но увы, мне это не удалось. Я заметила Лору. Она стояла прямо возле дверного проема. В ее глазах читалось полное непонимание. Даже не осуждение, а скорее какая-то детская обида. От ее взгляда мне стало мучительно больно - будто ножом по сердцу провели.
Наша процессия прошла по центральному коридору и дошла до огромной двери, украшенной резными орнаментами с алхимическими знаками. Нас завели на кафедру четырёх стихий. Полное её название было долгим, унылым и малопонятным, так что я не утруждала себя хоть как-то его запомнить. Да и зачем, если и сами преподаватели называли её просто кафедрой четырёх стихий. По сути, это был один из самых роскошных кабинетов, где профессора и аспиранты занимались работой и отдыхом. Говорят, что это было единственное место с черным зеркалом. Так и вышло. Огромное, в тонкой оправе, оно занимало полстены. Мы устроились на диванах, что располагались напротив. Я села поодаль от остальных. Краем глаза заметила, что Эйдан на меня поглядывает с интересом. Наверное думает, как такая замухрышка умудрилась стать участницей Игр.
Аварис достал из кармана крохотное складное зеркальце, сплошь инкрустированное камнями и покрытое позолотой. Проректор открыл его. Оно оказалось черным.
Значит, это запись. И запись очень важная.
Декан факультета огня отразил маленькое зеркальце в огромном черном зеркале. Аварис тут же отошёл, и поверхность загорелась. В следующую секунду мы увидели лицо короля. Оно было иссушенным, со впалыми щеками и морщинками на лбу. Глаза были серо-зелеными, а темные волосы украшала редкая проседь. Протей III, вот как его зовут. Странно, но почему-то его имя называют редко. Просто король и все.
Несколько секунд он молчал. Затем король заговорил. Его голос оказался более сиплым, чем я думала.
- Приветствую вас, участники Игр четырех стихий. Не думал я, что когда-нибудь запишу эту речь, но на то воля богов.
- Он хотел меня сдать! Да меня наши прямо на месте бы линчевали!
- Это правда, - пожал плечами Морти.
- Я думала, ты будешь меня успокаивать, а не нагнетать.
Морти вздохнул.
- Все к лучшему. Не попадёшь на Игры – никто и не узнает, что ты тоже монетку кинула.
Я схватилась за голову.
- Ты не понимаешь, мне очень надо!
- Надо что? Умереть?
- Ну, не обязательно…
- Или стать инвалидом, - отрезал Морти. – Да что вообще может такого случится, что смерть на Играх и вечный позор не будут хуже этого?
Я молчала. Морти поджал губы.
- Не доверяешь мне. Ладно.
- Морти…
Он встал с лавочки.
- Морти, постой… - я протянула к нему руку.
- Я буду молчать, - сказал он, не поворачиваясь. – Я сохраню твой секрет. Даже если ты мне не доверяешь.
Он ушёл довольно быстро. А я осталась совершенно одна, оглушенная полной тишиной. Лишь багровые листья тихонько падали с ветвей.
Глава 4
Весь день я просидела как на иголках. Сегодня вечером должны объявить участников Игр четырёх стихий. И я даже не знаю, что хуже – если мой факультет поймёт, кто предательница на самом деле, или если меня так и не выберут участницей. А это возможно лишь с божьей помощью. Но могу ли я рассчитывать на эту помощь? Были ли мои молитвы услышаны?
Все перестало быть важным. Я почти ни на что не реагировала. Морти со мной не разговаривал. Оно и к лучшему. Я даже не могу на него за это обижаться. А Лора, как назло, трещала без остановки, но мой мозг отказывался воспринимать очередные сплетни. Я запомнила только одну новость:
- Представляешь, в академию пришли из следовательской жандармерии. Говорят, что тут продают мандрагору и даже подпольно варят приворотные зелья. Якобы в этом замешан кто-то из факультета огня.
Эта новость смогла меня отвлечь от переживаний о предстоящем вечере.
- Так вот почему Аварис с нашей пары сбежал, - добавила я.
- Правда? – Удивилась Лора. – А я и не знала. Тогда точно в этом огневики замешаны. Надо спросить у Агнии, что она об этом думает.
- Пф, будто она своих сдаст, - я закатила глаза. – А то я бы давно знала, кто меня чуть не убил своим приворотным зельем.
- Может расскажешь Тритону? Думаю, это важно, - Лора придвинулась ко мне поближе.
Только не сейчас! Не хочу к себе лишний раз привлекать внимание. Все-таки Тритон тоже водник. Не думаю, что он оценит мой поступок.
- Я думаю, Аварис сделает все, чтобы мне не поверили, - сказала я.
- Может быть.
Лора не стала со мной спорить. Это хорошо. Последнее, что меня волнует сейчас – это кто меня чуть не убил в прошлом году. Пока что я думаю о том, как не умереть уже в этом году. Все-таки нужно правильно расставлять приоритеты.
Ещё три пары пролетели незаметно. Вот так всегда бывает – когда не надо, время тянется, точно смола, а когда надо его замедлить, оно летит с бешеной скоростью. Обычно занятия по метафизике были необычайно скучными. Её вела грузная дама по имени Азалия Сильвис, которая являлась главой факультета земли. Она – женщина довольно приятная, но после её пар моя голова тяжелела, будто её набили компостом. Да, на метафизике в самом деле приходилось грызть гранит науки.
Натурфилософия была не лучше. Ее преподавал воздушный маг Ветрослав Финистов, который по совместительству являлся деканом факультета воздуха. Он любил витать в облаках и пространно рассуждать о взаимодействии стихий. Иногда он буквально парил под потолком – это было забавно, но на сей раз он меня не развеселил. Последней парой была мифология, которую вел тот же преподаватель. Но вместо богов северного пантеона мы все обсуждали Игры четырёх стихий. Ветрослав опять по своему обыкновению отказался стоять ногами на земле. Он парил над кафедрой в позе, будто откинулся на мягкой кушетке. Финистов все уши прожужжал о том, что именно с помощью Игр боги пытаются найти ту самую квинтэссенцию - силу, которая объединяет все четыре стихии вместе.
- Но из-за этого страдают люди, - вмешался Морти. - Это слишком жестоко. Почему боги просто не могут даровать исполнение желания победителю? Не обязательно же для этого убивать или калечить других участников.
Воздушник хмыкнул.
- Ты рассуждаешь прямо как наш король. Ничего не имею против его высочества, но все-таки боги гораздо могущественнее смертных. Противиться их воле - себе дороже. Ты же понимаешь, что они в данном случае не благотворительностью занимаются, а ищут мощное оружие, которое перевернет этот мир. А жизненная сила проигравших - это плата за участие. Именно ее боги преобразуют для исполнения желания победителя. Так проявляется высшая форма алхимии, между прочим.
Я слушала не отрываясь. Хоть Морти и продолжал избегать меня, я была ему благодарна, что именно он задал столько интересных вопросов об Играх четырех стихий. На секунду страх отступил, и я воспользовалась этим моментом, чтобы и самой поговорить с Ветрославом.
- Профессор, а может ли быть так, чтобы проигравший не калечился и не умирал?
В горле у меня от волнения пересохло так, что пришлось откашляться. Я увидела, как у меня дрожат руки. Я боюсь, что кто-то догадается о брошенной мною монетке, о брошенном мною вызове самой судьбе...
К счастью, преподаватель не заметил мою тревогу - либо не предал ей значения.
- Спасибо, вопрос и правда очень интересный. Помнится, лет так двадцать назад, когда я только начал преподавать, была одна студентка с моего факультета... Как же ее звали... Эос, по-моему. Фамилию, к сожалению, не упомню уже. Так вот, Эос проиграла во втором туре, и после него сильно заболела. Целители так и не поставили диагноз, поэтому в лазарете она пролежала полгода. Зато потом была бодра и весела, и все у нее в порядке было. И магия не исчезла, и больше не болела особо... Сейчас вот, по миру путешествует.
Я выдохнула. Появилась слабая надежда, что если я все-таки буду участвовать в Играх, то не помру сразу. Профессор продолжил:
- Многое зависит от жизненной силы. Каждому человеку отмерена своя доля энергии. Ходят легенды, что когда боги только основали Игры, проигравшие даже не чувствовали, как уменьшались их силы. Лишь с годами человек ослаб и измельчал - теперь каждый из-за малейших неприятностей может выйти из строя. Нужно поддерживать баланс стихий в душе и в теле, нужно быть ближе к природе...
Надежда погасла также быстро, как и возникла. Ясно. У меня нет шансов. Меня даже простуда способна вывести из строя, а банальное приворотное зелье чуть не убило. Восхитительно. Именно так я и хотела закончить свою жизнь. Умереть раньше моего отца, которому, к тому же, не так долго осталось. И зачем я только бросила монетку в фонтан... Может, ее бы получилось забрать? Кого я обманываю. Через полчаса будут объявлять участников. Уже поздно.
Ветрослав отпустил нас с пары пораньше - но только для того, чтобы проводить до Фонтана Богов. Мы оказались в числе первых, поэтому стояли близко к статуям божеств и журчащей воде. Я думала по-тихому слинять, но профессор парил над нами и следил, чтобы мы никуда не делись.
- Я уверен, Аварис ему о тебе сказал, - прошептал мне на ухо Морти. От неожиданности я аж подпрыгнула. Сердце гулко застучало. Я медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться.
- Что-то я не заметила какое-то особое отношение от нашего летуна, - прошептала я Морти в ответ. - Может, Аварис просто сказал, что это сделал кто-то с нашего курса?
- Похоже на правду, - кивнул Морти. - То-то он пасет нас. Чтоб точно никто не сбежал.
Я сглотнула. Народ потихоньку собирался вокруг фонтана. Чужие разговоры слились для меня в неразборчивый гул. Меня будто окунули под воду - все перестало быть значимым. Мне хотелось исчезнуть - или сделать так, чтобы это все побыстрее закончилось.
Вокруг фонтана был аншлаг. Внутренний дворик вряд ли смог бы вместить всех студентов и преподавателей - и все же было такое впечатление, будто вся академия собралась поглазеть на объявление участников. Впервые за десять лет. Да-да, это все из-за меня. Надеюсь, в меня ничем тяжелым не кинут. Если, конечно, меня вообще выберут. Да, меня не выберут. Выбирают сильнейших, а я-то что? Ничем не лучше серой массы. Да. Ничего во мне нет особенного. А проклятье... Что-нибудь придумаем.
Звон трубы заставил зевак расступиться. Из глубины академии вышел Тритон. Следом за ним двигались два жреца и две жрицы. Они пели, и их голоса разлетались эхом по всему дворику. Пели они не сильно громко, но толпа тут же стихла. Я выглянула между плечами впередистоящих и увидела, что далеко немолодые жрецы и жрицы были в мантиях в цвет своих стихий, причем такого же оттенка, как и наши формы. А что, если студенческая одежда была вдохновлена одеяниями жрецов? Никогда об этом не задумывалась. А еще я заметила, как жрец Велунда нес в руках зажженный факел, жрица Нериды - чашу с водой, жрец Стрибога - перо, а жрица Остары - букет цветов. Они встали напротив статуи своих божеств, образовав круг. Когда они закончили петь, Тритон вышел вперед и начал свою речь:
- Дорогие студенты и преподаватели академии “Квинтэссенция”! Мы с вами стоим на пороге исторического момента. Впервые за десять лет Игры четырех стихий вернулись в наши стены. Сейчас жрецы и жрицы проведут ритуал, а затем объявят участников. Да благословят их боги!
Первым начал жрец огня. Суровый пожилой мужчина с седой бородой откинул одной рукой капюшон алой мантии с кровавым подбоем. В другой руке был факел. Жрец поднял его повыше и заговорил на древнем языке - кажется, это был кельтский. Затем мужчина бросил факел прямо в фонтан под статую Велунда. Над водой тут же поднялся пар. Дым заклубился, пока не окрасился в разные цвета и... Не может быть!
В дыму отчетливо проступил до боли знакомый портрет юноши с самодовольной улыбочкой.
- Эйдан Фламмель! - Крикнул жрец.
Толпа заликовала. Эйдан. Ну конечно же, кто бы еще это мог быть.
Огневик вышел к фонтану, ослепительно улыбаясь. Он махал рукой, точно его выбрали новым королем. Эйдан подошел к жрецу Велунда, и овации немного стихли. Откуда он знал, что нужно было делать?
Следом седовласая сгорбленная жрица Остары подняла букет так, что его можно было увидеть с любого уголка внутреннего дворика. Цветы были невероятной красоты - помимо роз, ирисов и пионов были и другие, чьи названия я и не знала. Жрица бросила букет в фонтан под статую своей богини. Над водой вновь поднялся пар. Проявились очертания лица, которое мне было смутно знакомо.
- Геб Бартем, - прохрипела жрица.
Толпа земных магов расступилась, и из нее вышел рослый и коренастый студент. Ну конечно, он же недавно сдавал аттестацию на четвертый уровень! Не удивительно, что его выбрали. Геб немного растерялся, но жрица поманила его к себе. Он встал рядом с ней лицом к статуе Остары.
Теперь очередь жреца воздуха. Мужчина бросил перышко в фонтан. Я не видела, какое лицо показала дымка, но была уверена, что выберут того четверокурсника, который тоже недавно подтвердил у себя четвертый уровень. Так и вышло.
- Эвр Левант, - прокричал жрец.
Что ж, достойный выбор. Все самые достойные. Меня не выберут. И эта мысль меня даже немного успокаивает.
Жрица воды подняла чашу так высоко, как только могла. Я замерла. Ладони похолодели, все мои внутренности сжались будто в один большой кулак. Повисла звенящая тишина. Все взгляды были направлены на эту хрупкую старушку в темно-синей мантии. Она неспеша наклонила чашу, и вода из нее вытекла в фонтан.
Поднялся дым. Он вихрился так, будто попал в самый центр урагана. У меня от этого вида голова закружилась. Наконец в дымке проступило очертание лица. Длинные волосы, маленький подбородок... О нет.
- Ирен Белаква, - сказала жрица. Ей не было нужды кричать - в дворике была такая тишина, что даже полет бабочки можно было бы услышать.
Я сглотнула.
Мои однокурсники начали переглядываться - наверное, вспоминали, кто это вообще такая - Ирен Белаква. Наконец кто-то указал пальцем на меня. Водники расступились передо мной, а те, что были сзади, отошли, будто я была прокаженная. Ну, хоть не кинулись линчевать - и на том спасибо.
Я на негнущихся ногах вышла вперед. Случайно встретилась взглядом с Тритоном. Он глядел на меня серьезно - было не понятно, осуждает он меня за это или нет. Тишину внезапно нарушили маги огня - они начали хлопать и улюлюкать, увидев меня. К ним присоединились и остальные. Лишь водники тихо перешептывались за моей спиной.
Я немного прошлась и встала рядом со жрицей Нериды.
Что ж, мои молитвы были услышаны. Пришла пора поверить во всю мощь богов.
Жрецы внезапно запели. Я вздрогнула - их голоса звучали жутко. Дымка развеялась. Я увидела, что фонтан был покрыт толстым слоем льда - хотя холодно не было. Под ним светилось по одной монетке с каждой из четырех сторон. Четыре заветных желания - и лишь одно из них воплотится в реальность.
Тритон торжественно объявил об открытии Игр четырех стихий. Я не слушала его речь, которая завершилась бурными аплодисментами. Под конец жрица взяла меня под руку и повела из внутреннего дворика. За нами последовали остальные жрецы с участниками.
Мы прошли мимо студентов, которые стояли ближе к выходу. Я старалась не смотреть ни на кого, чтобы не заметить осуждения. Но увы, мне это не удалось. Я заметила Лору. Она стояла прямо возле дверного проема. В ее глазах читалось полное непонимание. Даже не осуждение, а скорее какая-то детская обида. От ее взгляда мне стало мучительно больно - будто ножом по сердцу провели.
Наша процессия прошла по центральному коридору и дошла до огромной двери, украшенной резными орнаментами с алхимическими знаками. Нас завели на кафедру четырёх стихий. Полное её название было долгим, унылым и малопонятным, так что я не утруждала себя хоть как-то его запомнить. Да и зачем, если и сами преподаватели называли её просто кафедрой четырёх стихий. По сути, это был один из самых роскошных кабинетов, где профессора и аспиранты занимались работой и отдыхом. Говорят, что это было единственное место с черным зеркалом. Так и вышло. Огромное, в тонкой оправе, оно занимало полстены. Мы устроились на диванах, что располагались напротив. Я села поодаль от остальных. Краем глаза заметила, что Эйдан на меня поглядывает с интересом. Наверное думает, как такая замухрышка умудрилась стать участницей Игр.
Аварис достал из кармана крохотное складное зеркальце, сплошь инкрустированное камнями и покрытое позолотой. Проректор открыл его. Оно оказалось черным.
Значит, это запись. И запись очень важная.
Декан факультета огня отразил маленькое зеркальце в огромном черном зеркале. Аварис тут же отошёл, и поверхность загорелась. В следующую секунду мы увидели лицо короля. Оно было иссушенным, со впалыми щеками и морщинками на лбу. Глаза были серо-зелеными, а темные волосы украшала редкая проседь. Протей III, вот как его зовут. Странно, но почему-то его имя называют редко. Просто король и все.
Несколько секунд он молчал. Затем король заговорил. Его голос оказался более сиплым, чем я думала.
- Приветствую вас, участники Игр четырех стихий. Не думал я, что когда-нибудь запишу эту речь, но на то воля богов.
