Да еще и в полночь – знаковое время и для темных и для светлых. Волшебное время, когда одни сутки сменяют другие. Одни в это время колдуют, другие молятся. И конец колдующих быстр, ужасен и незавиден. Никакие фантики- бумажки денежных купюр не спасут от вечного огня. Я вернулся за столик и допил кофе под неодобрительные взгляды официантов. Еще бы, на их лицах читалось: «Поел – освободи столик». Бизнес в центре Парижа у ребят шел бойко, и, разумеется, такой клиент как я, который за час съел только круассан и выпил кофе, был им в тягость. Я привык быть гоним. Спасибо, что взашей не прогнали. «Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин 15:20), - я всегда помнил об этом.
Я пошел в парк, немного побродить и успокоить свои мысли. На площади Согласия мой взгляд не мог не остановиться на Луксорском обелиске. Он привлекает все взгляды всех людей на этой площади, являясь энергетическим центром всей Франции. Я почувствовал мощные движения внутри, настолько мощные, что я выронил смартфон, пока фоткал. Стекло пошло все трещинами, это было предсказуемо, за просмотр надо платить, и это небольшая плата за то, чтобы почувствовать всю египетскую силу, заключенную в этом обелиске. Ох, если бы я мог хотя бы частично забрать и присвоить ее себе, каких бы я дел навертел! Но энергия была заключена внутри веками, закрыта, замурована и никто, ни один человек в мире, не мог присвоить ее себе, хотя многие маги и колдуны неоднократно пытались, да и, наверное, пытаются до сих пор.
В парке было немноголюдно, как ни странно. Должно быть, все на Сене. Я присел на один и стульев, которые были здесь вместо скамеек, и начал меланхолично кидать птицам хлеб, залежавшийся у меня в сумке еще с Москвы. Ностальгия внезапно схватила меня за сердце, как будто все это время она таилась в этом хлебе. Никогда не верил в россказни эмигрантов, что они страдают по Родине ( ведь если бы это было правдой – вернулись бы), но тут сердце защемило, Матушка- Родина напомнила о себе. Не то чтобы я внезапно начал скучать по березкам и борщу, нет. Но какое то ощущение сиротства, чувство себя не на своем месте, не в своей тарелке, растерянности и потерянности мигом свернулось кольцом вокруг моей шеи. «Эх, - вздохнул я,- не успел провести и недели в Париже, как ностальгия зашла ко мне на огонек». В Америке такого не было. Или мне просто некогда было страдать. Нью-Йорк бурлил и кипел как бойлер, нужно было все успеть и остаться живым. А в Париже было время созерцать Сену, осуждать парижан за осуждение и есть круассаны. Ну или просто в Америке моя ностальгия созревала как зеленое яблоко, в Париже дозрела и упала мне на голову. Мне бы закричать: «Эврика» и открыть закон притяжения, но я, дурак…Стойте, стойте…Закон притяжения…«Эврика!»- вскричал я и распугал птиц. Все было очень просто, и я это сразу понял. Всего лишь и нужно было понять, что конкретно может привлечь остальных носителей артефактов в этом городе. Мне нужны были недостающие части короны, им нужна была энергия. Энергия здесь водилась не то чтобы во многих местах: на Монмартре, подальше от толкучки, у Эйфелевой башни, у египетского обелиска, у собора Парижской Богоматери, на Елисейских полях. Это вкратце. В двух местах из списка я уже был, никого странного, кроме того дедушки, не встретил. К Собору Парижской Богоматери поеду в полночь, я уже решил. Не то, чтобы я был авантюристом. Но и не то, чтобы я сильно боялся. Если он окажется фриком – ну что ж, прогуляюсь по набережной Сены, полюбуюсь в полночь на Собор, соберу какую-нибудь энергию. Будет гораздо, в миллион раз хуже, если он окажется подставной уткой, и это будет ловушка. Сюрприз от темных, ни дна им, ни покрышки. Тогда да. Тогда жопа. Ну, буду выбираться. Двух смертей не бывать, а одной не миновать. Главное – чтобы там, на верху знали, что я старался. Даже если я накосячу, мою оборону прорвут, и я внезапно помру, главное – чтобы там, наверху, знали, что я делал все, чтобы приблизить Его Царство на земле. Настрадалась планетка от тьмы, сколько можно?! Где предел боли и страданиям? Почему я должен наблюдать за тем, как люди разрушают сами себя и свой дом – планету Земля заодно? Где предел безумия? На какую кнопку нужно нажать, чтобы остановить последние шаги к Апокалипсису? Что-то Кали-Юга тут окончательно обосновалась, сидит, довольная, жрет людей. А я хочу Свет. Я хочу, чтобы даже оттенка серой тени от тьмы не осталось. Ведь у них же есть своя дислокация – ад, так какого хрена они делают на нашей планете?! Это же наш дом!! Я высыпал последние крошки хлеба птицам и вышел из парка в крайнем раздражении. Поймал первое попавшееся такси и приказал везти в Часовню Сент-Шапель. Я не знаю, почему я назвал это место. Никто мне не поверит, но я даже не знал, что оно существует, пока мои уста не произнесли его. Такси остановилось неподалеку, предстояло пройти несколько десятков метров по гравию. К самой часовне вела древняя дорога, выложенная из камней, служащая верой и правдой несколько веков. Я ощущал всем своим телом толпы людей, которые прошли по этим камням за всю их долгую, долгую жизнь. Я вошел в арку, зашел на крыльцо и несколько поколебался перед входом. Я знал, что 22 реликвии были приобретены Сен-Луи. Теперь их всего три: фрагмент креста, гвоздь и терновый венец, но и те являются частью сокровища Нотр-Дам де Пари. Тут же ничего не осталось. Но стены помнят. Стены помнят то, что они хранили веками. Как только я вошел в часовню, как мгновенно почувствовал, как энергия, снисходящая с потолка, отразилась в витражах 13го века, хлынула чистым мощным потоком в мою голову, мое сердце. Я мог только беззвучно открывать рот, как крайне удивленная рыба. Но меня никто не спрашивал. Там, наверху, видимо решили, что я крайне истощен и нужно подпитать меня энергией. Потоку было все равно на то, как я пыжился, дергался и расширял глаза. В часовне было всего лишь несколько людей, все стояли спинами ко мне и молились, и мне повезло, что никто не обращал на меня внимания. Я шипел и закатывал глаза, в какой то момент стало ясно, что из меня выходит всякий сглаз, нанесенная порча, ругань по мою душу и всякая прочая черная дрянь. Тут мне захотелось задать вопрос, где же я столько дерьма то накопил, я же вроде ни с кем ни конфликтовал, в ссоры и дрязги не вмешивался, кому меня нужно было ненавидеть? Ответ пришел быстро – бесы через посторонних людей. То есть чтобы собрать всю эту дрянь, необходимо было совсем немного – просто жить в миру. Потому что бесы прекрасно осуществляли свою деятельность через совершенно посторонних людей. Они прекрасно знали всех, кто поклонился Люциферу, кто платил ему дань, кто мечтал попасть в аду в вип – ложу, но попадет, конечно же, в вечный огонь, как и все остальные, и будет вечность скрежетать зубами там. Так вот, через эти темные сосуды они осуществляли свою мерзопакостную деятельность денно и нощно, без устали, без перерыва на обед и сон, потому что ненависть, сжирающая их, не дает им спокойно жить, зная, что совсем рядом радостно и тихо живут дети Христовы и их ждет Рай. А бесов ждет ад, вечное горение в огне, вечное отречение небес. Если вы крещеный, если Свет есть в вашей душе – знайте, вы всегда будете в черном списке бесов, они всегда будут пытаться обольстить и погубить вас. Если беды и несчастья сыпятся на вас – поздравляю, вы успешно сражаетесь, вы на верном пути. Если же вы катаетесь как сыр в масле- осторожно, проверьте свою душу на вторжение. Возможно, они решили, что вы уже принадлежите им и уже тщательно готовят вам место в аду. Ничего никогда не подписывайте ни во сне ни наяву, ни в компьютерной игре, без того, чтобы не прочитать перед этим, а что конкретно вы подписываете?! Можно нажать на «ок» на баннере в любой компьютерной игре с надписью мелким шрифтом «Продать душу чтобы пройти на следующий уровень» и пропасть. Будьте осторожны, контракт с тьмой может маскироваться под что угодно. В тот момент когда пришло объяснение, откуда взялась та дрянь что накопилась во мне, я понял, почему монахи уходят в затвор. Ведь если ты на прицеле у бесов, достаточно пройти через толпу, чтобы насобирать всякую пакость, ведь воздействие на вас может идти через любого незнакомого человека, находящегося рядом. Я уже молчу, что они пытаются сделать с нашими близкими 24/7 чтобы добраться до нас. Вы не сможете отстраниться от папы или мамы, совсем не общаться с сестрой или братом, бабушкой или девушкой. Кровные узы делают этот кейс легко выполнимым. Достаточно подселить беса к вашей маме или папе, брату или сестре, и вот, вуаля, бесконечный отток энергии готов. Нельзя ненавидеть близких за то, что они поддались тьме. Скорее всего, воспользовались их слабостями, или моментом горя, или ваш близкий повелся на заманчивые обещания. Цель – это вы. Если вы достаточно светлый человек, знайте всегда, цель - это вы. Цель – это вы. Помните, что в любой ситуации цель – это вы и ваша жизненная энергия. Если вас пытаются обесценить, раскритиковать то, что вы делаете, закатать в асфальт, помните – это все делается для того, чтобы обрезать ваши крылья. Критикун не пытается сделать вас лучше. Он пытается убить вашу самооценку и творческое начало. Он хочет вырезать под корень ваши белые крылья, те самые, которых у них никогда не было и не будет. Даже если вас критикуют родители, убивая вас внутренне, похищая вашу энергию – терпите. Во первых, скорее всего это отработочки. Ага, ага, да, да, ваша карма делает свое черное дело. Накуролесили в вашей прошлой жизни - расплачивайтесь. Терпите, молчите, если вас отчитывают родители, помните, что это расплата за грехи, они, скорее всего не со зла, потому что тупо находятся в плену у тьмы. А во вторых, тьма заставляет их кричать на вас, простите их. Можете ли вы ненавидеть человека, который весь в цепях на четвереньках прыгает на вас и лает, потому что его хлещут нагайкой? Все адепты тьмы – подневольные люди. Кстати, очень уважающие цепи как украшение в реальности, прям готовые навесить на себя килограммы цепей. Парадокс. Прям им напоминает это что-то. Возможно то, как они стоят на коленях перед бесами 24/7. Но им так стоять вечность после смерти, каждый получает то, чему он поклонялся.
О своих планах не рассказывайте близким, в душе которых вы видите коррозию. Зачем осведомлять тьму? Пусть будет «суприз».
Я стоял в часовне, и потоки света омывали меня со всех сторон. Столько веков хранящаяся часть Распятия Христова и его венец сделали эти стены порталом в рай. Однозначно светлая энергия струилась со всех сторон, не каждый человек способен был выдержать это. Я чувствовал, что у меня настолько «ветхие меха»( Мф 9:17), что энергия входит в меня с болью. Мне было больно от такого большого количества света, потому что моя душа не знала его. Моя душа привыкла к небольшим вливаниям: я молился, постился, исповедовался, причащался, ходил в церковь. Но здесь поток был неиссякаем и бесконечен. Мощная струя света проходила ровно через макушку на моей голове и очищала меня всего сверху до низу. В какой-то момент я не выдержал, мои колени подогнулись и я сел на скамеечку. Я случайно посмотрел вниз и понял что сижу на облаке. Внизу виднелись маленькие города, мегаполисы и деревни, дома были меньше спичечного коробка. Справа от меня доносилось чудесное пение. «Ну вот ты и дома»,- услышал я мягкий женский голос. Я полетел за девушкой в белом легком платье, которая произнесла это. Мы неспешно летели над городами с золотыми шпилями, целыми полями огромных цветов, которых я не видел ни до ни после, над горами, лугами и озерами, и, наконец, остановились в перелеске на какой то поляне. «Иди, - сказала девушка,- Он ждет тебя». И вот тут я испугался. Я посмотрел на девушку, потом на просвет между деревьями, на который она указывала рукой. Просвет светился ровным золотистым цветом, ровно того оттенка, которого я в жизни никогда не встречал. Я не двинулся с места. Я снова посмотрел на нее, потом на просвет. И тут она так мощно толкнула меня, что я вылетел на поляну. Ничего подобного я не видел ни до, ни после. Поляна была залита тем самым золотистым светом, оттенка которого я не видел ни до, ни после. Она была украшена дивными золотистыми цветами размером в человеческий рост, фонтанами и всевозможными узорчатыми фонарями, которые излучали все тот же золотистый свет. На самом конце поляны находилось что-то, на что я не мог смотреть без боли в глазах. Нестерпимый золотистый свет лился оттуда потоками. Это было самое ослепляющее место на всей поляне, такое ощущение, что это и был источник света, заливающий все в округе. Я получил еще один мощный тычок в спину, и, едва не упав, пошел вперед. Выбора не было: от меня очень хотели, чтобы я туда пришел. Я шел и какая то невидимая золотая ниточка тянула меня к источнику света. Когда я приблизился, стал различим величественный золотой трон. И тут я окончательно понял, к кому я иду, и упал на колени. Я упал, я зарыдал, сердце мое таяло как молочный шоколад в руке, и из него исчезали все горе и обиды. Я хотел рассказать Ему, как я хотел не грешить, но не получалось. Я хотел рассказать, как я хотел помочь другим людям, но они отвергали меня. Я хотел рассказать, как много я падал и как трудно вставал. Но Он все уже знал. Он все уже знал, и не имело смысла что-то рассказывать. И тогда я захотел сказать, что люблю Его. Отчаянные рыдания сотрясли мою грудь. Мощный поток золотистого света вылетел от трона и коснулся моей головы, золотой шар вошел в мою грудь, и в тот же миг я увидел, как черные тени взлетели позади моей спины и с карканьем растворились в воздухе. И я почувствовал Его любовь. Прекрасную, огромную, всепрощающую, вечную, милосердную, торжествующую, ничего для себя не ищущую, Его Любовь. Ко мне, никудышному. Его Любовь. И я заплакал, но слез больше не было. Слезы закончились. Плакать больше было нечем. И мне ничего не оставалось, как улыбнуться. Я стоял и улыбаясь, смотрел на Него, и не было меня счастливей ни на планете Земля, ни в небесах.
Я почувствовал, что мне пора, время истекает. И теплый золотистый поток ветра отнес меня обратно, в чащу.
«Вот ты и очистился», - послышался женский голос. Меня так же развернули и мы полетели на выход. Теперь я уже не любовался на горы и цветы. Я берег внутри себя маленький золотистый шар. Я знал, что это самое дорогое, что у меня есть, и его нужно беречь всю жизнь. Мы вылетели на край облака, внизу я увидел длинную лестницу, но мой проводник была в веселом настроении, поэтому она просто спихнула меня вниз с облака. Я не успел закричать «Ааааа!», как резко очнулся, как будто меня кто то хлопнул по плечу, все на той же скамейке в той же часовне. Руки мои изо всех сил были прижаты к груди, как будто кто –то мог отобрать мой золотой шар. Но я точно знал, что он у меня внутри и никто и никогда его не отнимет. Прошло много времени, пока очнулся и окончательно убедился, что мой золотой шар находился внутри, а не снаружи, и никто не смог бы его украсть. Тогда я выдохнул и подумал, что надо как то потихонечку двигать отсюда. Быстро передвигаться я не мог. Что чувствовали пророки, когда видели Откровения? Я не знаю, что было со мной, но по пути назад я осознавал свою человеческую немощь.
Я пошел в парк, немного побродить и успокоить свои мысли. На площади Согласия мой взгляд не мог не остановиться на Луксорском обелиске. Он привлекает все взгляды всех людей на этой площади, являясь энергетическим центром всей Франции. Я почувствовал мощные движения внутри, настолько мощные, что я выронил смартфон, пока фоткал. Стекло пошло все трещинами, это было предсказуемо, за просмотр надо платить, и это небольшая плата за то, чтобы почувствовать всю египетскую силу, заключенную в этом обелиске. Ох, если бы я мог хотя бы частично забрать и присвоить ее себе, каких бы я дел навертел! Но энергия была заключена внутри веками, закрыта, замурована и никто, ни один человек в мире, не мог присвоить ее себе, хотя многие маги и колдуны неоднократно пытались, да и, наверное, пытаются до сих пор.
В парке было немноголюдно, как ни странно. Должно быть, все на Сене. Я присел на один и стульев, которые были здесь вместо скамеек, и начал меланхолично кидать птицам хлеб, залежавшийся у меня в сумке еще с Москвы. Ностальгия внезапно схватила меня за сердце, как будто все это время она таилась в этом хлебе. Никогда не верил в россказни эмигрантов, что они страдают по Родине ( ведь если бы это было правдой – вернулись бы), но тут сердце защемило, Матушка- Родина напомнила о себе. Не то чтобы я внезапно начал скучать по березкам и борщу, нет. Но какое то ощущение сиротства, чувство себя не на своем месте, не в своей тарелке, растерянности и потерянности мигом свернулось кольцом вокруг моей шеи. «Эх, - вздохнул я,- не успел провести и недели в Париже, как ностальгия зашла ко мне на огонек». В Америке такого не было. Или мне просто некогда было страдать. Нью-Йорк бурлил и кипел как бойлер, нужно было все успеть и остаться живым. А в Париже было время созерцать Сену, осуждать парижан за осуждение и есть круассаны. Ну или просто в Америке моя ностальгия созревала как зеленое яблоко, в Париже дозрела и упала мне на голову. Мне бы закричать: «Эврика» и открыть закон притяжения, но я, дурак…Стойте, стойте…Закон притяжения…«Эврика!»- вскричал я и распугал птиц. Все было очень просто, и я это сразу понял. Всего лишь и нужно было понять, что конкретно может привлечь остальных носителей артефактов в этом городе. Мне нужны были недостающие части короны, им нужна была энергия. Энергия здесь водилась не то чтобы во многих местах: на Монмартре, подальше от толкучки, у Эйфелевой башни, у египетского обелиска, у собора Парижской Богоматери, на Елисейских полях. Это вкратце. В двух местах из списка я уже был, никого странного, кроме того дедушки, не встретил. К Собору Парижской Богоматери поеду в полночь, я уже решил. Не то, чтобы я был авантюристом. Но и не то, чтобы я сильно боялся. Если он окажется фриком – ну что ж, прогуляюсь по набережной Сены, полюбуюсь в полночь на Собор, соберу какую-нибудь энергию. Будет гораздо, в миллион раз хуже, если он окажется подставной уткой, и это будет ловушка. Сюрприз от темных, ни дна им, ни покрышки. Тогда да. Тогда жопа. Ну, буду выбираться. Двух смертей не бывать, а одной не миновать. Главное – чтобы там, на верху знали, что я старался. Даже если я накосячу, мою оборону прорвут, и я внезапно помру, главное – чтобы там, наверху, знали, что я делал все, чтобы приблизить Его Царство на земле. Настрадалась планетка от тьмы, сколько можно?! Где предел боли и страданиям? Почему я должен наблюдать за тем, как люди разрушают сами себя и свой дом – планету Земля заодно? Где предел безумия? На какую кнопку нужно нажать, чтобы остановить последние шаги к Апокалипсису? Что-то Кали-Юга тут окончательно обосновалась, сидит, довольная, жрет людей. А я хочу Свет. Я хочу, чтобы даже оттенка серой тени от тьмы не осталось. Ведь у них же есть своя дислокация – ад, так какого хрена они делают на нашей планете?! Это же наш дом!! Я высыпал последние крошки хлеба птицам и вышел из парка в крайнем раздражении. Поймал первое попавшееся такси и приказал везти в Часовню Сент-Шапель. Я не знаю, почему я назвал это место. Никто мне не поверит, но я даже не знал, что оно существует, пока мои уста не произнесли его. Такси остановилось неподалеку, предстояло пройти несколько десятков метров по гравию. К самой часовне вела древняя дорога, выложенная из камней, служащая верой и правдой несколько веков. Я ощущал всем своим телом толпы людей, которые прошли по этим камням за всю их долгую, долгую жизнь. Я вошел в арку, зашел на крыльцо и несколько поколебался перед входом. Я знал, что 22 реликвии были приобретены Сен-Луи. Теперь их всего три: фрагмент креста, гвоздь и терновый венец, но и те являются частью сокровища Нотр-Дам де Пари. Тут же ничего не осталось. Но стены помнят. Стены помнят то, что они хранили веками. Как только я вошел в часовню, как мгновенно почувствовал, как энергия, снисходящая с потолка, отразилась в витражах 13го века, хлынула чистым мощным потоком в мою голову, мое сердце. Я мог только беззвучно открывать рот, как крайне удивленная рыба. Но меня никто не спрашивал. Там, наверху, видимо решили, что я крайне истощен и нужно подпитать меня энергией. Потоку было все равно на то, как я пыжился, дергался и расширял глаза. В часовне было всего лишь несколько людей, все стояли спинами ко мне и молились, и мне повезло, что никто не обращал на меня внимания. Я шипел и закатывал глаза, в какой то момент стало ясно, что из меня выходит всякий сглаз, нанесенная порча, ругань по мою душу и всякая прочая черная дрянь. Тут мне захотелось задать вопрос, где же я столько дерьма то накопил, я же вроде ни с кем ни конфликтовал, в ссоры и дрязги не вмешивался, кому меня нужно было ненавидеть? Ответ пришел быстро – бесы через посторонних людей. То есть чтобы собрать всю эту дрянь, необходимо было совсем немного – просто жить в миру. Потому что бесы прекрасно осуществляли свою деятельность через совершенно посторонних людей. Они прекрасно знали всех, кто поклонился Люциферу, кто платил ему дань, кто мечтал попасть в аду в вип – ложу, но попадет, конечно же, в вечный огонь, как и все остальные, и будет вечность скрежетать зубами там. Так вот, через эти темные сосуды они осуществляли свою мерзопакостную деятельность денно и нощно, без устали, без перерыва на обед и сон, потому что ненависть, сжирающая их, не дает им спокойно жить, зная, что совсем рядом радостно и тихо живут дети Христовы и их ждет Рай. А бесов ждет ад, вечное горение в огне, вечное отречение небес. Если вы крещеный, если Свет есть в вашей душе – знайте, вы всегда будете в черном списке бесов, они всегда будут пытаться обольстить и погубить вас. Если беды и несчастья сыпятся на вас – поздравляю, вы успешно сражаетесь, вы на верном пути. Если же вы катаетесь как сыр в масле- осторожно, проверьте свою душу на вторжение. Возможно, они решили, что вы уже принадлежите им и уже тщательно готовят вам место в аду. Ничего никогда не подписывайте ни во сне ни наяву, ни в компьютерной игре, без того, чтобы не прочитать перед этим, а что конкретно вы подписываете?! Можно нажать на «ок» на баннере в любой компьютерной игре с надписью мелким шрифтом «Продать душу чтобы пройти на следующий уровень» и пропасть. Будьте осторожны, контракт с тьмой может маскироваться под что угодно. В тот момент когда пришло объяснение, откуда взялась та дрянь что накопилась во мне, я понял, почему монахи уходят в затвор. Ведь если ты на прицеле у бесов, достаточно пройти через толпу, чтобы насобирать всякую пакость, ведь воздействие на вас может идти через любого незнакомого человека, находящегося рядом. Я уже молчу, что они пытаются сделать с нашими близкими 24/7 чтобы добраться до нас. Вы не сможете отстраниться от папы или мамы, совсем не общаться с сестрой или братом, бабушкой или девушкой. Кровные узы делают этот кейс легко выполнимым. Достаточно подселить беса к вашей маме или папе, брату или сестре, и вот, вуаля, бесконечный отток энергии готов. Нельзя ненавидеть близких за то, что они поддались тьме. Скорее всего, воспользовались их слабостями, или моментом горя, или ваш близкий повелся на заманчивые обещания. Цель – это вы. Если вы достаточно светлый человек, знайте всегда, цель - это вы. Цель – это вы. Помните, что в любой ситуации цель – это вы и ваша жизненная энергия. Если вас пытаются обесценить, раскритиковать то, что вы делаете, закатать в асфальт, помните – это все делается для того, чтобы обрезать ваши крылья. Критикун не пытается сделать вас лучше. Он пытается убить вашу самооценку и творческое начало. Он хочет вырезать под корень ваши белые крылья, те самые, которых у них никогда не было и не будет. Даже если вас критикуют родители, убивая вас внутренне, похищая вашу энергию – терпите. Во первых, скорее всего это отработочки. Ага, ага, да, да, ваша карма делает свое черное дело. Накуролесили в вашей прошлой жизни - расплачивайтесь. Терпите, молчите, если вас отчитывают родители, помните, что это расплата за грехи, они, скорее всего не со зла, потому что тупо находятся в плену у тьмы. А во вторых, тьма заставляет их кричать на вас, простите их. Можете ли вы ненавидеть человека, который весь в цепях на четвереньках прыгает на вас и лает, потому что его хлещут нагайкой? Все адепты тьмы – подневольные люди. Кстати, очень уважающие цепи как украшение в реальности, прям готовые навесить на себя килограммы цепей. Парадокс. Прям им напоминает это что-то. Возможно то, как они стоят на коленях перед бесами 24/7. Но им так стоять вечность после смерти, каждый получает то, чему он поклонялся.
О своих планах не рассказывайте близким, в душе которых вы видите коррозию. Зачем осведомлять тьму? Пусть будет «суприз».
Я стоял в часовне, и потоки света омывали меня со всех сторон. Столько веков хранящаяся часть Распятия Христова и его венец сделали эти стены порталом в рай. Однозначно светлая энергия струилась со всех сторон, не каждый человек способен был выдержать это. Я чувствовал, что у меня настолько «ветхие меха»( Мф 9:17), что энергия входит в меня с болью. Мне было больно от такого большого количества света, потому что моя душа не знала его. Моя душа привыкла к небольшим вливаниям: я молился, постился, исповедовался, причащался, ходил в церковь. Но здесь поток был неиссякаем и бесконечен. Мощная струя света проходила ровно через макушку на моей голове и очищала меня всего сверху до низу. В какой-то момент я не выдержал, мои колени подогнулись и я сел на скамеечку. Я случайно посмотрел вниз и понял что сижу на облаке. Внизу виднелись маленькие города, мегаполисы и деревни, дома были меньше спичечного коробка. Справа от меня доносилось чудесное пение. «Ну вот ты и дома»,- услышал я мягкий женский голос. Я полетел за девушкой в белом легком платье, которая произнесла это. Мы неспешно летели над городами с золотыми шпилями, целыми полями огромных цветов, которых я не видел ни до ни после, над горами, лугами и озерами, и, наконец, остановились в перелеске на какой то поляне. «Иди, - сказала девушка,- Он ждет тебя». И вот тут я испугался. Я посмотрел на девушку, потом на просвет между деревьями, на который она указывала рукой. Просвет светился ровным золотистым цветом, ровно того оттенка, которого я в жизни никогда не встречал. Я не двинулся с места. Я снова посмотрел на нее, потом на просвет. И тут она так мощно толкнула меня, что я вылетел на поляну. Ничего подобного я не видел ни до, ни после. Поляна была залита тем самым золотистым светом, оттенка которого я не видел ни до, ни после. Она была украшена дивными золотистыми цветами размером в человеческий рост, фонтанами и всевозможными узорчатыми фонарями, которые излучали все тот же золотистый свет. На самом конце поляны находилось что-то, на что я не мог смотреть без боли в глазах. Нестерпимый золотистый свет лился оттуда потоками. Это было самое ослепляющее место на всей поляне, такое ощущение, что это и был источник света, заливающий все в округе. Я получил еще один мощный тычок в спину, и, едва не упав, пошел вперед. Выбора не было: от меня очень хотели, чтобы я туда пришел. Я шел и какая то невидимая золотая ниточка тянула меня к источнику света. Когда я приблизился, стал различим величественный золотой трон. И тут я окончательно понял, к кому я иду, и упал на колени. Я упал, я зарыдал, сердце мое таяло как молочный шоколад в руке, и из него исчезали все горе и обиды. Я хотел рассказать Ему, как я хотел не грешить, но не получалось. Я хотел рассказать, как я хотел помочь другим людям, но они отвергали меня. Я хотел рассказать, как много я падал и как трудно вставал. Но Он все уже знал. Он все уже знал, и не имело смысла что-то рассказывать. И тогда я захотел сказать, что люблю Его. Отчаянные рыдания сотрясли мою грудь. Мощный поток золотистого света вылетел от трона и коснулся моей головы, золотой шар вошел в мою грудь, и в тот же миг я увидел, как черные тени взлетели позади моей спины и с карканьем растворились в воздухе. И я почувствовал Его любовь. Прекрасную, огромную, всепрощающую, вечную, милосердную, торжествующую, ничего для себя не ищущую, Его Любовь. Ко мне, никудышному. Его Любовь. И я заплакал, но слез больше не было. Слезы закончились. Плакать больше было нечем. И мне ничего не оставалось, как улыбнуться. Я стоял и улыбаясь, смотрел на Него, и не было меня счастливей ни на планете Земля, ни в небесах.
Я почувствовал, что мне пора, время истекает. И теплый золотистый поток ветра отнес меня обратно, в чащу.
«Вот ты и очистился», - послышался женский голос. Меня так же развернули и мы полетели на выход. Теперь я уже не любовался на горы и цветы. Я берег внутри себя маленький золотистый шар. Я знал, что это самое дорогое, что у меня есть, и его нужно беречь всю жизнь. Мы вылетели на край облака, внизу я увидел длинную лестницу, но мой проводник была в веселом настроении, поэтому она просто спихнула меня вниз с облака. Я не успел закричать «Ааааа!», как резко очнулся, как будто меня кто то хлопнул по плечу, все на той же скамейке в той же часовне. Руки мои изо всех сил были прижаты к груди, как будто кто –то мог отобрать мой золотой шар. Но я точно знал, что он у меня внутри и никто и никогда его не отнимет. Прошло много времени, пока очнулся и окончательно убедился, что мой золотой шар находился внутри, а не снаружи, и никто не смог бы его украсть. Тогда я выдохнул и подумал, что надо как то потихонечку двигать отсюда. Быстро передвигаться я не мог. Что чувствовали пророки, когда видели Откровения? Я не знаю, что было со мной, но по пути назад я осознавал свою человеческую немощь.
