– Скорее уж отвратительного воспитания, – улыбаюсь с иронией, воспитывала-то меня она.
Взгляд матери мрачнеет, я вижу в нем голод, от которого чешется затылок, и желание скорее закончить этот разговор становится непреодолимым. Терпеть не могу, когда она на меня так смотрит! Ох, уж эти матери…
– Что нового, матушка? – иронично ухмыляюсь, сложив руки на коленях.
Мама прекращает показывать, как сильно хочет сожрать меня с потрохами. Светские вопросы всегда вводили ее в ступор, так что даже о погоде могу спросить, только чтобы отвлечь ее.
– Да так, – она презрительно цокает языком, – помнишь дедушку Бенефиция?
Несколько удивляюсь этому вопросу, потому просто киваю.
– Его погребальную урну осквернили, – мрачно сообщает она. – Такую дрянь не отодрать, разве что выкинуть.
– Осквернили? – немного удивленно переспрашиваю. – Кто? Чем?
– Помнишь ту ужасную икебану с засохшими эдельвейсами, что подарил твой отец? – в голосе матери появились раздражительные нотки, как бывало каждый раз, когда разговор заходил о моем так сказать предполагаемом отце. – Я, наконец, избавилась от нее, жаль вазу тоже придётся сжечь.
– А что с ней? – слегка прищуриваюсь от того, что она не отвечает на мои вопросы.
– Ее тоже осквернили, – мрачно вещает мать, с таким видом будто вспоминает что-то очень отвратительное.
– И что, этот ужасный осквернитель остался жив? – не скрываю иронии и про себя отмечаю, что она явно что-то недоговаривает.
– Пришлось ее оставить в живых, ее и так природа покарала за меня, – снисходительно смотрит куда-то в сторону мать, поднося чай к губам.
– Ее? – наконец услышал то, что хотел, потому цепляюсь за ее слова. – Она появилась и ещё у тебя?
– Они появились в подвале, прямо посреди урн с прахом твоих предков, – мрачно объявила мать, выделяя первое слово.
– Они? – удивленно приподнимаю брови.
– Две девушки, – кивает мать согласно. – Я так понимаю, ты прислал свою невесту познакомиться со мной?
На мгновение у меня вытянулось лицо от удивления, а затем захотелось прибить слишком наглую великаншу.
– Невесту? Это она тебе так сказала? – раздраженно сжимаю руки в кулаки и даже поднимаюсь на ноги.
Мать молча наблюдает за тем, как я хожу туда-сюда, и держит театральную паузу, считая, что я сам ей все разболтаю. Нет, снова я на эту уловку не поведусь! Останавливаюсь, снова присаживаюсь в кресло и едва заметно наклоняюсь вперед.
– Ты сказала их двое? – спрашиваю у нее. – Где они?
– Спят, как и все нормальные люди в это время, – спокойно оповещает меня матушка, отставив в сторону чашку. – Тебе бы тоже не помешало выспаться, ты такой нервный.
Закатываю глаза на последней фразе, и сжимаю кулаки, чтобы не показать насколько я раздражен.
– Остальные за ними, надеюсь, приглядывают? – мрачно потираю руки, подавляя желание немедленно отправиться домой.
– Конечно, никто не покинет дом до твоего прибытия, – хоть немного успокаивает меня мать, а затем резко меняет тон. – Я конечно рада, что ты наконец-то решил исполнить долг перед родом и предками, но все же, разве невозможно было выбрать для этого более достойную особу?
– Мама! – рычу на ее самоуверенный тон и вообще от того, что она подняла эту тему.
– И ее это вульгарное платье, такая безвкусица, – мать презрительно скривилась. – А о ее связях я уже молчу! Надо было же притащить ко мне в дом то жалкое существо, что осквернило прах дедушки Бенефиция!
– Мама да с чего ты вообще поверила в ее бредни касательно невесты?! – зло закричал, в конец слетев с катушек.
Стоило об этом подумать, сразу вспомнил о родовом кольце. Отвернулся и посмотрел на него с раздражением. Оно сменило форму и размер, до недавнего времени я мог носить его на любом пальце, теперь же налезает только на мизинец. Раньше не особо придавал этому значение. Все же великанша надевала его и, чтобы доказать мне собственную глупость, отрезала себе палец, чтобы снять.
– Игнаришнар, ты меня совсем за недалёкую считаешь? – зло и надменно проговорила мать. – Мою защиту на замке не пройдет никто, даже с помощью твоего очередного бесполезного эксперимента.
Прищурился недоверчиво, пока женщина самодовольно сложила руки на груди.
– Магия не пропустит никого без разрешения наследника рода или его невесты, – поучительным тоном заявила она. – Хотя я без понятия, зачем ей нужно было тащить сюда ещё и это жалкое существо? Она просто отвратительна!
Резко замолчал, наблюдая за раздражением матери, похоже, сама невеста ее огорчила меньше ее компаньонки. Кто это может быть? Неужели великанша теперь повсюду таскает с собой Серафиму? На почве чего эти двое сбежали вместе да ещё так сильно сдружились? Надо было избавиться от надоедливой родственницы своего врага куда раньше.
– Куда ты их уложила? – несколько успокаиваюсь, откинувшись на спинку кресла.
– Невесту в гостевую спальню, вторую в спальню для прислуги, – раздражительно скривилась матушка.
– Избавься от второй, но тихо, – отдаю приказы по привычке. – Мою так называю невесту из комнаты не выпускать, сторожи ее до моего приезда.
Женщина в отблесках огня на мгновение замерла, словно рассуждая о чем-то.
– Ты уверен, что мне стоит от нее избавиться? – прохладно поинтересовалась она. – Девочка явно чем-то больна, даже будто бы…
– Сделай так, чтобы к моему приезду ее в доме не было, – перебиваю ее, теряя терпение. – Делай с ней что хочешь, можешь даже съесть, только чтобы под ногами не мешалась.
Мать выслушала меня с мрачным выражением лица, затем опустила глаза со словами:
– Как пожелаешь, сын.
Махнул рукой, огонь в камине погас, связь разорвалась.
«Невеста… Надо же!» – не скрываю иронии и сарказма, поднимаясь с кресла. Никогда бы не подумал, что ей хватит наглости назваться моей невестой, после того как она меня отшила и попыталась убить. Хотя, эта женщина собиралась меня изнасиловать в нашу первую встречу, так чему я собственно удивляюсь?
Под ногами хрустит снег, до замка осталось совсем ничего, и уже знакомая мне с детства деревенька виднеется на пути. Погода испортилась, метель замела дороги, и машина оказалась совершенно бесполезной. Лететь на метле в такую метель тем более невозможно, так что я застрял в этой деревушке по крайней мере до рассвета, пока не расчистят местные дороги.
Стоило зайти вместе с водителем в местную таверну, чтобы погреться, там сразу стало тихо. Терпеть не могу это место и этих людей. Два работяги за ближайшим столиком отшатнулись в сторону и даже не заметили, как разлили свое пиво. Все посетители поспешно начали покидать таверну, хозяин тоже под шумок попытался слинять, но мой хлопок по барной стойке заставил его остановиться. Мой водитель – сержант с тайной полиции, удивленно оглянулся на толпу.
– Приветствую Вас благочестивый граф, – начал льстить упитанный хозяин таверны, избегая моего взгляда. – Что привело Вас в моё скромное заведение?
– В эту дыру меня завела метель и неочищенные дороги, – сажусь за стойку, пока водитель неуверенно мнется в стороне. – Комнату подготовь.
Оглядел заведение, на удивление не всех посетителей распугал, вон в углу один в плаще затаился. Какой-то он подозрительный, не помню такого.
– Х-хозяин, – начал икать с такой радости трактирщик, – у меня достойной Вас комнаты нет, да и ремонт у меня – капитальный! А уж как я переживаю, что Ваша матушка, прекрасная графиня будет переживать за Вас…
Он все мямлил, пока я пытался рассмотреть человека в плаще. Маг что ли? Лицо не увидеть, мрак его скрывает. Вот же заносит в такие места всякие подозрительные личности.
– Предлагаешь моей матери самой сюда за мной явиться? – слегка взмахиваю рукой, показывая на самый дорогой портвейн в этом заведении.
Трактирщик, глупо улыбаясь, замотал как болванчик головой, и трясущимися руками полез доставать бутылку. Надо было что-то пониже заказать, а то он её с таким-то тремором до меня не донесет. Стакан передо мной поставили чистый, налили коричневую жидкость, и только затем посмотрели на меня как на удава. Придётся признать – здесь моей матери боятся куда больше, чем меня.
– Ну что Вы, господин? – бормочет трактирщик, все так же натянуто улыбаясь. – Незачем беспокоить Графиню ночью по таким пустякам, она, наверное, уже давно спит.
– Она вообще не спит, – мрачно бросаю, после того как алкоголь опалил моё горло.
Залпом выпил стакан, вот так-то лучше! Когда хмель в голове, меньше думаю о всяких глупостях. Трактирщик вздрогнул от этой фразы, и даже вышел из-за барного стола.
– Вы не волнуйтесь, мы сейчас соберемся всей деревней и уберем снег, думаю, никто не будет возражать, – защебетал этот трусливый человек, заглядывая в окна.
– Слишком долго, – говорю себе, а не им.
Достаю начатую бутылку портвейна из-за прилавка, поворачиваюсь к двери, разминая пальцы.
– Господин? – неуверенно переспрашивает трактирщик.
– Комнату водителю организуй, – командую ему, открывая дверь. – Утром пусть отправляется обратно в столицу без меня.
Уже почти вышел на улицу, глотнул пойла из горла и скривился от холода.
– И ещё, окна закройте, – даю последнее указание и выхожу на улицу.
На центральной и единственной улочке деревни снег по колено, двигаться затруднительно. Слегка оборачиваюсь, чтобы увидеть, как трактирщик поспешно закрывает занавески и ставни на окнах. Расправляю плечи, снег все время летит в лицо, что бесит. Мне нужен родовой огонь – легче всего его вызвать, вспомнив о ней. Как же шикарно и в то же время вульгарно сидело на ней то черное платье на балу. Открытая голая спина, аппетитная попка и ножки – даже в ее внешности есть свои плюсы. Она была прекрасна и сексуальна… когда отвергала меня, точно мальчишку.
Все становится зеленым, огонь полыхает вокруг меня, сжигает и мой костюм, и пальто. Экипаж с лошадями – скелетами появляется не сразу, я уже пол-улицы успел растопить от снега. Сажусь в него сразу, не обращая внимания на наготу и одного из наших слуг – скелета в старом фраке, что открывает для меня дверь. В этих краях не действуют законы страны, только законы графов Зелёного Огня и каждый раз, когда кто-то из Трутов пользуется своим даром, они обязаны промолчать и отвернуться. В данном случае закрыть окна и увести посторонних подальше. Заколдованная карета несётся как угорелая в горы, поддаваясь моему желанию попасть домой до рассвета. Жаль пришлось подавать знак лошадям так долго, моя магия на них почти ослабла, скоро придётся живых покупать и ждать пока они умрут, чтобы их использовать. У всего в этом мире есть срок использования. Сейчас я узнаю, закончился ли срок у моей больной привязанности к страшной великанше.
Парадные ворота открылись, пропуская карету, слуга был слишком неповоротлив, сам открыл дверь и выбросил пустую бутылку в снег. Меня шатнуло, когда выбрался сам. Парадные двери открылись, зажегся свет в окнах. Тонкая и бледная фигура матери появилась в проеме.
– Где она? – бросаю, проходя мимо матери на входе.
– А поздороваться для начала не желаешь? – идет за мной следом и причитает графиня. – Почему ты в таком виде заявился? Все свои манеры растерял?
Игнорирую ее болтовню и поднимаюсь по лестнице.
– В какую гостевую комнату ты ее поселила? – останавливаюсь посреди коридора, решая в какое крыло повернуть.
Странно, что здесь ещё все цело, после появления великанши. Я спешил, думал матушка и великанша поубивают друг друга или родовой замок разнесут – а нет, все тихо и спокойно, даже подозрительно. А не сбежала ли она опять? От этой догадки сдают нервы, потому не дожидаюсь матушки и иду наугад.
– Игнаришнар! Ты что в таком виде собрался к невесте ночью заявиться? – взвизгнула поборница порядочности в лице моей матушки. – Собственную невесту смущать своим непристойным видом?
– Смущать? – заливаюсь смехом, по взгляду матери понимая, что выбрал не то направление.
– Поверь мне, она не из тех, кого будет смущать моя нагота.
Разворачиваюсь и почти бегу в другом направлении. Так здесь у нас две спальни, которая из них?
– Сын! – вскрикивает графиня, зачем-то хватая меня за руку и удерживает.
– Да что, мама?! – рычу на нее, ибо мешается.
Вдруг великанша эти крики услышала и сейчас разнесёт весь замок с одного удара, как раньше? Вдруг она сбежит, пока я здесь стою как идиот?!
– Где твой браслет, сын? – опешила мать, оглядывая мои руки и с удивлением в итоге глядя на кольцо на моей руке.
– Какой ещё браслет? – рычу на нее, вырываясь и сношу ногой одну из дверей – пусто. – В жизни никаких браслетов не носил, зачем мне эти глупые эльфийские штуки?
Схватился за ручку двери, но мать накрыла мою руку своей, заставив остановиться.
– Эту комнату я отдала девушке с эльфийским свадебным браслетом на руке, – сообщила она холодно, и только после этого отпустила мою руку.
Закрываю глаза, чтобы подумать и отпускаю ручку двери.
– Нальнар! – зарычал сквозь зубы, а затем открыл глаза, загораясь родовым огнем.
Сношу дверь огнем, врываюсь в комнату, чтобы потом замереть, как болван.
– Ее там нет, – немного цинично улыбается матушка. – Я все пыталась тебе об этом сказать, но ты, как обычно, не слушаешь мать.
– Сбежала? – смотрю на нее зло. – Я же приказал тебе!
– Попросил, – холодно поправила она меня, – и я выполнила твою просьбу.
– Ну, так где она?! – срываюсь на нее.
К нам как раз подбежал скелет с вешалкой и моей старой одеждой.
– Оденешься – отвечу, – снисходительно скомандовала мать, а затем развернулась и пошла.
– Мама! – рычу ей в след, остывая.
– О, ты вспомнил, что я твоя мать – как мило с твоей стороны впервые за двенадцать лет!
На ходу запрыгиваю в брюки, и отбираю рубашку у скелета. Мать спускается по лестнице, так что мчусь за ней следом.
– Давай ближе к делу! – останавливаю ее внизу, нервно оглядываясь. – Где моя великанша?
Она моргнула несколько раз и, впервые за долгие годы, на ее лице появилось недоумение.
– Кто? – спросила она с недоумением.
– Клара где?! – поднимаю на нее голос, замечая, что удивление матушки не проходит.
– Там, – слабо и по инерции отвечает матушка, показывая на запертую дверь в кухню.
Ну наконец-то добился от нее ответа! Сразу же бегу туда, когда слышу от матушки удивленный вопрос:
– Зачем тебе она?
Дверь толкнул ногой, зашел туда и застыл. В кухне полумрак, светит только одна одинокая свеча на столе, возле которой на нем же сидит великанша. Рядом на стуле сидит Серафима с присоседившимся котом, и они все вместе жуют деревенский творог и сыр, запивая все это дорогим эльфийским вином и молоком. Вот этого я даже представить себе не мог, у меня даже внезапно язык онемел.
– Игнаришнар! – зато у моей матери он всегда работает исправно. – Что это означает? Зачем тебе это гнусное создание?
Она попыталась преградить мне путь к девушкам, но только уведомила их о моем присутствии. Великанша выронила кружку, та упала на пол, и белое молоко разлилось по нему. Она дернулась было в сторону, чтобы слезть, но с другой стороны стола сдвинула огромный мешок, который со звоном упал на землю и развязался. Семейные драгоценности рода Трутов частично высыпались в молоко наряду с золотыми пуговицами и серебряными ложками.
– Воровка! – крикнула возмущенно матушка, тем самым поднимая нашу семейную сигнализацию – скелетов.
– Отмена, – крикнул сразу и махнул рукой, усыпляя скелеты на заднем дворе и в подвале.
Взгляд матери мрачнеет, я вижу в нем голод, от которого чешется затылок, и желание скорее закончить этот разговор становится непреодолимым. Терпеть не могу, когда она на меня так смотрит! Ох, уж эти матери…
– Что нового, матушка? – иронично ухмыляюсь, сложив руки на коленях.
Мама прекращает показывать, как сильно хочет сожрать меня с потрохами. Светские вопросы всегда вводили ее в ступор, так что даже о погоде могу спросить, только чтобы отвлечь ее.
– Да так, – она презрительно цокает языком, – помнишь дедушку Бенефиция?
Несколько удивляюсь этому вопросу, потому просто киваю.
– Его погребальную урну осквернили, – мрачно сообщает она. – Такую дрянь не отодрать, разве что выкинуть.
– Осквернили? – немного удивленно переспрашиваю. – Кто? Чем?
– Помнишь ту ужасную икебану с засохшими эдельвейсами, что подарил твой отец? – в голосе матери появились раздражительные нотки, как бывало каждый раз, когда разговор заходил о моем так сказать предполагаемом отце. – Я, наконец, избавилась от нее, жаль вазу тоже придётся сжечь.
– А что с ней? – слегка прищуриваюсь от того, что она не отвечает на мои вопросы.
– Ее тоже осквернили, – мрачно вещает мать, с таким видом будто вспоминает что-то очень отвратительное.
– И что, этот ужасный осквернитель остался жив? – не скрываю иронии и про себя отмечаю, что она явно что-то недоговаривает.
– Пришлось ее оставить в живых, ее и так природа покарала за меня, – снисходительно смотрит куда-то в сторону мать, поднося чай к губам.
– Ее? – наконец услышал то, что хотел, потому цепляюсь за ее слова. – Она появилась и ещё у тебя?
– Они появились в подвале, прямо посреди урн с прахом твоих предков, – мрачно объявила мать, выделяя первое слово.
– Они? – удивленно приподнимаю брови.
– Две девушки, – кивает мать согласно. – Я так понимаю, ты прислал свою невесту познакомиться со мной?
На мгновение у меня вытянулось лицо от удивления, а затем захотелось прибить слишком наглую великаншу.
– Невесту? Это она тебе так сказала? – раздраженно сжимаю руки в кулаки и даже поднимаюсь на ноги.
Мать молча наблюдает за тем, как я хожу туда-сюда, и держит театральную паузу, считая, что я сам ей все разболтаю. Нет, снова я на эту уловку не поведусь! Останавливаюсь, снова присаживаюсь в кресло и едва заметно наклоняюсь вперед.
– Ты сказала их двое? – спрашиваю у нее. – Где они?
– Спят, как и все нормальные люди в это время, – спокойно оповещает меня матушка, отставив в сторону чашку. – Тебе бы тоже не помешало выспаться, ты такой нервный.
Закатываю глаза на последней фразе, и сжимаю кулаки, чтобы не показать насколько я раздражен.
– Остальные за ними, надеюсь, приглядывают? – мрачно потираю руки, подавляя желание немедленно отправиться домой.
– Конечно, никто не покинет дом до твоего прибытия, – хоть немного успокаивает меня мать, а затем резко меняет тон. – Я конечно рада, что ты наконец-то решил исполнить долг перед родом и предками, но все же, разве невозможно было выбрать для этого более достойную особу?
– Мама! – рычу на ее самоуверенный тон и вообще от того, что она подняла эту тему.
– И ее это вульгарное платье, такая безвкусица, – мать презрительно скривилась. – А о ее связях я уже молчу! Надо было же притащить ко мне в дом то жалкое существо, что осквернило прах дедушки Бенефиция!
– Мама да с чего ты вообще поверила в ее бредни касательно невесты?! – зло закричал, в конец слетев с катушек.
Стоило об этом подумать, сразу вспомнил о родовом кольце. Отвернулся и посмотрел на него с раздражением. Оно сменило форму и размер, до недавнего времени я мог носить его на любом пальце, теперь же налезает только на мизинец. Раньше не особо придавал этому значение. Все же великанша надевала его и, чтобы доказать мне собственную глупость, отрезала себе палец, чтобы снять.
– Игнаришнар, ты меня совсем за недалёкую считаешь? – зло и надменно проговорила мать. – Мою защиту на замке не пройдет никто, даже с помощью твоего очередного бесполезного эксперимента.
Прищурился недоверчиво, пока женщина самодовольно сложила руки на груди.
– Магия не пропустит никого без разрешения наследника рода или его невесты, – поучительным тоном заявила она. – Хотя я без понятия, зачем ей нужно было тащить сюда ещё и это жалкое существо? Она просто отвратительна!
Резко замолчал, наблюдая за раздражением матери, похоже, сама невеста ее огорчила меньше ее компаньонки. Кто это может быть? Неужели великанша теперь повсюду таскает с собой Серафиму? На почве чего эти двое сбежали вместе да ещё так сильно сдружились? Надо было избавиться от надоедливой родственницы своего врага куда раньше.
– Куда ты их уложила? – несколько успокаиваюсь, откинувшись на спинку кресла.
– Невесту в гостевую спальню, вторую в спальню для прислуги, – раздражительно скривилась матушка.
– Избавься от второй, но тихо, – отдаю приказы по привычке. – Мою так называю невесту из комнаты не выпускать, сторожи ее до моего приезда.
Женщина в отблесках огня на мгновение замерла, словно рассуждая о чем-то.
– Ты уверен, что мне стоит от нее избавиться? – прохладно поинтересовалась она. – Девочка явно чем-то больна, даже будто бы…
– Сделай так, чтобы к моему приезду ее в доме не было, – перебиваю ее, теряя терпение. – Делай с ней что хочешь, можешь даже съесть, только чтобы под ногами не мешалась.
Мать выслушала меня с мрачным выражением лица, затем опустила глаза со словами:
– Как пожелаешь, сын.
Махнул рукой, огонь в камине погас, связь разорвалась.
«Невеста… Надо же!» – не скрываю иронии и сарказма, поднимаясь с кресла. Никогда бы не подумал, что ей хватит наглости назваться моей невестой, после того как она меня отшила и попыталась убить. Хотя, эта женщина собиралась меня изнасиловать в нашу первую встречу, так чему я собственно удивляюсь?
***
Под ногами хрустит снег, до замка осталось совсем ничего, и уже знакомая мне с детства деревенька виднеется на пути. Погода испортилась, метель замела дороги, и машина оказалась совершенно бесполезной. Лететь на метле в такую метель тем более невозможно, так что я застрял в этой деревушке по крайней мере до рассвета, пока не расчистят местные дороги.
Стоило зайти вместе с водителем в местную таверну, чтобы погреться, там сразу стало тихо. Терпеть не могу это место и этих людей. Два работяги за ближайшим столиком отшатнулись в сторону и даже не заметили, как разлили свое пиво. Все посетители поспешно начали покидать таверну, хозяин тоже под шумок попытался слинять, но мой хлопок по барной стойке заставил его остановиться. Мой водитель – сержант с тайной полиции, удивленно оглянулся на толпу.
– Приветствую Вас благочестивый граф, – начал льстить упитанный хозяин таверны, избегая моего взгляда. – Что привело Вас в моё скромное заведение?
– В эту дыру меня завела метель и неочищенные дороги, – сажусь за стойку, пока водитель неуверенно мнется в стороне. – Комнату подготовь.
Оглядел заведение, на удивление не всех посетителей распугал, вон в углу один в плаще затаился. Какой-то он подозрительный, не помню такого.
– Х-хозяин, – начал икать с такой радости трактирщик, – у меня достойной Вас комнаты нет, да и ремонт у меня – капитальный! А уж как я переживаю, что Ваша матушка, прекрасная графиня будет переживать за Вас…
Он все мямлил, пока я пытался рассмотреть человека в плаще. Маг что ли? Лицо не увидеть, мрак его скрывает. Вот же заносит в такие места всякие подозрительные личности.
– Предлагаешь моей матери самой сюда за мной явиться? – слегка взмахиваю рукой, показывая на самый дорогой портвейн в этом заведении.
Трактирщик, глупо улыбаясь, замотал как болванчик головой, и трясущимися руками полез доставать бутылку. Надо было что-то пониже заказать, а то он её с таким-то тремором до меня не донесет. Стакан передо мной поставили чистый, налили коричневую жидкость, и только затем посмотрели на меня как на удава. Придётся признать – здесь моей матери боятся куда больше, чем меня.
– Ну что Вы, господин? – бормочет трактирщик, все так же натянуто улыбаясь. – Незачем беспокоить Графиню ночью по таким пустякам, она, наверное, уже давно спит.
– Она вообще не спит, – мрачно бросаю, после того как алкоголь опалил моё горло.
Залпом выпил стакан, вот так-то лучше! Когда хмель в голове, меньше думаю о всяких глупостях. Трактирщик вздрогнул от этой фразы, и даже вышел из-за барного стола.
– Вы не волнуйтесь, мы сейчас соберемся всей деревней и уберем снег, думаю, никто не будет возражать, – защебетал этот трусливый человек, заглядывая в окна.
– Слишком долго, – говорю себе, а не им.
Достаю начатую бутылку портвейна из-за прилавка, поворачиваюсь к двери, разминая пальцы.
– Господин? – неуверенно переспрашивает трактирщик.
– Комнату водителю организуй, – командую ему, открывая дверь. – Утром пусть отправляется обратно в столицу без меня.
Уже почти вышел на улицу, глотнул пойла из горла и скривился от холода.
– И ещё, окна закройте, – даю последнее указание и выхожу на улицу.
На центральной и единственной улочке деревни снег по колено, двигаться затруднительно. Слегка оборачиваюсь, чтобы увидеть, как трактирщик поспешно закрывает занавески и ставни на окнах. Расправляю плечи, снег все время летит в лицо, что бесит. Мне нужен родовой огонь – легче всего его вызвать, вспомнив о ней. Как же шикарно и в то же время вульгарно сидело на ней то черное платье на балу. Открытая голая спина, аппетитная попка и ножки – даже в ее внешности есть свои плюсы. Она была прекрасна и сексуальна… когда отвергала меня, точно мальчишку.
Все становится зеленым, огонь полыхает вокруг меня, сжигает и мой костюм, и пальто. Экипаж с лошадями – скелетами появляется не сразу, я уже пол-улицы успел растопить от снега. Сажусь в него сразу, не обращая внимания на наготу и одного из наших слуг – скелета в старом фраке, что открывает для меня дверь. В этих краях не действуют законы страны, только законы графов Зелёного Огня и каждый раз, когда кто-то из Трутов пользуется своим даром, они обязаны промолчать и отвернуться. В данном случае закрыть окна и увести посторонних подальше. Заколдованная карета несётся как угорелая в горы, поддаваясь моему желанию попасть домой до рассвета. Жаль пришлось подавать знак лошадям так долго, моя магия на них почти ослабла, скоро придётся живых покупать и ждать пока они умрут, чтобы их использовать. У всего в этом мире есть срок использования. Сейчас я узнаю, закончился ли срок у моей больной привязанности к страшной великанше.
Парадные ворота открылись, пропуская карету, слуга был слишком неповоротлив, сам открыл дверь и выбросил пустую бутылку в снег. Меня шатнуло, когда выбрался сам. Парадные двери открылись, зажегся свет в окнах. Тонкая и бледная фигура матери появилась в проеме.
– Где она? – бросаю, проходя мимо матери на входе.
– А поздороваться для начала не желаешь? – идет за мной следом и причитает графиня. – Почему ты в таком виде заявился? Все свои манеры растерял?
Игнорирую ее болтовню и поднимаюсь по лестнице.
– В какую гостевую комнату ты ее поселила? – останавливаюсь посреди коридора, решая в какое крыло повернуть.
Странно, что здесь ещё все цело, после появления великанши. Я спешил, думал матушка и великанша поубивают друг друга или родовой замок разнесут – а нет, все тихо и спокойно, даже подозрительно. А не сбежала ли она опять? От этой догадки сдают нервы, потому не дожидаюсь матушки и иду наугад.
– Игнаришнар! Ты что в таком виде собрался к невесте ночью заявиться? – взвизгнула поборница порядочности в лице моей матушки. – Собственную невесту смущать своим непристойным видом?
– Смущать? – заливаюсь смехом, по взгляду матери понимая, что выбрал не то направление.
– Поверь мне, она не из тех, кого будет смущать моя нагота.
Разворачиваюсь и почти бегу в другом направлении. Так здесь у нас две спальни, которая из них?
– Сын! – вскрикивает графиня, зачем-то хватая меня за руку и удерживает.
– Да что, мама?! – рычу на нее, ибо мешается.
Вдруг великанша эти крики услышала и сейчас разнесёт весь замок с одного удара, как раньше? Вдруг она сбежит, пока я здесь стою как идиот?!
– Где твой браслет, сын? – опешила мать, оглядывая мои руки и с удивлением в итоге глядя на кольцо на моей руке.
– Какой ещё браслет? – рычу на нее, вырываясь и сношу ногой одну из дверей – пусто. – В жизни никаких браслетов не носил, зачем мне эти глупые эльфийские штуки?
Схватился за ручку двери, но мать накрыла мою руку своей, заставив остановиться.
– Эту комнату я отдала девушке с эльфийским свадебным браслетом на руке, – сообщила она холодно, и только после этого отпустила мою руку.
Закрываю глаза, чтобы подумать и отпускаю ручку двери.
– Нальнар! – зарычал сквозь зубы, а затем открыл глаза, загораясь родовым огнем.
Сношу дверь огнем, врываюсь в комнату, чтобы потом замереть, как болван.
– Ее там нет, – немного цинично улыбается матушка. – Я все пыталась тебе об этом сказать, но ты, как обычно, не слушаешь мать.
– Сбежала? – смотрю на нее зло. – Я же приказал тебе!
– Попросил, – холодно поправила она меня, – и я выполнила твою просьбу.
– Ну, так где она?! – срываюсь на нее.
К нам как раз подбежал скелет с вешалкой и моей старой одеждой.
– Оденешься – отвечу, – снисходительно скомандовала мать, а затем развернулась и пошла.
– Мама! – рычу ей в след, остывая.
– О, ты вспомнил, что я твоя мать – как мило с твоей стороны впервые за двенадцать лет!
На ходу запрыгиваю в брюки, и отбираю рубашку у скелета. Мать спускается по лестнице, так что мчусь за ней следом.
– Давай ближе к делу! – останавливаю ее внизу, нервно оглядываясь. – Где моя великанша?
Она моргнула несколько раз и, впервые за долгие годы, на ее лице появилось недоумение.
– Кто? – спросила она с недоумением.
– Клара где?! – поднимаю на нее голос, замечая, что удивление матушки не проходит.
– Там, – слабо и по инерции отвечает матушка, показывая на запертую дверь в кухню.
Ну наконец-то добился от нее ответа! Сразу же бегу туда, когда слышу от матушки удивленный вопрос:
– Зачем тебе она?
Дверь толкнул ногой, зашел туда и застыл. В кухне полумрак, светит только одна одинокая свеча на столе, возле которой на нем же сидит великанша. Рядом на стуле сидит Серафима с присоседившимся котом, и они все вместе жуют деревенский творог и сыр, запивая все это дорогим эльфийским вином и молоком. Вот этого я даже представить себе не мог, у меня даже внезапно язык онемел.
– Игнаришнар! – зато у моей матери он всегда работает исправно. – Что это означает? Зачем тебе это гнусное создание?
Она попыталась преградить мне путь к девушкам, но только уведомила их о моем присутствии. Великанша выронила кружку, та упала на пол, и белое молоко разлилось по нему. Она дернулась было в сторону, чтобы слезть, но с другой стороны стола сдвинула огромный мешок, который со звоном упал на землю и развязался. Семейные драгоценности рода Трутов частично высыпались в молоко наряду с золотыми пуговицами и серебряными ложками.
– Воровка! – крикнула возмущенно матушка, тем самым поднимая нашу семейную сигнализацию – скелетов.
– Отмена, – крикнул сразу и махнул рукой, усыпляя скелеты на заднем дворе и в подвале.
