– Ты пыталась УБИТЬ МЕНЯ! – кричу на нее зло, давя желание зашвырнуть ее куда подальше.
– Ну, так не убила же! – отвечает мне в том же тоне эта бессовестная особа.
Смотрю в ее черные глаза долгое мгновение, а затем сжимаю зубы до скрипа, толкая очередную дверь ногой.
– Ты неисправима, – рычу сквозь зубы, занося ее в спальню.
Здесь чисто, воздух свежий. Распалён камин, шторы отодвинуты, в окне красивый горный пейзаж. Все такое же, каким я помню. Даже на прикроватном столике те же самые книги, которые читал много лет назад. Жизнь здесь остановилась, как только я ушёл.
Опускаю великаншу на кровать и собираюсь уйти, но она хватает за ворот пальто, не давая сдвинуться с места. Не вырываюсь, только поднимаю на нее усталый взгляд. С того момента как она всадила мне нож в сердце, я все время чувствовал себя каким-то загнанным зверем. Все давалось через силу, до того как она сбежала. И после этого у меня будто бы снова появилась цель, смысл жизни, которого она меня лишила своим поступком. Теперь же, когда я ее нашёл, не знаю, что с ней сделать. Мне надо подумать, но близость с этой плутовкой не дает здраво мыслить.
– И что же такого ты хочешь во мне исправить? – спрашивает она ломким голосом, сжимая со всей силы ворот моего пальто.
Ее глаза блестят, губы подрагивают, улыбка кривая и горькая настолько, что я вроде бы тоже чувствую горечь во рту. В груди больно, мне хочется ляпнуть, что она для меня совершенна, но я не настолько сентиментален. Не хочу заковывать себя в оковы собственных слов и чувств.
– Лицо, может быть грудь, хотя нет, она стала больше, так что сойдет. Когти эти страшные, зубы тоже. Характер ещё у тебя ужасный, ответственности за свои поступки – ноль. Для тебя жизнь – словно игра, делаешь только то, что тебе хочется и плевать на последствия. Да и вообще вся ты – самое настоящее недоразумение природы.
Она отпускает меня, после этих жестоких слов, садится на кровати и просто смотрит на меня. Ни тебе удара, ни истерики, это уже не просто совпадение. Заношу руку для удара, специально медленно, чтобы она успела увернуться, но она и не думает этого делать. В последнее мгновение хватаю ее за шею вместо того, чтобы ударить и притягиваю к себе. Смотреть так близко в ее глаза невыносимо, как и видеть в них слишком много того, чего не просил, но тайно желал.
– Знаешь, что я хочу в тебе исправить? – она даже не пытается сдержать ломающийся голос, в которм нет и капли злости.
– Что? – играю в иронию, даже не сомневаясь в объёмности ее списка.
– Ничего, – просто говорит она, чем заставляет замереть.
Великанша наклоняется вперед, отворачиваюсь от поцелуя, чувствую ее руки на своих плечах. Она держится за меня, заставляет наклониться, но я не хочу. Если сейчас сдамся, дороги назад не будет. Они с матушкой точно меня доконают, мне надо ее остановить.
– Ты ведь любишь меня, – шепчет она с такой нежностью, что я прикрываю глаза, – я же знаю.
Ее холодные губы укрывают поцелуями щеки, шею, подбородок, щекочут и до одури возбуждают. Я должен возразить, рассмеяться ей в лицо. Но как же трудно сказать «нет» самому себе, как после каждого ее поцелуя хочется шептать, даже кричать во все горло «да». Она прекращает все, когда я уже почти готов сдаться. Отклоняется назад, насколько это позволяют мои руки на ее заднице. Щеки красные, натерла о мою щетину, дышит тяжело, как и я, хотя мы даже не целовались. В этом чертовом пальто жарко, впрочем, она его и так почти с меня сняла.
– Если не любишь, то зачем тебе я? – спрашивает тихо дрожащим голосом.
Что с ней? Даже когда я Отто в труп на ее глазах превратил, не было столько эмоций. Вся ее сила, беззаботность и дурацкие шуточки – просто маска, за которой прячется вот эта простая и слабая женщина. У нее даже мечта обычная, несмотря на весь ее внешний маскарад и эксцентричность. Раньше бы ее слова меня отпугнули, заставили потерять интерес, но сейчас уже слишком поздно.
Вздыхаю, заправляя выбившуюся прядь ей за ухо. Чувствую себя просто отвратительно, собираюсь сказать ей, что она ошибается, но ее холодные пальцы закрывают мой рот прежде, чем выдавливаю из себя хоть слово.
– Я просто уникальный экземпляр для твоей коллекции? – горько улыбается она, медленно убирая руку от моего лица.
Похоже, та фраза, однажды брошенная мною небрежно, вклинилась в ее больной мозг и осталась там на постоянное жительство. Какая к чёрту коллекция? Я ее всю уничтожил в пьяном угаре. Но кое в чем она все-таки права.
– Ты точно совершенно уникальна, – улыбаюсь, поднимая руку повыше, на талию, чтобы не смела отодвигаться. – Нет женщины на свете, сильнее тебя великанша. Поэтому вряд ли найдется тюрьма, темница или колба, которая сможет тебя удержать, если ты действительно захочешь уйти.
Слегка улыбаюсь, впервые поняв, что если бы она хотела, то давно уже сбежала, я бы не смог ее остановить. Она хочет остаться, проблема в том, что я не могу позволить ей остаться. Это все заходит слишком далеко, я не наступаю на те же самые грабли дважды. Ее глупая и наивная мечта о ребёнке куда важнее для нее, чем я. Ирония в том, что она хочет то единственное, что не могу ей дать.
Отпускаю ее со вздохом и отворачиваюсь, чтобы уйти.
– Если устала, отдыхай, я поговорю с тобой, когда решу, что с тобой делать, – сообщаю ей, отходя от кровати.
Только вот уйти я так и не смог, ее единственная фраза остановила меня.
– Я уже исполнила свою мечту.
Клара
Я пожалела о своих словах почти сразу же, как их сказала. Мне не нужно было видеть лицо некроманта, достаточно смотреть на его спину, чтобы понять – он не готов к правде. Да и вряд ли он вообще способен ее принять. Он как будто чего-то боится…
Некромант чего-то боится, и даже не меня – смешно! Было бы смешно, если бы не было так грустно. Он даже сказать, что любит меня не захотел – типичный некромант, совсем не изменился. На что я рассчитывала, оставаясь здесь? Что этот тугодум поймет, что любит меня и обрадуется, узнав о ребёнке? Да он ему нужен ещё меньше чем я. Самовлюбленный ублюдок!
Игнат вышел за дверь, даже не взглянув на меня и ни слова не сказав. Ему, видите ли, даже не интересно, наверное, о моей мечте забыл. Действительно, зачем такому важному увальню об этом помнить? Он же сам военный министр, а прибежал сюда как поджаренный петух! Сам не знает, зачем я ему! Мне что, его в правду тыкать, как в дерьмо лицом?!
Ненавижу его почти так же сильно, как и люблю. Ему словно не нравлюсь я настоящая, с проблемами и любовью. Слабак! Все с меня хватит! Я должна была попытаться, хоть попробовать дать возможность иметь своей крошке полноценную семью. Прижимаю руку к животу, поглаживаю его, чувствуя, что в шубе жарко.
Извини ангелочек, твой папочка слишком туп, чтобы быть тебе хорошим отцом. Как-то даже легче стало, когда эта информация до меня наконец-то дошла . Вычеркиваем из планов этого гада, и заодно его матушку. Хотя… Вдруг она не настолько плоха и на роль бабушки сгодится?
Это ведь нечестно, что у моей девочки не будет ни бабушек, ни дедушек. Может пойти великанов поискать, быть может прадедушка великан найдётся. Я же на поиски своих родителей отчего раньше не отправлялась? Думала, убью их к чертям, теперь же силёнок не хватит. Да и нужна я им как пятое колесо в телеге. Но вот матушке некроманта нужна, в роли ходячего сосуда для внучка, который станет продолжателем славного рода Трут. Боженька, пусть девочка пойдет в меня, а то с таким батей-тугодумом я внуков буду ждать столько же, сколько и графиня. Кстати о ней, может ее использовать как рычаг давления на некроманта? У нее явно со смекалкой все нормально, не то, что у некоторых.
Встала с кровати, сон как рукой сняло, да и в дурацкой шубе жарко. Ладно, дадим некроманту-тугодуму шанс. Вот точно в этот раз последний! В этот раз… Да, да, да… Натужно вздыхаю, мне бы переодеться. Дернула ручку шкафа и оттуда на меня полетела кипа трав, бумажек и свитков. А нормальные люди в таких шкафах одежду держат! Некстати вспомнилась Пенелопа, у нее тоже одежда только в тумбочке хранилась, а в шкафу не пойми что лежало. Эти двое слишком похожи, гении доморощенные. Почему меня всегда тянет к таким личностям? Нашла бы себе парня похожего на Серафиму, унылого, простого, можно даже влюбленного в другую. Там бы один удар, и он весь мой с потрохами, а там глядишь и домик в горах, и десяток детишек, и крепкая семья готова. Моя розовая мечта, не так уже сильно и манит меня, когда в ней нет вот этого тупого военного министра. Вот ведь достался! А я так устала страдать, мне вообще переживать нельзя!
Открыла прикроватный шкафчик, чтобы попытать удачу и просто вздохнула, обнаружив там одежду. Да все злые гении мыслят одинаково. От штанов решила отказаться. Зачем они вообще нужны? Надо же продемонстрировать некроманту то, от чего он отказывается. Я вообще всегда мечтала о двойне, причем раз так пять по два. Он у меня ещё одиннадцатого просить будет, некромант доморощенный! Так что натянула его рубашку, попыталась застегнуть, но на груди не сошлось. Чёрт тебя побрал, дочка, если у меня так передок расти будет, то и двенадцать некромантиков – самое то!
Открыла дверь, собираясь позвать хозяйку сего вертепа, и мне в ноги свалился некромант. Это он под дверью сидел что ли? Что, новость о моей мечте ножки отняла? Ну, так тебе и надо, гад ползучий! За все мои нервы и попытки меня убить! И вообще – тринадцать прекрасное число, чертова дюжина. Так и вижу, как эти чертята заставляют его мечтать о личном гробике в трех метрах под землей!
У меня вырвался злобный смешок, затем я рассмеялась как настоящий плохой герой любой истории. Точно мне море по колено, чёрт, как я по этому чувству скучала. Да, силы во мне ни капли, она не вернулась, но рядом с этим тугодумом я чувствую себя самой сильной на свете. Особенно если на самом деле это не так, он будто дарует мне крылья.
– Ты что головой ударилась? – в своем стиле интересуется некромант, пытаясь встать.
Нет, нет, нет, мы так не договаривались! Он у меня будет страдать, почему же это делать только мне? Хватает и того, что ношу его ребенка! Пока что его, а в дальнейшем может все поменяться… Короче: зря я что ли в одну рубашку одевалась?! Лежи мужик и наслаждайся. Ножкой ему на плечико надавила, заставляя обратно лечь и, прежде чем оторвал взгляд от отсутствующего белья, прошлась по нему, как по грязи. Он даже сдавленно крякнул, когда ему на живот наступила. Бубенчики решила второй раз за день не ущемлять, помним о цели в тринадцать деточек, они мне ещё нужны.
– Эй, Свекровь! – кричу во все горло сверху лестницы. – Кто-то там обещал покормить свою чудесную невестку!
– Что, уже? – выдала графиня, выйдя из кухни с половником и ножом в руках.
Это что она там делала? Не мою же Серафиму резала половником? Или Чебурека из статуса грозного оружия в мой завтрак переквалифицировать собиралась? Нет, так не пойдет! Они мой план «Д», живымы нужны. Кстати «Д» от того, что план дерьмо, а не по алфавиту.
– Как ты ее назвала? – послышался жуткий голос некроманта с нотками приближающейся истерики.
– Матушка, а что? – выдаю я, ступая босиком вниз по лестнице.
Чем быстрее доберусь до своей защитницы, тем меньше шансов, что будущий отец моих детей не прибьёт меня.
– Что? – ошарашенно переспросила графиня, косясь мне за спину.
Если я буду ступать по лестнице еще быстрее, то рискую шею себе сломать. Вообще мне на ручках у некроманта больше нравилось. А от мысли, что у него спина после моих покатушек отвалится, так вообще сироп по сердцу разливается. Вот не надо было пытаться уронить беременную девушку… ДВА РАЗА!!!
– Я барышня культурная…
– В каком, твою мать, месте? – откуда-то сзади комментирует некромант.
– С образованием, – продолжаю, чуть замедляя темп спуска по лестнице.
– С каких таких пор несколько лет воскресной школы и незаконченное профессиональное училище зельевара считаются «образованием»? – все ещё продолжает бесить меня этот червь.
Вот как бы обернуться к нему и с ноги в потолок отправить! Вот была бы жизнь – удовольствие, сравнимое только с сексом.
– С приданным, которое ваш гениальный сын уже себе прикарманил, – шиплю, невольно оглядываясь на некроманта.
– Тоже мне приданное, – фыркает этот наглец и у меня сдают нервы, – один мусор!
На святое же покушается, на мои блесточки! Может они меня только и держали в мире, после того как он оказался полным МУДАКОМ!
– Ну, так верни! – крикнула на него, но не рассчитала того, что Игнат был у меня за спиной.
Нога подогнулась, и я начала падать назад, но не упала, он схватил меня раньше. Закатил глаза и со словами «любви» к моему лишнему весу подхватил на руки. Так, я уже начинаю к этому привыкать, это грозит некроманту по крайней мере грыжей. Он спустился со мной в гостиную, но на ноги ставить не стал, так что пришлось давить довольную улыбку. Хоть какой-то прогресс! Мне уже «на слабо» не приходится его брать, чтобы на руки взял!
– Нечего там возвращать – я все сжег, – улыбается, как настоящий некромант.
В который раз заставляет придушить желание повиснуть у него на шее и целовать, пока не начнёт задыхаться. Ох, уж этот его голос, он слишком шикарный, даже когда он говорит вещи, от которых хочется втоптать его в землю и надругаться над могилкой. Судя по этому самодовольному взгляду, он ждет, когда я ему подправлю морду лица. Нет, некромант, силенок не хватает, но ты подожди, еще наступит на твоей мазохистской улице счастье.
– Ни на что другое я и не рассчитывала, – разочарованно вздыхаю, похлопывая его по щеке, как нашкодившую дворнягу.
От его взгляда тянет самодовольно улыбнуться, что я и делаю, но на всякий случай хватаюсь за его шею.
– К чему ты ведешь? – влезает в нашу идиллию графиня.
– Поставь меня на пол, – приказываю некроманту, во избежание травм.
Игнат скосил на меня подозрительный взгляд, и сжал ещё крепче.
– Так к чему ты весь этот бред несла? – снисходительно спрашивает то же самое военный министр.
– Ладно, я предупреждала, – невинно хлопаю глазами, а затем поворачиваюсь к графине. – Вы же хотите внуков? Так вот, я единственная женщина, что согласна их родить от этого тугодума, но у меня есть условие.
– Ты что с ума сошла?! – закричал некромант и встряхнул так, что я закричала на него в ответ, прижав рукой его рот.
– Эй ты, отец моих будущих детей! Так и будешь продолжать калечить мать твоего ребёнка?! – ору на него в бешенстве.
Он застыл, я тоже слегка испугалась, ибо если сейчас уронит, я могу и пострадать.
– Игнаришнар, ты в своем уме? – взвизгнула перепугано графиня и даже попыталась утащить меня из рук некроманта.
Смотрелось это как-то странно, даже жутко. Она что настолько отчаялась получить от своего сына внуков? Некромант, да ты реально плохой сын, как тебе не стыдно? Он хочет возразить, но моя рука ему мешает.
– Я хрупкая, – повторяю то, что он сказал мне раньше, и встречаюсь с ним взглядом.
Мы обмениваемся злыми взглядами, пока его матушка не напоминает о себе.
– У тебя явные проблемы со здоровьем, ты уверена, что сможешь выносить сына некроманта? – по-деловому взялась за допрос матушка.
– Еще как смогу! – слишком быстро отвечаю ей, чуть не спалившись. – Конечно, если ваш сыночек не угробит меня.
– Ну, так не убила же! – отвечает мне в том же тоне эта бессовестная особа.
Смотрю в ее черные глаза долгое мгновение, а затем сжимаю зубы до скрипа, толкая очередную дверь ногой.
– Ты неисправима, – рычу сквозь зубы, занося ее в спальню.
Здесь чисто, воздух свежий. Распалён камин, шторы отодвинуты, в окне красивый горный пейзаж. Все такое же, каким я помню. Даже на прикроватном столике те же самые книги, которые читал много лет назад. Жизнь здесь остановилась, как только я ушёл.
Опускаю великаншу на кровать и собираюсь уйти, но она хватает за ворот пальто, не давая сдвинуться с места. Не вырываюсь, только поднимаю на нее усталый взгляд. С того момента как она всадила мне нож в сердце, я все время чувствовал себя каким-то загнанным зверем. Все давалось через силу, до того как она сбежала. И после этого у меня будто бы снова появилась цель, смысл жизни, которого она меня лишила своим поступком. Теперь же, когда я ее нашёл, не знаю, что с ней сделать. Мне надо подумать, но близость с этой плутовкой не дает здраво мыслить.
– И что же такого ты хочешь во мне исправить? – спрашивает она ломким голосом, сжимая со всей силы ворот моего пальто.
Ее глаза блестят, губы подрагивают, улыбка кривая и горькая настолько, что я вроде бы тоже чувствую горечь во рту. В груди больно, мне хочется ляпнуть, что она для меня совершенна, но я не настолько сентиментален. Не хочу заковывать себя в оковы собственных слов и чувств.
– Лицо, может быть грудь, хотя нет, она стала больше, так что сойдет. Когти эти страшные, зубы тоже. Характер ещё у тебя ужасный, ответственности за свои поступки – ноль. Для тебя жизнь – словно игра, делаешь только то, что тебе хочется и плевать на последствия. Да и вообще вся ты – самое настоящее недоразумение природы.
Она отпускает меня, после этих жестоких слов, садится на кровати и просто смотрит на меня. Ни тебе удара, ни истерики, это уже не просто совпадение. Заношу руку для удара, специально медленно, чтобы она успела увернуться, но она и не думает этого делать. В последнее мгновение хватаю ее за шею вместо того, чтобы ударить и притягиваю к себе. Смотреть так близко в ее глаза невыносимо, как и видеть в них слишком много того, чего не просил, но тайно желал.
– Знаешь, что я хочу в тебе исправить? – она даже не пытается сдержать ломающийся голос, в которм нет и капли злости.
– Что? – играю в иронию, даже не сомневаясь в объёмности ее списка.
– Ничего, – просто говорит она, чем заставляет замереть.
Великанша наклоняется вперед, отворачиваюсь от поцелуя, чувствую ее руки на своих плечах. Она держится за меня, заставляет наклониться, но я не хочу. Если сейчас сдамся, дороги назад не будет. Они с матушкой точно меня доконают, мне надо ее остановить.
– Ты ведь любишь меня, – шепчет она с такой нежностью, что я прикрываю глаза, – я же знаю.
Ее холодные губы укрывают поцелуями щеки, шею, подбородок, щекочут и до одури возбуждают. Я должен возразить, рассмеяться ей в лицо. Но как же трудно сказать «нет» самому себе, как после каждого ее поцелуя хочется шептать, даже кричать во все горло «да». Она прекращает все, когда я уже почти готов сдаться. Отклоняется назад, насколько это позволяют мои руки на ее заднице. Щеки красные, натерла о мою щетину, дышит тяжело, как и я, хотя мы даже не целовались. В этом чертовом пальто жарко, впрочем, она его и так почти с меня сняла.
– Если не любишь, то зачем тебе я? – спрашивает тихо дрожащим голосом.
Что с ней? Даже когда я Отто в труп на ее глазах превратил, не было столько эмоций. Вся ее сила, беззаботность и дурацкие шуточки – просто маска, за которой прячется вот эта простая и слабая женщина. У нее даже мечта обычная, несмотря на весь ее внешний маскарад и эксцентричность. Раньше бы ее слова меня отпугнули, заставили потерять интерес, но сейчас уже слишком поздно.
Вздыхаю, заправляя выбившуюся прядь ей за ухо. Чувствую себя просто отвратительно, собираюсь сказать ей, что она ошибается, но ее холодные пальцы закрывают мой рот прежде, чем выдавливаю из себя хоть слово.
– Я просто уникальный экземпляр для твоей коллекции? – горько улыбается она, медленно убирая руку от моего лица.
Похоже, та фраза, однажды брошенная мною небрежно, вклинилась в ее больной мозг и осталась там на постоянное жительство. Какая к чёрту коллекция? Я ее всю уничтожил в пьяном угаре. Но кое в чем она все-таки права.
– Ты точно совершенно уникальна, – улыбаюсь, поднимая руку повыше, на талию, чтобы не смела отодвигаться. – Нет женщины на свете, сильнее тебя великанша. Поэтому вряд ли найдется тюрьма, темница или колба, которая сможет тебя удержать, если ты действительно захочешь уйти.
Слегка улыбаюсь, впервые поняв, что если бы она хотела, то давно уже сбежала, я бы не смог ее остановить. Она хочет остаться, проблема в том, что я не могу позволить ей остаться. Это все заходит слишком далеко, я не наступаю на те же самые грабли дважды. Ее глупая и наивная мечта о ребёнке куда важнее для нее, чем я. Ирония в том, что она хочет то единственное, что не могу ей дать.
Отпускаю ее со вздохом и отворачиваюсь, чтобы уйти.
– Если устала, отдыхай, я поговорю с тобой, когда решу, что с тобой делать, – сообщаю ей, отходя от кровати.
Только вот уйти я так и не смог, ее единственная фраза остановила меня.
– Я уже исполнила свою мечту.
Часть 13. Не всегда примирение до добра доводит.
Клара
Я пожалела о своих словах почти сразу же, как их сказала. Мне не нужно было видеть лицо некроманта, достаточно смотреть на его спину, чтобы понять – он не готов к правде. Да и вряд ли он вообще способен ее принять. Он как будто чего-то боится…
Некромант чего-то боится, и даже не меня – смешно! Было бы смешно, если бы не было так грустно. Он даже сказать, что любит меня не захотел – типичный некромант, совсем не изменился. На что я рассчитывала, оставаясь здесь? Что этот тугодум поймет, что любит меня и обрадуется, узнав о ребёнке? Да он ему нужен ещё меньше чем я. Самовлюбленный ублюдок!
Игнат вышел за дверь, даже не взглянув на меня и ни слова не сказав. Ему, видите ли, даже не интересно, наверное, о моей мечте забыл. Действительно, зачем такому важному увальню об этом помнить? Он же сам военный министр, а прибежал сюда как поджаренный петух! Сам не знает, зачем я ему! Мне что, его в правду тыкать, как в дерьмо лицом?!
Ненавижу его почти так же сильно, как и люблю. Ему словно не нравлюсь я настоящая, с проблемами и любовью. Слабак! Все с меня хватит! Я должна была попытаться, хоть попробовать дать возможность иметь своей крошке полноценную семью. Прижимаю руку к животу, поглаживаю его, чувствуя, что в шубе жарко.
Извини ангелочек, твой папочка слишком туп, чтобы быть тебе хорошим отцом. Как-то даже легче стало, когда эта информация до меня наконец-то дошла . Вычеркиваем из планов этого гада, и заодно его матушку. Хотя… Вдруг она не настолько плоха и на роль бабушки сгодится?
Это ведь нечестно, что у моей девочки не будет ни бабушек, ни дедушек. Может пойти великанов поискать, быть может прадедушка великан найдётся. Я же на поиски своих родителей отчего раньше не отправлялась? Думала, убью их к чертям, теперь же силёнок не хватит. Да и нужна я им как пятое колесо в телеге. Но вот матушке некроманта нужна, в роли ходячего сосуда для внучка, который станет продолжателем славного рода Трут. Боженька, пусть девочка пойдет в меня, а то с таким батей-тугодумом я внуков буду ждать столько же, сколько и графиня. Кстати о ней, может ее использовать как рычаг давления на некроманта? У нее явно со смекалкой все нормально, не то, что у некоторых.
Встала с кровати, сон как рукой сняло, да и в дурацкой шубе жарко. Ладно, дадим некроманту-тугодуму шанс. Вот точно в этот раз последний! В этот раз… Да, да, да… Натужно вздыхаю, мне бы переодеться. Дернула ручку шкафа и оттуда на меня полетела кипа трав, бумажек и свитков. А нормальные люди в таких шкафах одежду держат! Некстати вспомнилась Пенелопа, у нее тоже одежда только в тумбочке хранилась, а в шкафу не пойми что лежало. Эти двое слишком похожи, гении доморощенные. Почему меня всегда тянет к таким личностям? Нашла бы себе парня похожего на Серафиму, унылого, простого, можно даже влюбленного в другую. Там бы один удар, и он весь мой с потрохами, а там глядишь и домик в горах, и десяток детишек, и крепкая семья готова. Моя розовая мечта, не так уже сильно и манит меня, когда в ней нет вот этого тупого военного министра. Вот ведь достался! А я так устала страдать, мне вообще переживать нельзя!
Открыла прикроватный шкафчик, чтобы попытать удачу и просто вздохнула, обнаружив там одежду. Да все злые гении мыслят одинаково. От штанов решила отказаться. Зачем они вообще нужны? Надо же продемонстрировать некроманту то, от чего он отказывается. Я вообще всегда мечтала о двойне, причем раз так пять по два. Он у меня ещё одиннадцатого просить будет, некромант доморощенный! Так что натянула его рубашку, попыталась застегнуть, но на груди не сошлось. Чёрт тебя побрал, дочка, если у меня так передок расти будет, то и двенадцать некромантиков – самое то!
Открыла дверь, собираясь позвать хозяйку сего вертепа, и мне в ноги свалился некромант. Это он под дверью сидел что ли? Что, новость о моей мечте ножки отняла? Ну, так тебе и надо, гад ползучий! За все мои нервы и попытки меня убить! И вообще – тринадцать прекрасное число, чертова дюжина. Так и вижу, как эти чертята заставляют его мечтать о личном гробике в трех метрах под землей!
У меня вырвался злобный смешок, затем я рассмеялась как настоящий плохой герой любой истории. Точно мне море по колено, чёрт, как я по этому чувству скучала. Да, силы во мне ни капли, она не вернулась, но рядом с этим тугодумом я чувствую себя самой сильной на свете. Особенно если на самом деле это не так, он будто дарует мне крылья.
– Ты что головой ударилась? – в своем стиле интересуется некромант, пытаясь встать.
Нет, нет, нет, мы так не договаривались! Он у меня будет страдать, почему же это делать только мне? Хватает и того, что ношу его ребенка! Пока что его, а в дальнейшем может все поменяться… Короче: зря я что ли в одну рубашку одевалась?! Лежи мужик и наслаждайся. Ножкой ему на плечико надавила, заставляя обратно лечь и, прежде чем оторвал взгляд от отсутствующего белья, прошлась по нему, как по грязи. Он даже сдавленно крякнул, когда ему на живот наступила. Бубенчики решила второй раз за день не ущемлять, помним о цели в тринадцать деточек, они мне ещё нужны.
– Эй, Свекровь! – кричу во все горло сверху лестницы. – Кто-то там обещал покормить свою чудесную невестку!
– Что, уже? – выдала графиня, выйдя из кухни с половником и ножом в руках.
Это что она там делала? Не мою же Серафиму резала половником? Или Чебурека из статуса грозного оружия в мой завтрак переквалифицировать собиралась? Нет, так не пойдет! Они мой план «Д», живымы нужны. Кстати «Д» от того, что план дерьмо, а не по алфавиту.
– Как ты ее назвала? – послышался жуткий голос некроманта с нотками приближающейся истерики.
– Матушка, а что? – выдаю я, ступая босиком вниз по лестнице.
Чем быстрее доберусь до своей защитницы, тем меньше шансов, что будущий отец моих детей не прибьёт меня.
– Что? – ошарашенно переспросила графиня, косясь мне за спину.
Если я буду ступать по лестнице еще быстрее, то рискую шею себе сломать. Вообще мне на ручках у некроманта больше нравилось. А от мысли, что у него спина после моих покатушек отвалится, так вообще сироп по сердцу разливается. Вот не надо было пытаться уронить беременную девушку… ДВА РАЗА!!!
– Я барышня культурная…
– В каком, твою мать, месте? – откуда-то сзади комментирует некромант.
– С образованием, – продолжаю, чуть замедляя темп спуска по лестнице.
– С каких таких пор несколько лет воскресной школы и незаконченное профессиональное училище зельевара считаются «образованием»? – все ещё продолжает бесить меня этот червь.
Вот как бы обернуться к нему и с ноги в потолок отправить! Вот была бы жизнь – удовольствие, сравнимое только с сексом.
– С приданным, которое ваш гениальный сын уже себе прикарманил, – шиплю, невольно оглядываясь на некроманта.
– Тоже мне приданное, – фыркает этот наглец и у меня сдают нервы, – один мусор!
На святое же покушается, на мои блесточки! Может они меня только и держали в мире, после того как он оказался полным МУДАКОМ!
– Ну, так верни! – крикнула на него, но не рассчитала того, что Игнат был у меня за спиной.
Нога подогнулась, и я начала падать назад, но не упала, он схватил меня раньше. Закатил глаза и со словами «любви» к моему лишнему весу подхватил на руки. Так, я уже начинаю к этому привыкать, это грозит некроманту по крайней мере грыжей. Он спустился со мной в гостиную, но на ноги ставить не стал, так что пришлось давить довольную улыбку. Хоть какой-то прогресс! Мне уже «на слабо» не приходится его брать, чтобы на руки взял!
– Нечего там возвращать – я все сжег, – улыбается, как настоящий некромант.
В который раз заставляет придушить желание повиснуть у него на шее и целовать, пока не начнёт задыхаться. Ох, уж этот его голос, он слишком шикарный, даже когда он говорит вещи, от которых хочется втоптать его в землю и надругаться над могилкой. Судя по этому самодовольному взгляду, он ждет, когда я ему подправлю морду лица. Нет, некромант, силенок не хватает, но ты подожди, еще наступит на твоей мазохистской улице счастье.
– Ни на что другое я и не рассчитывала, – разочарованно вздыхаю, похлопывая его по щеке, как нашкодившую дворнягу.
От его взгляда тянет самодовольно улыбнуться, что я и делаю, но на всякий случай хватаюсь за его шею.
– К чему ты ведешь? – влезает в нашу идиллию графиня.
– Поставь меня на пол, – приказываю некроманту, во избежание травм.
Игнат скосил на меня подозрительный взгляд, и сжал ещё крепче.
– Так к чему ты весь этот бред несла? – снисходительно спрашивает то же самое военный министр.
– Ладно, я предупреждала, – невинно хлопаю глазами, а затем поворачиваюсь к графине. – Вы же хотите внуков? Так вот, я единственная женщина, что согласна их родить от этого тугодума, но у меня есть условие.
– Ты что с ума сошла?! – закричал некромант и встряхнул так, что я закричала на него в ответ, прижав рукой его рот.
– Эй ты, отец моих будущих детей! Так и будешь продолжать калечить мать твоего ребёнка?! – ору на него в бешенстве.
Он застыл, я тоже слегка испугалась, ибо если сейчас уронит, я могу и пострадать.
– Игнаришнар, ты в своем уме? – взвизгнула перепугано графиня и даже попыталась утащить меня из рук некроманта.
Смотрелось это как-то странно, даже жутко. Она что настолько отчаялась получить от своего сына внуков? Некромант, да ты реально плохой сын, как тебе не стыдно? Он хочет возразить, но моя рука ему мешает.
– Я хрупкая, – повторяю то, что он сказал мне раньше, и встречаюсь с ним взглядом.
Мы обмениваемся злыми взглядами, пока его матушка не напоминает о себе.
– У тебя явные проблемы со здоровьем, ты уверена, что сможешь выносить сына некроманта? – по-деловому взялась за допрос матушка.
– Еще как смогу! – слишком быстро отвечаю ей, чуть не спалившись. – Конечно, если ваш сыночек не угробит меня.
