– Выпустите меня! Вы не имеете права меня здесь держать! – закричала, чувствуя, что это бессмысленно.
Великан в плаще остановился, затем я заметила, как из темноты начали показываться горящие красные глаза крыс. Отшатнулась от решетки и снова упала, чуть не раздавив Чебурека. Крысы не пытались нападать меня, только окружили своего хозяина, настоящего Крысиного короля. Он стоял спиной ко мне какое-то время, пока крысы бегали вокруг его ног, затем резко повернулся. Я дернулась назад так, что вжалась спиной в кровать, на деле комната оказалась куда меньше, чем мне хотелось бы. Крысиный король тяжелыми шагами приблизился к решетке напротив моей камеры, которая также как большинство прочих была закрыта большим куском ткани, дернул за край, и ткань упала на пол, подняв такой сильный столп пыли, что я закашлялась. Когда же пыль улеглась, великана в плаще и крыс уже не было. Напротив моей золотой темницы оказалась громадная камера с погнутыми прутьями, наполненная сеном. Что же за существо было в клетке, что смогло погнуть изнутри эти прутья, раз пять толще тех, что сейчас отделяют меня от свободы?
Я проснулась и с горестью поняла – это не кошмар. От кровати, обшитой когда-то белоснежным бархатом, пахнет затхлостью и лавандой. Откуда взялась эта лаванда, не знаю, но запах сохранился. Постельное белье можно назвать условно чистым. Как-то мысль, что на нем кто-то уже спал, внушает мне не очень приятные мысли. Не хочу задаваться вопросом: куда же этот гном, либо человек невысокого роста, делся. Деревянная спинка кровати исцарапана, что вызывает ещё более отвратительные мысли. Чувство времени пропало, здесь ни солнца, ни ветра, ни даже прилива нет. С таким же успехом я могла бы проспать неделю и ничего не заметить. Судя по тому, как я голодна, спала, по крайней мере, месяц, съела бы и слона, да тут его нет. Только Чебурек где-то прячется. В этой пещере на удивление тихо, настолько, что каждый странный шорох или скрип заставляет вздрагивать. Эх, а были же времена, когда это я заставляла людей дрожать от страха.
Где-то вдали послышались шаги и что-то отдаленно похожее на стоны и звук будто что-то тащат по земле. Звуки все приближались, но я не спешила подавать признаки жизни. В конечном итоге мои гости остановились, и что-то бросили на пол.
– У меня для тебя подарок, – услышала странный голос гнома и любопытство победило.
Поднялась и села на кровати, не желая сразу бежать на призыв. В темноте на полу что-то шевельнулось, что-то небольшое, в черной грязной тряпке. Оно выгнулось, а затем, тряхнув копной грязных темных волос, показалось бледное, почти белое лицо.
– Она искала тебя, – объяснил гном, – полагаю, вы знакомы?
– Клара, – простонала мама Игната, и я, путаясь в покрывале, рванула к решётке.
– Что вы здесь делаете? – испуганно попыталась схватить ее за руку через прутья, но она отмахнулась, пытаясь сесть, подобрав юбки разорванного платья. – Где Игнат? Что с вами?
Видок у нее не очень, будто умирает, что на нежить не похоже, даже по тому, как трясутся её руки можно сказать многое. Судя по грязной одежде, ее били и чуть не рвали на части.
– Что вы с ней сделали? – закричала на них, больше не пытаясь взять свою свекровь за руку.
Женщина почти не дышала, но постанывала, как от боли. Разве нежити может быть больно?
– Она пыталась тебя спасти, что весьма глупо с ее стороны, – гном едва заметно улыбнулся, – ибо ты моя, как и твое дитя. Я слишком много на вас потратил, чтобы просто вас отпустить. Поверь, каждый, кто попытается тебя спасти умрет, я больше не допущу той же ошибки!
– Да что ты несешь?! Закрой свой поганый рот! – вскрикнула, дёрнувшись, чтобы его задушить, но гад стоит слишком далеко. – Чтобы ты не сделал, я заставлю тебя об этом пожалеть! Слышишь! Я убью тебя!
– Какие пылкие речи, – чуть слащаво произнес гном, а затем повернулся к клетке напротив и остановился, словно удивившись, что она открыта.
– Клара, – снова прохрипела свекровь, и я рухнула рядом с ней на колени. – Как там ребенок? С ним все в порядке?
– Все хорошо, – отвечаю, пока дрожащими руками стираю с ее лица грязь.
Она выглядит плохо, на лифе платья заметен след от ножа и темная дыра за ним. Неужели графиня последовала за нами, когда Красная Стрела на нас напал? Не могу понять, как она здесь оказалась, лучше бы заботилась не обо мне, а о своем хозяине, собственном сыне.
– А Игнат, с ним все хорошо? – растерянно шепчу, сжимая ее холодную руку.
В ответ она только помотала головой, слегка пожав плечами, сжала мою руку крепче. Она не знает ответа, только надеется на лучшее. Как же я ненавижу эту надежду, она меня всегда подводит. Я привыкла сама вершить свою судьбу, но сейчас я бессильна.
– Кто они такие? – шепотом спросила она, и затем, глянув на великана, добавила. – Оно ни живое, ни мертвое, никогда подобного не видела.
– Посмотри сюда, Кларисса, – резко обернулся к нам гном, пока его подручный оставался стоять чуть в стороне.
Он указывает на клетку напротив, я несколько замираю, не понимая, о чем идет речь. Свекровь испуганно отворачивается, чтобы не встретиться с ним взглядом. Она чувствует боль? Или это что-то другое заставляет её в испуге отводить взгляд? Что же это за чертовщина такая, раз даже графиня не знает, что с ней делать?
– Эта клетка, – он едва заметно махнул рукой в сторону раскуроченных прутьев, – разве она не напоминает тебе ничего?
– К чему эта болтовня?! – кричу на него. – Что вам от меня надо? Отпустите нас!
– Первое: ты моя собственность, зачем мне тебя отпускать? Я столько лет ждал, когда наконец-то смогу насладиться результатом своего эксперимента, что может показаться целой вечностью. Уже не говоря о том, сколько усилий ушло, чтобы сделать тебя полезной…
Он даже присвистнул и натужно вздохнул, обозначая размер своих забот.
– Что означает: была полезной? – настороженно переспросила.
Вместо ответа гном снова отвернулся в сторону противоположной клетки, раздосадовано почесал бороду.
– Знаешь ли ты, как размножаются великаны? – спросил он, все ещё не поворачиваясь в мою сторону. – Об этом ни у одной культуры нет сведений. Некоторые даже ошибочно считают, что великаны – это исключительно мужчины и женщин у них нет.
Он остановился, будто проверяя, слушают ли его, затем снова заговорил, все ближе подходя к большой клетке.
– Великаны – потрясающие создания. По одной из легенд Спаситель создал наш мир, но именно великаны сделали его таким живым, как мы видим его сейчас. Говорят, что даже сама жизнь появилась из-за них. Где жизнь там и смерть, именно поэтому у них столь пугающая аура. Большие как гора, вспыльчивые как голодная собака и смертоносные как чума, вот такими знает их народ. Я же всегда видел, что они больше, чем злодеи из сказок, но всё же и не создатели этого мира. Думаю, великаны больше похожи на лестных эльфов, благодаря своей связи с природой. Конечно же, сами эльфы никогда этого не признают, но сила жизни и смерти у них очень похожа. Тот, кто разрушает – может и созидать. Таково предназначение великанов. К счастью для меня, разрушающая сторона великанов куда более часто встречающееся явление.
Замолчал, самодовольно улыбаясь за время всего своего монолога. Его слова ничего нового для меня не открыли. Мне ли не знать – кто такие великаны?!
– Эй! – крикнула, выводя гнома из ступора. – Ты здесь свой злобный план рассказываешь, хватит зависать как улитка на потолке!
Гном немного растерянно моргнул и обернулся к нам, недовольно поджав и так тонкие губы. Копна его рыжих волос при этом упала ему на лицо, закрывая глаза. Буду считать, что его ненадежная укладка спасла меня от ещё одного смертоносного взгляда.
– Тебе некуда спешить, дитя, ты проведешь в этой камере остаток своей жизни, как и должна была изначально, – чуть поучительно и уверенно произнес он.
На эту фразу я только фыркнула и закатила глаза. Тоже мне, да нет такой клетки, что сможет меня удержать, кроме брака, вот там я конкретно так застряла.
– Вы явно не в себе, – выразительно произнесла полуживая, но такая же уверенная, как обычно свекровь. – Вам стоит нас немедленно отпустить, в ином случае все закончится очень плохо для вас.
Гном на ее слова отреагировал странно, сначала задумался, а затем громко засмеялся.
– Нежить меня поучает – смешно право, – сквозь смех проговорил он, затем перестал смеяться. – Если графу Зеленого огня нравится сжигать душу его матери, чтобы слушать ее бесполезное нытье – это его проблемы, я же не намерен терпеть подобное.
– Нытье? – взвизгнула графиня. – Он сказал нытье?!
Вопрос, судя по всему, направлялся мне, но я бы даже на границе жизни и смерти не рискнула ответить. Графиня дернулась вперед, опираясь на решетку моей клетки, тем самым поднимая себя с земли.
– Да как вы… ты смеешь, низкорослый таракан?! – взвизгнула, запнувшись некромантша, на что гном только закатил глаза и легонько махнул головой своему помощнику.
По его команде в темном углу появились красные горящие глаза, их становилось все больше и больше, пока я, застыв от ужаса, не знала что делать. Чувство, как они ползают по мне, раздирают кожу и поедают живьем, захватило с головой, как одно из самых жутких воспоминаний детства. Я просто смотрела, как целая река крыс полилась из темного угла, где они, конечно же, никак не помещались, и бросилась не на меня, а на некромантшу. Раненная, пускай и давно мертвая графиня такого не ожидала, ибо в это время безрезультатно пыталась привести в чувство меня. Она не кричала, когда отдирала от себя крысу за крысой, вместе с одеждой и плотью. В какой-то момент всю ее худощавую фигуру покрыли крысы, но она все равно тянется ко мне рукой. Но я вижу не ее, а малышку Сью, Сабину, Марка и даже Отто – всех моих друзей, что значили для меня так много. Они были моей семьей, настоящей, ещё одной, которую у меня забрали. Графиня тоже моя семья в каком-то смысле, она много значит для Игната, значит и для меня тоже. К тому же у моей дочки должна быть бабушка, но я точно думала не о дочери, когда, схватив ее за руку, обняла через прутья клетки и высвободила то, что всегда было во мне – смерть. Темная аура заполонила все вокруг всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы крысы просто исчезли, а живот взорвался болью. Стоило ауре исчезнуть, как мы с графиней упали на пол, разделённые только решеткой. Боль нарастает, я купаюсь в ней, но мне ее мало, я бы хотела забрать ее всю. Скручиваюсь в клубочек, поджав ноги к животу и еле дышу.
– Клара, зачем?! Зачем ты это сделала?! – закричала свекровь в истерике, пытаясь ко мне дотянуться. – Это же опасно! Я все равно мертвая, зачем было меня спасать?!
Она все кричала, в бессильной злобе, не понимая, что я спасла нее. Если бы я тогда была сильнее, если бы их спасла… Эти слова возникали в моих мыслях, когда стихал шум. Нет ничего больнее в жизни, чем сожаление, которое стоило жизни любимому человеку. Я ведь могла попытаться, сделать хоть что-то, но я просто стояла и ждала своей очереди.
Скрипнула решетка, замельтешили шаги, меня подхватили на руки и уложили на кровать. Мелкие руки с острыми когтями прошлись по лицу и остановились на животе. Гном замер и едва заметно неодобрительно хмыкнул.
– Радуйся, что твоя выходка не стоила жизни ребенку, в противном случае ты бы присоединилась к своей матери, как ещё один занимательный экспонат моей коллекции.
Он несколько снисходительно скривился, затем разорвав ткань начал водить ногтем по животу, вырисовывая на нем руну моей же кровью.
– Нет! – закричала, пытаясь вырваться, но ему было все равно.
– Без этого ребенок не выживет, – объяснил он хладнокровно, но я не поверила.
На грани безумия от боли сопротивляться настойчивому гному было трудно, но даже так я умудрилась расцарапать ему лицо в кровь. Только дорисовать руну он успел, и боль исчезла, ее заменила тяжелейшая усталость. Даже дышать стало очень тяжело, не то, что шевелить веками. Каждый глубокий вдох был точно тяжелое испытание.
– Я заменил твою и боль ребенка усталостью, ты не сможешь встать некоторое время, но зато ребенок использует твои жизненные силы, чтобы восстановить тот вред, который ты ему причинила.
Вместо того чтобы закричать на него, с моих губ сорвалось еле слышное мычание. Усталость с каждой секундой становилась сильнее, но я держалась, смотря в потолок. Мне хотелось забыться, просто закрыть глаза и уснуть, но не дает страх, что не смогу снова открыть глаза. Да ещё и гном, как назло, не ушел, сел рядом с кроватью, скрипнув стулом. Он не похож на простого злодея, да и я для него что-то большее, чем просто жертва, или мой ребенок так точно.
– Отнеси ее в соседнюю камеру, – приказал гном и, судя по небольшой последующей перепалке, говорил он не обо мне.
– Отпусти меня! – вскрикнула некромантша, а затем, похоже, обратилась к гному. – Ты об этом ещё пожалеешь!
– О чем? О том, что спас дитя некроманта? – немного беспечно заявил он. – У меня таких уже парочка в банках стоят, третий экспонат мне не нужен. В этот раз все будет так, как я и планировал.
Последняя фраза вызвала у меня мурашки, да и не только у меня. Скрипнула решетка, но гном не ушел.
– Честно говоря, меня терзают сомнения, – заговорил гном через какое-то время. – С одной стороны я столько лет ждал того момента, когда смогу увидеть тебя здесь, где тебе и место, с другой всегда хотелось узнать, на что ты ещё способна, если оставить тебя на свободе. Детдом, банда, зельварение, убийство короля – ты явно способна на многое, но материнство не для тебя.
Он презрительно цокнул языком, а у меня дернулся глаз, от желания его прибить. Жаль только, желания не совпадают с возможностями.
– Даже твоя мать никогда бы не подвергла такой опасности ребенка, как это сделала ты, – добавил он все тем же поучительным тоном.
Я дернулась, эмоции победили усталость. Моя мать бросила меня, как она может быть лучше меня? В гробу я видела ее заботу!
– Наверное, это моя вина, раз уж ты так неуважительно относишься к той, что подарила тебе жизнь, – совсем без раскаянья заговорил он. – Что же, начну с представления, пожалуй. Лариса, как ты понимаешь, была моей племянницей, дочерью моего старшего брата и будущей королевой гномов. Красивее гномы свет не видывал, но и не только красотой славилась она. Лари любила золото и блистать, во всем, что только можно. Именно желание быть лучшей среди остальных завело ее в ловушку.
Гном замолчал, явно пребывая в каких-то своих воспоминаниях. Тишина затянулась так надолго, что я даже услышала, как за стеной скребется некромантша. Игнат бы не обрадовался, если бы остался из-за меня без матери. Хотя сам факт, что столетний мужик не может жить без мамочки, меня сильно напрягает.
– Трон и так был ее, как всего лишь брат правящего короля я не могу на него претендовать, да и не хочу. Но Лари было мало целого подземного мира, она хотела приключений и всех тех глупостей, о которых грезят молодые девчонки. Совсем как ты, когда связалась с бандой после детдома.
Я удивленно округлила глаза, и он это заметил насмешливым фырканьем.
– Откуда я знаю? – гордо ответил он сам себе. – Я тот, кто тебя создал. Не тот жалкий великан, которого ты именуешь отцом или слабая мать, которую так презираешь… Нет, нет, тебя создал я. От неуязвимости к магии, ядам и прочей отраве, до убивающей ауры и невероятной силы – это все моя заслуга. Не твоего отца и матери – моя!
Великан в плаще остановился, затем я заметила, как из темноты начали показываться горящие красные глаза крыс. Отшатнулась от решетки и снова упала, чуть не раздавив Чебурека. Крысы не пытались нападать меня, только окружили своего хозяина, настоящего Крысиного короля. Он стоял спиной ко мне какое-то время, пока крысы бегали вокруг его ног, затем резко повернулся. Я дернулась назад так, что вжалась спиной в кровать, на деле комната оказалась куда меньше, чем мне хотелось бы. Крысиный король тяжелыми шагами приблизился к решетке напротив моей камеры, которая также как большинство прочих была закрыта большим куском ткани, дернул за край, и ткань упала на пол, подняв такой сильный столп пыли, что я закашлялась. Когда же пыль улеглась, великана в плаще и крыс уже не было. Напротив моей золотой темницы оказалась громадная камера с погнутыми прутьями, наполненная сеном. Что же за существо было в клетке, что смогло погнуть изнутри эти прутья, раз пять толще тех, что сейчас отделяют меня от свободы?
***
Я проснулась и с горестью поняла – это не кошмар. От кровати, обшитой когда-то белоснежным бархатом, пахнет затхлостью и лавандой. Откуда взялась эта лаванда, не знаю, но запах сохранился. Постельное белье можно назвать условно чистым. Как-то мысль, что на нем кто-то уже спал, внушает мне не очень приятные мысли. Не хочу задаваться вопросом: куда же этот гном, либо человек невысокого роста, делся. Деревянная спинка кровати исцарапана, что вызывает ещё более отвратительные мысли. Чувство времени пропало, здесь ни солнца, ни ветра, ни даже прилива нет. С таким же успехом я могла бы проспать неделю и ничего не заметить. Судя по тому, как я голодна, спала, по крайней мере, месяц, съела бы и слона, да тут его нет. Только Чебурек где-то прячется. В этой пещере на удивление тихо, настолько, что каждый странный шорох или скрип заставляет вздрагивать. Эх, а были же времена, когда это я заставляла людей дрожать от страха.
Где-то вдали послышались шаги и что-то отдаленно похожее на стоны и звук будто что-то тащат по земле. Звуки все приближались, но я не спешила подавать признаки жизни. В конечном итоге мои гости остановились, и что-то бросили на пол.
– У меня для тебя подарок, – услышала странный голос гнома и любопытство победило.
Поднялась и села на кровати, не желая сразу бежать на призыв. В темноте на полу что-то шевельнулось, что-то небольшое, в черной грязной тряпке. Оно выгнулось, а затем, тряхнув копной грязных темных волос, показалось бледное, почти белое лицо.
– Она искала тебя, – объяснил гном, – полагаю, вы знакомы?
– Клара, – простонала мама Игната, и я, путаясь в покрывале, рванула к решётке.
– Что вы здесь делаете? – испуганно попыталась схватить ее за руку через прутья, но она отмахнулась, пытаясь сесть, подобрав юбки разорванного платья. – Где Игнат? Что с вами?
Видок у нее не очень, будто умирает, что на нежить не похоже, даже по тому, как трясутся её руки можно сказать многое. Судя по грязной одежде, ее били и чуть не рвали на части.
– Что вы с ней сделали? – закричала на них, больше не пытаясь взять свою свекровь за руку.
Женщина почти не дышала, но постанывала, как от боли. Разве нежити может быть больно?
– Она пыталась тебя спасти, что весьма глупо с ее стороны, – гном едва заметно улыбнулся, – ибо ты моя, как и твое дитя. Я слишком много на вас потратил, чтобы просто вас отпустить. Поверь, каждый, кто попытается тебя спасти умрет, я больше не допущу той же ошибки!
– Да что ты несешь?! Закрой свой поганый рот! – вскрикнула, дёрнувшись, чтобы его задушить, но гад стоит слишком далеко. – Чтобы ты не сделал, я заставлю тебя об этом пожалеть! Слышишь! Я убью тебя!
– Какие пылкие речи, – чуть слащаво произнес гном, а затем повернулся к клетке напротив и остановился, словно удивившись, что она открыта.
– Клара, – снова прохрипела свекровь, и я рухнула рядом с ней на колени. – Как там ребенок? С ним все в порядке?
– Все хорошо, – отвечаю, пока дрожащими руками стираю с ее лица грязь.
Она выглядит плохо, на лифе платья заметен след от ножа и темная дыра за ним. Неужели графиня последовала за нами, когда Красная Стрела на нас напал? Не могу понять, как она здесь оказалась, лучше бы заботилась не обо мне, а о своем хозяине, собственном сыне.
– А Игнат, с ним все хорошо? – растерянно шепчу, сжимая ее холодную руку.
В ответ она только помотала головой, слегка пожав плечами, сжала мою руку крепче. Она не знает ответа, только надеется на лучшее. Как же я ненавижу эту надежду, она меня всегда подводит. Я привыкла сама вершить свою судьбу, но сейчас я бессильна.
– Кто они такие? – шепотом спросила она, и затем, глянув на великана, добавила. – Оно ни живое, ни мертвое, никогда подобного не видела.
– Посмотри сюда, Кларисса, – резко обернулся к нам гном, пока его подручный оставался стоять чуть в стороне.
Он указывает на клетку напротив, я несколько замираю, не понимая, о чем идет речь. Свекровь испуганно отворачивается, чтобы не встретиться с ним взглядом. Она чувствует боль? Или это что-то другое заставляет её в испуге отводить взгляд? Что же это за чертовщина такая, раз даже графиня не знает, что с ней делать?
– Эта клетка, – он едва заметно махнул рукой в сторону раскуроченных прутьев, – разве она не напоминает тебе ничего?
– К чему эта болтовня?! – кричу на него. – Что вам от меня надо? Отпустите нас!
– Первое: ты моя собственность, зачем мне тебя отпускать? Я столько лет ждал, когда наконец-то смогу насладиться результатом своего эксперимента, что может показаться целой вечностью. Уже не говоря о том, сколько усилий ушло, чтобы сделать тебя полезной…
Он даже присвистнул и натужно вздохнул, обозначая размер своих забот.
– Что означает: была полезной? – настороженно переспросила.
Вместо ответа гном снова отвернулся в сторону противоположной клетки, раздосадовано почесал бороду.
– Знаешь ли ты, как размножаются великаны? – спросил он, все ещё не поворачиваясь в мою сторону. – Об этом ни у одной культуры нет сведений. Некоторые даже ошибочно считают, что великаны – это исключительно мужчины и женщин у них нет.
Он остановился, будто проверяя, слушают ли его, затем снова заговорил, все ближе подходя к большой клетке.
– Великаны – потрясающие создания. По одной из легенд Спаситель создал наш мир, но именно великаны сделали его таким живым, как мы видим его сейчас. Говорят, что даже сама жизнь появилась из-за них. Где жизнь там и смерть, именно поэтому у них столь пугающая аура. Большие как гора, вспыльчивые как голодная собака и смертоносные как чума, вот такими знает их народ. Я же всегда видел, что они больше, чем злодеи из сказок, но всё же и не создатели этого мира. Думаю, великаны больше похожи на лестных эльфов, благодаря своей связи с природой. Конечно же, сами эльфы никогда этого не признают, но сила жизни и смерти у них очень похожа. Тот, кто разрушает – может и созидать. Таково предназначение великанов. К счастью для меня, разрушающая сторона великанов куда более часто встречающееся явление.
Замолчал, самодовольно улыбаясь за время всего своего монолога. Его слова ничего нового для меня не открыли. Мне ли не знать – кто такие великаны?!
– Эй! – крикнула, выводя гнома из ступора. – Ты здесь свой злобный план рассказываешь, хватит зависать как улитка на потолке!
Гном немного растерянно моргнул и обернулся к нам, недовольно поджав и так тонкие губы. Копна его рыжих волос при этом упала ему на лицо, закрывая глаза. Буду считать, что его ненадежная укладка спасла меня от ещё одного смертоносного взгляда.
– Тебе некуда спешить, дитя, ты проведешь в этой камере остаток своей жизни, как и должна была изначально, – чуть поучительно и уверенно произнес он.
На эту фразу я только фыркнула и закатила глаза. Тоже мне, да нет такой клетки, что сможет меня удержать, кроме брака, вот там я конкретно так застряла.
– Вы явно не в себе, – выразительно произнесла полуживая, но такая же уверенная, как обычно свекровь. – Вам стоит нас немедленно отпустить, в ином случае все закончится очень плохо для вас.
Гном на ее слова отреагировал странно, сначала задумался, а затем громко засмеялся.
– Нежить меня поучает – смешно право, – сквозь смех проговорил он, затем перестал смеяться. – Если графу Зеленого огня нравится сжигать душу его матери, чтобы слушать ее бесполезное нытье – это его проблемы, я же не намерен терпеть подобное.
– Нытье? – взвизгнула графиня. – Он сказал нытье?!
Вопрос, судя по всему, направлялся мне, но я бы даже на границе жизни и смерти не рискнула ответить. Графиня дернулась вперед, опираясь на решетку моей клетки, тем самым поднимая себя с земли.
– Да как вы… ты смеешь, низкорослый таракан?! – взвизгнула, запнувшись некромантша, на что гном только закатил глаза и легонько махнул головой своему помощнику.
По его команде в темном углу появились красные горящие глаза, их становилось все больше и больше, пока я, застыв от ужаса, не знала что делать. Чувство, как они ползают по мне, раздирают кожу и поедают живьем, захватило с головой, как одно из самых жутких воспоминаний детства. Я просто смотрела, как целая река крыс полилась из темного угла, где они, конечно же, никак не помещались, и бросилась не на меня, а на некромантшу. Раненная, пускай и давно мертвая графиня такого не ожидала, ибо в это время безрезультатно пыталась привести в чувство меня. Она не кричала, когда отдирала от себя крысу за крысой, вместе с одеждой и плотью. В какой-то момент всю ее худощавую фигуру покрыли крысы, но она все равно тянется ко мне рукой. Но я вижу не ее, а малышку Сью, Сабину, Марка и даже Отто – всех моих друзей, что значили для меня так много. Они были моей семьей, настоящей, ещё одной, которую у меня забрали. Графиня тоже моя семья в каком-то смысле, она много значит для Игната, значит и для меня тоже. К тому же у моей дочки должна быть бабушка, но я точно думала не о дочери, когда, схватив ее за руку, обняла через прутья клетки и высвободила то, что всегда было во мне – смерть. Темная аура заполонила все вокруг всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы крысы просто исчезли, а живот взорвался болью. Стоило ауре исчезнуть, как мы с графиней упали на пол, разделённые только решеткой. Боль нарастает, я купаюсь в ней, но мне ее мало, я бы хотела забрать ее всю. Скручиваюсь в клубочек, поджав ноги к животу и еле дышу.
– Клара, зачем?! Зачем ты это сделала?! – закричала свекровь в истерике, пытаясь ко мне дотянуться. – Это же опасно! Я все равно мертвая, зачем было меня спасать?!
Она все кричала, в бессильной злобе, не понимая, что я спасла нее. Если бы я тогда была сильнее, если бы их спасла… Эти слова возникали в моих мыслях, когда стихал шум. Нет ничего больнее в жизни, чем сожаление, которое стоило жизни любимому человеку. Я ведь могла попытаться, сделать хоть что-то, но я просто стояла и ждала своей очереди.
Скрипнула решетка, замельтешили шаги, меня подхватили на руки и уложили на кровать. Мелкие руки с острыми когтями прошлись по лицу и остановились на животе. Гном замер и едва заметно неодобрительно хмыкнул.
– Радуйся, что твоя выходка не стоила жизни ребенку, в противном случае ты бы присоединилась к своей матери, как ещё один занимательный экспонат моей коллекции.
Он несколько снисходительно скривился, затем разорвав ткань начал водить ногтем по животу, вырисовывая на нем руну моей же кровью.
– Нет! – закричала, пытаясь вырваться, но ему было все равно.
– Без этого ребенок не выживет, – объяснил он хладнокровно, но я не поверила.
На грани безумия от боли сопротивляться настойчивому гному было трудно, но даже так я умудрилась расцарапать ему лицо в кровь. Только дорисовать руну он успел, и боль исчезла, ее заменила тяжелейшая усталость. Даже дышать стало очень тяжело, не то, что шевелить веками. Каждый глубокий вдох был точно тяжелое испытание.
– Я заменил твою и боль ребенка усталостью, ты не сможешь встать некоторое время, но зато ребенок использует твои жизненные силы, чтобы восстановить тот вред, который ты ему причинила.
Вместо того чтобы закричать на него, с моих губ сорвалось еле слышное мычание. Усталость с каждой секундой становилась сильнее, но я держалась, смотря в потолок. Мне хотелось забыться, просто закрыть глаза и уснуть, но не дает страх, что не смогу снова открыть глаза. Да ещё и гном, как назло, не ушел, сел рядом с кроватью, скрипнув стулом. Он не похож на простого злодея, да и я для него что-то большее, чем просто жертва, или мой ребенок так точно.
– Отнеси ее в соседнюю камеру, – приказал гном и, судя по небольшой последующей перепалке, говорил он не обо мне.
– Отпусти меня! – вскрикнула некромантша, а затем, похоже, обратилась к гному. – Ты об этом ещё пожалеешь!
– О чем? О том, что спас дитя некроманта? – немного беспечно заявил он. – У меня таких уже парочка в банках стоят, третий экспонат мне не нужен. В этот раз все будет так, как я и планировал.
Последняя фраза вызвала у меня мурашки, да и не только у меня. Скрипнула решетка, но гном не ушел.
– Честно говоря, меня терзают сомнения, – заговорил гном через какое-то время. – С одной стороны я столько лет ждал того момента, когда смогу увидеть тебя здесь, где тебе и место, с другой всегда хотелось узнать, на что ты ещё способна, если оставить тебя на свободе. Детдом, банда, зельварение, убийство короля – ты явно способна на многое, но материнство не для тебя.
Он презрительно цокнул языком, а у меня дернулся глаз, от желания его прибить. Жаль только, желания не совпадают с возможностями.
– Даже твоя мать никогда бы не подвергла такой опасности ребенка, как это сделала ты, – добавил он все тем же поучительным тоном.
Я дернулась, эмоции победили усталость. Моя мать бросила меня, как она может быть лучше меня? В гробу я видела ее заботу!
– Наверное, это моя вина, раз уж ты так неуважительно относишься к той, что подарила тебе жизнь, – совсем без раскаянья заговорил он. – Что же, начну с представления, пожалуй. Лариса, как ты понимаешь, была моей племянницей, дочерью моего старшего брата и будущей королевой гномов. Красивее гномы свет не видывал, но и не только красотой славилась она. Лари любила золото и блистать, во всем, что только можно. Именно желание быть лучшей среди остальных завело ее в ловушку.
Гном замолчал, явно пребывая в каких-то своих воспоминаниях. Тишина затянулась так надолго, что я даже услышала, как за стеной скребется некромантша. Игнат бы не обрадовался, если бы остался из-за меня без матери. Хотя сам факт, что столетний мужик не может жить без мамочки, меня сильно напрягает.
– Трон и так был ее, как всего лишь брат правящего короля я не могу на него претендовать, да и не хочу. Но Лари было мало целого подземного мира, она хотела приключений и всех тех глупостей, о которых грезят молодые девчонки. Совсем как ты, когда связалась с бандой после детдома.
Я удивленно округлила глаза, и он это заметил насмешливым фырканьем.
– Откуда я знаю? – гордо ответил он сам себе. – Я тот, кто тебя создал. Не тот жалкий великан, которого ты именуешь отцом или слабая мать, которую так презираешь… Нет, нет, тебя создал я. От неуязвимости к магии, ядам и прочей отраве, до убивающей ауры и невероятной силы – это все моя заслуга. Не твоего отца и матери – моя!
